ТРАДИЦИОННАЯ СЛАВЯНСКАЯ ОДЕЖДА

Одёжа, риза, порты - Как называли древние славяне «одежду вообще»?
Когда мы теперь произносим «одёжа» - это звучит как просторечие, почти как жаргон. В Словаре русского языка С. И. Ожегова при данном слове стоит пометка «разг.» - «разговорное». Тем не менее учёные пишут, что в Древней Руси именно «одёжа» употреблялась гораздо чаще и шире, чем бытовавший одновременно с ним привычный нам термин «одежда». Слово «одеяние», имеющее для нас некий торжественный смысл, тоже часто употреблялось древними славянами в значении «одежда вообще». Действительно, вслушаемся: «одеяние» - «то, что одевает». Употреблялся и близкий вариант - «одение». А вот другое современное просторечие - «портки». В древности его произносили иначе - «порты». Оно родственно глаголу «пороть», то есть по-древнерусски «резать» (вспомним родственное слово «вспороть»). «Порты» употреблялись как в значении «одежда вообще», так и в значении «отрез, кусок ткани, холста». Языковедами отмечен и ещё один смысл - «кожа с задних ног животного». Нет ли здесь отзвука тех древнейших времён, когда, подражая мифическому предку-зверю, люди старались кроить обувь из шкуры звериных ступней, а шапки - из шкуры с головы?.. Так или иначе, «порты» всё чаще обозначали одежду для ног. Пока не превратились в «портки» - впрочем, без того просторечного оттенка, который это слово имеет в русском языке сейчас. А древнее значение - «одежда вообще» - сохранилось для нас в слове «портной», или «портной швец», как говорили в старину. А что мы представляем себе при слове «риза»? Ко-нечно, облачение священника, надеваемое для богослужения. Некоторые учёные полагают, что слово это пришло к нам вместе с христианством из Византии и всегда означало только ритуальное одеяние, а также богатую одежду князей и бояр. Другие, напротив, считают его исконно славянским, отмечают его родство с глаголом «резать» и утверждают, что именно «ризы» было в Древней Руси самым распространённым термином для обозначения «одежды вообще»...

Рубаха - Древнейшей, самой любимой и распространённой нательной одеждой древних славян была рубаха. Языковеды пишут, что её название происходит от корня «руб» — «кусок, отрез, обрывок ткани»—и {родственно слову «рубить», имевшему когда-то ещё и значение «резать». Надо думать, история славянской рубахи действительно началась в глубине веков с простого куска ткани, перегнутого пополам, снабжённого отверстием для головы и скреплённого поясом. Потом спинку и передок стали сшивать, добавили рукава. Учёные называют такой покрой «туникообразным» и утверждают, что он был примерно одинаковым для всех слоев населения, менялся только материал и характер отделки. Простой народ носил в основном рубахи из льняного полотна, для зимы иногда шили их из «цатры» — ткани из козьего пуха. Богатые, знатные люди могли позволить себе рубахи из привозного шёлка, а не позже XIII века из Азии начала поступать и хлопчатобумажная ткань. На Руси её называли «зендень».
Другим названием рубахи в русском языке было «сорочка», «сорочица», «срачица». Это очень старое слово, родственное древнеисландскому серк» и англосаксонскому «сьорк» через общие индоевропейские корни. Некоторые исследователи усматривают разницу между рубахой и сорочкой. Длинная рубаха, пишут они, делалась из более грубой и толстой материи, тогда как короткая и лёгкая сорочка — из более тонкой и мягкой. Так постепенно она и превратилась в собственно бельё («сорочка», «чехол»), а верхнюю рубаху стали именовать «кошулей», «навершником». Но это тоже произошло позже, в XIII веке.

Мужская рубаха древних славян была примерно по колено длиной. Её всегда подпоясывали, при этом поддёргивая, так что получалось нечто вроде мешка для необходимых предметов. Учёные пишут, что рубахи горожан были несколько короче крестьянских. Женские рубахи кроились обычно до полу (по мнению некоторых авторов, отсюда и происходит «подол»). Их тоже обязательно подпоясывали, при этом нижний край чаще всего оказывался посередине икры. Иногда, во время работы, рубахи подтягивали и по колено.

Ворот - рубаха, непосредственно прилегавшая к телу, шилась с бесконечными магическими предосторожностями, ведь она должна была не только согревать, но и отгонять силы зла, а душу - удерживать в теле. Так, когда кроили ворот, вырезанный лоскут непременно протаскивали внутрь будущего одеяния: движение «внутрь» обозначало сохранение, накопление жизненных сил, «наружу» - затрату, потерю. Этого последнего всячески старались избегать, чтобы не навлечь на человека беду.
По мнению древних, следовало так или иначе «обезопасить» ee необходимые отверстия, имевшиеся в готовой одежде: ворот, подол, рукава. Оберегом здесь служила вышивка, содержавшая всевозможные священные изображения и магические символы. Языческий смысл народных вышивок очень хорошо прослеживается с древнейших образцов до вполне современных работ, недаром учёные считают вышивку важным источником в изучении древней религии. Эта тема поистине необъятна, ей посвящено огромное количество научных трудов Славянские рубахи не имели отложных воротников. Иногда удаётся восстановить нечто похожее на современную «стоечку». Чаще всего разрез у ворота делали прямым — посередине груди, но бывал и косой, справа или слева.

Застёгивали Ворот на пуговицу. Пуговицы в археологических находках преобладают бронзовые и медные, но исследователи полагают, что металл просто лучше сохранился в земле. В жизни наверняка чаще встречались сделанные из простых подручных материалов - кости и дерева.
Легко догадаться, что ворот был особенно «магически важной» деталью одежды - ведь именно через него в случае смерти вылетала душа. Желая по возможности этому помешать, ворот столь обильно оснащали охранительной вышивкой (иногда содержавшей - конечно, у тех, кто был в состоянии себе это позволить, - золотое шитьё, жемчуг и драгоценные камни), что со временем он превратился в отдельную «наплечную» часть одежды - «ожерелье» («то, что носят вокруг горла») или «оплечье». Его пришивали, пристёгивали или вовсе надевали отдельно. В разделе Украшения подробнее рассказано об охранительном смысле украшений и о том, почему при маломальском достатке люди старались обзавестись золотом и благородными камнями и не прятали их в сундук, а размещали на одежде и на собственном теле.

Рукава рубах были длинные и широкие и у запястья схватывались тесьмой.
Заметим, что у скандинавов, носивших в те времена рубахи подобного же фасона, завязывание этих тесёмок считалось знаком нежного внимания, едва ли не объяснением в любви между женщиной и мужчиной...
В праздничных женских рубахах тесёмки на рукавах заменялись створчатыми (застёгивающимися) браслетами — «обручьями», «обручами». Рукава подобных рубах были много длиннее руки, в распущенном виде они достигали земли. А поскольку у древних славян все праздники носили религиозный характер, нарядные одежды надевались не только для красоты — это были одновременно и ритуальные облачения. Браслет XII века (сделанный, кстати, как раз для такого праздника-священнодействия) сохранил для нас изображение девушки, исполняющей магический танец. Длинные волосы её разметались, руки в спущенных рукавах взлетают, как лебединые крылья. Учёные думают, что это танец дев-птиц, приносящих земле плодородие. Южные славяне называют их «вилами», у некоторых западноевропейских народов они превратились в «вилис», в древнерусской мифологии к ним близки русалки. Все помнят волшебные сказки о девушках-птицах: герой, случается, похищает у них чудесные наряды. А также сказку о Царевне-лягушке: помазание спущенным рукавом играет в ней не последнюю роль. Вот уж действительно, сказка — ложь, да в ней намёк. В данном случае — намёк на ритуальную женскую одежду языческих времён, на одежду для священнодействия и колдовства.

Пояс - Славянские женщины носили тканые и вязаные пояса. Они почти не сохранились в земле, поэтому археологи очень долго считали, что женские одежды не подпоясывались вообще.
А вот ременные пояса с самой древней поры были одним из важнейших символов мужского престижа— женщины не носили их никогда. Не забудем, что практически каждый свободный взрослый мужчина потенциально был воином, а именно пояс считался едва ли не главным знаком воинского достоинства. В Западной Европе полноправного рыцаря называли «опоясанным», пояс входил в рыцарские атрибуты наравне со шпорами. А на Руси бытовало выражение «лишить (отрешить) пояса», что значило «лишить воинского звания». Любопытно, что позже его применяли не только к провинившимся воинам, но и к священникам, которых лишали сана.
Пояс ещё называли «опояской» или «поясницей».

Обережная вышивка детской одежды славян

Детскую одежду обычно шили из старой одежды родителей – не только и не столько потому, что она уже много раз стираная и потому мягкая, не повредит, не натрет кожу ребёнка, а потому, что она впитала в себя родительскую энергию и силу, и ею защитит, убережёт ребенка от дурного глаза, порчи, несчастий. Девочке одежду шили из материнской, мальчику, разумеется, из отцовской, таким образом предрешая правильное развитие в зависимости от пола – девочке передавалась сила материнства, мальчику – мужская сила.

Когда дети подрастали и уже обретали какую-то свою собственную защитную силу, им полагалась своя первая рубаха, из новины. Это обычно приурочивалось к моменту первой возрастной инициации – в три года. С двенадцати лет девочка получала право носить собственную (правда, пока девичью) понёву, мальчику полагались первые штаны-порты.

Так как для детей до трёх лет одежда была переделанной из родительской, то и обережная вышивка, разумеется, на ней оставалась та же, родительская. Её менять было не только неудобно и непрактично, но и нецелесообразно – ведь она обеспечивала кроме оберегающей функции ещё и связь поколений, родство и преемственность. Так, если отец ребенка бы охотником, то и обереги на его одежде были связаны с охотой, и именно они передавались с этой одеждой мальчику. Точно также по женской линии ремесло “передавалось” девочке. Вернее, не само ремесло, а сила многолетнего родительского опыта в нём защищала дитя. Каждый же защищает по-своему, верно? Ткачиха защитит особым узором полотна, пряха – наузами, охотник – клыком животного… А результат будет одним и тем же.

А вот обережная вышивка для собственной одежды ребёнка уже отличалась от оберегов взрослых. Во-первых, цвет обережной вышивки для детей был всегда красным, тогда как для взрослой одежды он мог быть различным. Так, женщины часто использовали в вышивке кроме красного чёрный цвет – цвет матери-земли, пытаясь таким образом защитить своё чрево от бесплодия. Мужчинам же часто был нужен для оберега синий или зелёный цвета – синий защищал от гибели от стихий, зелёный – от ран. У детей этого не было. Считалось, что дети находятся под опекой и защитой своего рода.

На рубахе девочки-девушки вышивка в основном шла по подолу, рукавам и ожерелью, а у замужней женщины – грудь, ворот, вышивка по подолу была шире – в ней отражалось еще и новое родство, принадлежность к роду мужа.

Основными охранительными символами для девочки были: Богини-покровительницы судьбы, символ рода, древесные орнаменты, символ покровителя дня её рождения, символы земли (опять же, отличающиеся от женских символов земли – у тех в основном она представлялась либо распаханной, либо уже засеянной) и женских ремёсел.

Мальчики (как и девочки) до двенадцати лет носили рубахи без поясов. Основными символами, охраняющими мальчиков, считались: символы огня, солнечные символы, изображения тотемных животных, разумеется, также символ рода-покровителя и духа-покровителя дня рождения, колокольчики-бубенчики и символы мужских ремёсел.

До совершеннолетия мальчики и девочки могли также носить общие обереги.

Проходя инициацию в двенадцать лет, обереги мальчика менялись, становились (как и у девочки) более поло-определёнными. Появлялся пояс и, разумеется, оберегов становилось меньше – ведь росла своя собственная сила.

В вышивке уже появлялись изображения Богов (для детей они были попросту чересчур сильны, не позволяя ребёнку вырабатывать свой “иммунитет”), уже не столько для оберегания, сколько для покровительства, у молодых девушек – символы плодородия, у молодых юношей – воинские. Разумеется, ни девочке, ни мальчику они были не нужны.

Кроме вышивки на одежде часто детскими оберегами служило множество предметов, которые вешались над колыбелью малыша, кроватью девочки или мальчика, потом носились на плече или на поясе.

Все это выполняло не только охранительную и защитную функции, но и служило связующим звеном между человеком и Природой.

Верования славян

Космогонические мифы

Космогонические мифы – мифы, объясняющие происхождение Вселенной и человека и рассказывающие о начальном этапе их существования.

Космогонические мифы славян опосредованы окружающей их природной средой. Объектом и материалом мышления человека всегда были предметы и явления, входившие в его окружение и имевшие для него жизненное значение. Человек пытался объяснить происхождение мира и явления, с ним связанные, происхождение человека и животных, исходя из своего опыта. Идея происхождения мира или его части (воды, неба, земли) из яйца характерна для многих мифологий, в том числе для древнегреческой, индоиранской, китайской. У славян она находит своеобразную интерпретацию в волшебных сказках, когда герой сворачивает в яйца медное, серебряное и золотое царства, чтобы затем развернуть их в своем мире.

А.А.Бычков реконструирует космогонический славянский миф таким образом:

«В начале начал существовало в полной пустоте МИРОВОЕ ЯЙЦО, внутри которого в тумане спал БОГ. И по прошествии времени туман рассеялся – влага осела вниз, а воздух поднялся вверх. Образовался МИРОВОЙ ОКЕАН – МОРЕ и воздушное пространство. И СУЖДЕНО БЫЛО БОГУ ПРОСНУТЬСЯ. И куда бы ни бросил свой взор БОГ, <…> на небесном куполе загоралась неподвижная точка – ЗВЕЗДОЧКА. <…>

… увидел БОГ в неподвижном зеркале вод свое отражение, а так как ему было грустно одному, то решил Он оживить свое отражение, но из-за того что его отражение было зеркальным, новое божество оказалось во всем зеркально противоположным. Сварог (он же Бог, Дый – И.Ш.) был белым и добрым – новое божество получилось темным и злым <…> Потому и имя он получил соответствующее – БЕС (от БЕДС – «приносящий беду») (1). <…> И вот между небом и водой сами собою выросли два дерева – СВЯЩЕННЫЕ ДУБЫ, державшиеся на силе божией. Из желудей Священных Небесных Дубов вылупились две птицы, это были УТКИ-ГОГОЛИ.

Утки стали нырять на дно Моря и доставать со дна ил и песок. Илом они склеивали веточки  и листья, опавшие с Небесных Дубов – строили ГНЕЗДО-ЗЕМЛЮ.

БЕС тоже нырнул на дно МОРЯ-ОКЕАНА, набрал ила под ногти и  набил им полный рот, после чего вынырнул и бросил все это на строящуюся Землю. Так образовались горы и скалы. Рассердился Бог на Беса за то, что мешает он строить гнездо священным птицам, сломал один из священных Дубов и сделал из него ДУБИНУ (то есть палицу из дуба), этой дубиной наказал Беса и загнал его под землю. С тех пор на небе осталось только одно МИРОВОЕ ДЕРЕВО. <…> Земля же плавала по поверхности Мирового Океана. И чтобы она не утонула, Бог создал Трехголового змея (Змея Горыныча), который свернулся кольцом под горой Триглав, что на острове Руян…» (2).

Космогонические мифы на протяжении веков претерпевали у славян изменения, на них накладывались отпечатки христианства. В более поздних достоверно известных нам мифах южных и восточных славян землю творят Бог и Сатана (Сатанаил, Идол, Лукавый, отпавший ангел), причем создают они ее «Во имя Господне». Но в целом мотивы предыдущего мифа повторяются в разных вариантах (3). Существует и миф о приращении Земли. По этой легенде земли, которую вытащил Сатана из воды, хватило только на маленький островок, чтобы Бог и Сатана смогли отдохнуть на нем.  «Бог, утомившийся от работы, лег и заснул, а Сатану взяла досада, что он не такой всемогущий, поэтому решил он Бога утопить. Взял Сатана Бога на руки, чтобы бросить в воду, и видит, что земля перед ним приросла на десять шагов. Он побежал к воде, чтобы утопить Бога, но по мере того, как он бежал, земля все прирастала и прирастала, и Сатана никак не мог добежать до воды. Положил Сатана Бога на землю и думает: «Земля тоненькая, как скорлупа. Я прокопаю яму до воды и брошу туда Бога». Но сколько он ни копал, не смог докопаться до воды.

Вот почему на свете так много земли – ее «набегал» Сатана, когда хотел уничтожить Бога.

Тем временем Бог проснулся и сказал:

- Теперь ты понял, что бессилен по сравнению со мной – земля и вода подчиняются мне, а не тебе. А яма, которую ты выкопал, понадобится тебе самому – под пекло» (4). 

Бог выступает как творец всего сущего, а Сатана, бывший первоначально его помощником, превращается в противника и изгоняется с вновь созданной Земли. Так проявляется дуализм, свойственный мышлению древнего человека: белому противостоит черное, добру - зло, правде – кривда и т.п.

Земля у славян не просто ил и грязь, которую сумел вытащить изпод воды Сатана. Мать - сыра земля воплощалась в образе женского божества плодородия; ритуалы, связанные с ее почитанием, призваны были обеспечить хороший урожай, здоровый приплод, то есть плодородие вообще. Травы и деревья славяне считали волосами земли, горы и скалы – костями, пригорки и берега рек – коленями, реки – ее кровью. Земля, как и живой человек, могла страдать и радоваться, рождать детей – земных существ, оберечь и наказать. Магические изображения женщин-родоначальниц обнаруживаются исследователями еще в искусстве археологических культур эпохи палеолита, напря-мую связаны с этим культом и трипольские женские статуэтки с символом засеянного поля на животе, и ритуальные «четырехгрудые» сосуды лужицкой культуры. Символ плодородия в образе женщины переходит и в позднейшие христианские обряды весенне-летнего цикла (масленица, семик и др.).

Мать - сыра земля для славянина - воплощение всего живого. Отсюда и трепетное отношение к ней, и призыв в свидетели во время клятвы (есть землю; целовать землю), и стремление славянина взять с собой горсть родной земли, чтобы она помогла на чужбине. В сказке о Кощее Бессмертном герой перед схваткой с чародеем бросает горсть родной земли, и тут же возникает рядом с ним русская дружина, готовая прийти ему на помощь. Образ земли нередко встречается и в славянских заговорах. К ней обращаются для сохранения жизни воина (Мать сыра земля, ты мать всякому железу, а ты, железо, поди в свою матерь землю, а ты, древо, поди в свою матерь древо, а вы, перья, подите в свою матерь птицу, а, птица, полети в небо, а клей пойди в рыбу, а, рыба, поплыви в море; а мне бы (имя) было бы просторно по всей земли), для приворота возлюбленной или возлюбленного (Как они разожглись, распалились от неба до земли, разжигаются небо и земля и вся подвселенная, так бы разжигало у (имя девицы) к (имя молодца) легкое и печень, и кровь горячу, не можно бы ей ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни спать, ни лежать, все на уме меня держать), наконец, в качестве закрепления сказанных магических слов (Тем моим словам небо — ключ, земля — замок).

Замыкала в себе земля покойника, и если он умирал на чужбине, то клали с ним в платке или ладанке немного родной земли, а во время похорон каждый кидал в могилу по горсти земли, причитая: «Ты не хотел дольше ос-таваться с нами, так возьми себе этой земли и прощай!» (5). «Пусть земля ему будет пухом!» - говорили и сейчас говорят о покойнике и верили, что, если жил он доброй жизнью, почитал землю, относился к ней, как сын, то так и будет; если же нет, - ляжет она на гроб тяжелым камнем. Земля с могилы могла помочь побороть страх перед смертью, болезнь, но могла использоваться и в наведении всевозможных порч, совмещая в себе таким образом две грани – начала и конца жизни, рождения и смерти. Самым страшным заклятием считалось «вынуть след» человека и нашептать на него свою волю. По старинному поверью считалось, что такой наговор связывает человека по рукам и ногам.

Земля является началом оберёжным, поэтому археологи и этнографы часто находят её символы на предметах быта, украшениях, в вышивках на одежде, в резьбе на оконных наличниках и перед входом в дом.

Очень тесно связана с происхождением мира, земли идея Мирового древа, в славянской интерпретации – дуба. Корни его приравниваются к преисподней, у корней обитает всякая нечисть и  «нечистые» животные – барсуки, змеи и др.; ствол соотносится с миром людей, Землей, в стволе строят свои ульи пчелы, приносящие мед; крона – с небом, богами, здесь дом соловья. Мировое древо является центром мироздания, соединяет небесное и земное. По Мировому древу можно взобраться на любое из девяти небес, которые окружают Землю. На каждом из небес живут свои обитатели: Солнце и звезды; Месяц; тучи и ветры; Заря; хляби небесные; прародители птиц и зверей и др. На седьмом небе располагается и славянский рай – «Ирий» (6), или «остров Буян». Плоды Мирового древа – семена всех деревьев и трав. Образ Мирового древа воплотился в сказках, мотивом которых является бобовое зернышко или желудь, которые, попав в подполье, прорастают сначала до пола, потом до потолка, а потом и до неба, куда и забирается герой по стволу выросшего дерева. Этот образ находит отражение в загадках («Когда свет зародился, тогда дуб повалился, и теперь лежит». – Дорога; «Стоит дуб, на дубу 12 сучьев, на каждом суку по 4 гнезда, в каждом гнезде по 7 яиц». – О годе, 12 месяцах, 4 неделях, 7 днях), в заговорах (Вот начала некоторых из заговоров: «Есть в западной стороне море Черное; в том море есть остров. На том же острову выросло дерево, на том же древе - корень и ветвие, на том же Древе сидит железен муж…»; «На море-Кияне стоит дуб широколист, у того дуба сто веток и едина ветка не гнутся от ветра, не ломятся от дождя…»; «Есть Окиян-море, на пуповине лежит Латырь-камень, на том Латыре-камени стоит булатный дуб, и ветки и корень булатные…»), в свадебном обряде. Мировое древо является постоянным мотивом в обрядовой и  обережной вышивке славян. Оно располагается в центре композиции, символизируя начало начал, центр мироздания. Очень часто на рушниках появляется не одно, а два Мировых древа как отголосок древнего славянского мифа.

В сказках, летописях славян, а также в отреченных книгах («Мысленник», «Разумник») отражается несколько идей происхождения человека. «Молния ударила в Землю, и загорелся на Земле ПЕРВЫЙ В МИРЕ ОЧАГ, из угольков которого и родились первые в мире люди; мужчина, которого звали МУЖ, и женщина, имя которой – ЖЕНА» (7). Этот древнейший миф нашел отражение в народном творчестве. Он тесно связан с культом печи (очага, огня) и переплетается с культом предков. Очаг становится местом их пребывания. В сказках «Иван Попялов», «Тельпушок» герой как раз рождается из пепла, уголька, завернутого в тряпицу.

Более распространенными являются мифы о том, что Бог вылепил человека из теста или из глины. Здесь, несомненно, прослеживается библейское влияние на славянскую мифологию. Однако библейский миф повторяется лишь частично. В сотворение людей у славян, как правило, вмешивается собака. Она либо съедает мужчину или женщину, и Богу приходится лепить их заново; либо отвлекается на что-либо, и тогда черт измазывает людей грязью; либо крадет у бога ребро Человека, и Бог творит Женщину из огрызка. Встречаются варианты мифа, в которых не собака, а черт крадут ребро Человека, а Бог, догоняя черта, отрывает у него хвост; из его хвоста делает Женщину. Так объясняется женское непостоянство, изворотливость ума и лукавство. Если, по библейской легенде, Бог создал человека и вдохнул в него душу, то в некоторых вариантах славянских мифов человека создал Сатана, а Бог только завершил дело: «Мылся Бог в жаркой бане и вспотел. Взял ветошку, обтерся и бросил ее с неба на землю. Подобрал дьявол эту ветошку и сотворил из нее человека, а Бог после вдохнул в него душу» (. Именно таким, как рассказывается в Лаврентьевской летописи, виделось сотворение человека древнерусским волхвам.

Свойствен славянской мифологии и мотив изгнания людей из рая (ирия). Очень хорошо известны здесь варианты с грехопадением или вкушением яблока (Сатана является Женщине в образе жабы), собственно славянским является вариант изгнания Человека за лень и непослушание. В последнем варианте мифа находит отражение и земледельческий уклад жизни славян: «Когда Бог сотворил людей, он дал Человеку в руки заступ и плуг, а Еве – прялку и веретено, чтобы они жили в раю и работали. Однажды вышли Бог и Человек пахать поле. Бог встал на место пахаря, а Человека поставил погонщиком волов. В полдень Бог распряг волов, прилег отдохнуть, а Человеку сказал: «Ты смотри, не спи. Пообедай сам, напои волов и постереги их, а когда солнце повернет с полудня, разбуди меня». Человек пообедал, постерег немного волов, а потом прилег под кустом и заснул. Когда Бог проснулся, день клонился к вечеру и нигде не было видно ни волов, ни Человека. «Человек, эй, Человек!» – зовет Бог. Да где там! Не слышно и не видно Человека. Начал искать Бог Человека, видит – а тот лежит под кустом и храпит. Бог ударил Человека хворостиной и сказал: «Проклятое ты творение, испоганенное дьяволом, такое же непослушное, как и он сам. Не достоин ты жить со мной в раю. Иди себе к черту!» Так и выгнал Бог первых людей из рая» (9).

Мир казался славянам единым целым: в нем было всё взаимосвязано, и всему было своё место и время. Многие современные исследователи славянского фольклора и традиций обращают внимание на преобладание здесь бинарных оппозиций, объединяющих противоположные начала. Эти противоположные начала охватывают не только космогонические мифы (земля – небо, Бог – Сатана, ирий (рай) – ад, мужчина – женщина, рождение – смерть, Солнце – Месяц), но и остальную славянскую мифологию. Естественно, мир не стоял на месте, в нем постоянно появлялось что-то новое, и если это новое не противоречило жизненному укладу людей, их здравому смыслу, нравственным законам, климатическим условиям, то оно тоже обожествлялось, включалось в круг верований славян.
___________________________
Примечания
1.  Нам кажется более состоятельной трактовка происхождения лексемы «бѣсъ» от общесл. *bois-ъ, однокоренной к лексеме «бояться».
2.   Бычков А.А. Энциклопедия языческих богов. Мифы древних славян. М., 2001. С.14-15.
3.  См. подробнее: Левкиевская Е. Мифы русского народа. М., 2003. С. 78 – 83.
4.  Левкиевская Е. Мифы русского народа. М., 2003. С. 80.
5. Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М., 1995. С.194.
6. Ирий  (Вирий) - древнее название славянского ведического рая. По разным версиям, ирий - сад находится по ту сторону облаков или  лежит далеко на востоке, у самого моря. Там вечное лето, и именно туда на зиму улетают птицы. Там растет Мировое древо (наши предки полагали, что это береза или дуб), у вершины которого обитали птицы или души умерших. Находится в Ирии и терем Солнца. Ключи от Ирия были некогда у вороны, но та прогневила богов, и ключи передали ласточке. По свидетельству народных легенд, в Ирии, у колодцев, находятся места, приуготовленные для будущей жизни хороших, добрых людей. Это студенцы с чистой ключевой водою, при которых растут благоухающие цветы, зреют на деревьях молодильные яблоки и сладко поют райские птицы. Течет здесь молочная река. Праведных ожидает в Ирии такое несказанное блаженство, что время для них как бы перестанет существовать. Целый год пролетит как единый неуловимый миг. А долгие триста лет покажутся всего-навсего тремя короткими, счастливыми, сладостными минутами. Правит Ирием Сварог, поэтому в мифах иногда Ирий упоминается под названием Сварга. (см. Афанасьев А.Н.. Поэтические воззрения славян на природу. В 3-х т. М., 2002).
7. Бычков А.А. Энциклопедия языческих богов. Мифы древних славян. М., 2001. С.16.
8. Левкиевская Е. Мифы русского народа. М., 2003. С.95.
9.  Левкиевская Е. Мифы русского народа. М., 2003. С. 97.

Верования славян

Божества славян в разные периоды язычества

Славянское язычество за время своего существования проходит ряд ступеней:
1) непосредственное поклонение природе и стихиям (анимизм – от лат. anima «душа»);
2) поклонение божествам, олицетворяющим эти явления;
3) поклонение кумирам, вознесшимся над людьми.
Переходя на новую ступень развития, язычество не отрицало и предыдущей, впитывая ее черты, модифицируя их, приспосабливая под новые понятия.
Анимистические культы
Анимистические культы известны всем славянам в более или менее одинаковой форме. Следы их археологи обнаруживают еще в палеолите и мезолите, то есть тогда, когда славяне еще представляли единство. Кирилл Туровский – церковный деятель XII в. – в одной из своих проповедей восклицает: «Уже бо не нарекутся богом стихия: ни солнце, ни огонь, ни источници, ни древеса!» Ему вторит и автор "Хождения Богородицы по мукам" (XII – XIII века): «они (славяне – И.Ш.) все бога прозваша: солнце и месяц, землю и воду, звери и чади». На ранней стадии религиозные представления славян-язычников относились к предметам и явлениям ближайшего окружения, неодушевлённым и одушевлённым предметам, обожествляли они и силы природы.

Наиболее ранними у славян являются культы огня, воды и земли.

Воде и огню приписывались очищающие и охранные функции, земле – функции животворящие и охранные.

Славяне почитали огонь небесный (молния, солнце) и огонь земной (домашний очаг, сакральный костер). Небесный огонь соединял в себе два начала – карающее, воплощенное позднее в образе Перуна; и очищающее, несущее свет, тепло, а вместе с ними и жизнь. Это начало воплощалось в почитании солнца и солнечных богов – Ярило (Яровит), Сварог, Хорс, Дажьбог (Даждьбог). Почитание солнца нашло широкое отражение в славянском фольклоре: в заговорах, обрядовых песнях, загадках, сказках и т.п. Обряды весеннего цикла призваны были разбудить солнце. В форме солнца выпекались масленичные блины, сжигая Масленицу (Кострому, Мару), славяне призывали на землю весну. Солнце охраняло людей от нечистой силы. Славяне считали, что она может свободно разгуливать по земле только до восхода солнца; как только дневное светило зажигает свои первые лучи, нечисть разбегается, чувствуя свое бессилие.

Огонь земной воплощался в образе домашнего очага – защиты и объединяющего начала семьи. Домашний огонь постоянно поддерживали в печи, сохраняли его ночью в виде горячих углей как символ достатка и благополучия в доме. Он осмыслялся как живое существо, способное защищать, гневаться, наказывать. Образ домашнего огня упоминается в сказках, заговорах, оберегах. Огонь «подкармливали» - оставляли на ночь в печи горшок с водой и полено, - чтобы в доме всегда был достаток. Позднее одним из олицетворений домашнего очага стал домовой. При переезде в новый дом его старались забрать с собой, чтобы и на новом месте он оберегал домочадцев. При этом восточные славяне, например, в печь клали лапоть со словами: «Дедушко домовой! Вот тебе сани, поезжай с нами!», перевозили его также и в горшке с углями из старой печи, повторяя при этом: «Домовой, домовой! Поедем со мной!».

Славяне сжигали своих покойников. Они считали, что вместе с пламенем душа переносятся в Ирий, рай. Огненная река служила рубежом между  миром живых и миром мертвых (в некоторых местах, особенно на Украине, после выпечки хлеба кладут в печь полено, чтобы потом было по чему перейти через огненную реку). С сакральным огнем были связаны и жертвы, приносимые славянами; огонь в данном случае служил посредником между человеческим, земным и божественным, небесным. Так, например, в ночь Ивана Купалы было принято сжигать белого петуха – символ плодородия; в огонь бросали первый сноп, чтобы урожай был богатым.

Вода являлась той стихией, из которой, по мнению славян, возникла сама земля; на воде, по представлению славян и других народов, она и покоится. Если огонь связывается с культурой, то вода, как и земля, - с жизнью. У славян широко представлен культ колодцев, ключей, озер – вообще всяких водных источников, который перешел и в христианскую веру (например, Крещение, освящение воды в Крещение и в Благовещение). Вода, по представлению славян, является матерью солнца, которое каждый вечер опускается в море-океан, чтобы очиститься и отдохнуть от мирских забот. С водой связаны мифологические образы девы Зари, Марьи Моревны, русалок, водяного и т.д. Воде и огню посвящен праздник Ивана Купалы. Обливание водой в этот день было не только очистительным, но и должно было способствовать возникновению животворящего для земли дождя. Обряды, связанные с водой, проходили и в русалью неделю, и в Перуновы дни. Как очищение представлено мытье или просто обливание водой в свадебном обряде, в обряде обмывания покойника. Вода смывает грехи и болезни, уносит с собой всю грязь. Вода может и рассказать о будущем. Всё это очень широко использовалось славянами в гаданиях и заговорах, а также в толковании снов. Причем именно в толковании снов раскрывается негативная символика воды: если кто-то видит во сне чистую воду, она предвещает слезы; грязную, мутную, - болезни, смерть.

И южные, и восточные славяне считали «мертвой» воду, которая находилась в доме в момент смерти кого-либо из членов семьи. Это связано с представлением о том, что после смерти человека, его душа погружается в воду. Представление о противоположных - животворящем и смертоносном –  началах воды отражено в сказочной «живой» и «мертвой» воде. «Живая» вода способна вернуть к жизни мертвого человека, «мертвая» убивает даже непобедимого врага.

Еще сильнее был развит у славян культ земли (см. раздел о заговорах).

Полидемонизм: берегини и демоны
Эти три стихии отражены в верованиях всех славян и нашли то или иное воплощение в христианстве. На ранних этапах развития язычества славяне поклонялись самим этим стихиям и оберегавшим их демонам и берегиням, которые представлялись им в образе аморфных духов. Демоны являются двойниками реальных вещей, но своим собственным лицом не обладают. Специализация демонов происходит только в связи с развитием полидемонизма. Полидемонизм напрямую связан с тотемизмом - почитанием животных. Именно животные (полуживотные - полулюди) чаще всего становятся праобразом того или иного демона.

Тотемизм
Кроме стихий, от которых напрямую зависела жизнь человека, славяне поклонялись и животным. Следы этого культа можно обнаружить в позднем  орнаменте на предметах быта, в изображениях на стенах христианских (особенно древнерусских) соборах, в книжных заставках, в фольклоре, особенно в волшебных и животных сказках. Следы тотемизма (1) находим и в изображении некоторых славянских богов. Так, например, Дый и Бес представляются в виде человека с бычьей головой. Баган – бог домашнего скота – изображался в виде человека с бараньей головой. Западнославянский Гастон (древнерусский Псоглавец) – божество преисподней – виделся славянам как человек с головой волка и кожей, покрытой чешуйками. Отголоски тотемизма обнаруживаются и в святочных вечерах, когда колядующие надевали на себя звериные шкуры.

У южных славян существует поверье: давным-давно все животные были людьми, но впоследствии, те из них, кто приносил ложные клятвы, оскорблял мать, злодействовал, были обращены в животных, рыб и птиц. Любое животное всё видит, всё слышит и даже всё предвидит; более того, оно знает и то, что чувствует человек. Этот божественный дар получен взамен дара речи. Животные, растения и даже камни не могут говорить с людьми, но разговаривают между собой. Недаром же существуют пословицы: «И у горы есть глаза», «И стены имеют уши», «И камни говорят».

В древние времена родоплеменного строя славяне считали своими прародителями священных животных. Так, например, лютичи (одно из западнославянских племен) почитали волка. Его табуированное название сохранилось в названии самого племени – от слова «лютый». Во время зимнего солнцестояния мужчины этих племен надевали волчьи шкуры, что символизировало превращение в волков. Так они общались со звериными предками, у которых просили силы и мудрости. Волк считался могущественным защитником племени, пожирателем злых духов. Языческий жрец, совершавший охранительные обряды, также одевался в звериную шкуру. С этим обрядом связан у славян культ оборотничества, который очень сильно распространен у украинцев и белорусов, в меньшей степени затронул русских. Одни мифы рассказывают о колдунах, умеющих на время превращаться в волков, другие – о людях, превращенных в  волков. Славяне считали, что тому, кто поклоняется волку, он помогает. Это верование нашло отражение в сказке «Иван Царевич и Серый Волк». С принятием христианства отношение к языческим жрецам изменилось, словом «волкодлак», «волколак» (т.е. облаченный в длаку – волчью шкуру) стали называть злого оборотня, а позднее лексема «волкодлак» превратилась в «вурдалак».

Особым почтением у славян пользовался медведь – хозяин языческого леса, защитник от всякого зла и покровитель плодородия. С весенним пробуждением медведя древние славяне связывали наступление весны. Славяне считали, что медведь наделен особой мудростью, всеведением, он способен защитить от колдовства, болезней и всевозможных бед. Медвежья лапа считалась очень сильным оберегом от всяческих напастей, поэтому многие славяне хранили такой талисман у себя дома. С течением времени хозяин леса из медведя превратился в косматого лешего с рогами и лапами, но все же напоминающего человека. Лешему, покровителю охоты, оставляли на пне первую добытую дичь. Считалось, что он может вывести из леса заплутавшего путника, но если его рассердить, может, наоборот, завести человека в чащу и погубить.

Древнейшей славянской богиней плодородия, неба и солнечного света считалась Олениха (Лосиха). Богиня эта была рогатой, ее рога были символом солнечных лучей – оберегом от всякой ночной нечисти, поэтому они  прикреплялись либо над входом в избу, либо внутри жилища. Русские женщины уподоблялись богиням, надевая головной убор с рогами, сделанными из ткани, - кичку.

Появление антропоморфных богов. Род и Рожаницы

Славяне представляли солнце в виде золотого коня, бегущего по небу, а позднее – бога солнца, едущего по небу в золотой колеснице. Подобно другим солнечным символам, могучим оберегом считались амулеты с изображением конской головы или просто подкова. Символ коня и другие солярные символы очень часто украшают славянские жилые постройки, тем самым оберегая дом от нечистой силы.
 
В период энеолита складывается и расцветает культ Рода и Рожаниц,  порожденный верой в души мёртвых, а также культом предков. Род, по понятиям славян, объединяет добро и зло, любовь и ненависть, жизнь и смерть, создание и разрушение. Все остальные боги являются его проявлением. Род – божество двуполое: он и Отец, и Мать богов. Часто с понятием Рода славяне связывают Вселенную. Помощницами Рода являются Рожаницы – Лада и Леля. Почитание Рода и Рожаниц возникло, вероятно, в связи с усилением родовой организации. Предположительно Род был верховным божеством до Перуна. Автор "Слова об идолах" пишет: «Се же словене начали трапезу ставити Роду и рожаницам переже Перуна бога их. А прежде того клали требы упырям и берегиням». Другим социальным фактором возникновения культа предков послужило выделение в роде возрастной группы старейших. Почитание их в земной жизни сказывалась и на отношении к ним после смерти. На культ предков указывает сохранившийся повсеместно у славян обычай поминания «родителей» в определенные дни года: у русских это радуница, или родительская суббота, у болгар и сербов – задушницы, у белорусов – дзяды. В эти дни славяне приходят на кладбище, «греют» мертвых (жгут костры), «угощают» их (подают милостыню, оставляют на могилах всякую снедь).

След культа предков сохранился и в образе Чура, или Щура. По мнению этнографа С.А.Токарева, это был почитаемый предок-родоначальник. Имя его сохраняется и сейчас в словах пращур «прапредок», чураться «держаться в стороне», чересчур, чурка «обрубок дерева, из которого делались изображения Чура», в восклицании: «Чур! Это моё!»  Чур – божество границ. С этим словом связаны также черт, очерчивать. Праславянское «чърт» – проклятый; возможно, нарушивший границы географические, а затем неизбежно – и нравственные, подменяющий добро злом.

Полуберегиней - полурожаницей, несомненно, связанной с культом мертвых, является и Баба-Яга, зорко охраняющая все входы и выходы в царство мертвых. Однако ее роль в славянской мифологии неоднозначна. Она не только охраняет царство мертвых, она и обеспечивает связь между мирами, она помогает или мешает людям, предостерегает их от оплошностей. Многие исследователи склонны видеть в Бабе-Яге нижнюю ипостась Мокоши - покоровительницы женщин как продолжательниц рода, покровительницы женских работ.

Так невидимые духи – души предков и родителей, двойники предметов и явлений-фетишей, объекты тотемистического культа постепенно проникают в окружающий древнего славянина мир.
 
Теперь уже не сам предмет является объектом почитания, люди начинают обращаться к живущему в нем духу, демону, который влияет на их судьбы. В язычестве формируется новая ступень - полидемонизм. Демоны приобретают антропоморфный образ. Теперь и лес, и вода, и даже жилище становятся обитаемыми, в них поселяются демоны. Духи становятся хозяевами определенного места: различают демонов, обитающих вне дома (лешие, кикиморы, водяные, полевики и  др., населяющие лес, болото, поле и т.п.), демонов домашних (домовой – доможил и дворовой,- банник, овинник и др.), демонов, населявших сферу выше земли и ниже земли (черт, лихо, озем, бесы и др.) и демоны, связанные с определенным периодом времени (ночницы, полудницы). Они различались по своему отношению к человеку, делились на добрых и злых.

Таким образом, у славян на протяжении многих веков складывался своеобразный пантеон демонов, или низших божеств. Образы их не были статичными, с течением времени на их первоначальные функции наслаивались новые. Демонические верования приближали славян к следующему этапу развития языческой религии – политеизму, то есть вере в богов.

продолжение следует...

Верования Славян

Божества славян в разные периоды язычества
Политеизм
В VIII – X веках происходит возвышение культа Перуна и оформление ликов и функций других антропоморфных богов. Само слово бог по происхождению индоевропейское. М.М.Маковский выделяет такие значения у индоевропейского корня *bhag-: «дерево, дуб», «радоваться», «судьба», «распределять, наделять (судьбу)».  (2) У славян, вероятно, изначально этот корень тесно соотносился с понятием доли, что отразилось в таких словах, как богатый, богатство (наделенный чем-либо), убогий (лишенный чего-либо). Боги славянского пантеона тоже чем-либо наделяют людей, а, прогневавшись на них за что-то, лишают.

Наиболее полно сведения о славянском пантеоне богов представлены в восточнославянских источниках, описывающих время правления в Киевской Руси князя Владимира Святославовича, или Владимира - Красно Солнышко.  Языческие верования при нем превратились в единую государственную религию. В Повести временных лет под 980 годом летописец пишет: «И стал Владимир княжить в Киеве один и поставил кумиры на холме за теремным двором: деревянного Перуна с серебряной головой и золотыми усами, затем Хорса, Даждьбога, Стрибога, Симаргла и Мокоша». (3) Как полагают такие исследователи, как Е.В.Аничков, Я.Е.Боровский, Б.А. Рыбаков и др., каждый из богов пантеона был главным богом одного из восточнославянских племен: Перун – полян, Хорс – древлян, Даждьбог – северян, Стрибог – новгородских словен, Симаргл – дреговичей, Мокошь – кривичей. На страницах летописи упоминаются и другие славянские божества: Сварог, Ярила, Велес, Купала, Радогост и др.

Пантеон антропоморфных богов складывается у славян достаточно длительное время. Об этом свидетельствует наличие общеславянских божеств: Перун (Перкунос),  Сварог, Святовит,  Велес – и божеств, характерных только для южных (Ю), восточных (В), северных (С; новгородцы) или западных (З) славян: Белобог (В, З), Вий (В, С), Волх, Волхов (С),  Дана (З, Ю), Девана (З), Дунай (З, Ю), Кукер (Ю), Марена, Морана, Мара (В,З), Радогост (С), Ситиврат (З), Триглав (В, С) и др.

Сварог выступает как верховный бог славян – одна из ипостасей Рода, Дыя. Он управляет светом, огнем и эфиром. Сварог - бог-творец и законодатель, отец Сварожичей. Считают, что он научил обрабатывать славян металлы. Завершив создание земли и людей, Сварог отошел от дел, передав власть своим потомкам, поэтому славяне никогда не посвящали ему храмов, но в храмах его супруги – Божуни (у поляков она известна под именем Подага, Погода), богини неба – находились его изображения.

Перун выступает у славян как бог грозы, молнии и грома, в процессе развития общественных отношений ему становятся присущи и военные функции, к IX –X вв. он занимает господствующее положение в пантеоне богов. Символами Перуна считались дуб, гора, четверг, конь, петух, шестилучевая звезда.

Имя этого божества связывается со словом пьрати - «ударять, бить». Корень *perk- сохраняется в разных индоевропейских языках со значением «дуб».

У Перуна была огромная свита из родственников и помощников: Гром, Молния, Град, Дождь, русалки и водяные, Ветры-сыновья. Перуну служат богатыри, боги сезонной смер-ти природы: Вий, Кощей, Мара и др.

Летописные сообщения дают возможность полагать, что Перун пользовался особым почитанием на юге восточнославянского ареала. Из записи под 945 годом мы узнаем, что в Киеве на холме стоял идол Перуна, который описывают так: «ноги у него были железные, а одною рукою держал он камень в виде молнии, украшенной драгоценными каменьями» (4). В Польше, на Украине и в Новгороде Перун изображался двуликим: с одной стороны статуя имела благородное мужское лицо, с другой – рысью морду. В 988 году Владимир, приняв христианскую веру, оказал Перуну особую честь: его идола не изрубили и не сожгли, как других идолов, а сбросили с Киевской горы, и двенадцать дружинников проводили его по Днепру до самых порогов.

С принятием христианства культ Перуна преобразовался в культ св. Ильи. Его день (2 августа) отмечался со всеми признаками языческого культа. Славяне считали, что Илья-пророк разъезжает во время грозы по небу и истребляет молниями чертей (змеев).

Волос (Велес) - бог скота, торговли и богатства. Согласно исследованиям Рыбакова, культ Велеса возник в эпоху охотничьего хозяйства и был связан с культом медведя (Велес изображался у западных славян человеком с головой медведя, а у восточных – медведем, в руках у него был рог тура – своеобразный рог изобилия). По преданию, Велес – сын Рода и Коровы Земун, то есть он является древним, хтоническим богом. Он связан и с Навью, и с Явью, и с Правью одновременно. С переходом к скотоводству этот бог становится покровителем домашнего скота («скотий бог»), по-прежнему сохраняя свои древние функции. Кроме того, Велес считается покровителем волхвов.

Наиболее почитаемым Велес был в Новгороде и именно оттуда его культ попал в Киев. Велеса чествовали с 20 по 25 марта на масленичную неделю и с 25 декабря по 6 января на зимние святки. 6 января был Велесов день. Днем Велеса является среда, камень — опал или обсидиан, металл — свинец или ртуть, дерево — ель, орех или ясень. Истукан Волоса в Киеве был разрушен вместе с другими идолами; но в Ростове, например, идол и поклонение ему сохранялись еще долгое время. Образ Велеса – бога богатства –  постепенно трансформировался в Кощея Бессмертного и в святого Власия (11 февраля) – покровителя скота.

Дажбог (Даждьбог) в летописи отождествляется  с солнцем. Метафорически его называют «огонь Сварожич», то есть Дажьбог – сын Сварога, бога неба. Идея происхождения людей от солнца получила отзвук в «Слове о полку Игореве»: русские называются внуками Дажбога. Изображался он как всадник с большой головой – солнцем. Известны две версии происхождения имени этого бога. По первой, оно восходит к славянскому глаголу дати, и Дажбог, таким образом, воспринимается как «бог, дающий достаток, богатство». По второй, корнем его является балтское dags – «жечь», а имя бога осмысляется как «божество, жгущее, греющее». У западных славян Дажбог известен под именем Радегаста (Радогост), у вятичей он – Радигощ  (Радогощ). День Дажбога – воскресенье, его металл – золото, его камень – яхонт, священное животное – лев. Крупнейший культовый центр Дажбога располагался на землях лютичей-ретарей. Он неоднократно уничтожался и отстраивался вновь, окончательно был сожжен германцами в 1147-1150 годах.

Хорс появляется в пантеоне под воздействием племен салтовомаяцкой культуры, локализируемой археологами в Предкавказье и на Дону. Хорс – тоже бог солнца, поэтому некоторые исследователи считали, что Хорс и Дажбог – две ипостаси одного и того же солнечного божества: Дажбог – бог-даритель, бог счастья, наделяющий благами; Хорс – карающий бог, приносящий засуху. Б.А. Рыбаков проводит в отношении Хорса иранские параллели, основываясь на том, что во многих иранских наречиях близкие по звучанию слова обозначают «солнце». Также иранским влиянием в культуре славян он считает Дажьбога, Стрибога и Симаргла.

Хорс изображался козлоногим и козлоголовым четырехрогим человеком, напоминающим древнегреческого Пана (Украина), или же в виде змеи (Чехия). А.А. Бычков пишет, что в Псковской области он изображался иначе и приводит описание его статуи, сделанное Иоганном Давидом Вундерером: «Человек, стоящий на змее, с копьем в правой руке и с мечом в левой». (5) Приветствуя Хорса, славяне водили хороводы и строили ему святилища – хоромины, хоромы. В православии Хорс ассоциируется с Георгием Победоносцем.

Стрибог (Стрибо, Стриба) – бог-отец, стрый, старый бог, бог ветра, бури, вихря, вьюги. Имя Стрибога означает «свистящий, воющий». Глинка описывает его как божество, наказывающее беззаконников в преисподней, и бич злодеяний во всем мире. Он также истребитель всего видимого. Его мести предавались заслужившие проклятия (6). Он вечно воюет с Зарей-Заряницей и Авсенем, препятствует выходу на небосвод бога Святовита. Предполагают,  что Стрибог -  одно из воплощений Рода как отца богов. Его днем  является суббота (отсюда и осмысление субботы как родительского дня). В

Мокошь (Макошь, Мокощ, Мокуша) – богиня Судьбы, старшая из прях, богиня плодородия. Мокошь связана с урожаем и имеет двенадцать годовых праздников. Изображается она с четырьмя рогами, обильно обросшей шерстью. Мокошь – единственная богиня из пантеона кн. Владимира.  «Раньше считали, что Мокошь – женское божество пантеона – была заимствована у финно-угорских племён. Но анализ топонимических материалов показал, что она является праславянским божеством. По реконструированным мифам она – земная супруга громовержца-Перуна. Мокошь ведёт своё начало от вил-русалок и «матери сырой земли». В древнерусское время она – богиня плодородия, воды, в последствии покровительница женских работ и девичьей судьбы». (7)  Обряды в честь Мокоши совершались осенью и были тесно связаны со свадьбами и женскими работами на посиделках.

В одной из своих ипостасей она известна как Яга – мать ветров и богиня смерти. О связи Бабы Яги и Мокоши свидетельствует то, что в самых разных сказках Яга либо сидит за прялкой, либо дарит герою волшебный клубок, который указывает ему путь в нижний мир.
На вышивках Мокошь часто изображается между двух лосих-Рожаниц, иногда - с рогом изобилия. Символическое изображение Мокоши очень часто встречается в узоре оконных наличников. Ее день – пятница, металл – серебро, камень – горный хрусталь и «лунный камень». С принятием христианства Мокошь трансформировалась в Параскеву-пятницу – покровительницу ткачества и женских работ.
 
Наконец, Семаргл – единственное зооморфное существо пантеона. Это священный крылатый пёс, возможно, иранского происхождения. Семаргл является божеством низшего порядка, которое охраняет семена и посевы. Обращает на себя внимание тот факт, что в летописях и поучениях против язычества он ставится рядом с Мокошью – «матерью урожая».

Возможно, что он не был самостоятельным богом, а являлся спутником Мокоши» (. Имя Семаргла возводят к славянскому смага – «пламя». Принято также считать, что он является богом огня, посредником между богами и людьми. Однако не все исследователи признают наличие этого божества у славян. Так, например, А.А.Бычков полагает, что имя его было прочитано в летописи ошибочно. Вместо «Того ради не подобает хрстiаном игръ безовскых играти, иже ест плясанie, гудба, песни мирскыя и жрътва идлъскаа, иже молятся огневи при овином и вилам и Мокошiи и Сему, Ръглу и Перуну и Роду и Рожаници» («Слово о мздоимании» по списку XVI века) прочли «Семаръглу», в то время как Сем – покровитель дома и его обитателей – «был известен по всему славянскому миру» (9).

Таков далеко не полный перечень славянских божеств. Мы привели здесь только наиболее часто упоминаемых в летописях, тех, которые вошли в пантеон князя Владимира. Всего же в источниках упоминается более четырехсот сверхъестественных существ. Впрочем, многие из них божественным статусом не обладали, а были отнесены к божествам в поздних текстах. Иногда за божества принимались даже междометия, сопровождающие песни, или некоторые элементы обряда. Примером такого рода могут быть сведения о польских языческих богах, приведенных Яном Длугошем в «Истории Польши» (ок. 1460 г.). Он, как отмечает В.Н. Топоров, «упоминает ряд имен с указанием соответствий из римской мифологии: Jesza – Юпитер, Liada – Марс, Dzydzilelya – Венера, Nya – Плутон, Dzewana – Диана; Marzyana – Церера, Pogoda – Temperis «Соразмерность», Zywye – Vita «Жизнь». Как персонажи божественного уровня эти фигуры сомнительны, но предполагать, что большинство их вымышлено Длугошем, нет достаточных оснований. В худшем случае речь идет об ошибках, неправильных попытках осмысления или попытках гипостазирования богов из междометий в песнях ритуального характера. (Jesza, Dzydzilelya, может быть, Liada - ср. Лель, Лада и т.п.). В других случаях как божества поняты материальные воплощения мифологических фигур, употребляемых в ритуалах (Dzewana, Marzyana - Марена) ...» (10). 

Переход к супремотеизму
К концу первого тысячелетия нашей эры славяне уже готовы к переходу к следующей стадии политеизма – супремотеизму, когда один из богов политеистического пантеона возвышается над другими и подчиняет их себе. Позднее подчиненные боги исчезают совсем, и на смену супремотеизму приходит монотеизм, то есть единобожие.

О начале перехода к супремотеизму у славян свидетельствуют не только политические факторы, но и положение внутри пантеона. Сразу бросается в глаза, что некоторые боги выполняют одни и те же функции: покровительствуют урожаю, ремеслам, заботятся об удачах в военных походах и т.п.; в то же время один и тот же бог выполняет несколько функций. К X веку главенствующее положение в пантеоне начинает занимать Перун, но он еще не выделился как бог единый.

Таким образом, на рубеже первого и второго тысячелетий религия славян находится на грани нового этапа своего существования.  Однако насильственная христианизация не позволила славянскому язычеству пройти до конца естественный путь развития. «Христианизация славянских земель, происходившая с VII по XII век, привела, - пишет В.Н. Топоров, - к гибели всей системы богов как представителей высшего уровня религиозно-мифологической организации. Первый и самый сильный удар был направлен против веры в языческих богов. И на Руси (в Киеве и Новгороде), и у балтийских славян христианизация начиналась с уничтожения идолов богов, сопровождавшегося их поношением. И позже христианское духовенство зорко следило за искоренением веры в богов и обрядов, так или иначе связанных с ними. Дальнейшая судьба богов была связана или с полным забвением их, или с резко изменившимся и «ограниченным» их существованием: в одних случаях происходила «деноминация», переименование, при котором многое из относившегося к старым языческим богам сохранялось, но имена заменялись именами христианских персонажей (св. Илья-пророк, св. Параскева Пятница, св. Власий, св. Никола и т.д.); в других - оттеснением на периферию, понижение в ранге, резкое сужение участников культа (ср. старые русские божества, почитавшиеся «богомерзкими бабами», тайно справлявшими свои требы; о них сообщают древнерусские «слова» против язычества); в третьих – «демонизация» богов, их «ухудшение», приводившее к тому, что бывшие языческие боги становились бесами, нечистыми вредоносными существами; и, наконец, «аппелятивизация» теофорных имен (ср. Перун и перун – «гром», Волос и волос – «род болезни», Мокошь и мокосья – «женщина дурного поведения» и т.п.)» (11).

С принятием христианства славяне продолжали тайно молиться старым богам, приписывая их функции новым христианским святым. В результате снова возникает многобожие, несмотря на формальное поклонение богу единому.  Языческие верования сохраняются в общеславянском менталитете как подсознательные элементы, они находят выражение в фольклоре, символике прикладного искусства, языке, в сказах и сказках, в обрядности, в суевериях, в целительстве и т.п. Таким образом, можно с уверенностью сказать, что интерес к славянскому язычеству не утратится еще долгое время.
___________________________
Примечания
1. Тотемизм – комплекс верований, мифов, обрядов и обычаев, связанных с представлением о родстве людей (их групп, племен) с тотемами – какими-либо видами животных и растений.
2. Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической  символики в индоевропейских языках: Образ мира и миры образов. М., 1996. С.46-49.
3. Повесть временных лет. Ч.1. М.-Л., 1960. С.254.
4. Повести древних лет. Л., 1984. С. 67-68.
5. Бычков А.А. Энциклопедия языческих богов. Мифы древних славян. М., 2001. С. 302.
6. Глинка Г.А. Древняя религия славян // Мифы древних славян. Велесова книга. М., 1993. С. 128.
7. Кривошеев Ю.В. Религия восточных славян накануне крещения Руси. Л., 1988. С. 16.
8. Там же.
9. Бычков А.А. Энциклопедия языческих богов.  Мифы древних славян. М., 2001. С.263.
10. Топоров В.Н. Из славянской языческой терминологии. // Этимология 1986-87. М., 1989. С. 42.
11. Топоров В.Н. Из славянской языческой терминологии. // Этимология 1986-87. М., 1989. С. 48.