Хамберстоун — мираж, выросший на нитратах Ничто не вечно в мире. В кино и компьютерных играх, имитирующих реальный мир, «невечность» проходит быстрее.
Если вам приходилось играть в стратегии и строить города, замки и храмы, вам наверняка доводилось возводить шахты по добыче полезных ископаемых для своей виртуальной цивилизации. Чем больше «юнитов» трудилось на копях, тем быстрее на их месте оставались развалины, никакой ценности для вас уже не представляющие.
Жизнь — та же игра, но в ней все намного серьезнее. И поэтому заброшенный шахтерский Хамберстоун на севере Чили, в часе езды от процветающего порто-франко Икике, признан ценным. В 2005 году ЮНЕСКО внесла этот город-призрак в список объектов Всемирного Наследия, присвоив жутковатому месту статус музея под открытым небом. Если вы собираетесь в Чили, не упустите возможность взглянуть на то, к чему приводят мировые экономические бумы. С неба фантасмагорический Хамберстоун смотрится так:
А началось все с того, что человечество испугалось голодной смерти и призвало ученых к решению вопроса о плодородии почв. В первой половине XIX века стало ясно, что необходимый для своего роста азот растения получают не из воздуха, а из почвы, и его нужно как-то возвращать в поля и сады. Решением проблемы стала селитра, из которой веками делали порох. Но она была дорогой до тех пор, пока в 1830 г. на границе Чили и Перу не обнаружились изобильные селитряные копи. Пласты знаменитой чилийской натриевой селитры метровой толщины созревали веками в пустыне Атакама, где никогда не бывает дождей.
Нитратный бум позапрошлого века был сродни золотой лихорадке. Считалось, что запасы селитры в Чили превышают 90 млн. т. и этого добра миру хватит чуть ли не навсегда. В 1872 г. Джеймс Томас Хамберстоун создал компанию, которая надолго обосновалась в 48 километрах от океана. Городок рос, как злак на удобрениях. В поисках заработка сюда съехались тысячи горняков из Перу, Чили и Боливии, сформировав особый культурный оазис, мужая в борьбе не столько за достаток, сколько вообще за жизнь в этой безводной местности. В то время как селитряные короли строили себе дворцы на берегу Тихого океана и предавались всяческим излишествам.
Здесь был свой язык, свои таможни и законы, здесь было так много денег, что горняки после рабочей смены могли позволить себе сходить не только в кабачок, но и в театр. В театре все отлично сохранилось — и зал, и сцена, и занавес.
Привозной водой наполняли плавательный бассейн и проводили соревнования с награждением самых быстрых в пустыне Атакама пловцов.
По воскресеньям и праздникам сотни и тысячи прихожан посещали местный храм, ныне отреставрированный.
Десятками тонн увозилась отсюда селитра по узкоколейке в порт Икике.
Своего расцвета городок Хамберстоун достиг в 1930-40 гг. В то время, как прежняя экономическая модель погрязла в Великой Депрессии и азотные удобрения стали получать путем аммиачного синтеза, Хамберстоун пережил модернизацию и избежал банкротства. Но истощение запасов натриевой селитры к добру не привело, и в 1958 г. чилийцы свернули ее добычу на этом месторождении. В одночасье без работы остались 3 тысячи горняков. Хамберстоун опустел.
В 1970 г. экономика самой длинной страны в мире переживала тяжкие часы, и чилийские власти, надеясь заработать на туристах, вспомнили о городе-призраке, объявив его национальной достопримечательностью. Каждый год в ноябре здесь случается фестиваль, в музей под открытым небом съезжаются те, кто здесь трудился и жил. На площади перед театром играет оркестр, в местном отеле не остается свободных номеров, толпы туристов с фотоаппаратами покупают сувениры на местном рынке, бродят по улочкам и удивляются.