Максимум Online сегодня: 614 человек.
Максимум Online за все время: 4395 человек.
(рекорд посещаемости был 29 12 2022, 01:22:53)


Всего на сайте: 24816 статей в более чем 1761 темах,
а также 356537 участников.


Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
Вам не пришло письмо с кодом активации?

 

Сегодня: 29 03 2024, 12:31:58

Сайт adonay-forum.com - готовится посетителями и последователями Центра духовных практик "Адонаи.

Страниц: 1 ... 14 15 16  | Вниз

Ответ #75: 18 04 2010, 10:44:01 ( ссылка на этот ответ )

После смерти Пророка Мухаммеда в 632 году сразу же разгорелся спор о его преемнике. Первое несогласие среди мусульман произошло из-за принципа наследования власти, но в конце концов ученики Мухаммеда объединились вокруг «верного из верных» — Абу Бакра, которого и провозгласили первым халифом («заместителем» Пророка). Однако не все были довольны таким выбором, и вокруг Али — двоюродного брата и зятя Мухаммеда — сгруппировались его сторонники. Они объявили, что лишь прямые потомки Пророка могут быть вождями мусульман — имамами, которые получают сокровенное знание от Мухаммеда и передают его своим потомкам — тоже имамам. Этих людей стали называть шиитами — от арабского слова «шиа» (группа).
   С самого начала шииты отделились от тех, кто придерживался другого взгляда на власть, — от мусульман, которые звались суннитами. Первоначально «шиа» была чисто политической группировкой, но после 680 года произошел раскол и в области религии. Главной причиной начавшихся беспорядков и неурядиц они считали незаконную власть халифов. Как указывалось выше, шииты считали, что лишь прямые потомки Пророка Мухаммеда могли быть стражами истины и закона, только из их числа мог появиться на свет долгожданный спаситель, который устроит государство, угодное Аллаху.
   Вожди шиитов — имамы — были потомками Али по прямой линии, значит, все они корнями своими восходили к Пророку. Поэтому для них не было никакого сомнения в том, что спаситель будет шиитским имамом. Но в 765 году раскол произошел и в шиитском движении. Имам Джафар объявил, что его старший сын Исмаил не достоин звания имама, поэтому имамат будет передан младшему сыну — Мусе. Большинство шиитов спокойно приняли этот выбор, но некоторые из них взбунтовались, посчитав, что традиция прямого наследования была нарушена. Они остались верны Исмаилу, почитали его как имама, а вслед за ним и его сына — тоже Исмаила. Они объявили этого имама последним, который скрывается до того часа, когда настанет время возвестить людям о царстве справедливости. В будущем он явится как «махди» (мессия), чтобы обновить мир. Их стали называть исмаилитами.
   Идеи исмаилитов находили сочувствие у бедных людей и недовольных властями. Их проповеди привлекали людей по самым разным причинам: правоведы и богословы были убеждены в правоте притязаний Исмаила и его прямых наследников на звание имама, ученых людей привлекали таинственные, полные мистики изречения исмаилитов и их изощренное философское толкование веры, беднякам же более всего нравилась деятельная любовь к ближнему, которую проявляли исмаилиты.
   Исмаилиты основали халифат, названный в честь Фатимы — дочери Пророка Мухаммеда. Со временем их власть настолько окрепла, что в 969 году армия Фатимидского халифата вторглась в Египет, захватила страну и основала новую ее столицу — город Каир. В период своего расцвета этот халифат охватывал Северную Африку, Сирию, Сицилию, Йемен и священные города мусульман — Мекку и Медину. Крепкие позиции занимали исмаилиты в Иране, особенно много их было среди ремесленников и торговцев. Именно в этой среде в большом торговом городе Рее прошла юность Хасана ибн Саббаха — человека, который занял в исмаилизме особое место.
   Хасан ибн Саббах родился в 1050 году в небольшом персидском городе Кум. Вскоре после его рождения родители перебрались в городок Рею — пригород современного Тегерана. Здесь юный Хасан получил образование и уже с юных лет, как пишет он в автобиографии, дошедшей до нас в отрывках, «воспылал страстью ко всем сферам знаний». Больше всего ему хотелось проповедовать слово Аллаха, во всем «храня верность заветам отцов».
   Я никогда в жизни не усомнился в учении ислама; я неизменно был убежден в том, что есть всемогущий и вечносущий Бог, Пророк и имам, есть дозволенные вещи и запретные, небо и ад, заповеди и запреты.
   В своей статье «Ассасины, или Люди гашиша» А. Волков пишет, что эту веру в Хасане не могло поколебать ничто до той поры, пока он не встретился с профессором Амир Заррабом. Тот смутил чуткий ум юноши, казалось бы, неприметной оговоркой, которую повторял раз за разом: «По этому поводу исмаилиты полагают, что…», но Хасан поначалу не придавал значения этим словам, всячески противясь семенам странной веры. Однако, как сказано в автобиографии Хасана ибн Саббаха, Амир Зарраб «опровергал мои верования и подтачивал их. Я не признавался ему в этом открыто, но в моем сердце его слова нашли сильный отклик».
   В 1078 году Хасан прибыл в Египет и пробыл там несколько лет, став известным проповедником в кругах исмаилитов. Однако при Фатимидах он не остался, поняв, что этот халифат клонится к закату. Молодой исмаилит (ему не было тогда еще и 30 лет) после целого ряда приключений прибыл в иранский город Исфаган — столицу сельджукского султаната. Он замыслил сделать Персию оплотом исмаилизма, откуда его сторонники поведут сражение с мыслящими иначе — суннитами, шиитами и сельджуками. Оставалось только выбрать место, чтобы начать наступление в войне за веру.
   В течение долгих 10 лет Хасан ибн Саббах переезжал из города в город, без устали проповедуя среди исмаилитов — гонимых и преследуемых, и число его сторонников постепенно росло. Проповедовал он главным образом среди крестьян отдаленных провинций, так как именно этот путь был главным в осуществлении его замысла — создать систему форпостов на окраинах империи, в которых можно было укрыться от преследований и готовить силы для дальнейшей борьбы.
   Первым таким форпостом стала крепость Аламут, располагавшаяся на южном побережье Каспийского моря — на горном утесе высотой более 200 метров. Правда, крепость была занята другими людьми, и, чтобы завладеть ею, коменданту предложили 3000 динаров и право свободного выхода из Аламута. Понимая всю сложность своего положения — с горсткой солдат, вдали от других гарнизонов, в долине, где жили сторонники Хасана, — комендант впустил в крепость исмаилитов.
   Известие о падении Аламута и о дальнейших действиях исмаилитов сильно встревожило султана Мелик-шаха. С этого дня Хасан не сделал из крепости ни шагу, но, как пишет иранский летописец, «напряг все силы, чтобы захватить округа, смежные с Аламутом, или места, близкие к нему… Везде, где он находил утес, годный для укрепления, он закладывал фундамент крепости».
   Хасан прожил в крепости 34 года — до самой смерти, не покидал даже свой дом Он был женат, обзавелся детьми, но по-прежнему вел жизнь отшельника. Даже злейшие враги Хасана среди арабских биографов, непрестанно черня и пороча его, неизменно отмечали, что он «жил как аскет и строго соблюдал законы», а к нарушавшим их не ведал никакой пощады. Исключений из этого правила Хасан не знал: так, он велел казнить одного из своих сыновей, застав его за распитием вина. Другого сына Хасан приговорил к смерти, заподозрив, что тот был причастен к смерти одного праведника.
   Сторонники Хасана, видя такую неуклонность в его поступках, были преданы ему всем сердцем. Многие мечтали быть при нем агентами или проповедниками, и были эти люди «его глазами и ушами», доносившими обо всем, что творилось за стенами замка. Саббах пугал власти своей непонятностью. Если прежние проповедники обычно шли из города в город и проповедовали тайно, то он сидел в своей неприступной крепости и открыто бросал вызов всем. Кто уходил в Аламут, становился неподвластен земным правителям, а о небесном заботился Хасан.
   Первым из иранских правителей отправился в поход, чтобы ликвидировать гнездо исмаилитов, эмир провинции, где действовал Хасан ибн Саббах. Он сжег все селения в долине, перевешал тех исмаилитов, которые попались ему в руки, но дальше подножия утеса подняться не смог. Через год султан послал своего полководца с сильным отрядом и приказал не возвращаться до тех пор, пока ростки заразы не будут вырваны с корнем.
   Аламутская долина еще не оправилась от похода эмира, и в крепости оставалось не более 70 человек. Три месяца продолжалась осада, и сельджуки уже не сомневались в своей победе. Но Хасану ибн Саббаху удалось ночью, в плохую погоду, спустить по веревке одного из своих воинов, и тот благополучно выбрался из долины. На следующий день он уже был в городе Казвине, где местные исмаилиты с тревогой ждали вестей от Хасана.
   Через несколько дней 300 мобилизованных в Казвине исмаилитов ночью подошли к Аламуту. В крепости уже знали, что помощь идет, и приготовились к вылазке. Хасан оставался в своей келье, которую построили специально для него, как только Аламут был захвачен. Все знали, что он будет беседовать со скрытым имамом и просить его о помощи и защите.
   Сонные часовые из отряда султана не успели даже поднять тревогу, и началась страшная резня. Не понимая, что происходит, сельджуки метались в темноте между шатрами. Ржали кони, скрипели опрокидывавшиеся повозки, крики и звон оружия долетали до кельи Хасана ибн Саббаха. Лишь очень небольшая часть сельджуков смогла вырваться из Аламутской долины. После этого сражения по всему Востоку растеклись слухи о старце, который живет в неприступной крепости, и какие бы армии ни посылали султаны, — им его не одолеть.
   В Аламуте были собраны знаменитые ученые, маги, алхимики и оккультисты, в замке шла по-настоящему большая и напряженная научная работа. Эти титанические усилия были направлены на подчинение чужой воли, на умение распознавать сущность скрытого, на передачу мыслей, а значит, и приказов на большое расстояние…
   Когда в крепости появлялся знатный гость или посланец коронованных владык с угрозой, просьбами или с чисто разведывательными целями, Хасан ибн Саббах использовал один неоспоримый довод. Он указывал на воина, стоящего на страже на вершине высокой башни, который по взмаху его руки моментально бросался головой вниз. В зависимости от важности вопроса, собственного настроения и скептического взгляда визитера таких знаков и прыжков могло быть три, пять, десять.
   Держава Хасана ибн Саббаха росла, под его властью пребывало уже около 60 000 человек, но он все рассылал и рассылал своих эмиссаров по всей стране. Власти Персии не любили исмаилитов, за ними зорко следили и за малейшую провинность жестоко карали. В городе Саве сторонники Хасана пытались переманить на свою сторону муэдзина, но тот отказывался и грозил пожаловаться властям. Тогда исмаилиты убили его. В ответ был казнен руководитель местных исмаилитов, а тело его по личному приказу визиря Низам аль-Мулька проволокли по базарной площади. Хасану ибн Саббаху этот частный случай подсказал новую стратегическую линию: в тишине аламутского уединения была сформулирована теория политического террора, которая надолго пережила своего создателя. Убийства врагов тщательно планировались и были прекрасно организованы. Хасан ибн Саббах разработал тактику покушений, создал систему подготовки смертников и убийц, способных преодолеть любые кордоны и готовых погибнуть, сделав святое дело.
   Первой жертвой стал жестокий визирь. Поднявшись на крышу дома, Хасан объявил своим сторонникам: «Убийство сего шайтана возвестит блаженство». Готовность освободить мир от «сего шайтана» изъявил человек по имени Бу Тахир Аррани. Убийство свершилось 10 октября 1092 года. Едва Низам аль-Мульк покинул комнату, где принимал гостей, и поднялся в паланкин, чтобы проследовать в гарем, как Аррани откинул полог и вонзил нож в сердце визиря. Стражники сперва опешили, но в следующую секунду метнулись к нему и задушили на месте, однако визирь был уже мертв.
   Весь арабский мир ужаснулся, в Аламуте же царила великая радость. Хасан ибн Саббах приказал вывесить памятную таблицу и на ней выгравировать имя убитого, а рядом — имя святого творца мести. Султан Мелик-шах приказал немедленно собирать большую армию, чтобы уничтожить гнездо исмаилитов в Аламутской долине. Но через 20 дней султан неожиданно умер, и современники были убеждены, что его отравили.
   Как только центральная часть государства после смерти султана пошатнулась, начались восстания во всех провинциях и подвластных территориях. Для Хасана ибн Саббаха эти годы были благодатными. Они дали ему передышку и возможность распространить свое влияние не только на отдельные крепости, но и на целые области Когда жители долины Ламасар отказались работать на восстановлении крепости, Хасан приказал всем немедленно перейти в исмаилизм. Неподчинившихся зарезали, а крепость Ламасар была превращена в столицу исмаилитов.
   В обширном замке Ламасар готовили «жертвующих жизнью» — фидаев. Подготовка каждого занимала долгие годы. Их выбирали из самых темных горцев, но потом они могли принимать обличье купцов и вельмож, разносчиков воды и музыкантов, солдат и муфтиев, месяцами умели выжидать момент, удобный для удара. Убийцы не любили спешить, и потому покушения были подготовлены до мелочей. Фидаи проникали в свиту будущей жертвы, старались завоевать ее доверие и совсем не заботились о том, как самим выжить после покушения.
   Рассказывали, что «рыцарей кинжала» вводили в транс, давая им наркотическую смесь, содержащую индийскую коноплю «гашиш» и вызывающую галлюцинации. Марко Поло, проезжавший Персию в 1293 году, позднее рассказывал, что молодого юношу, выбранного в убийцы, одурманивали наркотиком и относили в чудесный сад, где росли все дивные плоды и благовонные кусты, которые только можно было сыскать. В разных уголках парка высились дворцы самой разнообразной архитектуры, украшенные золотом, картинами и богатыми шелковистыми коврами… Каждого, кто попадал в это благословенное место, встречали очаровательные девушки, обученные искусно петь, танцевать, играть на музыкальных инструментах, а главное — им не было равных в кокетстве и искусстве обольщения. Но зачем же было это великолепие?.. Дело в том, что Магомет обещал тем, кто повинуется его законам, радости рая и чувственные удовольствия в обществе очаровательных гурий. Хасан же внушал своим последователям, что он тоже пророк и ровня Магомету, раз у него есть власть впустить заслуживающих его милость в рай еще при жизни.
   Именно из-за фидаев исмаилиты получили прозвище «ассасины», так трансформировали крестоносцы слово «гашиш». По другой версии название это произошло от арабского слова «асас» — основа, что для самих исмаилитов означало верность первоначалам, основам ислама. Большинство учеников, успешно прошедших теоретический курс Хасана, попадали в этот рай, предварительно испробовав усыпляющий напиток. Проведя несколько дней в мире немыслимых наслаждений, они, вновь одурманенные, возвращались обратно. Их души были целиком во власти своего господина, и они готовы были выполнить любое его повеление.
   Получив прекрасное образование, молодые люди по приказу Хасана ибн Саббаха шли на службу к правителям Востока и Европы. Они быстро делали там карьеру, становились любимцами своих повелителей, но по несколько лет, а то и всю жизнь ждали от главы ассасинов приказа. И тогда, совершенно не заботясь о собственной безопасности, пускали в ход яд, кинжал или шелковый шнурок… Одной из первых известных жертв был Конрад Монферратский — король Иерусалима. По словам историка Б. Куглера, Конрад «вызвал против себя месть фанатической секты, ограбив один ассасинский корабль».
   По приказу Хасана ибн Саббаха два ассасина поступили к нему на службу и даже крестились, чтобы завоевать его доверие. Но получив условленный знак и улучив момент, они напали на своего хозяина и кинжалом нанесли ему несколько ран. При этом одному из ассасинов удалось скрыться в церкви, но, услышав, что Конрада уносят еще живого, он покинул свое укрытие и добил раненого…
   В число форпостов ассасинов вошла и крепость Шахриз, где в смутные времена расположился арсенал и куда перевели султанский гарем. Охрану ее несли горцы из северной провинции Дейлем, среди которых было несколько тайных исмаилитов. И в крепость зачастил добродушный исфаганский купец Атташ, который был там всем нужен: гаремным красавицам он привозил ткани и благовония, всем необходимым снабжал и солдат, брал недорого, да к тому же часто отпускал в долг. Но в Исфагане этот мирный купец и счастливый отец семейства командовал боевым отрядом исмаилитов, о чем, конечно же, никто и не подозревал. В крепости Шахриз он занимался еще и активной пропагандой, и все больше дейлемцев становились его тайными сторонниками. Но надо было получить в крепости официальную должность: исмаилитам пришлось потратить немало золота, чтобы подкупить нужных людей, и вот уже купец Атташ — комендант Шахриза. А потом Атташ провел в крепость фидаев, расставил в караул своих людей — и все неисмаилиты в крепости были зарезаны.
   В Исфагане спохватились, но было уже поздно: чтобы взять крепость, надо было штурмовать ее целой армией. Когда на престол вступил 25-летний султан Мухаммед, он все же приказал немедленно собирать войско против крепости Шахриз. Пока султан готовился к походу, Атташ пытался организовать его убийство — через визиря, который в свое время продал исмаилитам должность коменданта крепости. Визирь подослал своего слугу к брадобрею султана, и за 1000 динаров тот согласился сделать султану очередное кровопускание отравленным ланцетом. Но у слуги была красавица-жена, от которой он ничего не скрывал, а у жены — любовник, от которого она тоже ничего не скрывала. Так тайна стала достоянием нескольких человек…
   Брадобрей должен был придти к султану после завтрака. Любовник, который был мелким придворным, решил, что может недурно заработать на этой истории, и пробрался к султану до завтрака. Когда пришел брадобрей, султан приказал сделать ему кровопускание отравленным ланцетом и вызвал вероломного визиря, чтобы тот при этом присутствовал…
   А через день султан Мухаммед сам повел отряд гвардейцев-гулямов на штурм крепости, поклявшись собственными руками убить Атташа. Осада могла длиться долго, но, к счастью для султана, перебежчик-исмаилит показал тайный ход в крепость. Коменданта Атташа везли по улицам Исфагана, заполненным народом, и горожане кидали в него камни и навоз. Потом с него живьем содрали кожу и набили ее соломой.
   Последние годы жизни Хасана ибн Саббаха прошли в тяжелых оборонительных боях с войсками сельджуков. Султан Мухаммед был неутомим в походах против «империи крепостей», но истребить державу исмаилитов не мог. Вместо павших крепостей и замков они подкупом и убийствами захватывали новые — в Иране, Сирии, Палестине. Но множество крепостей — это не страна, хоть она и называлась государством исмаилитов.
   После смерти Хасана ибн Саббаха в 1124 году каждая группа крепостей стала проводить собственную политику вступать в союзы с сельджуками, а то и с врагами ислама — крестоносцами. Неприступность крепостей позволила исмаилитам дольше всех на Ближнем Востоке не покоряться монголам. Но в середине XIII века, управившись с другими непокорными, монголы решили покончить и с исмаилитами. Их задача облегчилась тем, что очередной властитель исмаилитов был человек слабый: он страшился монголов и больше всего хотел сохранить свою жизнь и богатство. Силой, обманом, уговорами монголы брали одну крепость ассасинов за другой, пока имам не был осажден в Аламуте, где он в конце концов и сдался.
   В глухих горных ущельях и до сих пор встречаются развалины крепостей ассасинов. В 1920-х годах группа археологов добралась до развалин Аламута. От крепости мало что сохранилось — остатки ворот, квадратная башня и часть комнаты с очень толстыми стенами, примыкавшей к такой же толстой крепостной стене. Внутрь комнаты вела лишь небольшая дверь, со стороны крепости окон не было. Зато в крепостной стене была прорублена вторая дверь, за которой находилась небольшая терраса-уступ, повисшая на 200-метровой высоте. Именно отсюда на много километров и просматривалась Аламутская долина…

 

 

Ответ #76: 22 10 2014, 12:23:23 ( ссылка на этот ответ )

Замок, рождённый любовью

Когда хотят подчеркнуть всесилие любви, говорят, что она способна сдвинуть горы. А в американском штате Флорида есть «Коралловый замок», который был рожден любовью. Это необычное сооружение объявлено национальным достоянием штата и превращено в музей, который посещают сотни тысяч людей, чтобы своими глазами увидеть это настоящее чудо. 

Замок, рождённый любовью.Огромные стеновые блоки, окружающие внутренний дворик, положены без всякого цемента и идеально подогнаны друг к другу, как в египетских пирамидах. 

Многотонная дверь на вертикальной оси открывается легким толчком пальца. Внутри дворика - странные башни с перевернутым серпом месяца и шестилучевыми звездами наверху. 

Открытый всем ветрам исполинский каменный стол, такая же кровать и полутонные кресла. 

Причем весь этот комплекс из огромных мегалитов и статуй был сооружен вручную одним человеком по имени Эдвард Лидскалниньш! Его история столь же необычна, как и построенный им замок. Родился этот латыш в 1887 году в бедной крестьянской семье, жившей в деревне под Ригой. 

Окончил всего четыре класса сельской школы, научившись лишь читать и писать. Прожил там до 26 лет. Эдвард был весьма щуплым мужчиной, рост его не превышал метра шести-десяти, а вес - пятидесяти килограммов, хотя латыши народ рослый. 

В 1913 году он попросил руки шестнадцатилетней односельчанки Агнессы Скаффс. Та согласилась, но за день до свадьбы отказалась идти под венец, заявив, что Эдвард слишком стар для нее. 

Сердце Эдварда было разбито ветреной девицей. Не в силах справиться со своим горем, он решил отправиться за океан, в далекую Америку, надеясь в корне изменить свою жизнь и забыть о неудачной любви. На новой родине ему пришлось по большей части выполнять тяжелую работу, не приносившую больших денег. 

А потом случилось страшное - он заболел туберкулезом, который подхватил во время своих мытарств. Врачи предупредили, что жить ему осталось не так уж и много. Тогда, по совету друга, Лидскалниньш бросает работу и перебирается на юг Флориды, где климат давал шанс протянуть подольше. 

Там, в городке Флорида-сити, он покупает акр (полгектара) земли, заплатив за него всего 12 долларов, деньги небольшие даже по тем временам. Правда, точных данных, когда Эдвард начал строительство своего сказочного замка, нет. Обычно говорят, что к делу своей жизни он приступил в начале 20-х годов прошлого века.

Эдвард трудился долгие годы в надежде, что, когда замок будет готов, его возлюбленная приедет и будет покорена, увидев, как он ее любит. Но еще до этого случилось чудо - болезнь отступила. Позже на месте безжизненного пустыря встали крепостные стены, гордо поднялись обелиски и скульптуры, заблагоухали цветы. Когда замок был завершен, люди поразились ему, ибо невозможно было поверить, что его построил один человек. 

Воодушевленный, Эдвард написал Агнессе письмо, в котором рассказал ей о своей любви и умолял ее стать хозяйкой построенного для нее дворца. Но холодная красавица ответила отказом и на этот раз. Получив жестокий ответ, Эдвард понял, что надеяться ему уже больше не на что, после чего впал в тоску и вскоре умер. 

Вместе с ним в могилу ушла и тайна строительства Кораллового замка. Название «Коралловый замок» не совсем соответствует тому, чем он является. Это скорее небольшая крепость. А еще точнее, это территория, огороженная огромными каменными блоками высотой в несколько метров.

Внутри дворика находится множество каменных изваяний - кресла-качалки, табуреты и большое количество других удивительных изделий, вырубленных из цельных глыб кораллового известняка, а еще стоит массивная двухэтажная башня, тоже возведенная из каменных монолитов. 

Чуть в стороне Эдвард сделал детскую комнату, которую украсил фигурками сказочных персонажей. Рядом расположил огромную спальню с большим коралловым ложем для них с Агнесс, на котором они никогда так и не спали вместе. Тут же построил и комнату для тещи, матери Агнесс. 

И великолепную гостиную с монументальными каменными тронами для его далекой возлюбленной и для себя самого. В центре гостиной стоит стол, вытесанный в форме сердца и украшенный резной розой. 

Суммарный вес всех использованных коралловых глыб составляет 1100 тонн. Причем никаких особых архитектурных выкрутасов и вообще всего того, что ассоциируется со словом «замок», здесь нет. 

В качестве материала для изготовления всего, что в нем находится, использовались огромные блоки кораллового известняка. Самой тяжелой является стела, которая весит 28 тонн. Но поражают не только циклопические размеры всего, что размещено за окружающими его стенами. 

Попасть за них можно только через входную дверь, сделанную из каменной глыбы, которая весит 9 тонн. Дверь установлена на толстом стержне, проходящем через просверленное по оси глыбы отверстие и опирающемся на подшипники вверху и внизу, так что она работает как вертушка. Зазор между калиткой и стеной с каждой стороны составляет не более пяти миллиметров. 

В цельном камне Эдвард смог проделать почти идеальное отверстие глубиной 3 метра и диаметром 5 сантиметров. Даже сегодня такую работу можно выполнить только с помощью лазера. К тому же дверь так хорошо сбалансирована, что при несильном нажатии на край даже у ребенка хватит сил, чтобы ее открыть.

В 1986 году один из подшипников, находящихся во входной двери замка, вышел из строя, и, для того чтобы его поменять, пришлось использовать совместные усилия инженерной бригады и десятка рабочих. Причем эта операция, занявшая не один день, проводилась с использованием 50-тонного крана. 

А Хмурый Эд, как его прозвали соседи, сделал и навесил эту дверь в одиночку! Как, впрочем, были выполнены и все остальные работы в замке, да к тому же без применения каких-либо сложных специальных приспособлений. 

Про электрический инструмент, дизельные генераторы и прочие силовые установки, которые обычно используются в строительных работах, разговор вообще не идет, все выполнялось вручную, по технологиям каменного века. Именно это делает Коралловый замок абсолютно уникальным сооружением, аналога которому нет.

А вот его возведение таит массу загадок. То, что в качестве исходного материала Лидскалниньш выбрал коралловый известняк, понятно: он в буквальном смысле лежал под ногами. Для работы Эдвард приспосабливал все, что попадалось ему на глаза. В ход шли найденные на свалке проволока, запчасти от машин и прочий хлам. 

Само строительство не укладывается ни в какие технические мерки. Сначала Эдвард вырубал блоки известняка. Для этого он вбивал в породу клинья по специальной схеме, после чего плита размером примерно два на три метра и глубиной метра полтора отделялась от монолита. Затем каким-то неведомым образом Эдвард поднимал вырубленный блок и перемещал его на территорию, отведенную под замок, где уже принимался за обработку. 

Естественно, соседи не очень понимали, что он делает, и вначале посчитали его за ненормального, называя за глаза «чокнутый латыш». Вообще, по воспоминаниям людей, знавших его, Лидскалниньш был доброжелательным человеком, и никому не доставлял никаких хлопот. Благодаря этому окружающие стали относиться к нему с симпатией, смирившись с его странностями.

Познакомившись с ним поближе и убедившись, что он вполне нормальный человек, они, естественно, интересовались, а что строит. Эдвард охотно рассказывал историю про свою несчастную любовь и про памятник Прекрасной Даме. Однако если кто-то проявлял повышенное любопытство и начинал расспрашивать, как это ему удается в одиночку двигать многотонные глыбы, Эдвард тут же замолкал. 

Видимо, это было связано с его тайной,которую он старательно оберегал от окружающих. Поэтому, когда в 1936 году по соседству с ним местный бизнесмен решил построить себе двухэтажную усадьбу, Эдвард срочно продал свой участок и перебрался в небольшой городок Хоумстед, который находится в 15 километрах от Флорида-сити. Земля там стоила значительно дешевле, а участок находился на самой окраине, в лесу, поэтому Лидскалниньш смог приобрести уже десять акров. 

Первым делом он расчистил площадку под свой замок и перевез туда каменную мебель. Для этого кудесник-строитель единственный раз прибег к услугам постороннего - нанял водителя тягача с большой платформой. Причем просил оставлять прицеп на ночь, а утром, когда тот приходил, каменные монолиты каким-то непостижимым образом уже были погружены. 

При этом блоки, из которых была построена внешняя стена на старом участке, Лидскалниньш перевозить не стал, захватив лишь то, во что был вложен его труд по обработке. 

Обустроившись на новом месте, Эдвард продолжил работу по строительству замка. Точнее, начал строительство заново, так как со старого участка им было перевезено не так уж и много. В результате его усилий к 1940 году были полностью возведены стены, и Эдвард взялся за жилую постройку. 

Она представляет собой массивное двухэтажное здание, состоящее из небольших комнат, по одной на каждом этаже. В нижнем помещении Эдвард хранил свои инструменты, а в верхнем устроил небольшую спальню с кухней. Самое любопытное, что Эдвард практически никогда не жил в построенном замке. Домом ему служил небольшой сарай на краю участка, в котором он провел все свои годы.

Этот неутомимый строитель жил натуральным хозяйством - выращивал на своем участке овощи, которыми и питался. После того как работа над Коралловым замком была завершена, Лидскалниньш начал проводить экскурсии по нему, беря за вход 25 центов с человека. 

В возрасте 64 лет Эдвард Лидскалниньш умер в больнице от рака желудка. После его смерти Коралловый замок несколько раз переходил из рук в руки, пока в 1984 году не был объявлен национальным достоянием штата и превращен в музей. Вот, собственно, вся история Кораллового замка и его создателя, который загадал загадки, остающиеся без ответа. 

Еще при жизни Лидскалниньша к нему наведывались специалисты и задавали вопросы относительно технологии строительства удивительного сооружения. Он отвечал на них шутливо, указывая на круглый ворот с перекинутой через него цепью - вот, мол, вся моя нехитрая техника. 

Между тем во время строительства соседские мальчишки, взяв у отца прибор ночного видения, навели его в полночь на стройплощадку и обнаружили, что многотонные глыбы парят над двором, как воздушные шарики. Старуха-соседка много лет спустя призналась, что однажды в молодости, взобравшись на забор Кораллового замка, увидела, как Эдвард, возложив ладони на каменный блок, что-то бормочет подобно шаману, а коралловая глыба медленно всплывает вверх.

Кристофер Данн, инженер НАСА и исследователь загадочных строений, возведенных высокоразвитой цивилизацией древности, утверждает, что ворот с цепью и тренога, собранная Эдом из трех телеграфных столбов якобы для поднятия коралловых блоков, - не более чем обманки для запудривания мозгов любопытных: эти приспособления могли поднять тяжесть максимум в 10 тонн, а ведь Лидскалниньш устанавливал и 30-тонные блоки. 

Данн подсчитал, что, если бы Коралловый замок строился с использованием современной подъемной техники, 20-30 рабочих затратили бы на всю работу от двух до трех лет. В то же время существуют древние мегалитические каменные храмы, сложенные из многотонных блоков и подогнанных друг к другу с невероятной точностью, как и Коралловый замок Лидскалниньша. 

Как пишет известный американский ученый-естествоиспытатель Грэм Хэнкок в книге «Следы Богов», даже самые большие современные краны мира не способны передвигать блоки такого размера, которые использовались в Великой Пирамиде и других местах. Скорее всего, речь идет об их перемещении с помощью левитации. 

Однако, поскольку наука пока не может объяснить, что это такое и как использовать эту неведомую силу на практике, загадка замка, рожденного любовью, остается неразгаданной. 

 

 

Страниц: 1 ... 14 15 16  | ВверхПечать