Две крепости в Тбилиси смотрят друг на друга через реку Куру — это остатки Метехского замка и развалины статной Нарикалы, заложенной, как предполагают некоторые исследователи, еще Александром Македонским. Из их узких бойниц смотрит сама история, и многое помнят эти грозные стражи. Бережно хранит предания о возникновении Тбилиси и память народная. Грузинский летописец Л. Мровели так повествует об охоте царя Парнавоза (302—237 гг. до н.э.).
«В этот день вышел царь на охоту и на Дигомском поле погнался за оленями. И бежали олени по ухабам и рытвинам тбилисским. Парнавоз преследовал их, пустил стрелу и попал в оленя… Пробежал еще немного олень и упал у подошвы скалы».
Этот отрывок из летописи имеет общие корни с народным грузинским преданием, в котором рассказывается, как грузинский царь, охотясь однажды в вековом лесу на месте, где теперь находится Тбилиси, ранил оленя. Истекая кровью, олень свалился на бегу в теплый серный источник и, омыв рану в воде, быстро вскочил и скрылся в лесу. Царь исследовал этот источник и, найдя его теплым и целебным, приказал заселить эту местность.
Есть у этого старинного предания и другой вариант.
Однажды охотился царь в ущелье реки Куры, вблизи от Мцхеты — тогдашней столицы Грузии. Царю удалось подстрелить фазана, и убитая птица упала в густую чащу, где охотникам не сразу удалось ее найти. Каково же было удивление царя, когда после долгих поисков фазана нашли почти сваренным! Птица лежала в горячем источнике, и царь решил основать в этом чудесном месте город.
Так повествуют об основании города древние легенды, известные каждому грузину. С самого начала своего возникновения город назывался Тбилиси (от слова «тбили» — теплый), что зафиксировано не только в легендах и преданиях, но и в многочисленных исторических документах, начиная с древних летописей. Сухие строчки летописи «Картли Цховреба» рассказывают, что «Вахтанг Горгасали строил город Тбилиси и положил его твердыне основание, а сын его Дачи достроил стены Тбилиси и, как было завещано Вахтангом, сделал город царской резиденцией».
Родословная Тбилиси начиналась на правом берегу Куры — в районе серных бань, приблизительно между нынешним Метехским мостом и плотиной «300 арагвинцев». Многие бани сохранились в Тбилиси со старых времен, и среди них старейшая Ираклиевская баня, за владение которой еще в XVI веке спорили члены царской семьи и князья церкви.
Все банные помещения находятся сейчас ниже уровня земли; они перекрыты круглыми сводами и освещаются через стеклянный фонарь над куполом банного зала. В старину время купания в банях не ограничивалось, и уже помывшиеся люди могли оставаться в них хоть до утра. Тбилисские бани были своего рода «клубами», где горожане любили проводить свой досуг, здесь назначали деловые встречи и даже задавали обеды. Городские свахи в специальные дни нередко устраивали в банях смотрины.
О тбилисских серных банях с восторгом писал А.С. Пушкин, приехавший в Тбилиси в 1829 году: «От роду не встречал я ни в России, ни в Турции ничего роскошнее тифлисских бань». Через 100 лет после поэта писатель А. Толстой так же восторженно утверждал, что «сидя в мраморном бассейне, человек чувствует себя не то Помпеем, не то Лукуллом».
Самое раннее письменное упоминание о Тбилиси относится ко второй половине IV века, когда Иран укрепил свое политическое влияние в восточной части Грузии. В древней летописи говорится, что около 368 года питиахш (наместник) персидского шаха, избрав своей резиденцией укрепленный город Тбилиси, приступил к возведению дополнительных крепостных сооружений на Сололакской горе. Делалось это в противовес Мцхета — древней столице грузинских царей, за действиями которых и должны были наблюдать питиахши.
На протяжении своей многовековой истории Тбилиси пережил немало тяжелых испытаний. С древнейших времен через город шли торговые пути с Запада на Восток, и кто только не воевал с Тбилиси, не брал его штурмом. Из века в век шли на него войной, грабили и разрушали иранцы и турки, хазары и арабы, византийцы и хорезмийцы, армии Чингисхана и Тамерлана. Сорок раз за время своего существования Тбилиси поддался опустошительным вражеским нашествиям, во время которых истреблялось его население, сжигались царские дворцы и жилища простых горожан, расхищались сокровища, уничтожались бесценные памятники грузинской культуры. Но город никогда не склонялся перед полчищами завоевателей и каждый раз вставал из руин и пепла еще более прекрасным.
Своими мероприятиями по укреплению политического единства страны и подъему ее хозяйственной и культурной жизни прославился царь Давид IV, прозванный за свою созидательную деятельность Давидом Строителем. Он восстановил независимость Грузии от сельджуков, вел борьбу с крупными феодалами, создал постоянное войско. В период правления этого царя (1089—1125) в Тбилиси основываются больницы и дома призрения, сооружаются новые здания, водоводы и караван-сараи. Дальнейшее развитие получают ремесла и торговля: сорок молодых людей были отправлены в Константинополь для получения высшего специального образования. По свидетельству иранских историков, тогдашний Тбилиси был богатым и многолюдным городом, изобиловавшим садами и виноградниками. В нем было 68 бань, в которых «лилась горячая вода без огня». Тбилисские ремесленники изготавливали прекрасные инкрустированные уздечки, седла и колчаны; оружие и художественные изделия из керамики, драгоценных металлов, эмали и кожи пользовались доброй славой во всех странах Передней Азии и даже в далекой Индии. В Тбилиси занимались производством стекла и изделий из хрусталя, на городских рынках продавали ртуть и воск, бобров и выдр. На базары средневекового Тбилиси приходили караваны верблюдов и лошадей с богатыми товарами, здесь сгружались с арб огромные бурдюки с вином, здесь размещались торговые ряды с медной посудой (тазами и подносами) и ряды с глиняными кувшинами, мисками и тарелками.
За торговыми рядами со свертками шелковой ткани, парчи и сукна чувствовался то острый пряный аромат от лавок с перцем, имбирем, шафраном и гвоздикой; то резкий запах кожи, исходивший от шорных рядов и складов, заваленных конской сбруей, седлами и мягкими азиатскими сапогами. Особые ряды благоухали редкими бальзамами, среди которых можно было отыскать и ценные снадобья — касторовое или розовое масло, ревень или зеленую банную глинку, мгновенно удаляющую волосы.
На тбилисском базаре ковали лошадей, брили головы, шили бурки и папахи, играли в нарды… Разноязыкая речь — грузинская, армянская, персидская, турецкая, еврейская, русская — смешивалась с криками погонщиков, песнями ашугов, перестуком молоточков в мастерских чеканщиков, дыханием кузнечных мехов. А рядом жарили шашлыки и толпился праздный люд, азартно повышая ставки на петушиных боях и схватках баранов.
Периоды мирного развития Тбилиси были сравнительно недолгими. Чтобы вырваться из бедственного положения и найти союзника в борьбе с очередными врагами, в XVIII веке Грузия обратилась за помощью к России. Но политические и культурные связи Грузии и России начались гораздо раньше: первые грузинские послы появились при дворе московского царя еще в XV веке. Они искали сближения с могучим северным соседом, и царь Иван Грозный направил тогда в Грузию отряд казаков. Еще более прочными стали русско-грузинские отношения в XVIII веке, когда в 1722 году во время персидского похода Петра I между русским царем и Вахтангом VI был установлен военный союз.
Средневековый Тбилиси славился и как город замечательных поэтов, здесь расцвел гений Ш. Руставели, И. Шавтели, М. Хонели и других. Крупных успехов достигли науки, литература и искусство; в кельях монахов, на состязаниях стихотворцев в царских дворцах прославленные поэты перекидывались шаири (четверостишиями), здесь процветала духовная и светская литература.
С Тбилиси связаны многие великие имена и русской литературы. «Через Грузию неизбежно проходят в сердечном плане русские поэты», — сказал Н. Тихонов. Этот город был всегда притягателен для русских поэтов, писателей и художников; они связывали с ним свою судьбу, а покидая Тбилиси, мысленно всегда возвращались к нему. «Волшебным краем» называл этот город А.С. Пушкин, который был до глубины души взволнован приемом, который оказали ему в Тбилиси. «Я не помню дня, — писал поэт, — в который бы я был веселее нынешнего; я вижу, как меня любят, понимают и ценят, и как это делает меня счастливым».
В Тбилиси и Грузии жили писатели-декабристы В. Кюхельбекер, А. Бестужев-Марлинский, А. Одоевский, поэты пушкинской плеяды — Д. Давыдов, А. Шишков, В. Тепляков. В Тбилиси служил корнет Нижегородского драгунского полка М. Лермонтов, сосланный на Кавказ за стихотворение «На смерть поэта» и посвятивший Грузии своих «Демона», «Мцыри», «Дары Терека» и другие произведения. Из Тбилиси поэт писал: «Если бы не бабушка, то, по совести говоря, я бы охотно остался здесь».
Через 14 лет после отъезда М. Лермонтова сюда приехал Л. Толстой. Готовясь вступить в Кавказскую армию, он поселился в доме немецкого колониста и вел дневники о своем пребывании в Грузии. Здесь Л. Толстой написал свое первое произведение «Детство», а десятилетия спустя — повесть «Хаджи-Мурат», в которой отразились многие из его тбилисских впечатлений.
Не один раз бывал в Тбилиси русский драматург А. Островский. В 1883 году, увидев в грузинском театре актрису М. Саларову-Абашидзе в роли Полины из пьесы «Доходное место», он сказал ей: «Пока вы живы, моя Полина не умрет». Свой первый рассказ «Макар Чудра» молодой Алексей Пешков опубликовал в тбилисской газете «Кавказ» и впервые подписал его именем «Максим Горький». Поэма «Девушка и смерть», наброски к легенде «Данко», несколько рассказов — все это тбилисский период творчества М. Горького. В разное время через Тбилиси пролегали литературные пути Г. Успенского, А. Белого, Д. Фурманова и других писателей и поэтов. В Тбилиси находили добрых друзей В. Маяковский, С. Есенин, Б. Пастернак, О. Мандельштам, К. Паустовский. С Тбилиси связаны имена художника И. Айвазовского и композитора П. Чайковского, В. Немировича-Данченко и Ф. Шаляпина; здесь бывали А. Чехов, И. Репин, А. Рубинштейн, М. Балакирев, художники В. Васнецов и В. Верещагин.
Друзей у русских писателей и других выдающихся деятелей русского искусства в «теплом» городе Тбилиси было немало. Многие останавливались в гостеприимном доме князя Александра Чавчавадзе — поэта-романтика и образованнейшего человека своего времени. Современники говорили о нем: «Все, что приезжало из Петербурга порядочного и сановитого, молодого и старого, составляло принадлежность гостиной князя. Прелестное семейство его… было в Тбилиси единственным, в котором заезжие гости с Севера и Запада находили начало святого грузинского гостеприимства в полном согласии с условиями образованного европейского общества».
С Тбилиси и семейством князя А. Чавчавадзе была тесно связана судьба А. Грибоедова, который, по словам одного из современников, «любил Грузию так пламенно, так чисто, как редкие любят даже родину свою». В доме своего тестя

Индонезия раскинулась на бесчисленных островах, и каждый из них — поистине «остров сокровищ». Обычно считается, что в составе Индонезии 3000 островов, на самом же деле их около 14000. Многие из них необитаемы, а некоторые такие маленькие, что можно только удивляться, как такая малость земной тверди удерживается в море.
В XVI веке, перед приходом на Яву голландцев, на месте современной Джакарты располагался небольшой торговый город Сундакелапа. Это было время пиратства в открытых морях, контрабанды и широкой торговли пряностями, ради которых в эту часть света направлялись португальцы, голландцы и англичане. Все они враждовали друг с другом, поэтому и не стеснялись прибегать к самым коварным приемам борьбы. В своей междоусобице они старались заручиться поддержкой и помощью местного населения.
В 1522 году в Сундакелапе появились первые голландские мореплаватели, которые сначала основали здесь торговую факторию, а потом им позволили построить крепость. Портом Сундакелапа тогда владел султан княжества Бантам, который дал новое название городу — Джаякерта. Узнав о возведении крепости, султан обратился за помощью к англичанам, однако и совместными силами они оказались слабее голландцев. В конце мая 1619 года голландский флотоводец Ян Питерзон Кун завоевал почти незащищенное поселение, потом голландцы сожгли торговые склады англичан и стерли город с лица земли. Во время столь бурных событий они как-то вдруг вспомнили, что их крепость не имеет названия, и дали ей имя Батавия. Так называли Голландию еще в начале нашей эры — в те времена, когда ее населяли воинственные племена батавов: голландцы считают себя их потомками.
Территорией бывшей Джаякерты завладела Ост-Индская компания, которая построила здесь новый портовый город, защитив его стеной и береговыми укреплениями. Однако и в новом городе голландцам не раз становилось жутко, когда гремели бубны и барабаны и воины-индонезийцы, ожесточенные чужеземным вторжением, собирались в лесах вокруг Батавии. В течение долгих лет горожане боялись нападения и не осмеливались выходить за пределы города даже за продуктами. Их доставляли им сюда извне по соглашению с султаном княжества Матарам, а тот не всегда регулярно снабжал их продовольствием.
Созданная на европейский манер, Батавия впоследствии стала столицей Ост-Индской компании на Яве. Со временем торговые связи Батавии расширились, а вместе с ними рос и город, жизнь в котором становилась все роскошнее. Купцы постепенно проникали все дальше в центральную часть острова, а в город съезжалось все больше людей, которые хотели сколотить состояние прежде, чем их скосит лихорадка. Сначала Батавию населяли одни мужчины, но к началу XVIII века в городе появились и женщины.
Как и в других голландских колониях, в Батавии все делалось по образцу родной земли, вплоть до каналов, которые были хороши уже по одному своему замыслу. Кроме того, голландские дамы использовали их как общественные бани, пока не переселились в дома с водопроводами. Во время колониального господства, кроме многочисленных каналов, в городе было построено много каменных складов, жилых домов и церквей.
В течение XVII века Батавия была центром торговли со многими странами, ее склады и корабли были заполнены товарами, прибывающими из всех районов Индонезии, а также из Персии, Индии и Японии. Но в XVIII веке роль Батавии стала падать: в 1732 году в городе разразилась эпидемия малярии, которую доктора бессильны были остановить. Многие жители переселились из города в сельскую местность, а генерал-губернатор перенес свою резиденцию из Батавии в город Богор. Со временем жизнь наладилась, однако к XIX веку старая бухта Сундакелапа уже не справлялась с возросшими перевозками, поэтому в Батавии был сооружен новый порт — Танджунгприок.
В 1942 году Батавия была захвачена японскими войсками. Чтобы заручиться поддержкой местных жителей в войне против США и их союзников, японские власти оказали поддержку некоторым индонезийским лидерам, а заодно вернули городу прежнее название, правда, несколько усеченное. Батавия стала Джакартой. Три года японской оккупации в облике города видимых следов не оставили, так как новое строительство здесь не велось.

Древние хроники, выдавленные стилом на листьях талипотовой пальмы, сообщают, что первое государство на Цейлоне основал индийский царевич Виджайя. Изгнанный из отчего дома за строптивость, он набрал отряд смельчаков и ушел искать счастье за море. Произошло это в VI веке до нашей эры, с того времени и ведет свое начало история Цейлона.
Греки называли этот остров Тапробаном, арабские купцы времен Синдбада-морехода нарекли его Серендибом, а Цейлоном его назвали англичане. Местные же жители с древнейших времен именовали свою родину «Шри-Ланка»

Город Уасет, который в Библии упоминается под именем Но, греки называли «стовратными Фивами». Знаменитая столица фараонов простиралась на правом берегу Нила. Около реки поднимались величественные храмы бога Амона, за ними тянулись дворцы фараонов и важных сановников и теснились узкие, темные и прохладные улицы. Шум и движение жизни наполняли этот цветущий город.
Совсем другой вид имел город на левом берегу реки. Там тоже поднимались величественные здания и храмы, но они стояли особняком, далеко один от другого, и окружены были глиняными домиками. Все здесь было тихо и торжественно. Если на правом берегу Нила над городом стоял непрерывный гул, то здесь царили тишина и неподвижность, нарушаемые лишь отправлением религиозных культов. А между тем к этому берегу тоже причаливали тысячи барок и длинные процессии двигались по долине к горе. Но привозили эти барки умерших, и процессии шли за гробами. Это были другие Фивы — город мертвых. В этой Долине царей находятся 62 гробницы, принадлежащие в основном фараонам Все они давно и хорошо изучены, но не все открыты для посещения.
В самом центре Долины царей, в окружении других усыпальниц, расположилась гробница фараона Сиптаха. Он правил недолго и, по-видимому, не оставил памяти о себе. И тем не менее его гробница с огромным саркофагом украшена очень богато. Длина ее вместе с коридором составляет 105 метров, что значительно больше, чем у многих других гробниц.

Калькутта — сравнительно молодой город, ему всего лишь чуть больше 300 лет, а возникновение его связано с деятельностью Ост-Индской компании. В конце 1687 года Д. Чарноб, служащий компании, получил от правившей в Дели династии Великих Моголов разрешение основать в деревушке Сутанути, которая славилась своими ярмарками, торговую факторию. Учреждение фактории состоялось в 1690 году, который и принято считать датой официального рождения Калькутты.
Основатель города Д. Чарноб и предположить не мог, какое значение для Индии будет иметь заложенный им порт. Сам он потом женился на бенгальской девушке, перенял индийский образ жизни, правил суд под баньяном и мирно окончил свои дни под его зеленой листвой. Гробница в старой церквушке Святого Джона — единственная вещественная память об основателе Калькутты.
Через шесть лет для охраны фактории англичане построили крепость — форт Уильям, а еще через три года им было даровано право собственности на земли, где располагалась эта фактория. Ост-Индская компания процветала здесь до середины XVIII века, а потом ее земли были захвачены правителем Бенгалии. Однако уже через полгода англичане вернули свои владения, и Калькутта стала столицей Британской Индии, оставаясь ею до 1911 года.
От английского владычества в Калькутте остался «Мемориал Виктории» — одна из главных достопримечательностей города. Первый камень в основание мемориала был заложен будущим королем Георгом V в 1906 году, а все строительство закончилось к 1921 году. Но еще долгие годы продолжалась отделка мемориала, и четыре его боковых купола были завершены лишь в 1935-м.
«Мемориал Виктории» окружен небольшим парком с прудами, каналами, посыпанными ярко-красным песком аллейками и геометрически подстриженными кустами. На полпути к главному входу посетителей встречает сама королева, восседающая на бронзовом троне со скипетром в руке и при всех остальных королевских регалиях. Это одна из немногих статуй колониального периода, которая сохранилась в Индии после обретения страной независимости.