Людовик XIV: король, который скучал с женой

Легкомысленная публика охотно верит в сказки о любвеобилии французского короля Людовика XIV. На фоне тогдашних нравов количество любовных побед "короля-солнца" просто блекнет. Робкий юноша, познавая женщин, не стал записным развратником. Луи были свойственны приступы великодушия по отношению к оставленным им дамам, которые продолжали пользоваться многими милостями, а их отпрыски получали титулы и поместья. Среди фавориток выделяется мадам де Монтеспан, дети которой от короля стали Бурбонами.

Брак Людовика XIV с Марией Терезией был браком политическим и французский король скучал со своей супругой. Дочь короля Испании была миловидной женщиной, но в ней напрочь отсутствовало обаяние (несмотря на то, что она была дочерью Елизаветы Французской, французского шарма в ней ни на гран) и не было веселости. Сначала Луи заглядывался на Генриетту Английскую, жену своего брата, которая испытывала отвращение к мужу, поклоннику однополой любви. На одном из придворных балов герцог Филипп Орлеанский, проявлявший на поле брани мужество и командирские качества, переоделся в женское платье и танцевал со своим красавцем-кавалером. Непривлекательная 16-летняя дылда с отвисшей нижней губой обладала двумя преимуществами — прелестным опаловым цветом лица и сговорчивостью.

Современный французский писатель Эрик Дешодт (Eric Deschodt) в написанной им биографии Людовика XIV свидетельствует: "Отношения Людовика и Генриетты не остаются незамеченными. Месье (титул Monsieur давался родному брату короля Франции, следующему за ним по старшинству — ред.) жалуется матери. Анна Австрийская бранит Генриетту. Генриетта предлагает Людовику, чтобы отвести от себя подозрения, сделать вид, будто он ухаживает за одной из ее фрейлин. Они выбирают для этого Луизу де ла Бом ле Блан (Françoise Louise de La Baume Le Blanc), девицу Лавальер (La Vallière), семнадцатилетнюю уроженку Турени, восхитительную блондинку (в те времена, как и позже в Голливуде, мужчины предпочитают блондинок), — голос которой способен растрогать даже вола, а взгляд — смягчить тигра".

Для Мадам — титул Madame давался жене родного брата короля Франции, следующего за ним по старшинству и имевшего титул "Месье" — результат оказался плачевным. Нельзя сказать, чтобы не глядя, но Луи променял сомнительные прелести Генриетты на белокурую красотку. От Марии Терезии, которая в 1661 году разродилась Великим дофином (старшим сыном короля), Людовик таил свой роман в величайшей тайне. "Вопреки всякой видимости и легендам, с 1661 по 1683 год Людовик XIV всегда старается держать свои любовные связи в большом секрете, — пишет французский историк Франсуа Блюш (François Bluche). — Он это делает в первую очередь, чтобы пощадить королеву". Окружение пылкой католички Анны Австрийской пребывало в отчаянии. Лавальер от "короля-солнце" родит четверых детей, но в живых останутся только двое. Людовик их признает.

Прощальным подарком любовнице будет герцогство Вожур, затем она удалится в парижский монастырь кармелиток, но какое-то время она стоически переносила издевательства новой фаворитки Франсуазы Атенаис де Рошешуар де Мортемар (Françoise Athénaïs de Rochechouart de Mortemart) или маркизы де Монтеспан (marquise de Montespan). Историкам трудно установить точный список и хронологию любовных связей Луи, тем более что он, как отмечают, нередко возвращался к своим прежним пассиям.

Остроумные соотечественники еще тогда отмечали, что Лавальер любила монарха, как любовница, Ментенон — как гувернантка, а Монтеспан — как госпожа. Благодаря маркизе де Монтеспан 18 июля 1668 года состоялся "грандиозный королевский праздник в Версале", были построены Банные апартаменты, фарфоровый Трианон, созданы Версальские боскеты, сооружен удивительный замок ("дворец Армиды") в Кланьи. И современники, и нынешние историки твердят нам, что привязанность короля к мадам де Монтеспан (где духовная близость играла не меньшую роль, чем чувственность) продолжалась и после прекращения их любовной связи.

В 23 года мадмуазель де Тонне-Шарант (Mademoiselle de Tonnay-Charente) выдали замуж за маркиза де Монтеспана из дома Пардайянов (Pardaillan). Супруг постоянно опасался ареста за долги, что крайне раздражало Атенаис. Она ответила на зов короля, который уже стал менее робким и застенчивым, чем во время амуров с Луизой де Лавальер. Маркиз мог бы увести жену в провинцию, но почему-то этого не сделал. Узнав, про измену маркизы, в рогоносце проснулась гасконская кровь и однажды он прочитал нотацию монарху и заказал панихиду по своей жене.

Людовик не был самодуром и, хотя гасконец ему прилично поднадоел, не только не посадил его в тюрьму, но и всячески продвигал по службе законного сына маркиза и маркизы де Монтеспан. Сначала он сделал его генерал-лейтенантом, затем генеральным директором строительных работ и, наконец, пожаловал ему титулы герцога и пэра. Мадам де Монтеспан, удостоенная звания maîtresse royale en titre - "официальной любовницы короля, родила Людовику восьмерых детей. Четверо из них достигли зрелого возраста и были узаконены и сделаны Бурбонами. Трое из них вступили в брак с особами королевской крови. После рождения седьмого бастарда, графа Тулузского, Людовик избегает близости с Монтеспан.

Даже не на горизонте, а почти в королевских покоях появляется прибывшая из Оверни Мария Анжелика де Скорай де Русий (Marie Angélique de Scorraille de Roussille), девица Фонтанж (Fontanges). Стареющий король влюбляется в 18-летнюю красавицу, по мнению современников, "какой уже давно не видели в Версале". Их чувства взаимны. С Монтеспан девицу Фонтанж роднит высокомерие, проявляемое по отношению к прежним и позабытым Луи фавориткам. Пожалуй, не хватало ей лишь язвительности и острого язычка де Монтеспан.

Мадам де Монтеспан упорно не желала за здорово живешь отдавать свое место, а король по складу характера не был склонен идти на открытый разрыв с матерью своих детей. Людовик позволил ей и дальше жить в своих роскошных апартаментах и даже время от времени посещал свою прежнюю любовницу, наотрез отказавшись от интима с располневшей фавориткой.

"Мария Анжелика задает тон, — пишет Эрик Дешодт. — Если во время охоты в Фонтенбло она подвязывает лентой выбившуюся прядь волос, то на следующий день этто делает весь двор и весь Париж. Прическа "а-ля Фонтанж" до сих пор упоминается в словарях. Но счастье той, что ее придумала, оказалась не столь уж продолжительным. Год спустя Людовик уже скучает. Красотке находится замена. Похоже, она была глупа, но вряд ли это было единственной причиной опалы". Герцогине де Фонтанж король назначил пенсию в 20 тысяч ливров. Год спустя после потери преждевременно родившегося сына, она скоропостижно скончалась.

Подданные прощали своему монарху его любовные похождения, чего не скажешь о господах историках. "Царствование" маркизы де Монтеспан и ее "отставку" историографы связали с неблаговидными делами, такими, как "дело об отравлениях" (L"affaire des Poisons). "На следствии очень скоро заговорили о выкидышах, о сглазах, о колдовстве, о порчах, черных мессах и о всякой другой чертовщине, а вначале речь шла только об отравлениях, как явствует из его названия, под которым он фигурирует до сегодняшнего дня", — уточняет историк Франсуа Блюш.

В марте 1679 года полиция арестовала некую Катрин Деэй (Catherine Deshayes), мамашу Монвуазен, которую называли просто Вуазен (la Voisin), подозреваемую в колдовстве. Спустя пять дней был арестован Адам Кере или Кобре, он же Дюбюиссон, он же "аббат Лесаж" (abbé Lesage). Их допрос выявил или позволил вообразить, что в руки правосудия угодили ведьмы и колдуны. Этими, по выражению Сен-Симона "модными преступлениями", занимался, учрежденный Людовиком XIV, особый суд, прозванный Chambre ardente — "Огненная палата". В эту комиссию входили высокопоставленные чиновники под председательством Луи Бушра, будущего канцлера.

Как только в записях при ведении допросов стала фигурировать мадам де Монтеспан, Людовик их тотчас же запретил. Мать детей короля должна была быть вне подозрений и, когда судьи воспротивились высочайшей воле, королевским указом деятельность комиссии оказалась прервана. Оставшихся обвиняемых раскидали по разным тюрьмам, благодаря этому избежать костра удалось трем главным обвинителям маркизы де Монтеспан, которые извлекли выгоду от своих наветов на фаворитку. Получалось, что Атенаис получала от мамаши Вуазен лично или через посланцев склянки с различными колдовскими зельями и возбуждающими средствами. При помощи афродизиаков мадам де Монтеспан якобы хотела вернуть любовь охладевшего к ней короля. Поблекшая красавица вроде бы покупала заговоры на разлуку и приворотные средства. Серьезные историки утверждают, напрасно эта набожная женщина якшалась с подобными темными личностями, которые впутали ее участвовать в пародиях культа.

Большая часть любовниц "короля-солнце" оканчивали свои дни в монастыре и только Франсуазе д"Обинье (Françoise d"Aubigné), вдове Скаррон (Scarron), маркизе де Ментенон (marquise de Maintenon), удалось после смерти Марии Терезии выйти замуж за Людовика XIV. Однако это уже совсем иная любовная история.

Владимир Маяковский ушел из жизни 14 апреля 1930 года. О причинах его гибели продолжают спорить. Но не менее запутанной была и личная жизнь Владимира Владимировича. Это особенно проявилось во взаимоотношениях Маяковского с четой Бриков. Классический любовный треугольник составили Осип Максимович Брик, его жена Лиля Брик и поэт-футурист.

Сначала Владимир Маяковский  влюбился в младшую сестренку, 17-летнюю Эльзу Каган, выросшую позднее во французскую писательницу Эльзу Триоле. В июле 1915 года Эльза приехала в Петроград погостить к замужней сестре Лили. Маяковского она затащила к Брикам, чтобы тот прочитал свое стихотворение "Облако в штанах". Слушателям стихи понравились, а поэту-чтецу понравилась Лиля. Да что там понравилась, он влюбился!

Все свои стихотворения и поэмы — за исключением одной "Владимир Ильич Ленин" — Маяковский посвящал Лиле Брик. Французское имя Лили он одним махом переделал в Лилю. Заодно и Осипа перекрестил в Осю. Отдельное издание поэмы "Про это" было проиллюстрировано фотомонтажными снимками с различными изображениями Лили Брик. На одном из снимков замужняя дама бальзаковских лет красовалась в пижаме. Для просвещенных англичан это уже был "шокинг", для обывателя в Советской России — тем более. Владимир любил любить напоказ.

Известный критик Юрий Карабчиевский давно заметил, что "нет бестактности и подглядывания в замочную скважину" при описании личной жизни Маяковского, который сам "сделал все возможное, чтобы самые интимные детали его жизни могли обсуждаться как общественные явления, как исторические события, как факты жизни страны".

Вначале Маяковский снял квартиру недалеко от бриковской, но пропадал у пары днями и ночами. Позже троица заселила огромную квартиру. В целях экономии, жили втроем в самой маленькой. Маяковский писал любовнице шутливые записочки с игривым текстом. Вот только исследователей порой ставило в тупик упоминание в них… мужа: "Целую Оську в усы", "Целую Оську в …" (справа рисунок губ с усами), "Целую 1000 раз тебя и 800 раз Оську". Собственно говоря, мы рассказываем историю любви, а не свального греха.

В 1918 году Лиля и Вова снялись в киноленте "Закованная фильмой". В этот период поэт окольцевал любимую. На его подарке были выгравированы литеры ЛЮБ. Если непрерывно читать их по кругу, получалось: "люблюлюблюлюблю". Внутри кольца — "Володя". Как-то некий чиновник пренебрежительно отозвался о Брик в присутствии Маяковского. Владимир Владимирович влепил ему оплеуху: "Лиля Юрьевна — моя жена! Запомните это!" В своей предсмертной записке поэт написал: "Моя семья — Лиля Брик".

Андрею Вознесенскому старушка Брик зачем-то рассказала, что "любила заниматься любовью с Осей. Мы тогда запирали Володю на кухне. Он рвался, хотел к нам, царапался в дверь и плакал…". Володя требовал от своей рыжей Лили верности и постоянства, единственного, чего эта пылкая натура не могла ему дать.

У каждого из Бриков была на стороне другая семья. Поговаривали, Лиля чуть было не отравилась из-за режиссера Всеволода Пудовкина. Маяковский пережил роман с художницей Лилей Лавинской и сделал ей ребенка. "Мы с Осей больше никогда не были близки физически, так что все сплетни о "треугольнике", "любви втроем" и т. д. — совершенно не похожи на то, что было. Я любила, люблю и буду любить Осю больше, чем брата, больше, чем мужа, больше, чем сына. Про такую любовь я не читала ни в каких стихах, ни в какой литературе", — признавалась Лиля Брик, и у нас нет оснований ей не верить. — Когда умер Володя, когда умер Примаков — это умерли они, а со смертью Оси умерла я".

Без Оси Лиля прожила чуть больше 30 лет и умерла не от старости. 86-летняя женщина покончила с собой. Пусть не так, как утверждал приснившейся ей Маяковский. В ее дневнике есть такая запись: "Приснился сон — я сержусь на Володю за то, что он застрелился, а он так ласково вкладывает мне в руку крошечный пистолет и говорит: "Все равно ты то же самое сделаешь".

Игорь Буккер

Цезарь и падение нравов


Гай Юлий Цезарь, как писал бытописатель и придворный при дворе французских королей Брантом, "сам был не промах, недаром называли его петухом, что топчет всех курочек подряд; в Риме водилось немало рогачей по его милости, чему свидетельством еще и пословица, ходившая среди его солдат: Romani, servate uxores, moechum addicimus calvum, что означает: "Римляне, Цезарь идет, прячьте получше супруг; лысый наш вождь и развратник всех… вокруг!" Вот только уважаемый автор ошибается, когда утверждает, что Цезарь "избег звания рогоносца, которое заставлял носить других", благодаря своей находчивости и "мудрому изречению о невиновности жены Цезаря".

В пятитомной французской энциклопедии "История частной жизни" (под общей редакцией Филиппа Арьеса и Жоржа Дюби) можно прочесть следующее: "Мольеровских сюжетов на тему супружеской измены в Риме попросту не существовало, а если бы римляне имели о чем-то подобном представление, то Катон, Цезарь и Помпей стали бы образцово-показательными рогоносцами. Муж был хозяином своей жены, так же как он властвовал над дочерьми и прочими домочадцами; если жена ему изменяла, это, конечно, не доставляло ему удовольствия, это было нехорошо, но не более того: как если бы, например, неожиданно забеременела его дочь или рабы начали уклоняться от работы.

Если жена его обманывает, его обвинят в недостаточной бдительности или решимости, постольку поскольку он допустил супружескую измену; да еще, пожалуй, и в попустительстве общему падению нравов — по слабости его характера, подобно тому, как у нас обвиняют родителей трудных подростков в том, что те были излишне мягкими и избаловали своих детей, не сумев оградить их от контактов с уличной преступностью, представляющей серьезную угрозу общественной безопасности".

Собственно, сама история измены одной из жен Цезаря такова. Ежегодно римляне справляли праздник Bona Dea - Доброй Богини, на котором могли присутствовать исключительно женщины. В первых числах декабря 62 года до н. э. случился громкий скандал. Одна из служанок в доме верховного понтифика Цезаря обнаружила на женской половине мужчину, переодетого женщиной. Безбородому юноше из знатной семьи по имени Публий Клодий судьи вменяли не желание соблазнить Помпею, чтобы заняться преступной любовью с женой Цезаря, и не то, что он изобразил из себя трансвестита, а святотатство — оскорбление богини женщин в ее праздник.

Цезаря не смущало двусмысленное поведение супруги, а волновало то, что бабник Клодий пользовался популярностью у римского плебса и политические противники Цезаря мечтали заполучить его в свой стан. Для Гая Юлия предпочтительнее было иметь Клодия в числе своих друзей, а не врагов.

На суде Цезарь публично заявил, что не считает Помпею виновной в измене, а на вопрос судьи, почему же он с ней все-таки развелся, ответил, что на его жену не должно падать подозрение. Клодий был оправдан и стал верным помощником Цезаря в его борьбе за власть. Спустя десять лет после истории с адюльтером Клодия убили, впрочем, вовсе не по этой причине, а из-за его политических амбиций.

И спустя столетие римляне помнили об этом скандале, в результате дошедшем и до последующих поколений. Сенека писал: "Некоторые думают, будто деньги были заплачены в том суде, где Клодий обвинялся в тайном блуде с женою Цезаря и в осквернении таинств жертвоприношения, совершаемого, как принято говорить, от лица народа, видеть которое всякому мужчине возбраняется так строго, что даже нарисованных животных-самцов чем-нибудь прикрывают. Верно, судьи получили и деньги, но вдобавок (и это куда позорнее денежной сделки!) — возможность поблудить на закуску с замужними женщинами и подростками из знатных семей. В самом преступленье было меньше греха, чем в его оправдании. Обвиненный в прелюбодеянье поделился тем, в чем был обвинен, и перестал беспокоиться о своем благополучии, лишь когда уподобил себе своих судей".

Цезарь никогда не был верным супругом и непримиримые противники из числа соотечественников неоднократно упрекали его в безнравственности и разврате, говоря, что он был "мужем всех жен и женою всех мужей". Среди его любовниц были и царицы, например, мавританка Эвноя, жена Богуда. Если верить Светонию, больше всех женщин Цезарь любил Клеопатру.

"С нею он и пировал не раз до рассвета, на ее корабле с богатыми покоями он готов был проплыть через весь Египет до самой Эфиопии, если бы войско не отказалось за ним следовать; наконец, он пригласил ее в Рим и отпустил с великими почестями и богатыми дарами, позволив ей даже назвать новорожденного сына его именем", — писал этот летописец в "Истории двенадцати цезарей".

Весной 47 года до н. э. Цезарь и Клеопатра совершили двухмесячное путешествие на корабле в верховья Нила для осмотра великих памятников египетской старины. Однако египетской царице — земному воплощению богини Исиды — римский диктатор не спешил делать предложение руки и сердца. Более того, уехав в Рим, Цезарь оставил в Египте три легиона под командованием Руфиона, сына своего отпущенника, т. е. человека, стоявшего в иерархии лишь на ступеньку выше раба. По неписанному римскому обычаю даже отдельными легионами всегда командовали представители элиты. Это было прямое оскорбление царицы. Низкое происхождение военачальника в дополнение к его верности к дому Цезаря делала его безопасным для диктатора — Руфион не был способен проводить самостоятельную политику. Ну а как же быть с любимой женщиной? Да разве мало в Риме красоток?!

Цезарь не долго оставался холостяком. По деловым соображениям он в 59 году до н. э. женился на Кальпурнии, дочери видного политического деятеля, наместника Македонии и своего преемника по консульству Луция Кальпурния Пизона Цезонина (Lucius Calpurnius Piso Caesoninus). Именно его третья жена, после того как ей приснилось, что "в доме их рушится крыша, и что мужа закалывают у нее в объятиях: и двери их спальни внезапно сами собой распахнулись настежь", отговаривала Цезаря идти в сенат. Некоторые античные историки утверждают, что истыканный мечами Цезарь скончался на руках безутешной Кальпурнии.

 
Игорь Буккер

В марте 1891 года были напечатаны 25 афоризмов знаменитого английского философа и писателя Оскара Уайльда — своеобразное авторское предисловие к его скандальному роману "Портрет Дориана Грея". Черты нарциссизма были присущи не только главному герою, но и автору этого произведения. Уайльд очень быстро охладел к своей любимой супруге. И тому были причины.

Такой незаурядный художник слова и экстраординарная личность, каковым был Оскар Уайльд, наверное, мог появиться только в образцовой семье и у незаурядных родителей. Так и произошло. За некоторым исключением. Известность отца и матери Уайльда распространялась далеко за пределы Дублина — без преувеличения на всю Ирландию. Оба были людьми светскими, обеспеченными и разносторонне одаренными, увлекались кельтскими легендами и сказаниями. Сэр Уильям Уайльд выпустил том собранных им "Ирландских народных суеверий", леди Джейн Элджи Уайльд — "Древние легенды, мистические заклинания и суеверия Ирландии". Кроме того, чета Уайльдов были ирландскими патриотами. Еще до своего замужества Джейн Франческа Элджи (Jane Francesca Elgee), или Speranza (по-итальянски "надежда"), как юная поэтесса подписывала свои патриотические стихи, объявила войну Англии. Конечно, всего лишь публицистическую.

"Жрица у алтаря свободы" — так леди Уайльд аттестовала себя в письме сыну Оскару — познакомилась с неопрятным, нечесаным, небрежно одетым специалистом по ушным и глазным болезням Уильямом Уайльдом и влюбилась в этого, по ее словам, "лучшего собеседника в Дублине". Со стороны, правда, пара выглядела несколько комично: он — маленького росточка, она статная дама, "трагическая королева", так ее называли за глаза в дублинском бомонде. Однако близкие по духу люди поженились в 1851 году и с разницей в два-три года у них стали появляться на свет дети — два мальчика и девочка. Родители занимались их воспитанием, а не передали, как тогда было принято среди обеспеченных слоев, на руки боннам и воспитателям. За год до рождения своего второго сына Оскара, Уильям Уайльд удостоился высокого звания хирурга-окулиста королевы в Ирландии.

Еще до того, как сэр Уильям связал себя узами Гименея со Сперанцей, у него было четверо незаконнорожденных детей. Его старший сын, которого отец выдавал за племянника, сделал карьеру врача и стал профессором. Две дочери погибли в раннем возрасте, получив смертельные ожоги. Про сэра Уильяма ходили слухи, что во время своего пребывания в Швеции, он якобы переспал с женой принца, пока тот после операции на глазах носил повязку и ничего не видел.

Однако серьезный удар по реноме врача и джентльмена сэр Уильям получил от 19-летней дочери профессора Тринити-колледжа Мэри Трэверс, которая обвинила его в изнасиловании. Она родила от сэра Уильяма сына и подала на титулованного хирурга в суд за то, что он вступил с ней в половые отношения во время операции, предварительно усыпив хлороформом. Скандал оказался громким и стоил высокородному врачу двух тысяч фунтов судебных издержек. За честь супруга вступилась неукротимая Сперанца, несмотря на проделки мисс Трэверс, сочинившей от ее имени брошюрку, в которой во всех подробностях излагалось, как некий вымышленный доктор Квилп надругался над невинностью пациентки.

Их сын быстро смекнул, что его родители — люди разные, пусть их многое и объединяет. Каждый из них жил своей жизнью. Позже Оскар напишет: "Самая прочная основа для брака — взаимное непонимание". Оскар Уайльд любил отца, но взял сторону матери. И вопреки его же собственному утверждению, что "все женщины со временем становятся похожи на своих матерей. В этом их, женская, трагедия. Мужчины — никогда. В этом их трагедия мужская" — и дважды ошибся.

По утверждению современного биографа ирландского поэта Александра Ливерганта, с каждым годом Оскар "становился все больше похожим на мать, в чем и состояла его трагедия". "Гранд-дама", как величала себя мать Оскара Уайльда, внушала сыну, что его настоящий отец — поэт и патриот Смит О"Брайен. На роль его папаши претендовали и другие "патриоты". Вдобавок, внешне Оскар не был похож на Уильяма Уайльда.

"В моей жизни было два решающих момента, — отметит за несколько лет до смерти Оскар Уайльд. — Первый — когда отец отправил меня в Оксфорд. Второй — когда общество отправило меня в тюрьму". Образование его в полном смысле слова "образовало", а тюрьма — полностью разрушила. Женитьба на красивой, умной, богатой и прекрасно образованной девушке Констанс Мэри Ллойд (Constance Mary Lloyd) не входила ни в число первых, ни вторых. В этом очередной парадокс, на которые так падок был Уайльд. Впрочем, он оказывался разрешим еще при жизни литератора. Причина заключалась в том, что Оскар, как выразились газетчики "Нью-Йорк таймс" во время пребывания Уайльда в Штатах, был существом "двуполым".

Однако не одно только желание прикрыть ширмой брака "сомнительные сексуальные наклонности", которые подметил у Уайльда наблюдательный беллетрист и мемуарист Эдмон де Гонкур (Edmond de Goncourt), послужили толчком к супружеству. Есть предположения, что на этом союзе настаивала мать Оскара, не исключено также, что он женился на деньгах. Сперанца влюбилась в свою будущую невестку и между нею и Констанс установились дружеские отношения в обход Оскара, Даже свои нежные письма к ней леди Уайльд подписывала так же, как и сыну, по-итальянски: Madre devotissima - "Преданная мать".

Нельзя сбрасывать со счетов и характер самой невесты! В "изящной маленькой Артемиде с глазами-фиалками, копною вьющихся каштановых волос" Уайльд нашел верную и покладистую супругу, во всем покорную мужу, готовую разделить с ним его взгляды, привычки и вкусы. Найти такую жену, воспитанную в лучших традициях "Домостроя" или гарема, на гнилом Западе было трудно не только в наши дни, но и в момент зарождения движения суфражисток. "Когда ты станешь моим мужем, я прикую себя к тебе любовью и преданностью…", — такое обещание дала в письме жениху Констанс вскоре после помолвки. Не исключено, что жена Оскара Уайльда искренне любила его и беззаветно верила в его гениальность. Как и у родителей самого Оскара, у него было много общего с Констанс.

Оскар и Констанс познакомились в июне 1881 года. Всю вторую половину 1883-го и начало 1884 года Уайльд разъезжал с лекциями по английским, шотландским и ирландским городам. Между двумя влюбленными завязывается оживленная переписка. Оскар пишет ей нежные письма (порой по нескольку в день) или забрасывает телеграммами. "Моя дорогая и горячо любимая!… О гнусная правда жизни, что не позволяет нашим губам слиться в страстном поцелуе, хоть души наши и одно целое!… Без тебя я не живу!…" — страдальчески пишет ей Уайльд. Однако неплохо зарабатывает опостылевшими лекциями на свою женитьбу.

Свадьбу сыграли скромную: число приглашенных сведено к минимуму, зато в прессе — шумиха. Колонки светской хроники ведущих лондонских и дублинских газет описали в подробностях костюм жениха и платье невесты. После брачной церемонии молодожены отправились в свадебное путешествие в Париж. В столице Франции они поселились в самом центре, на улице Риволи, в недешевом отеле "Ваграм". Их медовый месяц продлился три недели. Пара культурно развлекалась, посещая музеи, выставки, мастерские импрессионистов и театры. Уайльд пишет стихи на французском, читает "Красное и черное" Стендаля и новинку — роман Жориса Карла Гюисманса "Наоборот", с которым потом будут сравнивать "Портрет Дориана Грея".

Уайльд и его жена наносят визиты сами и принимают гостей. Окружающие в один голос утверждают: Оскар без ума от своей молодой супруги. Александр Ливергант пишет: "Шерард засвидетельствовал пламенную любовь Уайльда, припомнив, как они с Уайльдом, ненадолго оставив Констанс в гостинице, отправились однажды прогуляться, и как Уайльд, не прошло и получаса, послал жене огромный букет (лилий, разумеется) с нежной запиской. Засвидетельствовала любовь мужа к жене и всезнающая пресса. "Он обожает свою робкую юную жену и гордится ею, — говорилось в одном лондонском таблоиде. — Проявляет, что для мужа редкость, огромный интерес к ее туалетам… Он — ее наставник в вопросах культуры и вкуса, профессор — в искусстве любви, он центр ее вселенной"".

Вернувшись с континента, Уайльд снова отправился в турне по стране с лекциями, но ненадолго. На лекцию "Красивый дом" в Дублине явилось мало слушателей. "Лекционный период" в жизни поэта закончился, зато отношения Оскара и Констанс вспыхнули с новой силой. Летом 1885 года родился первенец, любимчик родителей Сирил, а спустя полтора года — второй, Вивиан. После его появления на свет, любовь Оскара Уайльда к жене тускнеет. Его часто и подолгу не бывает дома. Даже, если дома гости и жена устраивает журфиксы. В начале их романа Оскар писал Констанс: "Без тебя я не живу", теперь рассуждает: "Для сохранения в семье здоровых отношений хозяина дома не должно быть ни видно, ни слышно".

Жена по-прежнему обращается к нему в письмах "мой герой" и "мой бог", многократно повторяет их общим знакомым, что его не стоит. В семье нет скандалов и семейных ссор. Здесь не принято выяснять отношения. Констанс не упрекает мужа отсутствием денег. Уайльды не бедствовали, но у Оскара был талант делать долги и с легкостью транжирить средства. Со стороны пара выглядела вполне благополучно. Перестав выполнять супружеские обязанности, Оскар Уайльд продолжал посвящать жене свои произведения и был с ней ласков. Одному своему другу Оскар признался: "Когда я женился, моя жена была красивой девушкой, белой и изящной, словно лилия, с пляшущими глазами и веселым, заразительным смехом, звучащим, как музыка. Примерно через год все ее изящество куда-то подевалось; она подурнела, стала грузной, бесформенной". Если верить другу, то это признание Уайльд сделал в то время, когда Констанс была беременна первым ребенком.

С детьми Оскар возился подолгу, читал сыновьям, особенно когда они болели. И пел им ирландские народные песни. Большой и полный мужчина становился в детской на четвереньки и изображал медведя или льва. Похоже, Уайльд уделял своим ребятишкам едва ли не больше времени, чем жена. Констанс вела светский образ жизни и выходила в свет со своей свекровью, которой не жаловалась на частые отлучки Оскара. В одном только 1891 году Уайльд трижды посетил Париж и все три раза без жены. Оскар очень быстро загорался и также быстро остывал. Менее двух лет пробыл он и главным редактором журнала "Женский мир", который ему до смерти надоел.

"Порывает Уайльд с "женским миром" и в переносном смысле, — пишет в книге-биографии Александр Ливергант. — В 1886 году, всего через два года после свадьбы, в его жизни появляется семнадцатилетний канадец Роберт Росс, маленький, смуглый, скромный, радушный юноша, который завоевывает Уайльда тем же, что и жена Констанс, — преданностью, постоянством. Уайльду он останется предан не только при жизни, но и после смерти: согласно завещанию Росса, его прах в 1918 году захоронят в могилу Уайльда". Это для нормального мужика Лолита лучше 15-летнего капитана, но для любителя парадоксов все поставлено… с ног на голову. Далее в жизни талантливого писателя Оскара Уайльда будет уже не любовь, а сплошное непотребство — увлечение мальчиками, суд и тюрьма, после выхода из которой он так больше ничего не напишет.

http://www.pravda.ru