Соловецкие чудотворцы
Исстари земля наша была богата святыми людьми и Божьими чудотворцами. Именно они стояли у истоков того, что принято называть русской духовностью. Возложенная свыше миссия выполнялась ими по-разному. Поэтому одних славили всенародно, другие же оставались безвестными. Но это не умаляет значение их подвижничества.
В ХIV и ХV веках обители возникали по всей Руси, передавая в грядущие поколения память о святости и подвигах своих основателей.
Но ни одна из обителей того времени не имела такого большого значения для русского народа, как Соловецкий монастырь, который появился на диком острове Белого моря при входе в Онежскую губу благодаря трем старцам-отшельникам - Герману, Савватию и Зосиму. Причем о двух последних в летописях говорится как о чудотворцах.
В частности, приводится такой случай. Однажды рыбак с женой и сыном-подростком промышлял в море недалеко от Соловецкого острова. Погода была тихая. Вдруг налетел сильный ветер, поднялись большие волны, захлестывавшие лодку.
Рыбак принялся изо всех сил грести к острову. Хотя жена и сын отчаянно вычерпывали воду и до острова оставалось уже совсем немного, было ясно, что утлое суденышко потонет раньше, чем достигнет его.
В это время на берег вышел старец Савватий. Увидев надвигавшуюся неминуемую беду, он начертил в воздухе крестное знамение, и волны тотчас улеглись.
Но прежде чем излагать историю чудотворца Савватия, надо вкратце рассказать об отшельниках. В старину они были не только первопроходцами, которые способствовали заселению новых земель, благодаря им были основаны многие монастыри, особенно на Севере.
Долгое время немногочисленные деревни находились на большом расстоянии друг от друга, к тому же церквей в большинстве из них не было. Деревеньки же нередко появлялись неподалеку от того места, где проживал в уединении какой-нибудь благочестивый старец-отшельник, внушавший к себе уважение своей святостью. А поскольку это место считалось осененным Божьей благодатью, возле него строили деревянные часовни с образами, где молились все окрестные жители.
У одной из таких часовен при устье реки Выга, в месте, называемом Сороки, жил старец по имени Герман, который прежде бывал на Белом море и знал Соловецкий остров, или Соловки. К этому старцу после многих лет его уединенной жизни пришел другой старец.
Назвался Савватием, сказал, что хотел бы служить Господу вместе с Германом. О себе лишь рассказал, что давно уже принял постриг в Кирилло-Белозерском монастыре. Но остался недоволен житием тамошних монахов.
Покинув монастырь, Савватий ушел на каменистый остров Ладожского озера. Там уже существовала Валаамская обитель, в которой иноки отличались чрезвычайным терпением в лишениях. Монах пожил там некоторое время и задумал, по примеру многих подвижников, уйти в полное отшельничество и вести "безмолвное" житие.
Свои стопы он направил еще дальше к северу: Господь привел его в Сороки. Да только и здесь не обрел он желанного уединения от мира, поскольку в часовню часто приезжали окрестные богомольцы.
Узнав от Германа о необитаемом Соловецком острове, где никто не живет, Савватий подал ему мысль идти вдвоем на отшельнический подвиг. Старцы отправились туда на лодке и, «хотя в тот день ветер гнал волны превеликие, – повествует летопись, – с Божьей помощью они одолели ярившееся море. Это было настоящим чудом, поскольку ни один рыбак не справился бы с такими волнами. Достигши Соловецкого острова, старцы построили себе келью за версту от моря, близ озера, богатого рыбой, и стали жить там среди лесов и болот в совершенном уединении».
До тех пор на Соловки рыбаки наезжали только временно. Теперь же, узнав, что на острове поселились постоянные обитатели, два семейства с поморья близ Кеми задумали обосноваться рядом с отшельниками. Это было не по душе старцам, но и прогнать поселенцев они не могли. За них это сделал Господь милостивый.
Впоследствии о том, как это случилось, рассказывали так. Еще в 1429 году благочестивые старцы поставили крест на берегу озера неподалеку от своей кельи. Однажды в воскресенье Савватий вместе с Германом отправлял всенощную и вышел покадить крест. Вдруг он услышал женский плач и сказал об этом Герману.
Тот пошел на голос. На берегу он увидел плачущую женщину. Это была жена одного из поселившихся на острове рыбаков. "Мне, – рассказала она, – встретились двое светлых юношей и сказали: «Уйдите с этого места. Бог устроил его для иноческого жития, для прославления имени Божьего. Бегите отсюда, а не то смерть вас постигнет".
После этого рыбаки удалились с острова, и больше никто не осмеливался заводить поселения на Соловках. Однако через некоторое время старцы сами покинули остров. Сначала ушел Герман на реку Онегу, а затем и Савватий отправился к часовне в устье Выга. Видимо, он знал, что скоро Господь призовет его к себе.
Дело в том, что как раз в это время к часовне прибыл один игумен, ездивший со святыми дарами по деревням. Савватий причастился Святых Тайн и на другой день скончался. Причастивший его игумен и какой-то новгородец Иван, ездивший по торговым делам и случайно попавший сюда, похоронили его.
Между тем Герман после долгих странствий поселился возле устья реки Сумы. Вскоре к нему пришел новый подвижник. Это был Зосима, сын богатых крестьян Гаврилы и Марии из селения Толвуй на берегу Онежского озера. Еще в юности он лишился родителей, умерших в одночасье от какой-то болезни, раздал нищим все свое имущество, а себя обрек на пустынное житье. Скитаясь по северным краям, он услышал о благочестивом старце-отшельнике Германе и пришел к нему, чтобы услышать Божественные откровения.
Старец поведал ему, как они с Савватием спасались на Соловецком острове. Зосиме было видение, будто это благословенное Богом
место, и он уговорил Германа опять идти с ним туда. Когда они обходили остров, Зосиме пришла мысль основать тут со временем монастырь. Пока же отшельники построили себе для жительства келью на том же месте близ озера, где спасались Герман с Савватием. Ловили рыбу и молились Богу.
Мало-помалу к ним начали приходить странники-богомольцы, строили кельи. Наконец, когда их число увеличилось, они построили деревянную церковь во имя Преображения Господня и отправили ходока в Новгород к архиепископу Ионе просить у него церковную утварь для новой церкви, а главное прислать им игумена для обители. Зосима же тем временем принял монашество и стал совершать богослужения.
Не сразу, но архиепископ Иона все же выполнил просьбу соловецкой братии. Но оба игумена, присланные один за другим из Новгорода, не прижились на пустынном острове. Трудности бытия на нем показались им слишком большими. Тогда братия стала просить Зосима принять игуменство. Он долго отказывался и все же в конце концов отправился в Новгород и был рукоположен в настоятели обители.
Тогда многие из новгородских бояр пожертвовали в новый монастырь серебряные сосуды, богатые церковные ризы и съестные припасы.
Вскоре Соловецкий монастырь начал приобретать славу за пределами северного края. Сюда стали стекаться богомольцы, делать щедрые вклады. Через несколько времени была построена новая церковь Преображения, а потом другая – Успения.
Когда ее открывали, вспомнили старца Савватия, проторившего путь на Соловки. Зосиме о нем поведал Герман, но никто не знал, где он похоронен. Неожиданно об этом известил кирилло-белозерский игумен, узнавший о кончине Савватия от новгородца Ивана, которому случилось хоронить преподобного. Сам Зосима отрыл тело Савватия и перевез в Соловки. Говорили, что мощи святого не только оказались нетленными, но источали из себя благовонное мирро.
А через некоторое время у игумена Зосимы начались неприятности. Дело в том, что монастырь считал Соловецкий остров, на котором находился, своим владением, а жители поморья, привыкшие приезжать туда для рыбной ловли, не признавали этого. В числе тех, кто оспаривал монастырское право на собственность, были люди знаменитой новгородской посадницы Марфы Борецкой. Несмотря на просьбы и уговоры игумена, они пытались самоуправствовать на острове.
Тогда Зосима сам отправился в Новгород хлопотать о грамоте на неприкосновенность монастырских владений. Посетил по этому делу владыку и разных важных лиц. Когда он пришел к боярине Марфе жаловаться на ее людей, она не приняла его и велела прогнать со двора.
Зосима покачал головою и сказал сопровождавшим его инокам: «Наступят дни, когда на этом дворе исчезнет след жителей его, затворятся двери дома сего и уже никогда не отворятся, и будет двор этот пуст».
Тем временем архиепископ Иона выхлопотал ему грамоту на владение островом. А бояре щедро одарили соловецкого игумена. Тогда
раскаялась и Марфа: "Я напрасно на него гневалась, – сказала она, – мне наговорили, что он мою вотчину отнимает". Она послала просить прощения у Зосима и умоляла прибыть к ней в дом на обед. Преподобный согласился.
Марфа по этому поводу устроила пир и назвала гостей. А Зосима посадила на самое почетное место. Вдруг посреди пиршества он взглянул на шестерых бояр, сидевших за столом, затрепетал, заплакал и больше не принимал пищи. По окончании застолья Марфа еще раз испросила у него прощения, просила молить Бога за нее и за детей, поднесла ему богатые дары.
Зосима простил Марфу, поблагодарил ее, но был очень грустен. По выходе из дома Марфы один его ученик, инок по имени Даниил, спросил его: "Отче! Что значит, что ты, взглянувши на бояр, ужасался, плакал и не вкушал пищи?"
"Я видел страшное видение, – ответил тот. – Шестеро этих бояр сидели за трапезой, а голов на них не было. И в другой раз я взглянул на них, и то же увидел, и третий раз взглянул – и все то же. С ними сбудется все это в свое время, ты сам еще увидишь, но никому не разглашай неизреченных судеб Божьих!"
Через некоторое время в уединенную обитель Зосимы дошли страшные вести. Новгородцы, защищавшие свою свободу, потерпели поражение от царских воевод на реке Шелони. Бояре, сидевшие с ним за столом у Марфы, были обезглавлены.
Прошло еще несколько лет. Зосима, чуждый всего земного, ослабевал и уже заблаговременно сделал себе гроб. И тут новая, еще более страшная весть нарушила его покой: Великий Новгород лишился своей самостоятельности, его богатства разграбили, владыка Феофил был низложен; множество бояр и богатых жителей, лишившихся своего состояния, взяли в неволю и отправили на чужбину.
В их числе увезли из Новгорода в оковах боярыню Марфу с детьми. Пророчество Зосимы сбылось: ее двор опустел, пропал след его обитателей.
Ненамного пережил Зосима горе, постигшее Новгород в начале 1478 года. В тот же год 17 апреля он скончался, завещав братии мир и неотступное соблюдение монастырского устава. Игуменом же после себя оставил одного из иноков по имени Арсений. После смерти его основателя Соловецкий монастырь не захирел, а со временем стал богатеть и приобретать все большую известность.
В первой половине XVI века игумен Филипп Колычев построил здесь каменные здания и своими стараниями привел хозяйство острова в процветающее состояние. Монастырь отличался гостеприимством к многочисленным богомольцам, стекавшимся в него ежегодно со всех концов России. А имена Савватия и Зосимы сделались одними из особенно известных и уважаемых всем русским народом.
Сергей МИТИН