Максимум Online сегодня: 672 человек.
Максимум Online за все время: 4395 человек.
(рекорд посещаемости был 29 12 2022, 01:22:53)


Всего на сайте: 24816 статей в более чем 1761 темах,
а также 358694 участников.


Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
Вам не пришло письмо с кодом активации?

 

Сегодня: 29 04 2024, 05:45:47

Мы АКТИВИСТЫ И ПОСЕТИТЕЛИ ЦЕНТРА "АДОНАИ", кому помогли решить свои проблемы и кто теперь готов помочь другим, открываем этот сайт, чтобы все желающие, кто знает работу Центра "Адонаи" и его лидера Константина Адонаи, кто может отдать свой ГОЛОС В ПОДДЕРЖКУ Центра, могли здесь рассказать о том, что знают; пообщаться со всеми, кого интересуют вопросы эзотерики, духовных практик, биоэнергетики и, непосредственно "АДОНАИ" или иных центров, салонов или специалистов, практикующим по данным направлениям.

Страниц: 1 2 3 4 5 6 | Вниз

Ответ #15: 29 07 2010, 10:23:00 ( ссылка на этот ответ )

Тиффани и Картье: полюбовное противостояние

Когда говорят о роскошных, легендарных драгоценностях, часто упоминают имена Тиффани и Картье. Когда выбирают обручальное кольцо, чаще думают: «Картье или Тиффани?». Когда вспоминают самых красивых женщин из самых знаменитых кинофильмов, чаще всего связывают с ними опять-таки эти два имени. С тех пор, как Картье и Тиффани приобрели мировую известность, они перестали быть просто именами, а творения, на которых строилась мировая популярность, перестали быть просто предметами или дорогим товаром - это целый мир, вернее, две разных вселенных, непохожих друг на друга. Так уж получилось, что эти два столпа ювелирной индустрии оказались противопоставлены друг другу не только по месту происхождения (Tiffany&Co. – США, Cartier – Франция), но и по философии, хотя ярко выраженного соперничества между ними никогда не было.

Tiffany&Co.
История Tiffany&Co. началась в Нью-Йорке, на Бродвее, когда в 1837 году два школьных друга Чарльз Льюис Тиффани и Джон Б. Янг открыли там магазин канцелярских товаров и подарков Tiffany&Young. И в том же году появилась первая легендарная вещь, до сих пор являющаяся символом компании – фирменная голубая коробочка бирюзового оттенка – «цвета Tiffany», перевязанная белой атласной ленточкой. Сначала в нью-йоркском магазине продавали недорогую бижутерию, затем – качественные имитации драгоценностей, а потом и изделия из золота и серебра. Благодаря тому, что партнером Tiffany&Co. стал Эдвард С. Мур, ведущий производитель серебра из Нью-Йорка, это направление деятельности получило широкое развитие, что принесло компании награду на парижской выставке Universelle в 1867 году за превосходное качество изготовления серебряных изделий и столового серебра. До этого американские фирмы не получали таких наград. Именно в Tiffany впервые ввели в употребление серебро 925 пробы для изготовления ювелирных украшений.

Еще в 1848 году Чарльз Тиффани начал покупать драгоценности коронованных особ: сначала бриллианты и другие предметы, которые предположительно принадлежали Марии-Антуанетте и венгерскому принцу Эстерхази, потом, в 1887 году – двадцать четыре предмета из набора драгоценностей французской короны, среди которых выделялось ожерелье с 222 крупными бриллиантами, принадлежавшее императрице Евгении. После этого Чарльза Тиффани стали называть «королем бриллиантов». Знаменитый желтый бриллиант Tiffany весом 128.54 карата стал в 1878 году еще одним талисманом компании. Для огранки камня пригласили лучшего геммолога и огранщика того времени – Джорджа Фредерика Кунца, который стал бессменным главным экспертом Tiffany и ее вице-президентом.

Но поистине звездный час для Tiffany наступил в 1861 году, когда компании поручили оформление серебряного кувшина на инаугурацию президента Авраама Линкольна, который вдобавок купил жене у Tiffany набор из ожерелья и браслетов из мелкого жемчуга. Звездный час именно потому, что это был первый случай, когда украшение Tiffany носила столь высокопоставленная, «звездная» особа. После этого к Tiffany потянулись все миллионеры Америки: Дюпоны, Вандербильды, да и последующие президенты стали постоянными клиентами Дома.

Cartier
Теми же временами в 1847 году Луи-Франсуа Картье купил у своего учителя Альфреда Пикара ювелирную мастерскую в Париже, чтобы заниматься частными заказами. Всего десять лет потребовалось мастеру-ювелиру Картье, чтобы его произведения покупали все аристократы Парижа во главе с императрицей Евгенией, женой Наполеона III, а следом и вся Европа. Инновации – слово, которое определяет философию Дома Cartier; стиль украшений, аксессуаров и прочих предметов ювелирного искусства сформировался именно благодаря нововведениям, которые каждый раз совершали маленький переворот в сознании покупателей. Картье первым стал использовать легкую платину в изготовлении драгоценностей из-за того, что она выдерживает большее количество камней, и это позволило делать еще более роскошные предметы и развить «стиль гирлянды», некогда господствовавший в XVIII веке во времена Людовика XVI. Луи-Франсуа Картье придал этому стилю новое звучание именно благодаря применению платины, и когда во всем мире царил модерн, Картье делал ослепительные диадемы, серьги-жирандоли, браслеты и броши-банты, в которых ныне классическое сочетание белой платины и бесцветных бриллиантов было просто революционным. Это белое великолепие разительно отличалось от творений других парижан – Фуке и Лалика, с их радужными феями, химерами, стрекозами и экзотическими цветами, хотя до Cartier никто не делал центром ювелирных украшений насекомых и пресмыкающихся. В этом компания тоже стала пионером.

У Луи-Франсуа Картье было стремление сделать бизнес семейным, и он дал свою профессию сыну Альфреду, а тот передал дело трем сыновьям, которые стали благословением марки. Если Чарльз Тиффани был «королем бриллиантов», то Луи-Франсуа Картье именовали «королем ювелиров и ювелиром королей». Эту фразу произнес будущий король Англии Эдуард VII, тогда еще принц Уэльский, и она стала негласным девизом Cartier. В 1904 году Дом Cartier стал поставщиком английского Королевского двора, а потом и испанского, и португальского, и греческого, и голландского, и еще многих других королевских семей. Кстати, словно в противовес Tiffany цвет фирменных коробок Cartier красный.

Ювелирные открытия Cartier и Tiffany
Оба ювелирных Дома вошли в историю благодаря своим нововведениям. В Tiffany это стандарт чистоты платины, принятый в качестве национального; метрический стандарт единицы веса драгоценных камней – карат, введенный Джорджем Кунцем; особая закрепка бриллианта в шести лапках в приподнятой над кольцом оправе, усиливающая блеск камня. Облик гладкого платинового кольца с круглым бриллиантом, высоко вознесенным над ободком кольца, стал символом предложения руки и сердца. У Cartier были первые наручные часы, кольцо из трех ободков и появление в кинофильмах фирменных украшений. История создания наручных часов Cartier – это новая эра часов, с началом которой ушли в историю часы на цепочке, которые мужчины носили в маленьком жилетном карманчике. У одного из братьев Картье был друг – бразильский летчик и большой денди Альбер Сантос-Дюмон. Однажды он пожаловался Картье, что карманные часы очень неудобны в полете: приходится убирать руки со штурвала. Картье задумался и сделал квадратные плоские часы на кожаном ремешке, которые можно носить на руке. Было это в 1904 году, а часы так и назвали – Сантос. А под впечатлением от новой военной английской машины – танка – Картье создал часы Tank с прямоугольным циферблатом, популярным до сих пор. Также в Cartier впервые сделали обычную перьевую ручку драгоценным предметом роскоши.

Именно часы Tank самыми первыми из всех изделий Cartier появились в кино (1926), а украшения неоднократно появлялись и впоследствии в голливудских кинолентах, возможно, больше всех остальных всемирно известных брендов. С именами Cartier и Tiffany связаны имена двух прекрасных женщин и актрис: Мерилин Монро и Одри Хепберн. Две эти женщины так не похожи друг на друга, и это в полной мере отражает разницу между брендами. И если тот факт, что Мерилин Монро в фильме «Джентльмены предпочитают блондинок» (1953) пела про бриллианты в драгоценностях от Cartier, известен не всем, то уж «Завтрак у Тиффани» 1961 года вознес имя марки на недосягаемую высоту. Героиня Хепберн Холли Голайтли только и мечтала об украшениях Tiffany, поедая свой утренний круассан у витрины ювелирного магазина, в то время как на актрисе действительно были бриллианты Tiffany. Хепберн участвовала также в фотосъемках в поддержку фильма, на которых она предстала в колье с легендарным желтым бриллиантом Tiffany; этот камень в виде квадрата со скругленными краями, своего рода подушечки, позднее был переделан в брошь: сверху на камне появилась сверкающая бриллиантовая птичка.

Свой легендарный бриллиант был и у Cartier: это грушевидной формы камень весом 69,42 карата, подаренный в 1969 году Елизабет Тейлор ее возлюбленным Ричардом Бертоном; дорогостоящий подарок вызвал бурную реакцию в обществе, что привлекло к марке всеобщее внимание.

Некоторые вещи Cartier и Tiffany стали культовыми. У Cartier это не только часы Tank, но и тройное кольцо Trinity, состоящее из трех тонких колец желтого, белого и розового золота, свободно соединенных вместе. Оно появилось еще в 1924 году, и до сих пор остается невероятно востребованным; кажется, оно придумано только вчера. А в 1942 году в Cartier сделали брошь «Птица в клетке», символизирующую оккупированную фашистами Францию. После освобождения страны появилась брошь «Освобожденная птица». Символом Cartier стали пантеры; первую из них в виде броши, покрытую бриллиантами и сапфирами, сидящую на гладком сапфировом непрозрачном шаре весом 152,35 карата, сделали в 1947 году для герцогини Виндзорской. С тех пор пантеры и прочая живность вроде крокодилов и змей постоянно появлялись в украшениях и аксессуарах Cartier.

Обе марки замечены в пристрастии к кольцам; их они делают самозабвенно и в огромном количестве. У Tiffany даже есть серия Celebration rings – «праздничные кольца» на все случаи жизни. Знаковые изделия Tiffany – кольцо с бриллиантом в запатентованной закрепке; ключи-подвески, покрытые бриллиантами; цепи с большими звеньями в виде сердец и ставшие хитами серии украшений, одна из которых – Atlas. В ней использован мотив римских цифр – символа Tiffany (титан Атлас (Атлант), который в греческих мифах держит небо, а в эмблеме ювелирного Дома – циферблат с римскими цифрами). Кольца этой серии и просты, и гениальны одновременно: весь ободок занимают римские цифры, и в результате получается ажурное легкое, но строгое украшение.

Cartier и Tiffany при русском дворе
Все более-менее уважающие себя ювелирные марки рубежа XIX-XX веков стремились получить звание поставщика русского императорского двора. Это было невероятно престижно, почетно, а главное, обеспечивало огромным количеством заказов от многочисленной семьи Романовых и титулованных особ. Богатство русских аристократов стало легендой. А придворная мода сразу становилась общероссийской. Многие ювелиры продавали свои изделия в России, обеспечивая русскую элиту драгоценностями, и одними из самых удачливых стали Cartier и Tiffany. Здесь они столкнулись с сильной конкуренцией в лице Фаберже, с которым, к примеру, в Cartier сильно не ладили. Борьба за русское внимание развернулась не на шутку. Положительным фактором было то, что русские часто навещали Париж: можно было «обрабатывать» клиента, не выезжая в Россию.

Магазин Tiffany в Париже был открыт еще в XIX веке, поэтому европейцы не понаслышке знали продукцию обоих Домов. Первая попытка пробиться в русский высший свет была сделана Tiffany, когда в Париж приехал великий князь Михаил Николаевич, дядя и доверенный советник императора Александра III, председатель Государственного совета. Злые языки утверждали, что сильный политик и герой русско-турецкой войны был подкаблучником, что привело к тому, что великая княгиня Ольга Федоровна, его жена, зайдя с мужем в ювелирный магазин Tiffany, купила или заказала столько, что великому князю пришлось внести часть оплаты великокняжеским словом: Михаил Николаевич обещал компании поспособствовать присвоению Tiffany звания поставщика русского двора.

Время шло, а дело не двигалось, но Tiffany не собиралась отступать и напомнила об обещании. Дело принимало скандальный характер: речь шла о нарушении великокняжеского слова, то есть бесчестном поступке. Однако великий князь Михаил Николаевич как председатель Государственного совета не решал вопросы о присвоении звания поставщика Двора Его Императорского Величества. Положение спасли племянники князя великие князья Алексей Александрович и Павел Александрович. Они пожаловали Tiffany&Co. звание «поставщика Их Высочеств». Это, конечно, звучало не так, как «поставщик Высочайшего Двора», но тоже было неплохо.

Подобным путем пошли и в Cartier. Фирме удалось получить заказ на изготовление рождественских подарков для семьи императора Александра III в 1888 году. Из присланных образцов его дочь Ксения выбрала флакон с пробкой, инкрустированной сапфирами, чтобы подарить матери. Так Дом Cartier начал свой путь в России. Главную роль в этом сыграла любовь к драгоценностям красивых женщин, которые были женами великих князей. Но один из них, Алексей Александрович, ставший клиентом фирмы, умер; другой, Павел Александрович, которого женила на себе после смерти его жены некая Ольга Пистолькорс (для этого она развелась с первым мужем), был удален от двора: в то время это было недопустимо и считалось позором. Наконец, появился третий вариант – Мария Павловна, жена брата императора Александра III Владимира Александровича. Она обожала бриллианты и мечтала видеть мужа на троне. Фирма Cartier арендовала у нее помещение прямо "под боком" императорской семьи: в доме номер 28 по Дворцовой набережной. Мария Павловна заказывала много драгоценностей, особенно диадем, пытаясь затмить блеском камней действующих императриц и ожидая воцарения мужа, но великий князь оставил ее вдовой. В Cartier снова потерпели неудачу, к тому же активная деятельность иностранцев стала досаждать русским ювелирам, которые не замедлили сообщить чиновникам Пробирной палаты о нарушении правил торговли. При внезапном осмотре в помещении Cartier в гостинице «Европейская» действительно были найдены золотые изделия без пробирных клейм. А это уже контрабанда. Дело удалось замять, и ювелирный Дом Cartier с тех пор принимал заказы в европейских отделениях.

Так несуразно закончились приключения иностранцев в дореволюционной России. В наши дни началась совсем другая история, ознаменованная выставками в Кремле и Лувре. Изделия Cartier и Tiffany по-прежнему остаются символом достатка, роскоши и безупречного вкуса. Покупая украшение этих фирм, люди платят не только за безупречные камни и эксклюзивный дизайн – этого добра и так вполне достаточно; они приобретают свою мечту, оплачивают вступление в мир успешных и обеспеченных, становятся ближе к иконам стиля и красоты Одри Хепберн или Мерилин Монро – как кому больше нравится... Дело за малым – выбрать: Tiffany или Cartier?

 

 

Ответ #16: 29 07 2010, 10:52:27 ( ссылка на этот ответ )

Алмазный фонд – сокровищница великих

 
Алмазный фонд, сокровищница русских царей, создавалась Петром I как хранилище государственных ценностей: коронационных регалий, драгоценных камней и всевозможных ювелирных редкостей. Большая императорская корона, скипетр с алмазом Орлов, алмаз Шах – вот предметы, о которых знают все. Но запасники Бриллиантовой комнаты пополнялись и произведениями ювелирного искусства, и во многом это произошло благодаря Екатерине Великой, большой охотницы до красоты драгоценных камней. Именно ее драгоценности составляют основную часть коллекции. К примеру, в 1777 году шведский король Густав III подарил Екатерине II Рубин Цезаря. Это замечательное украшение представляет собой подвеску из малинового цвета камня, ограненного в виде виноградной грозди и украшенного зелеными эмалевыми листочками с золотыми усиками. Густав III искал себе невесту среди племянниц Екатерины, с этим и был связан его чудесный подарок; говорили, что он был поражен распущенностью нравов при русском дворе, поэтому и уехал ни с чем. А подарок остался. Легенды называют его владельцами великого Цезаря, которому его подарила Клеопатра, а также Карла Великого и французского короля Карла IX. Тому якобы преподнесли его иезуиты после Варфоломеевской ночи – в благодарность за кровь еретиков. Потом камень попал к королю Богемии и хранился в Праге, откуда во время войны со Швецией в 1648 году был увезен и подарен королеве Христине. Однако Рубин Цезаря – вовсе не Рубин, а турмалин-рубеллит – Рубинами называли все похожие на них камни. Скорее всего, он был найден в Бирме и огранен индийскими ювелирами. Такова судьба самых драгоценных и прекрасных камней собрания: они переживают своих владельцев и веками радуют неизменной красотой.

Так случилось с крупным розовым Бриллиантом в тринадцать карат, принадлежавшим императору Павлу I. Как известно, император был убит во время последнего дворцового переворота, завершившего «бунташный век», и не последняя роль в этом событии принадлежит наследнику Александру. Правда, историки утверждают, что сын не собирался убивать отца и согласился участвовать в перевороте только с этим условием. Как бы то ни было, он стал императором Александром I, а розовый Бриллиант появился в диадеме его жены Елизаветы Алексеевны. Замечательный по чистоте розовый камень прямоугольной формы находится в центре диадемы, выполненной в строгом античном стиле и сплошь усеянной Бриллиантами разного веса. Начало XIX века было отмечено модой на все античное, а диадемы, как в Греции называли головные повязки жрецов, были самым модным украшением. Но, в отличие от большинства Бриллиантовых диадем, эта отличается лаконичностью форм и узора, несмотря на то, что вся усыпана одними только Бриллиантами. Самые крупные из них, каплевидной формы, расположены на верхней части диадемы; они закреплены узкой частью так, что образуют венец. Ряд других крупных камней в форме бриолетов укреплен подвижно внутри композиции. Остается только представить, как сверкали камни, покачиваясь в такт движениям владелицы этой изумительной вещи.

К сожалению, не все предметы из алмазного фонда, когда-либо хранившиеся в нем, дошли до наших дней. Часть ушла на пополнение государственной казны, а большинство расхищено или продано в начале XX века, в смутные времена смены власти. Но некоторые украшения восстановлены современными мастерами по описаниям и изображениям, как, например, еще одна диадема – «Русская красавица». Это роскошное, усыпанное ровно тысячей Бриллиантов головное украшение, конечно, не точная копия того, что когда-то император Николай I заказал для жены в 1841 году, но достаточно точно передает облик диадемы в русском стиле – в форме кокошника. В ней двадцать пять крупных каплевидных жемчужин, закрепленных подвижно и покачивающихся в Бриллиантовых арках. Сохранились изображения императрицы Александры Федоровны в этой диадеме; ее прекрасная хозяйка любила драгоценности не меньше Екатерины II.

Многие украшения, не сохранившиеся до наших дней в алмазном фонде, можно видеть в книге «алмазный фонд СССР» 1924-1926 годов издания. Она была своего рода иллюстрированным каталогом для иностранных покупателей. В этом издании в числе прочих опубликована фотография броши-розы Фаберже, созданной для Александры Федоровны, жены Николая II. Даже на черно-белом изображении цветок кажется живым, сверкающим Бриллиантовой росой; для Карла Фаберже «искусство, красота, цветы» были нерасторжимыми понятиями. По подобию этой утерянной для фонда броши ювелиры Гохрана создали новую брошь-розу, всю сплошь покрытую сверкающими камнями, кроме гладкого платинового стебелька. Брошь полностью повторяет форму распустившегося цветка розы с листьями на стебле и нераскрытым бутоном, уравновешивающим композицию, она кажется сотканной из одного сверкания и блеска камней. Брошь-роза стала визитной карточкой алмазного фонда после выхода в свет серии марок с ее изображением.

Остается благодарить судьбу или какие-то другие неведомые силы, что в сокровищнице великих правителей алмазном фонде все-таки осталось много непревзойденных шедевров ювелирного искусства. И еще более удивительно, что большинство из этих работ – произведения неизвестных мастеров XVIII века. Например, эгрет с сапфирами и Бриллиантами в виде композиции из цветов и перьев с подвижными сапфировыми и Бриллиантовыми подвесками; комплект из эгрета-фонтана и серег-каскадов, тоже из Бриллиантов и сапфиров – синие капли-бриолеты, которыми оканчиваются Бриллиантовые струи, создают эффект капель воды. Есть в алмазном фонде и брошь с василькового цвета сапфиром – одним из семи так называемых исторических камней. сапфир из Шри-Ланки диаметром почти три с половиной сантиметра и высотой больше двух вставлен в оправу из Бриллиантов. Он огранен очень интересной огранкой: на его поверхности более сотни шестиугольных граней. Эта фасетчатая огранка придает цвету сапфира океанскую глубину. Среди ювелиров не было принято ставить свои имена на изделиях; редкостью считаются такие именные клейма. Леопольд Пфистерер поставил свое имя на роскошном банте-склаваже с Рубинами, который носила на шее императрица Елизавета Петровна. Еще одно подписное изделие, одно из немногих, – Бриллиантовая головная шпилька в виде рога изобилия. Ее изготовил петербургский ювелир Дюваль, сделав центром композиции два солитера (крупных Бриллианта) чистой воды. Они окружены более мелкими Бриллиантами в виде лепестков, цветов и листьев. Сам рог изобилия, символ достатка, выложен волнами алмазных роз. Эта старая огранка не дает такого сильного блеска, как Бриллиантовая, однако позволяет лучше понять камни и рисунок композиции. Дюваль не пошел на поводу у моды и не стал подкладывать под камни цветную фольгу, отчего изделие только выиграло; главное значение имеют форма камней, их игра. Намеренно он оставил и золотые «ребра» рога: они придали всей композиции устойчивость и индивидуальность.

Большинство же тех предметов сокровищницы, авторство которых известно, связано с именами Фаберже и Позье. Иеремия Позье, придворный ювелир, сделал для Екатерины не только знаменитую корону, но и все ее украшения, которые находятся в алмазном фонде. Екатерина была великой императрицей, и ее драгоценности должны были соответствовать этом статусу. В сокровищнице хранятся замечательные Бриллиантовые шпильки для прически и шляпки в форме бантов; Бриллиантовая брошь-бант; бант-склаваж с Рубинами и серьги. Бант был излюбленным мотивом модного в то время барокко. Причем эти драгоценности надевались не только по торжественным случаям. Иеремия Позье в своих «Записках придворного Бриллиантщика о пребывании в России» пишет: «Наряды дам очень богаты, равно как и золотые вещи их, Бриллиантов придворные дамы надевают изумительное множество. На дамах сравнительно низкого звания бывает Бриллиантов на 10—12 тысяч рублей. Они даже в частной жизни никогда не выезжают, не увешанные драгоценными уборами».

До XVIII века все украшения надевались поверх одежды: кольца и браслеты – на перчатки; шея оставалась голой, без украшений. Перчатки, которые надевались с большим трудом и делались из дорогой лайковой кожи, иногда служили всего один раз, так как быстро пачкались, особенно о букеты цветов. Чтобы не касаться руками стеблей, придуманы были портбукеты, позднее трансформировавшиеся в броши, в которые вставлялся маленький букетик, и в имитации таких брошей. Эгрет-портбукет из алмазного фонда – одна из таких милых вещиц: зеленые эмалевые стебельки перевиты Бриллиантовой лентой с бантом. К букетам цветов, закреплявшимся на корсаж платья, отсылают и Бриллиантовые броши-букеты, большой и малый. Они созданы в период увлечения цветными камнями. Малый весь состоит из желтых Бриллиантов, а подвижные цветки большого – из бесцветных с подложенной разноцветной фольгой Бриллиантов; стебли выложены изумрудами. Эта брошь принадлежала Елизавете I, «веселой императрице». Для нее же Позье создал большую коронационную пряжку-аграф – для мантии. Пряжка из серебра и золота длиной двадцать пять сантиметров имеет вид банта, состоящего из трех пышных, соединенных посередине ветвей, усыпанных индийскими и бразильскими Бриллиантами.

Интересным примером мужских украшений служат булавки для галстука, переделанные из колец, по всей видимости, женских. Для кого они были переделаны и кем, остается загадкой, но известно, что это произошло примерно в 20-х годах XIX века. Булавок в сокровищнице фонда две, обе с Бриллиантами: одна с ярко-голубым, в ажурной золотой оправе, другая с розовым овальным, окруженным двумя рядами граненых розами Бриллиантов. Если Бриллианты были универсальными камнями, то, к примеру, хризолиты считались «дамскими» самоцветами. В алмазном фонде хранится не только самый крупный в мире хризолит, но и чудный набор из броши и серег, украшенный этими зелеными камнями. Брошь, как положено, в виде банта, а серьги – с классическими каплевидными подвесками.

Кроме украшений и крупных камней в сокровищнице алмазного фонда находятся и другие ювелирные изделия; среди них государственные награды и знаки. Одним из старейших предметов сокровищницы является наградной знак с портретом Петра I, работы начала XVIII века. Рамка из золота и серебра украшена алмазами, а портрет написан эмалью, или как ее называли раньше, финифтью. Такого рода портреты считались высочайшей наградой; император лично награждал ими отличившихся сановников и военачальников. Принято было носить такие знаки на груди на георгиевской ленте. Подобных наградных знаков с портретами Петра I сохранилось очень мало.

Другое наградное ювелирное изделие связано с орденом святой Екатерины, высшим женским орденом. Это украшение на орденскую шляпу – полукружие с крестом, украшенное Бриллиантами и Рубинами. Такие шляпы носили женщины; на парадных портретах можно увидеть императриц в этих головных уборах. Сам знак, овальный медальон с изображением святой Екатерины на красном банте и муаровой ленте и шитая жемчугом звезда находятся в Оружейной палате. Звезда принадлежала Екатерине II и относилась к высшей степени из двух степеней ордена. Бриллиантовое полукружие из алмазного фонда в виде половины колеса с крестом-навершием – не что иное, как изображение орудия пыток, которое было применено к святой Екатерине. Полукруг красных Рубинов на колесе символизирует кровь мученицы; девиз ордена был: «За любовь и отечество». Эти предметы по своему смыслу сильно разнятся с остальными беззаботными, роскошными украшениями, но в алмазном фонде не может быть по-другому: последние триста лет российской истории были очень бурными и трагичными, и сокровищница великих царей, которая перешла по наследству великому народу, стала ювелирной квинтэссенцией всех этих лет.

 

 

Ответ #17: 20 08 2010, 14:46:34 ( ссылка на этот ответ )

Когда на камнях воссияет вечность
Все началось, когда ангелы пали с небес. Один из самых главных — Азазель — научил слабых и беззащитных людей изготавливать оружие, обучил тактике и стратегии боя, а также обрабатывать драгоценные металлы и камни. Именно этот падший ангел привил любовь к прекрасному — тому, что так завораживает человеческий взгляд. По легенде демон Азазель был свержен ангелом Рафаилом и теперь ждет своего часа во мраке до Судного дня. Но дела его не остались бесследными: люди познали тайны камней, научились создавать удивительные образцы искусства резьбы по камню, в которых стали отражать историю человечества, свои мысли и чувства. Сегодня это искусство носит название «глиптика», а лучшие ее образцы хранятся в крупнейших музеях мира.

Из Древней Месопотамии к Древним Эллинам
Зарождение глиптики как искусства началось в Египте и Месопотамии. В этих древних государствах в основном были распространены так называемые инталии — изображения на камне с врезанным вглубь рельефом. Само украшение с резьбой стало носить название «гемма». Древние египтяне предпочитали носить перстни с выполненными из камня печатками в виде жука скарабея, к которому в Египте относились с особым почтением. Вырезалась печатка преимущественно из лазурита. Инталии стали известны в Месопотамии, начиная с 4-3 тысячелетий до нашей эры. В музее изобразительных искусств имени А.С.Пушкина можно ознакомиться с образцами гемм древних государств Двуречья — Аккады, Шумера и Вавилона, датированных 2-5 тысячами лет назад. Здесь можно увидеть тексты, фигурки животных и людей, вырезанные на валиках из яшмы, кварца или халцедона. Изготовление гемм в древние времена — дело кропотливое и длительное. Благодаря прочности и твердости минералов, неподвластные времени, они сумели дойти до наших лет сквозь тысячелетия в своем первозданном виде. В сюжетах гемм отражается вся жизнь античного мира, ее духовные и материальные стороны — политика, религия, театральные действия, литературные произведения, сюжеты извечных проблем отношений между людьми и прочее. Глиптика как искусство процветала не только в Греции, она затронула также острова Самос, Мелос, Хиос и Кипр, не остались без внимания и города западного побережья Малой Азии. Греку, живущему в эпоху архаизма, гемма-печать заменяла подпись, также ей опечатывалось имущество, амфоры, наполненные вином или кладовые с припасами. Резчик по камню пользовался особым почетом. Однако ему запрещалось, согласно закону Солона, являющегося афинским политиком и входящего в семерку «мудрецов древности», хранить копию ранее изготовленной печати. Наивысшая точка расцвета античной глиптики пришлась на эпоху классической Греции, 5-4 века до нашей эры. Совершенная законченность свободной композиции соединилась с точностью рисунка, красотой минералов и человечностью созданных образов. Кроме упомянутых ранее печатей, выполненных в виде жука-скарабея, овальная спинка которого отличалась особой гладкостью, встречались и псевдоскарабеи — на печати вырезалось рельефное изображение сирены, сатира или льва. Со временем геммы становились все крупнее, а композиции все лаконичнее — без орнамента, второстепенных фигур и архаического штрихового обрамления. В фаворе у мастеров того времени — оникс, горный хрусталь, яшма, аметист, сердолик и голубой сапфирин, отличающийся своей полупрозрачностью.

Изображения приобретают форму и объем
До начала 5 века до нашей эры в древнем мире были известны геммы всего лишь одного вида. Это были инталии, оттиск которых на воске или мягкой глине давал изображения зеркального вида. Эпоха эллинизма привнесла новое направление — вырезание из камня рельефных камей. Камея — это аналог барельефа — выпуклого изображения на камне или любом другом подходящем для обработки предмете. Особую трудность при создании камеи представляла необходимость мастеру учитывать зеркальность изображения. Родина камеи — Александрия Египетская, где ее появление зафиксировано в 4 веке до нашей эры. Происхождение слова «камея» трактуется по-разному: одни утверждают, что образовалось оно от персидского chumahäu, другие — от латинского camahatus, а третьи — от итальянского chama. Изначально вырезка камей велась только на многоцветных камнях — яшме и сардониксе. Позже в дело пошли изумруд, топаз, аквамарин и аметист. Переход к работе с многослойными минералами, позволяющими использовать более широкий спектр оттенков, возвел искусство на более высокий уровень. Считается, что впервые многослойный агат для вырезки камней был применен все в той же Александрии в 4-3 веках до нашей эры при дворе Птолемеев. В этом случае для фона использовался материал темного цвета, а после сверху накладывались контрастные, более светлые слои. Благодаря этому происходило рельефное выделение изображения, подобный эффект применялся и для чеканки монет. Большинство камей, изготовленных в Александрии, отличалось крупными размерами. Такие образцы не подходили для печати и амулетов. Они выступали в качестве царских даров для храмов или украшали пышные уборы правителей. У многих аристократов и владык Древнего мира имелась собственная дактилиотека — собранная коллекция резных минералов, являющаяся подтверждением богатства и престижа ее владельца. Один известный археолог 19 века назвал рельефные камеи, вырезанные на минералах, «живописью в камне». Вплоть до второй половины 4 века до нашей эры, перед восточными походами Александра Македонского, предпочтение отдавалось углубленной резьбе печатей, вырезка первых камей производилась на одноцветных минералах, таких как аметист, гиацинт, гранат. Определить заранее последовательность чередования каменных полихромных слоев было не под силу, мастер узнавал ее только в процессе работы. Угадать конечный результат или исправить что-либо не представлялось возможным. Вырезка крупных камей порой могла длиться несколько лет, а посему работа мастера была сродни подвигу. По словам археолога Э.Баблона изготовление некоторых больших образцов занимало такое же количество времени, как и строительство готического собора. Например, резчику 19 века А.Давиду потребовалось целых 15 лет для того, чтобы создать камею «Триумф Наполеона». Наивысший расцвет искусству вырезки камеи удалось пережить в эпоху ренессанса — в 17-18 веках, однако все же в качестве эталонов классического вкуса до сих пор берутся именно античные образцы. Итальянским мастерам удалось первыми приблизиться к античным камеям, именно Италия дала мощный толчок к развитию искусства вырезки камня в иных странах. Повсюду — в Англии, Германии, Австрии, Франции во второй половине 18 века были созданы национальные учебные центры глиптики.

На что стоит обратить внимание в музеях?
Камея Гонзага, выполненная неизвестным мастером 3 века из трехслойного агата — самая известная в мире. На ней нанесено парное изображение египетского царя Птолемея II с его супругой Арсинои II. Впервые об этой камее упоминается в каталоге собрания жены правителя итальянского города Мантуи Людовика Гонзага Изабеллы д’Эсте в 1542 году. Вплоть до 1630 года украшение находилось у герцогов Гонзага, после, побывав в многочисленных местах, в том числе и в сокровищнице Ватикана, в 1814 году была подарена Александру первому женой Наполеона Жозефиной Богарне. Камея с головой Зевса была завещана княгиней Е.И.Голицына Николаю первому. На самой крупной античной камее, датированной первым веком нашей эры, расположенной нынче в парижском «Кабинете медалей», изображено 20 персонажей на агате черно-белого цвета. У императрицы Екатерины второй также была своя коллекция античных камней. Наиболее значимыми экземплярами в ней были знаменитые во всей Европе камеи герцога Орлеанского. Среди них можно выделить «Афродиту с орлом» и «Жертву Приапу».

 

 

Ответ #18: 20 08 2010, 15:23:55 ( ссылка на этот ответ )

Сказочные сокровища Индии

«Это был тот самый сундук, который стоит сейчас на столе перед вами. К резной ручке на крышке был привязан шелковым шнуром ключ. Мы открыли его, и в свете фонаря заблестели, заиграли драгоценные камни, о каких я читал в приключенческих книгах и мечтал мальчишкой… От их блеска можно было ослепнуть. Насытившись этим великолепным зрелищем, мы выложили драгоценности и стали считать их. Там было сто сорок три бриллианта чистой воды, и среди них знаменитый «Великий могол», по-моему, он именно так называется. Говорят, что это второй камень в мире по величине. Затем там было девяносто очень красивых изумрудов, сто семьдесят рубинов, правда, много мелких. Еще там было сорок карбункулов, двести десять сапфиров, шестьдесят один агат и несчетное количество бериллов, ониксов, кошачьего глаза, бирюзы, и еще много других камней, чьи названия я тогда не знал. Еще там был жемчуг – около трехсот превосходных жемчужин, двенадцать из них снизаны в четки». Так Джонатан Смолл описывает сокровища Агры в романе Артура Конан Дойля «Знак четырех». Действительно, великолепное зрелище, и оно становится просто сказочным, когда драгоценные камни под руками ювелиров образуют разноцветную мозаику, выстраиваются в ряды в ожерельях и сверкают каплями на тюрбанах.


Индия – одна из тех немногих стран, где ювелирное искусство получило самое широкое распространение и эзотерическое толкование, и достигло небывалых высот. Одной из причин можно назвать богатые запасы драгоценных камней в россыпях. Индийские копи овеяны легендами. Именно в Индии найдены самые большие алмазы в мире. В музеях Лондона и Парижа выставлены ювелирные изделия мастеров средневековой Индии; в России увидеть индийские сокровища можно в Эрмитаже, в Галерее драгоценностей, или в Кремле, на временной выставке, где собрано около двухсот пятидесяти драгоценных предметов. Эту коллекцию более пятидесяти лет собирали члены правящей семьи Кувейта аль-Сабах, покупая на аукционах мира, а затем передали в Национальный музей Кувейта; коллекция датируется XVI-XVIII веками. Это эпоха династии Великих Моголов, мусульманских правителей узбекского происхождения, так называемых тимуридов (потомков Тимура). И хоть при них и были созданы самые роскошные предметы сказочной красоты, однако они были бы невозможны без веков совершенствования мастерства: ювелирное дело было семейным и передавалось по наследству, так что будущие мастера уже в детстве постигали азы ремесла. Ювелирные традиции сложились еще во времена индской (хараппской) цивилизации, которая вместе с древнеегипетской и шумерской является древнейшей цивилизацией человечества. Два древних города этой культуры в долине Инда – Хараппа и Мохенджо-Даро – находятся в современном Пакистане; они были обитаемы около трех тысяч лет назад. В Мохенджо-Даро, Хараппе, а также в древних городах Калибангане, Лотале, Ропаре были найдены богатые золотые, серебряные, бронзовые, медные украшения с сердоликом, агатом, яшмой, нефритом, лазуритом, бирюзой, из черепаховых панцирей, фаянса, слоновой кости, составляющие целые наборы из ожерелий, многорядных монист, серег, браслетов, колец, брошей. Большие наборы украшений и впоследствии останутся характерной чертой ювелирного искусства Индии.

Украшения в Древней Индии носили все: женщины, мужчины и дети. Женщины носили ожерелья, серьги, браслеты на руках и ногах (паял), кольца, пышно украшали прически. Для причесок использовались заколки, гребни, обручи, кольца, нити бус из драгоценных и полудрагоценных камней, особенно из жемчуга. Легко узнаваемое индийское головное украшение тикка – это жемчужные нити или цепочки, украшенные камнями, закрывающие пробор, с подвеской, свисающей на лоб (бинди). Замужние женщины носили на груди цепочку с подвеской. Кроме того, в ходу были украшения для бедер и талии; пояса; до сих пор имеет широкое распространение пирсинг: молодые женщины носят колечко или маленький драгоценный камень в левой ноздре. Мужчины тоже носили и ожерелья, и браслеты. Мужские браслеты на предплечье состояли из нескольких, чаще трех, рядов драгоценных камней в оправах, скрепленных подвижно между собой; главным элементом был круглый щиток, также украшенный алмазами, рубинами и изумрудами. На тюрбан спереди прикалывали перья райских птиц специальной брошью под названием сарпеч. Это тюрбанное украшение чаще всего выполнялось в форме стилизованного пера. Чем богаче был человек, тем больше он носил украшений. Представители касты воинов носили гладкие кольца для стрельбы из лука, надеваемые на большой палец. Такое кольцо имело сильно вытянутый широкий щиток треугольной формы, приподнятый над пальцем под углом; за этот треугольник при стрельбе из лука цеплялась тетива. Кольца лучников украшались эмалью, а также были и парадными, богато украшенными драгоценными камнями. Воины не только носили украшения, их оружие само по себе служило украшением: ножны кинжалов и сабли богато инкрустировались шлифованными драгоценными камнями.

После прихода мусульман в XVI веке в украшениях исчезают изображения людей; остаются только растительные мотивы, изображения животных и птиц. Главная особенность изделий этого времени – предметы украшались не только с лицевой стороны, например, широкое ожерелье из алмазов с изумрудными каплевидными подвесками покрывалось сложными красно-зелеными растительными эмалевыми узорами с обратной стороны. Это касалось и больших плоских серег в форме капли или круга, и браслетов, как полых, круглых в сечении, так и плоских.

Драгоценные украшения, оружие, кувшины, чаши, подносы, тарелки, флакончики для ароматных масел, шкатулки, коробочки для бетеля (жевательной смеси из трав) свидетельствуют о многообразии ювелирных техник индийских мастеров. Особо красив стиль кундан – индийская технология закрепки отшлифованных камней почти вплотную друг к другу, без креплений и оправ в привычном понимании этого слова. В изделиях кундан применялось золото высокой пробы, так как оно обладает способностью к созданию молекулярных связей с другими веществами. Таким образом, достигалось наилучшее сцепление камней с основой, что обеспечивает прекрасную сохранность изделий даже сейчас, спустя века. рубины, шпинели, изумруды и алмазы выкладывались в виде узоров или изображений птиц и животных на лицевой стороне изделия, а обратная расписывалась эмалью. Все это в целом создает ощущение сказочного, прямо-таки мифического богатства и красоты.

Искусство эмали – менакари – достигло высочайшего уровня развития; существовало даже разделение на мастеров-художников, граверов и собственно эмальеров. Художник рисовал, гравер наносил, а эмальер раскрашивал рисунок, накладывая эмаль. Эмаль известна была в Индии давно, но только при мусульманах получила такое широкое распространение. До сих пор эмаль на старинных украшениях сохранилась в первозданном виде, отчасти потому, что она никогда не вступала в контакт с кожей: ожерелья при носке укладывались на полосы бархата.

Индийские ювелиры обладали и техникой резьбы по камню, причем по очень твердым видам драгоценных камней; известны изображения на изумрудах, знаменитые царские геммы – списки имен правителей. В собрании аль-Сабах есть изумруд, вырезанный в форме цветка. Сложные цветочные мотивы – популярнейший вид декора индийских ювелирных изделий. Иначе не могло быть в стране, где пышная и щедрая природа окружала мастеров-ювелиров, подавая своими разнообразными формами и расцветками идеи для воплощения в металле и камне. Изображения цветов разных растений приобрели символический смысл; цветущее растение, например, это символ удачи и процветания; цветок жасмина – символ плодородия.

Из животных мотивов самым любимым была змея, символизирующая бесконечность, вечный цикл времен, а также храбрость, быстроту и неистовую мощь. Индусы изображали павлинов и павлиньи перья на поясах, серьгах и ожерельях; эта птица являлась символом красоты, любви и бессмертия. Подвески к серьгам и ожерельям часто делались в виде рыб – символа изобилия, инкарнации бога Вишну. Львы олицетворяют силу, храбрость и независимость, а слоны – спокойствие. Индусские украшения до прихода мусульман изображали богов и богинь, сцены из древних священных писаний, древние индийские символы трезубца, змеи, лотоса, гопурама (врат южно-индийского храма); позже появились мотивы луны и полумесяца, особенно в серьгах и украшениях для головы тикка. Изделия в древнейших традициях в это время можно было найти разве что на юге Индии и в местах паломничества, например, в Бенаресе, славившемся своими кустарями. В «Знаке четырех» Конан Дойля индийский сундучок с наследством мисс Морстон был изготовлен именно в Бенаресе. В наше время этот священный для всех индусов город называется Варанаси; это и по сей день средоточие искусства, духовности и мудрости Индии.

Ювелиры Древней Индии владели таким редким знанием, как соответствие камней и планет. Изделия с девятью видами камней, каждый из которых соответствовал своей планете, назывались наваратна. Считалось, что камень берет от своей планеты силу и покровительство, а сочетание таких самоцветов приносит владельцу ювелирного изделия здоровье, успех в делах и гармонию внутреннего мира. Именно Индия является родиной литотерапии – науки лечения болезней минералами. Для нужного воздействия на организм человека подбиралось определенное сочетание камней и металлов. Важно было и то, какого цвета камни и металл. Украшения носились на особых местах, осознаваемых как энергетические точки (чакры). Для активации чакры третьего глаза носили украшения на проборе с подвеской и украшение для лба – бинди. Ожерелья – мала – влияли на разные чакры: короткое, охватывающее шею – на чакру щитовидной железы, длинное – на чакру сердца, любви.

Представляя себе, как выглядит женщина в индийских украшениях, мы чаще всего вспоминаем индийские фильмы или танцовщиц беллидэнс – танца живота. Однако так, как танцовщицы, украшения носили не все. Дело в том, что это так называемые храмовые украшения, которые приносились в качестве подношения божествам храмов. Они изготавливались по строгим канонам, и носить их могли только женщины королевской семьи и священные храмовые танцовщицы девадаси, с детства жившие при храмах и считавшиеся женами бога. В изготовлении украшений для храмов деятельное участие принимали индийские королевы и принцессы, некоторым из них даже удалось создать собственный стиль, ввести новые прически и украшения, например, принцесса Кундави (IX век) ввела ставшее популярным ожерелье манго-мала в виде цветка манго. Храмовым украшением считается и знаменитый индийский браслет, соединенный цепочками с пятью кольцами, надеваемыми на пальцы; круглые плоские броши-ракуди – украшение прически; некоторые виды браслетов на предплечье и т.д. В наши дни эти изделия могут носить все желающие.

На изображениях индийских богов и богинь можно увидеть самые разные украшения. Лакшми изображается в золотом головном уборе в виде короны, напоминающей формой индуистский храм; в ушах у нее серьги-колокольчики – джумка; на шее два ожерелья: одно длинное, с традиционными изумрудами и рубинами и большой подвеской в форме соцветия манго, другое короткое, плотно охватывающее шею. На плече и запястье браслеты, на талии – драгоценный пояс. Примерно так выглядели украшения танцовщиц девадаси, которых в Европе стали называть баядерами или баядерками.

Особняком от самоцветного великолепия стоят серебряные филигранные изделия, воздушные, созданные из тончайших серебряных нитей, сверкающие, как иней. Это мастерство развилось в Центральной Индии, в Декане, и в португальской колонии Гоа, в конце XVII века. Мастерские по производству серебряной филиграни в традиционной технике в отдельных местах существуют до сих пор; в те же времена предметы из филиграни вывозились в Европу в большом количестве. В Эрмитаже хранится коллекция таких изделий. Среди них сундучок с орнаментом в виде цветов с восемью лепестками и побегов в форме спирали. На лицевой стороне сундучка есть замочная скважина с накладной петлей и замком, с ключиком на цепочке. В сундучках хранили церковные драгоценности или ключи. Две воздушные парные вазы имеют крышки с ручкой в виде цветка ириса и серебряным шнуром. Европейцы хранили в таких вазах душистые травы. Интересно, что в Китае производились подобные предметы и с похожими орнаментами, но у индийских в ажурном рисунке есть сквозные промежутки, а также применяется эмаль, драгоценные камни, серебряные шарики, припаянные сверху на узор. Сохранилось описание ювелирной выставки во Франции, проходившей в 1886 году, и в частности, индийской филиграни: «Даже такому тонкому и чуткому инструменту как рука индуса, не достает аккуратности при изготовлении индийской воздушной филиграни, и с этой паутиной из проволоки работают лишь дети».

 стали легендой, но к этой легенде все еще можно прикоснуться через столетия, через пространство; снова и снова они ослепляют людей своим блеском, завораживают историей. Для ювелиров не было особой разницы, что они делают: кинжал для махараджи или стрекало для его погонщика слонов – все изготавливалось из драгоценных материалов. Поэтому сокровища индийских махараджей, выставленные в Кремле, уникальны; они бесценны, но имеют стоимость – двести миллионов долларов. Сказочная сумма.

 

 

Ответ #19: 20 08 2010, 19:59:10 ( ссылка на этот ответ )

«Зеленые своды» - сокровищница саксонских монархов

В Дрездене, в музее «Зеленые своды», среди итальянских кубков из горного хрусталя, немецких чаш из гелиотропа и яшмы, среди алмазных кулонов и ларцов для драгоценностей из эбенового дерева и серебра, великолепных примеров европейской работы с XII по XVIII век, вдруг неожиданно на глаза попадается русский ковш. Золотой ковш в форме ладьи, традиционной для таких предметов, прекрасной работы, украшенный сапфирами и надписью на старославянском. Что за чудеса, откуда среди немецких национальных сокровищ эта исключительно русская вещь? Каким чудесным случаем попала она сюда?

В 1558 году Иван Грозный, как и двести пятьдесят лет спустя Петр I, вел борьбу за влияние на берегах Балтики. Русские взяли Полоцк, тогда входивший в состав враждебного Литовского княжества. Захвачено было много золота, из которого Грозный приказал изготовить ковш в честь этой победы. Кремлевские мастера выполнили заказ, украсив ковш тремя «яхонтами лазоревыми» и надписью, которая повествует об истории его создания. Так он и лежал в московской сокровищнице, пока не был взят Петром в поездку за границу – Великое посольство 1698 года. Не везде посольство было встречено радушно, а в шведской тогда Риге вообще русских не пустили к осмотру укреплений города, да и относились явно неприязненно. После таких неприятных впечатлений Петру вдвойне было радостно встретиться с дружественным Фридрихом Августом I, курфюрстом саксонским и королем Польши. Курфюрстами называли монархов, имеющих право выбирать императора священной римской империи. Август I встретил Петра радушно, и они много общались, закрепив в том числе на словах союз против Швеции. Тогда-то и подарил Петр Августу золотой ковш – шедевр русского ювелирного искусства, а тот поместил его в свой музей.

История музея и сокровищницы «Зеленые своды» началась в 1560 году с основания Кунсткамеры курфюрстом Августом. В Кунсткамере столичного дрезденского дворца, как водится, хранились драгоценные диковины и редкие предметы: астрономические часы, кубки из редких материалов вроде страусовых яиц, раковин моллюсков или кокосовых орехов, и поначалу основное внимание уделялось именно такого рода предметам. Картины, скульптуры, драгоценности и прочие произведения искусства были на втором месте, на первом же были наука и техника. Так сложились исторические и экономические обстоятельства, что правители Саксонии – курфюрсты – активно интересовались наукой и экономикой, имели обширные знания в области ремесел и искусства и в полном смысле этого слова были просвещенными монархами.

Одной из причин такого бурного развития Саксонии явилось то, что в XII веке в саксонских горах были обнаружены богатейшие месторождения серебра, что стало толчком к развитию горного дела. В захолустных городишках строились такие церкви и ратуши, с которыми не могли сравниться многие дворцы европейских аристократов. Саксонские златокузнецы достигли в своем мастерстве небывалых высот, особенно в эпоху Возрождения. Неудивительно, что к началу XVIII века в Кунсткамере скопилось множество ценных предметов. Именно в это время для собрания редкостей начались большие перемены. Дело в том, что кроме Кунсткамеры во дворце был так называемый «тайник» – несколько помещений на первом этаже, соединенные потайной винтовой лестницей с курфюршескими покоями. В этих помещениях хранились государственные документы, драгоценности и деньги; стены здесь были толще двух метров, на окнах кованые решетки и железные ставни, а сводчатые потолки и стены были окрашены в зеленый цвет. Эти полуподвальные помещения были неуязвимы для проникновения или разрушения и стали впоследствии не только прародителями сокровищницы, но и дали ей название – «Грюнес гевёльбе», что переводится как «Зеленые своды» («подвалы», «погреба»).

Курфюрст саксонский Фридрих Август I, прозванный Сильным, правивший как раз в начале XVIII века, принял неординарное решение: сделать из сокровищницы музей, который стал первым подобного рода музеем в мире. Там даже было фойе с гардеробом, что имеется даже не во всех современных музеях. С 1723 по 1730 год помещения перестроили, отделали зеркалами, а коллекция тайника и Кунсткамеры дала экспонаты для создания гравюрного кабинета, картинной галереи, музея фарфора и всех естественнонаучных музеев. Реорганизована была и сама коллекция, которая раньше выставлялась бессистемно, что портило общее впечатление как от собрания, так и от отдельных экспонатов. Все это было сделано Августом, который к тому времени был избран королем Польши. Он мечтал о великой восточноевропейской державе и хотел, чтобы его столица соответствовала этому званию. Поэтому Август принимается за «отделку» Дрездена под европейские столицы, уделяя особое внимание музею, который, по его замыслу, после реорганизации добавит блеска саксонской короне. И он оказался прав: слава зеркальных кабинетов дрезденской сокровищницы облетела всю Европу, о ней отзывались как о прекраснейшем месте на земле. Это неудивительно: предметы собрания размещались на высоте до четырех метров и многократно отражались в зеркалах, а если это предметы вроде девяти гарнитуров из драгоценных камней, то становится понятен восторг современников.

Эти великолепные гарнитуры входят в крупнейшую в Европе историческую коллекцию драгоценностей. Большинство из них изготавливалось для Августа Сильного, то есть это были наборы мужских украшений, куда входили в разных сочетаниях шпаги, охотничьи ножи, пряжки, эгреты, ордена и орденские звезды, аксельбанты, аграфы, запонки и другие ювелирные изделия. От их великолепия просто захватывает дух, стоит только сказать, что два знаменитых на весь мир камня – Саксонский белый бриллиант и Дрезденский зеленый, самый крупный в мире бриллиант зеленого цвета в сорок один карат – входят в один гарнитур, прозванный бриллиантовым. В него входят позолоченная шпага, рукоять которой вся выложена бриллиантами, аграф для шляпы в барочном стиле с расходящимся веером бриллиантовом султаном, у основания «перевязанного» бантом; эгрет с Зеленым бриллиантом, в оправе из цветов, аксельбант с Белым бриллиантом, решенный в художественном плане более строго, и небольшое бриллиантовое украшение. Шпагу даже трудно представить в руках человека: кажется, что она создавалась только для того, чтобы на нее смотреть.

В гарнитуры включены польский орден Белого орла и его звезда, выполненные в каждом гарнитуре по-своему. Польша вошла в состав Саксонский державы, и этим орденом обладал курфюрст. В гарнитур, который называют алмазным, входит орден Золотого руна с бразильскими топазами, похожими на дымчатый кварц. Шпага, звезда Белого орла, пряжка и эгрет на шляпу выложены бриллиантами огранки роза, из-за чего камни не имеют такого сильного блеска, как в бриллиантовом гарнитуре, однако кажутся более прозрачными, чистыми, как капли воды. Единство формы округлых камней объединяет предметы алмазного гарнитура в одно целое.

К сожалению, в начале XIX века для дополнения бриллиантового набора украшений были выломаны все большие камни из очень важного в художественном отношении черепахового гарнитура Августа Сильного. бриллианты и другие драгоценные камни в украшениях монархов во многом были своего рода витриной государства, показателем, что в стране все в порядке. Например, в изумрудном гарнитуре крупные камни такого насыщенного зеленого цвета, что их цвет сгущается почти до черноты – таких изумрудов в Европе единицы, а тут целый гарнитур, состоящий из охотничьего ножа, шпаги, пряжки, запонки, украшения для шляпы и польского ордена Белого орла. Шпага и нож изготовлены немецким ювелиром Иоганном Мельхиором Динглингером, непревзойденным мастером ювелирного искусства, виртуозно владевшим всеми его видами, которые существовали на тот момент. Ему же было поручено Августом выполнение многофигурной композиции «Двор Великого Могола». Эта композиция изображает двор Великого индийского Могола Аурангзеба в Дели в день его рождения. Динглингер с двумя братьями и четырнадцатью помощниками работали над ней с 1701 по 1709 год. Ее высота больше полуметра, длина – почти полтора, а в ширину она больше метра. «Двор Великого могола» действительно уникальное произведение и по художественному значению, и само по себе: вероятно, только один Динглингер мог создать подобное в то время. На золоченом серебряном основании, изображающем дворец со всем его убранством, расположено множество фигур: сановников, гостей, слуг, военных, животных, реальных и мифических, и самого Аурангзеба на троне-возвышении. Поразительно, как мастер подбирает материалы, например, разводы на срезе халцедона за спиной Могола напоминают рисунком персидский ковер. Вообще, в этой композиции использованы все возможные ювелирные техники, особенно же мастерство ювелира проявляется в фигурках.

Фигурки – особая, любимая тема мастеров-ювелиров Германии. В «Зеленых сводах» собрана целая коллекция гротескных фигурок, безумно популярных среди высшего общества. Август Сильный был страстным их коллекционером. Изюминка фигурок в том, что вся их задумка строится на неправильной форме той или иной барочной жемчужины. Например, в фигурке веселого винодела ноги и правая рука – жемчужины неправильной формы, остальное – серебро, золото, цветная эмаль и драгоценные камни. Виноград в руке винодела – как настоящий, а пуговицы на одежде – из бриллиантов. Это были просто милые и забавные безделушки, странный вид ювелирной пластики, и, тем не менее, они привлекали симпатии всех, кто их видел.

«Зеленые своды» обладают обширнейшей коллекцией кубков. Это в определенной степени характеризует развлечения общества времени их изготовления – XVI-XVII век; кофе и чая еще не было, и употребление алкоголя было единственным развлечением и самым распространенным пороком. Когда собиралась компания, то часто устраивались соревнования, кто больше или быстрее выпьет вина. Кубки были самых разнообразных форм и из самых необычных материалов, как кубки в виде страусов с телами из страусовых же яиц. Голова страуса снималась, и из узкого горлышка пили вино, но при сильном наклоне крылья, прикрепленные к телу на шарнирах, раскрывались и падали прямо на глаза – эту шутку полагалось воспринимать стоически и не обращать внимания. Самое замечательное в том, что предметы роскоши не были привилегией только высшего общества: те же кубки делали для курфюршеского двора из серебра и для крестьян – из стекла, которое имитировало горный хрусталь. Этот минерал еще находили в Альпах в виде огромных кусков, из которых миланские мастера вытачивали сложные сосуды. горный хрусталь такой же твердый, как гранит, поэтому поражает мастерство ювелиров, которые не только вытачивали кубки, вазы и чаши, но и гравировали на них высокохудожественные изображении. Для шлифования тогда применялись «каменные мельницы» – механизмы с водяными колесами и системой передач на ось с шлифовальным диском. горный хрусталь требует осторожного обращения, тонкий, он гораздо более хрупкий, нежели дутое стекло, тем больше удивительными кажутся эти хрустальные совы и чудесные пейзажи на сосудах.

Из сосудов в то время имели распространение так называемые рукомои и чаши, с которыми слуги обходили гостей на пирах и застольях. Из кувшинов-рукомоев лили воду на руки над чашей; эти принадлежности делали из драгоценных металлов и богато украшали редкими материалами вроде перламутра или золотых монет. Золотая чаша с вправленными в нее античными монетами попала в «Зеленые своды» из осажденного русскими солдатами в то время турецкого Азова. Саксонский канцлер граф Бейхлинген приобрел ее в России для Августа Сильного; а на самой чаше есть надпись, что она была заказана венгерским канцлером для Придунайского литературного общества в 1589 году. Так, в истории «Зеленых сводов» вновь отметилась Россия, и произошло это еще до знаменитого Великого посольства, когда царь Петр около года пробыл за границей. Будучи в Дрездене, он наверняка видел Кунсткамеру и сокровища «Зеленых сводов»; возможно, он видел и любопытные вещи, выточенные из слоновой кости на токарном станке. Чтобы управлять таким станком, нужно было знать математику, механику и, конечно, иметь фантазию. Если раньше изготовление безделушек из слоновой кости занимало много месяцев, то теперь можно было делать их несколько дней. Тогда-то Петр и познакомился с удивительной силой механики и сам впоследствии научился работать на токарном станке, зная, что саксонские курфюрсты обучались токарному делу у собственных придворных мастеров. Было традицией дарить предметы собственного изготовления дружественным правителям; кто знает, может, Август подарил такую вещицу и Петру.

Интересной особенностью сокровищницы «Зеленые своды» является то, что, в отличие от того же российского алмазного фонда, среди всех ее многочисленных драгоценностей отсутствуют короны, скипетры и державы, хотя они и имелись. Дело в том, что коронационными регалиями пользовались только раз — при коронации; камни на них оправлялись так, что их легко можно было вынуть. Например, большой сапфир из сапфирового гарнитура украшал когда-то верх польской королевской короны Августа III, которая находится сейчас в Национальном музее в Варшаве. После коронации этот драгоценный камень и несколько других больших камней были заменены имитациями из стеклянных сплавов, а сами камни вставлялись в те украшения, в которых можно было появляться каждый день. Благодаря этой страсти монархов к драгоценностям в «Зеленых сводах» на сегодня хранится более трех тысяч изделий из золота, серебра, драгоценных камней, слоновой кости, эбенового дерева и янтаря, а также из стекла, латуни и бронзы. Дрезденская сокровищница – самое обширное собрание драгоценностей на европейском континенте, и большая часть их не выставлена, а хранится в запасниках.

Во времена второй мировой войны для «Зеленых сводов» настали тяжелые времена: Дрезден подвергся бомбежке союзников; сокровища успели к этому времени вывезти в Кенигштайн. От Дрездена остались одни руины; дворец был разрушен, уцелело только пять из восьми залов сокровищницы, тех самых, что столетиями считались самыми надежными – и не зря, как выясняется, считались. Когда русские войска вошли в Дрезден, о местонахождении сокровищ стало известно специальному отряду Советской Армии, которому было поручено обеспечить сохранность и безопасность сокровищ искусства. Вся коллекция музея под охраной была вывезена в Москву, где о ней заботились до 1958 года, вплоть до возвращения ее в Германию, тогда ГДР. Именно благодаря этому коллекция совершенно не пострадала и не исчезла в водовороте послевоенного хаоса, что случилось со многими другими музейными коллекциями, а золотой ковш побывал на родине. Уже в 1959 году немцы снова увидели сокровища саксонских курфюрстов, свое национальное достояние, сбереженное в Советской тогда России. То, что так долго лелеяли правители, храня для будущих поколений, не имеет цены, это мировое наследие и поэтому стоит выше политических соображений.
Успех — это движение от неудачи к неудаче без потери энтузиазма
Черчилль

 

 

Страниц: 1 2 3 4 5 6 | ВверхПечать