Максимум Online сегодня: 614 человек.
Максимум Online за все время: 4395 человек.
(рекорд посещаемости был 29 12 2022, 01:22:53)


Всего на сайте: 24816 статей в более чем 1761 темах,
а также 356552 участников.


Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
Вам не пришло письмо с кодом активации?

 

Сегодня: 29 03 2024, 16:47:45

Сайт adonay-forum.com - готовится посетителями и последователями Центра духовных практик "Адонаи.

Страниц: 1 ... 20 21 22 23 24 | Вниз

Ответ #105: 03 08 2011, 22:13:13 ( ссылка на этот ответ )

Сокрушительная любовь Жорж Санд

В настоящей, страстной любви Аврора Дюдеван знала толк. Такой любовью пронизана вся ее жизнь и все творчество. Эта миловидная изящная женщина таила в себе огромную внутреннюю силу, которую было не скрыть. Она прорывалась во всех поступках Авроры, что часто шокировало окружение. Ведь Амандина Аврора Люсиль урожденная Дюпен прожила всю жизнь в девятнадцатом веке. А женщинам того времени полагалась, как минимум, сдержанность. Она же была решительна, напориста, предприимчива, уверена в себе – в общем, обладала всеми качествами, так не присущими ее современницам. Кареглазая Аврора с волевым подбородком, очень любящая верховую езду и удобную для этого занятия одежду – мужской костюм, родилась на пару веков раньше, чем следовало бы. 
Её самостоятельности было объяснение. Ведь будущая известная писательница с четырех лет фактически осталась сиротой. Отец погиб во время верховой прогулки, а мать вскорости уехала в Париж, не сойдясь во взглядах со свекровью. Бабушка была графиней и посчитала, что только ей, а не матери простолюдинке, можно доверить воспитание девочки. Так будущее наследство, твердый характер бабушки, а ещё слишком расчетливая и недостаточно сильная любовь матери разлучили ее с дочерью. Они никогда больше не были близки, встречались очень редко, отчего Аврора очень страдала.
С четырнадцати лет бабушка отдала внучку на воспитание в католический монастырь. За два года пребывания в нем Аврора прониклась мистическими настроениями. Но плохое здоровье бабушки вернуло девушку в поместье, где она полюбила лошадей и философские книги. Любовь к музыке и литературе, верховым прогулкам, хорошее образование, а также острый недостаток любви – вот багаж, вынесенный девушкой из детства.
Романтическая, вольнолюбивая натура жаждала любви. При этом Аврора была очень общительна, интересна в разговоре, и у нее быстро появились поклонники. Но матери этих поклонников вовсе не жаждали женить сыновей на богатой простолюдинке да еще с вольностями в поведении. Тогда познакомились Аврора Дюпен с Казимиром Дюдеваном, незаконным сыном барона Дюдевана. Казимир был на девять лет старше ее и олицетворял в ее глазах настоящую мужественность. Они обвенчались, стали вести жизнь помещиков в ее поместье в Ноане. Через год у четы Дюдеван родился сын Морис. Но выбор Авроры оказался неудачным. Настоящей душевной близости с мужем не было, романтической любви, о которой она так мечтала, он тоже не испытывал. Казимир был натурой не романтической, музыкой и литературой не увлекался. Опять Аврора почувствовала себя одинокой и начала встречаться с другом юности. Даже рождение дочери Соланж брак не спасло. Фактически он развалился, и, поддерживая его видимость, супруги решили жить по полгода отдельно. С очередным любовником Аврора уехала в Париж.
Для финансовой самостоятельности Аврора начинает писать романы. Но мачеха Казимира Дюдеван наотрез отказалась читать свою фамилию на обложках книг, и пришлось выбрать псевдоним. Выбор мужского псевдонима Жорж Санд очень соответствовал характеру писательницы и избавлял ее от всяких объяснений. Живя в мире мужчин, теперь она сама стала чуточку мужчиной. Аврора унаследовала железную волю своего прадеда, маршала Франции Мориса Саксонского. Ей нужна была независимость, следовательно, деньги и успех. И теперь с мужским именем Жорж Санд могла стать в литературной среде наравне с писателями - мужчинами. Её произведения имели огромный успех, особенно роман «Индиана».
В Париже Аврора знакомится с поэтом Альфредом де Мюссе, и у них завязывается мучительный роман совершенно не подходящих друг другу людей. Отношение к жизни, к людям и событиям Жорж Санд имела скорей мужское, чем женское. Альфред ревновал, злился, и, в конце концов, они расстались. В своем письме он честно признался, что любит ее, как обычно женщина любит мужчину, но женщиной он быть не согласен.
Эта же расстановка сил сохранилась у нее и с Шопеном, но, увы, отношения зашли слишком далеко, и финал был печален.

С первой встречи Аврора Дюдеван не понравилась Фредерику Шопену. Во-первых, она сама решительно представилась ему. Он был к такому напору не готов, и в ответ лишь слегка пожал ей руку. Во-вторых, на это она рассмеялась и по-мужски крепко сжала его мягкие пальцы. А к своим рукам он был особенно чувствителен. Фредерик теперь старался избегать встреч с этой несимпатичной женщиной. Но было уже поздно. Его божественное исполнение Листа, а особенно своих волшебных сочинений уже покорило сердце Авроры. А хрупкая, интеллигентная внешность Шопена и безупречные манеры не оставили ей пути к отступлению. Она смело двинулась в бой.
Жорж Санд написала его ближайшему другу Альберу Гржимале откровенное письмо на тридцати двух страницах о своих чувствах к Шопену. Она дружила с Альбером уже много лет и на правах старой знакомой в этом письме стала расспрашивать его о невесте Фредерика, характере их отношений и возможности совместить их с ней. Она согласна быть любовницей, и сама предлагала это. Письмо получило широкую огласку в светских кругах. Над Жорж Санд все потешались. А Гржимала защищал ее, говоря, что просто представьте на месте писавшего мужчину, и все становится на свои места. Самой писательнице он написал, что помолвка давно расстроена и Шопен достаточно одинок в Париже, но не надо на него давить. «Шопен пуглив, как лань, и если Вы хотите его приручить, замаскируйте свою недюжинную силу».
Санд немного обиделась на точность определения Гржималой её проблемы – слишком напористый, независимый характер. Из-за этого все отношения с мужчинами в ее жизни рушились. Но что же делать. Она недавно официально развелась с Дюдеваном, сильно влюблена и отступать не намерена.
Аврора все же уговорила Фредерика приехать к ней в родовое поместье в Ноан. Там в долгих прогулках, выслушивая его рассказы о Польше, матери, внимательно слушая его музыку, и давая дельные советы, она сумела достигнуть его расположения. А случай с репетитором сына хозяйки заставил Шопена зауважать ее еще сильней. Музыкант все время ловил на себе ревнивый взгляд этого Мальфиля, да еще прислуга шепнула, что он любовник хозяйки и ревнив необычайно. Но однажды вечером Фредерик услышал разговор репетитора с Авророй, в котором он ее упрекал в любви к Шопену. Но находчивая хозяйка не стала отрицать своих чувств к музыканту и предложила Мальфилю покинуть ее дом. Шопен был потрясен ее недамской решительностью. На следующее утро он вдруг заметил, как она красива, гибка и нежна – Фредерик влюбился.
Аврора легко уговорила Шопена уехать на Майорку для совместного проживания в качестве любовников. Она была старше его на семь лет, а на самом деле на все сто, и он признал ее авторитет. С ними были ее дети: пятнадцатилетний Морис и десятилетняя Соланж. Фредерик поначалу был в восторге, но зарядили дожди, и домик без отопления отсырел. Шопен стал сильно кашлять и трое приглашенных врачей независимо поставили диагноз – чахотка. Санд отказывалась в это верить и выставила врачей за дверь. Но хозяева, испугавшись заразной болезни, быстро выжили их. Они переехали в брошенный монахами монастырь в горах. Это место было сколь романтическим, столь и жутким. Плохое освещение, орлы, кружащие на уровне монастыря, лесные ночные звуки очень пугали больного Фредерика. Он был бледен, слаб, нервы сдавали, и он потребовал назначить дату отъезда.
В Париж они возвращались через Барселону. Там у него пошла горлом кровь, и местные врачи давали ему только две недели жизни, подтвердив страшный диагноз. Фредерик судорожно вцепился в простыню и заплакал. Его оказывается с детства преследовало предчувствие ранней смерти. И вот все сбывается, интуиция его не обманула. 
Но Жорж Санд была непреклонна и все твердила о катаре. Она дала Шопену медальон со своим портретом со словами, что этот талисман его спасёт. И Фредерик поверил в это. У него была мистическая уверенность, что пока Аврора с ним, он будет жить. Болезнь отступила, и они смогли вернуться в Париж. Начался очень плодотворный период творчества композитора. За роялем он был для нее богом. Но стоило ему отойти от инструмента, и он опять становился ее мальчиком, нерешительным и зависимым. 
Однажды Санд во время игры на рояле в гостиной заметила бисеринки пота на лбу Фредерика. Это было ужасным предвестником вернувшейся болезни. Она прервала концерт, извинившись перед гостями. Шопен был очень недоволен, что все решается без его совета. Но такие случаи стали повторяться. Она заботилась о нем по-своему с присущей ей решительностью, а его это унижало и бесило. Конфликт перешел в интимную сферу. Фредерик все чаще был неспособен удовлетворить желания Авроры. Однажды он ей сказал страшные слова: «Ты так себя ведешь, что желать тебя невозможно. Ты как будто солдат, а не женщина!» Она сразу вспомнила письмо Альфреда де Мюссе с почти такими же словами. С тех пор они разъехались по разным спальням. 
Однако продолжалось их общее увлечение музыкой. В парижской квартире они устроили музыкальный салон, где собирались Бальзак, Делакруа, Генрих Гейне, Адам Мицкевич и другие знаменитости. Но недовольство Шопена продолжалось и в этой гостиной. Никак его безупречному вкусу и манерам не могла нравиться подруга в узеньких брюках с сигарой во рту. На что Аврора отвечала, что она не просто женщина, она – Жорж Санд. К внешнему недовольству примешивалась еще и ревность. Ведь все эти мужчины восхищались его подругой и флиртовали с ней. Потом Шопен стал ревновать Санд к работе, требовал бросить сочинительство. А Жорж Санд отличалась большой работоспособностью в любое время суток и в любой ситуации. Но напоминание о том, кто в основном приносит деньги в дом, отрезвило его.
Фредерик решил как то отомстить Авроре за все унижения. Её восемнадцатилетняя дочь Соланж все больше проявляла внимания к нему. Она кокетничала с другом матери, и вдруг ее усилия стали приносить плоды. Шопен стал играть в комнате для одной Соланж, чего раньше удостаивалась только Санд, ухаживал, делал комплименты. А Аврора стала нужна ему только на время приступов. Гордость ее была уязвлена, и они разъехались. Соланж, не отличавшаяся душевной добротой, еще усугубила их отношения, рассказав по секрету Шопену, что мать до сих пор имеет других любовников.
Шопен умер через два года после разрыва с Жорж Санд в возрасте тридцати девяти лет. Позвать ее проститься Фредерику гордость не позволила.

 

 

Ответ #106: 03 08 2011, 22:58:59 ( ссылка на этот ответ )

Ференц Лист и пророчество цыганки
Однажды, у десятилетнего Ференца Листа произошла важная встреча, которая его тогда очень испугала. Но потом на много лет он забыл о ней, и вспомнил, только находясь на смертном одре.
В тот день, рискуя быть наказанным, он стащил из кухни кусок грудинки, головку сыра и каравай свежего хлеба для старой слепой цыганки. Ему просто стало жалко пожилую бедно одетую женщину, у которой явно давно не было и крошки во рту. Но она заговорила с ним так загадочно и страшно, что малыш, едва дослушав ее, бегом побежал к родителям спасаться. Старуха сказала, что он обязательно станет успешным и знаменитым. И это ему понравилось. Но слова, что ему никак нельзя расставаться с любимыми людьми, если он не хочет умереть в одиночестве, мальчик истолковал буквально. Подумал, что обидел чем-то родителей и теперь умрет. Проплакав от жалости к себе весь вечер, он рассказал о встрече отцу. Но тот устал, очень хотел спать, слушал вполуха, и сказал маленькому Ференцу, что ему некогда заниматься глупостями, завтра рано вставать. Отец служил управляющим у венгерского барона Эстерхази.
Всю ночь мальчик не мог заснуть, бродил по огромному дому, пока не забрел в комнату с любимым роялем хозяина. Тогда произошла его первая встреча с инструментом, принесшим потом и успех, и знаменитость. Звуки, которые издавал рояль, маленького Листа просто заворожили своей грустью, созвучной с его настроением. Уже с первого раза мальчик придумал и запомнил небольшую нежную мелодию. А утром хозяину она очень понравилась. Барон даже предложил найти Ференцу учителя. Всего за несколько месяцев Лист так освоил технику игры, что уже с успехом выступал перед гостями, собиравшимися в доме Эстерхази.
Успехи маленького музыканта были столь очевидны, что вскоре хозяин позвал его отца и, дав ему изрядную сумму денег, отослал в Вену на четыре года для обучения сына музыке. Вена была музыкальной столицей Европы, и для юного Ференца стало большой честью такое решение барона. Он с огромным старанием и прилежностью занимался у великих мастеров Черни и Сальери. По окончании курса преподаватели дали Листу хорошие рекомендации для поступления в Парижскую консерваторию. Однако деньги имеют свойство кончаться. И на оплату за обучение в консерватории их не хватило. Тогда Ференц стал зарабатывать уроками музыки и продолжал упорно заниматься самостоятельно. 
У одного из профессоров Парижской консерватории он и познакомился с первой любовью своей жизни сероглазой Каролиной де Сен-Крик. В отличие от Листа, девушка совершенно не хотела заниматься музыкой. Ее мечтой было стать свободной художницей. Однажды из протеста против долгих занятий и для хотя бы временного освобождения, она изрезала себе подушечки пальцев острой бритвой. В то время Ференц настолько был в нее влюблен, что незамедлительно в поддержку последовал ее примеру. Рояль на целый месяц был забыт, и влюбленные могли днями бродить по городским кафе. Но у Ференца были обязанности – он брал частные уроки у мастеров и для этого давал ученикам много уроков. Каролина предложила ему помочь с учениками, для этого став надолго отлучаться из дома. Это было замечено ее отцом, и он предложил пригласить в гости молодого ухажера. Увидев бедный сюртук, стоптанные башмаки и особенно узнав о происхождении юного венгра, месье де Сен-Крик решил не медлить. Дочь в один день была отослана ухаживать в Лондон за больной тетушкой. 
Листа так потрясло это известие, что он напился до беспамятства и решил покончить с собой. Лежа в кровати и уже видя мысленно свои некрологи в газетах, молодой человек на время забылся сном. Однако проснувшись, решил, что самоубийство это страшный грех, лучше ему уйти в монастырь.
Так он и лежал в кровати с распятием и томиком Евангелия, когда сквозь дурман заметил женщину, склонившуюся над ним. 
-Кто Вы, черт возьми, и что Вам от меня нужно? - возмущенно выкрикнул Ференц, схватив халат.
-Графиня Мари де Агу, - представилась посетительница.- Я Ваша давняя поклонница, и мы даже были представлены. Но, очевидно, Вы запамятовали. Молодости свойственна забывчивость. Давайте познакомимся еще раз. Обычно я не знакомлюсь в кровати, но для Вас могу сделать исключение.
Лист весь жил воспоминаниями о семнадцатилетней прекрасной Каролине. Этой же женщине было уже лет тридцать, и она показалась молодому музыканту просто распущенной старухой.
Но Мари была настойчива, заботлива, ловила каждое его слово и взгляд. Оказывается, она приехала специально помочь ему, узнав о его бедственном положении. Кроме того, была восхищена его талантом и богата. Ференц даже не заметил, как оказался целиком во власти этой мягкой силы.
Дальше все завертелось вихрем: переезд в огромные апартаменты на берег Сены, один из лучших экипажей, модная одежда, светская жизнь. Тоска по Каролине стала не столь острой. А Мари старалась, как могла – водила его на приемы, знакомила с нужными людьми, учила быть галантным кавалером.
Из благодарности Ференц даже предложил Мари выйти за него замуж. Но она оказалась уже замужем, хотя мужа и ненавидела, и у нее даже были дети. Только через пять лет Мари ушла от нелюбимого мужа, и они с Листом переехали в Швейцарию, где открыто зажили семейной жизнью. Подарив ему двух дочерей и сына, Мари подурнела, располнела, так как светской жизни там не было, ей было скучно. Ференца в их доме все теперь раздражало. Хуже всего, что музыка, написанная им в это время, была никуда не годной. Между ними стычки и вспышки ярости возникали все чаще. В итоге Лист опять стал топить горе в вине. Но Мари в этой ситуации повела себя правильно: не стала цепляться за нелюбящего ее молодого мужчину, отпустила его.
Ференц переехал в Италию, стал проводить за роялем по десять часов каждый день. Опять в его жизни возникли гастроли, страны, города, аншлаги – огромный успех.

В 1847 году он был на гастролях в Киеве. После выступления Листу доложили, что с ним хочет увидеться знатная дама. «Очередная экзальтированная поклонница, - подумал он. – Опять начнет причитать, только время потеряю. Как они раздражают!» Но убегая к черному ходу, Ференц нечаянно столкнулся с какой-то женщиной. Он вежливо извинился, но она задержала его.
- Это я хотела встретиться с Вами. Меня зовут Каролина Виттенштейн. Приглашаю Вас на ужин в мой дом.
Каролина! Это знак свыше! Вторую Каролину я не могу упустить. Ему показалось, что это его судьба. И, действительно, их многое связывало – общие интересы, огромная любовь к музыке. Казалось, они были знакомы всю жизнь. 
- Надеюсь, Вы завтра будете на моем концерте? - спросил он с надеждой.
- Я уезжаю в Петербург. Мой муж состоит на службе у Императора и просит вернуться домой.
В купе поезда, следовавшего до Петербурга, она нашла корзинку яблок, шоколадное печенье, бутылку французского шампанского и огромную охапку роз. Сзади Каролину кто-то обнял за плечи. 
-Вы сошли с ума.
-Вовсе нет, дорогая, я влюбился, - прошептал Ференц.
Гастроли в России давно окончились, а Лист все не спешил уезжать. Каролина обещала попросить у мужа развода и приехать к нему через месяц. Княгиня сдержала слово, приехав в Германию, но с плохими известиями. Муж ее наотрез отказался дать развод. Каролина рыдала на плече у Ференца, а он твердо решил добиться для нее развода, хоть у Папы Римского. 
Они были вместе, это главное. Жили в Веймаре, в достатке, в известности. Ференц был необычайно плодовит все это время. Им были написаны самые знаменитые произведения числом более тысячи трехсот. Не хватало одного – официального брака. Для княгини это было важно. 
Но дорога в Ватикан была долгой. Тринадцать лет Лист ждал аудиенции у Папы Римского. 
За это время многое произошло. В Париже от чахотки скончался его двадцатилетний сын. За несколько часов до похорон Лист написал оду «Мертвые», которую посвятил сыну и завещал исполнить и после своей кончины. Через три года вслед за сыном умерла внезапно и его старшая дочь. Все это потрясло Ференца.
Он просил у Папы Римского не только развода для Каролины, но и себе покаяния, и отпущения грехов. Ведь он пережил собственных детей! Но ему было отказано во всем.
Папа не простил композитору «греховной» жизни с замужней женщиной. А Каролина, устав от ожидания и мук совести, решила уехать из Рима сразу в Россию. Вместе с собой княгиня увезла душу великого композитора. Ференц терял уже вторую свою самую главную любовь. 
В 1865 году Лист вступил во францисканский Орден терциариев, передав в него почти все свои сбережения. И только через четырнадцать лет жизни отшельника недалеко от Рима, а аббатстве, ему было присвоено звание почетного каноника с правом носить сутану.
Через еще два года Ференц вернулся в Германию. Но его никто из старых знакомых не узнавал. Это был худой седой старик с потухшим взором. На все это время музыка была заброшена, и пальцы уже не слушались.
В возрасте восьмидесяти пяти лет Ференц Лист лежал в постели и вспоминал слова цыганки. Тогда, будучи ребенком, он ее больше испугался, чем понял. А теперь смысл ее пророчества стал ясен. Ференц потерял всех, кто любил его, и теперь умирает в одиночестве. Впрочем, доктора явных болезней не находили. Но старый музыкант точно знал, что это его последние дни.
Служанка принесла ему горячий чай. Он что-то шептал. Она наклонилась к его губам и услышала:
- Не оставляй меня, не уходи. Я боюсь умирать в одиночестве.

 

 

Ответ #107: 12 12 2011, 17:28:12 ( ссылка на этот ответ )

Истории любви: муза Ницше и Рильке

12 февраля 1861 года в Санкт-Петербурге, в семье генерала Густава фон Саломе родилась долгожданная дочь. Это была первая девочка в семье Саломе и младшая из шестерых детей. Имея пять старших братьев, Луиза чувствовала себя защищенной, но никогда не была избалованной. Она не требовала от родителей нарядов или дорогих красивых вещей. Правда, требовала куда большего: свободы поступать по собственному выбору.

С детства Лу оказалась невероятно своевольной, но не из-за капризов, а из-за особого склада ума. Ничьих авторитетов она не признавала. Религиозная семья немецкого происхождения одного за другим отправляла всех шестерых детей в старейшую немецкую школу Санкт-Петербурга, Петришуле, а в 16 лет Луиза также стала посещать занятия для конфирмантов при евангелическо-реформатской церкви. Здесь-то ее независимость впервые проявилась во всей красе.

В протестантской церкви конфирмация служит символом сознательного принятия веры, и для подготовки к ней нужно пройти обучение. Луизе, которая и раньше серьезно интересовалась вопросами философии, религии и науки, довелось конфирмоваться у пастора Далтона — человека резкого, авторитарного и совершенно лишенного обаяния. Говорят, что Далтона все боялись, и только Луиза сумела дать ему отпор. "Во время одной из первых конфирмационных лекций у этого нетолерантного пастора она, услышав, что "нет такого места, где бы не присутствовал Бог", прервала его словами: "Есть такое место — Ад", — пишет Лариса Гармаш, биограф Лу Саломе. С этого момента Далтону была объявлена война, и вскоре девушка вовсе отказалась от посещения лекций и последующей конфирмации, немало огорчив своих родителей.

Дело было не в атеизме: просто пытливый ум Луизы жаждал ответов на глубокие вопросы бытия, которых Далтон дать не мог. Она искала учителя, который мог бы развить ее способности, стать наставником и проводником. И вскоре такой человек нашелся. В одном из приходов девушка услышала проповедь голландского пастора Хендрика Гийо. Гийо в те времена был человеком знаменитым, можно сказать, принадлежал к элите общества: Александр II избрал его наставником для своих детей. По духу Гийо был скорее человеком светским, он был блестяще образован и, в отличие от Далтона, обладал харизмой. Его проповеди в лютеранской церкви Петербурга привлекали сюда местную интеллигенцию.

Луиза была очарована. Человек мудрый и наблюдательный уже в тот момент бы догадался, что она пленилась пастором не только как проповедником и интеллектуалом, но и как мужчиной, невзирая на то, что Гийо был на 25 лет старше и имел двух дочерей ее возраста. В мае 1878 года Луиза набралась храбрости и отправила ему письмо. "…Вам пишет, господин пастор, семнадцатилетняя девушка, которая одинока в своей семье и среди своего окружения, — одинока в том смысле, что никто не разделяет ее взглядов, не говоря уже о тяге к серьезным глубоким познаниям", — цитирует Гармаш в своей книге послание Саломе. К удивлению Луизы, пастор ответил на письмо и даже пригласил ее встретиться. Так начался их роман, прикрытый официальным предлогом все той же подготовки к конфирмации.

Видел ли умный сорокадвухлетний мужчина восхищение юной девушки, понимал ли, что оно значит? Наверное, да. Не потому ли, кроме чтения религиозных текстов, он стремится покорить Луизу своей эрудицией? Не потому ли рассуждает с ней об истории религий, логике и философии, дает ей читать книги Канта, Лейбница, Руссо и Вольтера? Не потому ли вообще дал согласие на эти встречи, которые, кстати, проходили втайне от родителей Луизы?

Гийо постепенно теряет голову и начинает совершать поступки, недостойные пастора и вообще взрослого женатого мужчины. В дневниках Луизы упоминается, что несколько раз ей довелось сидеть у него на коленях… Удивительно, но Гийо также позволил семнадцатилетней девочке писать для него проповеди! В одной из таких проповедей, зачитанных им перед паствой, неосторожное высказывание Луизы чуть не привело к скандалу. Но Гийо, по-видимому, окончательно сошел с ума от любви. Он прощает Луизе ее выходку, более того, втайне готовится развестись с женой…

В это время умирает пожилой уже генерал Саломе, отец Луизы. Его смерть ускоряет развязку событий: Гийо умоляет девушку рассказать матери об их "лекциях". Он, по-видимому, надеется, что сбудутся его матримониальные планы. "Смирившись с этим требованием, Лу сделала это на свой манер: с полной непосредственностью она вечером заявила матери: "Возвращаюсь от Гийо", — и ничего не пожелала добавить. Не помогли ни истерические спазмы, ни допросы матери. Все свелось, как и спланировал Гийо, к необходимости встречи родительницы и учителя.

Лу, прислушивавшаяся за дверью к разговору, запомнила только две фразы: "Вы виноваты перед моей дочерью!" — кричала мать. "Хочу быть виновным перед этим ребенком", — отвечал Гийо", — рассказывает Лариса Гармаш. Разговор этот закончился просьбой у госпожи Саломе руки и сердца ее дочери. Но Луиза не обрадовалась — она была в шоке. Для нее Гийо был фигурой авторитетной, подобной Богу или отцу, но выйти за него замуж… Ее мир, пошатнувшийся вместе со смертью отца, окончательно рушится. "Когда подошел решающий и непредвиденный момент, в который он предложил мне осуществить на земле высшее наслаждение жизни, я почувствовала себя совершенно не готовой. То, что я обожествляла, вдруг одним ударом покинуло мое сердце, мою душу и стало мне чуждым", — позже анализировала она свои чувства на страницах дневника.

Луиза проявляет самостоятельность, которая обескураживает всех: она, во-первых, отклоняет предложение пастора, во-вторых, просит мать отпустить ее учиться в Европу. Она выражает желание заниматься у Алоиса Бидермана, крупнейшего протестантского теолога эпохи. И без того потрясенная госпожа Саломе соглашается. В сопровождении матери Луиза в 1880 году отправляется в Швейцарию, где слушает университетские лекции. Так поступали в то время многие русские девушки, обладающие пытливым умом: в Российской империи еще не существовало высшего образования для женщин.

Бидерман не скрывает восхищения своей ученицей, сравнивая ее натуру с бриллиантом. Мать какое-то время не хочет отпускать Лу во взрослую жизнь под предлогом заботы о ее здоровье (у Саломе-младшей с детства были слабые легкие). На самом же деле госпожа Саломе боится появления "нового Гийо". Больше всего она желает дочери счастливого замужества и стабильного будущего, но та и слышать об этом не хочет. В конце концов вместе с матерью Лу переезжает в Рим, где ее ждут две судьбоносных встречи.

Попав в близкий круг Мальвиды фон Мейзенбух, приятельницы Гарибальди и знакомой Ницше и Вагнера, Лу сводит знакомство с биологом Паулем Реё. Немного смешной, совершенно непрактичный по жизни, но блестяще начитанный и умный Реё сразу приглянулся Лу. Первая же их прогулка по Риму из-за увлекательных бесед затянулась до третьего часа ночи. Бдения за философскими разговорами вошли у них в привычку, и уже вскоре Реё (который, как пишет Гармаш, "считал женитьбу и деторождение философски нерациональным занятием, о чем и написал ряд этических трудов") делает Лу Саломе предложение.

Но к тому моменту у Лу сформировались весьма специфические взгляды на отношения с мужчинами: по-видимому, история с пастором оставила в ее душе серьезную травму. Она отказывает Реё, но предлагает альтернативный, весьма нестандартный вариант: целомудренную жизнь в коммуне, к которой могли бы присоединиться и другие юноши и девушки, желающие продолжить образование. Совместные занятия наукой, беседы и раздельные спальни — такова должна быть жизнь в будущей коммуне по представлению Лу. Реё, как ни странно, эпатирующее предложение принимает. У них не сразу выходит снять дом, и они путешествуют по Европе, посещая Германию и Францию.

В 1882 году Реё знакомит Саломе со своим другом Фридрихом Ницше. Практически повторяется история знакомства Лу и Пауля: Ницше точно так же очарован и тоже делает Саломе предложение, которое она, как и в случае с Реё, отклоняет. Так складывается их дружеская троица, об отношениях которой будут еще долго судачить во всей Европе…

Говорят, что именно чувства к Лу, желание покорить ее в полной мере пробудили писательский потенциал Ницше. Философ не раз говорил, что она — самая умная из всех встреченных им людей. На ее стихи Ницше написал музыкальную композицию "Гимн к жизни", и считается, что именно образ Лу Саломе он использовал в "Заратустре". Ницше считает молодую девушку родственной душой: "Я думаю, единственная разница между нами — в возрасте. Мы живем одинаково и думаем одинаково", — однажды с изумлением произносит он. Все трое, наконец, поселяются вместе, в одном доме с тремя спальнями и общей гостиной, как и планировала Лу.

Работа у их троицы кипела: в тот период они действительно много читали, обсуждали и творили. Но эмоциональная сторона совместной жизни оставалась неоднозначной. Судя по дневникам и свидетельствам современников, их отношения действительно оставались платоническими. Однако страсти все равно кипели нешуточные: дружеская ревность ничуть не слабее любовной. К тому же, Луизу с первого взгляда невзлюбила сестра Ницше — Элизабет, властная, но недалекая женщина, от которой философ на протяжении всей жизни был зависим.

Элизабет настраивала брата против Лу. Впрочем, Луиза и Фридрих и так начали ссориться: не получив от Лу взаимной любви, Ницше требовал от нее безграничной преданности, внимания и сочувствия к каждой его мысли, к каждой идее. Саломе бунтовала: это было настоящим покушением на ее индивидуальность. Противоречия росли. "Каждые пять дней между нами разыгрывается маленькая трагедия. Все, что я Вам о ней писал, это абсурд, и, без сомнения, не менее абсурдно и то, что я Вам пишу сейчас", — изливал душу вконец запутавшийся Ницше в письме своему другу Петеру Гасту.

Философ вдруг стал терзаться ревнивыми подозрениями, что Лу и Реё в сговоре. На самом деле эти двое любят друг друга и обманывают его… Не прошло нескольких месяцев, как их отношениям пришел конец. Правда, последний удар все-таки нанесла вредная сестричка Ницше: за его спиной она написала Саломе грубое письмо. Подробности его, как и последовавшей ссоры, не сохранились, но осенью 1875 года Ницше в одиночестве уезжает в путешествие. Болезненный разрыв утроил его творческие силы: именно в этот период он дописывает вторую часть "Заратустры", в которой внимательный читатель может без труда разглядеть чувства отвергнутого мужчины ("Идешь к женщине — не забудь плетку"). Лу остается вдвоем с Паулем Реё, но их отношения так и остаются дружески-платоническими.

А в 1886 году Саломе знакомится с Фридрихом Карлом Андреасом, университетским преподавателем, специалистом по восточным языкам. Андреас, как и многие его предшественники, пал жертвой привлекательности Лу. Чтобы добиться ее благосклонности и убедить выйти за него, Андреас втыкает себе в грудь нож. 25-летняя Саломе ведет себя иначе, чем раньше: соглашается выйти замуж, но с условием никогда не вступать в интимные отношения с мужем. Она настаивает, чтобы это условие было прописано в их брачном контракте. Удивительно, но за 43 года супружества оно, по свидетельствам многочисленных биографов, так и не было ни разу нарушено.

Но в 1892 году жизни Лу Саломе все же происходит переломный момент: она решается на интимную связь с мужчиной. Ее любовником, как ни странно, становится Георг Ледебур, один из основателей социал-демократической партии в Германии и марксистской газеты "Форвартс", в будущем — член рейхстага. Столь поздно открыв для себя эту сторону человеческих отношений, Лу погружается в нее с присущим ей пылом. В этот же период начинают выходить ее книги: "Битва за Господа" (1885), "Фридрих Ницше в зеркале его творчества" (1894), повесть "Руфь" (1895). В 1910 году выйдет ее труд "Эротика", где Саломе подробно исследует чувственную сферу жизни.

В 1897 году 36-летняя Саломе знакомится с начинающим 21-летним поэтом Райнером Мария Рильке. Между ними вспыхивает роман. Саломе путешествует с ним по России, учит его русскому языку, знакомит с творчеством Достоевского и Толстого. Некоторое время Рильке, как делали и другие возлюбленные Лу, живет с ней и Андреасом в их доме. Однако через четыре года и он начинает заявлять собственнические права на Лу, убеждая ее подать на развод, и они расстаются — правда, до самой смерти Райнера дружат и переписываются.

Удивительная способность этой женщины ставить эксперименты над собственной жизнью выразилась даже в ее своеобразном опыте материнства. Своих детей у Саломе не было, однако в 1905 году экономка ее мужа Андреаса рожает от него дочь. Лу оставляет девочку, названную Марией, в своем доме, и с любопытством исследователя наблюдает за собственными реакциями.

До конца жизни Саломе успеет выпустить еще около десятка книг, подружиться с Фрейдом и Юнгом (а после их ссоры — стать единственной, кому было дозволено входить в приближенный круг обоих), изучить психоанализ и вместе с Анной Фрейд задумать учебник по детской психиатрии. И когда в 1937 году в возрасте 76 лет Лу Саломе будет отходить в мир иной, у ее постели окажется именно Мария — внебрачная дочь ее мужа. Именно она передаст последние слова этой женщины-загадки: "Всю свою жизнь я работала и только работала. Зачем?".

Яна Филимонова

 

 

Ответ #108: 18 12 2011, 13:27:23 ( ссылка на этот ответ )

Анни Жирардо, символ вечной женственности

01.03.2011

Бывают минуты, когда мы прощаемся со своим прошлым, с детством, с юностью. Уходят даты и имена, воспоминания и фильмы. Люди с экрана воскрешают наши былые комплексы и надежды, чаяния и разочарования. В них мы видим своих современников, старших товарищей, младших братьев и сестер, пример для подражания или карикатуру на самих себя. Когда из жизни уходят люди, с которыми словно был знаком с детства, мысленно говоришь "адье" своему прошлому.

— Она кончилась…

Кончилась Анни Жирардо? В 1967 году? Мне, наоборот, кажется, что она достигла вершины своего мастерства. Я не сдаюсь. Чтобы успокоить моих партнеров, я перебираю всех французских актрис, которые могут более или менее соответствовать героине. И неизменно возвращаюсь к Анни Жирардо. Чем больше я думаю о ней, тем больше убеждаюсь, что она — идеальная актриса на эту роль. Я предлагаю пригласить ее на пробы.

Это всего лишь цитата из книги французского режиссера Клода Лелюша "Баловень судьбы". Об актрисе, о которой иначе не скажешь — ее имя знакомо всем, а ролей не знает почти никто. В последний зимний день, 28 февраля 2011 года, на 80-м году жизни в парижском Hôpital Lariboisière, в кругу семьи скончалась актриса Анни Жирардо. С 2006 года ей был поставлен диагноз "болезнь Альцгеймера". Анна, как и ее героини с трагической судьбой, умирала мучительно, но без света софитов.

Принято отсчитывать ее кинороли с героини Нади — проститутки из картины Лукино Висконта "Рокко и его братья". Актрисе уже было 30 лет. Не самый лучший возраст, чтобы начинать карьеру киноактрисы? Быть может, если только вы не Анни Жирардо. Ее имя стало символом и, как теперь говорят, брендом качественного кино. Таких не идеально красивых женщин, но качественных актрис — немного, раз-два и обчелся. Сравниваем исключительно по качеству: Джульетта Мазина, Инна Чурикова. И к тому же, что значит — "не красивая"?…

Анни было всего 18 лет, когда вышла знаковая книга Симоны де Бовуар "Второй пол" (Le deuxième sexe) — библия движения неофеминисток, новой поросли прежних суфражисток. Муза и сподвижница философа-экзистенциалиста Сартра вдохновила не столько своих ровесниц, сколько следующие поколения, к которым принадлежала и покойная Жирардо. Подобно фее из сказки про Золушку, Бовуар безо всякой волшебной палочки развеяла извечный миф о том, что предназначение женщины заключено в домашнем очаге и материнстве. Три "К" Третьего рейха — кирхе, киндер, кюхе. Церковь, дети и кухня. Основополагающие три кита любой религии — в частности, католической доктрины, от которой Симона с детства бежала как бес от ладана.

Одной из сторон этого движения была полная, возможно даже чрезмерная, откровенность представлений о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Жизнь Жирардо и ее сверстниц в некотором смысле прошла по лекалам мадам де Бовуар, читать которую они принялись еще в юности.

И снова Лелюш: "Не влюбиться в Анни было бы противоестественно. Я, само собой разумеется, снимал ее с любовью, и эта любовь не прервалась, когда я перестал ее снимать". Как Роже Вадим создал Брижит Бардо, Катрин Денев, Джейн Фонду. Как Люк Бессон создал Милу Йовович. И для настоящего демиурга вовсе не обязательно поддерживать с ней личные отношения и в обычном мире. Эльдар Рязанов таким образом создал Людмилу Гурченко, Лию Ахеджакову и героиню "Жестокого романса".

Случаются актрисы под стать роли. У Марины Влади произошло полное попадание в "Колдунью", Анастасии Заворотнюк — в "прекрасную няню", Анна Маньяни — в "Маму Рома"… А вот Жирардо попала сразу во все поколение "зимних вишенок" — отвергнутых и не нужных мужчинам своей эпохи. Те пленялись безгласными филиппинками или покорными славянками, но свободолюбивые и самодостаточные женщины костью стояли у них в горле.

Героини Жирардо — это не бизнес-вумен, когда Devil Wears Prada, не казачка Аксинья из "Тихого Дона", не прошлое и не будущее, но сегодняшнее женское начало — "и не лошадь, и не бык, и не баба, не мужик". Относительно красива и относительно умна. Такой хочется не целовать ножки или ручки, подавать пальто или первой пропускать в лифт. К такой женщине хочется обращаться не сударыня, а товарищ. Знающие люди не будут врать, что двадцать лет назад во время съемок фильма Валерия Ахадова Анни Жирардо крепко повздорила с советской актрисой Ириной Муравьевой. Двум сильным женщинам рядом стало тесно. "Запад есть Запад, Восток есть Восток и с мест они не сойдут, пока не предстанет Небо с Землей на Страшный господень суд", как прекрасно заметил Киплинг.

Жирардо предстала на суд в день, когда американцы представляли своего Оскара. Оскарами Анни в земной жизни были ее мужья, режиссеры, публика, соперницы… Но вот флер феминизма развеян — и пред Вечностью предстанет лишь беззащитная Женщина.

 

 

Ответ #109: 12 01 2012, 21:12:41 ( ссылка на этот ответ )

Графиня Лавлейс - дьявол или ангел? Судьба дочери лорда Байрона
Первые появления в обществе Ады Августы Байрон произвели фурор. Она была красива, изящна и таинственно бледна. Но не это главное, юная девушка была потрясающе умна. С обворожительной улыбкой она могла своими вопросами заставить любого самого невозмутимого джентльмена краснеть, бледнеть и заикаться. К тому же, она была дочерью самого лорда Байрона и, если верить слухам, зналась с нечистой силой, иначе откуда такой ум и логика, ставившая в тупик лондонских денди, за плечами у которых был Оксфорд или Кембридж? В то время, кстати, в обществе разговоры на научные темы были весьма модны.

Среди своих ровесниц Аду застать удавалось редко. О чем ей было говорить с жеманными сверстницами? Да и те в её присутствии обычно замолкали, с удивлением всматриваясь в это небесное создание. Зато за её спиной злословили, поминали мистику и нечистые силы, вознесшие юную красавицу на недоступную для них высоту.

Мужчины же слетались к ней, как мотыльки на пламя свечи. И падали к её ногам, опалив огнем крылья. Удивительно, но желающих блеснуть эрудицией и покорить холодную красавицу от этого меньше не становилось. Заслужить её минутную благосклонность – уже считалось в обществе завидным успехом. Всем хотелось разгадать её тайну, а ведь тайны-то, как таковой, и не было.

Ада родилась в знаменитой семье. Её отцом был известный поэт лорд Байрон, а матерью красавица Анна Изабель Милбэнк. Девочке с рождения было предопределено блестящее будущее, но от этого её детство не стало безоблачным. Через два месяца после её рождения родители расстались, увидеть отца ей уже было не суждено. Мать всячески оберегала дочь и от возможного влияния отца, и от его стихов.

Ада Байрон, как и многие её сверстницы, получала прекрасное образование, но места для поэзии в нем не предусматривалось. Когда ей было всего 12 лет, девочка стала запираться в своей комнате и что-то украдкой писать, чем не на шутку встревожила мать. Неужели поэзия прорвалась сквозь запреты, и дочь пишет стихи? Но то, что через несколько дней Ада показала матери, потрясло Анну больше, чем предполагаемые детские вирши: дочь покрывала листы бумаги чертежами летательного аппарата. Она не просто мечтала о крыльях, она их изобретала и даже пыталась проводить какие-то расчеты. Красоту стихов ей заменило изящество математической логики.

Вскоре Ада серьезно заболела и оказалась на три долгих года прикованной к постели. Мать приглашала к ней самых известных докторов и учителей, ведь девочка, несмотря на болезнь, хотела учиться. Среди учителей Ады оказался известный математик и не менее известный мистик Август де Морган. Он очаровал девочку магией чисел, математика стала её любимым увлечением, а вскоре – и судьбой на всю жизнь. Согласитесь, девушка из высшего общества-математик, уже само по себе необычно, а если математика в её обворожительной головке перемешана с мистикой и эзотерикой, да еще и приправлена обширной эрудицией, то подобный коктейль любого джентльмена заставит впасть в ступор.

К счастью, болезнь отступила, Ада смогла, как и положено в её возрасте, выйти в свет, где вскоре стала звездой первой величины, получив негласный титул «Диадемы круга». Дамы не зря, злословя о ней, поминали дьявола, Ада и сама чувствовала в себе что-то необычное и потустороннее, да и Князя тьмы вспоминала нередко. «Клянусь дьяволом, не пройдет и десяти лет, и я высосу достаточно жизненного сока из тайн мироздания. Так, как этого не могут сделать обычные смертные умы и уста. Никто не знает, какая чудовищная сила лежит еще неиспользованной в моем маленьком гибком существе». Как-то не увязываются такие заявления с образом хрупкой девушки. Но, видимо, современники не зря шутили, что за её ангельской внешностью скрывается дьявольский ум.

В ней и на самом деле бурлили необычные силы, а знания требовали общения не со светскими ловеласами, а с людьми по-настоящему образованными, у которых от математических формул не сводит скулы. Вскоре её с таким человеком познакомили. Видимо, зрелище было еще то, когда 17 летняя Ада Байрон на технологической выставке засыпала вопросами Чарльза Бэббиджа – члена Королевского научного общества, профессор Кембриджа, одного из крупнейших математиков того времени. Её спутники только растеряно мигали, даже не пытаясь вникнуть в суть разговора.

На выставке знаменитый ученый впервые рассказывал о своем новом изобретении – вычислительной машине, которая должна работать благодаря специально составленным программам. Это была только идея, но идея потрясающе интересная и перспективная, во всяком случае, именно так её восприняла Ада Байрон. Как говорится, они нашли друг друга, великий ученый и юная девушка, чьи математические способности буквально потрясли мэтра. Последовали новые встречи, завязалась оживленная переписка. Научная идея стала обрастать реальными математическими формулами.

Здесь следует сделать небольшое отступление. Ада Байрон отнюдь не была «синим чулком», не чуралась светских развлечений и, как и положено в её возрасте, влюбилась. Её избранником стал лорд Уильям Кинг, знавший Аду с детства. В двадцать лет Ада Августа стала леди Байрон-Кинг. А вскоре её супруг получил титул графа Лавлейс. Так в Англии появилась своя графиня-математик.

Если верить современникам, брак был по любви и вполне счастливым. Родились трое детей, в которых родители души не чаяли. Но при всем этом графу можно посочувствовать. Он не только получил в жены женщину, в чьих увлечениях, несмотря на всю образованность, разобраться Уильяму было не по силам, так еще и властную тещу, быстро взявшую в свои руки управление графским домом.

Графиня же находила время и для семьи, и для любимого увлечения. В 1842 году Бэббидж попросил Аду перевести с французского книгу математика Луиса Менебреа, посвященную его вычислительной машине. За девять месяцев Ада не просто перевела книгу на английский язык, но и снабдила массой комментариев и замечаний, занявших 52 страницы, которые сделали графиню знаменитой среди математиков. Удивительно, но она увидела больше, чем вкладывал в свое изобретение сам автор: «Суть и предназначение машины изменятся от того, какую информацию мы в нее вложим. Машина сможет писать музыку, рисовать картины и покажет науке такие пути, которые мы никогда и нигде не видели». – Да ведь это описание прообраза компьютера. Но графиня сделала и следующий шаг, определив перспективные возможности машины: «Разработка и пакетная обработка любых функций».

Чтобы вычислительная машина работала, нужна программа. Графиня Лавлейс справилась и с этой задачей. Уже в середине 1843 года ученый получил от неё очередное письмо, в котором от теории графиня переходила к практике: «Я хочу ввести пример в одно из примечаний: вычисление чисел Бернулли в качестве примера вычисления машиной неопределенной функции без предварительного решения с помощью головы и рук человека. Я – дьявол или ангел. Я работаю подобно дьяволу для Вас, Чарльз Бэббидж; я просеиваю Вам числа Бернулли». И ведь «просеяла». Уже в следующем письме она прислала алгоритм вычисления чисел Бернулли. По сути, это была первая в мире компьютерная программа. С этого момента имя Ады Августы Байрон-Кинг, графини Лавлейс, навечно вошло в историю математики.

К сожалению, судьба бывает безжалостна к гениям. Ада умерла от рака в 1852 году, когда ей было всего 37 лет. Похоронили графиню рядом с могилой её отца. По свидетельству современников, с этого времени могилы двух гениев – отца и дочери – стали местом паломничества, причем, чаще приходили поклониться не великому поэту, а удивительной женщине, сумевшей заглянуть в будущее.

При жизни Ада так и не увидела вычислительную машину, для создания которой столь много успела сделать. Первые работающие варианты вычислительной машины появились уже после её смерти. Время не стерло память об этой удивительной женщине. В её честь язык программирования получил имя «Ада». А современные компьютерщики отмечают 19 июля, когда Адой была написана первая программа, и 10 декабря, когда родилась Ада Августа Байрон-Кинг, графиня Лавлейс, как неофициальные дни программиста.

Владимир Рогоза
http://shkolazhizni.ru/archive/0/n-32669/

 

 

Страниц: 1 ... 20 21 22 23 24 | ВверхПечать