Константин Адонаи - информационный портал

Сократ (Sokrates) (470/469 до н.э., Афины, - 399, там же), сын ваятеля Софрониска и повивальной бабки Фенареты.

О жизни его известно немногое. Сократ отличался большой кротостью в обыденной жизни (обращение Сократа со сварливой женой Ксантиппой) и необычайным мужеством в борьбе за истину своих убеждений.
Сократ учил обыкновенно на улицах и площадях и, начиная беседу с ничтожных, по-видимому, вопросов, он стремился к такому общему определению, которое охватывало бы все частные случаи и раскрывало бы сущность понятия. Беседа его касалась вопросов о сущности общих понятий: добра, красоты, любви, бессмертия души, достоверности знания и пр.

Сократический метод есть дедуктивный прием, состоящий в определении понятий путем исключений.

Прямота суждений Сократа и обличение им своих современников создали ему много врагов, которые обвинили его в развращении юношества и в отрицании государственой религии. Главным обвинителем Сократа был богатый и влиятельный демократ Анит. Защитительную речь пред судом сохранил Платон.

Приговоренный к смерти Сократ мужественно и спокойно выпил чашу с ядом 399 до н.э., отказавшись от предлагавшегося ему друзьями бегства.

Сократа необоснованно обвиняли во враждебности к демократии; в действительности он критиковал все формы правления - монархию, тиранию, аристократию, плутократию и демократию, если они нарушают справедливость.

От Сократа не осталось сочинений, мысли его записаны Платоном и Ксенофонтом. Философия Сократа явилась протестом против субъективизма софистов с их теорией относительности нравственных понятий; вместе с тем, она, не представляя систематического учения о Боге и человеке, содержала в зародыше столько новых плодотворных мыслей, что послужила точкой отправления для последующего развития греческой мысли в лице Платона (полный сократовец) и представителей школ киренайской, цинической, мегарской и элидо-эритрейской (неполные сократовцы). Великое значение имела и личность философа, явившая своей жизнью и своей смертью редкий пример полного согласия слова и дела.

АФОРИЗМЫ СОКРАТА

• Хороший советчик лучше любого богатства.
• Хорошо было бы, чтобы человек осмотрел себя, сколько он стоит для друзей, и чтобы старался быть как можно дороже.
• Чем меньше человеку нужно, тем ближе он к богам.
• Женись, несмотря ни на что. Если попадется хорошая жена, будешь исключением, а если плохая — станешь философом.
• Женишься ты или нет — все равно раскаешься.
• Заговори, чтобы я тебя увидел.
• Как много есть на свете вещей, которые мне не нужны!
• Как нельзя приступить к лечению глаза, не думая о голове, или лечить голову, не думая о всем организме, так нельзя лечить тело, не леча душу.
• Без дружбы никакое общение между людьми не имеет ценности.
• Брак, если уж говорить правду, зло, но необходимое зло.
• Добрым людям следует доверяться словом и разумом, а не клятвой.
• Если ты будешь любознательным, то будешь много знающим.
• Если человек сам следит за своим здоровьем, то трудно найти врача, который знал бы лучше полезное для его здоровья, чем он сам.
• Какой человек, будучи рабом удовольствий, не извратит своего тела и души?
• Когда слово не убьет, то палка не поможет.
• Красота — это королева, которая правит очень недолго.
• Лучше мужественно умереть, чем жить в позоре.
• Любви женщины следует более бояться, чем ненависти мужчины. Это яд, тем более опасный, что он приятен.
• Мудрость — царица неба и земли.
• Нужно есть для того, чтобы жить, а не жить для того, чтобы есть.
• Пьянство не рождает пороков: оно их обнаруживает. Счастье не меняет нравов: оно их подчеркивает.
• Расплавляется пламя ветром, а влечение — близостью.
• Сделанное наспех редко бывает хорошо сделано.
• Тот наиболее богат, кто доволен малым, ибо такое довольство свидетельствует о богатстве натуры.
• То, что я понял, — прекрасно, из этого я заключаю, что и остальное, чего я не понял, — тоже прекрасно.
• Я хочу при помощи гимнастики всего тела сделать его более уравновешенным.

Сократ. Цель и смысл жизни.

Сократ был одним из величайших и загадочных философов Древней Греции. Он был Учителем философа, который определил основные проблемы западной философии на много веков вперед.

Сократ сосредоточил свои размышления на человеке. Человек для него стал главной загадкой и проблемой, которую он пытался решить на протяжении всей своей жизни. Для Сократа человек – это в первую очередь его душа. Душа, по Сократу, это разумная часть человека, сосредоточенная на решении нравственных проблем. Тело человека, говорил Сократ, может заболеть, что вынудит нас пойти к врачу для лечения. Ведь никому из людей не нравится быть больным физически. Также и душа человека может быть больной, испорченной, требующей врачевания. Болезни души – это болезни нравственного характера. Оттого цель и смысл человека - это всячески следить за своей душой, печься о ее нравственном здоровье. Цель человека – стать человеком подлинным, настоящим, чистым душой. Сократ говорил о том, что когда душа человека попадает в Аид (Загробное царство), то судьи Минос, Радамант и Эак не знают о том, кто к ним прибыл, то есть человек знатного происхождения или же нет. В загробном царстве все равны перед ними. Душа, когда освобождается от тела, делается обнаженной и на ней видны все следы, оставленные человеком при жизни своими поступками. Судьи рассматривают душу, хранящую следы всех неправедных поступков и тогда отправляют ее в темницу, где она терпит муки за свои грехи. Праведная душа будет чистой и прекрасной, поэтому она отправляется на Острова блаженных.

Сократ призывает человека сделать целью и смыслом своей жизни заботу о нравственной чистоте души, а не стремление к славе и богатству, которое часто вынуждает человека совершать преступления. Тело дано человеку, чтобы взращивать душу, то есть совершенствовать свои духовные и душевные качества. Главным лозунгом человека, согласно Сократу, должно быть изречение древнего мудреца Фалеса – «Познай самого себя». Познание себя ведет к этическому совершенствованию себя.

Все мы мечтаем о дружбе, о настоящих, доверительных отношениях, о близких, родных людях, которые понимали и, главное, принимали бы нас такими, какие мы есть. Иногда нам кажется, что это невозможно, что настоящая дружба и великая любовь только в романах и кино, а в жизни... Нет, жизнь — это другое.

Странная вещь получается. Время, в которое мы живем, — время побед в области средств коммуникации. Мобильные телефоны, Интернет, электронная почта — все есть, пользуйся на здоровье... Но отчего-то эти технические средства, раздвигающие границы пространства и времени, не делают нас ближе, а наоборот, мы становимся более закрытыми и, сами того не замечая, в стремительной гонке нашей жизни привыкаем довольствоваться поверхностными отношениями.

А как же мы тогда узнаем себя, кто скажет правду, которая иногда хоть и неприятна, но, как горькое лекарство, полезна? «Исцеляю Дружбой» — такое объявление мы вряд ли прочтем в какой-нибудь газете.

Aфины, пятый век до нашей эры — время Перикла и Фидия, Софокла и Калликрата, золотой век греческой культуры. В бедной, по афинским меркам, семье каменотеса и повитухи родился мальчик, Сократ... Кто тогда мог предположить, что имя это станет известно не только в Афинах, но и далеко за пределами славного города, что многие, отправляясь в дальний путь, будут мечтать встретиться, а если посчастливится, и побеседовать с этим человеком?

Поразительно, что при всей популярности Сократ всегда оставался простым человеком: он никогда не записывал свои мысли, не менял скромного образа жизни и не любил, когда его называли учителем.

Внешность Сократа сложно назвать привлекательной, скорее, он был некрасив. И свое место в жизни нашел не сразу: к философии он обратился поздно — годам к сорока. А до этого успел попробовать себя в профессии отца (не без некоторых успехов), участвовал в трех военных компаниях и приобрел славу смелого и отважного воина, слушал лекции афинских мудрецов. Но, тем не менее, особыми талантами похвастаться не мог — он не писал поэм, не побеждал на Олимпийских играх, не владел тонкостями ораторского искусства. Сократ не обладал ничем из того, что ценили в то время люди. Но один бесценный дар у него был — дар собеседника. Умение слушать и слышать, задавать вопросы, отыскивать единственно верный путь в лабиринтах мысли и, после долгого «путешествия» по ним, вместе с человеком открывать истину — все то, что потом назвали искусством диалога.

Лекторской кафедрой для Сократа служил весь город: иногда Агора — рыночная площадь, иногда лавка ремесленника, иногда обычная афинская улочка с видом на величественный Парфенон. Его собеседником мог стать любой — Сократ не делал различий между людьми: «...да будет вам известно, что ему совершенно неважно, красив человек или нет, — вы даже не представляете себе, до какой степени это безразлично ему, — богат ли он и обладает ли каким-нибудь другим преимуществом, которое превозносит толпа» (Платон, «Пир»).

Pазными путями приходили к Сократу его друзья и ученики.
Как-то, разговорившись с незнакомым молодым человеком, он поинтересовался:
— Куда нужно идти за мукой и за маслом?
— На рынок! — бойко ответил юноша.
— А за мудростью и добродетелью?
— ???
— Иди за мной, я покажу! — пообещал Сократ.

С этого вопроса началась история отношений Сократа и Ксенофонта. Который стал не только ревностным, внимательным и любящим слушателем, но и биографом, другом и учеником философа.

«Когда я слушаю Сократа, сердце у меня бьется гораздо сильнее, чем у беснующихся корибантов, а из глаз моих от его речей льются слезы... он приводил меня часто в такое состояние, что мне казалось — нельзя больше жить так, как я живу» — под этими словами Алкивиада могли бы подписаться многие собеседники Сократа.

Повезло же жителям Афин — с ними рядом был такой друг!

Вы случайно не знаете таких магазинов, где можно было бы купить книгу под названием «Как дружить» или «Как создать узы»? Вот и я не знаю... Простота и скромность — это лишь внешние черты Сократа, но за ними чувствуется огромное стремление помочь найти ответы на, может, даже не до конца сформулированные вопросы. Есть вопросы о разном, а есть о главном: «кто я?», «куда иду?», «для чего пришел в этот мир?», «как стать счастливым?». Сократ учил задавать вопросы, не убегая в абстракции, не прячась за общепринятые истины. Разговор всегда начинался, на первый взгляд, с незначительного (как с Ксенофонтом). Но во время диалога Сократ помогал собеседнику прийти к очень важному осознанию: часто, думая, что знаем, мы имеем лишь поверхностное представление или мнение о чем-то, а опыт и знание — это совсем другое. Девиз Сократа «Я знаю только то, что ничего не знаю» поможет, если действительно хочешь узнать что-то по-настоящему. «Но если, рождаясь, мы теряем то, чем владели до рождения, а потом с помощью чувств восстанавливаем прежние знания, тогда, по-моему, познавать — означает восстанавливать знания, тебе уже принадлежавшие. Называя это припоминанием, мы бы, пожалуй, употребили правильное слово» (Платон, «Федон»). Помощь Сократа в припоминании состояла в еще одном умении, очень редком сейчас, — умении слушать. Слушая, услышать то, что хочет сказать тебе собеседник. Не перебивать, не торопиться высказать свою точку зрения.

Все это и называется диалогом.

Диалог от Сократа — это путешествие по лабиринту своей души с тем, кто не будет путать тебя еще больше, а, наоборот, покажет путь, хотя он вряд ли окажется легким. В детстве, не умея ходить, мы всегда держались за руку наших родителей, которые бережно, с любовью и терпением, учили нас делать первые шаги. Это и есть метод Сократа: помочь научиться познавать себя — шаг за шагом, не боясь при этом увидеть те или иные недостатки, относясь с юмором к временным неудачам, у которых, как у монет, есть и другая сторона — опыт. Единственное, что дает знание жизни, а не теоретическое представление о ней.

Как просто и как сложно признать, что, несмотря на все возможности современной коммуникации, нам очень не хватает руки Сократа... и того, кто укажет нам дорогу не только на рынок.

Один из учеников спросил Сократа:
— Объясни мне, почему я ни разу не видел на твоем челе признаков печали? Ты всегда в хорошем настроении.
Сократ ответил:
— Потому что я не обладаю ничем таким, о чем стал бы жалеть, если бы это утратил.

Спросил Сократ Критона:
— В чем, по-твоему, сущность философа?
— В разуме.
— А в чем еще? Не в том ли, что истина — смысл его жизни?
— И в этом тоже.
— Тогда ответь: запершись в четырех стенах мы ищем и находим истину или же в споре с людьми?
— Споря, конечно.
— Так не кажется ли тебе, что возможность спорить и свободно говорить необходима философу так же, как воздух для дыхания человеку?

Гетера Ламия сказала с улыбкой:
— Поклонники твоей мудрости, Сократ, не расстаются с тобой. И все-таки я сильнее тебя: ведь ты не можешь отбить у меня моих друзей, а я, стоит мне захотеть, переманю к себе твоих.
Сократ ответил:
— Вполне понятно: ведь ты ведешь их под гору порока, а я заставляю карабкаться на гору добродетели, а это слишком трудная дорога.

Решили подшутить

Однажды Сократ поздней ночью возвращался с пира. Несколько юношей, прослышав об этом, решили подшутить над ним. Они запаслись факелами, масками Эринний и устроили ему засаду. Сократ не испугался, спокойно остановился и стал задавать молодым людям вопросы, как привык это делать в Ликее или в Академии.

Гиматий Сократа

Однажды Сократ предложил своей жене Ксантиппе свой гиматий, чтобы она могла в нем полюбоваться праздничным шествием, но та отказалась. Тогда Сократ сказал: "Видно, ты хочешь не смотреть, а чтобы на тебя смотрели".

Присутствие духа

Ксантиппа утверждала, что, несмотря на множество перемен в городе и в их собственной жизни, Сократ всегда выходил из дому или возвращался в него с одним и тем же выражением лица. Так он легко свыкался со всем и никогда не терял присутствия духа.

Честолюбие Сократа

Во время одного из праздников в Афинах Алкивиад послал Сократу богатые дары. Ксантиппа была поражена дорогим подарком и просила мужа принять его, но Сократ сказал: "Пусть мы в честолюбии не уступим Алкивиаду и откажемся от всего этого".

О желании

Кто-то сказал Сократу, сколь великое благо достичь того, чего желаешь. Он возразил: "Ещё большее, однако, не пытаться что-нибудь желать".

Сократ и Антисфен

Однажды Сократ обратил внимание на то, что Антисфен, его ученик и основатель кинической школы, старается выставить напоказ дыры на своей одежде, и сказал: "Перестань красоваться".

Сестра

Сократ утверждал, что бездеятельность - сестра свободы.

Пирог в подарок

Алкивиад подарил Сократу большой красиво испеченный пирог. Разозленная Ксантиппа швырнула пирог на пол и растоптала его ногами. Сократ же со смехом сказал: "Ну вот, теперь и тебе он не достанется".

Что помешало Сократу познать самого себя?

Древнегреческий философ Сократ (469 – 399 гг. до н. э.) искренне верил, будто избран для занятий философией свыше и приставлен к народу Афин, «как овод к коню», дабы тот не впадал «в духовную спячку», а заботился о своём нравственном самосовершенствовании и развитии интеллекта: «Бог послал меня в этот город, чтобы я будил каждого из вас, носясь целый день повсюду, уговаривал, упрекал непрестанно».

Он появился на свет с открытыми глазами и с самого детства слышал внутренний голос, отговаривавший его от каких-то поступков, что-то запрещавший, призывавший размышлять и рассуждать. Сократ много читал, любил беседовать, но никогда ничего не записывал и, по воспоминаниям Платона, утверждал, что письменность мешает углублённому восприятию и усвоению. Узнав, что дельфийский оракул считает его самым мудрым, философ удивился, но не возомнил о себе, а сказал: «Я знаю, что я ничего не знаю, а другие думают, что они что-то знают», подчеркнув этими словами относительность своей мудрости – она несравнима с мудростью бога.

Он прославился своим методом рождения истины, педагогическим талантом в проведении дискуссий и диалогов, успешным наставничеством в вопросах нравственности. Сократ пробуждал у людей интерес к философии и самопознанию, чего не смогли сделать плачущий философ Гераклит, жалевший «мокрые» души людей, и смеющийся над их глупостью и несуразностью Демокрит. Те возвышались над толпой, а он шёл к ней, открытый для общения, не кичась превосходством своего интеллекта, передавая свои знания подросткам и юношам, вступая с ними в длинные диалоги, чтобы вместе приблизиться к истине, научив их при этом логически мыслить, рассуждать и анализировать.

В Древней Греции были очень популярны софисты – платные учителя риторики и эристики (искусства красноречия и спора), обучавшие как побеждать противника в судебных тяжбах и конфликтах. Главным критерием для большинства из них при выборе являлась примитивная выгода. Сократа же человек интересовал как существо нравственное, он не брал с учеников платы и к софистам относился неприязненно, уважая, однако, их знания и не избегая вступать с ними в споры ради поиска истины. Одно такое состязание выдающихся умов Сократа и софиста Протагора в дискуссии «Можно ли обучить добродетели» приведёт Платон в своём сочинении.

Софисты были исследователями риторики и создали науку о слове, утверждая, что истина у каждого своя. Сократ постоянно спорил с ними, отвлекаясь от исследований этических вопросов, от «познания самого себя», доказывая объективность добра и зла, уверяя, что порок сам себя наказывает. В ответ софисты высмеивали философа-воспитателя, утверждавшего, что лучше терпеть несправедливость, чем её устраивать. Аристотель, ученик Платона, обучавшегося в свою очередь у Сократа, даст такое определение софистике в одном из своих сочинений: «Софистика – мнимая мудрость, не действительная…».
Целью философских рассуждений Сократа было самопознание, имевшее определённый смысл: познать себя как нравственного и общественного человека. Счастливую жизнь Сократ отождествлял с добродетелью, но с оговоркой: чтобы делать добро, надо знать, в чём оно заключается. Философ-воспитатель стремился в дискуссиях найти общие определения видов добродетели, решив, что нравственность является следствием знания, что если нет понятия, то нет и знания. Посетив в молодости храм Аполлона в Дельфах, Сократ проникся глубоким смыслом надписи «Познай самого себя», начертанной мудрецом Хилоном над входом, и она стала девизом его философии.

К самым важным добродетелям Сократ относил: справедливость (соблюдение законов божьих и человеческих), мужество (преодоление опасности), сдержанность (укрощение страстей). Иногда, размышляя над вопросами этики, он погружался на долгие часы в самого себя, полностью отключаясь от внешнего мира. Однажды он пожаловался, что всё ещё никак не может «согласно дельфийской надписи, познать самого себя». Аристотель уточнит моральную теорию Сократа: знать и использовать знание – не одно и то же, но добродетели можно воспитать – это дело привычки.

Философ-воспитатель умел мастерски вести диалог, и его речи, на первый взгляд смешные и странные, о кузнецах, ослах, овцах оказывались в конце глубокомысленными. Иногда он спрашивал собеседника, хорошо ли тот знает предмет, и, получив утвердительный ответ, просил объяснить ему непонятные места, задавая по ходу разговора вопросы. Сократ не стеснялся говорить собеседнику: «Спрашивая тебя, я только исследую предмет сообща, потому что сам не знаю его». Этот метод поиска истины сын камнетёса Софрониска и акушерки Финареты называл «майевтикой» – искусством рождения. Он задавал, например, вопрос: «Что такое справедливость? Какие существенные признаки определяют это понятие?», и это становилось предметом обсуждения с использованием наводящих вопросов и переходом от частного к общему.

У Сократа было много слушателей не только потому, что он не брал платы за обучение: уроки философа-воспитателя развивали логическое мышление, и все они быстро овладевали искусством разговора, умением анализировать, рассуждать и делать выводы. Некоторые из учеников Сократа жили в других полисах и с большими сложностями пробирались в Афины, когда шла Пелопоннесская война. Будущий великий математик Евклид (Эвклид) преодолевал ночами из Мегары сорок километров, чтобы попасть на его беседы, Антисфен из Пирея, будущий основатель знаменитой школы киников, ограничивавших свои потребности, каждый день проходил восемь километров, чтобы набраться мудрости.

Многие из учеников Сократа станут выдающимися учёными, философами, политическими деятелями, осудят рабство, бездумное стремление к накоплению, откроют школы, обессмертят свои имена, без войн и страданий подтолкнут человечество к прогрессу. Даже спустя тысячелетия учёные философы не могут сравниться с ним в педагогическом таланте проведения длинных диалогов в поисках истины и наставничестве: «Воспитание – дело трудное, и улучшение его условий – одна из священных обязанностей каждого человека, ибо нет ничего более важного, как образование самого себя и своих ближних…».

Много столетий минуло с того дня, когда Сократ произнёс свои последние слова: «Мы должны Асклепию петуха. Так отдайте его, не забудьте!». По-разному понимают их смысл философы: кто-то считает «последней дерзостью» или «шуткой Сократа», кто-то не видит никакой загадки – должны Асклепию за выздоровление от болезни, называемой жизнью, кто-то считает, что он напомнил о выздоровлении души после смерти тела. Но внутренний голос воспитателя мог подсказать ему для прощания с учениками, угнетёнными неизбежностью, и ободряющий смысл «сухого огнелогоса»: «Мы, философы, должны петуха богу Асклепию за выздоровление наших больных душ».

Найти понятия нравственных качеств, обобщить их и таким образом познать себя Сократ не успел – помешала казнь несправедливая, но ученики его не забудут наставления философа-воспитателя:

«Кто знает себя, тот знает, что для него полезно, и ясно понимает, что он может и чего он не может». «Не оставайся в неведении относительно себя самого; не делай ошибки, в которую впадает огромное большинство людей: обыкновенно люди проявляют интерес к чужим делам, а не стремятся анализировать самих себя. Так ты не ленись делать это, а, напротив, всеми силами следи за собой».
Источники: БСЭ, Платон. Соч. в 3-х т., Курс лекций по древней философии

Сократические школы

Сократические школы — философские школы, созданные учениками Сократа в IV веке до н. э. Представителей этих школ принято называть сократиками.
Сократические школы имели зачатки современных школ: сменяемый руководитель, регулярные занятия, письменные сочинения учеников.

К сократическим школам относятся:
Киники — основатель Антисфен;
Киренская школа (Киренаики) — основатель Аристипп из Кирены;
Мегарская школа (Мегарики) — основатель Евклид из Мегары;
Элидо-Эритрийская школа — основатель Федон из Элиды.

Диоген Лаэрций перечисляет отдельных учеников, которые не дали начала отдельным школам. Это:
Главкон из Афин
Кебет
Критон
Менедем
Симмий
Симон-кожевник
Эсхин

Из учеников Сократа часто отдельно называются:
Платон и созданная им Платоновская Академия
Ксенофонт — не философ, но автор сочинений, говорящих нам об учении Сократа

Telegraph: Сократ был осужден справедливо

Историки Кембриджского университета пришли к выводу, что смерть древнегреческого философа Сократа, выпившего отравленное зелье, была предопределена законами того времени, пишет The Daily Telegraph. Обвиненный в 399 году до н.э. в богохульстве и развращении юношества, Сократ был приговорен к смерти. 70-летний философ был вынужден выпить чашу с ядом, и его принудительный уход из жизни долгое время преподносился историками, как исключительный случай для демократии в Древней Греции, а о самом Сократе говорилось, как о жертве клеветы и навета..

Однако кембриджский профессор Пол Картледж в своем исследовании утверждает, что подобные обвинения с последующим за ним смертным приговором, были для городов Древней Греции обычным делом. Предъявленные ему обвинения были целиком оправданы нравами того времени, которые Сократ, по утверждению современного историка, пытался расшатать.

Более того, на суде Сократ открыто издевался над судом, предлагая в качестве наказания себе сытный обед в обществе чемпиона последних Олимпийских игр. Разрушение Сократом общественной нравственности того времени и насмешка над судьями и привели к жестокому, но справедливому приговору, считает Пол Картледж. «Газета.Ru»

Основатель культуры: Сократ

«Люди, вы должны были видеть Сократа, когда войска бежали из Дилоса. В этой битве я имел возможность лучше любоваться им, поскольку в этой битве я был на коне и не так боялся. Он шел так спокойно, наблюдая наш народ и врагов, и было очевидно для всех, даже для тех, которые были далеко, что если кто-то попытается прикоснуться к человеку, то он будет защищать себя очень храбро». Генерал Алкивиадес в книге Платона «Симпозиум».

Сократ (470-339 до н.э.) родился в золотую эпоху Греции. В это время он видел подъем демократии после правления тиранов, он видел поднимающиеся из руин Парфенон и Акрополь, а все области музыки, искусства, литературы достигли своего зенита. Но он, когда вырос, также стал свидетелем упадка греческого общества, и, наконец, ощутил на себе испорченность Афин в возрасте 70 лет, когда афиняне осудили его на смерть.

Сократ является уникальной фигурой истории. Он воплощает сегодняшнее определение философа, который не заботится о материальных благах, а посвящает свою жизнь совершенствованию души через добродетель. «Добродетель - это когда вы избегаете преувеличений», - говорил он.

Он был женат и имел троих сыновей, работал сначала в качестве скульптора, но оставил работу, чтобы погрузиться в философию. Сократ не имел формального образования и не оставил никаких писаний. Мы знаем о нем от его студентов, в основном из литературных произведений того времени.

Сократ никогда ни от кого не принимал деньги и никогда не обещал предоставить знания или успех. Плохо одетый, без обуви, он ходил с утра до ночи по рынкам или гимнастическим залам, бесконечно обсуждая темы со всеми, кто хотел заниматься под его руководством. «Моя цель в том, чтобы убедить молодых и старых заниматься не своими телами или деньгами, а душами, с тем, чтобы всё было, как можно лучше. Я говорю им, что добродетель не создается деньгами, однако деньги и другие материальные блага, как частные, так и общественные, могут быть созданы добродетелью. Если говоря это я порчу молодежь, то это было бы прискорбно. Освободите вы меня или нет, я все равно буду делать то же самое, даже если мне придется умереть много раз», - сказал он.

Сократ стремился обсуждать вопросы на основе того, что мы сейчас называем «сократовской метод». Он выслушивал молча обсуждение и задавал вопросы, как будто он ничего не знал об этой теме, пока вывод не вытекал ото всех участников спора. Он имел дар возглавлять переговоры, даже если собеседник не хотел соглашаться. И некоторые люди возненавидели его за это. Ведь он мог доказывать свою позицию без высокомерия, и они не могли сказать, что он был неправ.

Однажды Сократ сказал: «Я знаю, вы не поверите мне, но и высшей формой человеческого опыта заключается в том, чтобы задавать вопросы себе и другим». Он всегда утверждал: «Я знаю, что я ничего не знаю», намекая на то, что человеческая мудрость очень ограниченна - мудр только Бог.

Афинское правительство дало ему выбор: молчать или принять смерть от яда. Он предпочел выпить яд. Это была судьба многих мудрецов и после него. Если Сократ жил в другой эпохе, вполне вероятно, что люди преследовали его, поскольку он «создавал помехи» коррумпированным умам, которые не были способны принимать вещи, находящиеся вне их собственных интересов.

Идеи Сократа и его метод преподавания сыграли определяющую роль в истории. Сегодня сократовской метод используется в юридической школе, в психотерапии, в подготовке и развитии человеческих ресурсов, а также в планировании урока в классе.

Он знал про «небо и про землю»

СократМного-много лет назад древнее общество было сотрясено раскатом голоса обвинителя одного из самих великих ученых. Имя этого ученого было Сократ, а обвиняли его в том, что он возомнил себя мудрым, фактически небожителем. Такого богохульства приверженцы великого культа, поклоняющегося богам, не могли простить никому.

По великой афинской земле прокатился слух, что якобы есть где-то «муж, утверждающий, что он знает все и про явления природы, и про землю, и про небо». Если бы Сократ не коснулся святая святых – небожителей, возможно, его и не призвали к ответу. Но суд начался, Сократу пришлось держать ответ за свои многочисленные смелые утверждения. Сегодня личность Сократа оценивают как личность ученого, положившего начало всем естественным наукам и гуманитарным. Сократ был и философам, и поэтом.

Область его интереса была просто неограниченна. Более того, появления стандартной системы образования мы обязаны именно этому греческому философу. Математика, логика, геометрия – вот далеко не все науки, в которых был компетентен этот гениальный и великий человек, ученый, осмелившийся впервые высказать предположение, что бога нет, а есть некая космическая субстанция.

«Диалоги» Платона

Труд «Диалоги» Платона - это собрание высказываний Сократа, записанных его учеником Платоном. Сократ оказал огромное влияние на становление Платона как личности, как философа. Знакомство их произошло, когда Сократу перевалило за шестьдесят. Он давно был популярен на Греческой земле и не столько философскими мыслями и знанием жизни, сколько своим чудачеством и оригинальным поведением. В любое время года Сократ ходил в одной и той же одежде, босиком, ничем конкретным не занимался, трижды был в военных походах, а всё своё свободное время проводил сидящим под оливковым деревом и ведущим неспешные беседы с людьми. Вот это и было искусство Сократа, его профессиональная деятельность- умение вести беседу, вернее, не вести беседу, а задавать вопросы. Его вопросы отличались таким добродушием, что несведущий человек сразу расслаблялся и начинал считать Сократа полудурачком. На самом деле же под внешней оболочкой добродушия вопроса скрывалось второе дно, имевшее каверзный и даже ироничный смысл. В итоге собеседник философа, будь он наглецом или семи пядей во лбу, в конце-концов запутывался в полемике и не мог ничего толком сказать. Сократ же, видя замешательство оппонента, приписывал его неудачи и глупость себе, неизменно сохраняя свою фирменную незлобливость и добросердечие.

«Диалоги» во многом помогли понять этого удивительного человека и сохранить в памяти поколений Сократа как гениального диалектика и риторика, весёлого говоруна и шутника, постоянно познающего себя и окружающий мир посредством интереснейших диалогов с различными людьми.

Афины, пятое столетие до нашей эры — время Перикла, Фидия, Софокла, золотой век греческой культуры.

В бедной семье каменотеса и повитухи родился мальчик, Сократ. В Афинах шли в те дни знаменитые Фаргелии — праздник, посвящённый рождению Аполлона и Артемиды. Появиться на свет в такое время считалось событием символическим, и новорождённый, естественно, попадал под покровительство высокочтимого в Афинах Аполлона, бога муз, искусств и гармонии.

В молодости Сократ работал вместе со своим отцом и его даже считали неплохим ваятелем. Потом учился музыке, математике, астрономии.

Увлечение красноречием привело его к знакомству с самой Аспазией, супругой афинского правителя Перикла, прославившейся красотой и любовью к философии. Многие годы спустя Сократ вспоминал уроки риторики у Аспазии и то, как за свою забывчивость получал от неё подзатыльники.

Юность пролетела быстро, и вот уже Сократ вместе с другими молодыми афинянами произносит слова гражданской присяги: «Я не посрамлю священного оружия и не покину товарища, с которым буду идти в строю, но буду защищать и храмы и святыни — один и вместе со многими. Отечество оставлю после себя не умалённым, а большим и лучшим, чем сам его унаследовал. И я буду слушаться властей, постоянно существующих, и повиноваться установленным законам, а также и тем новым, которые установит согласно народ. И если кто-нибудь будет отменять законы или не повиноваться им, я не допущу этого, но буду защищать их и один и вместе со всеми. И я буду чтить отеческие святыни».

Всю жизнь Сократ будет верен клятве и своему долгу перед родиной. Будет храбрым солдатом на полях сражений Пелопонесской войны и скромным философом на службе справедливости у своих любимых соотечественников.

Внешность Сократа сложно назвать привлекательной. Скорее он был некрасив. Невысокого роста, со вздёрнутым носом, толстыми губами и шишковидным лбом, лысый, он напоминал комическую театральную маску. Ходил всегда босой и в старом хитоне. Такой вид был столь обычен для Сократа, что его восторженный слушатель Аристодем, увидев однажды учителя в сандалиях, был удивлён. Выяснилось, что Сократ «принарядился» на пир к поэту Агафону по случаю его победы в Афинском театре.

В «Пире» Платона афинский полководец Алкивиад, описывая Сократа на военной службе, говорит следующее: «Выносливостью он превосходил не только меня, но вообще всех. Когда мы оказывались отрезаны и поневоле, как это бывает в походах, голодали, никто не мог сравниться с ним выдержкой».

Он не обладал особыми талантами — не писал поэм, не побеждал на Олимпийских играх, не владел тонкостями ораторского искусства. Он не мог похвастать ничем из того, что в то время ценили люди. Но один бесценный дар у него был. Дар Собеседника. Умение слушать и слышать. Задавать вопросы, искать верный путь в лабиринтах мысли и вместе с человеком открывать наконец истину.

«Если бы я хотел починить башмак, к кому я должен обратиться?» — «К сапожнику, о Сократ», — искренне отвечали простодушные юноши. Тут-то всё и начиналось. Далее мог последовать, например, вопрос «А кто должен чинить Корабль Государства?».

Его загадочная манера разговаривать доверительно, интимно, дружески и вместе с тем иронически приводила в смущение собеседников. Сократ говорил о том, что такое красота, справедливость, дружба, мудрость и храбрость. Он учил, как жить по совести и в согласии с гражданским долгом. Как почитать богов, уважать законы, верить в бессмертие души.
Возможно, именно на таких улочках, с видом на Акрополь, вел свои беседы Сократ
Возможно, именно на таких улочках, с видом на Акрополь, вел свои беседы Сократ

«Относительно души человеческой, которая более чем что-либо другое в человеке причастна божеству, известно, — говорил Сократ, — что она царствует в нас, но мы её не видим. Вдумываясь во всё это, человек не должен презрительно относиться к невидимому; напротив того, должен познавать его действия в явлениях и чтить божественную силу».

Одно из самых знаменитых высказываний Сократа — «Я знаю только то, что ничего не знаю». Доказательство его необычайной простоты и скромности. Он считал себя лишь стремящимся к божественной Мудрости. И Путь от Человека к Богу видел бесконечно длинным — и всё же одолимым.

Один из учеников спросил Сократа: «Объясни мне, почему я ни разу не видел на твоём челе признаков печали? Ты всегда в хорошем настроении». Сократ ответил: «Потому что я не обладаю ничем таким, о чем стал бы жалеть, если бы это утратил».

С женщинами Сократу не слишком везло, хотя он и был женат дважды. Имя Ксантиппы стало нарицательным для обозначения сварливой, вечно чем-то недовольной жены. Алкивиад как-то заметил ему, что ругань Ксантиппы невыносима. «А я к ней привык как к вечному скрипу колеса. Переносишь же ты гусиный гогот?» — сказал Сократ. «Но от гусей я получаю яйца и птенцов к столу», — усмехнулся Алкивиад. «А Ксантиппа рожает мне детей», — был ответ.

О Мирте, второй супруге Сократа, известно мало. Зато все знают его слова по поводу брака, ставшие крылатыми: «Женись несмотря ни на что. Попадется хорошая жена, будешь исключением, а если плохая — станешь философом».

Как часто своим чувством юмора он приводил в негодование сильных мира сего! Иронизируя как-то раз над всевластием афинского демоса, который своим решением превращал незнающих людей в стратегов, Сократ, когда зашла речь о нехватке лошадей, посоветовал и этот вопрос решить на народном собрании — путем голосования превратить ослов в лошадей.

Однако подобные выпады Сократа никогда не означали его желания заменить демократию какой-либо иной политической формой. Речь шла, скорее, о необходимости совершенствования демократии, о возможности иметь компетентное правление. «В государствах те правители самые лучшие, которым граждане наиболее обязаны повиновением законам. И то государство, в котором граждане наиболее повинуются законам, счастливо во время мира и незыблемо во время войны».

Лекторской кафедрой Сократу служил весь город. Иногда агора, рыночная площадь, иногда лавка ремесленника, иногда обычная афинская улочка с видом на Парфенон. Его собеседником мог стать любой, Сократ не делал различий между людьми. «Да будет вам известно, что ему совершенно не важно, красив человек или нет, — читаем у Платона в „Пире“, — вы даже не представляете себе, до какой степени это безразлично ему, — богат ли он и обладает ли каким-нибудь другим преимуществом, которое превозносит толпа».

Однажды Сократ палкой преградил путь молодому незнакомому человеку и поинтересовался: «Куда нужно идти за мукой и за маслом?» Юноша бойко ответил: «На рынок». — «А за мудростью и добродетелью?» Собеседник был смущён и не знал, что сказать. «Следуй за мной, я покажу!» — улыбнулся Сократ. Такой была встреча с Ксенофонтом, который стал не только его другом и учеником, но и будущим биографом.

«Когда я слушаю Сократа, сердце мое бьётся сильнее, а из глаз моих от его речей текут слезы... он приводил меня часто в такое состояние, что мне казалось, — нельзя больше жить так, как я живу» — под этими словами знаменитого Алкивиада могли бы подписаться многие собеседники Сократа.

Гетера Ламия сказала с улыбкой: «Поклонники твоей мудрости, Сократ, не расстаются с тобой. И всё-таки я сильнее тебя: ведь ты не можешь отбить у меня моих друзей, а я, стоит мне захотеть, переманю к себе твоих». Сократ ответил: «Вполне понятно: ведь ты ведёшь их под гору порока, а я заставляю карабкаться на гору добродетели, а это слишком трудная дорога».

У Сократа было много друзей. Но ещё больше у него было врагов. Эти люди не желали становиться лучше, чем они были. Однажды они решили, что легче заставить замолчать Сократа при помощи яда цикуты, чем избавляться от того зла, на которое указывал философ.

Донос на Сократа был подписан поэтом-трагиком Мелетом, «молодым и неизвестным, с гладкими волосами, скудной бородкой и крючковатым носом».

«Это обвинение написал и клятвенно засвидетельствовал Мелет, сын Мелета, пифеец, против Сократа, сына Софрониска... Сократ обвиняется в том, что он не признает богов, которых признает город, и вводит других, новых богов. Обвиняется он и в развращении молодежи. Требуемое наказание — смерть». Сократ должен был явиться в суд и выступить в собственную защиту.

Пятьсот один — таково было число присяжных, которые судили Сократа. Среди них были горшечники, оружейники, портные, повара, плотники, корабельщики, мелкие торговцы, учителя, музыканты — все те, с кем на площадях и базарах вступал в разговоры Сократ.

Конкретных обоснованных обвинений не было. Сократ сражался с тенями и слухами.

Ему было уже за 70. Он не пытался разжалобить присяжных своей бедностью, старостью, тремя детьми, которые останутся сиротами, и единственное ораторское искусство, на которое он был способен, — это говорить правду.

Сократ вспомнил о том, что, когда был воином, он, верный приказу, всегда оставался на посту. «Теперь, когда Бог поставил меня в строй, обязав, как я полагаю, жить, заниматься философией, испытуя самого себя и людей... было бы так же позорно оставить строй, как прежде во время сражения... Я вам предан, афиняне, и люблю вас, но слушаться буду скорее Бога, чем вас, и, пока я дышу и остаюсь в силах, не перестану философствовать, уговаривать и убеждать всякого из вас, кого только встречу... И я думаю, что во всём городе нет у вас большего блага, чем мое служение Богу».

Нетерпеливо слушали присяжные, как старый мудрец сравнивал себя с оводом, которого Бог приставил к государству афинскому: «Но очень может статься, что вы, рассердившись, как люди, внезапно разбуженные от сна, прихлопните меня и с лёгкостью убьёте... Тогда вы всю остальную вашу жизнь проведёте в спячке, если только Бог, заботясь о вас, не пошлет вам ещё кого-нибудь».

Присяжные вынесли смертный приговор. За оправдание Сократа был подан 221 голос, против — 280.

Сократ остался спокоен. Он сказал, что природа с самого рождения обрекла его, как и всех людей, на смерть. А смерть есть благо, ибо она даёт возможность душе встретиться в ином мире с душами великих мудрецов и героев прошлого. «Уже пора идти отсюда, — закончил он, — мне — чтобы умереть, вам — чтобы жить, а что из этого лучше, никому не ведомо, кроме Бога».

Когда его друг Аполлодор, со слезами на глазах возмущался несправедливым судебным решением, Сократ быстро успокоил его: «А тебе приятнее было бы видеть, что я осужден справедливо?»

Месяц ожидал философ в тюрьме исполнения приговора. Ежедневно его навещали преданные ученики, друзья. Предлагали планы побега. Сократ был непреклонен. Он хотел встретить смерть достойно и не противиться решению афинян. Он был верен клятве, которую давал на заре своей молодости и слишком любил родной город, чтобы ради спасания жизни позволить себе нарушить законы Афин и собственные обеты.

Сократ

Величайший философ, благодаря которому философия обратилась к познанию человека. Бродяга, проведший свою жизнь на площадях и базарах Афин. Человек, которого Аполлон провозгласил мудрейшим из людей. Преступник, казненный по доносу своих сограждан, которые потом поставили ему памятник. Учитель, воспитавший целую плеяду учеников — основателей философских школ, но заявлявший, что знает только, что ничего не знает. Живой парадокс — человек, схожий с изваянием безобразного сатира, скрывающего в себе золотую фигурку божества, как описал его один из друзей.

Сократ считал, что мудрость заключена не в глубоких познаниях, а в следовании даймону — внутреннему голосу, голосу души, совести. Он не навязывал истину, а помогал ученикам найти ее самим в собственной душе. Встреча с Сократом становилась для человека встречей с самим собой. Его простые вопросы до сих пор заставляют нас переосмысливать свою жизнь и именно поэтому оказываются безумно сложными. Все мы, конечно же, стремимся к познанию истины, но часто предпочитаем более комфортное заблуждение и компромисс со своими недостатками. Легче рассуждать, чем сделать усилие, измениться. Сократ показал, что знание — плод усилия не столько интеллектуального, сколько нравственного.

Это удивительно: всякий человек без труда скажет, сколько у него овец, но не всякий сможет назвать, скольких он имеет друзей, — настолько они не в цене.

Кто хочет сдвинуть мир, пусть сдвинет себя!

Удивление есть начало всякой мудрости.

Высшая мудрость — различать добро и зло.

Людям легче держать на языке горячий уголь, чем тайну.

Пьянство не рождает пороков: оно их обнаруживает. Счастье не меняет нравов: оно их подчеркивает.

Поменьше думайте о Сократе, но главным образом — об истине.

Как много есть на свете вещей, которые мне не нужны! Чем меньше человеку нужно, тем ближе он к Богам.

Человек не достигает счастья не потому, что он его не хочет, а потому, что не знает, в чем оно состоит.

Природа наделила нас двумя ушами, двумя глазами, но лишь одним языком, дабы мы смотрели и слушали больше, чем говорили.

Проза. Апология Сократа
Эту известность, о мужи афиняне, получил я не иным путем, как благодаря некоторой мудрости. Какая же это такая мудрость? Да уж, должно быть, человеческая мудрость. Этой мудростью я, пожалуй, в самом деле мудр; а те, о которых я сейчас говорил, мудры или сверхчеловеческой мудростью, или уж не знаю, как и сказать; что же меня касается, то я, конечно, этой мудрости не понимаю, а кто утверждает обратное, тот лжет и говорит это для того, чтобы оклеветать меня. И вы не шумите, О мужи афиняне, даже если вам покажется, что я говорю несколько высокомерно; не свои слова буду я говорить, а сошлюсь на слова, для вас достоверные. Свидетелем моей мудрости, если только это мудрость, и того, в чем она состоит, я приведу вам Бога, который в Дельфах. Ведь вы знаете Херефонта. Человек этот смолоду был и моим, и вашим приверженцем, разделял с вами изгнание и возвратился вместе с вами. И вы, конечно, знаете, каков был Херефонт, до чего он был неудержим во всем, что бы ни затевал. Ну вот же, приехав однажды в Дельфы, дерзнул он обратиться к оракулу с таким вопросом. Я вам сказал не шумите, о мужи! Вот он и спросил, есть ли кто-нибудь на свете мудрее меня, и Пифия ему ответила, что никого нет мудрее. И хотя сам он умер, но вот брат его засвидетельствует вам об этом.

Посмотрите теперь, зачем я это говорю; ведь мое намерение - объяснить вам, откуда пошла клевета на меня. Услыхав это, стал я размышлять сам с собою таким образом: что бы такое Бог хотел сказать и что это он подразумевает? Потому что сам я, конечно, нимало не сознаю себя мудрым; что же это он хочет сказать, говоря, что я мудрее всех? Ведь не может же он лгать: не полагается ему это. Долго я недоумевал, что такое он хочет сказать; потом, собравшись с силами, прибегнул к такому решению вопроса: пошел я к одному из тех людей, которые слывут мудрыми, думая, что тут-то я скорее всего опровергну прорицание, объявив оракулу, что вот этот, мол, мудрее меня, а ты меня назвал самым мудрым. Ну и когда я присмотрелся к этому человеку - называть его по имени нет никакой надобности, скажу только, что человек, глядя на которого я увидал то, что я увидал, был одним из государственных людей, о мужи афиняне, - так вот, когда я к нему присмотрелся (да побеседовал с ним), то мне показалось, что этот муж только кажется мудрым и многим другим, и особенно самому себе, а чтобы в самом деле он был мудрым, этого нет; и я старался доказать ему, что он только считает себя мудрым, а на самом деле не мудр. От этого и сам он, и многие из присутствовавших возненавидели меня. Уходя оттуда, я рассуждал сам с собою, что этого-то человека я мудрее, потому что мы с ним, пожалуй, оба ничего в совершенстве не знаем, но он, не зная, думает, что что-то знает, а я коли уж не знаю, то и не думаю, что знаю. На такую-то малость, думается мне, я буду мудрее, чем он, раз я, не зная чего-то, и не воображаю, что знаю эту вещь. Оттуда я пошел к другому, из тех, которые кажутся мудрее, чем тот, и увидал то же самое; и с тех пор возненавидели меня и сам он, и многие другие.

Ну и после этого стал я уже ходить по порядку. Замечал я, что делаюсь ненавистным, огорчался этим и боялся этого, но в то же время мне казалось, что слова Бога необходимо ставить выше всего. Итак, чтобы понять, что означает изречение Бога, мне казалось необходимым пойти ко всем, которые слывут знающими что- либо. И, клянусь собакой, о мужи афиняне, уж вам-то я должен говорить правду, что я поистине испытал нечто в таком роде: те, что пользуются самою большою славой, показались мне, когда я исследовал дело по указанию Бога, чуть ли не самыми бедными разумом, а другие, те, что считаются похуже, - более им одаренными. Но нужно мне рассказать вам о том, как я странствовал, точно я труд какой-то нес, и все это для того только, чтобы прорицание оказалось неопровергнутым. После государственных людей ходил я к поэтам, и к трагическим, и к дифирамбическим, и ко всем прочим, чтобы на месте уличить себя в том, что я невежественнее, чем они. Брал я те из их произведений, которые, как мне казалось, всего тщательнее ими отработаны, и спрашивал у них, что именно они хотели сказать, чтобы, кстати, и научиться от них кое-чему. Стыдно мне, о мужи, сказать вам правду, а сказать все-таки следует.

Ну да, одним словом, чуть ли не все присутствовавшие лучше могли бы объяснить то, что сделано этими поэтами, чем они сами. Таким образом, и относительно поэтов вот что я узнал в короткое время: не мудростью могут они творить то, что они творят, а какою-то прирожденною способностью и в исступлении, подобно гадателям и прорицателям; ведь и эти тоже говорят много хорошего, но совсем не знают того, о чем говорят. Нечто подобное, как мне показалось, испытывают и поэты; и в то же время я заметил, что вследствие своего поэтического дарования они считали себя мудрейшими из людей и в остальных отношениях, чего на деле не было. Ушел я и оттуда, думая, что превосхожу их тем же самым, чем и государственных людей.

Под конец уж пошел я к ремесленникам. Про себя я знал, что я попросту ничего не знаю, ну а уж про этих мне было известно, что я найду их знающими много хорошего. И в этом я не ошибся: в самом деле, они знали то, чего я не знал, и этим были мудрее меня. Но, о мужи афиняне, мне показалось, что они грешили тем же, чем и поэты: оттого, что они хорошо владели искусством, каждый считал себя самым мудрым также и относительно прочего, самого важного, и эта ошибка заслоняла собою ту мудрость, какая у них была; так что, возвращаясь к изречению, я спрашивал сам себя, что бы я для себя предпочел, оставаться ли мне так, как есть, не будущий ни мудрым их мудростью, ни невежественным их невежеством, или, как они, быть и тем и другим. И я отвечал самому себе и оракулу, что для меня выгоднее оставаться как есть.

Вот от этого самого исследования, о мужи афиняне, с одной стороны, многие меня возненавидели, притом как нельзя сильнее и глубже, отчего произошло и множество клевет, а с другой стороны, начали мне давать это название мудреца, потому что присутствующие каждый раз думают, что сам я мудр в том, относительно чего я отрицаю мудрость другого. А на самом деле, о мужи, мудрым-то оказывается Бог, и этим изречением он желает сказать, что человеческая мудрость стоит немногого или вовсе ничего не стоит, и, кажется, при этом он не имеет в виду именно Сократа, а пользуется моим именем для примера, все равно как если бы он говорил, что из вас, о люди, мудрейший тот, кто, подобно Сократу, знает, что ничего-то по правде не стоит его мудрость. Ну и что меня касается, то я и теперь, обходя разные места, выискиваю и допытываюсь по слову Бога, не покажется ли мне кто-нибудь из граждан или чужеземцев мудрым, и, как только мне это не кажется, спешу поддержать бога и показываю этому человеку, что он не мудр. И благодаря этой работе не было у меня досуга сделать что-нибудь достойное упоминания ни для города, ни для домашнего дела, но через эту службу Богу пребываю я в крайней бедности.

Кроме того, следующие за мною по собственному почину молодые люди, у которых всего больше досуга, сыновья самых богатых граждан, рады бывают послушать, как я испытываю людей, и часто подражают мне сами, принимаясь пытать других; ну и я полагаю, что они находят многое множество таких, которые думают, что они что-то знают, а на деле ничего не знают или знают одни пустяки. От этого те, кого они испытывают, сердятся не на самих себя, а на меня и говорят, что есть какой-то Сократ, негоднейший человек, который развращает молодых людей. А когда спросят их, что он делает и чему он учит, то они не знают, что сказать, но, чтобы скрыть свое затруднение, говорят то, что вообще принято говорить обо всех любителях мудрости: он-де занимается тем, что в небесах и под землею, богов не признает, ложь выдает за истину. А сказать правду, думаю, им не очень-то хочется, потому что тогда оказалось бы, что они только делают вид, будто что-то знают, а на деле ничего не знают. Ну а так как они, думается мне, честолюбивы, могущественны и многочисленны и говорят обо мне согласно и убедительно, то и переполнили ваши уши, клевеща на меня издавна и громко. От этого обрушились на меня и Мелет, и Анит, и Ликон: Мелет, негодуя за поэтов, Анит - за ремесленников, а Ликон - за риторов. Так что я удивился бы, как говорил вначале, если бы оказался способным опровергнуть перед вами в столь малое время столь великую клевету. Вот вам, о мужи афиняне, правда, как она есть, и говорю я вам без утайки, не умалчивая ни о важном, ни о пустяках. Хотя я, может быть, и знаю, что через это становлюсь ненавистным, но это и служит доказательством, что я сказал правду и что в этом-то и состоит клевета на меня и таковы именно ее причины. И когда бы вы ни стали исследовать это дело, теперь или потом, всегда вы найдете, что это так.
...

Так что с если бы вы меня отпустили, не поверив Аниту, который сказал, что или мне вообще не следовало приходить сюда, а уж если пришел, то невозможно не казнить меня, и внушал вам, что если я уйду от наказания, то сыновья ваши, занимаясь тем, чему учит Сократ, развратятся уже вконец все до единого, - даже если бы вы меня отпустили и при этом сказали мне: на этот раз, Сократ, мы не согласимся с Анитом и отпустим тебя, с тем, однако, чтобы ты больше не занимался этим исследованием и оставил философию, а если еще раз будешь в этом уличен, то должен будешь умереть, - так вот, говорю я, если бы вы меня отпустили на этом условии, то я бы вам сказал: "Желать вам всякого добра - я желаю, о мужи афиняне, и люблю вас, а слушаться буду скорее Бога, чем вас, и, пока есть во мне дыхание и способность, не перестану философствовать, уговаривать и убеждать всякого из вас, кого только встречу, говоря то самое, что обыкновенно говорю: о лучший из мужей, гражданин города Афин, величайшего из городов и больше всех прославленного за мудрость и силу, не стыдно ли тебе, что ты заботишься о деньгах, чтобы их у тебя было как можно больше, о славе и о почестях, а о разумности, об истине и о душе своей, чтобы она была как можно лучше, -не заботишься и не помышляешь?"

И если кто из вас станет возражать и утверждать, что он об этом заботится, то я не оставлю его и не уйду от него тотчас же, а буду его расспрашивать, пытать, опровергать и, если мне покажется, что в нем нет доблести, а он только говорит, что есть, буду попрекать его за то, что он самое дорогое не ценит ни во что, а плохое ценит дороже всего. Так я буду поступать со всяким, кого только встречу, с молодым и старым, с чужеземцами и с вами, с вами особенно, потому что вы мне ближе по крови. Могу вас уверить, что так велит Бог, и я думаю, что во всем городе нет у вас большего блага, чем это мое служение Богу. Ведь я только и делаю, что хожу и убеждаю каждого из вас, молодого и старого, заботиться раньше и сильнее не о телах ваших или о деньгах, но о душе, чтобы она была как можно лучше, говоря вам: не от денег рождается доблесть, а от доблести бывают у людей и деньги и все прочие блага, как в частной жизни, так и в общественной. Да, если бы такими словами я развращал юношей, то слова эти были бы вредными. А кто утверждает, что я говорю что-нибудь другое, а не это, тот несет вздор. Вот почему я могу вам сказать, афиняне: послушаетесь вы Анита или нет, отпустите меня или нет - поступать с иначе, чем я поступаю, я не буду, даже если бы мне предстояло умирать много раз.

Не шумите, мужи афиняне, исполните мою просьбу - не шуметь по поводу того, что я говорю, а слушать; слушать вам будет полезно, как я думаю. Я намерен сказать вам и еще кое-что, от чего вы, наверное, пожелаете кричать, только вы никоим образом этого не делайте. Будьте уверены, что если вы меня такого, как я есть, убьете, то вы больше повредите себе, нежели мне. Мне-то ведь не будет никакого вреда ни от Мелета, ни от Анита, да они и не могут мне повредить, потому что я не думаю, чтобы худшему было позволено вредить лучшему. Разумеется, он может убить, изгнать из отечества, отнять все права. Но ведь это он или еще кто-нибудь считает все подобное за великое зло, а я не считаю; гораздо же скорее считаю я злом именно то, что он теперь делает, замышляя несправедливо осудить человека на смерть. Таким образом, о мужи афиняне, я защищаюсь теперь совсем не ради себя, как это может казаться, а ради вас, чтобы вам, осудивши меня на в смерть, не проглядеть дара, который вы получили от Бога.

В самом деле, если вы меня убьете, то вам нелегко будет найти еще такого человека, который, смешно сказать, приставлен к городу как овод к лошади, большой и благородной, но обленившейся от тучности и нуждающейся в том, чтобы ее подгоняли. В самом деле, мне кажется, что Бог послал меня городу как такого, который целый день, не переставая, всюду садится и каждого из вас будит, уговаривает, упрекает. Другого такого вам нелегко будет найти, о мужи, а меня вы можете сохранить, если вы мне поверите. Но очень может статься, что вы, как люди, которых будят во время сна, ударите меня и с легкостью убьете, послушавшись Анита, и тогда всю остальную вашу жизнь проведете во сне, если только Бог, жалея вас, не пошлет вам еще кого-нибудь. А что я такой как будто бы дан городу богом, это вы можете усмотреть вот из чего: похоже ли на что-нибудь человеческое, что я забросил все свои собственные дела и сколько уже лет терпеливо переношу упадок домашнего хозяйства, а вашим делом занимаюсь всегда, обращаясь к каждому частным образом, как отец или старший брат, и убеждая заботиться о добродетели.

И если бы я от этого пользовался чем-нибудь и получал бы плату за эти наставления, тогда бы еще был у меня какой-нибудь расчет, а то сами вы теперь видите, что мои обвинители, которые так бесстыдно обвиняли меня во всем прочем, тут по крайней мере оказались неспособными к бесстыдству и не представили свидетеля, который с показал бы, что я когда-либо получал какую-нибудь плату или требовал ее; потому, думаю, что я могу представить верного свидетеля того, что я говорю правду, - мою бедность. ...