Сивиллы: Вещие девы
В силу какой-то фатальной закономерности среди имен, представленных среди в словаре мистиков и эзотериков, совсем не оказалось представителей женской половины человечества. Статьей о Сивилле мы хотим восполнить это упущение, хотя, строго говоря, даже и она фигурировать здесь не должна, поскольку слово Сивилла является, скорее, именем нарицательным, а не собственным, и обозначает некую особую категорию жриц, наделенных свыше даром пророческой экзальтации. Однако в отличие от знаменитых пифий, прорицавших при храме Аполлона, Сивиллы рассматривались как существа несравненно более загадочные и даже опасные, к тому же имеющие собственную мифологическую родословную. Это — особая группа полубожественных-полудемонических персонажей, связанных по «отцовской» линии с небесными богами (Зевс, Аполлон), а по «материнской» — схтоническими монстрами и демонами стихий (Ламия). Еще одним отличительным признаком Сивилл было то, что они, за редкими исключениями, делали свои предсказания не по конкретным поводам и не «под заказ», а вещали тогда, когда, что называется, «дух накатит»: «Эти Сивиллы... словно в море, отказавшись от точных свидетельств..., рассеяли, как пришлось, разнообразные имена и глаголы страданий и событий» (Плутарх. О пифийских оракулах). Загадочность Сивилл усугублена еще и тем, что само это слово еще в древности сделалось непонятным, и смысл его достоверно не расшифрован до сих пор. Большинство ученых склонны видеть в нем греческое диалектное sioy belle, т. е. «Божья воля», но, скорее всего, оно пришло из Малой Азии, так же как и культ Аполлона, которому Сивиллы считались обязанными своим пророческим даром. На это указывает, в частности, близость слова «Сивиллы» к имени Кибелы, малоазийской Великой Матери, которой был посвящен особый мистериальный культ. Не исключено, что этим словом первоначально могли называться жрицы Кибелы, наделенные, подобно пифиям, способностью впадать в экстаз и пророчествовать. Общее число Сивилл, согласно установившейся традиции, равняется десяти, причем их святилища располагались не только на территории Греции и Рима (Сивилла эритрейская, дельфийская, кумекая, тибуртинская и фригийская, или геллеспонтийская), но и на Востоке (Сивилла персидская, ливийская, египетская и палестинская; впрочем, списки Сивилл дошли до нас в нескольких вариантах). Старейшей и наиболее почитаемой среди всех Сивилл признавалась та, которая имела личное имя Герофила и обитала первоначально в греческих Эритреях. Это о ней, «вскормленнице Муз», явившейся со священной горы Геликон, Плутарх написал следующие загадочные строки: «В стихах она прославила себя, объявив, что она не перестанет пророчествовать даже после смерти: сама она будет на Луне, ставши ее видимым ликом, а дыхание ее растворится в воздухе и вечно будет носиться в изречениях и прорицаниях. Тело же ее обратится в землю и прорастет травой и деревьями, а от них вскормятся священные животные... с разными особенностями во внутренностях, по которым людям будет раскрываться будущее». Но, несмотря ни на что, местные жители, по-видимому, отнеслись к ней и ее пророчествам недостаточно серьезно (как и в случае с троянской Кассандрой, которая также считалась одной из Сивилл), и разгневанная Герофила перебралась в Италию и основала там свое святилище в вулканическом гроте вблизи города Кум, отчего стала зваться впоследствии Сивиллой Кумской. Именно эта последняя получила в эпоху поздней античности и в средневековье наибольшую известность благодаря ее впечатляющим описаниям, содержащимся в Энеиде Вергилия и Метаморфозах Овидия, где она рисуется в виде исступленной колдуньи, одержимой священным духом пророчества:
«Время судьбу вопрошать. Вот Бог! Вот Бог!» Восклицала
Так перед дверью она и в лице изменялась, бледнея. Волосы будто бы вихрь разметал, и грудь задышала
Чаще, и в сердце вошло исступленье; выше, казалось
Стала она, и голос не так зазвенел, как у смертных.
Только лишь Бог на нее дохнул, приближаясь... Точно вакханка, она по пещере мечется, будто Бога может изгнать из сердца. Он же сильнее Ей терзает уста, укрощает мятежную душу! (Энеида, гл. VI; пер. Сивиллы Ошерова).
Эта самая Сивилла приобщила к тайной науке прорицаний и императорский Рим, явившись со своими священными дарами ко двору царя Тарквиния (VI в. до н. э.). Поскольку царь первоначально отказывался покупать драгоценные Сивиллины книги, считая это пустым занятием, Сивилла на его глазах стала уничтожать одну книгу за другой, пока не вмешались советники и не принудили царя купить то, что осталось. Эти книги впоследствии охранялись как величайшее национальное достояние специальной жреческой коллегией, не допускавшей к ним непосвященных, и, в конце концов, погибли во время грандиозного пожара 83 г. до н. э., но были каким-то образом восстановлены (уже, скорее всего, в новой редакции) при императоре Августе. Судя по очень немногим уцелевшим свидетельствам (самый древний текст, примыкающий к сибиллической традиции, датируется 125 г. до н. э. и происходит из италийской колонии греков Флегонт), в них содержались не конкретные пророчества о судьбах Рима и мира, чем так славилась Кумская Сивилла, а указания по поводу жертвоприношений, очищений и других культовых церемоний в честь различных римских богов и духов, совершаемых с целью отвратить стихийные бедствия, вражеские нашествия и эпидемии.
Новую жизнь Сивиллины книги обрели в первых веках н. э., когда они, — точнее говоря, ловко составленные подделки, имитирующие традиционную манеру Сивилл, — были превращены в обоюдоострое орудие религиозной полемики и политической борьбы между римлянами, иудеями и христианами; каждая из противоборствующих сторон активно фабриковала собственные «оракулы», которые успешно толковала, естественно, в свою пользу. Особенную прыть проявили здесь иудеи, опиравшиеся первоначально на тексты Вавилонской Сивиллы по имени Самбета, содержащие мифы и предания, родственные библейским. Эта Сивилла была объявлена «дочерью патриарха Ноя», пережившей всемирный потоп, и от ее лица были в I—II веках н. э. составлены 14 книг Сивиллиных оракулов (сохранилось 12). К ним впоследствии приложили свою руку и христианские писатели, так что в результате получилось нечто вроде весьма хаотической мозаики, составленной из различных элементов греческих, римских, иудейских и персидских религиозных и философских систем и доктрин. В литературном и, увы, в мистическом плане оракулы малоинтересны, на что указывали еще античные авторы, отмечавшие, что «этим пророчествам мало веры, потому что известные нам книги Сивилл не только легко вызывают пренебрежительное отношение, ибо они свободно доступны, а почетом пользуется все редкое, но и стихи не везде сохранили правильный размер» (Книги Сивилл, с. 23). Но они дают достаточно яркое представление об общем упадническом духе поздней античности, питаемом чувством скорого и неизбежного наступления «конца времен» (не случайно излюбленная форма самовыражения этой Сивиллы — апокалиптические видения и фантазии).
По всей вероятности, Сивиллы изначально воплощали в себе глубинные архетипические черты, в которых мистически раскрывает себя женское начало — по природе своей более иррациональное и более связанное с хтоническими сферами, нежели мужское, но в то же время и более пассивное; не случайно они вещали не от собственного имени, а через них общался с миром сам Аполлон, да и впоследствии их использовали все, кто не ленился. Как писал в этой связи Ф. Зелинский, «женщина ближе к природе, т. е. к Земле, чем мужчина; у нее эмоциональное начало более подчиняет себе интеллект, чем у него; ее фантазия всех народов наделяет даром вещей мысли, исходящей от Земли. Вот почему мы встречаем вещих дев постоянными спутницами религии Аполлона в ее победоносном шествии с востока на запад». Это наблюдение вполне раскрывает саму сущность феномена «сибиллизма», но не проливает света на истинное происхождение культа Сивилл, которое, видимо, еще долго будет оставаться исторической головоломкой.
Последнее редактирование: 12 12 2011, 22:41:45 от Administrator
Если вы что-то хотели и не получили, может быть, вам это и не нужно?