Картины жизни на Руси

Символика Славянской Cлободы: Украшение и Одежда

Пояс - Славянские женщины носили тканые и вязаные пояса. Они почти не сохранились в земле, поэтому археологи очень долго считали, что женские одежды не подпоясывались вообще.
А вот ременные пояса с самой древней поры были одним из важнейших символов мужского престижа— женщины не носили их никогда. Не забудем, что практически каждый свободный взрослый мужчина потенциально был воином, а именно пояс считался едва ли не главным знаком воинского достоинства. В Западной Европе полноправного рыцаря называли «опоясанным», пояс входил в рыцарские атрибуты наравне со шпорами. А на Руси бытовало выражение «лишить (отрешить) пояса», что значило «лишить воинского звания». Любопытно, что позже его применяли не только к провинившимся воинам, но и к священникам, которых лишали сана.
Пояс ещё называли «опояской» или «поясницей». Мужской кожаный пояс обычно был в ширину 1,5— 2 см, имел металлическую пряжку и наконечник, а иногда его сплошь покрывали узорными бляшками — по ним-то и удалось восстановить строение ремня. Мужчина-славянин не успел ещё превратиться в забитого крестьянина позднейших времён, подпоясывавшегося мочальной верёвкой. Это был гордый, полный достоинства человек, защитник своей семьи, и весь его облик, в первую очередь пояс, должен был о том говорить.
Интересно, что поясные наборы «мирных» мужчин менялись от племени к племени: например, вятичи предпочитали лировидные пряжки. А вот ремни профессиональных воинов — членов дружин — были тогда почти одинаковы по всей Восточной Европе. Учёные видят в этом свидетельство широких связей между народами и определённой схожести воинских обычаев разных племён, есть даже термин — «дружинная культура».
Особой славой пользовались пояса из кожи дикого тура. Полоску кожи для такого пояса старались добыть прямо на охоте, когда зверь уже получил смертельную рану, но ещё не испустил дух. Надо думать, эти пояса являлись порядочной редкостью, очень уж опасны были могучие и бесстрашные лесные быки. Вряд ли мы ошибёмся, предположив, что именно из турьей кожи делались воинские пояса, ведь охоту на тура приравнивали к поединку с вооружённым врагом, и, может быть, тур, посвящённый Богу Грозы, был своеобразным воинским «тотемом». Впрочем, существовало поверье, что такие пояса хорошо помогали роженицам. Кстати, рожающая Богиня изображена на бляшках пояса, найденного вместе с древностями одного из финно-угорских народов— соседей славян. Учёные считают, что этот ремень имел ритуальное назначение. Следует, однако, учесть, что ритуальным смыслом обладали буквально все предметы воинского снаряжения; об этом говорится в разделе Оружие и кольчуги. А о том, как соотносились и перекликались символы женственности и мужества, рассказывается во многих статьях, например «Шейные гривны» и «Женский головной убор».
И мужчины, и женщины привешивали к поясам множество подручных предметов: ножи в ножнах, кресала, ключи. В Скандинавии связка ключей у пояса была своего рода символом власти домовитой хозяйки, а славянским и финским женщинам непременным атрибутом казался игольник — маленький футляр для иголок. Не была редкостью и поясная сумочка (мешочек) для разной мелочи, называлась она «карман». Историки пишут, что пришивать (или пристёгивать) карманы прямо к одежде начали гораздо позже. А вот теперь поясные сумочки-карманы, удобные и незаметные под верхней одеждой, вернулись в наш обиход.
...Когда хоронили умершего, пояс обычно расстёгивали, чтобы не мешать душе окончательно покинуть тело и отправиться в загробное путешествие. Если не сделать этого, мёртвый, считалось, не обретал покоя и мог, чего доброго, повадиться вставать по ночам!

Веник: больше, чем домашняя утварь? Поверья наших предков

Если коротко, то отношение к венику в стародавние времена было двойственное. С одной стороны, ему приписывали связь с нечистой силой, с другой – считали средством защиты от множества напастей. Оно и понятно: веник соприкасался с мусором, но и вычищал от него дом. Ну, а теперь – по порядку.

Зачем веник нечистой силе?

Согласно славянской традиции, нечисть могла обернуться веником (или помелом), держать его в руках и волочить его за собой. С оборотничеством – ясно: чтоб не узнали, так сказать, для конспирации. Так что современное шутливое выражение «прикинуться веником» имеет очень даже глубокие корни.

Чтобы скрыть кражу ребенка, его облик придавали тому же венику. Об этом сложены страшные истории вроде такой: «Ребенок все плачет и плачет… Она его взяла и в угол кинула. И ребеночка не стало, только голик лежит». На всякий случай, если кто не знает: голиком называли веник без листьев. Но вы только представьте, какие тестовые испытания на предмет определения подлинности применялись к плачущим детям! Правда, лишь в тех случаях, когда подмечалось, что дитятко будто и не растет вовсе.

В руки веник брали, разумеется, для того, чтобы использовать в злокозненных целях. Верили, что если ведьма дотронется им до вымени коровы, то тем самым «отберет» удой. Если ж слишком оголодает, то возьмет да и собьет веником росу с пастбищных трав, и тогда уж от всего стада молока не дождешься. Кроме того, веник подкладывали в телегу жениха и невесты в свадебном поезде, якобы лишая будущего семейного счастья.

А еще представители темных сил применяли веник в качестве метательного средства. В частности, по поверьям, колдуны подбрасывали его к дому, укрывали под порогом, перекидывали через крышу, дабы наслать таким образом порчу на неугодные семейства. Ежели ж надо было навредить одному человеку, то бросали веник ему вслед. Вот ведь злыдни какие!

От чего оборонялись веником?

От нечистой силы. Предки наши были смекалисты, а потому быстро додумались до того, что можно бить врага его же оружием. И вслед тому, за кем имелась дурная слава причастности к колдовству, кидали веник, благо их много вязали, заготавливая на зимний прокорм домашним овцам.

С целью защиты от «темных» ставили веник (то обычным способом, то ручкой вверх) перед дверями дома и/или хлева, дабы этот «постовой» не пускал внутрь, кого не надо. Ту же функцию защиты выполнял веник, положенный в изголовье роженицы, прислоненный к колыбели младенца.

От болезни. За ним признавались целительские способности, и не только в бане. Чтобы выгнать хворь, больного обметали веником (а то и хлестали им), привязывали к больному месту, перебрасывали через тело, укладывали на веник и покрывали сверху другим, заставляли «пациента» перешагивать через веник, принимать отвар из прутьев, – способов так много, что все и не перечислишь.

Имелись и рецепты вениколечения применительно к конкретным заболеваниям. И если для избавления ребенка от ночных кошмаров, сопровождавшихся безудержными криками, в его одежду сначала зашивали девять прутиков, а потом ее выбрасывали в окно, то больных радикулитом пользовали иначе. Например, при отсутствии эффекта от процедуры хлестания веником по пояснице страдальца, применяли... рубку веника у него на спине (ну, не прямо на спине, подкладывая деревянную подставку, но все равно как-то жутковато).

От расхищения урожая птицами и грызунами. Существовал специальный ритуал, состоявший в том, чтобы обойти поле по солнцу (как сейчас бы сказали – по часовой стрелке) со старым веником в руках, ритмично взмахивая им в направлении от себя. По другим вариантам, можно было в собранный первый сноп подложить три прутика из домашнего веника, а также рассыпать прутья в амбаре.

От стихийных бедствий. Силу огня на пожаре пытались унять, обходя дом со старым веником в руках. Его же втыкали в грядки и между стеблями льна и ржи на полях, чтобы уберечь будущий урожай от града и бури. Веник «ветеранского статуса» вообще берегли. Его запрещалось жечь в печи из опасения, что это вызовет в атмосфере ураганы, а в доме – неурядицы и напасти вроде нашествия клопов и проч.

Чтобы предотвратить засуху, веник бросали в колодец, а кроме того, прутья другого разбрасывали на перекрестке. В других местах прибегали к иной мере, а именно: жгли одновременно 12 старых веников. Обход поселения с веником «не первой свежести» тоже воспринимался защитной мерой подобного толка.

От моровых поветрий. В случае эпидемии в деревнях и селах проводился ритуал опахивания: в плуг впрягалась буренка (белянка или пеструшка), и женщины селения пропахивали пространство по кругу, причем полагалось держать в руках не что иное, как те же веники.

От неудач в женских хлопотах по дому. Женщинам веник помогал справиться с проблемами при сбивании масла, затворении теста и ткачестве. Во всех случаях применялся один и тот же прием: троекратное побивание материальных частей, обеспечивающих процесс: маслобойки, кадушки-квашни и основы на ткацком стане.

Можно ли «купить» ветер? Поверья наших предков

Обожествляя природу, люди в старину считали, что ветры – существа живые и наделенные большой силой, их называли господами. Согласно славянской мифологии, четыре ветра, Восточный, Полуденный, Западный и Полуночный, являются сыновьями старухи – ветровой матери. А богом ветров был Стрибог, имя которого означало «старший», «дядя по отцу». А был еще дух Ветровой (он же Ветер, Ветреник, Ветростная сила, Ветряный, Ветряный муж).

У славян были и другие «ветровые» боги. Например, Догода олицетворял тихое приятное дуновение воздуха и был связан с ясной погодой. Он изображался в виде румяного юноши с русыми кудрями. Правда, он не ладил со своим братом Позвиздом, отвечавшим за бури и непогоду. С бороды последнего текли дожди, дыхание вызывало туманы. Когда суровый Позвизд встряхивал головой, на землю сыпался град.

О весеннем ветре говорили, что он приносит семена дождя из страны нескончаемого лета и разбивает почки деревьев. Зимние вьюги, по убеждению наших предков, случаются оттого, что нечистые духи на бегу дуют в кулак. Встречник – вихрь, который мчался по дороге, считали олицетворением свадьбы черта с ведьмой. В древних сказаниях упоминаются и ветер, который сидит на цепи на краю неба, и двенадцать вихорей, прикованных к скале в далеком океане, если кому-то из них удается освободиться, начинается буря.

По другой версии, они закованы в пещере неким персонажем, которого звали «святой с кочергой». В православной традиции это Прокопий, Устюжский чудотворец, блаженный, который изображался с тремя кочергами в руках. В разных местностях имелись, конечно же, свои особенности в представлении ветров. Так, в астраханских краях северо-западный называли «дедом в изорванной шапке».

У ветров просили помощи, например, отправляясь в плавание. В этом случае следовало непременно озаботиться обеспечением благоприятного ветра. Добиться этого, как полагали, можно было несколькими способами. В северных краях существовало поверье, что повелевать ветрами по силам финнам и лапландцам. Их приглашали на корабль, чтобы совершить обряд, который так и назывался – покупка ветра.

Он заключался в проведении специального молебна, по окончании которого на веревочке или лоскутке ткани, припасенных вершителем ритуала, завязывали три узелка. – Это действо будто бы позволяло управлять ветрами в пути: развязывание первого узла призывало легкий, второго – сильный, третьего – ураганный.

У поморов был и еще более диковинный способ. Сначала надо было днем помолиться придорожным крестам, потом ночью всем селением выйти на берег реки и вымыть в ней котлы, затем ударить поленом по флюгарке (это поворотная железная насадка на дымовую трубу, направляющая дым по ветру, для улучшения тяги) и наконец… по памяти насчитать двадцать семь плешивых людей из числа знакомых.

По старинному преданию, Северный ветер однажды разметал урожай хлеба у одного бедного человека, и тот отправился к Отцу ветров с жалобой. Отец ветров сидел на высокой горе в образе старика в красной шапке и, выслушав посетителя призвал подопечного, чтобы тот одарил бедняка ценностями.

К ветрам и за советом обращались: «Спроси у ветра, не будет ли ответа?». Если долго дуло холодом, полагалось молиться тихому ангелу, чтобы он задул южный ветер. И даже в любовных делах обращались за подмогой к нему. Например, существовал заговор «на семь буйных ветров», к которым обращались, чтобы они навеяли любовь в сердце девушки, которая не отвечает парню взаимностью.

Какие народные поверья, приметы и обряды были связаны с Пасхой?

С Пасхой традиционно связано значительное количество народных поверий, примет и обрядов, которые формировались веками, включив в себя немало элементов, сохранившихся с языческих времен.

Ритуальные действия начинались еще на Страстной неделе. Большинство их приходилось на Чистый четверг. Естественно, что в этот день все мылись и всё основательно отчищали. Воду после мытья старались выливать подальше от двора, чтобы грязь не вернулась в дом. Молодежь, достигшая брачного возраста, традиционно мылась на заре, а полотенца после вытирания или вывешивали на забор, где их мог забрать любой прохожий, или дарили нищим, или после пасхальной службы отдавали оброшнику, который вместе со священником будет обходить дома для молебна, неся икону или хоругвь. Считалось, что это способствует скорой и удачной женитьбе.

В Чистый четверг забивали скот, как для праздничного стола, так и для заготовки мяса и сала впрок. Запасы, сделанные в этот день, должны были долго храниться без порчи. В некоторых деревнях в этот день просеивали всю имеющуюся муку и перебирали крупу. Старались напечь побольше хлеба и куличей, которые по поверью будут иметь целебные свойства. Сухари из такого хлеба хранили долго и использовали для лечения людей и скота. Особыми свойствами обладали и куриные яйца, снесенные в этот день. Их обязательно освящали, так как именно «чистые» яйца имеют двойную силу по сравнению с другими освященными яйцами.

Кстати, наиболее известными обрядами, которые соблюдаются и в наши дни, были именно пищевые. На Пасху красили куриные яйца, готовили творожную пасху и пекли куличи, которые после пасхальной службы освящали в церкви. Обычный «чистый» хлеб не освящался, ему особые свойства придавал день выпечки, но они, естественно, были «слабее», чем у освященных куличей. Интересно, что творожные пасхи получили больше распространения в городах, в селах же предпочитали именно куличи. Из своего детства помню, что в сибирской деревне именно куличи называли «пасхой».

На Руси особо почитались пасхальные яйца. Исстари их красили в красный или близкие к нему цвета. В деревнях для этого чаще всего использовали луковую шелуху. Традиция расписывать яйца появилась довольно-таки поздно и больше характерна для городов. Именно с пасхальными яйцами связано больше всего народных примет и поверий.

Воду, в которой варились пасхальные яйца, не выливали, ею умывались девушки и молодые женщины, чтобы иметь красивый цвет лица. Пасхальное застолье всегда начиналось с освященных яиц, которых по традиции каждая семья относила на освящение целое лукошко. Причем, первое яйцо делили на части по количеству едоков за столом, считалось, что это способствует укреплению семьи, поддержанию в ней взаимной любви и уважения. Магические свойства приписывались не только пасхальным яйцам, но и их скорлупе, которую не выбрасывали, а хранили для использования в различных ритуалах. Несколько недель после Пасхи для магических действий использовались сами яйца, а затем только их скорлупа.

Считалось, что пасхальное яйцо, зарытое в огороде или на поле, обеспечит плодородие, высокий урожай и не даст расти сорнякам. Яйцо, спрятанное в хлеву, спасет животных от болезней, увеличит надои и приплод. Даже потерянные вещи искали при помощи яйца, которое заворачивали в тряпицы, чтобы не разбилось, и бросали в разные места в избе, в хлеву, во дворе. Места, куда упало яйцо, внимательно осматривали, случалось, что при этом и на самом деле находили потерянные предметы. Даже отправляясь искать заблудившуюся корову или овцу, брали с собой пасхальное яйцо или скорлупу.


Пасхальное яйцо имело свойства оберега на многие случаи жизни. На Руси считали, что оно оберегает людей и скот от болезней и увечий, помогает в лечении, предотвращает кражи, спасает от пожаров и способствует их быстрому тушению – в загоревшийся дом или хлев всегда старались бросить яйцо. В некоторых местах крестьяне скорлупу от пасхальных яиц носили в небольших кисетиках на шее рядом с крестильными крестами. Это был один из немногих оберегов, на который духовенство смотрело «сквозь пальцы».

Особые свойства приписывались освященным куличам и творожным пасхам. Естественно, что для магических действий больше использовались куличи, так как в высушенном виде они могут храниться очень долго. В некоторых местностях даже готовили «скотские» пасхи и куличи, только освящали их не в церкви, а при обходе дворов священником. Их затем скармливали скоту и домашней птице, а оставшиеся крошки рассыпали в огороде и на поле.

Интересно, что особые магические свойства приписывались всему, что осталось после первой пасхальной трапезы. Вариантов использования было несколько. В посуде с пасхального стола объедки и кости выносили домашним животным, а в ряде мест их закапывали в огороде и на поле.

Особые пасхальные поверья были связаны с умершими. В Пасху традиционно приходили на кладбище «похристосоваться» с умершими родственниками, которым оставляли на могилах пасхальные яйца, куски пасхи и кулича. Чаще всего пасхальные приношения крошили, чтобы их могли склевать птицы. Считалось, что в образе птиц в эти дни на землю спускаются души умерших, которые за память о них и пасхальное угощение в течение года будут покровительствовать живым родственникам. На могилах можно было высказать умершим и несколько просьб, но только важнейших, чтобы не обременять усопших земными заботами.

Считалось, что в пасхальную ночь с душами усопших родственников можно повидаться в церкви. Когда все прихожане выходят их храма на крестный ход, души умерших материализуются, чтобы приложиться к святым иконам. Но происходит это только при условии, что в церкви никого нет или остался только один человек, стоящий на коленях с закрытыми глазами. Чуть приоткрыв глаза, он сможет увидеть умерших, но шевелиться или задавать им вопросы нельзя. А вот на кладбище в пасхальную ночь с умершими можно общаться, но пришедшему они не покажутся, а только ответят на несколько вопросов.

Любопытно, что среди стариков считалось за счастье умереть в пасхальную неделю, так как любой умерший в эти дни, какие бы грехи его не отягощали, сразу же попадает в рай. Таких покойников полагалось хоронить с радостью и не голосить над ними.

Бытовало и поверье, связанное с колокольным звоном. Считалось, что в пасхальные дни колокольный звон обладает особой силой, способной излечивать больных, способствовать жизненному успеху и исполнению желаний. В эти дни вход на колокольни был свободный, и ударить несколько раз в колокол мог любой желающий. Видимо, добровольные звонари старались от души, так как даже появилось выражение «пасхальный звон». В наши дни эта традиция если и сохранилась, то только в небольших деревенских церквях.

Существовало много пасхальных поверий, связанных с нечистой силой. Считалось, что в эти дни она наиболее озлоблена, теряет над собой контроль и её можно не только увидеть, но даже поиздеваться над ней.

Кроме общепринятых свои поверья и обряды были в разных регионах, у представителей различных социальных, профессиональных и даже возрастных групп населения. Какими бы странными ни казались некоторые пасхальные обряды и поверья, все они основывались на глубокой народной вере в то, что в дни, когда празднуется воскресение Христа, многое приобретает сакральные свойства и способно оказывать людям помощь в их нелегкой повседневной жизни.