Выход жениха и невесты из избы обставлялся как тетрализованное действо.

Вот как в Пермской губернии происходил отъезд к венцу молодых.
На дворе жених брал в охапку невесту и сам усаживал ее в сани вместе со свахой, а сам верхом ехал вместе с тысяцким.
Гости выходили во двор и усаживались. Их нужно было угостить; в это время девушки пели трогательные песни, окружив жениха и невесту.
Между тем колдун или знахарь обходил кругом все сани, телеги, верховых лошадей, экипажи и все остальное, чтобы удостовериться что нигде нет колдовства. Наконец брат или дядя невесты отворяли ворота и «свадебный поезд» отправлялся в церковь. При выезде из двора, дружки крестообразно хлестали нагайкой ворота невесты и ближайший угол дома.
После того девушки в сопровождении вытницы возвращались в избу и усевшись на то место, где только что сидела невеста, закусывли пирогом и расходились по домам.
Но вот уже и поезд тронулся; однако не проходило трех минут, как дружки возвращались к дому и под окном отца невесты спрашивали:
- Нет ли у вас от нас обиды, все ли чашки – ложки целы?.
- Обиды нет, все цело – отвечал отец.
Если дом жениха далеко, то отец с матерью отправлялись с братом или дядей вещи невесты с новой родней. Пермяки очень суеверны и поэтому строго соблюдали обряд, во время которого свадебный поезд должен был кланяться всем проходящим.
Когда поезд приблизился к церкви, свахи ставили жениха и невесту рядом и давали им держаться руками за концы ширинки и в этом положении вели их в церковь.

После свадьбы свадебный поезд отправлялся в дом жениха. Поезд, въехав в дом жениха, встречался родителями и родственниками жениха. Отец встречал с образом, мать с хлебом – солью, братья и сестры с пивом и брагою. Интересен следующий обряд, который иногда случался на свадьбе. Мать жениха встречала молодых грязной, одетой в лохмотья с целью показаться молодухе страшною и внушить к себе боязнь.
Подавали вина и все заходили в избу. Отец с матерью становились близ стола лицом к дверям. Молодые, не доходя до отца с матерью, молились на образ, который держал отец и после трех поклонов подходил за благословением отца и матери. Затем свахи уводили молодых в кутью или за печь. Молодой расплетали косу на две и надевали на голову головной убор. Потом вводили молодых в избу и ставили перед столом. Все садились за стол, молодые садились так, чтобы были лицом к дверям. Подле жениха сажали тысяцкого, подле невесты – сваха. Дружко произносил молитву и начинался ужин.
В Южной России порядок совсем иной: там жених и невеста разъезжались после венца по своим домам. Вечером жених приезжал к невесте и оставался на ночь, а утром увозил ее к себе домой.


Одним из важных обрядов на свадьбе был свадебный пир. Новобрачных называли «князем и княгиней», сажали на почетное место под иконами. Гости рассаживались, соблюдая мужские и женские места, в строгой последовательности родства.
Жених и невеста, сидевшие за свадебным столом вместе с женатыми мужчинами и замужними женщинами, не имели права прикасаться к еде и питью. В знак запрета миску ставили пустой, столовые приборы связывали красной лентой. Этот свадебный обряд объясняется древним мифологическим представлением о том, что жених и невеста не могут принимать участие в общей трапезе с женатыми родственниками, так как пока не относились к ним. В Пермской губернии старинный свадебный обряд сложен по другому. Молодые пермяки в знак единодушия ели одной вилкой и одной ложкой одновременно, пили из одного стакана. У богатых за каждым кушаньем бывает круговая подача вина, у людей среднего достатка - через кушанье, у бедных – три раза. Молодые сами угощались вином. Для этого за каждой круговой вставали на ноги: молодой наливал рюмку, а молодая подносила ее на тарелке. За каждой новой круговой, гости не пили до тех пор, пока молодые не выпивали вина. При каждой подаче, гости поздравляли с законным браком, целовали и дарили деньги. Ужин состоял из рыбного пирога, студени, щей, трех жарких (бараньей лопатки, утки, индейки) и челпана. В постные дни – пирог, судак с уксусом, уха, кисель, мед и челпан.
Интересно было требование дружки следующего кушанья по окончании прежде подданного: «Отец родимый! Мать родимая! У нас князь молодой, сокол ясный, с княгиней – молодицей, сидят за столом дубовым и скатертью шитой – бранною и тысяцкий воевода – просят перемену. Поднашивай!. Нет перемены – челпан на стол, поклон воздай! Мы от хлеба соли сыты, от пива и браги пьяны и веселы. Что в руках вожено, во двор пущено, что есть в печи, все носи на плече. Вы не можете, мы дружки подскочим и поможем.

Брачная ночь осмыслялась русскими крестьянами на Руси как один из основных свадебных обрядов, во время которого из «девицы рождалась молодица, из молодца – молодой». Вот как проходил этот свадебный обряд в Пермской губернии.
Спустя час после начала свадебного пира молодых вели спать в сопровождении отца, матери, свахи и все поезжане, включая знахаря (колдуна) и дружек. Дружки приносили рыбный пирог, пиво, брагу. Отец и мать называли молодую хозяйкой и предоставляли ей право угощать всех, знахарь доставал свой пирог и подавалмолодым. Они его ели вместе, в знак того, что они муж и жена и теперь неразлучны. Поезжане пили и закусывали, целовали молодых по три раза, дарили деньги. Молодая произносила молитву, разувала мужа, сначала с правой ноги и вынутый пятак из сапога брала себе. Этим обрядом она выражает повиновение и покорность мужу. Верхнее платье молодой снимал сам. Затем гости уходили, оставались только знахарь и сваха. Раздетую до рубашки невесту сваха и знахарь просили обнять и поцеловать мужа, уложить его в постель, потом молодая ложилась сама. Когда они ложились, сваха от радости плясала. Знахарь поправлял постель, обходил вокруг и нашептывал заговор. В заключении говорил: «Слово мое крепко! Дай Бог совет и любовь, да великого счастья!». Затем молодых оставляли до утра.
Утром к молодым приходил знахарь и будил их. Потом свахи удостоверялись справедливо ли то, что в действительности, если молодой получил черствый хлеб. Если молодой накануне получил мягкий хлеб, то свахи уходили. Молодая одевалась и одевала молодого в чистое белье.


На второй день свадьбы бывал большой стол. Все приглашались позавтракать. Например в Пермской губернии молодые ели одними приборами. Потом всех собирали к большому столу.
Тестя и тещу весьма редко приглашали. Когда все соберались, молодая приглашала всех мыть руки. В этом простом обряде кроется следующий смысл: молодая выражает покорность и смирение не только перед мужем но и перед всеми родственниками. После умывания все одаривались подарками. Когда молодая собиралась подарить тестю, дружка после молитвы говорил: « Отец родимый! Мать родимая! Приступись поближе, поклонись пониже! Будь ты не кричлив, будь ты не ломлив, а будь ты жалостлив, будь милостлив, будь приступчив. Прими – ко от нашего князя молодого, новобрачного ясного сокола и княгини – молодицы дорогие подарки. Княгиня – молодица по чистому полю бы гуляла, куниц бы ловила, лисиц бы ловила, тебя бы шелком подарила. Она по чистому полю не гуляла, куниц не ловила, лисиц не ловила, что напряла, что выткала, тем тебя и дарит. Не суди за малые подарочки!».
Молодые подходили к отцу и матери и кланялись по очереди в ноги. В это время сваха подавала молодой, а дружка – молодому на блюдах дары, вино, сыр в кусочках, каравай и медную монету. Дружка при этом говорил: «Князь молодой новобрачный, ясный сокол и княгиня – молодица просят тебя сыр крояный покушать, стакан пива, стакан браги, рюмку пива испить, усы утереть златом – серебром, да рубль платить». Отец принимал дары, закусыва ел, тер усы и бороду медной монетой, целовал молодых и одаривал деньгами, которые кладет на блюдо. Затем получала подарки мать, потом все остальные. Деньги, которые подарили, молодая брала себе.
Затем накрывали обеденный стол, который по продолжительности обряда раздачи подарков начинался около трех часов. В четвертом часу молодых приглашали к столу.
В конце обеда дружка спрашивал родителей: «Не пора ли молодых спать уложить?». Отец говорил: «Не пора». Только поле третьего вопроса дружки, отец соглашался и стол заканчивался. Молодые поклонясь, трижды по пояс, трижды в землю, потом опять трижды в пояс, падали отцу и матери в ноги и просили благословения. Знахарь вел молодых спать, приносил рюмку вина или стакан пива, нашептав в напиток и отплюнув в сторону, давал выпить молодым и уходил.
Все разъезжались по домам, кроме знахаря и дружки. Через полчаса дружка, по поручению родителей, отправлялся за молодой. Молодая, по приказанию свекрови заводил хлеб или брагу к завтрашнему дню и опять отправлялся спать.
На третий день свадьбы бывал пирожный стол, где молодые подчевали гостей пирогами, в знак того, что они желали с новой родней водить хлеб – соль. Всех гостей приглашали за стол, в это время молодые не садились, так как обязаны были подавать блюда и угощать напитками. По окончании пирожного, жизнь молодых вступает в обыденность – хлибины.

Сведения об обрядах славянских племен, существовавших еще в языческие времена можно находить в начальной летописи имени Нестора. Древняя свадьба и свадебные обряды славян обращают на себя особое внимание историков.  Нестор именно в свадебных обрядах полагает самое резкое выражение нравственных понятий народа. Различие в брачных обрядах он считает за основное нравственное различие между славянскими племенами. Так описывая обряды полян, летописец замечает, что они имели свой свадебный славянский обряд: зять не ходил за невестой, но ее приводили вечером, а на другое утро приносили по ней то, что дадут.
Обряды других славянских племен описываются Нестором иначе. «Древляне, напр., по описанию его, жили по скотски, убивали друг друга, ели все нечистое, и брака у них не было, но существовала умычка девиц у воды. Радимичи, Вятичи, Северяне имели одинаковый обряд: они жили в лесу подобно зверям, ели все нечистое, срамословили перед отцами и снохами, браков у них не было, но только – игрища между селами, где каждый похищал, себе жену, с какою кто сговорился; имели они и по две и по три жены. Те же обычаи имели и Кривичи и прочие поганые (язычники). Так и при нас теперь, - прибавляет летописец, Половцы держат закон своих отцов, едят нечистое, поимают мачех своих и ятровей и иные подобные обычаи творят».
Видно, что у различных племен, в одно и то же время существовали различные свадебные обряды, различные способы заключения брачных союзов. В описании Нестором свадебных обрядов нельзя не видеть указания на два образа заключения браков у наших предков славян: на образ «ведения» жен или привода невесты к жениху и на «умычку» жен во время «бесовских игрищ» или похищение девушек во время языческих празднеств. Первый образ заключения браков был у полян, второй – у прочих славянских племен. С точки зрения летописца брак у полян, состоявший в «ведении» к жениху невесты и в принесении за ней приданного, был ближе к христианской, византийской форме брака. Это обуславливалось влиянием христианства, христианских понятий и византийских законов, еще ранее введения христианства при св. князе Владимире известных полянам. Брак, совершавшийся в форме так называемого «ведения» жен, перейдя к полянам, принялся первоначально у людей высшего звена, впоследствии распространился везде, вытеснив брак посредством похищения или умычки. Последний способ заключения брака является древнейшим семейным славянским обрядом, долго хранившимся в быту древне – русского человека.  Брак посредством похищения или умычки сам по себе является грубым. Похищение, свидетельствующее само по себе о крайней грубости.  У Нестора умычка настолько низкий и грубый обряд, что не заслуживает даже название брака («брака у них не бываше»). Браком называется у летописца «ведение» жен, имевшее место у полян.
Также мы видим характерную черту, которая нашла свое выражение в «Домострое» XVI в., - это авторитет главы, власть родителей, от воли которых зависел каждый шаг детей, а тем более брак. Власть и авторитет родителей имело большое значение у полян. У полян жених сам не ходил за невестой, ее приводили к нему. О взаимном согласии здесь ничего не говорится.  Летопись указывает очень редко на заключение браков по взаимному согласию. Выдающийся случай представляет в данном отношении сватовство Владимира за Рогнеду. Об этом в летописи говорится следующее: «и седе Володимер в Новгороде, и посла к Рогъвоиду Полотьску, глаголя: хочу пояти дъчерь твою себе жене. Он же рече дъчери своей: хочеши ли за Володимера? Она же рече: не хочу розути робичича, по Ярополка хочу». Из приведенных слов видно, что родитель, не желая нарушать и стеснять волю дочери, спрашивает ее согласия относительно вступления в брак.
Приведенное место летописи важно и в другом отношении: оно свидетельствует о древнем славянском  свадебном обряде – разувании молодого мужа в первую ночь после свадьбы. Обряд разувания выражал со стороны жены покорность и полное послушание своему мужу. По свидетельству иностранцев, посещавших Россию в начале XVI в. и в XVII в. обряд разувания соединялся с ударами со стороны мужв своей молодой жены плетью или голенищем сапога.
В свидетельстве летописца о свадьбах славянских племен мы видим, что у племен – Древлян, Радимичей и пр., брака не было, но эти племена умыкали или похищали себе жен. Выражение «брака не было» нужно понимать в том, что он не совершался с согласия родителей или рожственников, как это было у полян. Конечно, у Древлян и других славянских племен были языческие обряды, по своему освящавшие брачный союз. Уже то, что похищались девушки у воды, может указывать на соблюдение тогда каких либо обрядовых действий.
В отдаленную эпоху жизни наших предков, в эпоху, когда в силе был обряд «похищения» или «умычки» невест, воде придавалось большое значение при заключении брачного союза. Реки, ручьи, озера были местами, где часто заключались браки язычника – славянина. Достаточно было объехать свадебному поезду трижды вокруг озера, чтобы считать брак совершенным. Впоследствии долгое время, по принятии нашими предками христианской веры, обряд этот держался в народе, заменяя собою церковный чин венчания. Насколько крепко держался этот обряд в быту славянского древне – русского человека, видно из того что в половине XIX ст. он проводился в Витебской губернии среди раскольников. Молодой парень, условившись с девушкой, отправлялся к священному озеру, объезжал его трижды вокруг и тем самым как бы скреплял брачный союз.
В Костромской губернии существовал обряд по которому во время гуляний людей на Красной горке, в первый день Фоминой недели, парни обливали водой тех девушек, которые им приглянулись. За ту девушку, которую парень облил водой, он по побряду и должен на ней жениться.
Несомненно, в основе указанных  свадебных обрядов, связанных со священным почитание у славян воды, лежат древние мифологические представления. Как известно, религия славянских племен состояла, с одной стороны, в поклонение стихийным божествам, с другой, в почитании душ умерших предков. Вода, как одна из стихий мира, без которой невозможна жизнь живого существа на земле, имела в глазах наших предков большое значение. Несомненно, поливание, плескание водою, употреблявшееся при заключении брачного союза у древне – русского человека, имело значение освящения, заменявшего собою церковное венчание.

Обращаясь к свадьбам  XI – XVI в. видно, прежде всего, что браки совершались по воле родителей.
Это притеснение брачующихся, подавление их воли и желания, которое было в древней Руси, нередко вызывало борьбу духовенства и церковных уставов. Церковный статут Ярослава (XI в.), желая оградить от этого брачующихся, требовал уплаты в пользу архиерея пени с родителей, если их дочь, выданная замуж против воли, лишала себя жизни. Произвол родителей в распоряжении судьбою своих детей долгое время не могло совсем искорениться. Сила обряда и народного сознания, поддерживавшего его, была настолько велика, что нельзя было сразу искоренить это. Насколько воля и собственное желание брачующихся были малы.
Заключаемый по большей части по воле родителей, брак имел у наших предков весьма характерную особенность, что для его устроения требовались особые лица, называемые «сватами» и «свахами». В большинстве случаев сами родители находили сватов и свах, давали им разрешение на начатие дела сватовства и устроения свадьбы. Свататься молодому человеку самому считалось неприличным. Устроение брака при помощи сватов и свах было естественным и общим явлением во всех классах древне – русского общества. Обычно, по поручению родителей жениха или по его собственному, сватали невесту сваты или свахи. Эти лица отправлялись в дом родителей или родственников невесты и здесь впрашивали у них о желании их отдать девицу замуж. Если родители или родственники изъявляли свое согласие, то составлялась роспись приданного, в которую входило движимое и недвижимое имущество. Эта роспись, по принятому свадебному обряду, передавалась через сватов. По большей части невеста ничего не знала, что происходило между родственниками. Она по предписанию свадебных обрядов не показывалась жениху до сговора. Этот обряд имел место во всех классах общества. В виду строгого ззапрета видеть жениху свою невесту до сговора, назначались со стороны жениха опытные женщины (смотрильщицы), которым родители показывали свою дочь и которые после осмотра ее и беседы с нею сообщали жениху о том, пригодна или нет для него невеста. В простонародье долгое время существовал обряд, по которому невеста, перед заключением брачного договора, подвергалась смотринам.
Обычай устроения брака посредством сватов и свах является одним из древнейших русских свадебных обрядов. Этот обряд имел место во всех классах общества. Еще при сватовстве древлянского князя Мала за княгиню Ольгу являлись от древлян сваты, которые назывались «людьми добрыми». Сваты пользовались большим уважением и почетом: им давали большие подарки, они занимали почетное место среди поезжан и на свадебном пиру. В летописях описывая свадьбу Верхуславы, дочери великого князя Всеволода III – го, с Ростиславом, сыном Рюрика, княжившего в Белгороде, говорится, что «князь Рюрик сыграл сыну своему Ростиславу свадьбу богатую, какой не бывало на Руси» и что «Якова – свата и бояр отпустил к Всеволоду в Суздаль с великою честию, одаривши их богато».
Для удачного сватовства и счастливого брака, по мнению русского человека, важно было найти хорошего свата или сваху. Сват и свахи выбирались из людей женатых и замужних. Ловкость, обходительность с людьми, умение завлечь их своими речами – вот необходимые черты свахи.
На свашенькиных речах как на санях, хоть садь да катись
Перед началом сватовства у наших предков сваха нередко прибегала к различным обрядовым действиям. Так, например, она приходила к печи и грела руки у разведенного огня. Этот русский свадебный обряд имел свое значение: он служил, по представлению народа, залогом успеха в сватовстве. Употреблялись и разные виды гадания. Являясь, например, с предложением к родителям невесты, сваха садилась на лавку таким образом, чтобы половица из – под ее ног направлялась прямо к двери. Это могло означать оставление невестой родительского дома и скорый выход замуж.
Как устроительница свадьбы, сваха считалась необходимым свадебным чином, занимавшим почетное место среди поезжан, свиты жениха и невесты. В свадебных церемониях она играла видную роль. Она причесывала новобрачным головы, кормила новобрачных курицею, когда они приходили в спальню, осыпала их в спальне и церкви хмелем и житом в знак внешнего благополучия и плодородия в супружеской жизни. В древних служебниках сваха носит название «кумы» или «венчальной матери».
Возраст брачующихся в древней Руси был очень мал. Летописи показывают что возраст невесты имел 10 и 11 лет, а жениха – 8 лет.
Из летописей видно, что при свадьбах употреблялось приданное, которое, однако, со времени принятия на Руси христианства, получило несколько иной характер. Приданное, издавно употреблявшееся у наших предков, как принадлежность их браков, заключало в себе имущество, как движимое, так и недвижимое. С течением времени, в виду более прочного обеспечения женщины при замужестве, забота о приданном приобрела особое значение и этот народный свадебный  обряд требовал готовить приданное для дочери со дня ее рождения. С первой половины XVI в. существовали так называемые «рядные записи», посредством которых совершалось назначение приданного.

На Кавказе по отношению к брачным союзам всегда сохранялось равенство родства, т. е. когда жених и невеста были одинакового состояния по званию. За невесту всегда платили выкуп или калым из уговорного количества рогатого скота, лошадей, оружия и т.д.  Приданное назначалось по указанию отца невесты и отдавалось на Кавказе вместе с невестой. Но самым главным подарком считалось, когда отец невесты вручал ее повязку и покрывало – отличительный наряд замужней женщины.
На каждой свадьбе собирались все жители селения, одевались в лучшие свои одежды. Молодой человек, отличившийся ловкостью, проворством и др. заслуживал похвалу старшего поколения и получал право плясать с той девушкой, с которой пожелает. По окончании праздника, все расходились по своим домам, а невесту уводили. Жених должен был прокрасться в дом так, чтобы никто не услышал, иначе он подвергнется всеобщему стыду. Таким образом, на Кавказе основным свадебным обрядом был, когда жених должен всегда сам себе похищать невесту. Родители не имели право преследовать беглецов.
Мужья и жены после свадьбы жили порознь, каждый в своем доме. Никогда не должны были показываться вместе днем, а только ночью. Горцы редко имели более одной жены, несмотря на разрешение многоженства.