БОГ

В Библии нет трактата о Боге; в ней не отходят от предмета изучения, чтобы описать его со стороны; Библия как бы приглашает нас не говорить о Боге, а слушать, как говорит Он Сам, и отвечать Ему, исповедуя Его Славу и служа Ему. Если пребывать в послушании и благодарении, можно дать некую формулировку тому, что Бог говорит в Библии о Самом Себе. Он не одинаковым обр. говорит о Себе в ВЗ и в НЗ, обращаясь к нам через Своих пророков или через Сына Своего (Евр 1.1 сл). Больше чем в какой-либо иной области, здесь требуется строгое различение между ВЗ и НЗ, так как «Бога никто не видел никогда; Единородный Сын, сущий в лоне Отца, Он открыл» (Ин 1.18). Насколько следует отвергать еретическое противопоставление мстительного Бога ВЗ благому Богу НЗ, настолько же надлежит утверждать, что только Иисус Христос вводит нас в тайну единого Бога обоих Заветов.

I. БОГ - НАЧАЛО ВСЕГО

Уже «в начале» (Быт 1.1; Ин 1.1) Бог существовал, и Его существование стоит как первичный факт, не нуждающийся ни в каком объяснении. У Бога нет ни происхождения, ни становления; ВЗ-ту не известны теогонии, объяснявшие в древневосточных религиях построение мира возникновением богов. Оттого что Он один «первый и последний» (Ис 41.4; 44.6; 48.12), мир целиком представляет Его дело, Его творение.

Оттого что Бог - первый. Он не имеет надобности объяснять Себя ч-скому уму, Он самодовлеюще встает перед ним по одному тому, что Он - Бог. Нигде не предполагается какого-либо открытия Бога, какого-либо постепенного продвижения со стороны ч-ка, к-рое приводит к утверждению Божиего бытия. Познать Его - значит быть познанным (ср Ам 3.2) и открыть Его в истоке своего собственного существования; бежать от Него - значит все еще чувствовать себя преследуемым Его взглядом (Быт 3.10; Пс 138.7).

Оттого что Бог - первый, Его личность, Его образ действий, Его замысел ясно выражаются, как только Он открывается людям. Как ни мало еще знают о Нем, все же, как только Его находят, понимают, что Он желает чего-то определенного и знает точно, что Он делает и куда направляет Свои стопы.

Эта безусловная первоначальность Бога выражена в преданиях Пятикнижия двумя друг друга дополняющими способами. Так называемое ягвистское предание показывает Ягве действующим с начала мира и осуществляющим Свой единый замысел задолго до явления в Неопалимой Купине. Элогистские же предания подчеркивают новизну, к-рую вносит откр. Имени Божия Моисею, но в то же время они указывают, что Бог открывал Себя и раньше под различными именованиями, к-рые почти все - эпитеты имени Божия Эл. Если бы Моисей не знал уже раньше Бога, хотя и неясно, но вполне определенно, он не мог бы признать в Ягве истинного Бога. Эта тождественность Бога, познаваемого разумом, и Бога, познаваемого через откр., эта первичность Бога, предстоящего ч-скому уму, как только он пробуждается, отмечена на всем протяжении Библии непосредственным и постоянным отождествлением Ягве с Элогимом, Бога, открывающегося Израилю, с тем Богом, К-го могут именовать и другие народы.

Вот почему каждый раз, когда Ягве, являясь, открывает Себя, Он Себя именует и определяет произнесением имени Эл / Элогим, со всем, что это имя напоминает: «Я - Бог отца твоего» (Исх 3.6), «Бог отцов ваших» (Исх 3.15), «Бог ваш» (Исх 6.7), «Бог человеколюбивый и милостивый» (Исх 34.6), «Бог твой» (Ис 41.10; 43.3) или просто «Бог» (3 Цар 18.21,36 сл). Между именем Бога и именем Ягве устанавливается живое соотношение, своего рода диалектика: чтобы стало возможным открыть Себя как Ягве, Бог Израиля говорит, что Он - Бог, но открывая Себя, как Ягве, Он говорит совершенно по-новому, Кто Бог и какова Его сущность.

II. ЭЛ, ЭЛОГИМ, ЯГВЕ

Эл является фактически архаическим поэтическим выражением, равнозначным с Элогим; как и Элогим, как и наше слово Бог, Эл в одно и то же время - и существительное нарицательное, обозначающее Божество вообще, и имя собственное, обозначающее единственную и определенную Личность - Бога. Элогим - множественное число; оно не является формой величания - такой формы евр. язык не знает, его нельзя считать следствием каких-либо пережитков многобожия, которые невероятны, если принять во внимание особую чувствительность израильского склада ума в этой области. По всей вероятности это множ. число - след общесемитского миропонимания, при к-ром божественность воспринимается как множественность сил.

1. Эл известен и за пределами Израиля, где Ему также поклоняются. В качестве имени нарицательного это слово обозначает божество почти во всем семитском мире; в качестве имени собственного это - наименование некоего великого бога, к-рый, по-видимому, был высшим божеством в западной части этого мира, в частности в Финикии и в Ханаане. Был ли Эл при возникновении семитских народов их общим божеством, верховным и единственным? Не затмило ли впоследствии многобожие, более соблазнительное и извращенное, эту чистую, но неустойчивую религию? Или же это был Бог - глава и водитель различных семитских родов, единственный Бог для каждого рода, но лишенный возможности утвердить свою единственность при столкновениях с другими группами, а впоследствии низведенный на положение одного из образов языч. пантеона? Эта история темна, но несомненно то, что праотцы евр. народа называют своего Бога Эл, при различных эпитетах - Эл 'Элион (Быт 14.22), Эл Рой (16.13), Эл Шаддаи (17.1; 35.11; 48.3), Эл Бетел (35,7), Эл Юлам (21.33), и что, в частности относительно Эл 'Элион, Бога Мелхиседека, царя Салимского, этот «Эл» представлен тождественным с Богом Авраама (14.20 сл). Эти факты показывают не только то, что Бог Израиля есть «Судия всей земли» (18.25), но также, что Его можно познать и поклоняться Ему как истинному Богу даже и за пределами избранного народа.

Однако, такое познание составляет исключение; в большинстве случаев боги народов - не боги (Иер 2.11; 4 Цар 19.18). В сущности Эл-Элогим познается как истинный Бог, только когда Он открывает Себя Своему народ под именем Ягве. Божественному лицу, всегда более или менее расплывчатому и постоянно искажаемому язычеством разных видов, единственная личность Ягве придает четкую определенность и жизнь.

2. Ягве. - В Ягве Бог открыл, кто Он есть и что делает - Свое имя и Свое действие. Его действие чудесно, неслыханно, Имя же Его таинственно. Тогда как Эл являет Себя праотцам в знакомой им стране, в формах простых и близких, Ягве открывается Моисею в обстановке дикой пустыни и среди скорбей изгнания, в устрашающем образе огня (Исх 3.1-15). Не меньший трепет вызывает дополнительное откр. в Исх 33.18-23; 34.1-7. И все же этот Бог опаляющей святости - Бог верный и спасающий. Он помнит Авраама и его потомков (3.6), Он внимает горю евреев в Египте (3.7), Он исполнен решимости освободить их (3. и дать им счастье. Имя Ягве, под к-рым Он являет Себя, соответствует совершаемому Им делу. Это имя несомненно заключает в себе некую тайну; оно выражает собою нечто недоступное: «Я есмь Сущий» (3.14); никто не может Его принуждать, даже постигнуть Его. Но Он высказывает также нечто положительное, Присутствие необычайно действенное и внимательное, силу неуязвимую и избавляющую, обетование нерушимое: «Я есмь».

III. БОГ ГОВОРИТ О СЕБЕ

«Ягве» - это как бы отклик (Он - Сущий), повторяемый людьми в третьем лице, на откр., выраженное Богом в первом лице о Самом Себе: Эгиэ - «Я есмь». Это имя охватывает все и сам Бог непрестанно разъясняет его в различных определениях Самого Себя.

1. Бог живый. - Выражение «Живу Я», вложенное в уста Божий, может быть - позднейшая формулировка Иезекииля (5.11); во всяком случае, оно - отзвук очень древнего и широко распространенного выражения израильской веры: «Жив Ягве» (Суд 8.19; 3 Цар 17.1...) «Бог живый» (1 Цар 26.36; 4 Цар 19.16...). Оно правильно передает впечатление ч-ка перед лицом Ягве, впечатление чрезвычайно действенного присутствия, непосредственной и полнейшей изначальности, к-рая «не утомляется и не изнемогает» (Ис 40.28), «не дремлет и не спит» (Пс 120.4) и вступается за своих, как только их затрагивают (1 Цар 17.26,36; 4 Цар 19.16; Ос 2.1; Дан 6.21). Сказанное Им на Хориве, когда Он открыл Свое имя, отлично выражает эту полноту жизни, это внимание к Своему делу: «Я увидел... услышал... Я знаю... Я иду избавить... Я пошлю тебя» (Исх 3.7-10). И подготовленные этими как бы ударами грома слова могут звучать слабее.

2. Бог Святый. - «Клялся Господь Бог святостью Своею» (Ам 4.2), «Я - Святый» (Ос 11.9). Эта непреодолимая жизненная сила, хотя и целиком внутренняя, этот жар, одновременно опаляющий и животворный, - это святость. Бог свят (Ис 6.3), имя Его свято (Ам 2.7; Лев 20.3; Ис57.15...) и сияние Его святости освящает Его народ (Исх 19.6). Эта святость непроходимою пропастью ложится между Богом и всякою тварью; никто не может вынести Его приближения, когда небосвод сотрясается, горы плавятся (Суд5.4сл; Исх 19.16...) и трепещет всякая плоть, не только грешный ч-к, чувствующий себя погибшим, но даже и пламенные серафимы, недостойные предстать пред Богом (Ис 6.2).

3. «Я - Бог ревнитель» . - (Исх 20.5). - Ревность Бога - другая сторона напряженности Его внутренней жизни. Это жизненность, к-рую Он вносит во все, что Он делает и к чему прикасается. Он не может допустить, чтобы какое-либо из Его начинаний потерпело неудачу. Он не может допустить, чтоб чужая рука оскверняла все то, что Ему дорого, что «освящается» Его вниманием и приобретает свящ. характер (ср Исх 32.12; Иез 36.22...). «Славы Моей не дам иному» (Ис 48.11). Когда пророки открывают, что ревностная любовь Бога к Своему творению есть любовь супруга, тема эта приобретает новую интенсивность и новую глубину. Ревность Божия есть и страшный гнев и легко ранимая любовь.

4. «Да не будет у тебя других богов пред лицом Моим» (Исх 20,3). - Ревность Божия в основном относится к «другим богам». Израильское единобожие - не плод метафизического размышления, или объединительной политики, или религиозной эволюции; оно - утверждение веры, и в Израиле оно так же старо, как сама вера, т.е. убежденность в своей избранности, в том, что из всех народов Израиль избран Богом, К-рому принадлежат все народы. Это единобожие веры могло долгое время мириться с представлением о существовании «других богов», напр, Хамоса у Моавитян (Суд 11.23 слл), или о возможности поклоняться Ягве за границами «Его наследия» (1 Цар 26,19; 4 Цар 5.17). Но от начала Ягве не может допустить какого-либо соприсутствия с Ним ложных богов и вся история Израиля повествует о Его победах над такими соперниками - египетскими богами, ханаанскими Ваалами, божествами царств Ура и Вавилона, вплоть до окончательного торжества, воочию выявляющего ничтожество этих ложных богов. Торжество это иногда достигается посредством чудес, но оно всегда - торжество веры. Иеремия, предрекающий полное разорение Иудеи и Иерусалима, отмечает как бы мимоходом, что боги языч. народов совсем «и не боги» (Иер 2.11), что они - нечто несуществующее (5.7). В самое ужасное время пленения, пред соблазнительным блеском идолопоклонства, из недр побежденного и обесчещенного народа звучат решающие слова: «Прежде Меня не было Бога, и после Меня не будет; Я, Я, Господь, и нет Спасителя кроме Меня» (Ис 43.10 сл...). Воспоминание о Хориве представляется здесь очевидным, и духовная преемственность между столь глубоко различными текстами многозначительна: Ягве - единый Бог, потому что Он - единственный, кто может спасать, «первый и последний». Тот, К-рый всегда здесь и всегда внемлет. Если идолопоклонство оскорбляет Его «смертельно», то это оттого, что оно ставит под вопрос Его способность и Его волю спасать, оттого, что оно отрицает Его всегдашнее присутствие и действие, отрицает, что Он - Ягве.

5. «Я - Бог, а не человек» (Ос 11.9). - Бог совершенно отличен от ч-ка; Он - Дух, а человек - плоть (ср Ис 31.3), бренная и преходящая, как трава (Ис 40.7 сл). Различие это настолько коренное, что ч-к не в состоянии правильно представить его себе: в Божьем могуществе он видит действенную силу, но не верность сердца (ср Числ 23.19), в Его святости он видит только непреодолимое расстояние, отделяющее его от Бога, не подозревая, что оно вместе с тем - близость и ч-колюбие: «Среди тебя Я - Святый... Не сделаю по ярости гнева Моего» (Ос 11.9). Непостижимая трансцендентность Бога приводит к тому, что Он одновременно и «Всевышний», «живущий на высоте во святилище», и Тот, Кто «живет с сокрушенными и смиренными духом» (Ис 57.15). Он Всемогущий и Он Бог бедных, Он дает услышать Свой голос в раскатах грома (Исх 19,18 слл) и в веянии тихого ветра (3 Цар 19.12), Он незрим, и даже Моисей не видел лица Его (Исх 33.23), но когда Он, чтобы Себя открыть, обращается к отзывчивости ч-ского сердца, Он как бы раскрывает Свое сердце; Он воспрещает как бы то ни было Его изображать, какой бы то ни было образ, из к-рого ч-к мог бы сделать идола, поклоняясь делу рук своих, но нашему воображению Он предоставляет Себя с самыми конкретными чертами; Он «совершенно Иной», стоит выше всяких сравнений (Ис 40.25), но Он всюду у Себя и нам Он не чужой; Его отношение и образ действий могут быть переданы нашими, самыми обычными действиями: Он Своими руками «лепит» из глины будущего ч-ка (Быт 2.7), «затворяет» за Ноем дверь ковчега (Быт 7.16) для уверенности, что никто из его обитателей не потеряется; Он проявляет победоносный порыв мужа брани (Исх 15.3...) и заботливость Пастыря к своим овцам (Иез 34.16); Он держит вселенную в Своей руке, и к крошечному Израилю у Него такая же привязанность, как у виноградаря к своему винограднику (Ис 5.1-7), любовь отцовская (Ос 11.1) и материнская (Ис 49.15) и непреодолимая любовь мужа (Ос 2.16 сл). Эти антропоморфизмы могут показаться наивными, но они всегда глубоко выражают одно существенное свойство истинного Бога: сотворив ч-ка по Своему образу, Он может открывать ему Себя в проявлениях, подобных ч-ским. Не имея родословной, жены и пола, Он отличается от нас не тем, что Он менее ч-к, чем мы, наоборот, Он - то идеальное совершенство, о к-ром мы мечтаем для ч-ка: «Бог не человек, чтоб Ему лгать, и не сын человеческий, чтоб Ему изменяться» (Числ 23.19). Бог всегда нас превосходит и всегда в самом неожиданном направлении.

IV. ИМЕНА, КОТОРЫЕ ЧЕЛОВЕК ДАЕТ БОГУ

Бог ВЗ открывается и в поведении тех, кто Его познал, и в именах, к-рые они ему дают. На первый взгляд кажется возможным различать официальные наименования, применяющиеся в богослужении общины, и эпитеты, создаваемые личным благочестием. В действительности, одни и те же эпитеты встречаются, с одним и тем же звучанием, и в общественной молитве, и в частной. Бог - «твердыня Израилева» (Быт 49.24; 2 Цар 23.3...) так же, как и «твердыня моя» (Пс 17.3; 143.1) или просто «защита» (Пс 17.32), «щит мой» (Пс 17.3; 143.2) и «защита наша» (Пс 83.10), «щит наш» (Пс 88.19), Он - пастырь «народа Своего» (Мих 7.14...) и пастырь мой (Пс 22.1). Все это признак того, что встреча с Богом есть встреча личная и живая.

Все эти эпитеты удивительно просты, они заимствованы из обыденной реальности, из повседневной жизни. Библии чужды бесконечные молитвословия Египта или Вавилона и нагромождения наименований, к-рые давались языч. божествам. Бог Израиля бесконечно велик, но Его всегда можно достичь; Он - Всевышний ('Элион), Вечный ('Олам), Святый, но в то же время Он - «Бог, видящий меня» (Эл Рои, Быт 16.13). Почти все эти имена определяют Его через Его отношение к принадлежащим Ему: «Страх Исаака» (Быт 31.42,53), «Мощный Иаковлев» (49.24), Бог Авраама, Исаака и Иакова (Исх 3.6), Бог Израилев, наш Бог, Бог мой, В лады ко мой. Даже эпитет «Святый», к-рый строго отграничивает Его от всякой плоти, превращается в Его устах в «Святого Израилева» (Ис 1.4...), саму эту святость обращая в нечто принадлежащее народу Божию. В этом взаимном обладании проявляется тайна Союза-Завета и предвозвещение взаимоотношения между Богом Господа нашего Иисуса Христа и Сыном Его Единородным.

I. В ИИСУСЕ ХРИСТЕ - ДОСТУП К БОГУ

В Иисусе Бог открылся окончательно и полностью: даровав нам Сына Своего, Он ничего больше не может удерживать для Себя и может только давать (ср Рим 8.32). Основная уверенность Церкви, открытие, озаряющее ярким светом весь НЗ, заключается в том, что жизнью, смертью и воскресением Иисуса Бог совершил Свое наивысшее дело и что отныне каждый ч-к имеет доступ к Нему. Этот единственный и окончательный акт может именоваться no-разному, в зависимости от взятой перспективы. Наиболее древние формулы провозглашают просто: «Господом и Христом сделал Бог того Иисуса, Которого распяли... Для вас обетование и для детей ваших и для дальних» (Деян 2.36-39). «Его Бог вознес, чтобы дать покаяние и отпущение грехов» (Деян 5.31). Эти выражения кажутся недостаточными, но, хотя они и не ярки, они по существу идут так же далеко, как самые содержательные высказывания ап. Павла о «тайне (Божией), которая есть Христос» (Кол 1.27; 2.2), «через Него... имеем доступ к Отцу» (Еф 2.18; 3.12), или ап. Иоанна: Бога никто не видел никогда: Единородный «Сын, сущий в лоне Отца, Он открыл» (Ин 1.18). С первого дня хр-ская вера познала, что небеса, обитель Божия, открылись перед Сыном человеческим (Деян 7.56; Ин 1.51; ср Мк 1.10). В различных формах и под разными названиями: «явление правды Божией» (Рим 3.21); «примирение» (Рим 5.11; Еф 2.16), «слава Господня, (нас) преображающая в тот же образ» (2 Кор 3.18), «знание Бога» (Ин 17.3) - суть хр-ского опыта одна и та же: Бог нам доступен; неслыханным проявлением могущества и любви, в личности Христа, Он дает Себя всякому, кто только хочет Его принять.

Поэтому, прилепиться верою к Иисусу Христу - то же самое, что познать истинного Бога: «Жизнь вечная в том, чтобы знали... единого истинного Бога и кого (Он) послал: Иисуса Христа» (Ин 17.3). В явлении Иисуса Христа приближающийся к вере, - независимо от того, пришел ли он от иудейства или от язычества, воспитан ли он на началах разума или на израильском предании, - открывает истинное лицо и живое присутствие Бога.

II. В ИИСУСЕ ХРИСТЕ - ОТКРОВЕНИЕ ИСТИННОГО БОГА

1. Идолопоклонник. - Поставленный Павлом перед истиной Евангелия (Рим 1.16 сл), идолопоклонник открывает истинное лицо Божие во Христе и образ своего собственного греха. Евангелие Христово обличает и извращенность языческой мудрости, к-рая «славу нетленного Бога изменила в образ, подобный тленному» (Рим 1.23), и источник такого извращения - «служение твари вместо Творца» (1.25), нежелание прославить Бога (1.21) и его неизбежный исход - растление человека и смерть (1.32). Обратившись от идолов... чтобы ожидать Иисуса Христа, язычник открывает «Бога живого и истинного» (1 Фес 1.9); он видит на лице Христа славу Божию (2 Кор 4.6), к-рой он был лишен (Рим 3.23).

2. Для язычника, который ищет Бога как бы ощупью (Деян 17.27) и способен достичь его мудростью (1 Кор 1.21; Рим 1.20), открытие, к-рое он делает, познав Христа, не менее ново и перемена не менее глубока. В Боге Иисуса Христа он снова встречает, конечно, божественное «естество», вечное существо, неизменное, всемогущее, всеведущее, бесконечно благое и вожделенное; но всем этим качествам присущ уже не ровный и далекий свет метафизической очевидности, а ослепительный и таинственный блеск тех произволений, к-рыми Бог явил Свою милость и обратил к нам лицо Свое (ср Числ 6.25). Его всеведение становится обращенным на нас взором, видящим нас втайне (Мф 6.4 слл) и испытующим глубины сердец (Лук 16.15); Его всемогущество способно проявиться в том, что Он может «из камней этих воздвигнуть детей Аврааму» (Мф 3.9), «называть несуществующее, как существующее» (Рим 4.17), будь то возникновение мироздания, или рождение сына у Авраама, или воскресение из мертвых Господа Иисуса (Рим 4.24); Его вечность - это неизменность Его слова и непреложность Его обетования, - это «Царство, уготованное Своим от основания мира» (Мф 25.34); Его благость - это то неслыханное чудо, что «Бог прежде возлюбил нас» (1 Ин 4.10,19), тогда, когда мы были Его врагами (Рим 5.10). Естественное познание Бога, к-рое, сколь ни реально, представляет собою все же только более глубокое знание этого мира, откр. Иисуса Христа превращает во встречу с непосредственным присутствием Бога живого, в личную встречу с Его любовью. Ибо познать Бога - значит быть познанным Им (Гал 4.9).

3. Иудей, ожидавший Бога, уже знал Его. Избирая его, Бог как бы открыл ему его призвание; устанавливая Союз-Завет, Бог взял на Себя заботу о его существовании; через Своих пророков Он подлинно обращал к нему Свое слово (Евр 1.1); Бог открывал ему, что Он живое Существо, призывающее его к беседе с Ним. Но в ВЗ не было дано познать, куда должен был привести этот диалог, до какого предания Себя со стороны Бога и до какого ответа со стороны ч-ка. Этого ВЗ не мог сказать. В ВЗ между Господом и Его служителями, даже самыми верными, сохраняется известная отдаленность. Бог есть «Бог человеколюбивый и милосердный» (Исх 34.6), Ему свойственны и любовь мужа, и заботливость отца, но за этими образами, к-рые могут без конца питать наши размышления, вместе с тем прикрывая действительность от наших взоров, - какую тайну еще готовит нам Бог?

Тайна открылась в Иисусе Христе. Пред Ним совершается некий Суд, разделение сердец. Те, кто отказываются уверовать в Него, напрасно будут говорить об Отце Его: «Он - наш Бог», они Его не знают, и их слова будут ложью (Ин 8.54 сл; ср 8.19). А те, кто веруют, не останавливаются больше ни перед какой тайной, вернее, они вошли в тайну, неисследимую тайну Божию, и в ней они как у себя, они слышат от Сына задушевно к ним обращенные слова: «Все, что Я услышал от Отца Моего, Я поведал вам» (Ин 15.15). Нет больше прообразов, нет больше притчей, Христос говорит об Отце с полной ясностью (16.25). Нет больше надобности задавать Ему вопросы (16.23), не о чем больше смущаться (14.1), ученики «видели Отца» (14.7).

4. Бог есть любовь. - Такова тайна (1 Ин 4.8,16), к-рую постигают только через Иисуса Христа, «познавая» в Нем «любовь, которую имеет к нам Бог» (4.16). В ВЗ можно было предчувствовать, что любовь, будучи наибольшей заповедью (Втор 6.5; Мф 22.37) и высшей ценностью (Песн 8.6 сл), должна быть наиболее точным определением Бога (ср Исх 34.6). Но это была только речь, созданная ч-ком, и ее образы оставалось еще перенести на иную плоскость. В Иисусе Христе Бог Сам дает нам окончательное и исключающее всякую двусмысленность доказательство того, что событие, от к-рого зависит судьба мира, представляет собою акт Его любви. Предав ради нас на смерть «Сына Своего возлюбленного» (Мк 1.11; 12.6), Бог доказал нам (Рим 5., что Его окончательное отношение к нам - это любовь, к-рою Он «возлюбил мир» (Ин 3.16), и что в этом высшем и неотменимом акте Он нас любит той же самой любовью, к-рою Он любит Сына Своего Единородного, а вместе с тем и нас делает способными любить Его любовью Сына к Нему, даруя нам любовь, объединяющую Отца и Сына, к-рая и есть Их Св. Дух.

III. СЛАВА БОЖИЯ НА ЛИЦЕ ИИСУСА ХРИСТА

Уверенность хр-н, что они будут допущены в самую тайну Божию, основывается не на каком-либо рассудочном выводе; рассуждение может помочь ее ясному изложению: «Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?» (Рим 8.32) - но ее сила происходит не от нашей логики, она происходит от абсолютного Откр., каким для нас, живущих во плоти людей, является присутствие живущего во плоти Слова. Во Христе действительно «явилось человеколюбие Бога» (Тит 3.4). Того, Кого «никто не видел никогда» (Ин 1.18), Христос не только описал нам и не только дал нам о Нем правильное представление, а будучи Сам «сиянием славы и образом ипостаси Его» (Евр 1.3), Он дал нам видеть Его и сделал Его как бы ощутимым для нас: «Видевший Меня видел Отца» (Ин 14.9). Здесь не воспроизведение, пусть даже совершенное, не копия, тождественная с оригиналом. Будучи Сыном Единородным, пребывающим в Отце и имея в Себе Отца (14.40), Христос не может сказать ни одного слова, не может совершить ни одного действия, не обращаясь к Отцу, не получая от Него и не направляя к Нему всю Свою деятельность (5.19 сл 30). Как Он не может ничего делать, не взирая на Отца, так не может Он и сказать, что такое Он Сам, не ссылаясь на Отца (Мф 11.27). В истоке всего, что Он делает, и всего, что Он есть, находится присутствие и любовь Его Отца; в этом тайна Его личности, славы, сияющей на лице Его (2 Кор 4.6) и составляющей отличительный признак всех Его действий.

IV. БОГ ГОСПОДА НАШЕГО ИИСУСА ХРИСТА

Бог Иисуса Христа - Его Отец; и когда Иисус обращается к Нему, Он это делает с сыновней непосредственностью и порывом: «Авва». Но это и Его Бог, потому что Отец, обладающий божественностью, не получая ее ни от кого другого, дает ее целиком Сыну, К-рого Он рождает предвечно, и Св. Духу, в К-ром Оба Они соединены. Так Христос открывает нам тождество Отца и Бога, тайны Бога и Св. Троицы. Павел трижды повторяет изречение, выражающее это откр: «Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа» (Рим 15.6; 2 Кор 11.31; Еф 1.3). Христос открывает нам божественную Троицу тем единственным путем, к-рый для нас - если позволительно так выразиться - доступен, путем сыновней зависимости, к-рым Бог нас предопределил, сотворив нас по Своему образу.

Так как Сын перед лицем Отца является совершенным образом твари перед Богом, Он нам открывает в Отце совершенный образ Бога, доступного познанию мудрости, в к-рой нет лукавства, и открывшего Себя Израилю. Бог Иисуса Христа с такой полнотой и с таким своеобразием обладает свойствами, в к-рых Он открылся в ВЗ, что ч-к не мог даже себе их представить. Для Христа Он, как ни для кого из нас, «Первый и Последний», Тот, от Кого Христос пришел и к Кому возвращается, Тот, Кто изъясняет все и от Кого все исходит, Чья воля должна совершиться во что бы то ни стало и кроме Кого нечего желать. Он - Святый, единый Благой, единый Господь. Он - Единственный, перед К-рым все другое - ничто; и Иисус Христос, чтобы показать Его истинное значение, «чтобы мир узнал, что (Он) любит Отца» (Ин 14.31), жертвует всем блеском тварного мира и противостоит могуществу Сатаны и ужасу крестной смерти. Он - Бог живой, всегда действующий, внимательный ко всем Своим творениям, полный любви к Своим детям, и Его горением томится Христос до тех пор, пока не предаст Царство Отцу Своему (Лк 12.50).

V. БОГ ЕСТЬ ДУХ

Встреча Отца и Сына совершается в Духе Св. В Духе Иисус Христос слышит Отца, говорящего Ему «Ты Сын Мой», и воспринимает Его радость (Мк 1.10). В Духе Он возносит к Отцу Свою радость быть Его Сыном (Лк 10.21 сл). Как Он не может соединяться с Отцом иначе как в Духе, Иисус Христос не может также открыть Отца, не открывая при этом и Св. Духа.

Открывая, что Дух есть одно из Лиц Божества, Иисус Христос тем самым открывает также, что «Бог есть Дух» (Ин 4.24), открывает и то, что это значит. Отец и Сын соединены взаимным общением в Духе для того, чтобы вкушать радость не обладания, а радость дара; значит, Их единство - дар, и оно производит дар. Но если единство Отца и Сына запечатлевается Духом, К-рый есть Дар, то это значит, что Они в Своей сущности - дар Самих Себя, что Их общая сущность в том, чтобы Себя даровать и существовать в другом. А эта сила жизни, общения в даровании Себя - это и есть Дух. Бог есть дух: это означает, что Он одновременно и всемогущество, и совершенная готовность к самоотдаче, верховное самоутверждение и полная отрешенность; овладевая Своими творениями, Он тем самым дает им существовать во всем их своеобразии. Это нечто совершенно иное, чем просто быть нематериальным: это - быть свободным от всех преград, от всякого самозамыкания, это - быть вечно и в каждое мгновение новой и нетронутой силой жизни и общения.