Константин Адонаи - информационный портал

Рождение от слова Род. Так зовут Творца Вселенной и жизни.

     Когда ребенок благополучно родился, то начиналась большая серия ритуалов призванных защитить ребенка от злых духов, приобщить к приРОДе и отдать под ее покровительство Рода, чтобы ему сопутствовала удача в делах и жизни. 

      Если это был Мальчик, пуповину перерезали на топорище или стреле, чтобы рос охотником и мастеровым. Если девочка — на веретене, чтобы росла рукодельницей. Перевязывали пупок льняной ниткой, сплетенной с волосами матери и отца.

     Первой пелёнкой сыну служила чистая отцовская рубаха, дочери — материнская, расшитая свастическими символами славянского Рода. Вообще, все самые первые действия с младенцем (купание, кормление, подстригание волос и так далее) были окружены важными и очень интересными ритуалами, которым опять же можно посвятить отдельную книгу. Присмотримся лишь к одному. 

    Обычай окунать младенца в воду (или, по крайней мере, обрызгивать) отмечен у самых разных народов. В частности, так поступали скандинавы в эпоху викингов. Очень долгое время это объяснялось влиянием христианства. Однако потом сходные обычаи были зафиксированы у народов, никогда даже не слышавших о христианстве! 

    Учёные видят здесь отголосок древнейшего ритуала приобщения нового человека... Космосу. Как это делалось?

Отец — глава семьи — торжественно выносил новорожденного и показывал его Богам - Небу Сварогу и Солнцу Яриле (не садящемуся, но обязательно восходящему — на долгую жизнь!), Огню очага, Месяцу Семарглу (опять-таки растущему, чтобы дитя хорошо росло), прикладывал к Земле-Матери Макоши и, наконец, окунал в Воду Ладу (или обрызгивал, если было холодно). Таким образом, малыша «представляли» всем Божествам Вселенной, всем ее стихиям, отдавая под их покровительство.

 

«Крест» происходит от древнего славянского слова «крес», что значит «огонь».  

Крестины были связаны с двумя обрядами:

- крещение водой и девочки, и мальчика, при рождении в родовой купели и

- крещение огнем мальчика.

Огонь и его символ красный цвет традиционно считались мужскими. Вода и голубой цвет в традиции славян считались женскими.

Появление ребенка на свет происходило у славян в домашней купели, в воде, т.е. с самого первого своего появления на свет славянский малыш сразу же получал как бы крещение водой, причем в своем Родовом круге – купели, которая имела вид большой и широкой бочки.

Крещение огнем проходили только мальчики, и то не все, а только те, кто обучался воинскому мастерству. На обряде мальчик, вместе с волхвом, входил в символический зажженный круг, и родовой Волхов, прикладывая к плечу отрока воинский меч, называл его новое имя. На обряде присутствовали - кум мальчика – уважаемый представитель рода, а также отец мальчика.

      Появление маленького славянина или славянки на свет сопровождалось рядом магических действий, которые должны были обеспечить ему долгую жизнь и крепкое здоровье. Сразу после рождения ведунья-повитуха брала младенца на руки и обходила купель, где обычно происходили роды. Одновременно она произносила заговор: 

Макошь и Лада
На престоле стояли,
Коляду-маляду повивали,
Мудрый Велес мне сказал 
Роженице помогать,
Дитяти повивать.

(мальчику)

Чтобы воин велик рос,
Чтоб здоров был,
Дедов почитал,
Дом защищал,
Да Род наш славил.
 

(девочке)

Чтобы красна девица
Хороша, да пригожа была,
Чтобы мати и отца чтила,
Детишек рожала,
Да род продолжала.

Чтобы боги любили. 
В высокий терем, водили,
За дубовый стол садили,
Сурьей поили,
Дарами дарили.

        У славян если ребенок рождался "в рубашке" (плодной оболочке) - это не считалось хорошей приметой, ибо так он мог просто задохнуться. Выражение же «родился в рубашке» означало – родился в плодной оболочке, но остался жив, т.е. ему повезло. Вот поэтому роды проходили под присмотром опытных женщин Рода – повитух. «Повить», «по вите» значит встречать жизнь – «вите».

    В отдельных районах России был распространен обычай печь ржаные хлебы с оттиском ступни и ручки новорожденного и рассылать родственникам, живущим в других деревнях. 

    При наречении имени ребенок становился членом Рода и получал родовую защиту от любых возможных врагов и злых сил.  

      У многих народов, в том числе у языческих славян, бытовал обычай хранить в тайне присвоенное младенцу имя. Ведь оно было своеобразным "ключом" к здоровью и благополучию человека, служил охранительным талисманом. 

      Предполагалось, что враги, выведав имя, могли нанести человеку непоправимый вред. Чтобы этого не произошло, использовали "заменители" настоящего имени   (особенно  в  детстве).  

     Прозвища часто были уменьшительным  ласкательным названием тотемного животного славян, например – Лебедушка (красиво танцующая девушка), Соловей (красиво поющий юноша), либо отражали характерное качество славянки -  Ладушка (мастерица или приветливая). Сильного мальчика могли звать «Медведь», ловкого - «Волк» или «Соболь». Уже в христианское время, которое всячески принижало славянские обряды, появились и обидные холопские прозвища.

     Если ребенок болел, плохо рос, ему могли произвести ритуальную смену имени, надеясь, что со старым именем уйдут и преследующие малыша беды. Меняли имя и в течение жизни: когда проводился обряд инициации (посвящения во взрослую жизнь), когда девушка выходила замуж, воину на грани жизни и смерти и т.п. 

      Следы этих верований можно обнаружить и в смене женщиной при замужестве фамилий. 

      Когда ребенок немного подрастал, устраивали крестинный обед или "каши". Обычно на него приглашали всех родственников. Главным лицом на обеде была крестные (кума или кум).  В кумы звали наиболее уважаемых людей Рода, которые являлись образцами для подражания маленькому родянину.

 

     На младенческих крестинах пелись особые песни, которые содержали благопожелания ребенку: 

 

А у кого виноград на дворе? 

У (имя) виноград на дворе.

Собрал, принес людям и себе,

Посадил кумусю на куте:

"Гуляй, кумуся, у меня.

Чтоб мое дитятко росло,

Чтоб оно счастливо было,

Чтоб Боги ему долюшку дали,

А недолюшку Кощею послали".   

    Крестинный обед завершался Особым ритуалом - повитуха выносила к столу горшок с кашей. Каша, гречневая или пшенная, варилась круто, так, чтобы в ней стояла ложка. Иногда в нее клали мед, орехи, изюм и яблоки. На стол выкладывали круглый хлеб и втыкали в него ложки, собранные у всех сидящих за столом. Повитуха обращалась к гостям с просьбой выкупить ложки. Кум, Кума и остальные родственники передавали ей заранее приготовленные подарки и разбирали ложки. Кашу начинали есть с приговором:



Дайте Боги кашу на ложки,

а младенцу на ножки.
 

     Это означало, «чтобы жизнь была с достатком». Отдельную, подсоленную ложку каши, давали отцу младенца. Она называлась – «пересол». Далее кашей оделялись все присутствующие, в доме дети, а также раздавали каждому гостю. Считалось, что с кашей едок наделяется богами благополучием. Поэтому гости в свою очередь старались принести с крестинного обеда домой немножко каши, чтобы дать ее собственным детям и таким образом передать им часть благорасположения богов. 

      Завершалось веселье приговором: 

 

Запрягите-ка кумы двенадцать волов,

Запрягите-ка двенадцать волов,

Да везите, бубенцами звените,

Всему Роду возвестите

О нашем (о нашей) (называется имя).

 

     Есть еще одна версия по поводу славянских имен...

«Древние люди считали имя важной частью человеческой личности и предпочитали хранить его в тайне, чтобы злой колдун не сумел «взять» имя и использовать для наведения порчи (подобно тому, как использовали для этого остриженные волосы, клочки одежды, выкопанные куски земли со следами на ней, и даже сор, выметенный из избы).   

Поэтому в древности настоящее имя человека обычно было известно только родителям и нескольким самым близким людям. Все остальные звали его по имени рода или по прозвищу, как правило, носившему охранительный характер: Некрас, Неждан, Нежелан. Подобные имена-прозвища должны были «разочаровать» болезни и смерть, заставить их искать «более достойную» поживу в других местах. Так поступали не только славяне. Например, красивое турецкое имя Йылмаз означает " то что не нужно даже и собаке" 

     Язычник, ни под каким видом, не должен был говорить «Я — такой-то», ведь он не мог быть до конца твердо уверен, что его новый знакомый заслужил знание полного доверия, что он вообще человек, а не мой дух. На первых порах он отвечал уклончиво: 

«МЕНЯ называют...» А ещё лучше» если даже и это произносил не он сам, а кто-то другой. Всем известно, что по правилам хорошего тона до сих пор считается предпочтительным, чтобы двоих незнакомых людей представлял друг другу кто-нибудь третий. Вот из какой дали времён пришёл этот обычай. Кому-то, возможно, попадалась книга Урсулы Ле Гуин «Волшебник Земноморья». Там в насыщенном магией мире, тоже существует нечто подобное: назвать кому-либо своё имя — значит проявить максимальное доверие, буквально отдать ему в руки свою душу и жизнь. И это не плод богатого воображения автора! 

     Для тех, кому подобный пример покажется неубедительным, приведём ещё один, на сей раз из скандинавской саги, рассказывающей о реальных исторических событиях. Викинги попадают в плен к норвежскому правителю Эйрику. Их собираются казнить, пощады ждать не приходится. Однако внимание Эйрика привлекает один из пленников — очень красивый парень, к тому же проявивший невероятное мужество. Правитель спрашивает пленника, кто он такой, и викинг отвечает: «Они называют меня Сигурдом. И мне сказали, что я — сын Буи...» 

    Вот так: не «я—Сигурд, сын Буи», а «они называют меня» и «мне сказали». Человек нипочём не желал говорить о себе прямо. А ведь дело происходит во вполне исторические времена — в XI веке!» 

ЗА ЧТО СЖИГАЮТ МАСЛЕНИЦУ?

Всем привет! Нашла интересную статью об истории праздника "Масленница" у славян (правда немного с опозданием...  :42 ).  Но надеюсь, что на будущее пригодиться  :38)
 
Масленница - один из немногих языческих обрядов, сохранившихся и после принятия христианства. Масленичная неделя предшествует Великому посту, и соответственно начинается за семь недель до Пасхи.

Считается, что у язычников масленица была связана с весенним солнцеворотом, однако после принятия христианства она стала предварять великий пост и зависеть от его сроков. Древние верили, что вместе с круглым, румяным блином, так похожим на солнце, они съедают частичку его тепла и могущества.

Каждый день масленичной недели имеет своё название и требует определённых ритуалов.

Понедельник — встреча. К этому дню достраивались горы, качели, балаганы. Те, кто побогаче, начинали печь блины. Первый блин отдавался нищим на помин усопших.

Вторник — заигрыши. С утра молодые люди приглашались кататься с гор, поесть блинов. Звали родных и знакомых: «У нас де горы готовы и блины испечены — просим жаловать».

Среда — лакомки. В этот день зять приходил «к теще на блины». Кроме зятя тёща приглашала и других гостей.

Четверг — широкий разгул. С этого дня Масленица разворачивалась во всю ширь. Народ предавался всевозможным потехам: ледяные горы, балаганы, качели, катание на лошадях, карнавалы, кулачные бои, шумные пирушки.

Пятница — тещины вечерки. Зятья приглашали в гости своих тещ, угощали их блинами.

Суббота — золовкины посиделки. Молодые невестки приглашали в гости к себе золовок. Новобрачная невестка должна была подарить золовкам подарки.

Последний день Масленицы — Прощеное Воскресенье. В последний день Масленицы сжигают соломенное чучело — символ зимы. Провожают зиму до следующего года. Все просят друг у друга прощения, освобождаясь от грехов перед Великим постом. Кланяются в ноги. А в ответ слышат знакомое: «Бог простит».

Большинство обычаев на масленицу так или иначе была связана с темой семейно-брачных отношений: на масленицу чествовали молодоженов, поженившихся в течение прошедшего года. Молодым устраивали своеобразные смотрины в селе: ставили их к столбам ворот и заставляли целоваться у всех на глазах или зарывали в снег.

Когда молодая пара ехала в санях по деревне, их останавливали и забрасывали старыми лаптями или соломой, а иногда устраивали им «целовник» или «целовальник» — когда односельчане могли прийти в дом к молодым и поцеловать молодую. Молодоженов катали по селу, но если за это получали плохое угощение, могли прокатить молодоженов не в санях, а на бороне. Масленичная неделя проходила также во взаимных визитах двух недавно породнившихся семейств.

Главным эпизодом последнего дня были «проводы масленицы», которые часто сопровождались сжигаем костров. В России к этому дню делали чучело Зимы из соломы или тряпок, наряжали его обычно в женскую одежду, несли через всю деревню, иногда посадив чучело на колесо, воткнутое сверху на шест; выйдя за село, чучело либо топили в проруби, либо сжигали. Иногда вместо куклы по селу возили живую «Масленицу»: нарядно одетую девушку или женщину, старуху или даже старика - пьяницу в рванье. Затем под крик и улюлюканье их вывозили за село и там высаживали или вываливали в снег («проводили Масленицу»).

Любопытно, что понятие «Чучело Масленицы» - ошибочно, на самом же деле изготавливалось чучело «Зимы», его катали, его провожали и сжигали, но, поскольку это действо происходило на Масленицу (то есть праздник), то очень часто чучело ошибочно называют Масленицей.

Там же, где не делали чучела, обряд «проводов масленицы» состоял, главным образом, в возжигании общесельских костров на возвышенности за селом или у реки. В костры помимо дров бросали, всякое старье — лапти, бороны, кошели, веники, бочки и другие ненужные вещи, предварительно собранные детьми по всей деревне, а иногда и специально для этого украденные. Иногда сжигали в костре колесо, символ солнца, связываемый с приближающейся весной; его чаще надевали на жердь, воткнутую посреди костра.

У западных и южных славян русской «Масленице» соответствовали Запуст, Менсопуст, Пуст и некоторые другие персонажи - чучела, «проводами» которых завершалась масленичная неделя.
 

Кощей Бессмертный - соавтор творения мира или хозяин ада?
 
29 февраля, если верить древним славянам, следует чествовать и всячески нахваливать самое злобное божество – Черного змея или Чернобога, более широкую известность, которому принесли русские народные сказки о Кощее Бессмертном. Иначе говоря, в этот день, раз в четыре года принято отмечать что-то вроде именин лешего – ужасного обожествленного существа, повелителя царства зла и беспросветной тьмы и его обитателей.

Еще Гельмольд в своей «Славянской хронике» красноречиво описывал загадочный ритуал его современников – западных славян – связанный с Чернобогом: «Есть у славян удивительное заблуждение. А именно: во время пиров и возлияний они пускают вкруговую жертвенную чашу, произнося при этом, не скажу благословения, а скорее заклинания от имени богов, а именно, доброго бога и злого, считая, что все преуспеяния добрым, а все несчастья злым богом направляются. Поэтому злого бога они на своем языке называют дьяволом, или Чернобогом, то есть черным богом. Славяне для того почитали Чернобога, как злое божество, что они воображали, будто всякое зло находится в его власти, и потому просили его о помиловании, они примиряли его, дабы в сей или загробной жизни не причинил он им вреда».

Наружность Кощея неизменно напоминала Смерть в мужском обличии, то есть – костлявый долговязый мрачный старик в черном, с благородной сединой в длинных усах. В древние времена любые жертвоприношение Кощею были как нечто само собой разумеющееся. Главным образом – его щедро кормили, поднося то домашнюю скотинку, то хлеб, то фрукты, то корнеплоды… Девушек в теле он любил. Зато когда предстояло какое-нибудь ответственное событие или дело государственной важности, скажем – военный поход – граждане просили Кощея если не о посильной помощи, то хотя бы не мешать.

Впрочем, что касается личности Кощея, мифология дает достаточную свободу воображению. В одном сказании – это Сатана, поганящий душу человека, сотворенного Богом. В другом – сам Кощей (Чернобог) создал человека из пота Господнего. В третьем – Кощей-Чернобог – и есть соавтор Мира. А в интерпретации балтов Чернобог (Велс) – вечный враг Громовержца и владелец ада.

Однако странно другое. Не смотря на традиционное в этот день чествование и задабривание Кощея, в полночь на 1 марта, согласно старославянским верованиям, крайне необходимо раздавить в руке сырое куриное яйцо, чтобы долголетию злобного старика пришел конец. Ведь, именно в нем – смерть Кощеева...

 Правда.Ру

ЕСЛИ РЕБЕНОК НЕ КРЕЩЕН

Дети Некрещеные — дети от рождения до крещения, считающиеся ритуально нечистыми, «не вполне людьми», принадлежащими еще «тому свету», из которого они пришли в мир живых. Ребенок до крещения мог отождествляться с иноверцем: у русских он назывался иродом, у болгар — «еврейчиком», «поганым», а также именами животных, у сербов — «турком», «цыганенком»; Обращение с Детьми Некрещёными определялось рядом запретов и предписаний: такого ребенка нельзя целовать, выносить за пределы дома, показывать посторонним. Восточные славяне, болгары и поляки считали, что в доме, где есть Дети Некрещёные, должен ночью гореть свет, чтобы демоны (у русских — домовой, банник, леший, у западных украинцев — дикая баба, у поляков — богинка, карлики) не подменили ребенка и не подложили своего детеныша — безобразного и крикливого (см. Подменыш). Дети, умершие некрещеными, наряду с мертворожденными и загубленными своими матерями причисляются к «заложным» покойникам и переходят в разряд нечистой силы. Их закапывали на краю кладбища, за его оградой, под порогом или под полом дома, в саду под плодовыми деревьями, на перекрестках дорог, у болгар — хоронили голыми, на «чужом» кладбище и т.д.

Души Детей Некрещёных не попадают на небо и не знают успокоения, они летают близ своих могил или носятся в воздухе в виде вихря или птиц, особенно перед непогодой, и кричат, требуя окрестить их. Услышавший крик такой души должен бросить платок или какую-нибудь часть одежды на то место, где раздается крик, перекрестить его и произнести: «Если ты пан, то будь Иван, а если ты панна, то будь Анна». Часто Детей Некрещёных нарекали Адамом или Евой. Проходя мимо места, где похоронен такой ребенок, говорили: «Крест на мне и крест на земле, и крест на том ребенке, что некрещеный в земле». После этого душа ребенка считалась окрещенной и принималась на небо.

Если в течение семи лет душа такого ребенка не будет окрещена, то она переходит в собственность дьяволу и превращается в нечистую силу. Согласно общеславянским поверьям, из Детей Некрещёных происходят многие мифологические существа: вампир, дух обогатитель, русалка, русские кикиморы, ичетики — мелкие демоны, живущие в омутах и на мельницах в виде маленьких мохнатеньких человечков; русский игоша — домашний демон в виде безрукого и безногого урода, который проказничает по ночам. На Украине демоны, происходящие из Детей Некрещёных, называются потерчата, или стратчуки (от украинского глагола стратити — «утратить»). Западные славяне полагали, что души Детей Некрещёных становятся богинками, блуждающими огоньками, которые заводят человека в трясину и на бездорожье.

Души Детей Некрещёных опасны для живых людей, особенно для матерей, имеющих маленьких детей. Выйдя на крик летающего в воздухе некрещеного младенца, женщина могла заболеть или умереть. Согласно южнославянским поверьям, души Детей Некрещёных в виде птиц без перьев прилетают к дому, где есть новорожденный ребенок, и стараются навредить ему и родильнице: отнимают молоко, вызывают родильную горячку, бессонницу. Русские считали, что на святки Детей Некрещёных выходят из ада, забираются в те дома, где не перекрещивают двери, и забирают все, что хотят.

Спасти душу некрещеного ребенка или облегчить его участь можно поминовением на Троицкой неделе или в Семик — в четверг на седьмой неделе после Пасхи: в эти дни Детей Некрещёных можно «выкрестить». Женщина, у которой дети умирали до крещения, должна купить 12 крестиков и раздать их чужим детям. Верили, что за это 12 детских душ будет спасено по молитвам апостолов. Накануне Троицы красили яйца в красный и желтый цвет и раздавали их детям на помин некрещеных душ, а также угощали соседских детей варениками, пампушками и пр. Для этой же цели приносили на перекрестки дорог сотовый мед, веря, что ночью придут души Детей Некрещёных есть этот мед и что можно увидеть их следы на песке.

В народе полагали, что части тела Детей Некрещёных можно использовать в колдовстве: в России верили, что свеча из жира некрещеного младенца помогает ворам, на Украине и в Лужице для этой же цели использовали мизинец такого ребенка. Полагали также, что из тел Детей Некрещёных ведьмы готовят мазь для того, чтобы летать на шабаш.


Е.Е. Левкиевская

Фомина неделя — неделя, следующая за пасхальной. В обрядности ФОМИНОЙ НЕДЕЛИ преобладает поминальная тематика. На первые дни приходились коллективные поминовения умерших на кладбищах: основным таким днем была Радуница, т.е. вторник, реже — понедельник на ФОМИНОЙ НЕДЕЛИ (ср. свидетельство Стоглава, осуждавшего тех, кто «творил» на Радуницу «оклички», иначе говоря — причитал по покойникам). В некоторых районах Белоруссии и Украины основным поминальным днем после Пасхи был Навский четверг, т.е. четверг на пасхальной неделе (ср. обозначение мертвых в славянской мифологии — навь).

Согласно народным верованиям в пасхальный период предки посещают землю и свои дома, а также справляют свою Пасху. Поминальные обряды ФОМИНОЙ НЕДЕЛИ должны были обеспечить умершим достойное их пребывание на земле и благополучное возвращение на тот свет. Люди посещали кладбища, подновляли могилы, посыпали их песком, вешали на кресты новые полотенца, устраивали на могилах трапезу, поминали умерших. В семьях, где были утопленники, пасхальную пищу оставляли у воды или бросали в реку. Почитание усопших нашло отражение и в многочисленных запретах на различные виды домашних работ, соблюдаемых в это время.

Предусматривались и некоторые меры защиты от проникновения предков непосредственно в дома людей (дома обсыпали маком, жгли «страстные» свечи и т. п.). На Радуницу помимо трапезы служили на кладбищах молебны по усопшим. причитали по ним, а вечер этого дня мог заканчиваться плясками и весельем, ср. русское выражение: «На Радуницу утром пашут, днем плачут, а по обедне — скачут». На Урале в канун Радуницы топили баню для предков и приготовляли для них мыло и полотенце, хотя сами в этот день в баню не ходили; иногда устраивали также поминки («деды» или «родичи») дома, полагая, что умершие придут ужинать. В Сибири радуничные обычаи подчас переносились на первый день ФОМИНОЙ НЕДЕЛИ - «радошное» воскресенье; считалось, что в этот день «мертвые встают из гробов и познают друг друга».

Важнейшим ритуальным предметом поминальных обычаев ФОМИНОЙ НЕДЕЛИ были яйца. Обычно на могилы носили крашеные пасхальные яйца, а иногда — их специально красили к поминальному дню. Кое-где сохранился обычай красить к этому дню яйца не в красный цвет, а в «жалобные» цвета (черный, желтый и темно-синий). Яйца оставляли на могилах, крошили для птиц (называя это «птичий помин»), закапывали в могильный холм, а в Закарпатье устраивали на кладбищах традиционные игры с пасхальными яйцами (бились ими).

Одним из названий первых дней ФОМИНОЙ НЕДЕЛИ было Проводы, что связано с представлением о необходимости «проводить» предков обратно на тот свет. К ФОМИНОЙ НЕДЕЛЕ приурочивали, в частности, и обычай «проводов зимы» (запад Белоруссии). Здесь «зиму провожали» или «гнали» кочергой из-под лавок и печей, выметали ее, стучали метлами и палками по заборам, кидали камнями в ворота, бросали в проточную воду старые вещи или жгли их, свистели, кричали, шумели и т. п.

Значительная часть обрядов ФОМИНОЙ НЕДЕЛИ была связана с темой брака. Был известен обычай «окликать» молодоженов в воскресенье, называемое на Верхней Волге «вьюничным» или «окликальным». Группа мужчин обходила в селе дома, где жили супружеские пары, справившие свадьбы в течение последнего года. Они исполняли под окнами новобрачных величальную песню, в которой молодых славили и «окликали», т.е. называли «вьюнцом» и «вьюницею», после чего социальный статус молодоженов как полноправных супругов считался окончательно закрепленным, ср.: «...Завтра рано поутру да окликальщики придут, Приокликати меня да приузывати тебя, Ну - ко будь, моя молодушка, скликанная».

Воскресенье на ФОМИНОЙ НЕДЕЛЕ называли в России Красной горкой. Устраивались массовые гуляния с хороводами и играми, на которые в большие села съезжалось все население соседних деревень. Кроме того. Красная горка была днем свадеб и сватовства. Во время хороводов молодежь имела возможность познакомиться друг с другом; здесь же молодые люди и их родители присматривали невест. На Красную горку девушки надевали новые наряды, готовясь к смотринам. Присутствие парня или девушки на Красной горке было обязательным, а избегающих общего праздника осуждали и награждали насмешливыми прозвищами. Отсиживавшимся дома грозил неудачный брак или даже безбрачие.

Т.А. Агапкина

ПЕРЕКРЕСТОК — роковое, «нечистое» место, принадлежащее демонам, на ПЕРЕКРЁСТКЕ совершаются опасные и, наоборот, исцеляющие действия, гадания, произносятся заговоры; полагают, что на ПЕРЕКРЁСТКЕ нечистый дух имеет власть над человеком.

ПЕРЕКРЁСТОК считается местом пребывания демонов, нечистой силы. Так, по русскому выражению, «на перекрестке черти яйца катают, в свайку играют». По славянским поверьям, на распутьях дорог можно увидеть ведьму, русалок, лешего, черта. Поэтому проход через ПЕРЕКРЁСТОК сопряжен с различными опасностями. В Закарпатье, например, при выгоне скота колдуны и колдуньи закапывали на ПЕРЕКРЁСТКЕ, где проходит стадо, «манту» (соль с кусочком пасхи) со словами: «Беру сметану, оставляю молоко...»

Для безопасности перехода через ПЕРЕКРЁСТОК часто совершают действия - обереги: когда везут ребенка в церковь на крещение, в западном Полесье на ПЕРЕКРЁСТКЕ заранее выбрасывают три прутика из веника; при выгоне скота в польских Татрах главный пастух чертит ножом на ПЕРЕКРЁСТКЕ «границу», которую не смеют пересечь злые духи; в Закарпатье стараются обойти ПЕРЕКРЁСТОК окольными путями. Русские крестьяне в качестве «жертвы» лешему за корову оставляли в лесу на ПЕРЕКРЁСТКЕ яйцо или печенье из ржаной муки.

На ПЕРЕКРЁСТКЕ человека подстерегали и болезни. В русских губерниях во время опахивания, при массовой эпидемии скота, исполнители обряда предпринимали особые действия на ПЕРЕКРЁСТКЕ: прочерчивали сохой крест и зарывали в землю ладан, били топорами по земле, кричали: «Гони, гони! Бей! Долой с нашей земли!» Таким образом,  для коровьей смерти — эпидемии — закрывался вход в село через ПЕРЕКРЁСТОК

ПЕРЕКРЁСТОК считается и местом пребывания душ умерших, особенно заложных покойников. Здесь хоронят самоубийц и найденные трупы, около которых «для охраны» ставят кресты и часовенки. В поминальные дни на ПЕРЕКРЁСТКЕ рассыпают для птиц (душ) зерно.

Распространенными являются гадания на ПЕРЕКРЁСТКЕ. У восточных славян совершается «подслушивание» на ПЕРЕКРЁСТКЕ: откуда донесутся какие - либо звуки, туда девушка пойдет замуж. В Витебской губернии парень, желая узнать, с какой стороны будет невеста, покрывал голову собственноручно приготовленным блином и отправлялся на ПЕРЕКРЁСТОК слушать лай собак. У лужичан девушка, набрав в рот капусты, идет в новогоднюю ночь на распутье дорог в ожидании, что первый встречный и окажется ее мужем.

На ПЕРЕКРЁСТКЕ совершаются предопределяющие судьбу встречи. Так, если в семье часто умирали дети, лучшим средством исправить ситуацию считался выход отца новорожденною на распутье дорог, где он выжидал проезжих и прохожих: первых встретившихся мужчину и женщину он приглашал в кумовья своему ребенку.

С целью избавиться от болезни, передать ее другому человеку, животному на ПЕРЕКРЁСТКЕ выливали использованную лечебную воду и т. д. Если нельзя было определить, чем болен ребенок, белорусы просеивали через решето пепел и оставляли его на распутье дорог так, чтобы на миску падал лунный свет, а ветер мог свободно разносить содержимое «на все четыре стороны». Предполагали, что если через три дня ветер развеет пепел, дитя освободится от неведомой болезни.

А.А. Плотникова

Крёстные Родители — духовные восприемники.


У сербов различают четыре вида кумовства: «мокрое», т.е. крестное кумовство, два «сухих»: «венчальное» и «стриженое», т.е. возникающее в процессе обряда пострижин, и одно заключенное «в неволе» из соображений безопасности. Самым важным при этом остается крестное кумовство.

В разных традициях свобода выбора кумов была различна. Так, у сербов и болгар кумовство часто наследовалось по мужской линии, кумом всех детей в семье становится посаженный отец на свадьбе родителей. Крёстных Родителей  выбирали среди родственников или, наоборот, среди соседей, друзей, чтобы расширить круг социальных связей. Но такой расчет имел и негативную сторону: возможности выбора брачного партнера тем самым сужались, т.к. духовное родство было препятствием для брака. Так, например, русская Кормчая книга запрещала браки между духовными родственниками до седьмого колена.

Количественный и половой состав кумов тоже различен. Число кумов зависело от положения семьи: к внебрачному ребенку шла только одна крестная, а к другим детям — по две-шесть крестных (Польша). На Правобережной Украине было также несколько пар Крёстных Родителей (три-пять), число их иногда доходило до 10 (у чехов), 15 (в польском Покутье) и даже 20 пар (у гуцулов). Существуют определенные ограничения на участие в обряде крещения. Во многих традициях беременная женщина не идет в кумы, иначе у ее крестника будет тяжелая жизнь, или он вскоре умрет, или же умрет его мать (Силезия), не может быть кумой и женщина во время месячных очищений, иначе у ее крестницы будут подолгу длиться регулы и даже у крестника-мальчика будет менструация (Полесье).

Крёстные Родители — самые важные участники крещения, на них лежит целый ряд материальных и моральных обязательств. У сербов кум с согласия родителей или без оного дает имя крестнику, которое объявляет позже, на обеде. Повсеместно кум оплачивает крещение, дарит подарки священнику, покупает крестик, кума приносит в подарок крестильную рубашку или ткань. Крёстные Родители также дарят подарки на большие праздники, на именины, когда ребенок идет в школу, к первому причастию, на конфирмацию. Крёстные Родители иногда подбирают пару своему крестнику; (русские), они всегда почетные участники свадьбы, дарят самые дорогие подарки. Крестник устраивает накануне свадьбы угощение для кума (болгары), на свадьбе крестница делает своей крестной и ее мужу самые ценные подарки (Заонежье).

Быть Крёстными Родителями почитается большой честью. Говорили, что тот, кто на этом свете не крестил детей, на «том свете» будет воспринимать лягушек (болгары, живущие в России). И, наоборот, тот, кто окрестил за свою жизнь сто детей, попадет в рай. На «том свете» крестники защищают от чертей своих восприемников (Харьковщина); крестный тоже будет защищать своего подопечного oт чертей (Заонежье). Крёстные Родители, особенно крестный отец, почитаются больше, чем родные, ср. укр. «куми ридниши, чим брати» «батьки суждени, а кум и кума люблени» серб, «сначала Бог, потом кум», «кум почитается на земле, а Бог на небе» .

Кумовьев меняют только в том случае, если дети в семье умирают один за другим, когда рождаются только дочери или у самого кума нет детей. Родители приглашают в крестные первого встречного на дороге, на перекрестке или у церкви или же ребенка кладут на перекрестке и первый встречный кидает на него монету, дает ему имя и стрижет, становясь тем самым крестным (южные славяне),

Кумовство создает нерасторжимые связи и между Крёстными Родителями и крестниками, и между кумами. Сексуальные отношения между ними строго запрещены. Нарушение запрета считается тяжким грехом, который отразится на здоровье крестника. При этом мотив «духовного инцеста», совокупления Крёстных Родителей постоянно возникает в фольклоре. Так, известны многочисленные предания о возникновении «кумовых» озер на месте, где согрешили кумовья (украинцы), о превращении кумовьев в камни (поляки). Мотив запретной любви постоянно встречается и в песнях, исполняемых у восточных славян на крестинах. Кум в этих текстах превращается в цветущую рожь, а кума — в калину (украинцы).

Г.И. Кабакова

НАЧАЛО  — в народных представлениях момент или фаза, магически предопределяющая дальнейший ход и завершение всего события, процесса, состояния и т.п.

По поверьям, судьба человека зависит от времени его рождения: если ребенок родился в несчастливые (поганые, некрещеные и т.п.) дни или периоды года, то он будет несчастлив, долго не проживет, станет колдуном и т.п.; несчастливым младенец будет, если он появился в полдень или в полночь (чеш., словац.).

Удача или неуспех в делах связаны со временем их Началом (с фазами месяца, «хорошими» и «плохими» днями). У восточных славян сев и строительство нового дома следовало начинать в новолуние; запрещалось начинать новую буханку хлеба после солнечного заката (вост.-слав.); выпадение дождя при начале любого дела почитали за знак успеха и удачи и др.

Временные границы праздников и праздничных периодов оформляются специальными обрядами встреч и проводов, маркируются ритуальными действиями (ср., например, печением специальных хлебцев-«жаворонков» для встречи весны). Особенно ярко магия Начала проявляется в обрядности праздников, считающихся началом Нового года. В эти дни старались не ссориться, не плакать, получше наесться, покормить скот, чтобы благополучным и сытым был весь год; высказывали вслух пожелания, которые, как надеялись, должны исполниться в текущем году; особое внимание уделяли первому посетителю на Рождество, который должен был быть здоровым, молодым и удачливым парнем, чтобы эти качества он перенес на посещаемый дом; у сербов Воеводины в Сочельник ни один из хлебов не должен остаться неначатым; у мораван хлеб, испеченный специально для девушек, должен быть «начат» (разрезан) на Новый год обязательно парнем, чтобы девушки вышли замуж, и др.

Свадьба как обряд Начала новой жизни молодоженов имеет множество элементов магии Начала. Ряд работ невесты, которые она должна выполнить в первый раз в доме мужа (доение коровы, замешивание теста, подметание дома и т.п.), имели обрядовый характер, и им придавалось большое значение для будущей жизни супругов.

Рождение ребенка также было строго ритуализовано. Стараясь «обеспечить» ему счастливую жизнь, ребенка клали на овчину, чтобы он был богатым, посыпали солью, купали в травах, чтобы он был здоровым, поднимали к потолку, чтобы он рос большим, обрезали пуповину на орудиях труда, чтобы он был трудолюбивым, и др. Инициальные обряды, маркирующие вступление парней и девушек в другие социовозрастные группы, имели по большей части испытательный характер: проверялось, годны ли физически, достойны ли морально они вступить в новое общество.

Не менее отчетливо отмечается Начало различных крестьянских работ: пахоты, сева, косьбы, жатвы, первого выгона скота на пастбище, первого доения молока; женских домашних работ: прядения, тканья; и ряда др.: строительства дома, рытья колодца. Первостепенное значение в них придается тому, кто начинает работу, особенно если он это делает первым в селе. От него требовалась удачливость, богатство, «легкая» рука, он не должен быть сиротой. В день Начала работы он должен быть в чистой одежде, сытым (или, наоборот, работать натощак), внутренне чистым, т.е. помолиться, обратиться к Богу. Кроме того, он должен выполнить ряд магических действий, обеспечивающих удачу (например, закопать в борозду яйцо, воткнуть на поле освященные ветки вербы, при первом выгоне скота погладить корову яйцом, подложить ей под ноги магические предметы, окурить травами и т.п.). Важность Начала работ подчеркивается существованием их ритуального начинания, когда работа исполняется лишь символически. Так, обрядовая запашка может совершаться не на поле, а в селе, и не пахарем, а ряжеными, не в положенное время, а зимой, часто в праздничный день, когда собственно работа запрещена.

Во всех ситуациях Начало активно использовались гадания и предсказания будущего.

Начало действий обозначается словами с приставкой за-; ср. термины: заговены, запашка, заигрыши, укр. запасуют (скот), загорувати и др.

Источник:

Бондарь Н.И. Магия начала (Некоторые аспекты традиционных верований славянского населения Кубани) // Слово и культура. Памяти Никиты Ильича Толстого. М., 1998. Т. 2;
Валенцова М.М. Семантика начала и конца в календарной обрядности чехов и словаков//Там же С. 64-82.
 

Время — одна из основных категорий (наряду с пространством) мифологической картины мира. Включает понятие природного и жизненного времени. Природное время состоит из астрологических циклов — солнечных (год, сутки), лунных и вегетативных (время роста и созревания растений). Жизненное время уподобляется природному, ср. русскую загадку: “Утром на четырех ногах, в полдень — на двух, вечером — на трех” (отгадка: человек в детстве, зрелом возрасте и в старости).

В народной традиции время наделяется положительным или отрицательным значением. Положительное время — это время жизни, отрицательное — время смерти, потустороннего мира, нечистой силы. Как и в пространстве, в понятии времени важны границы — полдень и полночь и соответствующие им точки годового и лунного цикла, которые считаются опасным и нечистым временем (ср. такие названия демонов, как полуденница, ночница). Наибольшую опасность для людей представляет время между полуночью (зимним солнцестоянием) и рассветом (весной), которому в традиционном календаре соответствует период святок (от Рождества до Крещения) и масленицы. Это время разгула нечистой силы. Так же оценивается и время летнего солнцестояния.

“Хорошее” время приносит человеку здоровье, счастье, богатство, успех, “плохое” — болезнь, неудачу, нужду, горе. Одно и то же действие может быть успешным и благоприятным или неудачным и опасным в зависимости от того, в какое время оно совершается. Этим объясняется обилие магических действий, гаданий, предсказаний, приуроченных к “первому дню”, началу (года, весны и т.п.), к наиболее важным датам календаря и т.п. Для всякого дела старались выбрать “хорошее” время — день недели, время дня (ср. дни добрые и злые); это было важнейшим условием успеха любого начинания (сева, жатвы, выгона и случки скота, закладки дома, сватовства и т.п.).

Время рождения может, по народным верованиям, определять весь жизненный путь человека, его судьбу. Родившийся в воскресенье у поляков считался счастливым, как и рожденный на восходе солнца. Родившимся в субботу у южных славян приписывалась способность видеть нечистую силу, вампиров, самодив. Родившемуся осенью не позволяли прививать плодовые деревья, для этого привлекали того, кто родился весной, когда все буйно растет. В Польше считались счастливыми дети, рожденные в четные числа, и т.п.

Часто верили, что двоедушниками, планетниками, ведьмами, самоубийцами, упырями и т.п. становятся люди, рожденные в “такой час”, в особую злую, неблагоприятную минуту, например, в полночь или безлуние.

Жизненное время, по народным представлениям, образует замкнутый круг, обладающий сакральной и магической силой. Мотив “жития” человека, растения или предмета представлен в обрядах, хороводах, играх, загадках, заклинаниях и т. п. Магический прием “сжатия” времени применялся в гаданиях, где каждый день символизировал один из предстоящих месяцев или сезонов года, а также в обрядах по изготовлению обыденных предметов. Противоположный прием “растягивания” времени использовался при изготовлении магических предметов, например, скамеечки, с помощью которой можно было на Пасху или на Рождество в церкви распознать среди прихожан ведьму. Такую скамеечку в Прикарпатье начинали делать в Сочельник и занимались этим в течение года, ударяя топором по одному разу каждый день.

Обрядовое время воспринимается как разрыв обыденного, земного времени и прорыв в сакральное (священное), вечное время. По характеру временной приуроченности различаются обряды календарного цикла, жизненного цикла и окказиональные, т. е. исполняемые по случаю (мора, болезни, засухи и т.п.). Обрядовое время задает также временные границы, последовательность и ритм исполнения ритуалов (например, погребение в день смерти, на следующий день или на третий день: сроки соблюдения траура; поминки на 3, 9, 12, 40-й день и т.д.).

Регламентировано время заключения браков, исполнения песен (запрет на пение в пост), заговоров (произнесение трижды, в определенное время суток) и т.п. Не только обрядовая практика, но и повседневная бытовая и хозяйственная деятельность в традиционном обществе строго регламентирована во времени. На юге России при невозможности (по погодным условиям) выехать в поле в положенный для начала пахоты день пахали землю, которой был засыпан потолок избы, для чего втаскивали на чердак соху Многие магические действия полагалось совершать до восхода солнца, при определенном положении звезд или фазе месяца, в определенный день недели. Соответственно соблюдались и временные запреты: хлев нельзя было строить, когда луна была на ущербе, в поле не работали в “градовые дни” (когда может пойти град), хозяева не давали взаймы в день, когда отелилась корова, и т.п.

Не только обрядовая практика, но и повседневная бытовая и хозяйственная деятельность в традиционном обществе строго регламентирована во Времени: хлев нельзя было строить, когда луна была на ущербе, в поле не работали в «градовые дни» (соблюдались запреты во избежание градобития), хозяева ничего не давали взаймы в день, когда отелилась корова, и т.п.

Народный календарь придавал непрерывному цикличному природному времени характер ритуальной системы (строгое чередование праздничных дней и будней, периодов поста и мясоеда, добрых и злых дней и т.п.). Наряду с христианским праздничным календарем у всех славян сохраняется ориентация на лунное время, а также архаические способы измерения суточного времени — по положению солнца, по тени от предметов, деревьев, людей: по положению звезд, поведению животных, птиц (особенно — по пению петухов), насекомых. Аналогичные способы применялись для определения годового времени. По смещению солнечного луча на стенах дома польские гурали определяли время пахоты, сева: “Если солнце на восходе бросает луч на печь, то это Рождество, если же на притолоку двери,— значит, кончается март и начинается весна, пора пахать”. Болгарские крестьяне ориентировались преимущественно на звезды: по их положению узнавали наилучшее время для начала пахоты, сева, косьбы, уборки урожая, сбора меда и др. “Природное” время определялось также по появлению листьев, всходам озимых, цветению растений, появлению тех или иных грибов и т. п.

Колодец — объект и локус, осмысляемый как пограничное пространство, как канал связи с потусторонним миром. Посещение Колодца и набирание воды было окружено многочисленными запретами, которые соотносились с суточным и календарным временем и касались конкретных лиц. Считалось, например, что нельзя пить воду из Колодца в Юрьев день, когда земля «открывается» и выпускает яд (чеш.).

Упоминания о «молениях бесом у кладезя», о поклонении Колодцам и о жертвоприношениях возле Колодцев являются общим местом в обличениях язычества начиная с XI в.

В обрядах вызывания дождя у Колодца совершались молебствия, взаимное обливание; из Колодца вычерпывали воду, раскапывали и расчищали заброшенные Колодцы и источники. В Полесье для обеспечения дождей принято было обходить Колодец с иконой и хлебом-солью; колотить палками воду в Колодце, разбрызгивая ее по земле; оплакивать возле Колодца последнего в селе утопленника; бросать в Колодец самосейный мак, семена льна, соль, хлеб, украденные горшки или черепки битых горшков и т.п. В болгарском обряде «Герман» для прекращения засухи «хоронили» фигурку Германа возле реки или у Колодца .

Колодец в поверьях предстает как «чистое» место, находящееся под покровительством Богородицы, св. Пятницы, и в то же время как опасный локус, связанный с нечистой силой, духами болезней, душами умерших. По ю.-слав. поверьям, до восхода солнца на Благовещение в источниках и Колодцах купаются вилы и самодивы, около Колодца обитают духи болезней. У восточных славян живущими в Колодцах духами назывались колодезник, водяной, русалка, жаба и др. По болгарским поверьям, каждый Колодец имеет своего покровителя.

Колодец использовали как канал связи с «тем светом». Болгары на заре склонялись над Колодцем, ожидая, что при восходе солнца на водной глади появятся силуэты умерших родственников. У русских запрет отливать из ведра воду при набирании ее из Колодца мотивировался тем, что «оттуда на нас родители смотрят» (калуж.).

Колодец служил местом символического «кормления» духов предков и нечистой силы с целью обеспечения удачи и здоровья, для увеличения богатства хозяйства, для сохранения чистоты колодезной воды. Повсеместно у славян в Колодец бросали часть рождественской, новогодней, крещенской, пасхальной трапезы. Западные славяне таким образом «кормили» души предков, в чешских селах — угощали водяного.

На Троицу Колодец украшали обрядовой зеленью. У сербов вечнозелеными растениями украшали Колодец на Рождество — ради урожая. Поляки в день св. Агаты и накануне Крещения бросали в Колодец освященную соль и лили «святую» воду — для защиты от нечисти. Повсеместно вода в Колодце и в источниках считалась чудодейственной накануне Рождества, Крещения, Пасхи и других больших праздников: ею умывались, кропили постройки, замешивали на ней обрядовый хлеб.

В свадебных обрядах у славян широко распространен обычай водить к Колодцу новобрачную наутро после брачной ночи. Хождение невесты за водой носило характер испытательного ритуала и символизировало ее приобщение к семье мужа. По белорусскому обычаю, впервые пришедшая к Колодце молодая должна была положить возле него кусок свадебного пирога, сыр и деньги. У болгар около Колодца с молодой снимали свадебное покрывало, трижды обводили вокруг Колодца, после чего она кланялась Колодцу, мазала его маслом, бросала в Колодец зерно, хлеб, деньги.

Возле Колодца и с помощью колодезной воды лечили больных. Водой из нового Колодца мыли детей, чтобы они не плакали (рус.), поили бесплодных женщин (болг.), кропили людей и скот ради защиты от ведьм (чеш.). В воде, принесенной из трех Колодцев, знахарка могла увидеть болезнь или того, кто наслал порчу. При лечении бешенства больного водили к Колодцу: если он видел в Колодце свое отражение, то можно было рассчитывать на выздоровление, в противном случае болезнь считалась неизлечимой (макед.). В Колодец бросали предметы, символизирующие болезнь: горох, которым потерли лишай, коросту, завязанную в тряпочку (пол.); три ячменных зерна, которыми потерли ячмень на глазу (карпат). Чехи, считая, что лихорадки живут в Колодце, заговаривали у Колодца эту болезнь.

Как и другие водные источники, проруби, Колодец часто служил местом девичьих гаданий о будущем. На святках девушки бросали в Колодец первый блин, хлеб, кутью, заглядывали и кричали в Колодец, замыкали Колодец замком (восточные и западные славяне).

Согласно фольклорным мотивам, Колодец служит путем, ведущим в иной мир. В сербских эпических песнях Королевич Марко, по совету вилы заглядывая в Колодец, узнает час своей смерти.

М.М. Валенцова, Л.Н. Виноградова

Понравилась статья об обрядах и приметах древних славян, которые связаны с предметом, столь часто и постоянно используемом нами в повседневной жизни - о гребне. Вот решила выложить
 
Существовали правила обращения с ГРЕБНЕМ в быту. Его нельзя было оставлять на виду, класть на стол, на окно, на дежу — “ангел не сядет”. Расчесав косу, девушка должна была спрятать ГРЕБЕНЬ. Новым ГРЕБНЕМ сначала расчесывали кота или собаку или даже свинью, чтобы зубья дольше не ломались. При выпадении волос их чесали прядильным ГРЕБНЕМ. На святки из дома обязательно выносили ГРЕБЕНЬ и другие ткацкие инструменты, это защищало скот от болезней, а людей — от змей.

В родинных обрядах ГРЕБЕНЬ служил символом женской доли. Новорожденному мальчику перерезали пуповину на топоре, а девочке — на ГРЕБНЕ, чтобы из нее вышла хорошая пряха. На крестинах бабка передавала куму мальчика через порог, а девочку — через ГРЕБЕНЬ; кумовья, выходя из дома, ступали правой ногой на порог или на ГРЕБЕНЬ. В девичьих гаданиях ГРЕБЕНЬ клали под подушку и по тому, кто во сне будет им причесываться, узнавали суженого. Часто ГРЕБЕНЬ клали под подушку со словами: “Суженый, ряженый, приходи голову чесать”. На свадьбу девушке принято было дарить ГРЕБЕНЬ.

Гадание с Гребнем зафиксировано у западных славян в «Каталоге магии Рудольфа» (XIII в.): «Готовят воду и вместе с гребнем, овсом и куском мяса ставят со словами: „Приди, сатана, искупайся, причешись, своему коню дай овса, ястребу — мяса, а мне покажи мужа моего"».

ГРЕБЕНЬ, которым расчесывали покойника, считался “нечистым” и подлежал, как и др. “покойницкие” предметы, удалению, отправлению за пределы жизненного пространства. Его бросали в реку, чтобы “поскорее уплыла смерть”, или куда-нибудь забрасывали, относили в такое место, где никто не ходит, либо клали вместе с остриженными волосами в гроб. В Болгарии (Горна Оряховица) Гребень, которым расчесывали покойника, клали в гроб, отломив от него столько зубцов, сколько человек осталось в доме: эти зубцы клали на яблоню, чтобы не умерли домочадцы покойного, или в загон для скота. В некоторых районах Болгарии Гребень и мыло отдавали тем, кто обмывал покойника, выбрасывали подальше, в укромное место, «чтобы зло ушло вместе с ним»; ломали Гребень и бросали в огонь; бросали в реку и т.п.

Чесальный ГРЕБЕНЬ у всех славян использовался в качестве оберега от нечистой силы, порчи, болезней. ГРЕБЕНЬ или веретено клали в колыбель, чтобы ребенок спал спокойно. У сербов новорожденных защищали от вештиц и других демонов одним или двумя составленными Гребнями, между которыми помещали головку ребенка. На эти Гребни должны были «наколоться» вештицы. В Шумадии Гребень оставляли в местах, где опасались появления демонов. В юго-западной Болгарии (Каменина) Гребень ставили над умершим и зажигали на них свечи, чтобы защитить дом в случае, если покойник станет вампиром.

Южные славяне, особенно сербы, считали Гребень действенным средством защиты скота от волков. От Сочельника до Крещения женщины не прикасались к Гребням и держали их соединенными, чтобы «запереть» пасть волку. Во многих районах Сербии в Рождественский сочельник совершали ритуальный прогон скота между двумя Гребнями, после чего Гребни соединяли зубьями и помещали над входом в загон. Соединяли Гребни и в случае, когда скот терялся, — это должно было уберечь его от волчьих зубов. Этот же прием применялся и против колдовства, порчи и болезней. Для опознания ведьмы два Гребня ставили так, чтобы между ними прошла подозреваемая в ведовстве, после чего Гребни соединяли, а ведьма приходила просить, чтобы их разъединили, т.к. составленные Гребни причиняли ей боль (сербы).

ГРЕБЕНЬ известен и как лечебное средство: в Полесье, когда заболевала корова, хозяйка выносила ГРЕБЕНЬ и забрасывала его на грушу, где ГРЕБЕНЬ должен был лежать неделю, после чего его мыли и использовали по назначению.

ГРЕБЕНЬ — характерный атрибут многих мифологических персонажей: богинки, русалки, женского водяного духа и др., которые в быличках расчесывали свои длинные волосы. Как орудие порчи Гребень использовался в свадебном обряде: два чесальных Гребня ставили по обе стороны Дороги, а когда молодые проходили, их соединяли; после этого молодые всю жизнь ссорились (сербы).

ГРЕБЕНЬ клали в мешок с семенами, чтобы жито было “частым”, как зубья у ГРЕБНЯ, или помешивали им семена, приготовленные к севу; ГРЕБНЕМ расчесывали овец, а вычесанную шерсть и сломанный ГРЕБЕНЬ бросали в загон к овцам, чтобы у них было больше шерсти.

С.М. Толстая

МАГИЯ В БЫТУ

В древности обладание магическими знаниями, не вызывало ни у кого удивления, наоборот, считалось, что в быту некоторые сведения магического характера необходимы: например, для лечения заболеваний, ворожбы, усиления красоты и привлекательности, расположения к себе окружающих. Все эти сведения распространялись довольно широко, но передача их была далеко не простым делом: здесь необходимо было соблюдать предосторожности, чтобы самому не лишиться силы слова. Передавались знания от старшего члена семьи младшему или другим близким родственникам.

Практически каждый хорошо ориентировался в том, что надо делать, если спина во время жатвы разболелась или руки развились в суставах, как избавиться от зубной боли, "ячменя", как успокоить скотину или обеспечить ежедневный возврат коровы домой. Практически любая женщина знала заговоры для лечения детей. В данном случае можно говорить о своеобразной энциклопедии в устном варианте. Не обращаясь к специалисту, можно было изгонять ночниц и крикс, напавших на ребенка, загрызать детскую грыжу, избавлять ребенка от "черной болезни" (эпилепсии), заговаривать от испуга, оберегать от нечисти. Большую часть магических действий совершала сама мать, иногда ее могла заменить родная бабка. Но считалось, что именно мать, непосредственно связанная кровными узами с младенцем, может через себя избавить его от всех напастей.

К потусторонним силам человек вынужден был обращаться в сложных жизненных ситуациях. Существовали заклинания от возможных напастей: "от судей неправедных", "на власть имущих", "на царские очи", "от барского гнева". Уходя в солдаты, мужчины запасались молитвами и заклятиями для сохранения оружия, для меткости в стрельбе, "от шальной пули".

Такие магические приемы сочетали в себе слово, действие и использование особых предметов, но человек, обладающий подобными оберегами, не являлся магом. Наоборот, считалось, что, потеряв, например, записанную на листочке заклинательную молитву, он уже ничего не сможет сделать, даже если помнит текст наизусть.

Стремились к магическому знанию многие, но далеко не все. Большинство людей полагали, что излишнее знание, требующее связи с потусторонними силами, иногда отнюдь не праведными, во-первых, будет обременять, во-вторых, может оказаться вредным для мирской и будущей жизни. Здесь сказывалось, конечно же, и отношение церкви к этому вопросу.

Среди непосвященных бытовали в основном представления о возможности разового обращения к силам черной или белой магии с помощью какого-то вспомогательного элемента - слова, предмета, особого действия. Некоторое исключение делалось для матерей, у которых были дети в возрасте до года. Год - дата перехода из младенчества в детство. Переход этот выражал окончательный разрыв матери и ребенка с миром потусторонним, из которого новорожденный пришел. Интересно, что внутри первого годового цикла для матери и ребенка выделяются еще несколько значительных дат: 3 дня и 40 дней. Особенно важна последняя дата. После нее женщине разрешалось вновь посещать храм. До этого она считалась нечистой. Позже связь кормящей матери с потусторонним миром ослабевает, но до года еще сохраняется. 

Аналогичны сроки при отторжении души покойного от мира живых: 3 дня душа еще может вернуться в тело, 9 дней находится в доме, 40 дней пребывает на земле, в год душа окончательно уходит в иной мир. Любопытно то, что особо отмечен переход души колдуна в мир предков. Его уход из мира живых был довольно сложным и требовал проведения определенных ритуалов. В момент отхода души обычно начинается буря, ураган. Считалось, что после своей реальной смерти колдун мог еще некоторое время являться людям, но уже в виде вампира или вурдалака, и если это происходило, то в таком случае проводили специальный магический обряд: могилу колдуна посыпали освященным маком, а иногда вбивали и осиновый кол в тело покойного. При вскрытии гроба его тело обнаруживают обычно в неестественной для покойника позе – лицом вниз и без следов тления.
Кроме обычных людей, имеющих случайные контакты с магическими силами, и собственно колдунов, существовала еще группа людей, как бы перешедших из человеческой ипостаси в мир потусторонний. Это проклятые.  Чаще всего проклятия были такими: "Черт тебя возьми!", "Леший тебя понеси!", "А чтоб ты сгинул к тому Водяному!" и т. п. Если они были произнесены в недобрый час, человек становится добычей того, к кому его отсылали. Иногда проклятым удавалось сбежать от забравших их Лешего, Водяного, Домового, черта. Тогда они просили встречных людей дать им крест или хотя бы осенить их крестным знамением, дав, таким образом, новое крещение. Но при этом, ни в коем случае нельзя было отдавать свой нательный крест, иначе нечистый увел бы с собой нового работника взамен сбежавшего, поскольку этот человек оставался без креста незащищенным.

Вернувшиеся из ирреального бытия в христианский мир обычно долго не живут: среди людей они начинают тосковать и умирают. О своей «потусторонней»  жизни они, как правило, рассказывали довольно подробно, рисуя мир, подобный нашему, но невидимый для простого человека. Видеть его могут только те, кто обладает специальными знаниями и силой.

Представления восточных славян о переходе души человека из одного мира в другой перекликаются с популярными сегодня научными теориями аналогичными теософии или "живой этики" Е. И. Рерих. Славянские мифы и фольклор доносят до нас многочисленные сведения о проникновении в иной мир души живого человека. И это не только странствия во время так называемых "обмирании" - летаргического сна, но и целенаправленно осуществляемые переходы сильных знатоков магического искусства.

ЛЮБОВНАЯ МАГИЯ

В древности магические заговоры, воплощенные в словесную форму, иногда доходили до широкой публики. Обычно известными становились те заклинания, которые не считались особенно серьезными и вредными. Так, на границе дозволенного и недозволенного находилось волхование, связанное с любовными чарами. Привораживанием или насыланием остуды на любящих людей занимались часто не только колдуны, но и знахари. Помогали им и сами заинтересованные лица.
Малоопытные заклинатели использовали то, что им удалось узнать случайно.


Считалось, что воздействие слов колдуна намного сильнее, чем знахаря. Но к представителям черной магии часто опасались обращаться, боясь божественного возмездия для себя и вреда для того, кому адресовалось заклинание. Произнося заговор, заклинатель отрекается от божественной силы и передает себя в руки дьявола. Колдун всегда адресовал свои просьбы только черным силам и в заговорах часто присутствовали подобные слова: «Встану не благословясь, пойду не перекрестясь, из избы не дверями, из двора не воротами и т.д.» Если, например, колдун хотел наслать икоту, то произносил следующее отречение: "Отрекаюсь Бога и Животворящего его Креста, отдаю себя в руки дьяволам…». Приобщенный к черной магии человек мог видеть или не видеть вызываемую им силу. Иногда помощники являлись ему в их естественном виде. Порой, если они находились постоянно при колдуне, их могли видеть некоторые люди. Это могли быть не только черти. Знающие люди иногда вызывали и иных существ ирреального мира. Чтобы обратиться, например, к Лешему, в купальскую ночь надо было отправиться в лес, "найдя осину, срубить ее так, чтобы она вершиной упала на восточную сторону; на пне срубленной осины, став лицом на восток, нагнуться и, глядя в отверстие, образовавшееся между ногами, проговорить заклинание.
Существовала аналогичная возможность вызвать Дворового. По одному из способов человек, совершив ряд ритуальных действий, должен был среди ночи выйти к двери хлева с заклинанием: "Дядя Дворовый, приходи ко мне не зелен, как дубравный лист, не синь, как речной вал, приходи таким, каков я, я тебе христово яичко дам".
Возможно, было и общение с Водяным по инициативе человека. Но знающие люди старались не заключать с ним никаких сделок, а просто с помощью заклинаний отбирать у Водяного его имущество. Вера в силу людей, приобщенных к сфере черной магии, у восточных славян была практически абсолютной.
Если бы мы были более внимательны к древнему знанию, то не делали бы многих ошибок, активно вторгаясь в непознанную сферу нашего бытия. Наши предки прекрасно понимали, что далеко не каждого человека может лечить знахарь и даже не на каждого действует колдун. Это делалось избирательно, как, впрочем, и весьма избирательно передавалось знахарское и колдовское искусство - искали схожего по типу поля человека. Народной культуре хорошо известно: мир биполярен, основан на противостоянии двух начал. Возможно, многочисленные вопросы, до сих пор таинственного мира, в котором мы живем, могли бы значительно быстрее обрести свой ответ, если бы мы лучше знали собственное прошлое. Может быть, тогда мы научились бы с большей осторожностью вести себя в этом мире, чтобы не нарушать его целостности и равновесия, а также не причинять вреда себе и другим.

В некоторых странах в прошлом считалось, что ветер можно завязывать в узлы и затем выпускать на волю, развязывая их в нужном месте. Завязыванием занимались, как правило, ведьмы, а развязыванием - покупатели волшебных узлов.

"Вальтер Скотт посетил однажды одну из таких ведьм. Вот что написал по этому поводу спутник писателя Г. Локхарт: Мы взбирались по крутым и грязным переулкам, чтобы подняться на холм, возвышающийся над городом. На этой высоте в полуразрушенной хижине жила старая ведьма, которая зарабатывала на жизнь продажей ветров. Когда какой-нибудь капитан, матрос или купец давал ей шесть пенсов, она ставила на огонь свой чайник и начинала колдовать, чтобы вызвать попутный ветер и завязать его в узел."

Узлы связаны также с поверьями, имеющими отношение как к рождению, так и к смерти человека. Жители многих стран до сего дня верят, что на одежде роженицы следует распустить все узлы (даже чисто декоративные), чтобы облегчить роды.

Точно так же следует распустить все узлы на одежде умирающего, дабы ничто не могло удержать отлетающую душу. В Англии, например, считают, что покойника нельзя класть в гроб, если на его одежде есть хотя бы один узел, иначе душа не будет знать покоя и станет постоянно навещать родственников.

"Узлы упоминаются и в свадебных приметах. Так, жених должен идти к алтарю с незавязанными шнурками на одном ботинке, не то ведьмы лишат его способности распустить девственность невесты в первую брачную ночь. "

Кое-где верят, что, если двое тянут за веревку с узлом посредине и веревка неожиданно рвется, тот, кому достался обрывок с узлом, смело может загадывать желание - оно непременно исполнится в ближайшее время.



* * *

Русские ведьмы и колдуны, чтобы испортить кого-либо, брали шерстяную нитку черного цвета и завязывали на ней узлы. Нитку затем бросали в месте, где на нее мог наступить тот, кого хотели испортить.

При завязке определенного количества двойных и одинарных узлов колдун говорил следующий заговор:

"Выйду на улицу. Брошу в чисто поле. В росстани. Меж дворы. В луга. В моря. В леса. В зыбучие болота. А потом добавлял: Хотя и здесь оставлю, куда пойдет, тут и очутится."

Заговор читался обязательно в полнолуние над сваренным в котле тельцем убитой этим же вечером черной кошки.

"Человек, на которого напускали порчу, наступив на нитку с заговоренными узлами, обязательно спотыкался. А дальше уже все было делом случая. Если он, как в фильме Бриллиантовая рука, чертыхался после этого, то тут же и подхватывал порчу. Если же не поминал нечистого, то шел себе дальше живым и здоровым. "

Наводили порчу, тяжелую болезнь и даже смерть и несколько иным образом, устраивая на несжатой ниве того, кого хотели испортить, узел из колосьев, называемый в народе заломом. И не только сжавший этот узел подпадал под злое воздействие этого узла, но и тот, о ком колдун плохо думал злое при завязывании колосьев...

Убеждение в зловредной силе залома в прошлом было широко распространено, и для уничтожения его злого воздействия прибегали к помощи знахаря, который, раздевшись в поле донага, со свечой читал специальный заговор, а затем, вырвав завязанный узел колосьев, сжигал его на перекрестке. В подобных случаях обращались селяне и к услугам священников, которые служили долгий молебен на поле.

Вместе с тем с помощью нитки с узлами русские знахари лечили различные болезни. Лихорадку, например, излечивали следующим способом: ниткой вымеряли суставы и на каждом суставе завязывали узелок. Считалось, что болезнь, связанная узелками, обязательно оставит больного. Другой способ излечения был таким: на толстой веревке навязывали девять узлов и били ею больного до… полного излечения

У больного ребенка ниткой обмеряли голову, туловище, руки и ноги, и этой ниткой завязывали маленький узелок с хлебом и солью. Узелок относили на перекресток, где и оставляли со специальным лечебным заговором. В результате завязанная болезнь передавалась ветру и уносилась им, а больной ребенок поправлялся.

От ломоты в руках и сегодня завязывают на запястье красную нитку с четырьмя узлами. Красными нитками обвязывают, на всякий случай, руки и ноги и от порчи.

Если вам привиделся сон, в котором вы завязываете узлы, значит, в скором времени вы впутаете в свои дела кого-либо из знакомых.


Светлана Никифорова

НАГОВОР.

Исторические сведения.


В древности люди всецело зависели от состояния окружающей их природы. Они обожествляли все природные стихии, считая их одушевленными и разумными, и поклонялись им. Люди верили, что при помощи определенных «заповедных» слов  и действий можно овладеть «светлыми» и «темными» существами, господствующими над ними. Так родились заговоры, наговоры, заклинания, мантры, молитвы...
Итак, заговоры и наговоры - это чудом уцелевшие формы древних языческих заклинаний, дошедших до нас из глубины веков.  Конечно, они не могли сохраниться во всей своей первозданности, как и другие устные «памятники», и подверглись значительным искажениям - отчасти это произошло под сокрушительным влиянием времени, отчасти по причине эволюции в развитии народных убеждений под воздействием религии. Однако же, наговоры и заговоры сохранили драгоценные свидетельства своей словесной силы. Их сила заключается в издревле узаконенных формулах, а так же в могучей замыкающей смысловой значимости слов. Это убеждение заставляло посвященных с особой тщательностью оберегать каждое слово заговора или наговора, хранить его как святыню. «Вещие» слова за-говоров и наговоров вносились в народные лечебники, бережно хранились, и передавались из поколения в поколение только избранным. Считалось, что слова заговоров и наговоров нельзя  произносить просто для забавы. По мнению древних колдунов и магов, они, как па-мятники «вещего» чародейского слова, вмещали в себя страшную силу, которую не следовало пробуждать без крайней необходимости, чтобы не навлечь беду.
В древности заговоры произносились громким голосом. Их нашептывание стало применяться позднее, когда в них увидели таинственное заповедное знание, которое следовало хранить в тайне.
Могущество заговорного слова, по убеждению колдунов, безгранично: оно может управлять стихиями, наводить и изгонять злых духов, вызывать из могил мертвых, прогонять болезни и насылать их, даровать человеку счастье и подвергать его бедствиям - короче, «вещее» слово способно творить чудеса, подчиняя воле мага как благотворные, так и зловредные влияния всей природы.

В чем же сила «вещего» слова? Только ли в смысловой значимости слов? В настоящее время считают, что каждое колебание физического плана вызывает изменения в планах энергетическом и психическом. На этом и основано специфическое произнесение заговоров, заклятий, молитв, мантр, где слово используется не только, как своеобразная программа действий, но и как магический прием, построенный согласно закону воздействия ритмических вибраций на окружающую среду и, кроме того, на символическом значении произносимых звуков.
Таким образом, произносимые слова, звуки оказывают определенное энергоинформационное воздействие, как на физическом плане, так и на уровне  психоэнергии, а слова молитв, заговоров, мантр и т.д. служат как бы оболочкой высших идей и большей частью составляют синтетические формулы, которые и привлекают внимание тонкоматериального мира, как духовного (божественного), так и низшего астрального, к человеку. И успешному контакту с этими мирами способствуют как сама «словесная программа» и ее энергоинформационное воздействие, так и разумное участие человека в ней, т.к. обряды чтения молитв, мантр, заговоров и т.д. сопровождаются выделением либо «положительной», либо «отрицательной» энергоинформации, в зависимости от той «программы», что несут в себе произносимые слова. В связи с этим, в своей книге «Исцеление души и тела» Н.П.Федоренко советует верующим: «Написаны молитвы на церковно-славянском языке, поэтому желательно найти их перевод, чтобы слова не звучали бессмысленно для молящегося». А в этнографической литературе отмечается, что ритуалы, связанные с заговорами и наговорами, придерживались своих специфических условий проведения и только тогда сила действия «словесных программ» соответствовала их назначению.

 Следующие сведения из народной магии показывают многообразие ритуальных условий, относящихся к чтению наговоров: большинство заговоров читаются натощак; одни, стоя на пороге, а другие - в чистом поле; многие - лицом к востоку; для добрых дел - по легким дням (вторник, среда, суббота) и при растущей Луне; для чернокнижников - по специальным дням (их 33 дня в году) и при убывающей Луне; для духовных молитвенных чтений - среда, пятница, воскресенье и праздничные дни; некоторые читаются на ветер, а также и над проточной водой; в течение дня чаще читают на восходе или на закате солнца; также читают над мумиями или следом человека и почти все читаются шепотом или «про себя».
Существуют и кодовые слова, которыми начинаются и заканчиваются тексты молитв, наговоров и заговоров или же те, которые чаще других встречаются во всем тексте. Одни из них, произносимые в начале текста, служат для «запуска» действия программы, а другие, произносимые в конце текста, подводят итог программе. В молитвах такими словами являются «Господи, благослови!», «Во имя Отца и Сына и Святого Духа», «Аминь» и другие. А в заговорах часто употребляются слова «На море, на океане», во многих упоминается «Камень Алатырь» и почти во всех «Аминь» и многие другие.

Современному человеку не следует забывать, что осторожного обращения требуют не только заговорные, наговорные или молитвенные слова, но и простая обиходная речь, которую также необходимо контро-лировать. Это предостережение, возможно, отражается в пословице: «Слово – не  воробей, вылетит - не поймаешь», ибо слово - это «программа», которая с произнесением начинает свое необратимое действие.

До сих пор живо поверье у всех индоевропейских народов, что слово доброго пожелания и приветствия (здравницы) призывает счастье, здоровье, успех в делах тому, кому оно сказано. И, наоборот, слово злого пожелания влечет за собой гибель, болезни и всевозможные несчастья. Особой уничтожающей силой обладают слова проклятия. По народному убеждению, произнесенное проклятие семь лет носится по воздуху (энергоинформационным потоком) и каждое мгновение может «обрушиться» на того, кому оно было адресовано. И если уж проклятие достигло своей цели, то избавиться от него порой бывает очень трудно. Считается, что снять проклятие может только тот, кто отправил эту «программу», и никакой маг, колдун, или экстрасенс не в состоянии этого сделать. Но до наших дней дошло народное мнение, что церковный обряд причастия, пройденный 7 раз, все же может снять проклятие с человека и тем самым избавить его от мучений.

Надо помнить о том, что злое слово, неосторожно сказанное чело-веком, иногда даже и не помышляющим о том, чтобы оно сбылось, - никогда не остается без последствий и следует быть осторожнее в словах и в выра-жениях, особенно в  конфликтных ситуациях.
Еще надо помнить, что сказанное слово имеет свойство бумеранга. Недаром закон Белой магии гласит: «Добро возвращается дважды» (равно-ценно, как и зло).

Согласно поверью, колокольный звон обладает особой магической силой. Нечистые духи боятся колоколов и, заслышав их звон, улетают как можно дальше. Они ненавидят колокольную музыку, потому что она исходит от предметов священных, а также потому, что она нарушает ту атмосферу, в которой они влекут свое бесплотное существование.

Заслушав звон колокола, нечистая сила улетает как можно дальше, иначе звон охватит их своими звуками, как волнами, и завертит в страшном вихре, словно легкую лодочку в водовороте.

Первый удар колокола приводит нечисть в оцепенение, при втором ударе она в смятении бросается во все стороны, а при третьем вся сила бесовская, если не успеет убежать, проваливается в преисподнюю.

Именно в связи с этим принято, услышав церковный благовест, при первом ударе колокола во время Благовеста поднять голову вверх, после второго удара перекреститься, а после третьего - поклониться.

***

Поскольку в древности верили, что болезни вызываются бесами, то часто звонили в церковные колокола во времена эпидемий. В XVI и XVII веках с появлением чумы колокола звонили либо медленно и размеренно, либо часто и с перезвонами. Это делалось по предписанию тогдашних врачей - не из соображений, связанных с религией или суеверием, а потому, что полагали, что громкий звук разгоняет тяжелый, зараженный воздух, считавшийся одной из причин болезни.

Признавая за колокольным звоном целебную силу, крестьяне в прошлом так лечили мёртвые наросты на теле: во время колокольного звона брали на кладбище кость и терли ею нарост до окончания колокольного звона. Страдающие глухотой отправлялись на колокольню и, наклонившись под большим колоколом, слушали колокольный звон.

"Кликуш, больных лихорадкой,ставили под колокол во время звона, чтобы изгнать бесов из их тела. А когда у человека отнимался язык, обливали водой колокольный язык и поили ею больного."

В церковные колокола иногда звонили, чтобы помочь роженицам во время трудных родов. Снятый с колокола сальный налет использовали в качестве мази, так как люди верили, что он обладает целительными свойствами. Даже в начале ХХ века его применяли против стригущего и опоясывающего лишая и прочих кожных заболеваний.

Считается, что если в самом начале звона выйти из дома, войти в него или закончить какое-либо дело - это предвестие добра.



***

"По распространенному поверью, растительность на земле весной только тогда начинает идти по-настоящему, когда ударит первый гром. Неудивительно, что и колокольный звон в народных верованиях имеет довольно тесное отношение к урожаю. В России, например, верят, что тот, кому удастся в Христов день первым взойти на колокольню и позвонить, у того в текущем году будет хороший урожай."

Тесную связь колокольный звон имеет в народных верованиях и с умершими. Считалось, что колокольный звон обладал способностью пробуждать усопших от их непробудного сна. Люди также верили, что как только в полночь ударят в колокол, мертвецы встают из своих могил и идут пить на реку.

Вообще, церкви, часовни и колокольни ночью служили прибежищем упырей, живых мертвецов и чертей, исчезающих с первым криком петуха. Например, нечистый дух, вселившийся в тело мертвого колдуна, из тех, кого не принимала земля после смерти, постоянно обитал на колокольне. И если в полночь смельчак забирался туда, то без проблем мог увидеть колокольного духа сидящим в углу, в белом колпаке. Сорвешь с него колпак - будешь маяться всю жизнь: каждую ночь колокольный мертвец будет ходить под окнами, прося надеть колпак, а станешь одевать - тут же и придушит.

"До сего дня повсеместно существует вера в то, что пожертвование на новый колокол лучше всего может облегчить участь грешной души в загробной жизни, потому что сколько в колокол к обедне или к утрене ударят, сколько душ христианских перекрестится и к Богу молитву вознесет. А той душе, чей колокол, раз от разу от этого будет легче... "

В церковные колокола нередко звонили во время грозы: чтобы отвести гром и молнию и предохранить всех слышащих звон от материальной и духовной угрозы. В различных уголках Европы до сих пор звонят в колокола во время града, стараясь защитить посевы.



***

Считается, что колокол - существо одушевленное. Многие предания утверждают, что церковные колокола живут и мыслят. В присутствии святого или когда неподалеку совершается преступление, они звонят сами собой.

Во времена парусного мореплавания корабельный колокол считался в каком-то смысле воплощением души судна. Моряки верили, что он звонит сам собой в тот момент, когда тонет потерпевший крушение корабль.

Странный гул, иногда издаваемый колоколом, когда до него никто не дотрагивается, считается верным знаком того, что еще до конца недели в приходе кто-то умрет.

Обычные колокольчики, как и церковные колокола, также окружены суевериями. Зазвенев сами по себе, они предвещают несчастье, а если два колокольчика в доме зазвонят одновременно - это к разлуке.

Увидеть во сне колокол означает силу и могущество, увидеть его без языка означает бессилие и слабость. Просто слышать во сне звон колоколов - предстоят пустые и ложные слухи, ссора, раздор. Звонить в колокола, значит, иметь с кем-то в ближайшем будущем словесную перебранку или судебную тяжбу...

"Человечество давно оценило значение воды для поддержания силы и здоровья человека. Вряд ли можно переоценить хвалебную оду воде, произнесенную Антуаном де Сент-Экзюпери: Вода! У тебя нет ни цвета, ни вкуса, ни запаха! Тебя невозможно описать! Тобой наслаждаются, не ведая, что ты такое. Нельзя сказать, что ты необходима для жизни, ты сама жизнь!"


* * *

"Как известно из Библии, Иисус Христос обрел духовную силу после купания в реке Иордан в возрасте тридцати лет. Его крестил Иоанн Предтеча, своей проповедью подготовляющий народ к принятию Спасителя. Праздник Крещения носит и другое название - Богоявление, потому что в момент крещения Иисуса Христа Бог Отец свидетельствовал с неба и Бог-Дух Святой сошел в виде голубя."

В праздник Крещения Господня в церквях совершают Великое освящение воды в память того, что воды Иордана освятились, когда в них крестился Христос. Православные христиане приносят домой святую богоявленскую воду и сохраняют ее в течение года. Эту воду пьют и ею окропляют жилища.

* * *

Культ воды характерен для многих народов мира. Предки наши, как и другие древние народы, предпочитали селиться у воды, по берегам озер и рек. Воде, как источнику жизни, поклонялись кочевники, земледельцы и охотники-рыболовы (культ водоемов, родников и колодцев, культ рек и дождя). Для многих первобытных религий были характерны ритуальные омовения. Фактически нет ни одной религии, в которой не использовался бы элемент водного ритуала.

В иудаизме ритуал водного омовения совершался накануне субботы и других религиозных праздников. В исламе также имеется целый ряд водных ритуальных омовений, установленных для различных ситуаций и состояний верующего. К Будде приходило озарение, когда он смотрел на капли росы, сверкающие на зеленых листьях. В христианстве установлен ритуал крещения, включающий окропление новорожденного святой водой и погружение его в освященную купель.


* * *

Ритуальные очистительные омовения существовали у большинства славянских народов. Почитая воду, славяне наделяли ее особой живительной, очистительной и целебной силой. С культом воды были связаны многие народные праздники, сопровождающиеся купанием или обливанием. Эти праздники, начинаясь с масленицы - проводов зимы, продолжаются до Троицы - проводов весны и встречи лета. Троица и следующий за ней Духов день венчают собой цепочку праздников: масленица, Благовещение (7 апреля по новому стилю), Пасха и Троица.

"В праздник Благовещения Пресвятой Богородицы Архангел Гавриил возвестил Деве Марии о том, что: Дух Святой найдет тебя и сила Всевышнего осенит тебя, то есть что она будет матерью спасителя мира."

"В это время максимально проявляется энергия Солнца. С древнейших времен все народы считали, что Солнце-Дух первенствует во Вселенной. И следовательно, поток энергии, идущий в эти дни от Солнца, обладает мощной животворящей силой, способной зародить новую жизнь. От весенне-летних языческих обрядов сохранилась зеленая магия - завивание берез, украшение домов и храмов березовыми ветками, гадание на венках из березовых веток. Молодую кудрявую березку завивают целиком, загибая и сплетая ее ветви, украшают цветами, лентами и устраивают вокруг нее танцы и игры."

Прихожане идут к обедне с букетами луговых цветов и ветками берез. Потом их высушивают и хранят за иконами за печкой, под крышей - для избавления от всевозможных бед. По приметам, троицкая зелень оберегает дом во время грозы. (Предпочтение отдается березе, как дереву, которое первым покрывается зелеными листочками.)

"На Троицу распространены обряды, связанные с водой: шутливое обливание водой друг друга (отголосок магического ритуала вызывания дождя), катание на лодках, украшенных зеленью и цветами

Обычай освящения воды известен во Франции, скандинавских странах, Нидерландах. При этом троицкой воде, как и пасхальной, приписывают целебные свойства. Такой водой окропляют посевы, орошают сады, виноградники - во имя будущего урожая.

У южных и западных славян (болгар, сербов и некоторых других) неделя, предшествующая Троице, называется русальской или русальной. Русалии - старинные славянские праздники, связанные прежде всего с культами растительности, земли и умерших предков. В православном календаре суббота накануне Троицы (Родительская суббота) - традиционный день поминовения умерших.

"Завершается гимн культу воды (7 июля) в праздник Рождества Предтечи и Крестителя Господня Иоанна, известный у славян как праздник Ивана Купала. Купальский праздник был распространен у многих народов Европы. Как и на Руси, он посвящался летнему солнцевороту. В летописях подчеркивается массовый характер этого праздника: на игрища шел весь народ. Юноши и девушки водили хороводы вокруг костров, прыгали через них. В этих играх прослеживается ритуал очищения огнем, тесно связанный с культами земли и предков. Многие черты этого праздника находят отражение в повести Н.В.Гоголя Вечера накануне Ивана Купала."


* * *

"Человечество давно подметило способность воды поддерживать силы и жизнь человека. Благодаря целебному и энергетическому свойствам вода используется в качестве средства культовых отправлений, применяется в лечебных и магических процедурах. Еще в 30-х годах прошлого века итальянский исследователь обнаружил связь между активностью солнца и некоторыми свойствами воды. Выяснилось, что вода запоминает не только влияние электромагнитных излучений, но и действие ультразвука, вибраций, слабого электрического тока."

"Вода является идеальным носителем информации. По-видимому, это свойство воды использовалось в целительстве и магии, которые совершались с помощью наговаривания воды. Вода, согласно учению йоги, содержит довольно значительное количество праны (пространственной или космической энергии). При купании или питье часть праны усваивается организмом, особенно, если он в ней нуждается. Ощущение жажды, по-видимому, бывает обусловлено не только потребностью в воде как жидкости, но и потребностью в пране - энергетической составляющей, которую содержит вода. Своевременно выпитый стакан природной или специально обработанной воды может придать новые силы организму и стимулировать работоспособность."

"Вероятно, благодаря наблюдательности и мудрости наших предков человеку, почувствовавшему себя плохо, стараются поднести стакан воды в качестве скорой помощи. К тому же добрый настрой и сострадание оказывающего помощь человека наверняка заряжают воду и активизируют ее. Следовательно, целителем может стать каждый, сердце которого наполнено добром и любовью, а душа чистыми помыслами."


"АН"

ПОВОРОТНЫЕ ТОЧКИ ГОДА

Во Вселенной все развивается по определенным законам - законам гармонии. С давних времен было известно, что все в мире (видимое и невидимое) состоит из четырех стихий, или энергий: Огня, Земли, Воды и Воздуха. Под этим подразумеваются не привычные нам понятия соответствующего вида материи, а определенные качества энергии. Равновесие этих стихий в природе или человеке дает здоровье, душевную гармонию. Нарушение баланса может привести к каким-то заболеваниям или социальным конфликтам.



* * *

Как часть биосферы человек участвует в сложном процессе обмена энергиями с окружающей его средой. Он не только получает энергию извне, но и чутко реагирует на все изменения, происходящие в природе, во Вселенной. Древние люди замечали цикличность процессов в природе и отмечали критические точки года, которые связывали с движением Земли вокруг Солнца. Эти четыре поворотные точки года совпадали с днями весеннего (21 марта - переход от водной стихии Рыб к огненной стихии Овна) и осеннего равноденствия (23 сентября - переход от знака Девы, стихии Земли, к воздушной стихии знака Весов). С этими датами соотносят начало весны и осени. Отмечались и дни летнего и зимнего солнцестояний (22 июня - начало астрономического лета, самая короткая ночь и самый длинный день). Солнце в этот день переходит из стихии Воздуха (Близнецы) в стихию Воды - знак Рака. Начало зимы, самая длинная ночь и самый короткий день - 21 декабря - завершал круговорот стихий от Огня (знак Стрельца) к земному знаку Козерога.



* * *

Астрономы считают, что это – самые неустойчивые точки орбиты Земли. По мнению астрологов, в этих точках происходит как бы скачкообразное изменение качеств биополя планеты. Резкий переход от одного качества к другому может вызвать у людей нарушение внутреннего равновесия (как и при резкой смене атмосферного давления) и негативно отразиться на здоровье. Эти дни были хорошо известны в древности. В день зимнего солнцестояния Солнце переходит в знак Козерога. Внешне ситуация безрадостна: природа безжизненна, и человеку, естественно, надо полагаться на самого себя. Время напоминает о конечности всего в нашем мире. Мрачному декабрьскому времени года, когда Солнце надолго исчезает с небосвода, присущи пессимизм и заботы о хлебе насущном. Мифологически древние люди посвящали это время Сатурну - богу Земли, Времени и Судьбы.



* * *

"В тот период, когда природа, все живое и семя, готовое к посеву, спит, римляне устраивали праздник в честь Сатурна. С 17 по 23 декабря устраивались римские сатурналии - главный праздник Сатурна, бога сытости и результатов труда. Проведение сатурналий предполагало, что после нарушения порядка жизни и внешней разрухи все вернется на круги своя. Это был карнавал, доживший до наших дней в виде новогодних праздников-маскарадов. Само слово карнавал, сегодня связываемое с Новым годом, обозначало колесницу-корабль Солнца, которая должна была возвратиться к людям."

В последующий день сатурналий - 23 декабря - господа и слуги переодевались и менялись местами, вспоминая доисторическое время всеобщего равенства и процветания, когда еще ничто не нарушало впервые установленных законов мироздания.

24 декабря (у славян - ночь на 25-е) - принесение жертв богу-творцу света: Святовиту - у западных славян и богу солнечного огня Дажьбогу - у восточных (в более древнюю пору почитавшемуся под именем Рода). В этот праздник трением разжигали новый огонь, пламя которого поддерживалось до 6 января.

25 декабря, день увеличения солнечного света (продолжительности дня), отмечался как день рождения Гора - в Египте, Зевса - в Греции, Митры - у персов и рождества Христа - у христиан.

26 декабря - славянское празднование бога-творца Рода и древних праро-

дительниц - Рожаниц. Род - славянский образ планеты Сатурн.

По гороскопу друидов дню зимнего солнцестояния соответствует бук. Это дерево - признанный символ долголетия: бук до старости остается молодым. А вся декада соответствует яблоне, воплощающей радость познания бытия. С библейского яблока и началось познание жизни и смерти.



* * *

Обычай украшать новогоднюю елку восходит к тем временам, когда дерево стало жертвой, взамен жертвоприношения людей призванной поддержать слабеющие зимой силы природы. Деревья тянутся вверх, соединяя Небо и Землю. Некоторые народы считали, что боги спускаются к людям по деревьям. Традиция украшать свои жилища ветвями деревьев с зелеными листьями появилась еще задолго до того, как в наших домах нашла приют вечнозеленая красавица елочка, ставшая неизменным спутником новогодних торжеств. Считалось, что зеленое растение обладает не только жизненной силой и способствует восстановлению здоровья, но и олицетворяет собой бессмертие, вечную молодость, верность и долголетие.

"В России история новогодней елки начинается с Петра I, который своим указом в 1700 году предписал отмечать Новый год - и по примеру всех христианских народов отмечать его гуляньями и фейерверками, украшая улицы, дома и ворота вечнозелеными ветками: еловыми, сосновыми, можжевеловыми."

Ведьмак

Персонаж исключительно восточнославянской мифологии. Носитель первобытной магии. По функциям схож с колдуном. 
По преданиям, ведьмак обладал двумя душами, человеческой и бесовской, что, в свою очередь, обусловило его многофункциональность: он мог быть враждебен человеку и в то же время настроен дружелюбно. 
Как и ведьма, ведьмак портит скот, посевы, превращает людей в оборотней или наказывает их, напуская "морок" (при этом человеку кажется, что у него выпадают все зубы, пропадают глаза, и лишь от желания ведьмака зависит, вернутся они на место или нет). Сам ведьмак также способен к оборотничеству; он может  превращаться в коня, волка и даже мотылька.

Вместе с тем, от ведьмака, по преданиям, люди видят также немало доброго. Он заговаривает, лечит, знает прошлое, предвидит   будущее,   находит   потерянное   или украденное. Предводительствуя над всеми ведьмами и колдунами округи, ведьмак может им препятствовать в злодеяниях, отгонять опасных мертвецов и прочее. 
Ведьмак зачастую  не только ничего злого не творит, но даже старается быть полезным: он мешает ведьмам творить зло, запрещает ходить мертвецам, разгоняет тучи и т.д. Ведьмак и после смерти не теряет своей силы. Рассказывают, что не раз видели его, как он дерется с мертвецами на могилах и всегда побеждает. 
Считалось, что ведьмак выглядит как обычный мужчина, но с небольшим хвостом, на котором растут четыре волоса. Ведьмаку также приписывали тяжелый   
взгляд, от которого человек мог заболеть и даже умереть. Существовало поверье, что внешний мир ведьмак видит в перевернутом виде. Как и ведьма, он летает 
на шабаш, предводительствуя там и вступая с ведьмами в половую связь. Живет он уединенно, никогда не женится, молчалив и нелюдим. 

Перед смертью ведьмак обязан передать свою силу и знания другому человеку через переданную ему вещь или особое слово. Считалось, что это может произойти помимо воли самого человека, поэтому перед смертью к ведьмаку опасались приближаться. Но и после смерти он сохраняет часть своей силы. Чтобы при этом   возобладала человеческая, а не бесовская душа (иначе бывший ведьмак станет упырем), умершему подрезали пятки или подколенные жилы, клали в гроб лицом вниз или забивали в сердце осиновый кол. Если все было сделано "правильно", люди верили, что ведьмак станет охранять свое село, не пропуская туда мертвецов и упырей.

Ворожея

Ворожеей могут именоваться люди, вообще занимающиеся колдовством и те из них, кто кто специализируется на ворожбе как на гадании с целью узнать прошлое и будущее, открыть источник несчастий, порчи, потерь. Соответственно, ворожить означает и заговаривать, пускать порчу, знахарить, шептать, колдовать, гадать и угадывать. 
В поверьях уральских крестьян воржец (ворожец) — колдун, заключивший договор с нечистой силой; воржецу Федору черти-помощники цепляют за удочку белуг, насаживают на багор сомов: «Посмотритека, при нас-то он зи одного сома не пымат, а без нас-то за глазьями, чертову гибель таскат... Знамо, черти ему на багор сажают. Так и было решено: ворожец, да ворожец Федор Попова (Железнов, 1910). 

Ворожат иногда и обычные люди: в засуху, после молебна Илье, молодежь начинала обливать друг друга водой («ворожить дождь») Обыкновенно к ворожцу обращались для указания потерь. Ворожец иногда занимался и лечением через нашептывание, заговоры. 
Надеясь отыскать вора и украденное, жители Пермской губернии «призывают ворожею, которая, поворожив бобами или чем-либо другим, будто бы угадывает, где находится потерянная вещь, и в особенности в подобных случаях вменяют ворожей женщины, одержимые порчей, в которых будто бы посаженная порча угадывает, что кто украл и где находятся потерянные вещи». 

В судебных делах приказов XVII в. встречаем упоминание о московской слепой ворожее Ульянке и о суздальской знахарке бабе Дарынце, которая «на блюде ворожит и на соль смотрит» и прославилась удачным предсказанием восхода болезней. «Постоянно обращались к ее искусству при пропажах и кражах. <...> В виду большой популярности ворожеи, ей нередко предлагали вопросы тонкого свойства клиенты, мечтавшие об удаче на политическом по-прище и о придворной карьере. Федору Толочанову она, например, предсказала, что быть ему при государской милости не на много, а быть ему в ссылке». Не жньшей известностью пользовалась татарка-ворожея, жившая в 1630 г. на Лебедяни «и отличавшаяся большим искусством в ворожбе по рукам». 

В середине XIX в. «самые обыкновенные способы ворожбы в селах следующие: на решете, на воске и на воде, а только ворожеи и редко знахарки имеют способность заговаривать и привораживать, чему безусловно верят все крестьяне".
Отношение к умеющим ворожить людям было двояким, сочетавшим уважение и страх: «Хорошо тому жить, кому бабушка ворожит» (Даль, 1880).

Ведуны

Эти знающие, умудренные опытом люди занимающийеся магией или ведовством, "ведающие" .
"В 1598 году, присягаля Борису Годунову, клялись "ни в платье, ни в ином ни в чем лиха никако не учинити и не испортити, ни зелья лихово, ни коренья не давати... Да и людей своих с ведовством не посылати и ведунов не добывати на государское лицо... и на следу всяким ведовским мечтаниям не испортити, и кто такое ведовское дело похочет мыслити или делати... и того поймати" (Краинский, 1900).

Из приведенного выше текста очевидно основное занятие ведунов - колдовство, порча посредством кореньев, трав или различных зелий, почему в судебных процессах над колдунами (XVI -XVII) обычно и фигурируют ведуны и зелейники. 
Область ведовства была традиционно обширой: верили, что ведуны и ведуньи могут насылать болезни, внушать любовь и отвращение, заколдовать промыслы и т.п. При помощи кореньев и трав старались заручится милостью своих бояр: крестьяни и холопы "носили некоторые сорта трав и кореньев на шее, пили их с водой или же предлагали в еде и питье своим господам.

В 1649 г. холоп Пронка говорил на допросе, что один ведун, крестьянин Троице-Серниева монастыря, "показал ему коренья и трав узол с шапку и, выняв ис того узла корень да щепоть малкй травы, дал ему Пронке и велел пить в воде и в пиве, а корень носить на вороту, ино де боярин будет к тебе добр". По поверьям, из опастности могла выручить трава дягиль, дикая заря, коровник.
Вера в особые, колдовские свойства некоторых кореньев и трав была так сильна, что иногда считалось опасным брать или давать цветы незнакомым лицам: с цветком или травой недуг мог переместиться с одного лица на другой. Действие трав и кореньев еще усиливали с помощью наговоров, которые очень сильны.

Гадалки

Гадалками в основном были умудренные опытом женщины. Они владели "легкой магией" призывая духов чтобы увидеть и предсказать будущее или прошлое, заговорить на любовь.
Готовили из трав разные снадобья на приворот или отворот, и прочее. У них как правило была необычайно развита интуиция и необычные способности типа телепатии или телекинеза. Гадалки обычно в своих действиях использовали подручные средства типа карт Таро, или просто гадальных карт.
Гадать можно было не только на картах, но на всем на чем угодно (бобы, листья, воск, бумага, внутренности животных и т.д).
Ограничивалось все только фантазией гадалки и ее умением призывать духов на помощь. Составляли гадалки астрологические прогнозы и гороскопы, толковали сновидения.

Черт и ангел в мифологии древних славян


Черт

"Нарисован черт, да такой страшной: черный, с рогами, хвостом и копытами"- так описан этот представитель нечисти в одной из русских сказок.
Копыта его могут быть козлиными, коровьими или лошадиными - от этого нрав и зловредность дьявольского отродья не зависят.
Чертей знают все славянские народы. Называли же их везде по разному, тем более что поминать черта впрямую никогда не рекомендовалось -  вмиг явится! Обычно использовали прозвища-заместители, эвфемизмы: нежить, враг, лукавый, нечистый, немытик, игрец, окаянный.
Живут черти в лесах, на болотах, в заброшенных домах, даже в церквах, могут вселяться в человека.
Основное назначение черта - искушать человека, толкать его на дурные поступки, склонять к лени, жадности, злобе и прочим порокам и грехам. Искуситель нашептывает свои козни человеку в левое ухо, а ангел-хранитель наставляет на путь истинный, шепча в правое ухо. 

В брак черти в основном вступают с ведьмами; когда черт с ведьмой венчаются, устраивают они игрища, пляски и шабаши, во время которых на перекрестках дорог возникают пыльные вихри. Если в такой вихрь бросить нож - острие окрасится кровью, смерч исчезнет, а на земле можно будет разглядеть отчетливые следы копыт. 
Но, в общем, не так страшен черт как, его малюют. Универсальное средство борьбы с чертом - святая вода и крестное знамение. 
Постоянное место обитания черта - пекло (ад), где он и его собратья всячески мучают грешные души. Однако черт может появиться в любом месте. 
Известны две группы сюжетов о черте: первая, где черт представлен чрезвычайно опасным и почти равновеликим богу, и вторая, повествующая о глупом черте.  Первая группа сюжетов опирается на библейские представления и притчи. В них отражаются христианские мифы о происхождении черта, как то, что черт это падший первоангел.  Вторая группа сюжетов представляет жизнь чертей в комическом аспекте: черти дерутся, женятся, играют в азартные игры, спорят с мужиком и солдатом.

Ангел

И греческие, и еврейские слова выражающие понятие "ангел", означают "вестник". Ангелы часто выполняли эту роль в текстах Библии, однако авторы ее нередко придают этому термину и другой смысл.  Ангелы являются бестелесными помощниками Бога. Они появляются в виде  людей с крыльями и ореолом  света   вокруг головы. Обычно о них упоминается в  Еврейских, Христианских и Мусульманских религиозных текстах.   
Ангелы имеют вид человека, «только с крыльями и одеты в белые одежды, творил их Бог из камня»; ангелы и серафимы — женщины, херувимы — мужчины или дети" (Иваницкий, 1890).   Добрые и злые ангелы, посланцы Бога или дьявола, сходятся в решающей битве, описанной в книге Откровения.
Ангелы могут быть обычными людьми, пророками, вдохновляющими на благие свершения сверхъестественными носителями всякого рода вестей или наставниками и даже безличными силами, как ветры, облачные столбы или огонь, которые вели израильтян во время их исхода из Египта. Чуму и моровую язву называют "злыми ангелами". Св. Павел называет свою болезнь «вестник Сатаны». Многие другие явления, как вдохновение, внезапные побуждения, провидения, также приписываются ангелам. 

Невидимые и бессмертные
Согласно учению церкви, ангелы — бесполые невидимые духи, бессмертные со дня их творения. Ангелов много, что вытекает из ветхозаветного описания Бога — «Господь воинства». Они образуют иерархию из ангелов и архангелов всего воинства небесного. Ранняя церковь четко разделила девять типов, или «чинов», ангелов.
Ангелы служили посредниками между Богом и его народом. В Ветхом Завете говорится, что никто не мог увидеть Бога и остаться живым, поэтому непосредственное общение между Всемогущим и человеком часто изображается как общение с ангелом. Именно ангел не дал Аврааму принести в жертву Исаака. Моисей видел ангела в горящем кусте, хотя при этом слышался голос Бога. Ангел вел израильтян во время их исхода из Египта. Время от времени библейские ангелы выглядят совсем как смертные, пока не открывается их истинная сущность, подобно ангелам, которые пришли к Лоту перед ужасающим разрушением Содома и Гоморры. 

Безымянные духи
В Священном писании упоминаются и другие ангелы, например дух с огненным мечом, который преградил путь Адаму обратно в Эдем; херувим и серафим, изображенные в виде грозовых туч и молний, что напоминает о вере древних евреев в бога грозы; посланец Бога, который чудесным образом вызволил Петра из тюрьмы, кроме того, ангелы, которые явились Исаие в его видении небесного суда: «Видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм. Вокруг Его стояли серафимы; у каждого из них по шести крыл; двумя закрывал каждый лицо свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал». 
Сонмы ангелов несколько раз появляются на страницах Библии. Так, хор ангелов возвестил рождение Христа. Архангел Михаил командовал многочисленным небесным воинством в битве с силами зла. Единственные ангелы в Ветхом и Новом Заветах, которые имеют собственные имена, — это Михаил и Гавриил, принесшие Марии весть о рождении Иисуса. Большинство ангелов отказывалось назвать себя, это отражало бытовавшее поверье, что раскрытие имени духа уменьшает его могущество.

Славянские боги тьмы


Повелитель Нави, Пекельного царства, Тьмы - есть могучий властитель Чернобог. Велика власть Черного бога, стремится он повергнуть Светлых богов и подчинить все своей власти, сковать вечным холодом. Вечным оппонентом Чернобога является Белобог, воплощение сил Яви. Вечно бьются они и ни один не может одержать решающей победы. Но раз в год Чернобог превращается в сияющего златовласого Белобога и ведет ожесточенную борьбу с Богом Тьмы (с самим собой). Так в мифе проиллюстрирована взаимосвязь и цикличность света и тьмы.

Петр Альбин в Миснейской летописи говорит: "Славяне для того почитали Чернобога, как злое божество, что они воображали, будто всякое зло находится в его власти, и потому просили его о помиловании, они примиряли его, дабы в сей или загробной жизни не причинил он им вреда ". Гельмгольд в своей "Славянской Хронике" описывает, что когда на пиру у славян чествовали злого бога Чернобога, то при обносе гостей чашею каждый произносил проклятия, а не слова благословения. Но следует заметить, что воспитанный на иной религии может трактовать обряды иноверцев только с точки зрения собственной религии. И тот и другой авторы поняли славян по-своему, по-христиански.

Аль-Масуди дает описание святилища Черного бога (10 века) на черной горе "... в нем [здании на черной горе] они [славяне] имели большого идола в образе человека или Сатурна, представленного в виде старика с кривой палкой в руке, которой он двигает кости мертвецов из могил. Под правой ногой находятся изображения разнородных муравьев, а под левой - пречерных воронов, черных крыльев и других, а также изображения странных хабашцев и занджцев [т.е. абиссинцев]".

Вороны - чернота в небе, муравьи - чернота под землей, абиссинцы - чернота на земле. Таким образом, попирая своих слуг, Черный бог руководит чернотой во всех пространствах. До сих пор большинство проклятий связано с пожеланием смерти или отправиться в то место, откуда вышел. Черный день, черная душа, черный ворон... Черный цвет у большинства народов - это цвет земли, символ принадлежности к подземному или смертному миру.
Ворон - питается падалью, всегда связан со смертью у любых народов, долгожительством, старостью, мудростью. Муравей - однокоренное слово со словами сумрак, мор, мерзость, морока, марать, мара, мерешиться, умереть, мерковать (ночевать), сумерки, смердеть. Мурава - трава растет из-под земли, куда отправляются те, кто не попал в Ирий. Сатурн, римский бог, с которым Аль-Масуди сравнивает Черного бога, покровительствовал земледелию, а любой культ земледелия связан со смертью в один сезон и с возрождением - в другой.

Ходаковским в 1822-1837 годах в ряде публикаций на основании своих экспедиций приводит названия урочищ и городищ восточных славян, связанных с именем Чернобога, доказывая повсеместность этого культа, а не только у славян западных. Одним из таких мест был Чернигов, поклоняющихся Чернобогу называли черняками или черными колдунами (уже в христианскую эпоху). Ю.Миролюбов приводит сказки с участием Черняка и Беляка (предположительно отголосок веры в Чернобога и Белбога). А.Н.Афанасьев (Происхождение мифа, стр 271, 1996, Индрик) указывает на то, что понятие о Чернобоге и Белбоге - не нравственное понятие, а связано с физическими условиями обитания человека и одинакового воздействия темноты на человеческий организм. Люди как правило плохо видят в темноте, а потому ночью наиболее уязвимы, т.е. смертны. Он отмечает также близость понятий темный (слепой) и черный.
Таким образом, Чернобог связан со смертью и миром мертвых, Кощей как раз и управляет этим миром и не случайно царство Пекельное именуют еще и Кощным, а попросту - это один из уровней Нави.

Уже отмечалось, что Аль-Масуди сравнил своего Чернобога именно с Сатурном, который был богом земледелия и урожая. Его цветом считался черный. Он отец Юпитера, побежден им и сброшен на землю. В период царствования Сатурна на земле царил Золотой век. Всякое земледелие связано с зарождением новой жизни. Общеизвестно, что старый, более древний чем нынешний, свергнутый бог приобретает подчас отрицательные черты. Это случилось, например, с Велесом, зачастую называемым в православии Шутом, т.е. Сатаной. Велес бессмертен, ибо руководит Смертью, так бессмертен и Кощей (грань архетипа или воплощение Чернобога-Велеса на одном из уровней Нави и в эпоху православия).

"... Палкою в руке, которой он двигает кости мертвецов из могил..." - зачем Черному богу понадобилось двигать кости мертвецов? Палка - это либо жезл, а если кривая - то уже кочерга. Кости мертвецов он двигает - т.е. руководит загробной жизнью. Неточность перевода допускает два толкования "прочь из могил" - тогда это уже реинкарнация, либо просто руководство умершими. Черный бог руководит подземным царством, ведь могилы в земле, а кости под землей. Из-под земли выползают муравьи, оттуда же змеи. Но двигать просто жезлом что-либо находящееся в глубине - трудновато, потому палка изогнута: т.е. кочерга. Рыбаковым установлена связь между понятиями "кощ" и жребий, гадание, судьба.
Кочерга использовалась в обряде изгнания крота - подземного жителя - со своего участка. Т.е. кроту вменялось в обязанность подчиниться кочерге. Кочергой руководят случайным процессом сгорания углей в печи, упорядочивая их. А печь в каждом доме располагалась в углу противоположном красному (иконы).

В русской православной церкви известен святой - Прокопий Устюжский, изображаемый с кочергами в руках, как например на барельефе церки Вознесения на Б.Никитской улице в Москве 16 века. Этот Святой введенный в 13 веке, ответственен за урожай, у него три кочерги, если он их несет концами вниз - урожая нет, вверх - будет урожай (Виноградов П, Жизнь святых..., М., 1880, с 29.) Таким образом можно было предугадать погоду и урожайность. У Гоголя Вий с железным лицом. По-видимому, кочерга, вилы, копья, палка - это отголосок одного и того же. Веки ассоциируются с печной заслонкой, которая столь горяча, что ее можно сдвинуть посторонним предметом.

Отгороженный от света массивными черными веками, живущий сам в себе, "Вий" напоминает горящую изнутри жизнью Землю-печь, однако, невозмутимую и черную снаружи. Внутри "Вия" - печи содержится такие энергии, соприкосновение с которыми равносильно прикосновению к Нижнему Миру, а значит - либо смерть, либо бессмертие. Кости мертвецов - Игральная кость - Кощь (жребий) - Кощей Бессмерный - Кощевой (Управитель козаков) - Кочерга (палка, символ управления костями мертвецов). День святого Касьяна, заменившего Кощея в православии, праздновался 28-29 февраля, кстати эти же даты связаны с Бадняком. Касьян - это единственный немилостивый православный святой: "Кас’ян схожий на людину, увесь в шерстi, вii довгi, аж до землi, i весь чорний. Кас’яновi через вii погано бачити, i нечиста сила пiдiмае йому вii гуртом ".

Итак, Черный бог - он же Навий бог, он же Кощей, он же Велес, Вий, Касьян - все это имена разных граней одного архетипа на разных уровнях Нави - связан с зарождением новой жизни. И это есть в каждом из нас. И только чудак может это от себя гнать. И как же Чернобогу-Кощею-Касьяну-Вию-Велесу не быть в каждом из нас, если он, вороша своими Кочергами мертвую материю, подготавливает ее к новой жизни. Кощей - управитель вероятности возрождения в новой жизни. А врагом Кощея сделали христианские сказочники да современные горе-интерпретаторы.

НЕ СТИРАЙТЕ БЕЛЬЕ В НОВОЛУНИЕ!

В средние века считалось, что одежда защищает не только от холода и непогоды, но и оберегает от всякой нечисти. К царской одежде, например, не подпускали посторонних, а те, кто имел к ней доступ, давали клятву не творить колдовства.

Стирали царское белье с большими предосторожностями: возили его на реку в опечатанных сундуках под охраной и присмотром доверенных боярынь.

По традиции, которая насчитывает многие столетия, домашняя стирка должна производиться в начале недели, чтобы до воскресенья хватило времени на сушку, глажку и проветривание. Субботняя стирка считалась признаком плохой хозяйки. Нехорошо, если стирающая слишком расплескивает воду в процессе стирки или слишком сильно замачивает при этом свой передник. Если это случается с незамужней девушкой, это знак того, что ее будущий муж будет пьяницей.

"А если девушка носила с источника воду неровно, расплескивая ведра, то, как говорили бабки-знахарки, муж у нее будет губошлепый», то есть, толстогубый."

Воду из-под стирки полагалось обязательно выливать в особое место за домом и ни в коем случае не на дорогу. Иначе односельчане могли подумать, что женщина хочет кого-то испортить с помощью этого ритуала.

Вывернутая наизнанку рубашка защищает от колдовства

В отличие от повседневной, праздничную и обрядовую одежду в прошлом запрещалось стирать. Раз в год (летом) её выветривали на солнце, либо выпаривали над каменкой в бане. Соблюдались определенные запреты и при стирке повседневной одежды: нельзя было стирать вместе с мужской и детской одеждой наряды женские. Считалось, что у мужчин в таком случае не будет удачи в охотничьем промысле, а дети могут заболеть.

Если после стирки вынуть вещь из бака вывернутой наизнанку, то тот, кто ее носит, будет защищен от колдовства. Следует подчеркнуть, что стирающий не должен следить за тем, чтобы все вещи вынимались именно таким образом: все это должно получиться случайно, иначе чары не подействуют.

У человека можно вызвать болезнь того или иного органа, если на его толь что выстиранной одежде вырезать круглое отверстие, соответствующее месторасположению определенного органа человеческого организма.

Если долго не стирать одежду и бельё, в которых умирал человек, то душа покойного будет страдать.

Наши предки верили, что в тот самый момент, когда священник накануне Крещения опускал в речную воду крест, все черти и прочая нечистая сила тут же в страхе выпрыгивали на берег и оставались на земле до той поры, пока какая-нибудь женщина не шла к реке стирать белье.

"Когда грязное белье опускается в воду, вместе с ним туда же ныряют и все черти, которые мерзли до того на земле. Поэтому знающие люди не разрешали своим родственникам стирать белье в продолжение целой недели после праздника — чтобы больше погибло нечистой силы от крещенских морозов»."

Нельзя также стирать в Страстную Пятницу. По одной из легенд, объяснение этому следующее. Когда Господь шел крестным путем на Голгофу, некая грубая женщина, стиравшая белье на пороге своего дома, издевательски мазнула по Его лицу мокрой рубашкой, и Он проклял ее и всех, кто будет стирать в этот день. С тех пор в одних местах говорят, что развешенная в этот день для просушки одежда покроется пятнами крови, в других — что сама вода превратится в кровь

НЕ ЕШЬ ХЛЕБ ЗА СПИНОЙ ЧЕЛОВЕКА!

В народных культурах многих стран к хлебу издавна относятся с благоговейным уважением, наделяя святостью. В России буханку хлеба в прошлом было принято держать в красном углу. Хлеб, лежащий перед иконами, символизировал связь между людьми и Богом. При заключении договоренности о свадьбе руки молодых клали на хлеб.

Очень много обычаев связано с хлебом у моряков. Например, в доме каждого из них в течение года обязательно висел хлебец в виде кораблика. Пока он цел, ничто не грозит и судну, на котором плавает хозяин дома или его взрослые дети. В Великий четверг на Страстной неделе вся семья собиралась у кораблика, с пением церковных гимнов спускала его и предавала огню. А на «рейд» вставал новый корабль.

Не меньшее значение имело и то, как держать буханку, когда режешь ее. Английские моряки считали, что, стоит в этом случае перевернуть буханку верхней коркой вниз, тут же где-то в море обязательно перевернется какое-нибудь судно. Ну а если буханка раскрошится в руках, значит, не миновать неприятностей в семье…

Буханка против пожара

На Успенье традиционно святили свежеиспеченный хлеб. До возвращения из церкви домашние ничего не ели, ожидая освещенный каравай, разговлялись кусочком такого хлеба, а остаток священного каравая заворачивали в чистую холстину и клали под образа. Считалось большим грехом уронить хотя бы крошку такого хлеба.

Не меньшим распространением пользовался и обычай держать в доме черствую буханку хлеба, которую испекли в Страстную пятницу. Ее подвешивали на веревочке к потолку, и она целый год исправно отгоняла от дома всех злых духов, пока не наступала новая Страстная пятница и не выпекали новую «охранную грамоту».

Однако и сама буханка в процессе своего рождения нуждалась в защите от козней дьявола. Вот почему перед тем как посадить ее в печь, заботливая хозяйка обязательно выводила на верхней стороне большой крест: после этого можно было быть уверенным, что хлеб хорошо пропечется и не подгорит.

Хлеб брали с собой в дорогу, чтобы он охранял в пути. Обходили с хлебом горящее здание, чтобы остановить пожар.

Не смахивайте крошки со стола

Эти представления во многом определили современные правила обращения с хлебом во время еды. Его не принято ломать руками — «жизнь себе поломаешь». Нельзя доедать хлеб за другим, потому что тогда заберешь от него всю силу и счастье. По этой же причине нельзя есть хлеб за спиной другого человека.

Верили, что того, кто дает за столом кусок хлеба собаке, ожидает бедность. Тот, кто оставил недоеденный кусок хлеба на столе, похудеет — хлеб будет его сам «есть» или гоняться за ним на том свете.

Древнее суеверие говорит, что перевернутый коркой вниз хлеб на столе приведет к неудаче. Выбрасывать хлеб и по сей день считается тяжелым, непростительным грехом повсеместно. Даже заплесневевший хлеб возбраняется выбрасывать, его следует скормить птицам, тварям Божьим. Вместе с тем, тот, кто ест плесневый хлеб, — будет хорошо плавать и не станет бояться грозы.

Парня, который первым отрезает от каравая горбушку, по поверью, постоянно будут любить девушки.

Ладонью крошки со стола смахивать нельзя, иначе этой же ладонью крошки просить придется. Воткнутый в хлеб без дела нож — кощунство. Хлеб может обидеться и больше не бывать в этом доме.

Если кто, обедая или ужиная, отложит недоеденный кусок хлеба и, забывшись, отломит другой, это означает, что кто-нибудь из родных его терпит голод.

Уважение к хлебу отражают и другие приметы. Если подгорит хлеб или пирог в печи, то «хозяйку схватит ночью за жопу черт». Если хлеб испечется необычной формы, то в доме будет несчастье. Когда вынимают пироги из печи и один из них перевернется — к прибыли.

Хлеб в печи раздвоился — к отъезду кого-то из домочадцев. Хлеб не выпекается, сырым остается — к разлуке или к разорению. Если при резании свежеиспеченного хлеба мякоть его пристает к ножу, то будет продолжительная дождливая погода.

В крестильном и свадебном русских народных обрядах хлеб выполняет функцию своеобразного оберега: им повсеместно благословляют молодых.

Отговев (перед исповедью и причастием), следовало в прошлом купить связку бубликов и разделить их с друзьями и близкими. Считалось, что в таком случае увидишься с ними на том свете. Бублик — символ круга, таинственной вечности. Очистившемуся от грехов человеку следовало включить в вечность близких людей.

С куском хлеба нельзя входить в чужой дом, потому что это может привести к ссоре.

Хлеб да соль

"В Греции хлеб считают подарком бога, поэтому женщины благословляют его и совершают крестное знамение ножом перед тем, как хлеб разрезать. В Великобритании до недавнего времени во многих семьях было принято ко времени родов готовить так называемый стональный хлеб (во многих частях Англии вместо того, чтобы сказать она рожает», говорили она стонет») и раздавать по кусочку каждому из находящихся в доме в момент появления новой жизни. Это приносило удачу новорожденному, а также всем участникам трапезы."

Ритуал разрезания хлеба проводил отец ребенка. Ему следовало быть очень осторожным, чтобы не порезать палец, иначе ребенок не проживет и года. То, что не съедали при родинах, сохраняли и давали гостям, приходившим в дом в период между рождением и крещением.

Одну порцию часто сохраняли отдельно, и потом няня дарила ее первому лицу противоположного с младенцем пола, встреченному по дороге в церковь на крещение или обратно. Отказаться от предложенного ломтика значило, что тогда ребенка постигнут неприятности. Незамужние девушки иногда съедали только часть своей порции, а остальное прятали на ночь под подушку в надежде увидеть во сне будущего жениха.

Хлеб воплощает пожелание благополучия и богатства, а соль играет роль оберега, защищающего от враждебных сил и злого влияния. Специально приглашенный колдун, например, брал из рук хозяйки хлеб и соль, разламывал хлеб на кусочки, круто посыпал солью и разбрасывал их по сторонам, чтобы защитить дом от злых сил.

Отказываться от хлеба с солью считалось чрезвычайно неприличным. Сам факт такого угощения являлся знаком особенной приязни и доверия. Считалось, что если накормить хлебом с солью недруга, то он станет другом.

"Само выражение хлеб да соль», по народному убеждению, отгоняет злых духов. Хлеб да соль говорят, входя в дом, застав хозяев за едой, желая им благополучия."

В начале и в конце обеда съесть кусочек хлеба с солью — к счастью. Хлебом с солью по сей день встречают дорогих гостей и молодых по возвращении из церкви после венчания.

Поедатели грехов

Очень много обычаев связано с хлебом у моряков. Например, в доме каждого из них в течение года обязательно висел хлебец в виде кораблика. Пока он цел, ничто не грозит и судну, на котором плавает хозяин дома или его взрослые дети. В Великий четверг на Страстной неделе вся семья собиралась у кораблика, с пением церковных гимнов спускала его и предавала огню. А на «рейд» вставал новый корабль.

Не меньшее значение имело и то, как держать буханку, когда режешь ее. Английские моряки считали, что, стоит в этом случае перевернуть буханку верхней коркой вниз, тут же где-то в море обязательно перевернется какое-нибудь судно. Ну а если буханка раскрошится в руках, значит, не миновать неприятностей в семье…

Во время траурных церемоний хлеб также играл большую роль. Если умерший человек вел не совсем праведную жизнь и должен был предстать перед судом божьим, чтобы ответить за грехи, то на помощь приходила все та же буханка хлеба. В русских деревнях обычно был специальный «поедатель грехов» — глубокий старик, который уже не мог работать. За небольшую плату его приглашали на похороны, где он съедал буханку хлеба, испеченного родственниками усопшего, и тем самым брал все его грехи на себя.

Этот обычай был распространен и в других странах. В Англии, например, его целью было обеспечить покойному верный и прямой путь на небеса, с помощью простого ритуала перенеся все его грехи на какое-нибудь другое существо.

В Индии в качестве «поедателей грехов» и сегодня выступают святые брахманы, которые помимо хлеба и выпивки берут за свою работу еще и солидное денежное вознаграждение.

На Таити грехи покойного берет на себя вместе с хлебом местный жрец, который носит здесь титул «молящегося за мертвецов».

Жрец молится богу, чтобы тот забрал душу умирающего, и просит, чтобы все его грехи, в особенности тот, за который сильней всего спросят с его души, были оставлены на земле и спрятаны в ямку, которую вырыл жрец…

Пояс

...А из золота дан сыну своему Ивану пояс большой с жемчугом, с каменьями, пояс золотой с капторогами, пояс сердоличен золотом окован.
Духовная грамота Ивана Калиты 1328 г.

Сегодня пояс в любом костюме — украшение. Но в прежние времена он являлся одной из ключевых деталей костюма. И кроме чисто практической задачи — удерживать одежду — имел еще и символическую функцию. Пояс как бы отделял верхнюю часть тела от нижней и, видимо, высшее от низшего в человеке.

Со времен древних цивилизаций эта полоска ткани, кожи или сухой травы несла представление о социальном статусе человека, его благосостоянии, чести, отражала перемены в жизни.

Пояс — обязательная принадлежность костюма египтян, греков и римлян. В античной Греции не подпоясывали своих хитонов только танцовщицы и гетеры. В Риме отсутствие пояса расценивалось как забвение обычаев и варварская неотесанность. Без пояса можно было появиться лишь на погребении и некоторых религиозных церемониях.

В разных вариантах дошел до нашего времени такой исторический анекдот. Однажды властитель некоего средневекового государства спросил у заезжего трубадура:
— Сколько я, по-твоему, стою?
— Три тысячи золотых, — ответил тот.
— Но ведь три тысячи, — возмутился правитель, — это только цена вот этого моего пояса!
— Совершенно верно, поэтому я и назвал такую цену...
Можно добавить, что в других вариантах анекдота похожий диалог ведут Ходжа Насреддин и Тамерлан, торговый гость и английский король.

К поясу зачастую подвязывалось оружие. Выражение «подпоясаться» в значении «вооружиться», «собраться в поход» можно найти еще в «Илиаде» Гомера. В Западной Европе настоящего рыцаря называли «опоясанным», пояс входил в рыцарские атрибуты наравне со шпорами. На Руси ременные пояса также являлись знаком мужского и воинского отличия. Женщины их никогда не носили, надевали вязаные или плетеные. Выражение «отрешить пояса» означало «лишить воинского звания». Особой славой пользовались пояса из кожи дикого тура. Интересно, что ремни дружинных воинов были почти одинаковы по всей Восточной Европе.

В некоторых арабских странах не надо спрашивать подростка, достиг ли он совершеннолетия, — достаточно взглянуть, подпоясан ли он. Пояс из верблюжьей шерсти говорит о том, что его владельцу минуло 15 лет и он уже взрослый, отвечающий за свои поступки человек.

На поясе в старину держалась часть необходимого имущества. Орудия ремесла носили за поясом цирюльники, писцы, лекари. В пояс нередко зашивали ценности. В Скандинавии связка ключей у пояса была своего рода символом власти хозяйки дома. К поясу привешивали мешочек для разных мелочей, назывался он «карман». Так что идея поясной сумки — отнюдь не современное изобретение. А пришивать карманы к платью начали только в XVI в.

Пояс как символ мужественности мы находим в скандинавских мифах. Бог Тор обладает волшебным поясом силы, который делает его непобедимым. Что же это за сила и почему именно пояс связывается с понятиями силы, мужества, зрелости?

Пояс имеет предназначение соединять, связывать. Пояс — это магический круг, он оберегает, защищает, и он же удерживает человека в определенных рамках, границах проявленного мира. В каком-то смысле пояс связывает в единое целое тело и душу.

На Руси считалось зазорным ходить без пояса. Снять с человека пояс значило обесчестить его. До наших дней дошло слово «распоясаться». Оно рассказывает нам о символическом значении пояса. «Распоясался» отвечает такому состоянию человека, когда его ничто не сдерживает. Сняв пояс, человек как бы выходит за некую грань проявленного мира, перестает быть связанным воедино. По старинному обычаю пояс непременно снимали, когда гадали. На античных памятниках неистовые вакханки держат снятые пояса в руках. Когда хоронили умершего, пояс обычно расстегивали, чтобы не мешать душе покинуть тело и отправиться в загробное путешествие.

Пояс дарили новорожденному. Девочкам надевали пояс сразу после крещения. Особенно ценные пояса передавались в роду из поколения в поколение.

...Вглядываясь в старинные портреты, мы вдыхаем аромат древности и ощущаем легкую грусть по давно ушедшим временам. Но пусть это будет лишь поводом повнимательней отнестись к сегодняшнему дню и поучиться у предков сознательному отношению ко всему окружающему. Тогда завтра, выбирая утром одежду, мы, быть может, совсем по-другому посмотрим в зеркало.

Магия жизненного круга


Современный человек относится к сказке как... к сказке, то есть тому, чего в жизни не бывает. Однако были времена, когда она служила руководством к действию в повседневной жизни людей.


В это, конечно, верится с трудом. Ну, в самом деле, кто будет давать жениху целую серию трудных задач, способных превратить сватовство в сражение «не на жизнь, а на смерть»? Или после свадьбы устраивать невесткам настоящий экзамен, как в сказке о Царевне-лягушке? Помните, царь требует от невесток за одну ночь испечь каравай белый да пышный, а в другую соткать ковер из шелка и золота. И печет Царевна-лягушка чудо-каравай, изукрашенный узорами мудреными: по бокам — города с дворцами, садами да башнями, сверху — «птицы-летучие», снизу — «звери-рыскучие». А уж ковер и вовсе на диво вышел — целый мир сотворила на нем умелица! Или сказка «Морской царь и Василиса Премудрая»: в ней уже Иван-царевич должен по велению морского царя за одну ночь поле вспахать, рожь посеять, да чтобы за ночь выросла она так высоко, чтобы галка могла схорониться, «да чтоб все вызрело, да муку смололи, да хлебы выпекли»; в другую ночь должен он построить дворец и мост хрустальный, чтоб «к рассвету на седьмой версте на море стояло царство золотое и чтоб оттуда до нашего дворца сделан мост золотой».

Ясно, что без волшебства герои с такими непростыми заданиями не справляются. Но даже в тех случаях, когда героиня просто на продажу ткет полотно и потом шьет рубашки всем на удивление, делается это за одну ночь и приводит к изменению судьбы героев. При этом созданная вещь проходит почти полный жизненный цикл. То, что в жизни требует длительного времени, порой не зависящего от человека, в сказке спрессовывается — начало и конец сближаются до одной ночи, дня, может быть, суток и происходят чудеса, казавшееся нереальным осуществляется.

А теперь совершим прогулку по Москве. В начале Остоженки с левой стороны два Обыденных переулка, 1-й и 2-й, направляясь к Москве-реке (а в давние времена к стенам Белого города), упираются в 3-й Обыденный переулок. Любимая нами старая Москва с ее обычными, заурядными, будничными, одним словом, типичными московскими переулочками... Название свое они берут от церкви во имя Ильи Пророка, или Ильи Обыденного. Летопись говорит, что в 1612 году «князь Дмитрий же Михайлович с своей стороны ста у Москвы-реки, у Ильи Обыденного». Тогда это была деревянная церквушка, сейчас стоит каменный храм XVIII века. Почему же Илья Обыденный? Почему заурядный, будничный, повседневный? Но попробуем переставить ударение на один слог: «Обыденный» — и смысл изменится. В толковом словаре В. Даля найдем значение: «однодневный, одноденный, суточный, в один день сделанный». Храм действительно построили за один день, уповая на чудо, в надежде прекратить жестокую и длительную засуху, которая свирепствовала в конце XVI века.

В те давние времена верили, что замкнутый жизненный цикл обладает особыми свойствами, особой силой. На Руси, как отмечает известный этнограф и языковед Н. И. Толстой, были распространены особого рода житийные фольклорные произведения — песни, связанные с полной мучений жизнью на земле льна, конопли. Мы знаем эти песни: «А мы просо сеяли, сеяли...», «Уж я сеяла, сеяла ленок...» — пока вставшие в хоровод девушки пели песню, кто-то в середине круга изображал весь жизненный цикл льна от посева до изготовления изделия, когда лен «мучили»: мяли, драли, топтали, сучили, пряли, ткали и так далее. Такие песни, по представлениям, могли прекратить засуху, вызвать дождь. В некоторых областях те же песни известны как отгонные заклинания, заговоры от болезни и как календарные обрядовые песни.

Магия завершенного жизненного цикла, жития растений и вещей лежит в основе и целого ряда ритуальных и обрядовых действий. К ним в первую очередь относится изготовление обыденных предметов: рубах, полотенец, крестов, церквей. Этнограф  Д. К. Зеленин описывает собранные в конце XIX — начале XX веков остатки этих обрядов. Использовались они против мора и эпизотий. Все происходило в глубокой тайне: несколько девушек или пожилых женщин собирались ночью в одной из изб деревни ближе к окраине, каждая приходила с куделью льна. Они дружно, но в глубоком молчании принимались за работу: пряли лен, сновали основу, ставили кросна и ткали полотно. Когда полотно было готово, все жители выходили за деревню и обходили ее кругом. После этого на том месте, с которого вышли, раскладывали небольшой огонь из щепок или лучинок, принесенных с каждого двора. И пока две девушки держали полотно над огнем, все жители проходили через эти «ворота» и проносили детей и больных, а при необходимости и скот. (Изготовленное полотно могли прибить к дороге, со стороны которой ждали болезни и мор, по нему могли прогонять скот.) Затем полотно сжигали в том же огне, а иногда и все орудия труда, использовавшиеся при изготовлении полотна. Так что от него не оставалось никаких следов — полотно было таинственным образом изготовлено и так же таинственно исчезало. Перед войной или призывом в армию таким же способом делалась рубаха, и все уходившие из деревни мужчины проходили через эту рубаху, оставляя на себе ее защитные свойства.

В более позднее время в новгородских и московских землях появился обычай строить обыденные деревянные церкви. Как и при изготовлении обыденных рушников, при возведении церквей важна была полнота и завершенность всего технологического процесса. Его «спрессованность» во времени придавала необходимую сакральность и магическую силу. Изготовление полотна начиналось с сучения ниток и кончалось шитьем рубахи или полотенца, а строительство храма начиналось с рубки деревьев в лесу и кончалось освящением его и службой.

Все, что было создано таким образом, обладало необыкновенной чистотой, так как почти не сходило с рук человека и ничто грязное и злое не могло осесть на изделии. И в силу своей чистоты оно обладало способностью взять на себя все зло.

В этих обрядах в той или иной форме воплощен мотив спрессованной жизни человека, растений, вещей, то есть выражения магии жизненного круга, его полноты и завершенности, его сжатого воспроизведения в ритуально ограниченном отрезке времени. Необходимо было слить начало и конец работы в том же временном промежутке. Если посмотреть на совершавшиеся в нем действия, то это прядение, плетение, навивание основы, тканьё — все, что символически связано с судьбой и с упорядочиванием мира, творением космоса.

Обряды эти почти исчезли из нашей жизни, остались лишь отголоски. Но сказка каждый раз напоминает нам, что чем меньше времени пройдет от того момента, как мы, воодушевившись, взялись за какое-то дело, до его завершения, тем больше у нас шансов на успех. Ведь сработает магия сближения начала и конца, меньше будет сомнений и чище помыслы. Это непросто и потребует напряжения душевных сил, но обязательно принесет успех.

Языческая символика. Обереги
Язычество находит выражение в вещественном мире. Человек чувствовал себя бессильным перед природой и ее стихиями; пытаясь понять их суть, раскрыть механизм влияния на него природы, обезопасить себя от неуправляемой стихии, он составлял целый комплекс взаимодействия с этими силами. Славяне-язычники общались с миром на языке оберегов – предметов, украшений, узоров, которые люди носили с собой и защищали ими свое жилище.

Наиболее древними обережными символами были узоры, связанные с тремя стихиями, которым поклонялись славяне: символы земли, воды, огня. Их призывали славяне к себе в охранители. Символы земли – засеянное поле (ромб, разделенный на четыре части с точками внутри каждой), знак плодородия (свастика). Символ воды – хляби небесные (волнистые линии). Символ огня - косой крест (огонь земной), громовный Громовный знак. Символ огня небесного.знак (шести- или восьмилучевая звезда). Кроме этих, основных знаков, языческая символика включает изображение солнца, радуги, фигур богини на вершине строения, подковы и многие другие.

Языческие символы славяне размещают на «уязвимых» участках жилища и двора. Заклинательным орнаментом они закрывают все проемы, через которые нечистая сила может проникнуть к человеку: ворота, двери, окна, застрехи. Символ солнца, размещаемый в проемах, должен охранять жилище от ночной нечисти. Солярные знаки находим также на крыше дома – в виде конька (причем конь, как уже говорилось выше, сам по себе символизировал солнце (1)), под Солярные знаки на полотенцах, расположенные под изображением «хлябей небесных»крышей – в виде реального изображения солнца или его символа, на фасаде, на наличниках окон. На фасаде дома славяне изображают небо и ход солнца – утром, в полдень и вечером. При этом на центральном полотенце обычно размещают громовой знак (круг, разделенный на шесть секторов) – символ Рода или Перуна, оберегавшим дом от попадания в него молнии. Рядом с символом солнца почти всегда славяне изображают знак земли или засеянного поля, обозначающий единство небесного и земного, явного. Мир яви символизируют и изображения птиц, растений, богинь, переплетающиеся с фантастическими существами. Русалки-берегини защищают дом от нави, упырей. Чаще всего эти изображения находятся на наличниках окон, у входа в дом. Изображения  оберегающих мир в доме Лады (богиня веселья, благополучия и согласия в семье; богиня невест) или Мокоши располагаются также на резных наличниках (они изображаются с поднятыми вверх руками, словно просящими защиты у верховных богов, дающих небесную влагу и свет), а также на хозяйственных постройках (они изображаются с опущенными руками, словно обращаются к матери-сырой земле, дающей урожай).
Изображение Мокоши и Лады

Славяне старались защитить дом не только снаружи, но и изнутри, поэтому обереги располагали на матице (здесь помещали только коловрат – знак рода), над дверьми (самый распространенный оберег – подкова), на печи, на предметах быта. Причудливым орнаментом старались покрыть всё, через что нечистая сила могла навредить человеку.

Особую магию и особый смысл у славян имеют обрядовые полотенца. Узоры на них представляют не что иное, как славянский календарь, который образно отражал семейно-родовые события или аграрно-ритуальные торжества, свойственные земледельческой культуре. На всех праздниках первым на полотенце выносили хлеб да соль. Соль - символ солнца, любви; хлеб - земля, милость; полотенце - символ жизни человеческой, полоса судьбы, часть чистого космического пространства. Во время обручения руки жениха и невесты Символы душисоединяли, обернув полотенцем, чтобы молодые жили в достатке; с тем же смыслом во время родов бабка принимала младенца на новое полотенце. Полотенца-обыденники ткали и расшивали несложным оберёжным орнаментом против мора, для испрашивания дождя и т.п., причем, чтобы полотенце имело чудодейственную силу, с работой ткачиха должна была справиться Символ жертвенного костраза один световой день. На погребальном полотенце изображались символы души и погребального (жертвенного) костра. Последний знак перекликается с символом земли, но ромб, состоящий из трех пар пересекающихся линий, оставался внутри пустым. Погребальные полотенца и полотенца-обыденники после совершения обряда отдавали в храм, на поминовение души.

В одежде магическим охранительным узором покрывались ворот, обшлага рукавов, подол, разрезы, пояса. Сама ткань считалась непроницаемой для злых духов, так как в ее изготовлении участвовали предметы, изобильно снабженные магическим орнаментом (прялки, ткацкий стан).
 
Наиболее тесно с жизнью человека связывают славяне пояс и воротник. Считается, что именно через воротник в случае смерти душа покидает тело, поэтому он обязательно оберегается узором. Охранных знаков здесь было такое множество, что со временем ворот превратился в отдельную наплечную часть одежды – «ожерелье». Пояс, опоясывая человека, проходит через пуповину – центр человеческого существа, его жизненное начало, поэтому он также должен быть покрыт обильной обережной вышивкой.

Наиболее частым оберёговым узором на одежде являются ромбы с крючками – символами жизни. Кроме ромбов, значение амулетов, несущих огонь, тепло, жизнь, имели  круги и свастики с «усиками», направленными по ходу солнца. В рукав обязательно вшивалась кумачовая ластовица, так как красный цвет, по поверью, отражает дурную энергию и защищает здоровье хозяина.

Привеска-амулет к поясуКроме вышитых и вырезанных узоров, славяне использовали и заклинательные привески-амулеты. В отдельных погребениях археологи находят целые наборы амулетов, подвешенных на цепочках на общей основе. Так, в составе одного из них имеются две ложки, птица, челюсть хищника и ключ. Ложка - символ сытости, благосостояния и довольства, ключ - символ богатства и сохранности. Челюсть или зуб хищника служили для ограждения от зла, для привлечения удачи на охоте, увеличения силы и мастерства. С древнейших времен славяне верили, что со звериными амулетами к ним переходят самые лучшие качества убитого животного. Привески в виде птиц и животных связаны были с их животными свойствами. Уточка, например, являлась символом продолжения Рода, счастливой семьи. Иногда в составе наборов привесок-амулетов обнаруживают бубенчики, которые своим звоном отгоняли злых духов; костяные ножи, служившие защитой от злых духов. Очень часто при раскопках обнаруживают зооморфные привески – так называемые «коньки». Конь - символ добра и счастья; его связь с культом солнца подчеркивается солярными знаками на фигурках. Привески в виде других животных распространены мало.

Особо нужно остановиться на ювелирных украшениях славян, которые также имели сакральное значение. Мужских оберегов сравнительно немного. Это, как правило, миниатюрное изображение оружия - ножи, мечи, топоры; маленькие коньки, которые являлись оберегом в пути и служили символом бога Перуна. Также мужчины носили когти и клыки диких зверей, добытых на охоте. Считалось, что так охотнику передаётся сила убитого зверя, которая помогает в охоте, защищает в лесу.

Наибольшая защита требовалась женщине – продолжательнице рода. Обязательным оберегом у женщин являлись подвески, которые крепились на цепочках и носились на поясе, как ожерелье или у плеча. Часто они были сделаны в виде коня или утко-коня, к ним также крепились бубенчики или утиные лапки – символ Рода как создателя земли. Еще одним обязательным элементом подвесок был семилучевой гребешок, который означал здоровье и должен был оберегать женщину от болезней и дурного глаза. Третий элемент подвески – ложечка символизирует сытость, достаток в доме; четвёртый – ключ означает богатство. Также в подвесках встречаются маленькие ножи, серьги – символ урожая; изображение Чура – охранителя домашнего очага. Встречается на подвесках и пестик от ступы – символ мужского начала, плодовитость. Подвески – бляшки имели самый разнообразный характер, и могли носиться как женщинами, так и мужчинами в качестве нательного оберега. Как правило, бляшки имели солярную, земную и зооморфную символику: солнечный крест, означающий выбор человеком жизненного пути, восьмиконечный крест – символ Рода, ромбики – знаки земли, изображение птиц, зверей, свастики – всё это являлось основными узорами орнамента подвесок. Женские подвески изготавливались из бронзы или иного жёлтого, солнечного металла.

Одним из главных женских украшений является головной убор – венчик у девушек, кика или кокошник у замужних женщин. Венок – круг-оберег, сохраняющий добрые, светлые мысли. Кика символизировала собой рог тура или матери-оленихи, она должна была придавать женщине силу. Головной убор отделывался бисером, украшался нитями жемчуга – ряснами – и височными кольцами - колтами. Височные кольца напоминают гребешок петуха, или восходящее солнце. Поверхность их покрывается знаками, похожими на руны, а также знаками Мокоши.

Ожерелья состояли из отдельных подвесок и лунниц. Лунница - исключительно женский оберег, так как луна всегда считалась женской планетой. Лунница оберегала от ночных духов и нави, просыпающихся при свете луны. Их изготавливали, как правило, из серебра или другого серебристого металла, символизирующего луну. Составными частями женского ожерелья являлись также бусины из стекла, кости, камни и бляшки-подвески. Иногда в качестве подвесок использовались монетки. На шее женщины иногда могло быть несколько ожерелий, состоящих из лунниц, бляшек и бусин. Количество украшений показывало статус женщины и, разумеется, имело оберегающий характер.

Браслеты носились и мужчинами, и женщинами, они скрепляли рукава одежды и тем самым не только делали ее удобной в носке, но и оберегали от проникновения нечистой силы. Браслеты были стеклянные, костяные, из кручёной проволоки, из полосок металла, створчатые. На браслетах изображались символы земли и солнца. Женские створчатые браслеты скрепляли на запястьях рукавов ритуальных русальных рубах; во время праздничных хороводов эти рукава распускались для ритуального танца.

Неизменность языческой символики на протяжении многих столетий говорит о том, что славяне даже после принятия христианства долго сохраняли многие черты исконной религии, которые касались обыденной жизни человека. Постепенно мифы и значения символов стали забываться, однако осколки язычества дошли до наших дней в народных поверьях, обычаях и традициях.


___________________________
Примечания
1. Именно со значением «мастер своего дела» это слово сохранилось в нашем языке.
2.  Бычков А.А. Энциклопедия языческих богов. Мифы древних славян. М., 2001. С.67.

Литература
Аничков Е.В. Язычество и Древняя Русь. СПб., 1914.
Афанасьев А.Н. Дерево жизни. М., 1983.
Бычков А.А. Энциклопедия языческих богов. Мифы древних славян. М., 2001.
Велесова книга. М., 1995.
Гордиенко Н.С. “Крещение Руси”: факты против легенд и мифов. М., 1984.
Демин В.Н. Заветными тропами славянских племен. М., 2002.
Казаков В. Мир славянских богов. М., 2000.
Кайсаров А.С., Глинка Г.А., Рыбаков Б.А. Мифы древних славян. Велесова книга / Сост. А.И.Баженова, В.И. Вардугин. Саратов, 1993.
Коринфский А.А. Народная Русь: круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц. Смоленск. 1995.
Кривошеев Ю.В. Религия восточных славян накануне крещения Руси. Л., 1988.
Левкиевская Е. Мифы русского народа. М., 2003.
Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках. Образ мира и миры образов. М., 1996.
Мифы народов мира. М., 1997.
Нидерле Л. Славянские древности. М., 2000.
Петрухин В.Я. О функциях космологических описаний в погребальном культе // Обычаи и культурно-дифференцирующие традиции у народов мира. М. 1979. С. 3-16.
Петрухин В.Я. Начало этнокультурной истории Руси. – Смоленск, 1995.
Повесть временных лет. Ч. 1 – 2. М.- Л., 1950.
Рыбаков Б.А. Древняя Русь: сказания, былины, летописи. М., 1963.
Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1987.
Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М., 1994.
Славянская мифология. Энциклопедический словарь. / Ред. В.Я. Петрухин, Т.А. Агапкина, Л.Н. Виноградова, С.М. Толстая. М., 1995.
Тобольский лечебник XVII века / Ред. Л.А. Глинкина. Челябинск, 2003.
Токарев С.А. Ранние  формы религии. М., 1990.
Топоров В.Н. Из славянской языческой терминологии. // Этимология 1986-87. М., 1989. С. 3-50.
Топоров В.Н. Изобразительное искусство и мифология. Мифы народов мира. Т. 1. М., 1980.

Верования славян: Служители языческих богов и языческие храмы

Жрецы
Любое вероисповедание предполагает обряды, совершение которых поручается избранным людям, которые считаются посредниками между людьми и духом или божеством. В язычестве такие люди назывались волхвами или жрецами. Эта группа людей выделилась не сразу: первоначально исполнял языческие обряды и приносил жертвы старейшина рода, затем – князь. Волхвы знали «черты и резы» и с их помощью составляли календари, хранили историю племен, всевозможные мифы и предания. В составе жреческого сословия было много различных категорий. А.А. Бычков приводит следующие:

«Лигушоны – низшие служители славянского языческого культа в ли-товских и прусских землях.
Обаянники – фокусники, которых призывали или посещали, «хотяше некая от них увидеть неизреченная».
Кудесник – совершал разные заклинания и чародейственные обряды, в кудесы (бубны) бия и предвещая будущее. Шаман.
Сновидцы – рассеивали в народе разные предзнаменования на основании виденных ими снов и уверяли, что они приняли извещение свыше.
Волхвы – во время народных бедствий толковали народу причины несчастия, часто указывая на каких-либо лиц, называя их виновниками и обрекая народному мщению.
Облакопрогонники – волшебники, которые повелевали дождем и ведром и через то самое могли приносить урожай и неурожай.
Волкодлаки – могли вызывать затмение солнца.
Ведунами и ведуньями называли лиц обоего пола, знавших тайную силу управлять обстоятельствами.
Зелейщики – знатоки силы трав и кореньев, знахари.
Ворожеи – привораживали жениха и невесту.
Вежливец – знахарь, которому поручается оберегать молодых от порчи, дурного глаза и прочего зла.
Дока – исцеляющий болезни и снимающий порчу мастер своего дела (1).
Кобники – служители культа, присматривающие за статуей бога и участвовавшие в обрядах жертвоприношения» (2).

Существовали волхвы – хранители, которые изготовляли различные амулеты – обереги и изображения богов. Волхвы – кощунники были сказителями «кощун», древних преданий и эпических сказаний. Их называли также баянами – от глагола «баять» – рассказывать, петь, заклинать. Кроме волхвов-мужчин, существовали и волхвы-женщины. Это были колдуньи, ведьмы (от «ведать» – знать), чаровницы, «потворы».

Жрецы пользовались уважением народа и правителей. Они селились в капищах, у освященных деревьев и святых источников и питались остатками жертв, приносимых божествам.

Языческие храмы (капища)
 
Святилища - места приношения жертв располагались под открытым небом. Чаще всего они имели круглую или приближенную к кругу форму, обычно состояли из двух концентрических валов, на которых разводились круговые костры. Во внутреннем кругу ставили деревянного идола, около которого горел жертвенник; здесь «жьрали бесам», то есть приносили жертвы богам. Внутренний круг святилища именовался капищем. Внешний круг, предназначенный для потребления жертвенной ритуальной пищи, назывался требищем. Круглая форма святилищ определила их название - хоромы в восточнославянской огласовке (от хоро – «круг», ср. имя солнечного божества Хорс), в южнославянской произношении - храмы. Первоначально храмы располагались под открытым небом; алтарями в них служили огромные камни, величественные деревья, вершины гор. Чтобы сильнее воздействовать на людей и защитить кумиров от дождя и снега, жрецы укрывали храмы кровлей, позднее славяне стали строить деревянные храмы, украшая их резьбой.  Христианские священники закрепили  слово храм за православными ритуальными зданиями, хотя их форма и не соответствует этимологии этого слова.

Северо-западные племена славян селились на берегу моря или в горах, где было много камня, который позволял возводить еще более величественные и прочные храмы. Восхищенные отзывы о них можно обнаружить в записках многих путешественников тех времен. Например, в древнем городе Штетине, по отзывам древних путешественников, было четыре храма. Главный из них отличался своим художественным решением: он был украшен внутри очень правдоподобными выпуклыми изображениями людей, птиц и зверей; краски с внешней стороны храма не смывались дождем, не бледнели и не тускнели.
Описание деревянного Арконского храма свидетельствует об искусности мастеров. Храм был украшен резьбой и живописью. В святилище стоял идол Святовида, а в отдельном здании хранились казна и драгоценности.

Деревянный храм в Ретре славился изображениями богов и богинь, вырезанных на его внешних стенах; внутри храма стояли кумиры в шлемах и латах, а в мирное время там хранились знамена.

Жертвы

Главным религиозным языческим обрядом было жертвоприношение.  Жертвы у славян делились на бескровные и кровавые. Бескровные жертвы приносились демонам, «родителям», берегиням. Так, жертвой домовому являлся сметаемый в угол сор (ритуальное значение этой жертвы закрепилось во фразеологизме «выносить сор из избы» как оберег к сохранению мира, лада в доме), спрятанные в щели дома остриженные волосы и ногти. Чтобы умилостивить банника, люди после мытья оставляли ему веник, мыло и воду. Дворовому, скотнику, овиннику и кутному богу, которые обитали в хлеву и заботились о скоте, запасах зерна и сена, оставляли в углу хлева немного хлеба и творога. Лешему на перекрестке дорог оставляли яйцо, чтобы он вернул заблудившуюся корову. В снопе оставляли так называемую «велесову бороду», чтобы урожай был хорошим.

Кровавые жертвы приносились Перуну, Святовиту, Триглаву, Яриле и другим богам. Жертвами могли быть как животные или птицы, так и люди. Арабский путешественник Ибн-Фадлан (X в.), описывая похороны знатного руса, рассказывает и о жертвах, приносимых во время похорон: куры, собаки, коровы, кони, девушка-наложница.  В «Повести временных лет» под 983 г. рассказывается о принесении в жертву Перуну юноши-христианина, на которого пал жребий. Однако человеческие жертвы славянами приносились не очень часто. Более распространенными были жертвы домашних или диких животных, причем после жертвоприношения следовал пир, на котором принесенный богам дар съедался. Несъедобные части жертвенного животного (голова, кости, внутренности и прочее) после совершения над некоторыми из них гадания, если оно входило в обряд жертвоприношения, зарывали в землю, сжигали или топили в воде. В некоторых случаях их сохраняли как чудодейственный талисман. На этот обычай указывают соблюдаемые в некоторых местах обычаи зарывать кости пасхального барашка на ниве, чтобы предохранить посевы от града; или сберегать, а затем бросать их в огонь во время грозы, чтобы молния не ударила в избу и тому подобное.



___________________________
Примечания
1. Именно со значением «мастер своего дела» это слово сохранилось в нашем языке.
2.  Бычков А.А. Энциклопедия языческих богов. Мифы древних славян. М., 2001. С.67.

Верования славян: Магия в язычестве

Древним славянам было свойственно космоцентрическое мировоззрение, которое по своему отношению к природе значительно отличается  от современного, технологического. Человек знал, что его жизнь зависит от природы, поэтому и обожествлял ее. Он обожествлял все природные стихии (огонь, воду, землю, воздух), считая их одушевленными (анимизм) и разумными (фетишизм). Поклонение природе, ее силам находит выражение в славянской магии. Люди верили, что при помощи определенных заклинаний, «заповедных» слов и действий можно владеть светлыми и темными существами, господствовавшими над ними. Считая все окружающее живым, человек, например, в своей тени видел нечто живое, как бы часть самого себя; точно так же он смотрел на свое изображение и даже на имя. По мнению язычников, такие явления, как дождь, град, молния, гром, ураганы, землетрясения, происходят не сами по себе, а ниспосланы тем или иным божеством, управляющим этими стихиями. Поэтому и просят славяне заступничества у солнца, луны (месяца), звезд, духов лесов, морей, рек и т.п., ищут у них поддержки, просят сил для совершения какого-либо действия, стремятся узнать у них свою судьбу.

Магические действия славян делятся на две группы: заговоры и гадания.

Заговоры (присушки, отсухи, шептания, заклинания, наговоры, обереги, слова и т.д.) направлены на исполнение какой-либо воли – доброй или злой – кудесника.

Гадания помогают с помощью потусторонних сил получить сведения о будущем. Гадающие очень часто прибегают еще к одному магическому средству – обращаются к силе растений: трав и деревьев. Целители, знахари и колдуны составляли так называемые чародейские травники, в которых описывалась сила и предназначение каждой используемой травы, а также способы ее сбора и применения.

Гадания

Если раньше человек обладал даром предвидения, то жизнь в обществе по разным причинам вынудила его отказаться от многих своих умений или модифицировать их, придав им «более цивилизованную» форму. Так из удивительного дара предвидения, интуиции, «шестого чувства» сформировалось гадание (ворожба). В язычестве гадание составляет одно из главных обрядов богослужения. Само гадание есть обращение к богам, изначально – языческим, а с принятием христианства – и к почитаемым господствующей церковью (несмотря на преследование ворожбы и другой языческой магии христианством). Упоминания о гадании встречаются уже в самых ранних памятниках, рассказывающих о славянах. Так, Прокопий Кесарийский  (VI век) писал: «Поклонялись они (славяне – И.Ш.) также нимфам и некоторым другим духам, которым точно так же жертвовали и притом гадали о будущем». О бросании славянами жребия перед началом какого-либо важного дела свидетельствуют Константин Багрянородный (Х в.) и Титмар Мерзебургский (XI век), о предназначении черт и рез для счета и гадания пишет Черноризец Храбр (IX в.). Различные способы гадания упоминаются и в западнославянских судебных документах XVI – XVII веков, и в различных славянских гадательных книгах XIV – XVII веков.

Гадания могли быть общественными и уединенными. В Ретре и Арконе (наиболее известные языческие центры западных славян) производились самые древние из дошедших до нас общественных гаданий при посредстве священных коней. Вот одно из них, приводимое М.Д. Чулковым: «Для бранного гадательства втыкали стоймя перед храмом шесть копий, по два в ряд, одно подле другого на равном расстоянии, и ко всякой двойне привязывали копье поперек так высоко, как коню можно без прыгания перешагнуть; потом жрец по прочтении долгих и торжественных молитв, взяв с великими обрядами коня за узду, переводил его через три поперечные копья, и ежели конь переступал все три правою ногой, без помешательства с левою, то почитали оное за доброе предзнаменование предприемлемой войны; а ежели он, переступая копья, мешался, то признавали за худое предвозвещение; по сему конскому шаганию начиналась война или отлагалась» (1). Уединенные гадания не раз находили отражение в художественной литературе XVIII – ХХ веков. Писатели и поэты включали их в свои произведения с различными целями (В.Жуковский, Л.Толстой, В.Брюсов и др.).

Гадания основывались на наблюдении за поведением животных и птиц (Кукушка до Егорья – к неурожаю и падежу скота; Свинья чешется – к теплу, а визжит (ревет) – к ненастью; Если куры не прячутся от дождя, то он будет продолжителен; Черная и пестрая корова впереди стада – к ненастью, белая и рыжая – к вёдру; Если убить змею и повесить на березу, пойдет дождь; Ворон каркает – к несчастию, ворона – к ненастию; Кости пасхального ягненка (поросенка) зарывают на ниве, чтобы градом не било), растений (Хорошо рябина цветет – к урожаю льна; Поздний листопад – на тяжелый год; Когда лист с дуба и березы опал чисто, будет легкий год для людей и скота), состоянием природы (Туман на Мокия – к мокрому лету; Иней на деревьях – к морозам, туман – к оттепелям; Красные облака до восхода – к ветру, тучи – к дождю, красные при закате – к вёдру и ветру), различными предметами (Коли пенится в подойнике молоко, то будет дождь; К ненастью соль волгнет; По весу первого куриного яйца весной заключают об урожае; Если утиральник из-под пирога, брошенный на застреху, не скатится, то будет хороший урожай) (2).

Для распознавания будущего обращались и к нечистой силе, умершим, поэтому такое гадание традиционно считалось опасным, а с точки зрения христианской церкви, - грешным. Большая часть таких гаданий проходила в дни, когда души умерших свободно бродят по земле, а нечистая сила активизируется. Обычно это Святки, Троица, Пасха, Иван Купала и Юрьев день. Гадание проходит в три этапа: подготовительный, получение «знака», его толкование.

Для установления контакта с нечистой силой положено было снять с себя крест, распустить все узлы на одежде и пояса. Девушки расплетали косы и оставались простоволосыми, очень часто – босыми и в одной рубашке. К месту гадания нужно было идти тайком, не произнося ни слова. Места для гадания тоже выбирали «нечистые»: баню, овин, хлев, заброшенный дом, кладбище, перекресток дорог,  ворота – те места, где должна обитать нечистая сила или же пространство, служащее переходом между миром живых и миром мертвых. Чтобы обезопасить себя, гадающий очерчивал вокруг себя круг, зажмуривался, не имел права обернуться.

«Знаком» могли быть сновидения, звуки и случайно услышанные слова, формы вылитого воска, олова или белка, поведение животных, выпавший первым предмет, его направление (направление носовой части башмака), отражение в зеркале или в какой-либо гладкой поверхности, четное или нечетное количество предметов и др.

Толкование было традиционным для той или иной местности, определялось символикой предмета, использующегося в гадании (хлеб, зерно – удача, богатство; уголь, зола – болезнь; земля – смерть; кольцо, венок – замужество и др.)  и волей трактовки гадающего или людей, его окружающих.


продолжение следует...

Верования славян: Магия в язычестве

Заговоры

Чтобы изменить свою или чужую судьбу, прибегали к заговору – тексту и сопровождающему его обряду, имеющему магическое свойство.

В основном заговоры бытовали в устной форме и передавались от одного волхва к другому, но некоторые из них записывались и должны были всегда находиться с оберегаемым человеком (промысловые заговоры, воинские, заговоры для рожениц). В энциклопедии «Славянская мифология» приводится фрагмент Новгородской берестяной грамоты второй половины XIV в., содержащей так называемую «присушку»: «… так ся розгори сердце твое и тело твое и душя твоя до мене и до тела до моего и до виду до моего» (3). Чудом уцелевшие формулы древних языческих заклинаний, можно обнаружить и в судебных делах, и в рукописных колдовских книгах (одну из таких колдовских книг автору приходилось видеть у одной из современных целительниц). Конечно, заговоры не могли сохраниться во всей своей первозданности. Как и другие устные памятники, они подверглись значительным искажениям;  на изменение некоторых языческих текстов отчасти повлияло время, не позволившее сохранить в памяти человека древние формулировки, отчасти – эволюция народных убеждений, вызванная принятием христианства.

В древности заговоры произносились громким, зычным голосом, их нашептывание стало применяться позднее, когда в них увидели таинственное, заповедное знание, которое следовало хранить в тайне от всех непосвященных. Заговорные слова перестали быть доступными всем и каждому; в обществе выделился особый класс людей, ведающих магическими обрядами, молениями: ведуны, колдуны, знахари. Вместе с тем несложными заговорами (от ячменя, от бородавок, при ушибе, при кровотечении, при встрече с «нечистым» животным и некоторыми другими) владел каждый человек. Могущество заговорного слова, по убеждению магов, безгранично: оно может управлять стихиями, вызывать гром, бурю, дожди, пожары, град и предотвращать их; разрывать цепи, ломать запоры; наводить и изгонять злых духов; связывать уста зверей, руки и ноги воров; вызывать из могил мертвых; способствовать хорошему урожаю и творить бесплодие; умножать богатство; даровать человеку счастье, здоровье, успех и подвергать его бедствиям; прогонять от хворого болезни и насылать их на здорового; наводить сон; зажигать сердца девицы и юноши любовью или охлаждать пыл взаимной страсти; пробуждать в сильных мира сего милосердие, кротость или ожесточение и злобу; придавать оружию меткость и делать воина неуязвимым; заживлять раны, останавливать кровь. Таким образом, заговорное слово способно творить чудеса, подчиняя воле заклинателя как благотворные, так и зловредные влияния всей природы. Как считают заклинатели, слово только потому обладает силой, что в нем заключена мысль, следовательно, действие заговора зависит от способности сделать эту мысль живой. Заговор может и потерять свою силу, если  использовать его не по назначению; если чародей берет деньги с того, кому что-нибудь заговаривает; если заговор передан не младшему летами; если маг не придерживается определенных жизненных условий, при которых он обладает своим даром.

В соответствии с назначением заговоры делят на несколько групп. А.Л. Топорков выделяет следующие виды заговоров: «лечебные (от лихорадки, от сглаза, от зубной боли, от укуса змеи и т.д.), хозяйственные (связанные со скотоводством, разведением скота, земледелием и т.д.), любовные (присушки и отсушки), промысловые (пастушеские, пчеловодческие, охотничьи и т.д.), ситуативные (при зарытии или поисках клада, при собирании целебных трав, при отправлении в путь и т.д.) и др.» (4). Заговоры могут иметь положительную направленность - они читаются по «легким» дням (вторник, среда, суббота), и отрицательную - читаются по «черным» дням (понедельник, пятница).

Многие заговорные формулы являются не чем иным, как описанием последовательно совершаемых действий. Например, традиционный зачин многих русских заговоров: «Встану я, раб божий, благословясь, выйду, перекрестясь, из ворот в ворота, из дверей в двери, в чистое поле, во широкое раздолье. В чистом поле, во широком раздолье лежит бел-горюч камень. Стану я, раб божий, на бел-горюч камень» и т. д. Словесное пояснение вызвано стремлением осмыслить действие, они проливают свет на многие магические обряды.

Наиболее общей композиционной схемой заговора является следующая: зачин, эпическая часть, закрепка.

Единый зачин в заговорах отсутствует, однако можно выделить наиболее типичные формулы, самой распространенной из которых является последовательное описание подготовительного этапа действий. Вот три варианта такого зачина: «Стану я, (имя молодца), не помолясь, и пойду не благословясь, из избы не дверьми, из ворот не воротами, выйду подвальным бревном и дымным окном в чистое поле»; «Стану я, (имя девицы), помолясь, пойду, благословясь, из избы в двери, из дверей в ворота, выйду в чистое поле, в подвосточную сторону»; «Лягу я, (имя молодца), помолясь, и встану, благословясь, и пойду я из дверей в двери, из ворот в ворота, в чисто поле, под чистые звёзды, под лунь небесную». Первый вариант предшествует «черным» заговорам, второй и третий – «белым». Несомненно, такой вид зачина испытал на себе влияние христианской церкви, так как в нем упоминается молитва и благословение. Еще большее влияние христианства видно в зачинах, в которых заговорщик называет себя рабом (рабой) Божией, совершает обряд крестного знамения, читает христианскую молитву: «Стану я, раб Божий, благословясь, пойду перекрестясь, пойду по матери - по сырой земле, небом покроюсь, зарею подпояшусь, звездами отычусь» (эта формулировка наиболее часто встречается в северновеликорусских текстах). Иногда перед началом совершения самого заговора чародей читает какую-либо христианскую молитву, чаще всего посвященную Николаю Угоднику: «Николай, угодник Божий, помощник Божий. Ты и в поле, ты и в доме, в пути и в дороге, на небесах и на земле: заступись и сохрани от всякого зла» или «затворную молитву»: «Во имя отца, и сына, и святого духа». Всё это заговоры христианской поры. Однако неслучайным в них является упоминание ворот, подвала, дымного окна, чистого поля – всё это места, где проще всего перейти в мир нечистой силы, попросить у нее помощи. Упоминание в заговоре матери – сырой земли является отголоском языческого поклонения ее культу, поиск заступничества у более сильной, чем человек, природы. Тот же поиск заступничества у природы виден и в упоминании зари, звезд, месяца, солнца – начал, каждое из которых обитает на одном из девяти небес: «Ты, небо, слышишь, ты, небо, видишь, что я хочу делать над телом (имя) Тело Маерена печень тезе. Звезды вы ясные, сойдите в чашу брачную; а в моей чаше вода из-за горного студенца. Месяц ты красный, зайди в мою клеть; а в моей клети ни дна, ни покрышки. Солнышко ты привольное, взойди на мой двор; а на моем дворе ни людей, ни зверей. Звезды уймите (имя) от вина, месяц отврати (имя) от вина; солнышко усмири (имя) от вина. Слово мое крепко!».

Обращение в заговорах к стихиям неба, воздуха (ветра), земли, воды является характерным не только для зачина, но и для срединной, эпической части: «…помолюся я, (имя молодца), трем братам, трем ветрам: первый брат — ветер восточный, второй — ветер западный, третий — ветер северный!»; «Выйду я, (имя молодца), на три росстани и помолюся я трем братьям-ветрам»; «Хмель и вино выходи на быструю воду, на которой воды люди не ездят; от (имя) хмель и вино поди на буйные ветры». Ветер у славян – существо демоническое. Если легкий ветерок – это дыхание матери-сырой земли, начало доброе, то сильный ветер, вихрь порождается душами грешников, сил дьявольских. Поляки и словаки считают, что в завываниях ветра слышны стоны висельников; белорусы - ветер дует с той стороны, где утонул человек; кашубы полагают, что ветер – это плач души. Ветер сопровождает, по поверьям западных и восточных славян, ведьму, по поверьям западных, - Вилу (5). Ветер разносит положительные и отрицательные заклинания, тем самым помогая ведьме совершать колдовство. Ветер призывается в помощники, когда нужно «присушить» кого-либо; на ветер падает и заклятие против пьянства. «Гой еси, река быстрая (название реки), прихожу я к тебе по три зари утренние и по три зари вечерние с тоской тоскучей, с сухотой плакучей, мыть и полоскать лицо белое». Река традиционно является местом совершения у славян каких-либо обрядов. Она осмысляется как дорога в иной мир, связывается с идеями смерти, страха перед неведомым, неизвестностью судьбы, с идеей разлуки. Очень часто река упоминается в зачинах любовных заговоров, направленных на остуду, разлучение супругов.
 
Типичным образом славянского заговора является камень. Славяне-язычники почитали камни, наделяли их сверхъестественными свойствами, вырезали из камня (как и из дерева) своих богов. Каменные бабы почитались всеми славянами, их находят повсеместно на территории расселения и южных, и западных, и восточных славян. Очень часто каменные идолы или просто огромные валуны (иногда с углублением, напоминающим отпечаток ступни, в котором скапливалась дождевая вода) находят вблизи языческих капищ. Особенным почетом пользовались необработанные валуны, расположенные на берегу водоема; их всячески украшали, считали, что они приносят исцеление. По некоторым поверьям, с камнем было связано происхождение человека. Считалось, что если положить под супружескую кровать камень, то родится мальчик, если глиняный черепок, - девочка. Камень сам заключал в себе неисчерпаемую силу и наделял ею тех, кто к камню прикасался. В «Слове Иоанна Златоуста» (по русскому списку XIV века) перечисляются места, куда русские «приходише молитъся» и «жертву приносише», упоминаются среди них и «камения». Среди белорусов до недавнего времени существовало поверье, что в седую старину камни говорили, чувствовали, росли и размножались, как люди. Фетишистский культ камней почти в неизменном виде влился в христианские культы «святых мест», амулетов и т.д. В восточнославянских заговорах упоминаются камень Алатырь (Латырь; бел-горюч камень) – отец всех камней, каменные стены, каменные стрелы, каменные пули, каменные тучи и другие подобные образы. Вот примеры упоминания «каменных» образов в зачинах заговоров: «Заря-заряница, а я, красна девица, пойду за кленовые ворота, в заповедные места, найду камень белее снега, крепче стали, тяжелее олова возьму этот камень, брошу на дно морское с теми словами…»; «Стану я, не помолясь, пойду, не благословясь, из избы не дворами, из двора не во-ротами, в чисто поле. В том поле есть море-окиян, в том море есть Алатырь-камень, на том камне стоит столб от земли до неба огненный, под тем столбом лежит змея жгуча, опалюча. Я той змее поклонюсь и покорюсь…» (столб, вероятно, представляет собой Мировое дерево); «На море на окияне есть бел горюч камень Алатырь, никому неведомый, под тем камнем сокрыта сила могуча, и силы нет конца»; «На море на окияне, на острове на Буяне лежит камень, на том камне сидит красна девка, (имя девицы), и идет к ней (имя молодца), и говорит ей…». Упоминание камня как чего-то очень крепкого и не подвергающегося разрушению встречается и в закрепах: «К тем моим словам — небо и земля, ключ и камень»; «Замыкаю свои словеса замками, бросаю ключи под бел-горюч камень Алатырь. А как у замков смычки крепки, так мои словеса крепки»; «Замыкаю мои приговорныя словеса замком; а ключ кидаю в море-окиян под горюч камень Алатырь. Как морю не усыхать, камня не видать, ключей не доставать, так меня пулями не убивать до моего живота, по конец века»; «Мой заговор крепок, как камень Алатырь»; «брошу я те золоты ключи в окиян-море, под тот бел-горюч камень»; «Будьте вы, мои слова, крепки и лепки, крепче камня и булата». Наиболее часто образ камня обнаруживается в воинских оберегах; в них выражается пожелание, чтобы тело воина стало крепким, как камень: «А будет мое тело крепче камня, тверже булату, платье и колпак крепче панциря и кольчуги»; «…тело мое было бы крепче белого камня. И как от воды камни отпрядывают и пузыри отскакивают, так бы от ратных орудий прядали от меня стрелы и порох – селитра»; «А будь твое тело крепче камня, рубаха — крепче желе-за, грудь — крепче камня Алатыря». В воинских оберегах образ камня встречается не один, а несколько раз: и в эпической части, и в затворной, отчего сила заговора должна была увеличиваться.

Промысловые заговоры имеют специфические зачины. В них призывается удача охотника, рыбака, поэтому упоминаются специфические для этих промыслов образы: «В темном лесе, в сизом тумане живет птица полетуха на поляне, на большой березе, на горькой осине, есть там гуси и серые утки и разная птица, тетерев и синица»; «Пойду я на быструю реку, на ней есть рыбки трепетушки…». Иногда зачин таких заговоров вполне традиционен, однако место действия через двери, ворота и т.д. перемещаются в лес или дубраву, где обычно и происходит охота: «Встаю, (имя), раным на рано, и умываюсь триденной водой, и утираюсь шитым, бранным, тонким полотенцем; пойду, (имя), из избы дверями, из двора воротами; пойду во чисто поле, в широко раздолье, в зелену дубраву, и стану я это сбрую ставить на белых и на ярых зайцев»; «Встану я, (имя), засветло, умываюсь ни бело ни черно, утираюсь ни сухо ни мокро. Иду я из дверей в двери, из ворот в вороты, в чисто поле, к лесу дремучему». Очень часто промысловые заговоры вообще не имеют зачина как такового, весь заговор состоит из эпической части. Не используются здесь и традиционные для язычества образы; все желания выражаются очень конкретно, без иносказаний. Придя на место ужения, прежде чем закинуть удочки, произносят шепотом следующий заговор: «Окуни, и щуки, и линищи в руку, подходите к сему месту, место это водное и для вас пригодное, есть для вас кормушка: и червяк, и мушка». Насадив червячка и поплевав на него, говорят: «Иди в воду, червячок, и приманивай собой большую рыбку на крючок, ловись, рыбка: карасики и лини, по аршину длины, по пуду весу, а мелочь вся иди к бесу!» Чтобы на удочку попадалась более крупная рыба, поймав на крючок маленькую, делают так: берут стебель водоросли и секут, приговаривая: «Иди, рыбка, снова в воду, пошли дядю, пошли мать, пошли брата и отца. Всех, кто старше, посылай, а ты вновь иди, играй». После этого снимают рыбку с крючка и осторожно пускают снова в воду. Очень конкретные образы используются и в заговорах охотника, который наговаривается на кусок хлеба или мяса: «В чистом поле, в темном лесе, в тумане превеликом есть птица полетуша, есть серые гуси, сизыя утки. У них бы крылья подломились, сами бы опустились, перья оборвались и сели бы на бугор высок, и чтобы меня, (имя) не видели и стрельбы моей не слышали, и долетела бы до них дробь, как вольное перо».

После зачина в заговорах следует эпическая часть, рассказывающая о чудесах, совершающихся вокруг упоминаемого в заговоре предмета. Очень часто в эпическую часть вводятся образы примитивной мифологии или поэтические образы, подсказанные назначением самого заговора. Так, в заговорах на остуду нередки образы черта и чертищи, кошки и собаки, волка («Сидишь ты чертище прочь лицом от своей чертищи»; «Черт идет водой, волк идет горой; они вместе не сходятся, думы не думают, мыслей не мыслят, плоды не плодят, плодовых речей не говорят»; «как у кошки с собакой, у собаки с росомахой, так бы и у (имя молодца) с (имя девицы) не было согласия ни днем, ни ночью…»); в воинских оберегах упоминаются «железный муж» (всякое холодное оружие), «красная девица» (кровь), «огненный змей» (огнестрельное оружие): «В высоком терему в понизовском, за рекою Волгой, стоит красная девица, стоит покрашается, добрым людям похваляется, ратным делом красуется. В правой руке держит пули свинцовые, в левой — медные, а в ногах — каменные. Ты, красная девица, отбери ружья…»; «Красны девицы проходящие, жилы красноодеянные, остановитесь бессиль-но, как сестры, лишенные брата»  и т.д.

В некоторых лекарских заговорах упоминается Богородица, что объясняется влиянием на язычество христианства. И все-таки более частым в заговорах-оберегах являются заступнические образы матери-сырой земли и «родной матери», берущие начало в матриархате.

Как правило, основная часть заговора наполнена всевозможными языковыми средствами, с помощью которых текст становится убедительным, ясным, четко доносящим мысль до потусторонних сил. Наиболее употребительными среди используемых тропов являются сравнения и эпитеты. Сравнения должны соотнести абстрактные понятия заговора с конкретными реалиями и тем самым придать чувствам, ощущениям качества осязаемых, постоянно наблюдаемых предметов: «как огонь горит в печи жарко, не потухает, так бы ее сердце горело по (имя молодца)»; «как тоскует мать по дитяте, так бы (имя девицы) тосковала и горевала по (имя молодца), тосковало и горевало ее сердце; как тоскует младенец по титьке, так бы и она тосковала, и горевало сердце у (имя девицы) по (имя молодца); как тоскует кобыла по жеребенку, корова по теленку, так бы (имя девицы) тосковала, и горевало ее сердце по (имя молодца); как тоскует сука по щенятам, кошка по котятам, так бы и она, (имя девицы), тосковала, и горевало ее сердце по (имя молодца); как тоскует утка по утятам, клуша по клушатам»; «и будем мы, как два цветка Иван-да-Марья, жить вместе и любиться крепко». Наиболее часто в заговорах используется союзное сравнение (как…, так и…), но нередко встречаются и обороты, оформленные сравнительной степенью прилагательного («будет мое тело крепче камня, тверже булату, платье и колпак крепче панциря и кольчуги»; «так бы я казался ей, (имя молодца), краше красного солнышка, светлее светлого месяца»). Сравнительные ряды многократно повторяются, цепляются один на другой, дополняют друг друга, каждый раз добавляя к необходимому явлению новые качества и тем самым усиливая его. Все образы заговоров очень конкретны и выполняют четко предназначенную им функцию. В заговорах не прослеживается мотива оборотничества, поэтому в них и не используются такие тропы, как творительный сравнения, метаморфоза. Однако в воинских заговорах очень распространенным является так называемое перенаправление движения, изменение первоначально осуществляемого кем- или чем-либо действия. Целью заговора является задать действию нужное для чародея направление. Он диктует свою волю потусторонним силам, подчиняет их себе, своим желаниям: «пошли ты эти пули во сыру землю, во чисто поле»; «Тебе не главы рубить, а мух пугать, тебе не грудь мою пронзать, а землю пахать. Ну и паши землю да меряй пространство воздушное и рощи пустоту!»;  «а ты, железо, поди в свою матерь землю, а ты, древо, поди в свою матерь древо, а вы, перья, подите в свою матерь птицу, а птица полети в небо, а клей пойди в рыбу, а рыба поплыви в море»; «Железо, уклад, сталь, медь, на меня не ходите!»  Отсюда и значительное распространение в заговорах императивных конструкций. Перенаправление движения может быть еще более очевидным, если оно оформляется с помощью диалога: «навстречу мне, (имя молодца), три брата: Усыня, Бородыня да Никита Маментий. "Гой еси, три брата, да вы куда идете, вы куда бредете?" - "Идем на леса темные, на болота зыбучие, на реки текучие леса зажигать, болота высушать, реки затворять". "Гой вы еси, три брата, не ходите на леса темные, на болота зыбучие, на реки текучие, подите вы, сходите, послужите мне, куда я (имя молодца) вас пошлю».

Все используемые в заговоре языковые средства направлены на то, чтобы усилить действие слова, поэтому многие из них строятся на всевозможных повторах. Интенсивность явления как процесса подчеркивается корневым повтором отглагольного имени и глагола:  «думы не думают»; «мыслей не мыслят, плоды не плодят»; «в еде бы тоски не заедала»; «сослужи мне службу». Точно так же добивается заговаривающий и интенсивности признака: при имени повторяется однокоренное прилагательное: «тоска тоскучая», «сухота сухотучая», «гром гремучий». Используется также лексический («гора с горой не сходятся») и семантический повторы («по пути пойду, по дороге»; «на море, на океане»; «все мысли, все думы…»). Лексический повтор – подхват, помимо эмоционального воздействия, концентрирует внимание потусторонних сил и заговариваемого на наиболее значимых, с точки зрения заговаривающего, событиях: «Я слова свои скреплю золотом, скреплю золотом, залью оловом, залью оловом, скую молотом, скую молотом, как кузнец-ловкач в кузне огненной, в кузне огненной, в сердце трепетном».

Отводят напасть или привораживают кого-либо и простым перечислением желаемого или нежелаемого: «будь ты, мое дитятко, цел и невредим от пушек, пищалей, стрел, борцов, кулачных бойцов: бойцам тебя не требовать, ратным орудиям не побивать, рогатиной и копьем не колоть, топором и бердышем не сечь, обухом тебя бить — не убить, ножом не уязвить, старожилым людям в обман не вводить, молодым парням ничем не вредить»; «не можно бы ей ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни спать, ни лежать, все на уме меня держать». Перечисление всех напастей должно было надежно сохранить жизнь человека, уберечь его от недоброго или же, наоборот, внести тревогу во все тело и мысли.

Языческий заговор поздней поры очень прочно связан с христианской молитвой. Он впитал в себя некоторые церковнославянские обороты и формы. Духовенство практиковало в своей деятельности врачевательные или заклинательные молитвы и обряды, о чем свидетельствуют всевозможные жития святых и мучеников, рассказывают летописи, и тем самым в какой-то мере стилизовало и заклинание, оберег, поэтому трудно бывает провести резкую грань между собственно молитвами и молитвообразными заговорами. Церковные элементы часто обнаруживаются в замыкающей части заговорного слова: «Сие слово есть утверждение и укрепление, им же утверждается, укрепляется и замыкается. Аще ли кто от человек, кроме меня, покусится отмыкать страх сей, то буди, аки червь в свинце ореховом. Аминь!». В этой закрепе восемь слов собственно церковнославянских и нет ни одного с восточнославянскими чертами. Синтаксис этих предложений разговорным или народно-поэтическим назвать сложно. Глагол-связка «быть» в  составном именном сказуемом настоящего времени (слово есть утверждение и укрепление); книжные, давно ушедшие из языка формы повелительного наклонения (буди) и существительного (от человек); указательные местоимения сие, сей; книжные союзы аще, аки; наконец, венцом закрепы является прямое заимствование из конечной части молитвы «Аминь» - всё это придает конечной, закрепительной части заговора убедительность, веру в действенность слова и сообщает ему некую торжественность.

Закрепы заговорных слов очень разнообразны по своим схемам. Объединяет их желание замкнуть слова, сделать их крепкими, действенными и нерушимыми ничьей посторонней волей. В одних из них упоминаются образы ключа и замка, которые замыкают слово:  «Всем моим словам ключ и замок»; «Тем моим словам и речам ключевые слова»; «Замыкаю свой заговор семьюдесятью семью замками, семьюдесятью семью цепями, бросаю ключи в море-окиян, под бел горюч камень Алатырь. Кто мудреней меня взыщется, кто перетаскает песок из всего моря, тот отгонит тоску»; в других крепость слова соотносится с камнем или булатом: «Кто камень Алатырь изгложет, тот мой заговор превозможет»; «буди мое слово крепко, крепче трех булата – во веки!»;  в третьих говорится о том, что на всем белом свете нет такой силы, которая могла бы преодолеть силу заговора: «Как солнцу и месяцу помехи нет, так бы и моему заговору помехи не было»; «Кто из моря всю воду выпьет, кто из поля всю траву выщиплет, и тому мой заговор не превозмочь, силу могучу не увлечь».

Заговоры сохранили драгоценные свидетельства своей словесной силы и строгого характера, который не допускает никаких отступлений. Их сила заключается именно в издревле узаконенных формулах, а также в могучей замыкающей силе слова. До сих пор у многих народов живо поверье, что слово доброго пожелания и приветствия призывает счастье, здоровье, успех в делах тому, кому оно сказано, и, наоборот, слово проклятия или злого пожелания влечет за собой гибель, болезни и всевозможные несчастья. По народному убеждению, выговоренное проклятие семь лет носится в воздухе и в каждое мгновение может обрушиться на того, кому оно было адресовано, или вернуться обратно. Обращение к силе язычества должно быть очень осторожным.

продолжение следует...

Верования славян: Магия в язычестве

Магия растений

Еще одним магическим средством язычества являются растения. Народ издавна наделял деревья и травы необыкновенными, могущественными свойствами (6). Славяне поклонялись деревьям, как отдельно стоящим, так и целым рощам. Так, например, Козьма Пражский (XII век) в Чешской хронике рассказывает о священных рощах славян, о таких же рощах у полабян пишет и немецкий хронист Гельмольд (XII век) (7). О почитании деревьев упоминается  в "Житии Константина Муромского", о молитве «в дрова» сообщает и "Слово Иоанна Златоуста".

В северных районах Руси существовал культ берёзы. По преданию, на месте города Белозёрска раньше росли берёзы, которым приносились жертвы. В Приднепровье был распространён культ дуба.  Византийский император Константин Багрянородный в своём сочинении "Об управлении государством" (948 – 952), основываясь на личных впечатлениях, писал о россах, что они в походе «у весьма великого дуба приносили в жертву живых птиц». В 1909 и 1975 годах при расчистке Десны и Днепра с их дна подняли два огромных священных дуба. Радиоуглеродный анализ одного из них показал, что он перестал существовать (вероятно, упал в реку из-за подмыва берега) в середине VIII века. В стволах этих дубов были обнаружены симметрично посаженные кабаньи челюсти – они должны были оберегать славян от видимых и невидимых  врагов (хищников, упырей и т.п.).

Священными у славян были дуб, который соотносился с Мировым древом и с мужским началом, и береза, соотносимая с женским началом, поэтому у славян было принято при рождении в семье мальчика сажать дубок, а при рождении девочки – березу или сосну. Славяне связывали дубовые рощи с культом Перуна - грозового бога, покровителя княжеской власти, военной знати и суда, - считая, что молнии - это карающие стрелы бога-судьи, а радуга - его лук. Славяне верили, что Перун стоит на страже мира явного от мира хаоса и теней – нави. Это отображено в одном из славянских мифов, рассказывающем о борьбе небесного бога с богом подземным. Подземный бог (по одним преданиям – Велес, по другим, более поздним, – черт), убегая от преследовавшего его Перуна, спрятался в ветвях дуба (или другого большого дерева) и был поражен громовержцем. Именно поэтому под деревом нельзя стоять во время грозы. Перун, преследуя черта, вместе с ним может поразить и человека. Поскольку дуб тесно связан с идеей Мирового дерева (он возносится своей вершиной над Ирием, а корнями уходит в подземный Океан), можно сделать вывод о том, что культ дуба у славян  является более древним, чем культ Перуна. Космогонические мифы рассказывают о железном дубе, на котором держатся вода, огонь и земля, а корень его покоится на божественной силе. У славян бытовало поверье, что семена дуба прилетают по весне из Ирия. Образ этого могучего дерева напрямую связывался с волей богов, поэтому в древности наши предки творили «суд и правду» под старыми дубами.

Береза традиционно считалась женским деревом, ее почитали как символ берегинь, русалок. Белые стволы их связывались с солнечным теплом и светом, чистотой, счастьем и плодородием. Славяне верили, что светлая сила этого дерева способна побороть любое наваждение, впитать в себя всякую болезнь, отведя ее от человека. Но невинность, которая приписывалась этому дереву, позднее стала причиной поверья о частой одержимости берез враждебными женскими духами: ведьма, не желая умирать, вселялась в чистое дерево и бледным облаком манила ночами случайных путников. Считалось, что поленья из таких деревьев не горят, а коптят ядовитым дымом. В летний полдень береза может обернуться девушкой в светлом платье, с зелеными волосами и тонкими руками - ветвями. У разных славянских народов береза могла принести удачу, счастье или навести беду. Повсеместно березовое полено закапывали под порогом новой конюшни, чтобы «кони велись», бросали в печь после выпечки хлебов, чтобы «ягнята были белыми»; березовую ветку при строительстве дома устанавливали в переднем углу, чтобы хозяин был здоров. В то же время в Полесье верили, что березы, посаженные близко к дому, вызывают женские болезни. Во время похорон в том же Полесье накрывали женщину ветками березы, а мужчину – ветками тополя (8). Поляки считали, что под одиноко растущей березой покоится душа умершего насильственной смертью. Березам посвящался праздник Семик (ныне - Троица), который отмечается в июне; когда в селение вносили распустившееся дерево, девушки надевали березовые венки. Славяне верили, что русалкам принадлежат так называемые плакучие березы, ветви которых свисают до земли. На бересте писали и приколачивали к деревьям прошения лешим: вернуть, например, заблудившуюся коровушку, подвести под ружье охотнику дичь, помочь не заплутаться, когда девки пойдут по малину. Так же чтили в этом дереве женского духа Березу, покровительницу юных дев.

С дубом и березой в различных обрядах и заклинаниях отождествляют мужчину и женщину, юношу и девушку, мальчика и девочку. Если ребенок плохо спал по ночам, мать обращалась к дубу (мальчик) или березе (девочка) с заговором: «Дубе, дубе ты черный! У тебе, дубе, белая береза, у тебе дубочки – сыночки, а у березочки – дочки. Тебе, дуб и береза, шуметь да густи, а рожденному, хрещенному рабу божию (имярек) спать да рости!»  (Украина).

Кроме того, заповедными считались и яворы (клены), вязы, другие широколиственные деревья.  Возможно, из-за того, что листья явора похожи на кисть человеческой руки, славяне полагали, что после смерти или злым колдовством человек может быть превращен в это дерево. У славян широко распространена сказка, в которой ведьма, похитив ребенка, превращает его в клен, и только сердце матери может узнать в нем свое дитя. Рассказать о загубленной жизни может и дудочка или гудок, сделанные из ветви явора.

Рябина, по поверьям, защищала славян от неудачи и колдовства, из нее делались волшебные посохи. Верба символизировала быстрый рост и здоровье. Ольха была оберегом от порчи, непогоды и болезни.

Деревья запрещалось рубить и наносить им какой-либо вред; дерево, как и человек, должно было «умереть» само. Если дерево нужно было срубить по какой-либо причине, у него просили прощения, духам дерева приносили жертву. А старый орешник мог даже в случае необходимости принять покаяние у человека. Деревьям молились, им приносили жертвы и дары, к ним приходили за помощью и исцелением: сначала ему приносили подарок, говорили с ним, просили о помощи, а после благодарили. Считалось, что можно просто положить на растение руки или прислонить голову, и оно обязательно заберет себе болезнь или беду. Славяне верили, что дерево, в которое ударила молния, получало те же целебные, живительные свойства, которые приписывают весеннему дождю и «громовой стрелке». Отсюда и многие обережно-лекарские обряды: чтобы лошади были в теле, советовали класть в конюшне кусок дерева, разбитого громом; чтобы спина не болела, нужно было при первом весеннем громе подпереть спиною дерево или деревянную стену. Магической силой обладали и другие деревья. В некоторых из обрядов дереву отдавали что-либо из своей одежды, вместе с вещью дерево должно было забрать и болезнь. Так, детей, страдающих сухоткой, клали на некоторое время в раздвоенное дерево, потом трижды девять раз обходили с ребенком вокруг него и вешали на его ветвях детские сорочки. Когда возвращались домой, купали детей в воде, взятой из девяти рек или колодцев, и осыпали золой из семи печей. Чтобы избавиться от лихорадки и других болезней, славяне купались в реках, лесных родниках и колодцах, а после купания вытирались чистой тряпицей и вешали ее на соседнее дерево или ракитов куст. Смысл обряда заключался в том, что, смывая и стирая тряпицей со своего тела недуг, больной вместе с вещью передавал его кусту или дереву как земным представителям  небесного Мирового древа. Когда истлевала оставленная одежда, должна была сгинуть и сама болезнь.

Славяне отмечали, что если построишь дом неподалеку от дуба, то проживешь долго, а вот осина, наоборот, отнимает силы, хотя и облегчает многие хронические заболевания. С этим деревом у славян связано множество поверий, обнаруживающих ее связь с колдунами и нечистой  силой. Как и  ясеню, осине придана сила оцепенять змей. Славянские мифы утверждают, что убитого ужа нужно повесить именно на это дерево, иначе он оживет и укусит. Когда богатырь Добрыня убил змея, он повесил его на осину: «Сушися ты, Змей Горынчище, на той-то осине на кляпыя» (9). Подобное же спасительное действие оказывает осина и против колдунов, упырей и ведьм. Заостренный осиновый кол получил в глазах народа значение Перуновой палицы. Чтобы мертвец, в котором подозревают злого колдуна, упыря или ведьму, не мог выходить из могилы, славяне вбивают ему в спину осиновый кол. Чтобы предохранить коров и телят от нападения ведьм, ставят на воротах и по углам скотного двора осины, срубленные или вырванные с корнем. Во время чумы рогатого скота, прогоняя Коровью Смерть, «бьют» ее (размахивают в воздухе) осиновыми поленьями. Как спасительное орудие против демонского наваждения, осина может служить и для изгнания болезней. Например, если у кого-то разболятся зубы, советовали взять осиновый сучок и трижды прочитать над ним заговор: «На море, на окияне, на острове на Буяне, стоят высокие три дерева, под теми деревьями лежит заяц; переселись ты, зубная боль к тому зайцу!» После этого сучок нужно было приложить к больным зубам.

Ведьма тоже может пользоваться осиновым колом или веткой для своих волшебных чар: ударяя этой веткою в грудь сонного человека, она наносит ему незримую рану и пьет его кровь. Выдоив черную корову, ведьма выливает молоко в землю и вбивает осиновый кол. Так она отнимает у коров молоко.

Деревья тесно связаны с идеей смерти, потустороннего мира. Поговорки «дать дуба»; «глядзелi ў дуба» у русских и белорусов имеют значение «умереть». По дереву можно было подняться в ирий, на одно из небес; по деревьям (березам) русалки – умершие дети и девушки – спускались в русалью неделю на землю и по истечении этого срока возвращались обратно. Чтобы избавиться от какой-нибудь вещи, ее закидывали на дерево, отдавая ее «тому свету». Пользоваться вещью, снятой с дерева, означало навлечь на себя или на того, кто вещью будет пользоваться, болезни и смерть.

Дерево у славян – это и место обитания представителей низшей мифо-логии. Так, например, черт обитает в осине, в дуплистой вербе или в корнях бузины, всякая нечисть в купальскую ночь устраивает шабаш на дереве или на горе. Под большими, раскидистыми деревьями нельзя спать, чтобы не навлечь на себя гнев нечисти.

Деревья и травы обладают чудодейственными свойствами, поэтому деревья всячески задабривают, а травы используют для приготовления различных снадобий, которые затем применялись как в лекарственных, так и в магических целях, для усиления действия какого-либо заговора. Например, по поверью, ружьё, окуренное травой колюкой, метко стреляет и никогда не дает осечки. Чтобы охота на диких уток была удачной, все заряды в великий четверток окуривали травой адамова голова. Верили, что тот, кто обладает нечуй-травою, может остановить ветер на воде, избавить себя и судно от потопления, ловить рыбу без невода. Однако найти эту траву может только слепой, и если он ее почувствует, то схватить может только ртом, иначе трава ускользнет и от него.

Против свадебных наговоров употреблялась чародеями трава прикрыш. Когда невесту привозили в дом жениха, знахарь забегал вперед и клал эту траву на порог дома; невеста ни в коем случае не должна была наступить на нее, чтобы не навлечь на себя несчастий и наговоров; она должна была перепрыгнуть через порог.

Использовались и травы, способные изгонять злых духов (тирлич, плакун-трава), приносящие пророческие сны (сон-трава), помогающие искать клады и золото (цветок кочедыжника, или папоротника, разрыв-трава). Травы, которые должны были обладать таинственной силой, собирали в ночь на Ивана Купалу, когда все земное зелие-былие получало сверхъестественную мощь, злую и добрую. Нужно было обладать огромной силой воли и большими чародейскими знаниями, чтобы эти травы отыскать и завладеть ими, но вера в их силу заставляла пускаться в опасные поиски многих.

Сведения о магических свойствах трав и деревьях сохранились в сознании славян лишь отголосками. Их можно обнаружить в сказках, былинах, предостережениях. Иногда можно услышать: «Не прячься в грозу под дерево!», «Не суши на ветках дерева бельё!», «Не ломай дерева!». Предостережения еще живы в нашей памяти, а вот почему нельзя делать того или другого, никто или почти никто не знает. Под влиянием христианства некоторые представления о магических свойствах растений и причинах этих свойств изменились, некоторые утратились.


___________________________
Примечания
1. Россиянин. Пересмешник, или Славенские сказки. Сочинены в Санкт-Петербурге. Вторым тиснением: Ч. 1 / Чулков М. Д. СПб., 1770. С.48.
2. Даль В. Пословицы русского народа. Т.3. М., 1993.
3. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995. С. 185.
4. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995. С. 185.
5. Вила – в низшей мифологии южных славян и у словаков демон с положительными свойствами. Рождаются из росы или травы; в Вилу может превратиться красивая девочка. Вилы приносят счастье, урожай, врачуют раны, заботятся о детях. Но вилы могут и карать людей за неправильное поведение: насылать на них болезни и даже убивать.
6. Вера в сверхъестественные возможности какого-либо объекта называется фетишизмом. Фетишем могли быть добычливые орудия охоты, деревья, плоды которых утоляют голод, и т. д. Первоначально предмет сам по себе воспринимался как проявление сверхъестественных сил. С усложнением мышления человек начинает думать, что их носителем является существующая в объекте какая-то неведомая ему сила  - своеобразный двойник данного объекта. Зримый образ этого «двойника» ещё не сложился в сознании людей, и он выступал безликим и бесформенным, не оторванным от предмета. Это уже новая форма развития верований – анимизм.
7. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995. С.158.
8. Левкиевская Е. Мифы русского народа. М., 2003. С.171.
9. Библиотека русского фольклора. Былины. М., 1988. С.53.

Что такое крестильная каша? Обряды и приметы Руси

Каша с «потехой». Такую кашу готовили издревле на Руси для отцов новорожденных. Кашу обильно заправляли перцем, хреном, горчицей и горько солили. Отцу нужно было съесть такую кашу всю. Давились, а ели. Терпи, казак!
Обычай такой.

От такого угощения глаза на лоб вылезали. Зачем же такие издевательства? Чтобы отец младенца хоть в какой-то мере смог оценить все тяготы родов своей жены. А у соли в этой каше была своя роль. Она должна была изгнать из дома всех нечистых. Дом роженицы в момент рождения младенца считался нечистым.

Крестильных каш готовили две. Одна — от хозяина дома, другая — от повитухи. Повитуха свою кашу сдабривала медом. Каша варилась крутая, пшеничная или гречневая. А отцовская каша была злой, замешана на вине, с острыми приправами. Чтобы ребенок был богатым, его клали на мех и кашу крестильную обязательно подавали в меховой шапке.

После того как сладкую кашу съедали, горшок разбивали прямо на столе, что символизировало начало новой счастливой жизни. Черепки выбрасывали в огород — на хороший урожай. Помните пословицу — Посуда бьется — жди удач! Видимо, истоки ее именно от этого обычая.

Отцовская каша поедалась особым способом. По русскому обычаю, для быстрого и здорового роста ребенка, отец, съев ложку пересоленной каши, подкидывал ее вверх. Горшок с остатками (если таковые оставались) ставили на самый верх. А гости поднимали шум. Для выгонки бесов, для роста малыша, для благополучия семьи. Гости прыгали, шумели, плескали в потолок вино. Крестины, одним словом.

У кума и кумы были свои роли. Крестильную кашу они должны были есть только обратной стороной ложки. Кум шел на реку и приносил в дом два ведра чистой воды, но обязательно без коромысла. Примета такая была — чтобы ребенок не сутулился. После этого кума должна была быстро сбегать на реку, постирать клочок льняной ткани из купели. От этого зависел быстрый бег ее крестника в будущем.

После всех этих хлопотных дел, крестные успокаивались и до вечера должны были сидеть в доме крестника тихо. Иначе, опять же по приметам, малыш вырастет беспокойным и нервным.

Часто на крестинах гадали. Ложку через спину бросали. Упадет выпуклой стороной — опять в этой семье мальчик родится, обратной стороной — девочку жди.

Был и такой рецепт крестильной каши: «Насыпь полгоршка перемытых грешневых круп. Остаток объема горшка дополни водою и, брося туда, смотря по количеству, соли, перемешай и поставь в устье печи. Когда же истопится печь и каша сгустится, то горшок, опрокинувши вверх дном, поставь в самую печь и заслони заслонкой. Вынимать ухватом».

Сегодня такие каши уже не варят.Обычаи и традиции Руси начинают кануть в Лету… Но забывать свои истоки негоже. Пусть будут здоровы и счастливы все новорожденные!

Секреты «Рукотворной» магии


Знаете ли вы о том, что многие из вас — чуточку маги? Это касается всех, кто хоть иногда что-либо делал руками. Это может быть вязание, вышивка, плетение из бисера, макраме, лепка или рисование. Не так важно, что это, но если вы, что называется, «вложили душу» в свое произведение — это уже магия. Обыкновенная бытовая магия, которой в старину занимались на Руси более осознанно и весьма ревностно. И каждый узор на тканом полотенце или вышивка на рушнике имели свое значение, а рисунок и расцветку выбирали не только по своему вкусу, но и в соответствии с тем, каких результатов хотели достичь, делая эту вещь.

Современные рукодельницы обыкновенно не вспоминают об этом, опираясь лишь на свой вкус либо пожелания тех, кому шьют, вяжут, вышивают, плетут. В каждую работу вольно или невольно вплетается частичка того настроения, с которым вы ее делали, частичка вас самих и вашего отношения к адресату. Именно поэтому рукодельная вещь способна стать самым сильным оберегом, лучшим талисманом и сильнейшей защитой от любых неурядиц, вызванных враждебной магией. А с учетом тех самых знаний, что использовали наши предки, это может стать еще более надежным и верным способом защиты близких.

* * *

Но почему бы не попробовать использовать эти знания? Тогда к вашей теплоте и заботе добавится еще и воздействие проверенных временем символов.

Например, традиционные для вышивки узоры — петухи, кресты (прямые и наклоненные), выполненные при этом красным цветом, являются символами удачи и оберегами, защищающими дом и владельца этих вещей от дурного глаза и бытовых неприятностей. Если хотите сделать действительно хороший подарок новобрачным, вышейте для них простые вафельные полотенца традиционными русскими узорами.

Такой подарок будет особенно приятен, коли сделан своими руками, а вложенное в него тепло и желание счастья молодым вкупе с вышитыми вами символами помогут их любовной лодке все-таки не разбиться о быт.

Связанный из натуральной шерсти свитер может не только согреть, но и в буквальном смысле слова защитить тело своего носителя от всего дурного, если при вязании вы будете читать девяностый псалом («Да воскреснет Бог, да расточатся врази его...), а мысли ваши будут наполнены теплом и заботой о том, кому предстоит носить эту вещь. Если вы не сторонник православия, можете пойти другим путем. В узор на свитере или шарфе вы можете вплести руны или иные магические знаки. В зависимости от того, чего хотите добиться, следует выбирать руну, а уж ввести ее в вязальный рисунок несложно, благо именно эти символы очень удобны для передачи их в вязании (как и в вышивке). Рунический шарфик или браслет (если вы выберете плетение из бисера или ниток) равно подойдет как мужчине, так и женщине, потому является вполне универсальным подарком. Только, прежде чем дарить, удостоверьтесь в том, что тот, кому вы хотите вручить этот подарок, будет его носить. Иначе рискуете столкнуться с тем, что руны на вас могут и обидеться, если они окажутся не нужны новому владельцу.

Если ваши умения или выбранная техника работы позволяют, можно сделать вещь и с символикой карт таро: поместить на ней «хороший» расклад. Правда, тут придется действительно серьезно повозиться, все-таки воспроизвести рисунок карт любой колоды — дело непростое. Но оно окупится сторицей! Ведь, как известно, чем больше усилий потребовала вещь, чем больше внимания и времени ушло на нее, тем сильнее будет положительный магический эффект, ведь вы вложите в нее больше своих сил.

Особенно широкие возможности в этом плане у тех, кто работает с бисером. Этот материал позволяет воспроизвести практически любой рисунок, а универсальность его применения позволяет сделать совершенно разные вещи, которые могут подойти каждому. Это могут быть и очешники, и брелок на ключи, и браслет, и подвеска или гайтан на шею, и сумочка для мобильника, и чехол для зажигалки или пачки сигарет. Да что угодно! Кстати, в зависимости от того, что именно вы делаете, имеет смысл делать упор на тот или иной аспект жизни. Так, например, плетеные очешники лучше наделять такими свойствами, как прозорливость, умение предугадать неприятности, предвидеть будущее. Плетеный браслет лучше наделять способностью сохранять любовь и дружбу, устанавливать связи между людьми, даровать умение вести переговоры и быть успешными в социальной сфере. Гайтаны и прочие нашейные украшения (как и все, что одевается на шею или через голову, в том числе свитера, футболки и т.п.) лучше всего могут охранять своего обладателя от дурного глаза и проклятий, а также случайных неприятностей. Плетеный (или вязаный) брелок на ключах лучше всего способен защитить от воров и мошенников, а также от случайной утраты денег и документов.

Велес и Коляда 22 июня — 6 июля и 8 июля — 22 июля

Велес — это один из величайших богов древнего мира. Его главным деянием стало то, что Велес привел сотворенный Родом и Сварогом мир в движение. День стал сменять ночь, за зимой неизбежно следовали весна, лето и осень. Этот закон правильности движения дал миру Велес. Он записан в священной «Книге Велеса» («Велесовой Книге»). А напоминали о нем и толковали людям волхвы (от слова Велес), служители великого бога.

Таким образом, Велес был не только помощником в практической жизни, но и изначальным, вечноживущим мудрецом, а также учителем закона. Есть все основания полагать, что именно Велес следит за исполнением законов и договоров, он отец и рассудитель истины, подобный Гермесу и Одину.

Велес — бог-оборотень, хозяин магии и сокровенного, властитель перекрестков, навий бог. И сам Велес, выступающий в сказках, как старик с путеводным клубком — бог удачи. Местами устройства жертв Велесу и посвящений ему являются густые хвойные леса с валежником, зачастую непролазные.

Велес любит мхи, лишайники, а также грибы. Возможно, ставили ему кумир или клали требы на развилке и перекрестках трех лесных дорог. Три вечнозеленых дерева (часто сосны — отсюда и «заблудиться в трех соснах») и муравейники — тоже знаки Велесовы.

Если это на равнинной местности — то те же перекрестки, но с одиноким деревом или камнем на них. Велесу жертвовали медью, ибо он — бог благополучия и достатка, шерстью и мехом, а также возливали пивом и квасом — теми напитками, которые он научил людей готовить по одной из легенд.

Люди, получившие по времени рождения покровительство волхва богов Велеса, склонны к оккультным наукам. Очень трепетно относятся к дому, любят детей. Очень ласковые. Опасность для этого типа людей состоит в склонности к бегству от реальности в глубины собственного подсознания. Романтичны и мечтательны. Страстные и чувственные. Способны заставить любить себя.

Велес обладал большой силой, которая позволяла управлять событиями и не привязываться к материальному, именно поэтому рожденные в это время постоянно шокируют окружающих, демонстрируя никчемность так называемых ценностей (материальных, конечно же). Есть, конечно, и темная сторона: дети Велеса могут показать всем, как жить не надо. Это еще и люди богемы. Склонны к алкоголизму.

И все же это добрые и светлые люди, которые могут принести себя в жертву, но никогда не погибнут. Велес мудр, и своих детей он награждает этой мудростью: с детства отличные психологи, эти люди видят все тайные мотивы поведения окружающих. Кроме того, они ощущают связь с природой (Велес все-таки — животный бог), а в природе в дни Велеса все пробуждается для любви. Стихийная сексуальность его очень сильна. Велес любит и понимает всех, он всегда поможет найти выход из трудной ситуации.

Дети Велеса очень страстные и пылкие. В одежде они предпочитают белый цвет, особенно трепетно относятся к обуви, поскольку Велес ходил по земле босоногим юношей.

Люди, рожденные в это время, сильны духом и способны свернуть горы для достижения цели. Для них не существует никаких преград. Из этих людей могут получиться прекрасные руководители, министры и полководцы.

* * *

Месяцу липецу (июлю) покровительствует еще божество Коляда. Коляда — это воплощение закона времени. Благодаря его заботам, Солнце из года в год следует заведенной дорогой и снова приносит лето. Именно поэтому обряд колядок проводился в противоположное времени Коляды «темное» время года — дабы поддержать силы божества и целостность круга жизни.

Он научил людей понимать язык звезд и дал им небесную науку. Те, кто родился под его по­кровительством, тонко чувствуют законы природы и мироустройства и страдают от любой дисгармонии.

Их призвание — поддерживать в мире все старое и доброе, следить за тем, чтобы не прервалась традиция. Ведь если кто-то поступит поперек заведенного и нарушит устроенный богами порядок, — как знать, может быть, и Солнце собьется с правильного пути.

Иван купала 7 Июля

В ночь с 6 на 7 июля (по новому стилю) каждый год решается судьба мира: быть ли Свету или мир поглотит злобная Тьма. Каждый год сражение выигрывают силы Добра, но победа эта не приходит сама собой. Это день Ивана Купалы, и он стоит особняком от всех остальных дней. Некогда в эту ночь вся Европа покрывалась многочисленными огнями. В обширной Славии, огромной Германии, северной Скандинавии, далекой Британии и бесконечной Руси люди зажигали костры — «очи Света».

* * *

Купала — бог лета, летних цветов и плодов. Веселый и прекрасный, он одет в легкую одежду и держит в руках цветы и полевые плоды. На голове у него венок из цветков купальниц. Древние славяне причисляли Купалу к знатнейшим богам. В начале жатвы, 24 июня (по старому стилю), ему приносили жертвы.

На полях возжигали большие костры. Юноши и девушки, увенчанные и перепоясанные цветами, радостно пели и плясали около огня. Заканчивался праздник тем, что люди перескакивали через огонь сами и перегоняли через него свой скот. По народному поверью, это избавляло стадо от леших и лесных духов.

Для людей, рожденных в это время, огонь имеет особое значение, лучше, если это будет огонь семейного очага, ведь главное для Купалы — семья и продолжение рода, династии. Они любят солнечный свет, обстановку домашнего тепла и семейного счастья. Брачные обряды Древней Руси всегда были связаны с праздником Купалы.

Погрузившись в себя, человек-Купала бывает беззаботен по отношению к внешнему миру. Человек-Купала — философ с богатым внутренним миром. За его внешней простотой скрывается неизмеримая глубина. Купала хочет радоваться всем радостям жизни и одновременно осмыслить значение всех проживаемых событий.

Сентиментален и любвеобилен, он часто увлечен мистикой и страшными сказками. В нем живут и огонь, и вода, и луна Купальской ночи, и солнце летнего полдня. И все-таки Купала прочно стоит на земле. В хозяйстве этого человека ничего не пропадает, семья всегда сыта, а сад и огород плодоносят.

Вопрос: «Что я оставлю на земле после себя?» интересует его во всех смыслах — духовном и материальном. Вода и огонь дают Купале поистине магическую силу. Людям, рожденным в это время, необходимо стремиться к простоте и естественности, довольствоваться малым. Начиная копить и задумываться о материальной стороне жизни, они становятся несчастными. Щедрость и благородство души, напротив, не только украшают их, но и делают жизнь полной и прекрасной. Человеку-Купале полезно носить льняные ткани, не перегреваться, больше путешествовать и быть ближе к природе.

ТРАДИЦИОННАЯ СЛАВЯНСКАЯ ОДЕЖДА

Одёжа, риза, порты - Как называли древние славяне «одежду вообще»?
Когда мы теперь произносим «одёжа» - это звучит как просторечие, почти как жаргон. В Словаре русского языка С. И. Ожегова при данном слове стоит пометка «разг.» - «разговорное». Тем не менее учёные пишут, что в Древней Руси именно «одёжа» употреблялась гораздо чаще и шире, чем бытовавший одновременно с ним привычный нам термин «одежда». Слово «одеяние», имеющее для нас некий торжественный смысл, тоже часто употреблялось древними славянами в значении «одежда вообще». Действительно, вслушаемся: «одеяние» - «то, что одевает». Употреблялся и близкий вариант - «одение». А вот другое современное просторечие - «портки». В древности его произносили иначе - «порты». Оно родственно глаголу «пороть», то есть по-древнерусски «резать» (вспомним родственное слово «вспороть»). «Порты» употреблялись как в значении «одежда вообще», так и в значении «отрез, кусок ткани, холста». Языковедами отмечен и ещё один смысл - «кожа с задних ног животного». Нет ли здесь отзвука тех древнейших времён, когда, подражая мифическому предку-зверю, люди старались кроить обувь из шкуры звериных ступней, а шапки - из шкуры с головы?.. Так или иначе, «порты» всё чаще обозначали одежду для ног. Пока не превратились в «портки» - впрочем, без того просторечного оттенка, который это слово имеет в русском языке сейчас. А древнее значение - «одежда вообще» - сохранилось для нас в слове «портной», или «портной швец», как говорили в старину. А что мы представляем себе при слове «риза»? Ко-нечно, облачение священника, надеваемое для богослужения. Некоторые учёные полагают, что слово это пришло к нам вместе с христианством из Византии и всегда означало только ритуальное одеяние, а также богатую одежду князей и бояр. Другие, напротив, считают его исконно славянским, отмечают его родство с глаголом «резать» и утверждают, что именно «ризы» было в Древней Руси самым распространённым термином для обозначения «одежды вообще»...

Рубаха - Древнейшей, самой любимой и распространённой нательной одеждой древних славян была рубаха. Языковеды пишут, что её название происходит от корня «руб» — «кусок, отрез, обрывок ткани»—и {родственно слову «рубить», имевшему когда-то ещё и значение «резать». Надо думать, история славянской рубахи действительно началась в глубине веков с простого куска ткани, перегнутого пополам, снабжённого отверстием для головы и скреплённого поясом. Потом спинку и передок стали сшивать, добавили рукава. Учёные называют такой покрой «туникообразным» и утверждают, что он был примерно одинаковым для всех слоев населения, менялся только материал и характер отделки. Простой народ носил в основном рубахи из льняного полотна, для зимы иногда шили их из «цатры» — ткани из козьего пуха. Богатые, знатные люди могли позволить себе рубахи из привозного шёлка, а не позже XIII века из Азии начала поступать и хлопчатобумажная ткань. На Руси её называли «зендень».
Другим названием рубахи в русском языке было «сорочка», «сорочица», «срачица». Это очень старое слово, родственное древнеисландскому серк» и англосаксонскому «сьорк» через общие индоевропейские корни. Некоторые исследователи усматривают разницу между рубахой и сорочкой. Длинная рубаха, пишут они, делалась из более грубой и толстой материи, тогда как короткая и лёгкая сорочка — из более тонкой и мягкой. Так постепенно она и превратилась в собственно бельё («сорочка», «чехол»), а верхнюю рубаху стали именовать «кошулей», «навершником». Но это тоже произошло позже, в XIII веке.

Мужская рубаха древних славян была примерно по колено длиной. Её всегда подпоясывали, при этом поддёргивая, так что получалось нечто вроде мешка для необходимых предметов. Учёные пишут, что рубахи горожан были несколько короче крестьянских. Женские рубахи кроились обычно до полу (по мнению некоторых авторов, отсюда и происходит «подол»). Их тоже обязательно подпоясывали, при этом нижний край чаще всего оказывался посередине икры. Иногда, во время работы, рубахи подтягивали и по колено.

Ворот - рубаха, непосредственно прилегавшая к телу, шилась с бесконечными магическими предосторожностями, ведь она должна была не только согревать, но и отгонять силы зла, а душу - удерживать в теле. Так, когда кроили ворот, вырезанный лоскут непременно протаскивали внутрь будущего одеяния: движение «внутрь» обозначало сохранение, накопление жизненных сил, «наружу» - затрату, потерю. Этого последнего всячески старались избегать, чтобы не навлечь на человека беду.
По мнению древних, следовало так или иначе «обезопасить» ee необходимые отверстия, имевшиеся в готовой одежде: ворот, подол, рукава. Оберегом здесь служила вышивка, содержавшая всевозможные священные изображения и магические символы. Языческий смысл народных вышивок очень хорошо прослеживается с древнейших образцов до вполне современных работ, недаром учёные считают вышивку важным источником в изучении древней религии. Эта тема поистине необъятна, ей посвящено огромное количество научных трудов Славянские рубахи не имели отложных воротников. Иногда удаётся восстановить нечто похожее на современную «стоечку». Чаще всего разрез у ворота делали прямым — посередине груди, но бывал и косой, справа или слева.

Застёгивали Ворот на пуговицу. Пуговицы в археологических находках преобладают бронзовые и медные, но исследователи полагают, что металл просто лучше сохранился в земле. В жизни наверняка чаще встречались сделанные из простых подручных материалов - кости и дерева.
Легко догадаться, что ворот был особенно «магически важной» деталью одежды - ведь именно через него в случае смерти вылетала душа. Желая по возможности этому помешать, ворот столь обильно оснащали охранительной вышивкой (иногда содержавшей - конечно, у тех, кто был в состоянии себе это позволить, - золотое шитьё, жемчуг и драгоценные камни), что со временем он превратился в отдельную «наплечную» часть одежды - «ожерелье» («то, что носят вокруг горла») или «оплечье». Его пришивали, пристёгивали или вовсе надевали отдельно. В разделе Украшения подробнее рассказано об охранительном смысле украшений и о том, почему при маломальском достатке люди старались обзавестись золотом и благородными камнями и не прятали их в сундук, а размещали на одежде и на собственном теле.

Рукава рубах были длинные и широкие и у запястья схватывались тесьмой.
Заметим, что у скандинавов, носивших в те времена рубахи подобного же фасона, завязывание этих тесёмок считалось знаком нежного внимания, едва ли не объяснением в любви между женщиной и мужчиной...
В праздничных женских рубахах тесёмки на рукавах заменялись створчатыми (застёгивающимися) браслетами — «обручьями», «обручами». Рукава подобных рубах были много длиннее руки, в распущенном виде они достигали земли. А поскольку у древних славян все праздники носили религиозный характер, нарядные одежды надевались не только для красоты — это были одновременно и ритуальные облачения. Браслет XII века (сделанный, кстати, как раз для такого праздника-священнодействия) сохранил для нас изображение девушки, исполняющей магический танец. Длинные волосы её разметались, руки в спущенных рукавах взлетают, как лебединые крылья. Учёные думают, что это танец дев-птиц, приносящих земле плодородие. Южные славяне называют их «вилами», у некоторых западноевропейских народов они превратились в «вилис», в древнерусской мифологии к ним близки русалки. Все помнят волшебные сказки о девушках-птицах: герой, случается, похищает у них чудесные наряды. А также сказку о Царевне-лягушке: помазание спущенным рукавом играет в ней не последнюю роль. Вот уж действительно, сказка — ложь, да в ней намёк. В данном случае — намёк на ритуальную женскую одежду языческих времён, на одежду для священнодействия и колдовства.

Пояс - Славянские женщины носили тканые и вязаные пояса. Они почти не сохранились в земле, поэтому археологи очень долго считали, что женские одежды не подпоясывались вообще.
А вот ременные пояса с самой древней поры были одним из важнейших символов мужского престижа— женщины не носили их никогда. Не забудем, что практически каждый свободный взрослый мужчина потенциально был воином, а именно пояс считался едва ли не главным знаком воинского достоинства. В Западной Европе полноправного рыцаря называли «опоясанным», пояс входил в рыцарские атрибуты наравне со шпорами. А на Руси бытовало выражение «лишить (отрешить) пояса», что значило «лишить воинского звания». Любопытно, что позже его применяли не только к провинившимся воинам, но и к священникам, которых лишали сана.
Пояс ещё называли «опояской» или «поясницей».

Обережная вышивка детской одежды славян

Детскую одежду обычно шили из старой одежды родителей – не только и не столько потому, что она уже много раз стираная и потому мягкая, не повредит, не натрет кожу ребёнка, а потому, что она впитала в себя родительскую энергию и силу, и ею защитит, убережёт ребенка от дурного глаза, порчи, несчастий. Девочке одежду шили из материнской, мальчику, разумеется, из отцовской, таким образом предрешая правильное развитие в зависимости от пола – девочке передавалась сила материнства, мальчику – мужская сила.

Когда дети подрастали и уже обретали какую-то свою собственную защитную силу, им полагалась своя первая рубаха, из новины. Это обычно приурочивалось к моменту первой возрастной инициации – в три года. С двенадцати лет девочка получала право носить собственную (правда, пока девичью) понёву, мальчику полагались первые штаны-порты.

Так как для детей до трёх лет одежда была переделанной из родительской, то и обережная вышивка, разумеется, на ней оставалась та же, родительская. Её менять было не только неудобно и непрактично, но и нецелесообразно – ведь она обеспечивала кроме оберегающей функции ещё и связь поколений, родство и преемственность. Так, если отец ребенка бы охотником, то и обереги на его одежде были связаны с охотой, и именно они передавались с этой одеждой мальчику. Точно также по женской линии ремесло “передавалось” девочке. Вернее, не само ремесло, а сила многолетнего родительского опыта в нём защищала дитя. Каждый же защищает по-своему, верно? Ткачиха защитит особым узором полотна, пряха – наузами, охотник – клыком животного… А результат будет одним и тем же.

А вот обережная вышивка для собственной одежды ребёнка уже отличалась от оберегов взрослых. Во-первых, цвет обережной вышивки для детей был всегда красным, тогда как для взрослой одежды он мог быть различным. Так, женщины часто использовали в вышивке кроме красного чёрный цвет – цвет матери-земли, пытаясь таким образом защитить своё чрево от бесплодия. Мужчинам же часто был нужен для оберега синий или зелёный цвета – синий защищал от гибели от стихий, зелёный – от ран. У детей этого не было. Считалось, что дети находятся под опекой и защитой своего рода.

На рубахе девочки-девушки вышивка в основном шла по подолу, рукавам и ожерелью, а у замужней женщины – грудь, ворот, вышивка по подолу была шире – в ней отражалось еще и новое родство, принадлежность к роду мужа.

Основными охранительными символами для девочки были: Богини-покровительницы судьбы, символ рода, древесные орнаменты, символ покровителя дня её рождения, символы земли (опять же, отличающиеся от женских символов земли – у тех в основном она представлялась либо распаханной, либо уже засеянной) и женских ремёсел.

Мальчики (как и девочки) до двенадцати лет носили рубахи без поясов. Основными символами, охраняющими мальчиков, считались: символы огня, солнечные символы, изображения тотемных животных, разумеется, также символ рода-покровителя и духа-покровителя дня рождения, колокольчики-бубенчики и символы мужских ремёсел.

До совершеннолетия мальчики и девочки могли также носить общие обереги.

Проходя инициацию в двенадцать лет, обереги мальчика менялись, становились (как и у девочки) более поло-определёнными. Появлялся пояс и, разумеется, оберегов становилось меньше – ведь росла своя собственная сила.

В вышивке уже появлялись изображения Богов (для детей они были попросту чересчур сильны, не позволяя ребёнку вырабатывать свой “иммунитет”), уже не столько для оберегания, сколько для покровительства, у молодых девушек – символы плодородия, у молодых юношей – воинские. Разумеется, ни девочке, ни мальчику они были не нужны.

Кроме вышивки на одежде часто детскими оберегами служило множество предметов, которые вешались над колыбелью малыша, кроватью девочки или мальчика, потом носились на плече или на поясе.

Все это выполняло не только охранительную и защитную функции, но и служило связующим звеном между человеком и Природой.

Верования славян

Космогонические мифы

Космогонические мифы – мифы, объясняющие происхождение Вселенной и человека и рассказывающие о начальном этапе их существования.

Космогонические мифы славян опосредованы окружающей их природной средой. Объектом и материалом мышления человека всегда были предметы и явления, входившие в его окружение и имевшие для него жизненное значение. Человек пытался объяснить происхождение мира и явления, с ним связанные, происхождение человека и животных, исходя из своего опыта. Идея происхождения мира или его части (воды, неба, земли) из яйца характерна для многих мифологий, в том числе для древнегреческой, индоиранской, китайской. У славян она находит своеобразную интерпретацию в волшебных сказках, когда герой сворачивает в яйца медное, серебряное и золотое царства, чтобы затем развернуть их в своем мире.

А.А.Бычков реконструирует космогонический славянский миф таким образом:

«В начале начал существовало в полной пустоте МИРОВОЕ ЯЙЦО, внутри которого в тумане спал БОГ. И по прошествии времени туман рассеялся – влага осела вниз, а воздух поднялся вверх. Образовался МИРОВОЙ ОКЕАН – МОРЕ и воздушное пространство. И СУЖДЕНО БЫЛО БОГУ ПРОСНУТЬСЯ. И куда бы ни бросил свой взор БОГ, <…> на небесном куполе загоралась неподвижная точка – ЗВЕЗДОЧКА. <…>

… увидел БОГ в неподвижном зеркале вод свое отражение, а так как ему было грустно одному, то решил Он оживить свое отражение, но из-за того что его отражение было зеркальным, новое божество оказалось во всем зеркально противоположным. Сварог (он же Бог, Дый – И.Ш.) был белым и добрым – новое божество получилось темным и злым <…> Потому и имя он получил соответствующее – БЕС (от БЕДС – «приносящий беду») (1). <…> И вот между небом и водой сами собою выросли два дерева – СВЯЩЕННЫЕ ДУБЫ, державшиеся на силе божией. Из желудей Священных Небесных Дубов вылупились две птицы, это были УТКИ-ГОГОЛИ.

Утки стали нырять на дно Моря и доставать со дна ил и песок. Илом они склеивали веточки  и листья, опавшие с Небесных Дубов – строили ГНЕЗДО-ЗЕМЛЮ.

БЕС тоже нырнул на дно МОРЯ-ОКЕАНА, набрал ила под ногти и  набил им полный рот, после чего вынырнул и бросил все это на строящуюся Землю. Так образовались горы и скалы. Рассердился Бог на Беса за то, что мешает он строить гнездо священным птицам, сломал один из священных Дубов и сделал из него ДУБИНУ (то есть палицу из дуба), этой дубиной наказал Беса и загнал его под землю. С тех пор на небе осталось только одно МИРОВОЕ ДЕРЕВО. <…> Земля же плавала по поверхности Мирового Океана. И чтобы она не утонула, Бог создал Трехголового змея (Змея Горыныча), который свернулся кольцом под горой Триглав, что на острове Руян…» (2).

Космогонические мифы на протяжении веков претерпевали у славян изменения, на них накладывались отпечатки христианства. В более поздних достоверно известных нам мифах южных и восточных славян землю творят Бог и Сатана (Сатанаил, Идол, Лукавый, отпавший ангел), причем создают они ее «Во имя Господне». Но в целом мотивы предыдущего мифа повторяются в разных вариантах (3). Существует и миф о приращении Земли. По этой легенде земли, которую вытащил Сатана из воды, хватило только на маленький островок, чтобы Бог и Сатана смогли отдохнуть на нем.  «Бог, утомившийся от работы, лег и заснул, а Сатану взяла досада, что он не такой всемогущий, поэтому решил он Бога утопить. Взял Сатана Бога на руки, чтобы бросить в воду, и видит, что земля перед ним приросла на десять шагов. Он побежал к воде, чтобы утопить Бога, но по мере того, как он бежал, земля все прирастала и прирастала, и Сатана никак не мог добежать до воды. Положил Сатана Бога на землю и думает: «Земля тоненькая, как скорлупа. Я прокопаю яму до воды и брошу туда Бога». Но сколько он ни копал, не смог докопаться до воды.

Вот почему на свете так много земли – ее «набегал» Сатана, когда хотел уничтожить Бога.

Тем временем Бог проснулся и сказал:

- Теперь ты понял, что бессилен по сравнению со мной – земля и вода подчиняются мне, а не тебе. А яма, которую ты выкопал, понадобится тебе самому – под пекло» (4). 

Бог выступает как творец всего сущего, а Сатана, бывший первоначально его помощником, превращается в противника и изгоняется с вновь созданной Земли. Так проявляется дуализм, свойственный мышлению древнего человека: белому противостоит черное, добру - зло, правде – кривда и т.п.

Земля у славян не просто ил и грязь, которую сумел вытащить изпод воды Сатана. Мать - сыра земля воплощалась в образе женского божества плодородия; ритуалы, связанные с ее почитанием, призваны были обеспечить хороший урожай, здоровый приплод, то есть плодородие вообще. Травы и деревья славяне считали волосами земли, горы и скалы – костями, пригорки и берега рек – коленями, реки – ее кровью. Земля, как и живой человек, могла страдать и радоваться, рождать детей – земных существ, оберечь и наказать. Магические изображения женщин-родоначальниц обнаруживаются исследователями еще в искусстве археологических культур эпохи палеолита, напря-мую связаны с этим культом и трипольские женские статуэтки с символом засеянного поля на животе, и ритуальные «четырехгрудые» сосуды лужицкой культуры. Символ плодородия в образе женщины переходит и в позднейшие христианские обряды весенне-летнего цикла (масленица, семик и др.).

Мать - сыра земля для славянина - воплощение всего живого. Отсюда и трепетное отношение к ней, и призыв в свидетели во время клятвы (есть землю; целовать землю), и стремление славянина взять с собой горсть родной земли, чтобы она помогла на чужбине. В сказке о Кощее Бессмертном герой перед схваткой с чародеем бросает горсть родной земли, и тут же возникает рядом с ним русская дружина, готовая прийти ему на помощь. Образ земли нередко встречается и в славянских заговорах. К ней обращаются для сохранения жизни воина (Мать сыра земля, ты мать всякому железу, а ты, железо, поди в свою матерь землю, а ты, древо, поди в свою матерь древо, а вы, перья, подите в свою матерь птицу, а, птица, полети в небо, а клей пойди в рыбу, а, рыба, поплыви в море; а мне бы (имя) было бы просторно по всей земли), для приворота возлюбленной или возлюбленного (Как они разожглись, распалились от неба до земли, разжигаются небо и земля и вся подвселенная, так бы разжигало у (имя девицы) к (имя молодца) легкое и печень, и кровь горячу, не можно бы ей ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни спать, ни лежать, все на уме меня держать), наконец, в качестве закрепления сказанных магических слов (Тем моим словам небо — ключ, земля — замок).

Замыкала в себе земля покойника, и если он умирал на чужбине, то клали с ним в платке или ладанке немного родной земли, а во время похорон каждый кидал в могилу по горсти земли, причитая: «Ты не хотел дольше ос-таваться с нами, так возьми себе этой земли и прощай!» (5). «Пусть земля ему будет пухом!» - говорили и сейчас говорят о покойнике и верили, что, если жил он доброй жизнью, почитал землю, относился к ней, как сын, то так и будет; если же нет, - ляжет она на гроб тяжелым камнем. Земля с могилы могла помочь побороть страх перед смертью, болезнь, но могла использоваться и в наведении всевозможных порч, совмещая в себе таким образом две грани – начала и конца жизни, рождения и смерти. Самым страшным заклятием считалось «вынуть след» человека и нашептать на него свою волю. По старинному поверью считалось, что такой наговор связывает человека по рукам и ногам.

Земля является началом оберёжным, поэтому археологи и этнографы часто находят её символы на предметах быта, украшениях, в вышивках на одежде, в резьбе на оконных наличниках и перед входом в дом.

Очень тесно связана с происхождением мира, земли идея Мирового древа, в славянской интерпретации – дуба. Корни его приравниваются к преисподней, у корней обитает всякая нечисть и  «нечистые» животные – барсуки, змеи и др.; ствол соотносится с миром людей, Землей, в стволе строят свои ульи пчелы, приносящие мед; крона – с небом, богами, здесь дом соловья. Мировое древо является центром мироздания, соединяет небесное и земное. По Мировому древу можно взобраться на любое из девяти небес, которые окружают Землю. На каждом из небес живут свои обитатели: Солнце и звезды; Месяц; тучи и ветры; Заря; хляби небесные; прародители птиц и зверей и др. На седьмом небе располагается и славянский рай – «Ирий» (6), или «остров Буян». Плоды Мирового древа – семена всех деревьев и трав. Образ Мирового древа воплотился в сказках, мотивом которых является бобовое зернышко или желудь, которые, попав в подполье, прорастают сначала до пола, потом до потолка, а потом и до неба, куда и забирается герой по стволу выросшего дерева. Этот образ находит отражение в загадках («Когда свет зародился, тогда дуб повалился, и теперь лежит». – Дорога; «Стоит дуб, на дубу 12 сучьев, на каждом суку по 4 гнезда, в каждом гнезде по 7 яиц». – О годе, 12 месяцах, 4 неделях, 7 днях), в заговорах (Вот начала некоторых из заговоров: «Есть в западной стороне море Черное; в том море есть остров. На том же острову выросло дерево, на том же древе - корень и ветвие, на том же Древе сидит железен муж…»; «На море-Кияне стоит дуб широколист, у того дуба сто веток и едина ветка не гнутся от ветра, не ломятся от дождя…»; «Есть Окиян-море, на пуповине лежит Латырь-камень, на том Латыре-камени стоит булатный дуб, и ветки и корень булатные…»), в свадебном обряде. Мировое древо является постоянным мотивом в обрядовой и  обережной вышивке славян. Оно располагается в центре композиции, символизируя начало начал, центр мироздания. Очень часто на рушниках появляется не одно, а два Мировых древа как отголосок древнего славянского мифа.

В сказках, летописях славян, а также в отреченных книгах («Мысленник», «Разумник») отражается несколько идей происхождения человека. «Молния ударила в Землю, и загорелся на Земле ПЕРВЫЙ В МИРЕ ОЧАГ, из угольков которого и родились первые в мире люди; мужчина, которого звали МУЖ, и женщина, имя которой – ЖЕНА» (7). Этот древнейший миф нашел отражение в народном творчестве. Он тесно связан с культом печи (очага, огня) и переплетается с культом предков. Очаг становится местом их пребывания. В сказках «Иван Попялов», «Тельпушок» герой как раз рождается из пепла, уголька, завернутого в тряпицу.

Более распространенными являются мифы о том, что Бог вылепил человека из теста или из глины. Здесь, несомненно, прослеживается библейское влияние на славянскую мифологию. Однако библейский миф повторяется лишь частично. В сотворение людей у славян, как правило, вмешивается собака. Она либо съедает мужчину или женщину, и Богу приходится лепить их заново; либо отвлекается на что-либо, и тогда черт измазывает людей грязью; либо крадет у бога ребро Человека, и Бог творит Женщину из огрызка. Встречаются варианты мифа, в которых не собака, а черт крадут ребро Человека, а Бог, догоняя черта, отрывает у него хвост; из его хвоста делает Женщину. Так объясняется женское непостоянство, изворотливость ума и лукавство. Если, по библейской легенде, Бог создал человека и вдохнул в него душу, то в некоторых вариантах славянских мифов человека создал Сатана, а Бог только завершил дело: «Мылся Бог в жаркой бане и вспотел. Взял ветошку, обтерся и бросил ее с неба на землю. Подобрал дьявол эту ветошку и сотворил из нее человека, а Бог после вдохнул в него душу» (8). Именно таким, как рассказывается в Лаврентьевской летописи, виделось сотворение человека древнерусским волхвам.

Свойствен славянской мифологии и мотив изгнания людей из рая (ирия). Очень хорошо известны здесь варианты с грехопадением или вкушением яблока (Сатана является Женщине в образе жабы), собственно славянским является вариант изгнания Человека за лень и непослушание. В последнем варианте мифа находит отражение и земледельческий уклад жизни славян: «Когда Бог сотворил людей, он дал Человеку в руки заступ и плуг, а Еве – прялку и веретено, чтобы они жили в раю и работали. Однажды вышли Бог и Человек пахать поле. Бог встал на место пахаря, а Человека поставил погонщиком волов. В полдень Бог распряг волов, прилег отдохнуть, а Человеку сказал: «Ты смотри, не спи. Пообедай сам, напои волов и постереги их, а когда солнце повернет с полудня, разбуди меня». Человек пообедал, постерег немного волов, а потом прилег под кустом и заснул. Когда Бог проснулся, день клонился к вечеру и нигде не было видно ни волов, ни Человека. «Человек, эй, Человек!» – зовет Бог. Да где там! Не слышно и не видно Человека. Начал искать Бог Человека, видит – а тот лежит под кустом и храпит. Бог ударил Человека хворостиной и сказал: «Проклятое ты творение, испоганенное дьяволом, такое же непослушное, как и он сам. Не достоин ты жить со мной в раю. Иди себе к черту!» Так и выгнал Бог первых людей из рая» (9).

Мир казался славянам единым целым: в нем было всё взаимосвязано, и всему было своё место и время. Многие современные исследователи славянского фольклора и традиций обращают внимание на преобладание здесь бинарных оппозиций, объединяющих противоположные начала. Эти противоположные начала охватывают не только космогонические мифы (земля – небо, Бог – Сатана, ирий (рай) – ад, мужчина – женщина, рождение – смерть, Солнце – Месяц), но и остальную славянскую мифологию. Естественно, мир не стоял на месте, в нем постоянно появлялось что-то новое, и если это новое не противоречило жизненному укладу людей, их здравому смыслу, нравственным законам, климатическим условиям, то оно тоже обожествлялось, включалось в круг верований славян.
___________________________
Примечания
1.  Нам кажется более состоятельной трактовка происхождения лексемы «бѣсъ» от общесл. *bois-ъ, однокоренной к лексеме «бояться».
2.   Бычков А.А. Энциклопедия языческих богов. Мифы древних славян. М., 2001. С.14-15.
3.  См. подробнее: Левкиевская Е. Мифы русского народа. М., 2003. С. 78 – 83.
4.  Левкиевская Е. Мифы русского народа. М., 2003. С. 80.
5. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995. С.194.
6. Ирий  (Вирий) - древнее название славянского ведического рая. По разным версиям, ирий - сад находится по ту сторону облаков или  лежит далеко на востоке, у самого моря. Там вечное лето, и именно туда на зиму улетают птицы. Там растет Мировое древо (наши предки полагали, что это береза или дуб), у вершины которого обитали птицы или души умерших. Находится в Ирии и терем Солнца. Ключи от Ирия были некогда у вороны, но та прогневила богов, и ключи передали ласточке. По свидетельству народных легенд, в Ирии, у колодцев, находятся места, приуготовленные для будущей жизни хороших, добрых людей. Это студенцы с чистой ключевой водою, при которых растут благоухающие цветы, зреют на деревьях молодильные яблоки и сладко поют райские птицы. Течет здесь молочная река. Праведных ожидает в Ирии такое несказанное блаженство, что время для них как бы перестанет существовать. Целый год пролетит как единый неуловимый миг. А долгие триста лет покажутся всего-навсего тремя короткими, счастливыми, сладостными минутами. Правит Ирием Сварог, поэтому в мифах иногда Ирий упоминается под названием Сварга. (см. Афанасьев А.Н.. Поэтические воззрения славян на природу. В 3-х т. М., 2002).
7. Бычков А.А. Энциклопедия языческих богов. Мифы древних славян. М., 2001. С.16.
8. Левкиевская Е. Мифы русского народа. М., 2003. С.95.
9.  Левкиевская Е. Мифы русского народа. М., 2003. С. 97.

Верования славян

Божества славян в разные периоды язычества

Славянское язычество за время своего существования проходит ряд ступеней:
1) непосредственное поклонение природе и стихиям (анимизм – от лат. anima «душа»);
2) поклонение божествам, олицетворяющим эти явления;
3) поклонение кумирам, вознесшимся над людьми.
Переходя на новую ступень развития, язычество не отрицало и предыдущей, впитывая ее черты, модифицируя их, приспосабливая под новые понятия.
Анимистические культы
Анимистические культы известны всем славянам в более или менее одинаковой форме. Следы их археологи обнаруживают еще в палеолите и мезолите, то есть тогда, когда славяне еще представляли единство. Кирилл Туровский – церковный деятель XII в. – в одной из своих проповедей восклицает: «Уже бо не нарекутся богом стихия: ни солнце, ни огонь, ни источници, ни древеса!» Ему вторит и автор "Хождения Богородицы по мукам" (XII – XIII века): «они (славяне – И.Ш.) все бога прозваша: солнце и месяц, землю и воду, звери и чади». На ранней стадии религиозные представления славян-язычников относились к предметам и явлениям ближайшего окружения, неодушевлённым и одушевлённым предметам, обожествляли они и силы природы.

Наиболее ранними у славян являются культы огня, воды и земли.

Воде и огню приписывались очищающие и охранные функции, земле – функции животворящие и охранные.

Славяне почитали огонь небесный (молния, солнце) и огонь земной (домашний очаг, сакральный костер). Небесный огонь соединял в себе два начала – карающее, воплощенное позднее в образе Перуна; и очищающее, несущее свет, тепло, а вместе с ними и жизнь. Это начало воплощалось в почитании солнца и солнечных богов – Ярило (Яровит), Сварог, Хорс, Дажьбог (Даждьбог). Почитание солнца нашло широкое отражение в славянском фольклоре: в заговорах, обрядовых песнях, загадках, сказках и т.п. Обряды весеннего цикла призваны были разбудить солнце. В форме солнца выпекались масленичные блины, сжигая Масленицу (Кострому, Мару), славяне призывали на землю весну. Солнце охраняло людей от нечистой силы. Славяне считали, что она может свободно разгуливать по земле только до восхода солнца; как только дневное светило зажигает свои первые лучи, нечисть разбегается, чувствуя свое бессилие.

Огонь земной воплощался в образе домашнего очага – защиты и объединяющего начала семьи. Домашний огонь постоянно поддерживали в печи, сохраняли его ночью в виде горячих углей как символ достатка и благополучия в доме. Он осмыслялся как живое существо, способное защищать, гневаться, наказывать. Образ домашнего огня упоминается в сказках, заговорах, оберегах. Огонь «подкармливали» - оставляли на ночь в печи горшок с водой и полено, - чтобы в доме всегда был достаток. Позднее одним из олицетворений домашнего очага стал домовой. При переезде в новый дом его старались забрать с собой, чтобы и на новом месте он оберегал домочадцев. При этом восточные славяне, например, в печь клали лапоть со словами: «Дедушко домовой! Вот тебе сани, поезжай с нами!», перевозили его также и в горшке с углями из старой печи, повторяя при этом: «Домовой, домовой! Поедем со мной!».

Славяне сжигали своих покойников. Они считали, что вместе с пламенем душа переносятся в Ирий, рай. Огненная река служила рубежом между  миром живых и миром мертвых (в некоторых местах, особенно на Украине, после выпечки хлеба кладут в печь полено, чтобы потом было по чему перейти через огненную реку). С сакральным огнем были связаны и жертвы, приносимые славянами; огонь в данном случае служил посредником между человеческим, земным и божественным, небесным. Так, например, в ночь Ивана Купалы было принято сжигать белого петуха – символ плодородия; в огонь бросали первый сноп, чтобы урожай был богатым.

Вода являлась той стихией, из которой, по мнению славян, возникла сама земля; на воде, по представлению славян и других народов, она и покоится. Если огонь связывается с культурой, то вода, как и земля, - с жизнью. У славян широко представлен культ колодцев, ключей, озер – вообще всяких водных источников, который перешел и в христианскую веру (например, Крещение, освящение воды в Крещение и в Благовещение). Вода, по представлению славян, является матерью солнца, которое каждый вечер опускается в море-океан, чтобы очиститься и отдохнуть от мирских забот. С водой связаны мифологические образы девы Зари, Марьи Моревны, русалок, водяного и т.д. Воде и огню посвящен праздник Ивана Купалы. Обливание водой в этот день было не только очистительным, но и должно было способствовать возникновению животворящего для земли дождя. Обряды, связанные с водой, проходили и в русалью неделю, и в Перуновы дни. Как очищение представлено мытье или просто обливание водой в свадебном обряде, в обряде обмывания покойника. Вода смывает грехи и болезни, уносит с собой всю грязь. Вода может и рассказать о будущем. Всё это очень широко использовалось славянами в гаданиях и заговорах, а также в толковании снов. Причем именно в толковании снов раскрывается негативная символика воды: если кто-то видит во сне чистую воду, она предвещает слезы; грязную, мутную, - болезни, смерть.

И южные, и восточные славяне считали «мертвой» воду, которая находилась в доме в момент смерти кого-либо из членов семьи. Это связано с представлением о том, что после смерти человека, его душа погружается в воду. Представление о противоположных - животворящем и смертоносном –  началах воды отражено в сказочной «живой» и «мертвой» воде. «Живая» вода способна вернуть к жизни мертвого человека, «мертвая» убивает даже непобедимого врага.

Еще сильнее был развит у славян культ земли (см. раздел о заговорах).

Полидемонизм: берегини и демоны
Эти три стихии отражены в верованиях всех славян и нашли то или иное воплощение в христианстве. На ранних этапах развития язычества славяне поклонялись самим этим стихиям и оберегавшим их демонам и берегиням, которые представлялись им в образе аморфных духов. Демоны являются двойниками реальных вещей, но своим собственным лицом не обладают. Специализация демонов происходит только в связи с развитием полидемонизма. Полидемонизм напрямую связан с тотемизмом - почитанием животных. Именно животные (полуживотные - полулюди) чаще всего становятся праобразом того или иного демона.

Тотемизм
Кроме стихий, от которых напрямую зависела жизнь человека, славяне поклонялись и животным. Следы этого культа можно обнаружить в позднем  орнаменте на предметах быта, в изображениях на стенах христианских (особенно древнерусских) соборах, в книжных заставках, в фольклоре, особенно в волшебных и животных сказках. Следы тотемизма (1) находим и в изображении некоторых славянских богов. Так, например, Дый и Бес представляются в виде человека с бычьей головой. Баган – бог домашнего скота – изображался в виде человека с бараньей головой. Западнославянский Гастон (древнерусский Псоглавец) – божество преисподней – виделся славянам как человек с головой волка и кожей, покрытой чешуйками. Отголоски тотемизма обнаруживаются и в святочных вечерах, когда колядующие надевали на себя звериные шкуры.

У южных славян существует поверье: давным-давно все животные были людьми, но впоследствии, те из них, кто приносил ложные клятвы, оскорблял мать, злодействовал, были обращены в животных, рыб и птиц. Любое животное всё видит, всё слышит и даже всё предвидит; более того, оно знает и то, что чувствует человек. Этот божественный дар получен взамен дара речи. Животные, растения и даже камни не могут говорить с людьми, но разговаривают между собой. Недаром же существуют пословицы: «И у горы есть глаза», «И стены имеют уши», «И камни говорят».

В древние времена родоплеменного строя славяне считали своими прародителями священных животных. Так, например, лютичи (одно из западнославянских племен) почитали волка. Его табуированное название сохранилось в названии самого племени – от слова «лютый». Во время зимнего солнцестояния мужчины этих племен надевали волчьи шкуры, что символизировало превращение в волков. Так они общались со звериными предками, у которых просили силы и мудрости. Волк считался могущественным защитником племени, пожирателем злых духов. Языческий жрец, совершавший охранительные обряды, также одевался в звериную шкуру. С этим обрядом связан у славян культ оборотничества, который очень сильно распространен у украинцев и белорусов, в меньшей степени затронул русских. Одни мифы рассказывают о колдунах, умеющих на время превращаться в волков, другие – о людях, превращенных в  волков. Славяне считали, что тому, кто поклоняется волку, он помогает. Это верование нашло отражение в сказке «Иван Царевич и Серый Волк». С принятием христианства отношение к языческим жрецам изменилось, словом «волкодлак», «волколак» (т.е. облаченный в длаку – волчью шкуру) стали называть злого оборотня, а позднее лексема «волкодлак» превратилась в «вурдалак».

Особым почтением у славян пользовался медведь – хозяин языческого леса, защитник от всякого зла и покровитель плодородия. С весенним пробуждением медведя древние славяне связывали наступление весны. Славяне считали, что медведь наделен особой мудростью, всеведением, он способен защитить от колдовства, болезней и всевозможных бед. Медвежья лапа считалась очень сильным оберегом от всяческих напастей, поэтому многие славяне хранили такой талисман у себя дома. С течением времени хозяин леса из медведя превратился в косматого лешего с рогами и лапами, но все же напоминающего человека. Лешему, покровителю охоты, оставляли на пне первую добытую дичь. Считалось, что он может вывести из леса заплутавшего путника, но если его рассердить, может, наоборот, завести человека в чащу и погубить.

Древнейшей славянской богиней плодородия, неба и солнечного света считалась Олениха (Лосиха). Богиня эта была рогатой, ее рога были символом солнечных лучей – оберегом от всякой ночной нечисти, поэтому они  прикреплялись либо над входом в избу, либо внутри жилища. Русские женщины уподоблялись богиням, надевая головной убор с рогами, сделанными из ткани, - кичку.

Появление антропоморфных богов. Род и Рожаницы

Славяне представляли солнце в виде золотого коня, бегущего по небу, а позднее – бога солнца, едущего по небу в золотой колеснице. Подобно другим солнечным символам, могучим оберегом считались амулеты с изображением конской головы или просто подкова. Символ коня и другие солярные символы очень часто украшают славянские жилые постройки, тем самым оберегая дом от нечистой силы.
 
В период энеолита складывается и расцветает культ Рода и Рожаниц,  порожденный верой в души мёртвых, а также культом предков. Род, по понятиям славян, объединяет добро и зло, любовь и ненависть, жизнь и смерть, создание и разрушение. Все остальные боги являются его проявлением. Род – божество двуполое: он и Отец, и Мать богов. Часто с понятием Рода славяне связывают Вселенную. Помощницами Рода являются Рожаницы – Лада и Леля. Почитание Рода и Рожаниц возникло, вероятно, в связи с усилением родовой организации. Предположительно Род был верховным божеством до Перуна. Автор "Слова об идолах" пишет: «Се же словене начали трапезу ставити Роду и рожаницам переже Перуна бога их. А прежде того клали требы упырям и берегиням». Другим социальным фактором возникновения культа предков послужило выделение в роде возрастной группы старейших. Почитание их в земной жизни сказывалась и на отношении к ним после смерти. На культ предков указывает сохранившийся повсеместно у славян обычай поминания «родителей» в определенные дни года: у русских это радуница, или родительская суббота, у болгар и сербов – задушницы, у белорусов – дзяды. В эти дни славяне приходят на кладбище, «греют» мертвых (жгут костры), «угощают» их (подают милостыню, оставляют на могилах всякую снедь).

След культа предков сохранился и в образе Чура, или Щура. По мнению этнографа С.А.Токарева, это был почитаемый предок-родоначальник. Имя его сохраняется и сейчас в словах пращур «прапредок», чураться «держаться в стороне», чересчур, чурка «обрубок дерева, из которого делались изображения Чура», в восклицании: «Чур! Это моё!»  Чур – божество границ. С этим словом связаны также черт, очерчивать. Праславянское «чърт» – проклятый; возможно, нарушивший границы географические, а затем неизбежно – и нравственные, подменяющий добро злом.

Полуберегиней - полурожаницей, несомненно, связанной с культом мертвых, является и Баба-Яга, зорко охраняющая все входы и выходы в царство мертвых. Однако ее роль в славянской мифологии неоднозначна. Она не только охраняет царство мертвых, она и обеспечивает связь между мирами, она помогает или мешает людям, предостерегает их от оплошностей. Многие исследователи склонны видеть в Бабе-Яге нижнюю ипостась Мокоши - покоровительницы женщин как продолжательниц рода, покровительницы женских работ.

Так невидимые духи – души предков и родителей, двойники предметов и явлений-фетишей, объекты тотемистического культа постепенно проникают в окружающий древнего славянина мир.
 
Теперь уже не сам предмет является объектом почитания, люди начинают обращаться к живущему в нем духу, демону, который влияет на их судьбы. В язычестве формируется новая ступень - полидемонизм. Демоны приобретают антропоморфный образ. Теперь и лес, и вода, и даже жилище становятся обитаемыми, в них поселяются демоны. Духи становятся хозяевами определенного места: различают демонов, обитающих вне дома (лешие, кикиморы, водяные, полевики и  др., населяющие лес, болото, поле и т.п.), демонов домашних (домовой – доможил и дворовой,- банник, овинник и др.), демонов, населявших сферу выше земли и ниже земли (черт, лихо, озем, бесы и др.) и демоны, связанные с определенным периодом времени (ночницы, полудницы). Они различались по своему отношению к человеку, делились на добрых и злых.

Таким образом, у славян на протяжении многих веков складывался своеобразный пантеон демонов, или низших божеств. Образы их не были статичными, с течением времени на их первоначальные функции наслаивались новые. Демонические верования приближали славян к следующему этапу развития языческой религии – политеизму, то есть вере в богов.

продолжение следует...

Верования Славян

Божества славян в разные периоды язычества
Политеизм
В VIII – X веках происходит возвышение культа Перуна и оформление ликов и функций других антропоморфных богов. Само слово бог по происхождению индоевропейское. М.М.Маковский выделяет такие значения у индоевропейского корня *bhag-: «дерево, дуб», «радоваться», «судьба», «распределять, наделять (судьбу)».  (2) У славян, вероятно, изначально этот корень тесно соотносился с понятием доли, что отразилось в таких словах, как богатый, богатство (наделенный чем-либо), убогий (лишенный чего-либо). Боги славянского пантеона тоже чем-либо наделяют людей, а, прогневавшись на них за что-то, лишают.

Наиболее полно сведения о славянском пантеоне богов представлены в восточнославянских источниках, описывающих время правления в Киевской Руси князя Владимира Святославовича, или Владимира - Красно Солнышко.  Языческие верования при нем превратились в единую государственную религию. В Повести временных лет под 980 годом летописец пишет: «И стал Владимир княжить в Киеве один и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, затем Хорса, Даждьбога, Стрибога, Симаргла и Мокоша». (3) Как полагают такие исследователи, как Е.В.Аничков, Я.Е.Боровский, Б.А. Рыбаков и др., каждый из богов пантеона был главным богом одного из восточнославянских племен: Перун – полян, Хорс – древлян, Даждьбог – северян, Стрибог – новгородских словен, Симаргл – дреговичей, Мокошь – кривичей. На страницах летописи упоминаются и другие славянские божества: Сварог, Ярила, Велес, Купала, Радогост и др.

Пантеон антропоморфных богов складывается у славян достаточно длительное время. Об этом свидетельствует наличие общеславянских божеств: Перун (Перкунос),  Сварог, Святовит,  Велес – и божеств, характерных только для южных (Ю), восточных (В), северных (С; новгородцы) или западных (З) славян: Белобог (В, З), Вий (В, С), Волх, Волхов (С),  Дана (З, Ю), Девана (З), Дунай (З, Ю), Кукер (Ю), Марена, Морана, Мара (В,З), Радогост (С), Ситиврат (З), Триглав (В, С) и др.

Сварог выступает как верховный бог славян – одна из ипостасей Рода, Дыя. Он управляет светом, огнем и эфиром. Сварог - бог-творец и законодатель, отец Сварожичей. Считают, что он научил обрабатывать славян металлы. Завершив создание земли и людей, Сварог отошел от дел, передав власть своим потомкам, поэтому славяне никогда не посвящали ему храмов, но в храмах его супруги – Божуни (у поляков она известна под именем Подага, Погода), богини неба – находились его изображения.

Перун выступает у славян как бог грозы, молнии и грома, в процессе развития общественных отношений ему становятся присущи и военные функции, к IX –X вв. он занимает господствующее положение в пантеоне богов. Символами Перуна считались дуб, гора, четверг, конь, петух, шестилучевая звезда.

Имя этого божества связывается со словом пьрати - «ударять, бить». Корень *perk- сохраняется в разных индоевропейских языках со значением «дуб».

У Перуна была огромная свита из родственников и помощников: Гром, Молния, Град, Дождь, русалки и водяные, Ветры-сыновья. Перуну служат богатыри, боги сезонной смер-ти природы: Вий, Кощей, Мара и др.

Летописные сообщения дают возможность полагать, что Перун пользовался особым почитанием на юге восточнославянского ареала. Из записи под 945 годом мы узнаем, что в Киеве на холме стоял идол Перуна, который описывают так: «ноги у него были железные, а одною рукою держал он камень в виде молнии, украшенной драгоценными каменьями» (4). В Польше, на Украине и в Новгороде Перун изображался двуликим: с одной стороны статуя имела благородное мужское лицо, с другой – рысью морду. В 988 году Владимир, приняв христианскую веру, оказал Перуну особую честь: его идола не изрубили и не сожгли, как других идолов, а сбросили с Киевской горы, и двенадцать дружинников проводили его по Днепру до самых порогов.

С принятием христианства культ Перуна преобразовался в культ св. Ильи. Его день (2 августа) отмечался со всеми признаками языческого культа. Славяне считали, что Илья-пророк разъезжает во время грозы по небу и истребляет молниями чертей (змеев).

Волос (Велес) - бог скота, торговли и богатства. Согласно исследованиям Рыбакова, культ Велеса возник в эпоху охотничьего хозяйства и был связан с культом медведя (Велес изображался у западных славян человеком с головой медведя, а у восточных – медведем, в руках у него был рог тура – своеобразный рог изобилия). По преданию, Велес – сын Рода и Коровы Земун, то есть он является древним, хтоническим богом. Он связан и с Навью, и с Явью, и с Правью одновременно. С переходом к скотоводству этот бог становится покровителем домашнего скота («скотий бог»), по-прежнему сохраняя свои древние функции. Кроме того, Велес считается покровителем волхвов.

Наиболее почитаемым Велес был в Новгороде и именно оттуда его культ попал в Киев. Велеса чествовали с 20 по 25 марта на масленичную неделю и с 25 декабря по 6 января на зимние святки. 6 января был Велесов день. Днем Велеса является среда, камень — опал или обсидиан, металл — свинец или ртуть, дерево — ель, орех или ясень. Истукан Волоса в Киеве был разрушен вместе с другими идолами; но в Ростове, например, идол и поклонение ему сохранялись еще долгое время. Образ Велеса – бога богатства –  постепенно трансформировался в Кощея Бессмертного и в святого Власия (11 февраля) – покровителя скота.

Дажбог (Даждьбог) в летописи отождествляется  с солнцем. Метафорически его называют «огонь Сварожич», то есть Дажьбог – сын Сварога, бога неба. Идея происхождения людей от солнца получила отзвук в «Слове о полку Игореве»: русские называются внуками Дажбога. Изображался он как всадник с большой головой – солнцем. Известны две версии происхождения имени этого бога. По первой, оно восходит к славянскому глаголу дати, и Дажбог, таким образом, воспринимается как «бог, дающий достаток, богатство». По второй, корнем его является балтское dags – «жечь», а имя бога осмысляется как «божество, жгущее, греющее». У западных славян Дажбог известен под именем Радегаста (Радогост), у вятичей он – Радигощ  (Радогощ). День Дажбога – воскресенье, его металл – золото, его камень – яхонт, священное животное – лев. Крупнейший культовый центр Дажбога располагался на землях лютичей-ретарей. Он неоднократно уничтожался и отстраивался вновь, окончательно был сожжен германцами в 1147-1150 годах.

Хорс появляется в пантеоне под воздействием племен салтовомаяцкой культуры, локализируемой археологами в Предкавказье и на Дону. Хорс – тоже бог солнца, поэтому некоторые исследователи считали, что Хорс и Дажбог – две ипостаси одного и того же солнечного божества: Дажбог – бог-даритель, бог счастья, наделяющий благами; Хорс – карающий бог, приносящий засуху. Б.А. Рыбаков проводит в отношении Хорса иранские параллели, основываясь на том, что во многих иранских наречиях близкие по звучанию слова обозначают «солнце». Также иранским влиянием в культуре славян он считает Дажьбога, Стрибога и Симаргла.

Хорс изображался козлоногим и козлоголовым четырехрогим человеком, напоминающим древнегреческого Пана (Украина), или же в виде змеи (Чехия). А.А. Бычков пишет, что в Псковской области он изображался иначе и приводит описание его статуи, сделанное Иоганном Давидом Вундерером: «Человек, стоящий на змее, с копьем в правой руке и с мечом в левой». (5) Приветствуя Хорса, славяне водили хороводы и строили ему святилища – хоромины, хоромы. В православии Хорс ассоциируется с Георгием Победоносцем.

Стрибог (Стрибо, Стриба) – бог-отец, стрый, старый бог, бог ветра, бури, вихря, вьюги. Имя Стрибога означает «свистящий, воющий». Глинка описывает его как божество, наказывающее беззаконников в преисподней, и бич злодеяний во всем мире. Он также истребитель всего видимого. Его мести предавались заслужившие проклятия (6). Он вечно воюет с Зарей-Заряницей и Авсенем, препятствует выходу на небосвод бога Святовита. Предполагают,  что Стрибог -  одно из воплощений Рода как отца богов. Его днем  является суббота (отсюда и осмысление субботы как родительского дня). В

Мокошь (Макошь, Мокощ, Мокуша) – богиня Судьбы, старшая из прях, богиня плодородия. Мокошь связана с урожаем и имеет двенадцать годовых праздников. Изображается она с четырьмя рогами, обильно обросшей шерстью. Мокошь – единственная богиня из пантеона кн. Владимира.  «Раньше считали, что Мокошь – женское божество пантеона – была заимствована у финно-угорских племён. Но анализ топонимических материалов показал, что она является праславянским божеством. По реконструированным мифам она – земная супруга громовержца-Перуна. Мокошь ведёт своё начало от вил-русалок и «матери сырой земли». В древнерусское время она – богиня плодородия, воды, в последствии покровительница женских работ и девичьей судьбы». (7)  Обряды в честь Мокоши совершались осенью и были тесно связаны со свадьбами и женскими работами на посиделках.

В одной из своих ипостасей она известна как Яга – мать ветров и богиня смерти. О связи Бабы Яги и Мокоши свидетельствует то, что в самых разных сказках Яга либо сидит за прялкой, либо дарит герою волшебный клубок, который указывает ему путь в нижний мир.
На вышивках Мокошь часто изображается между двух лосих-Рожаниц, иногда - с рогом изобилия. Символическое изображение Мокоши очень часто встречается в узоре оконных наличников. Ее день – пятница, металл – серебро, камень – горный хрусталь и «лунный камень». С принятием христианства Мокошь трансформировалась в Параскеву-пятницу – покровительницу ткачества и женских работ.
 
Наконец, Семаргл – единственное зооморфное существо пантеона. Это священный крылатый пёс, возможно, иранского происхождения. Семаргл является божеством низшего порядка, которое охраняет семена и посевы. Обращает на себя внимание тот факт, что в летописях и поучениях против язычества он ставится рядом с Мокошью – «матерью урожая».

Возможно, что он не был самостоятельным богом, а являлся спутником Мокоши» (8). Имя Семаргла возводят к славянскому смага – «пламя». Принято также считать, что он является богом огня, посредником между богами и людьми. Однако не все исследователи признают наличие этого божества у славян. Так, например, А.А.Бычков полагает, что имя его было прочитано в летописи ошибочно. Вместо «Того ради не подобает хрстiаном игръ безовскых играти, иже ест плясанie, гудба, песни мирскыя и жрътва идлъскаа, иже молятся огневи при овином и вилам и Мокошiи и Сему, Ръглу и Перуну и Роду и Рожаници» («Слово о мздоимании» по списку XVI века) прочли «Семаръглу», в то время как Сем – покровитель дома и его обитателей – «был известен по всему славянскому миру» (9).

Таков далеко не полный перечень славянских божеств. Мы привели здесь только наиболее часто упоминаемых в летописях, тех, которые вошли в пантеон князя Владимира. Всего же в источниках упоминается более четырехсот сверхъестественных существ. Впрочем, многие из них божественным статусом не обладали, а были отнесены к божествам в поздних текстах. Иногда за божества принимались даже междометия, сопровождающие песни, или некоторые элементы обряда. Примером такого рода могут быть сведения о польских языческих богах, приведенных Яном Длугошем в «Истории Польши» (ок. 1460 г.). Он, как отмечает В.Н. Топоров, «упоминает ряд имен с указанием соответствий из римской мифологии: Jesza – Юпитер, Liada – Марс, Dzydzilelya – Венера, Nya – Плутон, Dzewana – Диана; Marzyana – Церера, Pogoda – Temperis «Соразмерность», Zywye – Vita «Жизнь». Как персонажи божественного уровня эти фигуры сомнительны, но предполагать, что большинство их вымышлено Длугошем, нет достаточных оснований. В худшем случае речь идет об ошибках, неправильных попытках осмысления или попытках гипостазирования богов из междометий в песнях ритуального характера. (Jesza, Dzydzilelya, может быть, Liada - ср. Лель, Лада и т.п.). В других случаях как божества поняты материальные воплощения мифологических фигур, употребляемых в ритуалах (Dzewana, Marzyana - Марена) ...» (10). 

Переход к супремотеизму
К концу первого тысячелетия нашей эры славяне уже готовы к переходу к следующей стадии политеизма – супремотеизму, когда один из богов политеистического пантеона возвышается над другими и подчиняет их себе. Позднее подчиненные боги исчезают совсем, и на смену супремотеизму приходит монотеизм, то есть единобожие.

О начале перехода к супремотеизму у славян свидетельствуют не только политические факторы, но и положение внутри пантеона. Сразу бросается в глаза, что некоторые боги выполняют одни и те же функции: покровительствуют урожаю, ремеслам, заботятся об удачах в военных походах и т.п.; в то же время один и тот же бог выполняет несколько функций. К X веку главенствующее положение в пантеоне начинает занимать Перун, но он еще не выделился как бог единый.

Таким образом, на рубеже первого и второго тысячелетий религия славян находится на грани нового этапа своего существования.  Однако насильственная христианизация не позволила славянскому язычеству пройти до конца естественный путь развития. «Христианизация славянских земель, происходившая с VII по XII век, привела, - пишет В.Н. Топоров, - к гибели всей системы богов как представителей высшего уровня религиозно-мифологической организации. Первый и самый сильный удар был направлен против веры в языческих богов. И на Руси (в Киеве и Новгороде), и у балтийских славян христианизация начиналась с уничтожения идолов богов, сопровождавшегося их поношением. И позже христианское духовенство зорко следило за искоренением веры в богов и обрядов, так или иначе связанных с ними. Дальнейшая судьба богов была связана или с полным забвением их, или с резко изменившимся и «ограниченным» их существованием: в одних случаях происходила «деноминация», переименование, при котором многое из относившегося к старым языческим богам сохранялось, но имена заменялись именами христианских персонажей (св. Илья-пророк, св. Параскева Пятница, св. Власий, св. Никола и т.д.); в других - оттеснением на периферию, понижение в ранге, резкое сужение участников культа (ср. старые русские божества, почитавшиеся «богомерзкими бабами», тайно справлявшими свои требы; о них сообщают древнерусские «слова» против язычества); в третьих – «демонизация» богов, их «ухудшение», приводившее к тому, что бывшие языческие боги становились бесами, нечистыми вредоносными существами; и, наконец, «аппелятивизация» теофорных имен (ср. Перун и перун – «гром», Волос и волос – «род болезни», Мокошь и мокосья – «женщина дурного поведения» и т.п.)» (11).

С принятием христианства славяне продолжали тайно молиться старым богам, приписывая их функции новым христианским святым. В результате снова возникает многобожие, несмотря на формальное поклонение богу единому.  Языческие верования сохраняются в общеславянском менталитете как подсознательные элементы, они находят выражение в фольклоре, символике прикладного искусства, языке, в сказах и сказках, в обрядности, в суевериях, в целительстве и т.п. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что интерес к славянскому язычеству не утратится еще долгое время.
___________________________
Примечания
1. Тотемизм – комплекс верований, мифов, обрядов и обычаев, связанных с представлением о родстве людей (их групп, племен) с тотемами – какими-либо видами животных и растений.
2. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической  символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. М., 1996. С.46-49.
3. Повесть временных лет. Ч.1. М.-Л., 1960. С.254.
4. Повести древних лет. Л., 1984. С. 67-68.
5. Бычков А.А. Энциклопедия языческих богов. Мифы древних славян. М., 2001. С. 302.
6. Глинка Г.А. Древняя религия славян // Мифы древних славян. Велесова книга. М., 1993. С. 128.
7. Кривошеев Ю.В. Религия восточных славян накануне крещения Руси. Л., 1988. С. 16.
8. Там же.
9. Бычков А.А. Энциклопедия языческих богов.  Мифы древних славян. М., 2001. С.263.
10. Топоров В.Н. Из славянской языческой терминологии. // Этимология 1986-87. М., 1989. С. 42.
11. Топоров В.Н. Из славянской языческой терминологии. // Этимология 1986-87. М., 1989. С. 48.

Картины жизни на Руси

Символика Славянской Cлободы: Украшение и Одежда

Пояс - Славянские женщины носили тканые и вязаные пояса. Они почти не сохранились в земле, поэтому археологи очень долго считали, что женские одежды не подпоясывались вообще.
А вот ременные пояса с самой древней поры были одним из важнейших символов мужского престижа— женщины не носили их никогда. Не забудем, что практически каждый свободный взрослый мужчина потенциально был воином, а именно пояс считался едва ли не главным знаком воинского достоинства. В Западной Европе полноправного рыцаря называли «опоясанным», пояс входил в рыцарские атрибуты наравне со шпорами. А на Руси бытовало выражение «лишить (отрешить) пояса», что значило «лишить воинского звания». Любопытно, что позже его применяли не только к провинившимся воинам, но и к священникам, которых лишали сана.
Пояс ещё называли «опояской» или «поясницей». Мужской кожаный пояс обычно был в ширину 1,5— 2 см, имел металлическую пряжку и наконечник, а иногда его сплошь покрывали узорными бляшками — по ним-то и удалось восстановить строение ремня. Мужчина-славянин не успел ещё превратиться в забитого крестьянина позднейших времён, подпоясывавшегося мочальной верёвкой. Это был гордый, полный достоинства человек, защитник своей семьи, и весь его облик, в первую очередь пояс, должен был о том говорить.
Интересно, что поясные наборы «мирных» мужчин менялись от племени к племени: например, вятичи предпочитали лировидные пряжки. А вот ремни профессиональных воинов — членов дружин — были тогда почти одинаковы по всей Восточной Европе. Учёные видят в этом свидетельство широких связей между народами и определённой схожести воинских обычаев разных племён, есть даже термин — «дружинная культура».
Особой славой пользовались пояса из кожи дикого тура. Полоску кожи для такого пояса старались добыть прямо на охоте, когда зверь уже получил смертельную рану, но ещё не испустил дух. Надо думать, эти пояса являлись порядочной редкостью, очень уж опасны были могучие и бесстрашные лесные быки. Вряд ли мы ошибёмся, предположив, что именно из турьей кожи делались воинские пояса, ведь охоту на тура приравнивали к поединку с вооружённым врагом, и, может быть, тур, посвящённый Богу Грозы, был своеобразным воинским «тотемом». Впрочем, существовало поверье, что такие пояса хорошо помогали роженицам. Кстати, рожающая Богиня изображена на бляшках пояса, найденного вместе с древностями одного из финно-угорских народов— соседей славян. Учёные считают, что этот ремень имел ритуальное назначение. Следует, однако, учесть, что ритуальным смыслом обладали буквально все предметы воинского снаряжения; об этом говорится в разделе Оружие и кольчуги. А о том, как соотносились и перекликались символы женственности и мужества, рассказывается во многих статьях, например «Шейные гривны» и «Женский головной убор».
И мужчины, и женщины привешивали к поясам множество подручных предметов: ножи в ножнах, кресала, ключи. В Скандинавии связка ключей у пояса была своего рода символом власти домовитой хозяйки, а славянским и финским женщинам непременным атрибутом казался игольник — маленький футляр для иголок. Не была редкостью и поясная сумочка (мешочек) для разной мелочи, называлась она «карман». Историки пишут, что пришивать (или пристёгивать) карманы прямо к одежде начали гораздо позже. А вот теперь поясные сумочки-карманы, удобные и незаметные под верхней одеждой, вернулись в наш обиход.
...Когда хоронили умершего, пояс обычно расстёгивали, чтобы не мешать душе окончательно покинуть тело и отправиться в загробное путешествие. Если не сделать этого, мёртвый, считалось, не обретал покоя и мог, чего доброго, повадиться вставать по ночам!

Веник: больше, чем домашняя утварь? Поверья наших предков

Если коротко, то отношение к венику в стародавние времена было двойственное. С одной стороны, ему приписывали связь с нечистой силой, с другой – считали средством защиты от множества напастей. Оно и понятно: веник соприкасался с мусором, но и вычищал от него дом. Ну, а теперь – по порядку.

Зачем веник нечистой силе?

Согласно славянской традиции, нечисть могла обернуться веником (или помелом), держать его в руках и волочить его за собой. С оборотничеством – ясно: чтоб не узнали, так сказать, для конспирации. Так что современное шутливое выражение «прикинуться веником» имеет очень даже глубокие корни.

Чтобы скрыть кражу ребенка, его облик придавали тому же венику. Об этом сложены страшные истории вроде такой: «Ребенок все плачет и плачет… Она его взяла и в угол кинула. И ребеночка не стало, только голик лежит». На всякий случай, если кто не знает: голиком называли веник без листьев. Но вы только представьте, какие тестовые испытания на предмет определения подлинности применялись к плачущим детям! Правда, лишь в тех случаях, когда подмечалось, что дитятко будто и не растет вовсе.

В руки веник брали, разумеется, для того, чтобы использовать в злокозненных целях. Верили, что если ведьма дотронется им до вымени коровы, то тем самым «отберет» удой. Если ж слишком оголодает, то возьмет да и собьет веником росу с пастбищных трав, и тогда уж от всего стада молока не дождешься. Кроме того, веник подкладывали в телегу жениха и невесты в свадебном поезде, якобы лишая будущего семейного счастья.

А еще представители темных сил применяли веник в качестве метательного средства. В частности, по поверьям, колдуны подбрасывали его к дому, укрывали под порогом, перекидывали через крышу, дабы наслать таким образом порчу на неугодные семейства. Ежели ж надо было навредить одному человеку, то бросали веник ему вслед. Вот ведь злыдни какие!

От чего оборонялись веником?

От нечистой силы. Предки наши были смекалисты, а потому быстро додумались до того, что можно бить врага его же оружием. И вслед тому, за кем имелась дурная слава причастности к колдовству, кидали веник, благо их много вязали, заготавливая на зимний прокорм домашним овцам.

С целью защиты от «темных» ставили веник (то обычным способом, то ручкой вверх) перед дверями дома и/или хлева, дабы этот «постовой» не пускал внутрь, кого не надо. Ту же функцию защиты выполнял веник, положенный в изголовье роженицы, прислоненный к колыбели младенца.

От болезни. За ним признавались целительские способности, и не только в бане. Чтобы выгнать хворь, больного обметали веником (а то и хлестали им), привязывали к больному месту, перебрасывали через тело, укладывали на веник и покрывали сверху другим, заставляли «пациента» перешагивать через веник, принимать отвар из прутьев, – способов так много, что все и не перечислишь.

Имелись и рецепты вениколечения применительно к конкретным заболеваниям. И если для избавления ребенка от ночных кошмаров, сопровождавшихся безудержными криками, в его одежду сначала зашивали девять прутиков, а потом ее выбрасывали в окно, то больных радикулитом пользовали иначе. Например, при отсутствии эффекта от процедуры хлестания веником по пояснице страдальца, применяли... рубку веника у него на спине (ну, не прямо на спине, подкладывая деревянную подставку, но все равно как-то жутковато).

От расхищения урожая птицами и грызунами. Существовал специальный ритуал, состоявший в том, чтобы обойти поле по солнцу (как сейчас бы сказали – по часовой стрелке) со старым веником в руках, ритмично взмахивая им в направлении от себя. По другим вариантам, можно было в собранный первый сноп подложить три прутика из домашнего веника, а также рассыпать прутья в амбаре.

От стихийных бедствий. Силу огня на пожаре пытались унять, обходя дом со старым веником в руках. Его же втыкали в грядки и между стеблями льна и ржи на полях, чтобы уберечь будущий урожай от града и бури. Веник «ветеранского статуса» вообще берегли. Его запрещалось жечь в печи из опасения, что это вызовет в атмосфере ураганы, а в доме – неурядицы и напасти вроде нашествия клопов и проч.

Чтобы предотвратить засуху, веник бросали в колодец, а кроме того, прутья другого разбрасывали на перекрестке. В других местах прибегали к иной мере, а именно: жгли одновременно 12 старых веников. Обход поселения с веником «не первой свежести» тоже воспринимался защитной мерой подобного толка.

От моровых поветрий. В случае эпидемии в деревнях и селах проводился ритуал опахивания: в плуг впрягалась буренка (белянка или пеструшка), и женщины селения пропахивали пространство по кругу, причем полагалось держать в руках не что иное, как те же веники.

От неудач в женских хлопотах по дому. Женщинам веник помогал справиться с проблемами при сбивании масла, затворении теста и ткачестве. Во всех случаях применялся один и тот же прием: троекратное побивание материальных частей, обеспечивающих процесс: маслобойки, кадушки-квашни и основы на ткацком стане.

Можно ли «купить» ветер? Поверья наших предков

Обожествляя природу, люди в старину считали, что ветры – существа живые и наделенные большой силой, их называли господами. Согласно славянской мифологии, четыре ветра, Восточный, Полуденный, Западный и Полуночный, являются сыновьями старухи – ветровой матери. А богом ветров был Стрибог, имя которого означало «старший», «дядя по отцу». А был еще дух Ветровой (он же Ветер, Ветреник, Ветростная сила, Ветряный, Ветряный муж).

У славян были и другие «ветровые» боги. Например, Догода олицетворял тихое приятное дуновение воздуха и был связан с ясной погодой. Он изображался в виде румяного юноши с русыми кудрями. Правда, он не ладил со своим братом Позвиздом, отвечавшим за бури и непогоду. С бороды последнего текли дожди, дыхание вызывало туманы. Когда суровый Позвизд встряхивал головой, на землю сыпался град.

О весеннем ветре говорили, что он приносит семена дождя из страны нескончаемого лета и разбивает почки деревьев. Зимние вьюги, по убеждению наших предков, случаются оттого, что нечистые духи на бегу дуют в кулак. Встречник – вихрь, который мчался по дороге, считали олицетворением свадьбы черта с ведьмой. В древних сказаниях упоминаются и ветер, который сидит на цепи на краю неба, и двенадцать вихорей, прикованных к скале в далеком океане, если кому-то из них удается освободиться, начинается буря.

По другой версии, они закованы в пещере неким персонажем, которого звали «святой с кочергой». В православной традиции это Прокопий, Устюжский чудотворец, блаженный, который изображался с тремя кочергами в руках. В разных местностях имелись, конечно же, свои особенности в представлении ветров. Так, в астраханских краях северо-западный называли «дедом в изорванной шапке».

У ветров просили помощи, например, отправляясь в плавание. В этом случае следовало непременно озаботиться обеспечением благоприятного ветра. Добиться этого, как полагали, можно было несколькими способами. В северных краях существовало поверье, что повелевать ветрами по силам финнам и лапландцам. Их приглашали на корабль, чтобы совершить обряд, который так и назывался – покупка ветра.

Он заключался в проведении специального молебна, по окончании которого на веревочке или лоскутке ткани, припасенных вершителем ритуала, завязывали три узелка. – Это действо будто бы позволяло управлять ветрами в пути: развязывание первого узла призывало легкий, второго – сильный, третьего – ураганный.

У поморов был и еще более диковинный способ. Сначала надо было днем помолиться придорожным крестам, потом ночью всем селением выйти на берег реки и вымыть в ней котлы, затем ударить поленом по флюгарке (это поворотная железная насадка на дымовую трубу, направляющая дым по ветру, для улучшения тяги) и наконец… по памяти насчитать двадцать семь плешивых людей из числа знакомых.

По старинному преданию, Северный ветер однажды разметал урожай хлеба у одного бедного человека, и тот отправился к Отцу ветров с жалобой. Отец ветров сидел на высокой горе в образе старика в красной шапке и, выслушав посетителя призвал подопечного, чтобы тот одарил бедняка ценностями.

К ветрам и за советом обращались: «Спроси у ветра, не будет ли ответа?». Если долго дуло холодом, полагалось молиться тихому ангелу, чтобы он задул южный ветер. И даже в любовных делах обращались за подмогой к нему. Например, существовал заговор «на семь буйных ветров», к которым обращались, чтобы они навеяли любовь в сердце девушки, которая не отвечает парню взаимностью.

Какие народные поверья, приметы и обряды были связаны с Пасхой?

С Пасхой традиционно связано значительное количество народных поверий, примет и обрядов, которые формировались веками, включив в себя немало элементов, сохранившихся с языческих времен.

Ритуальные действия начинались еще на Страстной неделе. Большинство их приходилось на Чистый четверг. Естественно, что в этот день все мылись и всё основательно отчищали. Воду после мытья старались выливать подальше от двора, чтобы грязь не вернулась в дом. Молодежь, достигшая брачного возраста, традиционно мылась на заре, а полотенца после вытирания или вывешивали на забор, где их мог забрать любой прохожий, или дарили нищим, или после пасхальной службы отдавали оброшнику, который вместе со священником будет обходить дома для молебна, неся икону или хоругвь. Считалось, что это способствует скорой и удачной женитьбе.

В Чистый четверг забивали скот, как для праздничного стола, так и для заготовки мяса и сала впрок. Запасы, сделанные в этот день, должны были долго храниться без порчи. В некоторых деревнях в этот день просеивали всю имеющуюся муку и перебирали крупу. Старались напечь побольше хлеба и куличей, которые по поверью будут иметь целебные свойства. Сухари из такого хлеба хранили долго и использовали для лечения людей и скота. Особыми свойствами обладали и куриные яйца, снесенные в этот день. Их обязательно освящали, так как именно «чистые» яйца имеют двойную силу по сравнению с другими освященными яйцами.

Кстати, наиболее известными обрядами, которые соблюдаются и в наши дни, были именно пищевые. На Пасху красили куриные яйца, готовили творожную пасху и пекли куличи, которые после пасхальной службы освящали в церкви. Обычный «чистый» хлеб не освящался, ему особые свойства придавал день выпечки, но они, естественно, были «слабее», чем у освященных куличей. Интересно, что творожные пасхи получили больше распространения в городах, в селах же предпочитали именно куличи. Из своего детства помню, что в сибирской деревне именно куличи называли «пасхой».

На Руси особо почитались пасхальные яйца. Исстари их красили в красный или близкие к нему цвета. В деревнях для этого чаще всего использовали луковую шелуху. Традиция расписывать яйца появилась довольно-таки поздно и больше характерна для городов. Именно с пасхальными яйцами связано больше всего народных примет и поверий.

Воду, в которой варились пасхальные яйца, не выливали, ею умывались девушки и молодые женщины, чтобы иметь красивый цвет лица. Пасхальное застолье всегда начиналось с освященных яиц, которых по традиции каждая семья относила на освящение целое лукошко. Причем, первое яйцо делили на части по количеству едоков за столом, считалось, что это способствует укреплению семьи, поддержанию в ней взаимной любви и уважения. Магические свойства приписывались не только пасхальным яйцам, но и их скорлупе, которую не выбрасывали, а хранили для использования в различных ритуалах. Несколько недель после Пасхи для магических действий использовались сами яйца, а затем только их скорлупа.

Считалось, что пасхальное яйцо, зарытое в огороде или на поле, обеспечит плодородие, высокий урожай и не даст расти сорнякам. Яйцо, спрятанное в хлеву, спасет животных от болезней, увеличит надои и приплод. Даже потерянные вещи искали при помощи яйца, которое заворачивали в тряпицы, чтобы не разбилось, и бросали в разные места в избе, в хлеву, во дворе. Места, куда упало яйцо, внимательно осматривали, случалось, что при этом и на самом деле находили потерянные предметы. Даже отправляясь искать заблудившуюся корову или овцу, брали с собой пасхальное яйцо или скорлупу.


Пасхальное яйцо имело свойства оберега на многие случаи жизни. На Руси считали, что оно оберегает людей и скот от болезней и увечий, помогает в лечении, предотвращает кражи, спасает от пожаров и способствует их быстрому тушению – в загоревшийся дом или хлев всегда старались бросить яйцо. В некоторых местах крестьяне скорлупу от пасхальных яиц носили в небольших кисетиках на шее рядом с крестильными крестами. Это был один из немногих оберегов, на который духовенство смотрело «сквозь пальцы».

Особые свойства приписывались освященным куличам и творожным пасхам. Естественно, что для магических действий больше использовались куличи, так как в высушенном виде они могут храниться очень долго. В некоторых местностях даже готовили «скотские» пасхи и куличи, только освящали их не в церкви, а при обходе дворов священником. Их затем скармливали скоту и домашней птице, а оставшиеся крошки рассыпали в огороде и на поле.

Интересно, что особые магические свойства приписывались всему, что осталось после первой пасхальной трапезы. Вариантов использования было несколько. В посуде с пасхального стола объедки и кости выносили домашним животным, а в ряде мест их закапывали в огороде и на поле.

Особые пасхальные поверья были связаны с умершими. В Пасху традиционно приходили на кладбище «похристосоваться» с умершими родственниками, которым оставляли на могилах пасхальные яйца, куски пасхи и кулича. Чаще всего пасхальные приношения крошили, чтобы их могли склевать птицы. Считалось, что в образе птиц в эти дни на землю спускаются души умерших, которые за память о них и пасхальное угощение в течение года будут покровительствовать живым родственникам. На могилах можно было высказать умершим и несколько просьб, но только важнейших, чтобы не обременять усопших земными заботами.

Считалось, что в пасхальную ночь с душами усопших родственников можно повидаться в церкви. Когда все прихожане выходят их храма на крестный ход, души умерших материализуются, чтобы приложиться к святым иконам. Но происходит это только при условии, что в церкви никого нет или остался только один человек, стоящий на коленях с закрытыми глазами. Чуть приоткрыв глаза, он сможет увидеть умерших, но шевелиться или задавать им вопросы нельзя. А вот на кладбище в пасхальную ночь с умершими можно общаться, но пришедшему они не покажутся, а только ответят на несколько вопросов.

Любопытно, что среди стариков считалось за счастье умереть в пасхальную неделю, так как любой умерший в эти дни, какие бы грехи его не отягощали, сразу же попадает в рай. Таких покойников полагалось хоронить с радостью и не голосить над ними.

Бытовало и поверье, связанное с колокольным звоном. Считалось, что в пасхальные дни колокольный звон обладает особой силой, способной излечивать больных, способствовать жизненному успеху и исполнению желаний. В эти дни вход на колокольни был свободный, и ударить несколько раз в колокол мог любой желающий. Видимо, добровольные звонари старались от души, так как даже появилось выражение «пасхальный звон». В наши дни эта традиция если и сохранилась, то только в небольших деревенских церквях.

Существовало много пасхальных поверий, связанных с нечистой силой. Считалось, что в эти дни она наиболее озлоблена, теряет над собой контроль и её можно не только увидеть, но даже поиздеваться над ней.

Кроме общепринятых свои поверья и обряды были в разных регионах, у представителей различных социальных, профессиональных и даже возрастных групп населения. Какими бы странными ни казались некоторые пасхальные обряды и поверья, все они основывались на глубокой народной вере в то, что в дни, когда празднуется воскресение Христа, многое приобретает сакральные свойства и способно оказывать людям помощь в их нелегкой повседневной жизни.

Почему полагалось умасливать водяного и увенчивать коров хлебными краюхами именно 16 апреля?

На день 16 апреля по христианскому обычаю приходится почитание преподобного Никиты Исповедника, игумена обители Мидикийской, который, по Житию, в своей праведной жизни был удостоен дара чудотворения и претерпел гонения за противостояние иконоборчеству.

Кроме того, это день памяти мученицы Агапии Аквилейской, как и ее родных сестер Хионии и Ирины. Отказавшись от земной любви, эти девы редкостной красоты были подвергнуты угрозам и искушениям, а также попыткам изнасилования, но не поддались. Две старшие сестры были сожжены на костре, а младшая, Ирина, поражена стрелой из лука.

Но каким удивительным свойством обладает, однако, народный календарь: он переплетает в хронологических датах разное время, события, приметы и поверья, да еще и привязывает их крепко-накрепко друг к другу. Вот и с 16 апреля так вышло: стал он называться днем Никиты Водопола.

А дело тут в том, что, по народным приметам, именно этот день является важной вехой весеннего ледохода, разлива рек и озер. Говорили:

– Не пройдет на Никиту лед, весь весенний лов на нет сойдет (т.е. будет плохой).
– Когда вешний лед на Водопола по озерам и затонам не тронется, а утонет – год будет тяжелым.
– Коли на Никиту лед стоит и не думает двигаться, лета жди холодного да дождливого.
– Разливает Никита полые воды – жди и летом ясной погоды.
– Половодье и горы крушит.

В качестве объяснения подмеченным явлениям поверья наших предков утверждали, что проснувшийся недавно водяной (который почивал всю студеную зиму на дне), голоден, а оттого гневается и буянит: лед ломает, рыбу мучает. И если к Никитину дню его не ублажить, то мстить будет весь год: рыбу угонит или сети порвет, а улова не даст, лодки топить станет, детей на дно утаскивать и т.д.

Угощать оголодавшего водяного надо было в полночь, т.е. с первыми мгновениями соответствующей даты. Чем же? Например, тушкой гуся, но обязательно без головы. Потому что этот персонаж сильно не ладил с домовым, который, как считалось, следит за поголовьем домашней живности, и если заметит, что из хозяйства выделяется доля для его недруга, сам разобидится не на шутку и жизни не даст. Так что предварительно надо было гуся обезглавить и припрятать.

Кроме того, Никиту называли еще и Гусепролетом – понятно, что это означает ожидание появления диких гусей из южных краев – так что выбор именно этой птицы в дар отощавшему хозяину воды тоже не случаен.

Был и более своеобразный обычай, бытовавший в рыболовных артелях. Скинувшись, артельщики покупали незадолго до памятного дня какую-нибудь клячу (ни в коем случае не торгуясь по цене), откармливали хлебом и конопляным жмыхом. Затем вплетали в гриву красные ленты, мазали голову соленым медом и… топили, спутав ноги и повесив на шею вешали два старых жернова.

Можно было умаслить водяного и в буквальном смысле: вылить в водоем кувшинчик масла или немного вина, бросить мелкие монетки, щепотку табака, крошки хлеба. А уж из первого улова – непременно пару-тройку рыбин отдать. И любое подношение полагалось сопровождать обращением:
– Вот тебе, дедушка водяной, гостинец весной, люби нас да рыбкой жалуй!
– Вот тебе, дедушка, гостинец на новоселье: люби да жалуй нашу семью!

Кое-где, правда, полагали, что тратить добро по весне, когда запасы провианта на исходе, чересчур накладно, и кидали в воду старый лапоть или дырявый сапог с портянкой, приговаривая: «На тебе, черт, лапти, загоняй рыбу!». В общем, все поступали по средствам.

Из трех упомянутых в начале рассказа святых дев, принявших мученическую смерть, в народный календарь попала лишь Агапия, имя которой слегка видоизменилось до привычного русичам звучания, т.е. стала она Агафьей. Именно в ее честь 16 апреля освящали в церкви хлеба с запеченными кусочками соли, а потом украшали ими рога буренок, ибо считалось это верным средством для обильных удоев.

Кто из домашних духов обитал у печки? Поверья наших предков

Компания невидимок, которые, по поверьям наших предков, избирали для проживания в доме самое теплое местечко, была довольно разношерстной. Часть из них была ипостасями домового, которого также называли доможилом, доброжилом, доброхотом, кормильцем, суседушкой, дедушкой, хозяином, набольшим или самим.

По одной из легенд, этот дух произошел из числа непокорных небожителей, сброшенных на землю. Прижившись близ человека, он приобрел добродушие и склонность к шуткам, которые у него, прямо скажем, отличались изрядным своеобразием.

Например, ради собственного веселья (или в качестве укора провинившемуся члену семьи) он может щекотать и щипать сонных людей, стучать в стены и т.д. С ним старались ладить, поднося угощение и подарки (а до подношений это существо весьма охоче), а также содержа в чистоте его любимый запечный угол. Это являлось важной мерой для того, чтобы «домовой не перевелся». Такого допустить было нельзя, ведь в народе существовало твердое убеждение, что от домового во многом зависит благополучие дома.

Он мог караулить нажитое добро, стать грудью на защиту интересов семьи, проживающей в избе, даже перед своими собратьями, особенно если эта семья дружная, а хозяева трудолюбивы и рачительны. «Зато ленивым и нерадивым он охотно помогает запускать хозяйство и старается во всем вредить» (С.В.Максимов). Тому, кого любит, домовой оказывает особые знаки внимания, например, заплетает волосы и бороды в косы.

Представляли его в человеческом облике, порой абсолютно сходным с хозяином дома, а иногда - в образе низенького старичка с лицом, покрытым белой шерстью. Кроме того, древние славяне верили, что домовой может обернуться кошкой, собакой, коровой и даже ужом, крысой и лягушкой.

Другой мифологический персонаж так и прозывался - запеченник, т.е. имя свое он получил «по месту прописки». В одних местах его считали одной из ипостасей домового, в других - хозяином печи. В частности, поверья о «хозяине печи» бытовали у карел и вепсов, которые считали его весельчаком.

Запеченнику, как правило, везде приписывали добродушный нрав, хоть и шаловливый. В числе любимых проказ его, как утверждали в старину, было битье посуды и прятание вещей, разумеется, именно тех, в которых возникала нужда.

Еще один дух, голбешник, селился под печкой и представлял собой разновидность домового. Голбешник ведал домашним хозяйством и тоже был достаточно миролюбив по отношению к людям. Иногда его нарекали подпечником.

Лизун тоже мог обретаться под печкой, впрочем, как и в чулане. О нем говорили, что он то ли посуду любит вылизывать, то ли шерсть у скота и волосы у людей. Этим существом порой пугали громкоголосых детей, заставляя молчать под страхом быть съеденными лизуном. Но самым неприятными обитателями запечного пространства были злыдни, которые, вполне оправдывая свое прозванье, приносили дому несчастье.

А знаете, как и почему сестра мужа стала называться золовкой? Именно она должна была обвести новобрачную вокруг печки и посыпать ее золой, приобщая таким образом к дому, представляя домовому и получая согласие от него на проживание.

Кто в бане хозяин?

В восточнославянской мифологии есть персонаж, именуемый банником. Это дух, обитающий в бане, т.е. разновидность домового. В иных местах его называли байником, баенником, байношко, лазьником. Обретается за печкой-каменкой или под полком. Заводится после появления в доме первого ребенка. Иногда и сам поселяется вместе со своей женой, а то и с детками.

Каков же он, по поверьям наших предков?

Чаще всего, разумеется, банник невидим. Кое-кто даже считает, что благодаря шапке-невидимке. Но мог показаться в виде голого старика, облепленного листьями от веника, длинноволосого мужчины, а также собаки, кошки, зайца. А.Н. Афанасьев так описал его нрав: «Банник не любит тех, кто парится по ночам, и душит таких смельчаков, особенно если они творят омовение без молитвы». Свят, свят, свят!

А еще его обвиняли в том, что он может похитить оставленного в бане ребенка, подкинув взамен его подменыша. Подменыша определяли по рахитичному сложению: большеголовый, пузатый, он не умел ни ходить, ни говорить, и, прожив так несколько лет, умирал или превращался в головешку либо банный веник. Вот ужас-то! И не только славяне так считали: в некоторых кельтских племенах тоже существовало подобное поверье.

Чтобы вернуть собственное чадо, полагалось бить подменыша березовым или ореховым прутом, пока не совершится чудо возврата. Были и другие способы, но менее распространенные. А вот в качестве профилактического средства от подмены ручонку младенца перевязывали красным шнурочком или надевали на головку... красную шапочку! Кроме того, следили, чтобы на лицо не падал лунный свет, окуривали колыбельку перед сном и клали в нее обереги.

Женскую ипостась этого сверхъестественного существа называли тоже по-разному: банниха, байница, баенная матушка. На русском Севере верили в обдериху, которую описывали как лохматую страшную старуху, иногда выступающую нагишом, иногда – в виде кошки с горящими глазами. С нею шутки были плохи: ни в коем случае нельзя было мыться в одиночку – грех, за который обдериха спрашивает по максимуму, сдирая и вешая на печке кожу (потому и обдерихой звалась), а тело несчастного загоняла в щели на полу. Четвертый пар она ни с кем не хотела делить: могла исцарапать.

Шишига во владимирских, саратовских и других землях тоже была персонажем женского рода. И показывалась она тем, кто шел в баню без молитвы: оборачивалась родственницей или знакомой, звала париться и могла запарить до смерти. Эта маленькая горбатая сущность отличалась большим животом, сучковатыми ручками и холодным тельцем, предпочитала ночной образ жизни. Хотя в некоторых местах людская молва определяла ей «прописку» вовсе и не в бане, а в камышах на мелких речушках.

Суеверия славян требовали соблюдения правил обращения с банными духами.

При входе в баню нужно было непременно сказать: «Крещеный на полок, некрещеный с полка», а уходя – пригласить: «Хозяин с хозяюшкой, с малыми детушками гостите к нам в гости» или, по крайней мере, произнести: «Тебе, баня, на стоянье, а нам на доброе здоровье». Кроме того, принято было оставлять этому строгому, прямо скажем, мифическому существу воду, мыло и веник, а то он, паче чаяния, в следующий раз начнет брызгаться кипятком, швыряться раскаленными каменьями или пуще того – напустит угар.

Спрашивается: как же существовать в столь опасном соседстве, каковое являл собой банник? Но считалось, что и польза от него есть. Во-первых, на духа бани рассчитывали как на защитника от других напастей: происков овинника, мертвецов и т.д. Чтобы заручиться подмогой такого рода, в новую баню приносили хлеб и соль, а под порогом хоронили задушенного черного петуха или, в крайнем случае, курицу.

Во-вторых, он участвовал в девичьих гаданиях, презабавных, прямо скажем. На святки в полночь интересующиеся замужеством гадальщицы должны были подставить баннику... эээ... оголенный участок своего тела – тот самый, благодаря которому мы имеем возможность сидеть: подходили либо к наружной двери баньки и прямо на улице принимали соответствующую позу, либо ее же демонстрировали перед печкой или даже выставляли это самое место в дымник.

Если при этом возникало ощущение прикосновения мохнатой руки, означало – быть богатому жениху, если голой – бедному, если не удавалось почувствовать касание – жениха не будет вовсе. Категорически запрещалось протягивать руку в окно бани. Ее хозяин мог сковать пальцы железными кольцами, что и очень больно, и совершенно неудобно.

Считалось, что банник мог творить чудеса. В муромских краях есть предание о дяде Косте, пришедшем в баню погадать. Глядь, а там сидит женщина: «Возьми, – говорит, – меня замуж». А была это русалка. Дядя Костя ее перекрестил, и стала она обычной женщиной. Поженились они и жили, как говорится в таких случаях, долго и счастливо.

Народные предания сохранили истории о том, как банник и даже обдериха спасали людей. И вряд ли случайность, что хлеб, которым мать невесты благословляла к венцу молодых, назывался не как-нибудь, а банником!

Страда на Руси. Какие обряды и поверья с ней связаны?

Страдная пора на Руси всегда считалась временем особенным, когда надо было несмотря ни на что, каждый день превозмогать себя и работать не покладая рук, не зная сна и отдыха. Но дух народа оставался тверд и непоколебим: ведь летние труды с лихвой окупаются долгой холодной зимой.

Главную часть страды, естественно, составляла хлебная жатва, в которой участвовали и стар и млад. К хлебу на Руси всегда относились с большим уважением, и всё, что с ним связано, приобретало священный смысл. Недаром есть поговорка: «За хлебом все добро». Поэтому процессы посева, жатвы и уборки зерна сопровождались многочисленными обрядами и приметами.

Июнь с косой по лугам прошел, а июль с серпом по хлебам побежал

Накануне посева крестьяне проводили обряды по очищению тела и души. Затапливали бани, как следует парились. Утром следовало надеть чистые белые одежды и обратиться к Господу с просьбой о благословении. В поле крестьяне тоже выходили с молитвами о хорошем урожае хлеба. Не менее ответственно приступали к первой жатве.

Накануне, в так называемый «вечер зажина», запрещалось работать. Жребием или голосованием вся деревня выбирала женщину, которая должна будет совершить «таинство зажина». После молитв и земных поклонов она отправлялась в поле и, сжав три снопа, укладывала их на земле в форме креста. Дома хозяйка завершала молитву. Известно, что в некоторых областях иногда первый зажин выполняли совместно все хозяйки села.

В русском народном календаре есть несколько дат, особенно значимых для жатвы. 26 июля (13 июля по старому стилю) – день памяти Архангела Гавриила – жнецы считали днем, когда «добрая сила со святого неба слетает». На ранней заре крестьяне шли внимательно осматривать хлебные поля. Хорошим знаком считалось лицезреть в этот день светлое сияние над полем. Верили, это «крылья ангела Гавриила» – знак, что Господь внял мольбам жнецов и послал щедрый урожай. В этот день, как говорили, «приспело кланяться матушке ржи и святым».

А поспевают хлеба, как замечали в народе, чаще всего ко 2 августа (20 июля по старому стилю) – Ильину дню. «На Ильин день первый сноп и первый осенний праздник», – гласит поговорка. Этот праздничный день крестьяне проводили в мольбах и прославлении святого Ильи. Выходить в поле запрещали: опасались последствий грозы, во время которой Илья-пророк на небесах с нечистью борется. 6 августа, в день Бориса и Глеба, говорили: «Борис и Глеб – поспел хлеб». В этот праздник также нельзя было браться за серп.

Сей хлеб, не спи: будешь жать, не станешь дремать

Первый сжатый сноп был священным символом урожая. Представитель семейства торжественно вносил его в дом и ставил под образами в красном углу. Зерна первых и последних снопов, по представлениям русского народа, обладали чудодейственными силами. Поэтому по завершению жатвы их смешивали со всем убранным урожаем.

Существовали специальные присмотры за хлебными полями – дозоры. Сторожа следили как за порядком в поле, так и за погодой: неожиданная гроза и разряд молнии, например, могли вызвать пожар.

Заканчивали жатву к концу последнего летнего месяца – 28 августа (15 августа по старому стилю) – Дню Успения Пресвятой Богородицы. Народное название этого праздника – Спожинки. По завершению жатвы крестьяне складывали свои серпы на жнивьей полосе кругом, приглашенный батюшка читал молебен и окроплял их святой водой. После этого серпы уносили в амбары.

Последний сноп – «дожинок» – собирали всем народом, совершая обряд «завивания бороды Велеса»: пучок колосьев оставляли несжатым, а перевязывали сверху, поливали его вином или водой, украшали цветами и прикапывали землей. Рядом в землю закапывали хлеб и соль. Такой ритуал, сопровождаемый веселыми песнями, олицетворял благодарность и заботу о земле, дарующей жизнь. Считалось, что здесь будет жить некий дух, повелевающий урожаем, и его необходимо задобрить.

Наконец, рожь-матушка всегда ассоциировалась с женским началом. Бытовала примета, что женщина, которая вяжет последний сноп, в следующем году непременно родит ребенка. Дожинок почитали как священный оберег дома, отгоняющий нечистую силу и беды. Его тоже щедро украшали разноцветными лентами и хранили до следующего сева.

Полевые суеверия

В славянской мифологии, как пишет исследователь традиций русского народа Владимир Даль, есть немало упоминаний о духах, обитающих в хлебных полях. Главный хозяин поля – Полевой – является в виде старичка с длинной бородой, одетый во все белое. По уверениям знающих старушек, он любит свистеть, дуть и представляет большую угрозу для пьяных, идущих полем: он сбивает их с дороги. Чаще всего Полевой появляется в полдень. Он наблюдает за посевами, за ростом сорняков, охраняет свои владения. Поэтому необходимо было вовремя задобрить его.

Для этого существовал особый день – следующий после Троицы понедельник – Духов день, когда темной ночью земледельцы тайно отправлялись к полю и приносили в жертву Полевому куриные яйца и украденного безголосого старого петуха. Дети Полевого – луговички и межевички – тоже любят резвиться в полдень. Но их забавы могут обернуться для заснувшего в поле человека смертью. Свидетели уверяли, что если в безветренный день колышутся колосья, то это играют межевички.

еще представители старшего поколения предостерегающе говорили: «Полудницы снопы вяжут, с травой-куколью спутывают». Полудница представлялась нашим предкам статной красивой девушкой в белых одеждах. Она является в полдень для того, чтобы наказать тех, кто нарушил правило отдыхать в этот час. Верили, что она берет человека за голову и начинает вертеть по кругу до невыносимой боли. Не жалует она и детей, собирающих в полуденные часы васильки. Затевая с ними игру, Полудница заманивает детей в высокие колосья, откуда им очень сложно выбраться.

Чтобы не пострадать от нечистой силы, знающие люди советовали не нарушать простых правил: не работать в полдень, не спать в поле и на меже – границе полей, быть внимательным, чтобы не спутать колосья с сорняками, и, конечно же, не начинать и не завершать работу без молитв и крестного знамения.

Земля – матушка, а хлеб – батюшка

Чрезмерные нагрузки, связанные с жатвой, нередко приводили к хворям и болям. Но возможности болеть не было, и в народе ведали о простых эффективных способах снять боль.

Так, при болях в позвоночнике и общей утомленности лучшим лекарством считался сон на соломе. Говорили, что солома вытягивает из организма слабость и разбитость. Но время полежать выпадало настолько редко, что зачастую у натруженной поясницы просто закрепляли пучок соломы, скрученный по часовой стрелке. При головокружениях вокруг головы повязывали соломенный жгут. К тому же, солому запасали как противокашлевое средство для ингаляций и для изготовления банных веников.

С глубокой древности на Руси знали о целебных свойствах ржи. О том, что употребление в пищу ржи укрепляет защитные силы организма, благотворно воздействует на весь организм. Хлеб почитали не иначе, как дар Божий. Говорили, что на Руси хлеб «различают по трем главным цветам: белый (ячмень, овес), красный (пшеница) и черный (рожь)». Из ржаного хлеба готовили любимый русский напиток квас, о достоинствах которого можно говорить бесконечно: квас и жажду утоляет, и нормализует обмен веществ, и укрепляет сердце, и уничтожает микробы.

Каким был в старину свадебный стол в России?

Свадьба – одно из важнейших событий в жизни человека. Два мира, мужчины и женщины, соединяются вместе, чтобы начать общий жизненный путь.

Самым важным обрядом в день свадьбы было венчание. Оно проходило в церкви, где жених и невеста обменивались кольцами. Возвратившихся из церкви молодых встречали родители жениха: отец держал образ, а мать – каравай, который нередко выпекала сама.

Каравай – символ плодородия, благополучия, достатка. Его старались сделать наряднее, пышнее, украшали фигурками голубей, домашних животных, изображениями звёзд, солнца, цветов, листьев, колосьев. Нести каравай полагалось на вышитом полотенце или на подносе, обложив бархатом. Устанавливали его на столе перед молодыми.

Сейчас аналогом каравая служит свадебный торт, который раздаётся гостям в конце застолья. Торт в виде сердца или корзины с цветами – пожелание любви, в виде подковы – счастья, в виде пирамиды – пожелание дожить вместе до старости, дойти до вершины жизни.

Русский свадебный обряд сопровождался богатым и обильным столом. Приехав из церкви, приглашённые рассаживались двумя рядами: с одной стороны – мужчины, с другой – женщины. Рядом с караваем на свадебном столе соседствовала круглая головка сыра, символизировавшая полноту жизни. Сыр разрезался вместе с караваем, им угощали всех гостей.

Застолье всегда начиналось с жареного лебедя – символа супружеской любви. Со временем вместо лебедя стали подавать любую домашнюю птицу, а лебедь сохранился в виде изображения на свадебных караваях, тортах, пирогах.

Наряду с жареным лебедем на свадьбах подавался курник – свадебный многослойный пирог в форме купола, король пирогов, символ чадородия. Настоящие русские курники раньше пекли с гречкой или пшеном, добавляя в начинки также куриное мясо, белые грибы, яйца. По традиции курник выпекали в доме невесты и в доме жениха. Пирог невесты украшали цветами, а пирог жениха – человеческими фигурками. Для курника готовили сдобное пресное тесто, поскольку оно хорошо сохраняет рисунок при выпечке.

Особенность русского свадебного стола – обилие хмельных напитков: вина, мёда, пива, браги. Водку наши предки почти не пили. Наполняя чаши вином, гости желали, чтобы дом молодых стал полной чашей. Молодым подносимое вино полагалось лишь слегка пригубить.

Богатый свадебный стол обязательно украшали фрукты, которые обычно присылала будущая свекровь вместе с другими подарками. Композиция из фруктов укладывалась в хрустальную вазу и придавала свадебному столу пышность и свежесть.

Молодых сажали во главе стола. Приборы для них полагались самые красивые, отличающиеся от остальных. Невеста садилась по левую сторону от жениха, так как правая по православным традициям отводилась мужчинам, несущим ответственность за женщин перед Богом.

Стол украшался цветами, которые ставили в невысокие вазы, чтобы не заслонять гостей. Крупные цветы размещали на возвышении позади молодых.

Свадьбы в России справлялись ярко, шумно, сопровождались огромным количеством традиций, примет, поверий. Торжество длилось чаще всего три дня, но иногда празднование затягивалось на неделю.

Послания на бересте
В 2011 году исполняется ровно 60 лет с тех пор, как в Великом Новгороде была найдена первая берестяная грамота. До этого ученые считали, что народ средневековой Руси был поголовно безграмотным!.. Вот уже больше полувека Новгородская земля дарит все новые и новые послания из глубины веков.

Прошлый, 2010 год оказался не просто урожайным, а знаковым: ученые обнаружили 1000-е и 1001-е по счету берестяное письмо.

26 июля 1951 года Нина Акулова, работница мебельного комбината, пришла на Неревский раскоп подработать во время отпуска по беременности. И надо же, ей сразу повезло. «Когда мы разрыли древнюю мостовую и стали ее зачищать, я нашла бересту. Я ее развернула, смотрю — на ней что-то начиркано. Я ее почистила и отнесла ученым», — вспоминала женщина.

Позже на Дмитровской улице (в старину она называлась Холопьей) установили памятный знак, гласящий, что именно здесь была найдена первая в истории России берестяная грамота.

БОГАЧ, БЕДНЯК

С легкой руки Акуловой находки посыпались как из рога изобилия. Только в том же 1951 году было найдено девять грамот. До того среди историков бытовало мнение, что население древнерусских княжеств грамоты не знало. Никому и в голову не приходило, что в Средние века кто-то, кроме князей и монашеского сословия, умел четко и ясно излагать свои мысли на «бумаге». По всеобщему убеждению, островками света среди моря тьмы и невежества были лишь монастыри, где иноки переписывали священные тексты и вели летописи. И вдруг такой сюрприз! Послания на бересте составляли все — и богачи, и бедняки. Писали, правда, иногда так, как слышали, но ведь писали же! Речь в письмах шла обо всем подряд — о феодальных повинностях, о спорах между крестьянами, о жалобах холопов своим хозяевам. Порой послания обильно сдабривали отборным русским матом. Кстати, раньше считалось, что его занесли на Русь татаро-монголы, но нет: мат оказался исконно русским изобретением, как баня или самовар.

ДЕШЕВО И СЕРДИТО

Почему же в Великом Новгороде береста была в таком почете? Причина — все тот же пресловутый экономический фактор. Пергамент или бумага, появившаяся в России только при Иване Грозном, стоили больших денег, а береста — копейки, благо лесов вокруг Новгорода было немерено. К тому же березовая кора отлично сохраняла тексты, поскольку не боялась влаги. Так что расположенный в очень сыром месте Великий Новгород с его высокими грунтовыми водами не то что не погубил, а скорее законсервировал сообщения не бересте. Конечно, важные документы, такие, как права на владение землей, военные донесения, новгородцы писали на пергаменте, скрепляя их официальными печатями. Но вот черновики часто набрасывали именно на бересте, равно как бытовые записки и любовные послания. Письма после прочтения рвали пополам вдоль текста, резали ножом или просто выбрасывали. Писали на бересте не чернилами, а заостренным стержнем (писалом), глубоко процарапывая буквы. Благодаря этому сегодня у нас есть уникальная возможность ознакомиться с содержанием древних писем.

У КАЖДОГО СВОИ ПРОБЛЕМЫ

Итак, о чем же славяне писали друг другу? Вот берестяная грамота, датированная примерно 1240-1260 годами: «Поклон от Данила брату Игнату. Брат, позаботься обо мне: хожу ведь голый — ни плаща, ни иного чего! ...А госпожа мне ничего не пожаловала. Умилосердись же, брат, дай мне место на задворках: нечем кормиться. Кланяюсь тебе».

Что и говорить, у каждого были свои проблемы. У одного стол ломился от яств, а у другого в карманах гулял ветер.

В берестяных записках люди часто просили о помощи. Вот грамота, написанная в самый разгул монголо-татарского ига на Руси. Что же такого срочного сообщает простой новгородец своей супруге? «Поклон от Петра Марье. Я скосил луг, а озеричи (жители деревни Озера) у меня сено отняли...»

Казалось бы, жена Марья должна была бежать по всей деревне и призывать односельчан на помощь. Тем более что в те времена царило кулачное право. Так ведь нет. Петр, очевидно прекрасно знакомый с юридическими тонкостями, просит жену: «...Спиши копию с купчей грамоты да пришли сюда, чтобы было понятно, как проходит граница моего покоса».

Одна эта фраза говорит о многом. Во-первых, у грамотного крестьянина такая же грамотная жена. Во-вторых, его обидчики — тоже грамотные люди, иначе как бы они могли ознакомиться с документом? В-третьих, хозяйственные споры на Руси решались не мордобоем, а вполне цивилизованно. Вот тебе и «темные века»...

Я ТЕБЯ ЗАКОЛДУЮ, Я ТЕБЯ ЗАЦЕЛУЮ

Считается, что в прошлом женщина, и особенно на Руси, была забитым, темным и зависимым существом. Как бы не так! Женщина в Новгороде была свободным равноправным партнером. Жена зачастую посылала мужу «приказы» и вела финансовые дела. Мало того — дамы сами выбирали себе мужей и не стеснялись домогаться предметов своей страсти. Не верите? Читайте: «Я посылала к тебе трижды. Что за зло ты против меня имеешь, что в эту неделю ты ко мне не приходил? А я к тебе относилась как к брату! Неужели я тебя задела тем, что посылала к тебе? А тебе, я вижу, не любо. Если бы тебе было любо, то ты бы вырвался из-под людских глаз и примчался... хочешь ли, чтобы я тебя оставила? Даже если я тебя по своему неразумению задела, если ты начнешь надо мною насмехаться, то пусть судит тебя Бог и я».

Увы, предмет обожания был равнодушен к автору послания. Прочитав его, мужчина в сердцах разрезал его ножом, обрывки завязал в узелок и бросил в кучу навоза. Но женщины не спешили опускать руки — прибегали к заговорам. «Так пусть разгорится сердце твое, и тело твое, и душа твоя страстью ко мне, и к телу моему, и к лицу моему...» — говорится в другом послании. Жаль, неизвестно, помогло ли колдовство женщине, потерявшей голову от любви...