Дух воды, входящий в число главных представителей славянской демонологии, олицетворявший могущество враждебной человеку водной стихии. В образе водяного слились древнейшие представления различных культов: языческие и христианские черты дополнили друг друга и сложились в образ таинственного речного духа. Отсюда же происходят и его разнообразные наименования: водяник, водяной хозяин, дедушка водяной, пепельник, волосатик. Рассказы и поверья о водяном распространены в Белоруссии и на северо-западе России, то есть в районах, где встречается множество природных водоемов. Считалось, что водяной живет в каждом озере, реке, пруду.
Водяного представляли как высокого мужчину или безобразного плешивого- старика, опутанного тиной, с длинной седой или зеленой бородой и большим брюхом. Обычно его окружали женские духи: водяницы и русалки. Нередко водяного наделяли чертами других злых духов, чаще всего черта. Отсюда и происходят многочисленные описания водяного как существа с рогами или длинными когтистыми лапами. Как и другие представители нечистой силы, водяной обладал способностью превращаться в рыбу, лошадь, свинью, корову или собаку.
Согласно поверьям, водяной жил в самых глубоких местах: речных омутах, водоворотах, мельничных запрудах. Полагали, что усадьба водяного находится под толщей воды, в темной глубине. Она напоминает богатый крестьянский дом. Правда, живущие там домашние животные могут быть только черного цвета. Подобное косвенное указание на принадлежность к нечистой силе проявляется и в обычае приносить водяному в жертву черных животных — козла или петуха.
Считалось, что у водяного есть семья — жена водяниха и дети водяненки. Водяниха выглядит как уродливая женщина с огромной грудью. В некоторых местах считают, что весной, во время разлива рек, водяные справляют свадьбу.
Поскольку водяной олицетворял враждебную человеку стихию, его старались умилостивить всевозможными способами. Ближе других к водяному оказывались мельники, поэтому они ежегодно преподносили ему черную свинью. Во время строительства плотины в дно реки закапывали лошадиный череп, который должен был уберечь мельницу от проказ водяного.
Рыбаки также старались ублажить водного дедушку — часть первого улова кидали обратно в воду, приговаривая: «Возьми, дедушка, подарок!» Перед тем как зайти в воду, у водяного просили разрешения:
«Хозяин, хозяюшка, спаси меня!» Чтобы не беспокоить водяного, ночью запрещалось брать воду из реки. Если же ее брали, то просили разрешения: «Хозяин и хозяюшка, разрешите мне водички взять».
Поскольку водяной слыл заядлым курильщиком, ему часто дарили щепотку табака, которую кидали в водоворот или под мельничное колесо. Известны многочисленные рассказы о том, как по вечерам водяной сиживал на берегу мельничного пруда с трубкой в зубах.

Любопытно, что водяного рассматривали и как покровителя пчел. В подобном представлении, вероятно, отразилась зависимость пчеловодства от погодных условий и прежде всего от сырости и дождя. Известно, что длительные дожди мешали пчелам собирать мед и могли привести к гибели ульев. Чтобы водяной позаботился о пчелах, следовало подарить ему свежего меда, еще не вынутого из сот.
Образ водяного часто использовался писателями (повесть Н. В. Гоголя «Майская ночь, или Утопленница»), В несколько шаржированном виде он встречается в некоторых современных произведениях, в частности в «Озорных сказках» Й. Лады, сказке О. Пройслера «Маленький водяной».

Образное олицетворение разрушительной силы огня и молнии.
В русских и белорусских сказках рассказывается о том, как Огненный царь вместе с царицей Молоньицей (Молнией) преследует Змея и сжигает его войско и стада за то, что тот нападает на русские земли. Вероятно, в сюжете воспроизведен древнеславянский миф о поединке со Змеем бога Перуна.
Образ Огненного царя упоминается в русских заговорах от высокой температуры и гангрены (антонова огня, огника). Заговор заканчивается обращением: «Огонь, огонь! Возьми свой огник!» Очевидно, образу Огненного царя приписывают и черты демона, насылающего болезнь.
Образ Огненного царя представлен и в богатырских сказках, где он является противником главного героя. Своеобразная трансформация фольклорного образа встречается в лубочной повести о Еруслане Лазаревиче, где образ Огненного царя соединился с образом Змея.

В некоторых версиях сюжета рассказывается о том, что, оказавшись во дворце литовского короля, Дунай влюбляется в сестру Апраксин Настасью. Она освобождает богатыря и вместе с ним убегает в Киев. Во время свадебного пира Дунай и Настасья устраивают состязание в стрельбе из лука. Дунай проигрывает его: первый раз недостреливает, второй раз перестреливает, а на третий раз попадает в Настасью. Она умирает и перед смертью рассказывает Дунаю, что беременна сияющим младенцем. Узнав об этом, Дунай бросается на свое копье и умирает рядом с женой. Господь превращает Дуная в реку Дунай, а Настасью — в реку, называемую ее именем. В этом сюжете богатырская былина соединилась с топонимическим преданием о происхождении реки Дунай. Мотив превращения разлученных влюбленных в реки часто встречается в мировом фольклоре (например, казахское предание о происхождении рек Или и Каратал).
Отметим, что река Дунай в русских былинах по воле сказителей может течь под Киевом, Москвой или Новгородом.

Семейное божество, широко распространенное в славянском фольклоре. Важнейшая богиня славянского пантеона.
Исследователи долгое время считали, что Лада является одной из двух богинь рожениц. Корни их происхождения скрыты в глубокой древности. Аналогичные божества есть в пантеонах почти всех индоевропейских народов. М. В. Ломоносов сравнивал Ладу с Венерой.
До наших дней во многих местах сохранился ритуал девичьего праздника — ляльника. Во время него девушки славили великое божество и просили у Лады доброго мужа и счастливой жизни в браке. К Ладе обращались и после заключения брака, просили о личном благополучии и покровительстве. Об этом свидетельствует постоянный эпитет богини — охранительница. Имя Лады всегда сопровождалось почтительными эпитетами — Дива (Дидо)-Лада, Мати-Лада.
Праздники в честь Лады отмечались шесть раз в году — с начала марта до конца июня. Связанные с Ладой обряды обычно приурочиваются к весенне-летнему циклу праздников, в частности, именно у Лады испрашивали разрешения «закликать» весну:

Благослови, мати, Ой, мати, Лада, мати, Весну закликати.
Затем к богине обращались перед началом летних полевых работ. Остальные обряды были связаны с весенне-летним циклом молений о дожде, праздником первой зелени, первых всходов, первых колосьев:
Молимся, Лада,
Молимся вышнему Богу,
Ой, Лада, ой,
Да подует Лада,
Да подует тихий ветер,
Да ударит Лада,
Да ударит урожайный дождь!

Во время праздника Красной горки (на холме) девушки вели игру «А мы просо сеяли, сеяли». Все играющие делились на две группы — одна пела о посеве проса, другая о том, что «мы просо вытопчем, вытопчем». Вытаптывание обозначало завершение цикла — обмолота хлеба. Возможно, именно подобное игрище описывал летописец, отмечавший, что
славяне «устраиваша игрища межю селы и ту умы-каху жены себе». Цикл прославления богини замыкался после начала колошения хлебов (в июне), поэтому последним праздником, связанным с Ладой, был праздник летнего солнцестояния. После Ивана Купалы обращения к Ладе прекращаются.
Исследователи установили, что к Ладе обращались и для обеспечения благополучия будущего брака. Часто бывало так, что именно в середине лета принималось решение о заключении брачного союза, хотя свадьба игралась значительно позже, после окончания полевых работ.
Со временем игры и заклички, посвященные Ладе, перешли в детский фольклор и утратили четкую соотнесенность с ритуалом.
В романе М. Горького «Дело Артамоновых» встречается полное воспроизведение сохранявшегося в конце XIX века обряда поклонения Ладе.