Знаменитый «отец истории» Геродот Галикарнасский знал семь чудес света. Он совершил большое путешествие (даже по нашим меркам), посетил многие страны, знакомился с людьми и записывал все, что узнавал об их прошлом, «чтобы прошедшие события с течением времени не пришли в забвение». Так возникли девять книг его «Истории».

Но впервые чудеса света, ограничив их семью, классифицировал и описал Филон Византийский, о котором исторических сведений сохранилось очень мало. Когда он родился, как выглядел, чем добывал хлеб насущный, когда умер — всего этого мы не знаем и вряд ли когда узнаем. Но одно известно достоверно: сохранилось тоненькое (12 страниц) его сочинение, которое называется «О семи чудесах света». Из этой небольшой «книжечки» мы можем узнать еще и о том, что ни одно из описанных им чудес света сам он, собственными глазами, не видел. Правда, Филон Византийский описывает иные чудеса, не те, которые принято считать классическими. Так, например, Фаросский маяк он не считает чудом, но зато в его труде подробно рассказывается о вавилонских стенах. В его сочинении не упоминается Мавзолей в Галикарнасе, а часть страниц, касающихся описания храма Артемиды, к сожалению, утрачена. От тех далеких античных времен нас отделяют тысячелетия. Все в мире с тех пор неузнаваемо изменилось. Люди создали много такого, о чем древние народы не могли и мечтать. Однако сила и слава древнего искусства оказались вечными.

На века и тысячелетия застыли воплощенные в камне мечты и чаяния человечества о вечной жизни, о стремлении к божественному совершенству. Древние камни дворцов, храмов и городов рассказывают нам о великих и трагических страницах истории...

Путешествуя по древним письменам, по руинам крепостей и храмов, по улицам и площадям древних городов, мы совершаем не просто экскурс в историю любопытства ради. Это и познание человечеством самого себя, ибо без знания прошлого не просто нет будущего, без него вся жизнь зачастую теряет смысл. Эти древние города жили, торговали, бурлили ежедневными заботами, их жители строили дворцы, создавали шедевры задолго до нашей эпохи. И в этом мире родилась гигантская духовная культура, не состарившаяся и через тысячелетия. Наоборот, архитектурные творения современности во многом следуют шедеврам древности.

Почти 2000 лет назад при извержении Везувия погибли три цветущих италийских города, но с возрождением погребенных городов перед глазами людей нового времени впервые предстал античный мир во всей своей полноте. Раскопки в Помпеях сильно заинтересовали И.В. Гете, и для своего дома в Веймаре поэт заказал копию с помпейской настенной живописи. В Гете-парке была создана своеобразная «помпеяна» — римский домик и статуя со змеями. Эти увлечения Гете отразились и на его творчестве веймарского периода.

Открытие античных городов повлияло на европейский и русский классицизм, охвативший все виды духовной культуры. Пышные формы барокко уступили место благородной простоте и спокойному величию античного искусства и архитектуры.

Большой интерес к памятникам этих городов проявили зодчие, работавшие в России Чарлз Камерон, например, создавая комплекс бань в Царском селе, завершил его легкой галереей. «Камеронова галерея» с ее широким шагом ионических колонн напоминает портик загородных вилл на поэтических помпейских росписях.

Раздел посвящен необыкновенным архитектурным сооружениям, самым древним уникальным постройкам и современным зданиям. Он расскажет не только о самих сооружениях, но и о той реакции, которую они вызывали у современников. Любой из читателей сам мог бы составить такую книгу, ведь древний мир оставил нам в наследство столько удивительных памятников (и не только архитектурных), что в одной книге обо всех рассказать просто невозможно.

Знаменитые города мира тем и знамениты, что любой человек может назвать их достопримечательности независимо от того, был он в этих городах или нет. Стоит только упомянуть имя французской столицы — и сразу встают перед глазами виденные в фильмах или на фотографиях огромный Лувр, знаменитый Собор Парижской Богоматери, Эйфелева башня.

Один немецкий ученый назвал Италию «огромным Лувром», но и это определение кажется слишком слабым. Где найти слова, чтобы воспеть красоту каналов Венеции, площадей Пизы и Сиены, полностью сохранивших облик средневековья, центральных кварталов Флоренции и Болоньи, известный всему миру фонтан Треви.

И еще одна цель была у создателей этой книги. Кончается второе тысячелетие, человечество стоит на пороге третьего. Сумело ли оно достойно продолжить и сохранить те традиции, то мастерство, которое нам досталось от древних времен.

Смогло ли оно продолжить список тех древних «семи чудес», чтобы благодарная память человечества навсегда сохранила образы удивительных творений гениальных мастеров

На высокой горе, поднимающейся над седым Днепром, раскинулась широкая и величественная площадь Богдана Хмельницкого. Здесь сверкает ровный и чистый асфальт, ходят трамваи и троллейбусы, но стоит только оглядеться, как на вас сразу же повеет древностью. Неподалеку от площади, по левой стороне Владимирской улицы, сохранились остатки Золотых ворот, выстроенных в 1037 году — во время правления князя Ярослава Мудрого. За ними высится знаменитый Софийский собор, заложенный князем в том же году в память победы над печенегами…
Немного найдется в мире городов, вокруг возникновения которых происходило бы так много споров в среде ученых историков, археологов и любителей древности. А начало этим многочисленным дискуссиям положил Нестор-летописец, который в «Повести временных лет» поместил легенду, согласно которой апостол Андрей в I веке побывал в Поднепровье и на одной из киевских гор водрузил крест как символ будущего города.
«Повесть временных лет» начинает последовательное изложение истории Киева как столицы Древнерусского государства с 862 года. Однако и сам летописец пытался докопаться до ответа на вопрос: «Откуда есть пошла Русская земля и кто в Киеве нача первее княжиты». Археологические раскопки свидетельствуют, что территория нынешнего Киева была заселена уже в I веке до нашей эры. Возникшие здесь поселения своего наивысшего развития достигли ко II—III векам, после чего началось их постепенное угасание. С IV века славянское население здесь стало проживать постоянно, и с этого времени город начал расти и развиваться.
Однако проблема происхождения Киева, как указывалось выше, постоянно привлекала к себе внимание ученых, которые приходили к самым противоречивым выводам о времени основания города и об этническом происхождении его основателей. Начальные шаги города над Днепром чаще всего связывали не со славянами, а с другими народами — сарматами, готами, гуннами, норманнами, аварами. Так, например, основываясь на некоторых древнескандинавских источниках, Киев отождествляли с городом Данпарстадом — легендарной днепровской столицей готов. В «Старшую Эдду» вошли, в частности, «Речения Хамди» — один из вариантов истории несчастной Сванхильды, выданной замуж за готского короля Германариха и казненной им самым жестоким образом. Хамди и два его брата, отправившиеся в путь, чтобы отомстить за смерть сестры, попадают в столицу готского короля, где видят «дворец готов и склоны глубоких берегов». Некоторые исследователи (например, Г. Вигфуссон) встречающееся в тексте «Речений Хамди» слово «djupat» (глубокий) пытались исправить на «Danpar» (Днепр) и таким образом объединить ставку Германариха на Днепре и Киев в одно.анпарстад упоминается также в «Песне об Аттиле», «Херварасаге», «Песне о Хльоде и Анганте», но и отсюда можно сделать вывод лишь о том, что в Приднепровье существовал какой-то политический центр готов, однако это вовсе не означает, что он располагался на территории современного Киева.
Древнерусская легенда повествует, что Киев основали три брата — Кий, Щек и Хорив, и легенда эта в древней Руси была очень известной: так или иначе она вошла в состав всех летописей, которые освещают начала древнерусской истории. В «Повести временных лет» у Нестора-летописца читаем:
«Полем же жившем особе и володеющем роды своими, иже и до сее братье бяху поляне, и живяху каждо съ своим родом и на своих местах, владеюще каждо родом своим. И быша три брата: единому имя Кий, а другому Щек, а третьему Хорив, и сестра их Лыбедь. Седяше Кий на горе, где же ныне Увоз Боричев, а Щек седяше на горе, где же ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, от него же прозвася Хоревица. И створище град во имя брата своего старейшего, и нарекоша имя ему Киев».
Аналогичные рассказы есть и в тех кодексах, которые отражают другие летописные традиции, нежели «Повесть временных лет». Легенда об основании Киева тремя братьями вскоре после своего возникновения вышла за пределы Руси и распространилась среди соседних народов, в первую очередь — западных славян. Со временем это предание перекочевало и в неславянские страны: подвергаясь определенной переработке, оно нашло свое отражение в «местных источниках» (например, армянский вариант киевской легенды встречается в «Истории Тарона» Зеноба Глака).

Пестрая клетка всегда популярной шотландки, шотландское виски, шотландская волынка, шотландская шерсть, шотландские стрелки, шотландская овчарка… Сколько известных всему миру названий и понятий связано с Шотландией! На ее земле жили и творили Р. Бернс и В. Скотт, и современные шотландцы бережно хранят все реликвии своей бурной истории.
А еще Шотландия — это трубы, трубы, трубы… Сколько каминов в домах, столько и труб, которые торчат над Эдинбургом — древней столицей Шотландии. Его расположение в центре богатейшей сельскохозяйственной местности способствовало раннему возвышению города. Купцы Эдинбурга вели оживленную торговлю с Фландрией, Скандинавией и Северной Германией.
История города, не до конца ясная еще и сегодня, уходит в глубь веков и начинается с замка, который словно вырастает из крупной базальтовой скалы. Вплоть до середины XVIII века история Эдинбургского замка была и историей самого города. Первые сведения о нем восходят к XI веку — времени правления Малькольма III, сына короля Дункана, по легенде убитого Макбетом. Памятью об этом периоде в истории замка и города осталась скромная часовня Святой Маргариты на вершине Замковой скалы, названная в честь набожной жены сэра Малькольма.
Возможно, здесь еще раньше стояла крепость, из-за которой пикты — коренное население Шотландии — в течение двух веков сражались с англосаксами, пришедшими на Британские острова с континента. В VII веке саксы надолго овладели крепостью, и вплоть до XI века Эдинбург находился в подчинении Нортумбрии — самого могущественного из англосаксонских королевств.
Первоначально город был известен под названием «Данэдин», что по-кельтски означает «крепость, стоящая на склонах гряды». Но, возможно, в средние века по созвучию с именем нортумбрийского короля Эдвина англосаксы стали именовать свой город Эдвинсбургом. Впоследствии оба названия соединились, что и привело к современному имени города.
В течение многих веков маленькая и небогатая Шотландия вела борьбу за свою независимость и за утверждение своей самостоятельности, и на долю Эдинбурга в этой борьбе выпало многое. На протяжении почти всего средневековья город был вовлечен или в длительные кровавые войны с Англией, или в утомительные пограничные конфликты.
В 1296 году английский король Эдуард I захватил замок, который оставался в руках англичан 17 лет. Архив и ценности шотландских королей были вывезены в Лондон, но шотландцы не хотели сдаваться, и потому войска графа Морея решили отвоевать замок. Старинное предание повествует, что в войсках графа оказался солдат, который еще до захвата замка англичанами обнаружил путь на неприступной скале, по которому по вечерам уходил в город на свидание со своей возлюбленной. Он и помог графу Морею, у которого было всего 30 воинов, ночью тайно подняться по скале и захватить англичан врасплох.
Шотландцы отвоевали замок, но все замковые сооружения, кроме часовни Святой Маргариты, оказались почти разрушенными. Через 40 лет шотландцам снова пришлось отвоевывать свой замок, и снова они уступали англичанам в силе и численности. Однако и на этот раз шотландцам помогла смекалка. В замок послали группу переодетых воинов якобы для продажи вина и продовольствия. «Торговцы» так расположили свои товары, что помешали закрыть ворота, и это позволило ворваться шотландским войскам.
К самому подножию Эдинбургского замка подступает Старый город. По гребню скалы, с запада на восток, проходит Хай-стрит — главная и единственная улица Старого города, по которой может проехать автомобиль. Остальные улицы настолько узки, что местами из окна одного дома можно шагнуть в окно противоположного Эта улица сбегает к королевскому дворцу Холируд — летнему дворцу Марии Стюарт.
Прямая, как стрела, Принсес-стрит (улица Принцев) делит Эдинбург на две части. В первой половине XIX века здесь возникли живописные сады. Когда начали возводить церковь Святого Иоанна, было запрещено строить здания на южной стороне Принсес-стрит, но владельцам домов разрешили огородить ее решеткой. Было осушено дно озера Нор Лох, которое плескалось у подножия Замковой скалы. После этого городской совет Эдинбурга объявил о продаже участков земли, но с условием, чтобы на них были разведены сады или просто зеленые лужайки, которые украсят город.
В начале 1820-х годов здесь проложили первые лужайки, высадили деревья, и вскоре в состоятельных кругах Эдинбурга стало модным иметь ключ от садов на Принсес-стрит. Почетное право пользоваться таким садом было предоставлено английскому писателю В. Скотту, памятник которому стоит в Восточном саду. Эта сложная каменная конструкция высотой 60 метров, напоминающая шпиль готического собора, вырастает из квадратной башни, каждая сторона которой прорезана стрельчатыми арками. Через них видна статуя прославленного писателя, выполненная из белого мрамора. Вальтер Скотт «сидит» с книгой на коленях, а рядом с ним его любимая собака, преданно глядящая на своего хозяина. Завершает памятник шпиль, разделенный поясами галерей на этажи: все ниши «заселены» героями романов В. Скотта.
В недрах современного Эдинбурга расположился подземный квартал — «запертый город» Мери Кинг, в котором во время чумной эпидемии XVII века были изолированы сотни жителей. «Запертый город» находится под улицей Королевская Миля, названной так потому, что по ней королева проходила ровно милю до собора. До XVII века на этой улице решались политические и финансовые дела, процветали ремесла и торговля, день и ночь были открыты питейные заведения.
Коммерсанты и наемники, маги и чародеи, политические интриганы, мародеры, мошенники всех мастей, убийцы, веселые женщины — все они были обычными персонажами на этой улице. Неудивительно, что на Королевской Миле то и дело вспыхивали драки и дуэли. Неподалеку от нее заседала инквизиция, и рассказывают, что на Королевской Миле «за работу с нечистыми» было сожжено заживо более 300 женщин.
Во время чумной эпидемии зараженные шотландцы должны были вывешивать за окно кусок белой материи, чтобы извещать соседей о своей болезни. Вначале таких лоскутов было немного, но по мере распространения чумы квартал стал походить на парусную регату. Работу по сбору трупов и вывозу их за город взяли на себя монахи Ордена Святого Андрея. Мертвых они вывозили на повозках со скрипучими осями, и, заслышав этот скрип, люди вздрагивали и захлопывали ставни.
Хроники повествуют, что в 1645 году, когда чума грозила перекинуться на весь Эдинбург, городской магистрат распорядился целиком опечатать этот квартал, чтобы остановить распространение болезни. Владелицей большей части огороженных зданий была Мери Кинг, потому весь квартал и стал носить ее имя. Через 100 лет после чумы жители Эдинбурга разобрали на кирпичи разрушенные дома в квартале Мери Кинг. В XVIII веке здесь поднялся новый город — поверх того, который хранил память о скорби и смерти.
Чтобы сейчас попасть в «запертый город», надо спуститься в самое нутро Королевской Мили через особую систему коммуникаций на 20 метров вниз — по узким ступенькам лестницы с сырыми перилами. Улицы «запертого города» представляют собой туннели и проходы без шума и света. По стенам и потолкам тянутся ряды электрических лампочек, скудно освещающих остатки лестниц, которые никуда не ведут; заложенные окна, из которых никто не выглядывает; забитые известкой и щебнем деревянные двери, скрывающие комнаты, которые не тревожат ни ветер, ни человеческое тепло, никакое движение… Рассказывают, что некоторые эпизоды романа Р.Л. Стивенсона «Странная история доктора Джекила и мистера Хайда» разворачиваются именно в этих подземных лабиринтах, расположенных глубоко от поверхности земли.
В некоторых домах «запертого города» сохранились винные погреба печи для выпечки хлеба, буфеты и очаги, кладовки и дымоходы… Один дом привлекает внимание еще до того, как в него заходишь. Многие посетители не только ощущали рядом с ним падение температуры, но и в один голос описывали некую девушку-подростка, мелькавшую в комнатах. Причем «очевидцы» дружно утверждали, что одета она была в грязные, поношенные одежды; некоторые видели собаку у ее ног, другие отмечали, что лицо девушки было обезображено оспой, а в руке она держала сломанную куклу…
Однажды, когда в «квартал Мери Кинг» зашла группа слепых людей с собаками-поводырями, один пес тут же потащил своего хозяина наружу а другой в страхе заскулил и забился в угол. Часто посетители «запертого города» замечают, что их фотоаппараты сами собой начинают перекручивать пленку, а многие кадры потом оказываются таинственным образом засвеченными…

В самом начале XVI века у берегов нынешней Бразилии появились португальские завоеватели во главе с Гонсало Коэльо, которые вскоре начали вывозить в Европу ценное дерево «бразил», от которого и произошло название страны. А название бразильской столицы переводится как «январская река», однако никакой реки здесь нет, просто португальцы приняли вход в бухту Гуанараба за устье большой реки. Однако город на берегу залива основали только в 1565 году, когда португалец Эстасис де Са соорудил каменный обелиск — символ основания Сан-Себастьяна-де-Рио-де-Жанейро. Между двумя гранитными скалами — «Сахарной головой» и «Собачьей мордой» — позднее была выстроена небольшая крепость, возведены часовня и несколько домиков под соломенными крышами. Потом городские здания стали строить из белого камня, и теперь жители Рио называют себя индейским словом «кариоки», что означает «белый дом».
Если португальцы в свое время оценили удобство здешней гавани, то бразильцы использовали это чудо природы, чтобы построить неповторимый по красоте город. Известный бразильский архитектор О. Нимейер говорил: «Когда в Европе меня спросили, какой самый красивый в мире город, я ответил: Рио-де-Жанейро, а затем Нитерой, потому что оттуда можно смотреть на Рио».
Рио-де-Жанейро — действительно необычайно красивый город, о его красоте сложено немало стихов и песен. Золотой песчаный берег Копакабаны с севера прикрыт крутыми горными склонами, заросшими тропическим лесом. К югу расстилается чистая голубая даль открытого океана, вдоль набережных выстроились железобетонные небоскребы, а на боковых улочках кое-где сохранились старинные особняки, которые своими закрытыми ставнями как будто дремлют на солнце. За резными решетками чугунных оград — щедрая тропическая зелень, и чудится, что вот-вот оживет древняя индейская сказка.
Самое любимое занятие самих кариоки — вдохновенно воспевать достоинства своего города. Уже через пять минут задушевного разговора с любым старожилом Рио иностранец узнает, что ему выпало счастье прибыть в «сидаде маравильоза» — самый красивый город на земле. На создание его Господь Бог затратил пять дней из семи, израсходованных на сотворение всего мира.
Первой столицей Бразилии был город Сальвадор, но в середине XVIII века «золотая лихорадка» внезапно возвысила Рио, и в 1763 году он стал столицей государства. Однако шли годы, и теперь уже у Рио появился соперник. «Кофейный бум» в конце XIX века вызвал к жизни город Сан-Паулу, который рос на кофе, как на дрожжах. Еще в 1890 году в городе проживало всего 65000 человек, а уже через полвека его население достигло 2500000 жителей. Сан-Паулу превратился в крупный промышленный и торговый центр, и между двумя городами началось соперничество. Не раз патриоты Сан-Паулу доказывали кариокам, что пора переносить столицу страны на новое место — в глубь страны. Они приводили доводы, что перенесение столицы во внутренние районы будет содействовать их освоению, что строительство новой столицы окажется выгодным делом и оживит деятельность многих национальных компаний. Не надо забывать и о том, что прижатый к горам Рио уже не может больше расти.
И тем не менее судьба Рио складывалась вполне удачно, хотя и в его истории было немало трагических страниц. В 1711 году город был захвачен французским генералом Р.Д. Труином, но кариоки собрали большой по тем временам выкуп — 1000 крузейро, что равнялось цене за 200 ящиков сахара.
В конце XVIII века вице-королем Бразилии был назначен Луис Васконселос-и-Соуса, при котором в городе был построен водопровод и возведены общественные здания, многие из которых сохранились и до сегодняшнего дня. В 1808 году, спасаясь от наполеоновских войск, королевский двор Португалии прибыл в Бразилию, и огромной португальской империей стали управлять из Рио-де-Жанейро. С появлением в Рио королевского двора в городе строятся пороховые заводы, создается военно-морская школа, открываются Ботанический сад, Национальная библиотека, Академия художеств…
В 1821 году королевская семья возвратилась в Португалию, а регентом Бразилии становится принц Педру. Португальские кортесы были недовольны этим обстоятельством и требовали возвращения принца в метрополию, но бразильцы просили его остаться. Это было время, когда все колонии Латинской Америки начали борьбу за свою независимость, и, учитывая острую ситуацию в стране, принц Педру в сентябре 1822 года объявил Бразилию независимой. Принца провозгласили королем Бразилии, а день объявления независимости стал национальным праздником страны.
Символом Рио-де-Жанейро по праву считается статуя Спасителя. Идея этого сооружения зародилась в 1922 году, когда Бразилия праздновала 100-летие своей независимости. Тогда в стране был объявлен конкурс проектов на лучший монумент, и победителем его стал Эктор да Силва Коста, который предложил воздвигнуть статую Христа, обнимающего распростертыми руками лежащий внизу Рио. К делу тут же подключилась церковь, которая организовала по всей стране сбор пожертвований на осуществление проекта. И в итоге через девять лет статуя уже стояла на вершине холма Корковадо на высоте 704 метров.
Когда-то Рио-де-Жанейро был окружен горами, теперь горы окружены городом: улицы вгрызаются в горы и проходят сквозь них. А украшением города является пляж Копакабана, без которого сегодня Рио уже невозможно представить. Еще труднее вообразить, что этот район, где землю нынче выкраивают с точностью до сантиметра, раньше вообще не входил в черту города. Он представлял собой незаселенную сушу — песчаные отмели, заросшие пальмовыми рощами.
На Копакабана давно нет ни пальмовых рощ, ни просто деревьев. Сначала здесь стали появляться легкие особняки, утопающие в зелени; потом особняки стали разрастаться, вытесняя рощи и сады. Когда уже нечего стало вытеснять, дома плотно прижались друг к другу и потянулись вверх. Одноэтажные дома стали сносить, чтобы они уступили место многоэтажным.
Знаменитый пляж представляет собой узкую полоску песка длиной 6 километров. С одной стороны он ограничен грохочущим прибоем, за который заплывают только спасатели, а с другой — асфальтом, по которому идет непрерывный поток машин.
Для многих жителей Рио-де-Жанейро пляж Копакабана — это место отдыха, для других — место работы. В первую очередь это относится к продавцам-разносчикам, которые торгуют циновками, очками, фруктами, мороженым, напитками…
Рассказывая о Рио, невозможно не рассказать о карнавале, который проводится здесь в середине февраля. На пять дней весь город превращается в одну сцену для праздничной феерии. В дни карнавала восторженные кариоки самозабвенно погружаются в действо, равного которому нет во всем мире. Никакие другие праздники, церемонии, обряды и шествия ни в какое сравнение не идут с карнавалом в Рио. Кариоки стряхивают с себя будничные заботы, преображаются сами и город переворачивают с ног на голову. В Рио закрываются все банки, конторы и магазины, останавливаются типографские машины, гаснут огни светофоров на городских перекрестках, зато вдохновенным огнем зажигаются сердца всех бразильцев.
В эти дни никто не рассуждает о политике, не метет улиц, не чистит башмаки… Рио наводняет ее величество Самба! Праздничной рекой, бурлящими красками, музыкой и невообразимыми костюмами выливается она на городские улицы. Процессии танцоров сменяют друг друга, и можно без конца смотреть на движущиеся платформы, на которых и раскрывающиеся цветы, и огромные великаны, и сцены из бразильской истории…
За бешеным ритмом барабанов и исступленной самбы в исполнении бразильцев движутся к «самбодрому» по главной магистрали Рио «школы самбо». Многие «школы» ничего не получают годами, но каждый раз они идут на карнавал: готовятся целый год, в тайне держат мелодию и слова песен, рисунок танца и костюмы. Торжественный парад «школ самбо» приковывает внимание не только Рио, но и всей страны. Победители становятся чуть ли не национальными героями, а проигравшие страдают так, словно потерпели ни с чем не сравнимое поражение…

На востоке было царство Красного Чака — оттуда приходило багряное палящее светило; на севере царствовал Белый Чак — его ледяное дыхание приносило снега и дожди; Черный Чак жил на западе, где над песчаными пустынями чернели горы; а на юге, где желтели саванны и колыхалось пестрое разнотравье джунглей, правил Желтый Чак. А между царствами богов лежала страна народа майя. Со всех сторон слетались к благодатной земле майя Чаки, шумя ливнями и грохоча грозами. Наклоняли они гигантские кувшины с водой, с небес сходила радуга, и вечно юный бог кукурузы и владыка лесов Юм-Кааш начинал прорастать зелеными побегами.
Так говорится в одной из легенд майя. Много было у них красивых легенд, не меньше, чем красивых городов с красивыми названиями — Паленке, Тикаль, Ушмаль, Чичен-Ица… В этих городах возводились каменные дворцы, украшенные резными узорами, ступенчатые пирамиды с храмами Солнца на верхних площадках, астрономические обсерватории, стадионы для игры в мяч, каменные арены театров.
Название майяского города Чичен-Ица означает буквально «рот колодца, пасть». В середине V века племя ица нашло на этом месте сенот (естественный колодец) и обосновалось вокруг него.
До X века Чичен-Ица был богатым и красивым городом, одним из важнейших центров цивилизации майя, во многом загадочной еще и сегодня. В городе процветали искусства и ремесла, в храмах совершались пышные многодневные мистерии, часто с человеческими жертвоприношениями. В 692 году индейское племя ица по какой-то причине покинуло свой главный центр, уже тогда величественный и прекрасный. С их уходом все здания и храмы пришли в запустение.
В IX веке на полуостров Юкатан пришло племя тольтеков: они подчинили себе значительную часть государства майя, захватили город Чичен-Ица и сделали его своей новой столицей. По всей вероятности, майя и тольтеки не воевали друг с другом, слияние их было мирным. Тольтеки приняли язык майя, их достижения в астрономии и математике, научились у них возделывать землю. Сами они принесли новые порядки, вместе с ними пришли и новые боги. Майя переняли у тольтеков искусство возводить круглые здания, похожие на небольшие башни обсерваторий, начали поклоняться их богу. Ученые не исключают, что Чичен-Ица был столицей изгнанного из Тулы верховного бога-вождя Топильцина-Кецалькоатля, который у майя был известен под именем Кукулькана. Для этого бога была построена пирамида «Кастильо», возведенная на развалинах более древнего сооружения. Господствующая над всей окружающей местностью, пирамида представляет собой 9-ярусное сооружение с лестницами на всех четырех сторонах: каждая лестница состоит из 91 ступени.
Своим симметричным расположением, строгой ориентированностью по сторонам света и числом ступеней лестницы символизируют времена года, месяцы и дни. В дни весеннего и осеннего равноденствия здесь можно было наблюдать, как лучи солнца падают на камни пирамиды таким образом, что Пернатый змей-Кукулькан, голова и хвост которого были высечены соответственно на вершине и в основании пирамиды, словно оживает и, извиваясь, начинает выползать из храма.
Тольтекский правитель Пернатый змей прежде всего приказал построить в побежденном майяском городе святилище бога Кецаля, имя которого он носил. Завоевавшие Мексику испанцы назвали этот архитектурный памятник «Караколь» («Улитка»), так как морская раковина (улитка) была одним из обычных атрибутов Кецаля — повелителя ветров.
Цилиндрическую форму в Мексике имели только святилища Пернатого змея. Но майя связали эту постройку не только с богом Кецалем, но и со своим календарем. Здание, первоначально круглое, впоследствии обнесли террасой: над первым этажом Караколя строители возвели второй этаж, тоже круглый, но значительно меньших размеров. В стенах верхнего этажа проделали четыре квадратных отверстия, и в центре надстройки, таким образом, была создана обсерватория, откуда жрецы наблюдали за небесными светилами.
Звездочеты майя пользовались в Караколе двойным календарем, а следовательно, и двойной системой счета Когда в Чичен-Ица вступил Пернатый змей, к этой системе прибавился и третий календарь, в котором продолжительность года определялась временем обращения Венеры — 584 дня. Индейские астрономы, которые искали во взаимоотношениях светил абсолютный порядок, быстро нашли соотношение между «гражданским» годом майя и годом планеты Венеры.
На расстоянии трех полетов стрелы от центра Чичен-Ица располагался «Колодец смерти», в котором жил Юм-Чак — бог дождя и влаги. Сенот майя считали священным: рек вокруг не было, и вдруг на этом месте известняковая порода провалилась и появилась вода. Под ней исчезли кусты и деревья, только белые стены колодца среди пышной зелени джунглей, как зубы бога Юм-Чака, требовали жертв. Если бог будет гневаться, то все на земле погибнет: деревья, птицы, звери. Без дождя все сгорит, и тогда погибнут сами люди; останутся только высокие горы и бездонное небо. Чтобы бог Юм-Чак проявил милость, ему нужны самые красивые девушки, которых он ждет на дне Священного колодца.