Джайнизм. Отличительные признаки
Во времена Ришабхи индуизма вообще не существовало, не говоря уже о буддизме. Археологические находки в долине Инд (глиняные печати – терракоты – с изображением первого тиртханкара Ришабти) по своему летоисчислению предшествуют вхождению Ариев в Индию.
Несмотря на то, что джайнизм – отдельное учение, на данный момент все религиозно-этические учения Индии тесно переплелись. Джайны приняли некоторые традиции других религий – и наоборот. Сейчас они взаимосвязаны, но философия джайнизма остается обособленной системой.
Насчитывается по меньшей мере восемь признаков, которые отличают джайнизм от ведической религии и индуизма. Они настолько существенны, что не дают возможности считать джайнизм религией индуизма или каким-либо другим его производным.
Джайнизм:1.Отрицает святость «Вед»;
2.Выступает против того, чтобы главными объектами почитания были боги;
3.Отрицает кровавые жертвоприношения и ряд других элементов индуистского ритуала;
4.Не признает Варн – сословий индуистского общества;
5.Предписывает щадить чужую жизнь;
6.Предписывает отшельничество;
7.Предписывает обнажение во время ритуала;
8.Допускает женщин к монашеству, изучению священных книг.
Особый упор делается на то, что человек может непосредственно общаться с Богом (Абсолютом), заслужить спасение своими делами и мыслями без посредства жреца-брахмана и без многочисленных жертвоприношений.
Существуют элементы, общие всем трем религиям – индуизму, буддизму и джайнизму, - а именно: вера в возрождение души, учение о карме (воздаяние по делам, совершенным в первых перерождениях), вера в то, что добрыми делами можно спастись от дальнейших перерождений, и, наконец, вера в периодические появления пророков (или богов), которые укрепляют религию и правду на земле.
Три первых положения связаны с предписанием щадить чужую жизнь, а поэтому не могут быть согласованы с арийскими предписаниями бесчисленных жертвоприношений. Видимо, они заимствованы поздним индуизмом из неведических вероучений, а значит, не могли быть привнесены в джайнизм ариями. Возможно, только последнее из четырех положений явилось вкладом Ариев в реформаторские вероучения, так как это положение напоминает об арийской традиции устного генеалогического родства и возведения своих родов к пророкам-прародителям.
Согласно преданиям джайнов, в древности их религия была распространена по всей Индии, и все они являлись кшатриями. Махавира Джина (основоположник джайнизма в той форме, в которой эта религия дошла до нас) должен был родиться от женщины-брахманки Девананды, но зародыш был перенесен в лоно кшатрийки Трисалы, так как ни о брахманов, ни от членов низших каст Махавира не должен был получить жизнь.
В те далекие времена простой народ говорил на языке пракрити; простые люди (как и любая из женщин) не имели права говорить на санскрите. Санскрит считался сложным языком высокообразованных людей, на нем говорили священники и йоги, на нем были написаны книги. Кто говорил на пракрити – тот был необразован и беден.
Махавира – революционер того времени – говорил на пракрити, простом и понятном языке для всех, и поэтому у него было много последователей.
Самыми революционными новшествами, проповедоваемыми Махавирой, были: неправильно, когда человека принимают по рождению – по рождению все люди равны; лишь в процессе жизни, совершая добрые поступки и ведя себя благопристойно, можно подняться над другими.
Естественно, когда Махавира проповедовал свою точку зрения, то брахманы были, мягко говоря, недовольны, так как в Индии существует строгая иерархия по кастам. Если человек брахман, но совершает злые поступки, то его все равно следует уважать – таковы устои индуизма.
Именно джайны внесли в эту философию концепции, известные под названиями атмавидья и мокшадхарма. В соответствии с первой, духу (атману) отводится место превалирующего начала, и он почитается превыше богов. Вторая предписывает пусть самоусовершенствования, пусть нравственного созревания тем, кто стремится к освобождению – мокше. Обе эти концепции не согласуются с индуистским учением о пути спасения через выполнение ритуальных действий, направленных на умилостивление богов, но они вполне согласуются с основами джайнской (а равно и буддийской) философии.
Все же существуют отличия в этих философиях: 1) у джайнов – главное это душа и ее существование; у буддистов – души не существует, есть ментальные установки; 2) у джайнов ахимса – строгое непричинение вреда любым живым существам; у буддистов – допустимо причинение вреда при необходимости, можно убивать животных; 3) у джайнов – аскетизм, строгая дисциплина; у буддистов – менее строгие правила.
Ачарья Тулси строго разделил понятия «огонь» и «электричество». Джайны не используют огонь ни для освещения, ни для обогрева, ни для приготовления пищи; разрешается применять только электрический свет, и не более того.
Лишь несколько лет назад было принято решение Ачарьей Махапрагья (нынешний ачарья джайнов) об использовании батареек в часах. Джайны (имеются в виду монахи), как правило, не пользуются микрофоном, компьютером, телефоном и прочими средствами комфортной жизни; лишь для удобства окружающих могут включать микрофон.
Традиция, представленная в древнеиндийской литературе, свидетельствует, что именно в восточногангских районах (т.е. там, где оформилось вероучение джайнизма) была широко распространена концепция атмавидья. Слушать поучения кшатрийских правителей этих районов (например, проповеди членов династии Джанаки, из которой был и прославленный в «Рамаяне» отец Ситы) приходили даже брахманы.
Древнеиндийская литература содержит указания на глубокую древность истоков джайнизма и на то, что кшатрии и аскеты из числа вратья, то есть неариев, играли заметную роль в становлении неведических учений. Монахи – шраманы (древнее название джайнских монахов именно «шраман») упоминаются и в «Ригведе», и в «Тайттирийа – араньяке» и в «Бхагавата-пуране»; равным образом, слово «муни», хоть и редко упоминаемое в памятниках ведической литературы, означало в древности аскетов-отшельников неведической традиции. Это подтверждается и тем, что в «Ригведе» и «Атхарваведе» монахов называют арханами (или архатами) – словом, которое в джайнской традиции неизменно применяется для обозначения великих учителей и проповедников этой религии. Шараман – тот, кто спокоен и мирен, не гневается и не агрессивен; тот, кто считает, что все люди равны по рождению, включая и женщин, то есть кто принимает единство; тот, кто проводник нового. Если шараман сочетает в себе все эти качества, он может стать Джиной – «Победителем» в первую очередь победителем своих страстей и иллюзий.
Часть «Атхарваведы» - «Вратья кханда» - воспевает ученого аскета – вратья, то есть аскета-небрахмана, который был превыше ведических богов, подчинил себе четыре страны света и своим дыханием породил все сущее.
Многие греческие авторы III века до нашей эры делили всех философов Индии на две главные группы – саманов и индуистов – и отмечали столь большую разницу между ними, что считали их принадлежащими к разным расам. Это свидетельство очень ценно тем, что оно подчеркивает расовые различия между джайнами и неджайнами. Чтобы греки ни понимали под словом «раса» - будь то принадлежность к разным языковым семьям или к разным антропологическим типам, - важен тот факт, что разница между носителями религий индуизма и джайнизма была столь заметна, что давало повод причислять их к разным расам. Этому можно дать только одно толкование – в те века приверженцами джайнизма были в основном представители доарийского населения страны. Значит, есть основания утверждать, что главные компоненты этой неведической религии были порождены неарийской этнической средой.
Один из руководителей джайнской общины, санскритолог Ачарья Шри Тулси, находил в четырех пуранах (пурана - древний) подтверждение того, что асуры были не только «неведическим», то есть неарийским, народом, но и приверженцами джайнской религии. Он считает также, что поза йога – асана, в которой изображены некоторые человеческие фигуры на печатях Мохенджо – Даро, была разработана джайнами и широко известна в доарийской Индии, а в более позднее время была заимствована индусскими аскетами.