Песня ценою жизни

Есть такая легенда - о птице, что поёт лишь один раз за всю жизнь, но зато прекраснее всех на свете.

Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей запевает она свою песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над ужасной мукой, так поёт, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок и соловей. Единственная несравненная песня, и достаётся она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо всё лучшее покупается лишь ценою великого страдания... По крайней мере, так говорит легенда. Некоторые дорого платят за счастье, но оно того стоит...

Когда-то у аистов были клювы, как у всех птиц. Красными же они стали после того случая, когда одному аисту по имени Денчо пришла в голову мысль приготовить на завтрак ломтик поджаренного хлеба своим птенцам Пенчо и Генчо.
Электрических тостеров тогда еще не было, и Денчо пришлось захватить ломтик клювом, как железными щипцами, и так держать его над жаровней с углями. Проголодавшиеся птенцы нетерпеливо подскакивали вокруг жаровни и хлопали крыльями по своим белым животам, давая понять, с каким аппетитом они съедят отцовское угощенье.
— Уф! — с облегчением вздохнул аист-отец, отодвигаясь подальше от жаровни. — Думаю, хлеб уже поджарился. Что-то мне стало слишком жарко.
— Нет, нет, — всполошились птенцы. — Ж-ж-жарь дальше. Чтоб подрумянился и хр-р-рустел! И они опять принялись хлопать черными крылышками по белым животам.
Пришлось аисту снова браться за дело. И хотя клюв у него совсем раскалился, он терпел. Понятное дело: отец ради детей не то что клюв сунет,
— сам полезет в огонь.
Пенчо и Генчо так сильно размахивали крыльями, что огонь в жаровне разгорелся как в горне. Аисту стало совсем невмоготу, он то и дело вопросительно поглядывал на своих аистят: мол, может, уже хватит, но те знай кричали:
— Ж-ж-жарь дальше! Ж-ж-жарь дальше!
И он жарил. Наконец ломтик подрумянился со всех сторон, а вместе с ним подрумянился и клюв старого аиста, да так, что аистята не сразу сообразили, что им клевать.
Оставив детей кормиться, аист подбежал к кадке с колодезной водой и опустил в нее клюв. — Шш-ш-ш! — зашипела вода в кадке, и из нее тут же повалил пар.
— Ур-ра-ра! — обрадованно крикнули птицы.
— Вот и чай поспел!
Отец налил им чаю из кадки, вода в которой и впрямь закипела, словно аист опустил в нее не клюв, а электрический кипятильник.
Птенцы отлично позавтракали. А клюв у старого аиста так и остался навсегда красным. С тех пор клювы у аистов стали красными.

  Дирири была вдовой и жила со своими четырьмя маленькими дочерьми. Однажды прилетел Бибби и устроил недалеко от нее стойбище. Дирири так его испугалась, что не могла спать. Ночами она наблюдала за его стойбищем и, услыхав какой-нибудь звук, громко кричала: «Дирири, уя, уя, Дирири!» Временами она кричала почти всю ночь.
   По утрам Бибби приходил к ее стойбищу и спрашивал, в чем дело, почему она так кричала. Она отвечала, что ей казалось, будто кто-то ходит вокруг, и она боялась — ведь она живет одна с четырьмя маленькими дочерьми.
  Он убеждал ее, что не следует бояться. Но она каждую ночь продолжала кричать: «Уя, уя, Дирири, Дирири!»
Наконец Бибби сказал:
— Если ты так боишься, выходи за меня замуж и живи в моем стойбище, я позабочусь о тебе.
  Но Дирири отказывалась выйти замуж, и каждую ночь слышался ее жалобный крик: «Уя, уя, Дирири, Дирири». Снова и снова Бибби уговаривал ее, но она опять отказывалась.
   Чем больше она сопротивлялась, тем сильнее ему хотелось жениться на ней, и он все время думал над тем, как убедить ее изменить свое решение.
   Наконец он придумал, как заставить ее согласиться. Он построил прекрасную разноцветную арку, назвав ее Юлу-вирри, и поставил ее поперек неба от одной до другой стороны земли. Когда радуга была прочно установлена на небе и засверкала во всей красе разными красками, как дорога от земли к звездам, Бибби удалился в свое стойбище и стал ждать. Когда Дирири взглянула на небо и увидела прекрасную радугу, то подумала, что должно случиться нечто ужасное. Она была страшно испугана и громко вскрикнула: «Уя, уя!»
   В страхе она собрала своих детей и поспешила за защитой в стойбище Бибби.
   Бибби с гордостью сказал, что он сам сделал радугу, чтобы доказать, какой он сильный и как безопасно она себя почувствует, если выйдет за него замуж. А если она опять не согласится, то увидит, какие ужасные явления он призовет на землю. Это будет уже не прекрасная радуга на небе, а нечто страшное, что вырвется из земли и разрушит ее.
   Дирири боялась его могущества и в то же время восхищалась его искусством. Играя на ее чувствах, Бибби достиг цели, и Дирири вышла за него замуж. Когда много времени спустя они умерли, Дирири превратилась в маленькую трясогузку, которую можно слышать в тишине летних ночей. Она жалобно призывает: «Дирири, уя, уя, Дирири». Бибби же превратился в поползня хохлатого, непрерывно бегающего вверх по деревьям, как будто он хочет построить другие дороги на небо, кроме знаменитой радуги, Юлу-вирри, благодаря которой он добыл жену.

   Давным-давно были времена, когда все птицы соревновались, кто может летать выше всех остальных птиц. Все птицы приняли участие в состязании, кроме крапивника, и ни одна птица не могла летать выше, чем орёл. Поэтому птицы решили сделать орла королём птиц.
— Кому же ещё быть королём! — говорили птицы, — Орёл — самая большая и самая сильная из нас птица. К тому же никто не умеет летать выше, чем он.
Тут в разговор вмешалась самочка крапивника.
— Я умею, — сказала она.
— Ты?! — засмеялся ястреб. — Да орлу нечего даже своё время терять. Разве такая маленькая птичка, как ты, может быть ему соперником?
Но орёл сказал:
— Пойдём, малютка, посмотрим, кто выше летает. Они взлетели, всё выше и выше. Скоро самочки крапивника уже не было видно, такой она была маленькой. И никто не заметил, даже орёл, как крошечная птичка запрыгнула на спину орла и летела вместе с ним. Когда орёл поднялся на самую высокую высоту, он позвал:
— Малютка, ты где?
А хитрая самочка крапивника соскользнула с его спины и полетела над ним.
— Я здесь! Посмотри вверх, я выше тебя! Все птицы были удивлены, когда узнали, что
маленькая самочка крапивника поднялась выше орла.
— Всё равно орёл останется нашим королём, как самый большой и самый сильный, — решили они. — А самочка крапивника будет нашей королевой и сможет высиживать двенадцать яиц.
  Вот так, в качестве награды, самке крапивника разрешили высиживать двенадцать яиц, а самка орла высиживает всегда только два.

  Мы ведь знаем, что крапивник подлая птица, хуже, много хуже даже летучей мыши, — что он просто отъявленный обманщик, а потому и нечего удивляться, что мы охотимся за ним и ловим его.
Несмотря на то, что величиной он всего с ваш палец, крапивник считается королём птиц титул, который он получил с помощью низкой хитрости.
   В дни великого Кольма Килла, святого и пророка, птицы со всего света слетелись, чтобы выбрать себе короля. Но так как каждый метил на этот высокий пост, птицы не смогли прийти к согласию, и очень скоро между ними разгорелась настоящая война кровавая битва, которая в течение трёх лет бушевала во всех лесах света.
Наконец старая мудрая ворона предложила всем предоставить выбор святому Кольму Киллу.
   Все согласились, и вот со всех концов земли слетелась тьма тьмущая птиц, так что от них даже почернело небо над Донеголом. где жил этот святой.
   Святой вышел к ним из своей маленькой хижины и спросил, чего они хотят. Птицы ему всё рассказали и обещали подчиниться его решению.
Тогда Кольм приказал им спуститься и рассесться на земле. И они опустились и покрыли все холмы, и долины, и ручьи, и даже озёра ведь их была тьма-тьмущая. И, обращаясь к ним, святой - молвил:
-  Самая лучшая и самая сильная птица та из вас, которая сможет взлететь выше всех. Она и должна считаться королём птиц!
Все согласились, что такое решение будет мудрым и справедливым. А затем святой сказал, что подаст им знак, когда взлететь, и та птица, которая поднимется выше всех, по возвращении станет всегда величаться Королём Птиц.
Как только святой подал знак, все птицы взвились вверх, и люди, которые наблюдали их, увидели, как сначала одна из птиц устала и упала вниз; затем другая, бедняжка, устала и упала вниз; потом третья устала и упала вниз, и так все, одна за другой, уставали и падали вниз, пока наконец не осталась одна-единственная птица, которая всё ещё парила в вышине.
   Это был орёл. Но орлу, из тщеславия, показалось мало подняться лишь чуть- чуть выше остальных птиц, чтобы опуститься на землю королём. В своём тщеславии он продолжал взмывать всё выше и выше, пока наконец не мог уж подняться ещё хоть на дюйм и не в силах был ещё хоть раз взмахнуть крыльями.
И когда он замер в воздухе, гордый своим полётом и уверенный, что на землю он опустится Королём Птиц, с его спины вдруг взлетел маленький крапивник (он всё время сидел там), поднялся вверх ещё на один фут, а затем опустился на землю Королём Птиц!
Святому пришлось сдержать своё слово и пожаловать королевский титул этому жалкому негодяю. Но он был так разгневан на него за эту низкую хитрость, что наложил на него проклятие никогда впредь не взлетать над землёй выше, чем он поднялся в тот день над орлиным крылом.
   И с того самого дня по сию пору мы можем сами видеть, как крапивник перелетает с куста на куст, с одной изгороди на другую, никогда не взлетая над землей выше нашего колена, — это прибивает его к земле тяжесть святого проклятия.