СКАЗКА "ВОЛК" РАССКАЗАННАЯ ЛЬВОМ НИКОЛАЕВИЧЕМ ТОЛСТЫМ.
Был один мальчик. И он очень любил есть цыплят и очень боялся волков.
И один раз этот мальчик лег спать и заснул. И во сне он увидал, что идет один по лесу за грибами и вдруг из кустов выскочил волк и бросился на мальчика.
Мальчик испугался и закричал: "Ай, ай! Он меня съест!"
Волк говорит: "Постой, я тебя не съем, а я с тобой поговорю".
И стал волк говорить человечьим голосом.
И говорит волк: "Ты боишься, что я тебя съем. А сам ты что же делаешь? Ты любишь цыплят?"
- "Люблю".
- "А зачем же ты их ешь? Ведь они, эти цыплята, такие же живые, как и ты. Каждое утро - пойди посмотри, как их ловят, как повар несет их на кухню, как перерезают им горло, как их матка кудахчет о том, что цыплят у нее берт. Видел ты это?" - говорит волк.
Мальчик говорит: "Я не видел".
"А не видел, так ты посмотри. А вот теперь я тебя съем. Ты такой же цыпленочек - я тебя и съем".
И волк бросился на мальчика, и мальчик испугался и закричал: "Ай, ай, ай!" Закричал и проснулся.
И с тех пор мальчик перестал есть мясо - не стал есть ни говядины, ни телятины, ни баранины, ни кур.
Публикуется по тексту фонограммы, записанной самим Львом Толстым.
В знак уважения к Льву Николаевичу в январе 1908 г. Томас Эдисон прислал в Ясную Поляну свой усовершенствованный фонограф для записи голоса великого писателя.
Благодаря этому голос Толстого был сохранен для потомков.
В январе 1908 года Лев Толстой получил в подарок от Томаса Эдисона звукозаписывающий аппарат - фонограф. Писатель решил использовать его прежде всего для диктовки ответов на письма. Он говорил, что иногда ему "хочется, прочтя письмо, сейчас же, под свежим впечатлением, ответить на него, а сказать ответ в фонограф легче и скорее, чем писать его на бумаге". Так до нас дошли некоторые письма Толстого не только в письменном, но и в звуковом варианте.
Записи, сделанные на восковых валиках старинного аппарата почти сто лет назад, недостаточно отчетливы. Но сквозь посторонние шумы, которые время наслоило на них, мы все же слышим не только слова писателя, но и интонации голоса, передающие его чувства: удивление, негодование, сочувствие…
Толстой использовал фонограф и для записи художественных произведений. Одна из самых больших и наиболее выразительных звукозаписей была сделана 19 апреля 1908 года. Это пересказ отрывка из "Гражданской войны" Гюго. Толстой сделал по сюжету Гюго вполне законченный и вполне "толстовский" рассказ; назвав его "Сила детства", он включил рассказ в книгу "Круг чтения". Эту и некоторые другие звукозаписи своих рассказов Толстой давал слушать ученикам яснополянской школы. Таким образом, писатель применял фонограф не только как "механический стенограф" для записи писем и заметок для памяти, но и как "воспроизводящее устройство", как средство распространения идей и передачи чувств, прозорливо увидев в фонографе то, говоря современным языком, "средство агитации и информации", которым потом станет радио и грамзапись.
Отрывок из статьи "Не могу молчать", начинающийся словами "Нет, это невозможно...", и такие письма Толстого, как письма к А. В.Калачеву и Н. В. Давыдову, выражают протест писателя против полицейских репрессий и массовых казней. Слушая записи, еще в большей степени, чем при чтении текста, понимаешь, что Толстой переживает злодеяния, творимые царским правительством не только как тяжелое общественное бедствие, но и как личную трагедию. Он не хочет и не может оставаться вне этих событий.
Толстой затруднялся в определении жанра своих последних публицистических произведений. 12 января 1908 года он записал в дневник: "Напрашивается то, чтобы писать вне всякой формы, не как статьи, рассуждения и не как художественное, а высказывать, как можешь, то, что сильно чувствуешь". Неоднократные попытки писателя говорить в фонограф, возможно отчасти и объясняются поисками этого необычного жанра, и само название "Не могу молчать" не только название статьи, но и определение этого жанра.
15 июня статья "Не могу молчать" была окончена и вскоре напечатана во многих зарубежных и некоторых русских газетах. Лев Толстой вступил в открытый конфликт с российским самодержавием.
Одна из севастопольских газет, напечатавших отрывки из "Не могу молчать" была расклеена по всему городу. Её издателя арестовали. Другая газета была оштрафована на 3000 рублей. Но никакие "решительные меры" не могли остановить распространение статьи в гектографированных и рукописных списках. Тогда царское правительство попыталось опорочить Толстого, инспирировав ряд газетных статей, в которых выражалось требование "охладить пыл" "Великого Пакостника Земли Русской".
Жалкие люди, тщетные попытки… Слова, сказанные слабым старческим голосом в раструб неуклюжего аппарата, едва зацепившиеся за самый краешек хрупкого воскового валика, гремели над Российской империей, и сотни людей повторяли за Толстым "Нельзя так жить! Нельзя и нельзя!".
В октябре 1909 г. голос Толстого был записан и на грампластинки фирмы "Граммофон". Он читает отрывки из книги "На каждый день" и произносит несколько фраз на английском, немецком и французском языках.
Лев Шилов