К середине XIV века на поверхность городской жизни Флоренции поднялись многие семьи, отличавшиеся неистощимой энергией и деловой хваткой. Среди них особенно заметно выделился род Медичи, представители которого в прошлом были лекарями (именноэто значение имеет их фамилия). К середине XV века банкирский дом Медичи стал одним из самых богатых и влиятельных во Флоренции.
   Козимо Медичи Старший, хотя формально и занимал положение рядового гражданина, на самом деле был фактическим правителем Флоренции, так как в правительстве находились верные и преданные ему люди. Не желая особо выделяться, Козимо Медичи, которого называли «Отцом отечества», долгое время не решался построить для своей семьи дворец, проект которого уже давно был составлен архитектором Ф. Брунеллески. Осмотрительный глава рода Медичи не отваживался претворить в жизнь замысел зодчего, ибо тот задумал слишком роскошное здание.
   Как говорится в «Книге Антонио Булли», Ф. Брунеллески «изготовил модель дома, или дворца, Козимо де Медичи, который должен был находиться на площади Сан Лоренцо так, чтобы ворота были против двери (среднего портала) Сан Лоренцо. Здание этобыло бы таким, каких, пожалуй, теперь мало на земле, если бы следовали проекту Филиппе. Но так как Козимо показалось, что постройка обойдется дорого, то он отложил этот проект в сторону, хотя и пожалел об этом впоследствии. Ибо Филиппе, который воплотил в этом творении весь свой гений, в гневе уничтожил его, говоря при этом, что он давно мечтал хоть раз в жизни создать редкое произведение искусства и думал, что встретил человека, который и хотел этого, и способен был это выполнить.
   Утверждают, что никогда не видели Филиппе таким веселым, как во время работы над этой моделью. Козимо очень сожалел, что отказался от нее, и говорил, что ему никогда не приходилось беседовать с человеком столь возвышенного ума, и горько сетовал на самого себя».
   Собираясь строить фамильный дворец, достойный положенияего владельцев, К. Медичи отдал предпочтение проекту М. Микелоцци, ибо, как уже говорилось выше, проект Ф. Брунеллески показался ему слишком роскошным для гражданина свободной Флоренции, пусть даже и самого могущественного. Конституция Флорентийской республики устанавливала предельные размеры новых построек, на этом основании власти и отвергли проект Ф. Брунеллески, отдав предпочтение плану М. Микелоцци, представленному одновременно.

   В проект самого раннего из дворцов Ренессанса оба зодчих внесли общие архитектурные элементы. Прежде всего это сознательныйи более организованный порядок применения элементов, которые использовались и ранее, в частности, расположение порталов и окон, их соотношение друг с другом, а также расположение главного карниза, античного по духу, который был введен исключительно ради эстетического порядка вместо прежних воинственных зубцов и навесных бойниц. Кроме того, величественность и грандиозность сооружения были в достаточной мере присущи и проекту М. Микелоцци, чтобы снискать городу честь и славу, а его владельцу предоставить всякие удобства.
   Для своего времени и по своему сословному положению М. Микелоцци довольно много успел в своем образовании. Он славился искусством сочинять письма и составлять документы, эта его способность более всего обнаруживается в деловой переписке с членами семьи Медичи. Может быть, сначала именно этим он зарекомендовал себя в столь знатном доме.
   Жизнь М. Микелоцци, преуспевшего и в деловых отношениях, протекала в исключительно благоприятных условиях. Весьма выгодной для него оказалась и верность дому Медичи, в особенности его главе — Козимо Медичи. М. Микелоцци можно считать придворным архитектором Медичи, исполнявшим все заказы. Его скромная готовность принимать любые заказы, даже самые незначительные поручения, сделала его незаменимым. Он стоял к Козимо Медичи, любившему искусство и покровительствовавшему ему, ближе, чем кто-либо из других мастеров того времени.
   Огромные средства позволили К. Медичи возвести палаццо, которое стало наиболее выдающейся гражданской постройкой раннего Ренессанса. Точные данные о начале и продолжительности его возведения до нас не дошли: расходные книги дома Медичи сохранилисьне полностью, поэтому по данному вопросу среди исследователей существует множество предположений. До 1428 года, когда К. Медичи возглавил семейство, он вряд ли мог приступить к возведению новой фамильной резиденции. Подготовительные переговоры тоже должны были занять некоторое время, так что наиболее вероятным годом начала строительства считается 1430-й, хотя факт этот окончательно не подтвержден. Очень многое говорит и в пользу 1440 года, в частности, сообщение о том, что сам К. Медичи якобы высказал сожаление, что не начал строить свой дворец десятью годами раньше.
   В плане палаццо Медичи представляет собой почти правильный квадрат (40х38 метров) с квадратным двором в центре. Дворец трехэтажный, а высота этажей еще больше подчеркивает величественность всего здания. Стены дворца и его нижний ярус, который облицован рустом (грубым, необработанным камнем), непробиваемы, как крепостные стены. И вместе с тем новый дворец существенно отличался от семейной твердыни прежних веков. У него продуманные пропорции, красивые окна и обрамления дверей, третий этаж завершается широким нарядным античным карнизом, который оттенял общую суровость стен своей пластической проработкой.
   Этажи на фасаде отделяются друг от друга небольшими поясками-карнизами, на которые опираются выполненные в виде арококна. Сначала дворец имел по фасаду десять окон, но в XVII веке его удлинили еще на семь окон. Каждая арка в свою очередь объединяет две меньшие, разделенные между собой небольшой колонкой. С внешней стороны дворца, на углу второго этажа, помещен фамильный герб Медичи — шесть шаров на гладком фоне, которые представляют собой пилюли и напоминают о врачевании — первоначальной профессии предков Медичи.

   Все помещения палаццо располагались вокруг просторного внутреннего двора, окруженного изысканной аркадой с легкими коринфскими колоннами. Посреди двора находилась дверь, ведущая в сад, который часто называли вторым двором.
   Второй двор (или сад) шел по длине заднего фасада палаццо и простирался к северу. Он был украшен многочисленными древними памятниками. По обоим сторонам ворот стояли статуи Марсия, реставрированные Донателло и Вероккио. С трех сторон двор окружала ограда в высоту нижнего этажа. Ограда была увенчана зубчатым карнизом, на котором К. Медичи поместил бронзовую голову Донателло. Современники отмечали, что сад «невелик, но так величественен, что все входящие останавливались в изумлении».
   В первом этаже дворца размещались подсобные помещения, окна которых снаружи были забраны крепкими металлическими решетками. Жилые комнаты располагались на третьем этаже, а на втором — богато убранные парадные залы и дворцовая капелла, стены которой от самого пола до потолка были расписаны фресками Б. Гоццоли.
   Но от прекрасного убранства многих помещений палаццо Медичи сейчас мало что осталось. Лишь одна капелла в своих основных чертах сохранила прежний вид. В силу своего культового назначения она не подвергалась существенным изменениям и лишь стала несколько меньше после постройки новой главной лестницы.
   Пол капеллы был необычайно тщательно и изящно выложен мозаикой из квадратных плиток драгоценных пород дерева. Узор в задней части пола более богат, вероятно, потому, что во время богослужений передняя часть пола покрывалась ковром.
   При украшении потолков капеллы главная задача заключалась в том, чтобы, учитывая ограниченность пространства, избежать слишком тяжелых и массивных форм и в то же время как можно богаче украсить капеллу, как семейное святилище. Отсюда и членение потолка на возможно большее число отдельных частей, в изобилии усеянных мелкими декоративными деталями.

   Главное место на потолке капеллы отведено живописи, лишь некоторые его части были сделаны резными для большей рельефности. Роскошь красок до сих пор создает чарующие глаз эффекты, так как, кроме синего фона и богатой позолоты, применялись коричневые, красные и белые тона. В сочетании с великолепными картинами Б. Гоццоли, покрывающими стены, это производило поистине волшебное впечатление.
   Чрезвычайно тонко и изящно расцвечен потолок хора, где красные, синие и белые перья Медичи, слегка тронутые золотом, образуют венец вокруг монограммы Иисуса Христа. Белый цвет, если рассматривать его вблизи, обладает серебристым оттенком. Он образует тон, на который нанесены синий, красный и золотой цвета, приобретающие от этого фона тоже некоторый блеск.
   Очень изящна и роспись цоколя, выполненная фресками. В восхитительное обрамление были введены красные и желтые эмблемы дома Медичи.
   В капелле находилась алтарная икона «Шествие волхвов», написанная Б. Гоццоли. В библейский сюжет художник ввел множество флорентийцев, начиная с представителей рода Медичи и кончая простолюдинами, а на первом плане изображен даже негр. Это многоликое шествие развертывается на фоне пленительного пейзажа: надалеких зеленых холмах высятся белокаменные замки со множеством башен, вьются живописно ведущие к ним дороги, тонкие стволы деревьев изящно поддерживают свои пышные кроны, порхают птицы По сероватым гладким изломам гор движутся процессии, а всадник с копьем и в сопровождении собак стремится настичь проворно убегающую лань.
   При Лоренцо Медичи дворец стал центром гуманитарной культуры не только Флоренции, но и всей Италии — местом столь высокого процветания искусств, что его молодой владелец заслужил прозвище «Лоренцо Великолепный». Он прекрасно знал древнеримскую литературу и философию, а также и древнегреческий, хотя в средневековой Италии этот язык был почти совсем забыт. Как дед и прадед, Лоренцо Медичи собирал произведения искусства, и палаццо Медичи вскоре превратилось в хранилище уникальных художественных произведений.
   В 1659 году Медичи продали свой дворец маркизу Риккарди, поэтому он стал называться «Палаццо Медичи-Риккарди». В 1829 году дворец перешел в собственность государства, и после реставрации в нем разместился музей.

В 1655–1661 годы Н. Фуке, крупнейший финансист абсолютистской Франции, по проекту архитектора Луи ле Во перестроил свой загородный замок. Главным в дворцово-парковом ансамбле Во-ле-Виконт стал даже не сам дворец (по тем временам довольно скромный), а общий принцип создания загородной резиденции. Вся она была превращена в гигантский парк, искусно устроенный архитектором-садовником Андре Ленотром.
   Дворец Во-ле-Виконт демонстрировал новый стиль жизни французского аристократа — на природе, вне стен тесного, переполненного людьми города. Дворец и парк настолько понравились Людовику XIV, что он никак не мог смириться с мыслью, что они — не его собственность. Французский король немедленно заточил Фуке в тюрьму, а архитекторам Луи ле Во и Андре Ленотру поручил строительство своего дворца в Версале.

   Дворцово-парковый ансамбль Версаля является величайшим памятником архитектуры XVII века, оказавшим сильное влияние на градостроительную мысль XVIII века. Версаль вообще стал как бы «идеальным городом», о котором мечтали и писали авторы эпохи Возрождения и который волей Людовика XIV, «короля-солнца», и искусством его архитекторов и садовников оказался осуществленным наяву, причем в непосредственной близости от Парижа.
   Начинался Версаль с парка, именно здесь велись первые работы. И стоило только начаться этим работам, как они сразу же стали приобретать все больший размах и шли, не прекращаясь, десятилетиями.
   Королевский архитектор А. Ленотр приступил к распланировке отведенной под парк грандиозной площади, когда молодой Людовик XIV был еще вполне доволен маленьким охотничьим домиком своего отца. По повелению короля его только немного подновили, благоустроили и украсили. Когда же полностью выкристаллизовалась мысль о расширении старого охотничьего домика и пристройке к нему корпусов, архитектор Л. Лево и паркостроитель А. Ленотр разработали новый проект, учитывая в нем и свои собственные планы.
   Одна из основных идей замысла состояла в том, чтобы охватить единым взглядом все необъятное пространство, поэтому и многие зрелищные эффекты в Версале по-настоящему раскрываются только с высокой точки обозрения. Благодаря открытой планировке парк Версаля прекрасно обозрим, так как на всей его территории резких изменений в уровне почвы нет, поскольку ее заранее выровняли.
   Начиналось все с титанической работы по осушению болот, по нанесению на их место земли, песка и камней, по выравниванию почвы и созданию искусственных террас. Потом рабочие стали рыть каналы и строить водопровод, который уже в первоначальный период строительства Версаля предназначался для будущих знаменитых фонтанов и каскадов.
   Перед фасадом дворца, перед окнами знаменитой Зеркальной галереи, на совершенно открытом пространстве симметрично раскинулись два сильно вытянутых бассейна, заключенных в гранитные рамы. Эти бассейны сразу же приковывали к себе взгляды, привлекая своей холодной красотой, когда в их зеркальной глади отражалось небо, лучи заходящего солнца и сам дворец. Борта бассейна по скошенным углам были украшены скульптурами, символизирующими водную стихию французского королевства.

   В 1683 году в Версале побывала группа армянских купцов, которые оставили восторженное описание своего путешествия.
   На первой террасе было пять бассейнов полных водой, и в бассейнах плавали разнообразные искусственные цветы из золоченой меди… На другой террасе тоже было пять бассейнов, полных водой, а в воде морская лошадь и люди, изо рта которых бьет вода. И вокруг бассейнов лягушки, обезьяны и всякого рода животные, которые выдували воду.
   Ниже этого был другой круглый бассейн, вокруг которого представлены четыре времени года. Каждое время года имело своих животных, которые выдували из пастей воду.
   Сколько ни имеется на свете морских и воздушных, горных и равнинных, сколько вообще ни имеется Божьих созданий: различных птиц, животных, зверей, пресмыкающихся гадов — все это сделано, и у всех изо рта бьет вода.
   И ниже этого было длинное озеро, на котором было 17 больших и малых судов, украшенных золотом, — и с пушками и без пушек.
   Рассказывают, что однажды дофин, по случаю рождения сына, в эти бассейны и фонтаны вместо воды везде налил вино. Даже и в тот большой бассейн, где плавали 17 судов и известил он всю страну, и все пришли: большие и малые, мужчины и женщины, старые и молодые. И все они семь дней ели и пили. Всех жителей почтил дофин, и много они выпили, а все равно много еще вина осталось на месте.

   За бассейнами начинался спуск по Большой лестнице. У ее подножия расстилается пространство, на котором среди гигантских зеленых партеров, украшенных четырьмя «античными» вазами, находится круглый бассейн с «фонтаном Латоны».
   Нимфа Латона была возлюбленной Зевса и вынуждена была бежать, спасаясь от преследований ревнивой Геры. Гонимая посланным Герой драконом, она скиталась по всему свету, пока наконец не укрылась на острове Делос, носившемся в то время по волнам бурного моря. Лишь только вступила Латона на остров, как из морской пучины поднялись громадные столбы и остановили этот пустынный остров.
   Вокруг Делоса шумело море. Уныло поднимались на острове обнаженные скалы, без малейшей растительности. Лишь чайки морские находили приют на этих скалах и оглашали их своим печальным криком.
   Изнемогая от усталости и жажды, нимфа попросила воды у работавших на острове людей, но те отказали ей. И тогда, разгневавшись, Латона превратила их всех в лягушек.
   На этом острове родились златокудрый бог Аполлон и его сестра Артемида, и всюду сразу же разлились потоки яркого света. Как золотом, залили они скалы Делоса. Все кругом зацвело, засверкало: и прибрежные скалы, и гора Кинт, и долина, и море.
   Вот на сюжет этого древнегреческого мифа и была создана большая скульптурная группа из свинца, местами позолоченного. Борта бассейна идут концентрическими кругами, поднимаясь вверх пирамидой. На них сидят лягушки и еще какие-то странные существа: вроде бы люди, но при этом с лягушачьими головами — как будто страшное превращение человека в пресмыкающееся происходит прямо на наших глазах. Бесчисленные струи воды, изливаясь из этих существ, скрывают собой Латону.

   Жак Лафонтен в своей повести «Любовь Психеи и Купидона» так описывает этот фонтан.
   
   
     Внизу Латоны сын с божественной сестрой
     И мать их гневная волшебною струёй
     Дождят на злых людей, чтоб сделать их зверями.
     Вот пальцы одного уж стали плавниками,

     И на него глядит другой, но сам уже не рад,
     Затем что уже наполовину гад.
     О нем скорбит жена, лягушка с женским телом…
   
   
   От «фонтана Латоны» к широкому зеленому газону, обрамленному купами вековых деревьев, ведет центральная аллея. В глубине газона располагается, как ответное эхо «фонтану Латоны», знаменитый бассейн с фигурой Аполлона, выезжающего на колеснице навстречу своей матери. «Фонтан Аполлона» создавался скульптором Тюби по эскизам Ш. Лебрена на месте старого бассейна, но уже вскоре заиграл, засверкал своими водяными струями. Под большим напором центральная струя с силой выбрасывается вверх на высоту 25 метров, а пятнадцатиметровые боковые струи, устремляясь ввысь, вырисовывают цветок лилии — эмблему французских королей.
   «Фонтан Аполлона» представляет собой вырывающуюся из воды и летящую навстречу восходящему солнцу колесницу, в которую впряжена четверка вздыбленных коней. И прячутся от них в раковины морские тритоны, выпускающие из водной глубины солнечные лучи.

   
   
     И видим мы, как Феба колесница
     Из хлябей в небеса готова устремиться.
     Мирьяды светлых струй — его лучей пожар,
     И брызги мелкие кругом встают, как пар,
     Как легкий белый дым

     А кони Фебовы едва из сонной влаги
     И удила грызут, и с буйной гривы их
     Летит мельчайший дождь росинок золотых.
   
   
   «Фонтан Аполлона»
   Вся скульптурная композиция «фонтана Аполлона» представляет апофеоз античного бога, но для Версаля это был, несомненно, апофеоз Людовика XIV.

   Заключительным аккордом спланированного А. Ленотром парка стал тянущийся более чем на полтора километра (1520 метров) Большой канал с двумя рукавами, раскинутыми в стороны на самом горизонте. Необозримые водные пространства канала не просто сливаются с горизонтом, они как будто увлекают далеко за пределы парка туда, где начинаются сказочные голубые дали. Летними вечерами солнечный диск, отражаясь в зеркале воды, медленно погружается в Большой канал, окрашивая его воды горячим закатным сиянием.
   И это все: канал и круглый водоем, террасы, пышность клумб, фонтанов блеск и гром, все здесь под стать дворцу, все в цельности согласной.
   Большой канал был не только величественным украшением версальского парка: он стал совершенно необходимым сооружением и с практической стороны, так как очищал всю местность, вбирая в себя воды болотистой долины.
   В разгар строительных работ в Версале недоставало рабочих рук, поэтому на помощь часто призывались солдаты и матросы. С южной стороны вид парка замыкало Швейцарское озеро, как раз и вырытое солдатами швейцарской гвардии. Они вырыли на месте старых болот целую систему прудов, которые предназначались не только для забав и ловли рыбы, но являлись и системой ирригационных устройств, осушавших южные подступы к дворцу.
   К северу от версальского дворца расположился Северный партер, обрамленный тисовыми деревьями и украшенный бронзовыми скульптурами «Точильщик» и прелестной «Присевшей Венерой». От Северного партера лестница ведет к круглым бассейнам «Корона» и «Сирены» и к совершенно сказочному по замыслу и красоте исполнения фонтану «Пирамида».
   Фонтан «Пирамида» придумал Ш. Лебрен, а исполнил его Ф. Жирардон. Свинцовые с позолотой тритоны, дельфины и омары, выпускающие десятки водяных струй, несут на себе поставленные один на другой и уменьшающиеся в размерах бассейны.

   Знаменитую «Аллею Воды», которую называют еще «Театром Воды», сконструировал Ж. Ардуэн-Мансар. Ее окаймляют четырнадцать маленьких круглой формы беломраморных водоемов, ступенями следующих друг за другом. Их украшают бронзовые фигурки детей, поддерживающих наполненную фруктами и цветами чашу. «Аллея Воды» приводит к самому высокому фонтану версальского парка — «Дракону», центральная струя которого бьет вверх.
   Неподалеку от «Дракона» сверкает своей зеркальной гладью фонтан «Нептун». Это сооружение своего рода историческое, так как возводилось оно целых 60 лет. Фонтан «Нептун» представляет собой грандиозный амфитеатр, по склонам которого расставлены 22 декоративные свинцовые вазы. Центральная скульптурная группа — Нептун и Амфитрита — расположилась у подножия фонтана.
   Глубоко в пучине моря стоит чудесный дворец колебателя земли Посейдона (Нептуна). Властвует над морями Посейдон, и волны моря послушны малейшему движению его руки, вооруженной грозным трезубцем. Там, в глубине моря, живет с Посейдоном и его прекрасная супруга Амфитрита, дочь вещего морского старца Нерея, которую похитил Посейдон у ее отца. Он увидал однажды, как водила она хоровод со своими сестрами-нереидами на берегу острова Наксос.
   Пленился бог моря прекрасной Амфитритой и хотел увезти ее на своей колеснице. Но Амфитрита укрылась у титана Атланта, который держит на своих могучих плечах небесный свод. Долго не мог Посейдон найти прекрасную дочь Нерея. Наконец открыл ему ее убежище дельфин, в благодарность за эту услугу Посейдон поместил дельфина в число небесных созвездий.
   Рядом с Посейдоном и Амфитритой расположился «Океан», а завершает весь ансамбль скульптурная группа «Амуры, сопровождающие морского дракона». Вся композиция фонтана «Нептун» с сотней играющих на солнце и переливающихся радужными красками струй — является одной из самых прекрасных в версальском парке.

В 1215 году восемнадцать баронов, состоявших в оппозиции к королевской власти, заставили английского короля Джона Безземельного подписать «Великую хартию вольностей», которая и положила начало английской конституции. Через несколько лет бароном Симоном де Монфором, одним из вождей оппозиции, был созван первый английский парламент. Однако, несмотря на свое древнее происхождение, парламент долгое время не имел собственной резиденции: заседания приходилось проводить в древнем Вестминстер-холле или делить с монахами зал Капитула Вестминстерского аббатства. Лишь в 1547 году английский парламент получил свою постоянную резиденцию в капелле Святого Стефана старого Вестминстерского дворца, до XVI века бывшего главной резиденцией английских королей.

   
   Чтобы приспособить капеллу к проведению парламентских заседаний, ее полностью застроили скамьями и галереями, что, конечно же, исказило ее архитектурный облик. К тому же вход в нее проходил через Вестминстер-холл, где заседал верховный суд Англии. Однако, несмотря на целый ряд неудобств, Палата общин собиралась в капелле Святого Стефана вплоть до пожара 1834 года, после чего она вновь оказалась без постоянного места.
   После пожара в мало поврежденной части Вестминстер-холла еще продолжал временно заседать парламент, и архитектор Смирке принял предложение устроить на развалинах сгоревших палат два временных помещения для их заседаний. Архитектор с усердием принялся за дело и с пользой употребил все сохранившиеся от пожара части. Прежнее помещение верхней Палаты лордов было восстановлено и отдано для работы Палаты общин, а сами лорды получили для своих заседаний восстановленную Картинную галерею.
   Но к лету 1835 года специальная комиссия решила на старом месте возвести новый Вестминстерский дворец. По преданию выбор местоположения во многом определялся и соображениями безопасности: в случае народных волнений здание парламента, находясь на берегу Темзы, не будет окружено возмущенной толпой. Дворец рекомендовано было строить в готическом или же елизаветинском стиле, то есть в духе светской архитектуры Англии конца XVI века.
   На конкурс было представлено 97 проектов, среди которых 91 был выполнен в готическом стиле. Предпочтение было отдано проекту Ч. Барри, архитектора молодого, но к тому времени автора уже нескольких известных построек. Помимо основных залов для заседаний Палаты лордов и Палаты общин, необходимо было предусмотреть помещения для проведения парадной церемонии ежегодного открытия парламента с присутствием на нем королевы, которая и открывает его работу. Нужны были отдельные помещения для голосования, коридоры, которые бы соединяли центральные залы с библиотеками, столовыми, а также множество других подсобных помещений. И Ч. Барри сумел очень логично расположить все это несметное количество дворов, комнат и коридоров.
   В 1837 году на берегу Темзы строители начали сооружать террасы, которые отодвинули реку, а еще через три года жена Ч. Барри положила первый камень в основание нового Вестминстерского дворца. В настоящее время здание Вестминстерского дворца, который теперь называют просто Парламентом, расположилось в центральной части Лондона и является одним из самых больших зданий вмире. По мнению некоторых, оно является главной достопримечательностью английской столицы, так, например, И. Тэн писал о нем: «Хотя здесь архитектура повторяет беспрестанно один мотив и не выказывает большой изобретательности, но ее главное достоинство, что она не снимок греческой или южной, а готической, приспособленной к климату и современным потребностям. Здание великолепно отражается в блестящей реке; издали его колоколенки, легион шпилей и зубцов смутно виднеются в тумане».

   Вестминстерский дворец далеко протянулся по берегу Темзы и занимает площадь более трех гектаров. Несмотря на свою величину, здание Парламента не подавляет громадностью размеров, а напротив, ласкает взгляд легкостью и красотой своих величественных романтических форм, хотя ему присущи элементы поздней готики и некоторая асимметрия силуэта и отдельных деталей.
   Снаружи оно увенчано бесчисленными маленькими башенками, а стены его украшены стрельчатыми окнами, прелестными розетками и кружевом каменной отделки карнизов и окон. Особенно красив Парламент вечерами, когда на темном небе фантастической короной выделяются его башни и шпили, залитые светом прожекторов.
   Главные вертикали Вестминстерского дворца — это «Башня Виктории» (высота ее 104 метра), поднимающаяся над королевским входом в Парламент, и часовая башня «Биг Бен» высотой 98 метров. Свое название главный часовой колокол, весящий больше 13 тонн, получил по имени Бенджамена Холла — министра публичных работ.
   Сами часы, имеющие четыре 9-метровых циферблата, были устроены под руководством известного астронома Эри. Когда часы отбивают время, бой их передают все английские радиостанции.
   «Башня Виктории» оформляет королевский вход в Парламент, и во время парламентских сессий на ней поднимают британский государственный флаг.
   Открытие работы парламентских сессий сопровождается торжественными традиционными церемониями. Королевская чета прибывает в золоченой карете, запряженной восьмеркой лошадей сливочного цвета. Эти лошади происходят по прямой линии от тех, которые в конце XVII века привел с собой в Англию из Голландии Вильгельм Оранский.

   Королевский трон, обитый красным бархатом и украшенный золотом и бриллиантами, в Палате лордов стоит на особом возвышении под инкрустированным готическим балдахином.
   Своим успехом в возведении Вестминстерского дворца архитектор Ч. Барри во многом был обязан сотрудничеству с О. Пьюджином, энтузиастом и знатоком английской готики. Прекрасный рисовальщик, страстно влюбленный в искусство средневековья, он участвовал и в разработке деталей фасадов дворца. Именно благодаря изобретательной фантазии О. Пьюджина фасады Парламента и его башни украсились затейливой резьбой по камню. Особенно много О. Пьюджин работал по оформлению интерьеров Вестминстерского дворца, хотя некоторые исследователи отмечают, что порой ему несколько изменяло чувство меры. Нигде не найдешь гладких потолков и стен, повсюду — резные панели, балдахины, ниши, яркие мозаики, огромных размеров фрески, полы во многих помещениях выложены желтыми, голубыми и коричневыми изразцами. Современного зрителя измельченность орнамента, пестрота красок, перегруженность деталями, может быть, несколько утомляют, но в 1840-х годах они приводили в восторг богатую буржуазную публику.
   Наибольший интерес в Вестминстерском дворце представляет интерьер Палаты лордов и помещений, связанных с ней парламентским церемониалом: Королевской галереи для парадных процессий; комнаты, в которой королеву облачают для ее торжественного появления в парламенте; зала ожиданий для обмена мнениями и принятия частных решений и другие.
   Потолок Палаты лордов сплошь покрыт изображениями геральдических птиц, зверей, цветов и т. д.; стены ее облицованы деревянными резными панелями, над которыми разместились изображенияшести фресок. Восемнадцать бронзовых статуй баронов, добившихся от короля подписания «Великой хартии вольностей», стоят в нишах между окнами, взирая на инкрустированный балдахин королевского трона, на ряды скамей, обтянутых ярко-красной кожей, и на знаменитый «шерстяной мешок» лорда-канцлера.
   Несколько веков назад этот мешок, обтянутый красным сукном, был набит шерстью, олицетворяя эмблему английской промышленности. В настоящее время подлинный «мешок с шерстью» стал музейным экспонатом, но традиция осталась: председатель Палаты лордов, облаченный в черную с золотом мантию и пышный белый парик, открывает заседания, сидя на мягком красном диване без спинки.
   К Палате лордов примыкает прихожая, отделанная с такой же пышной роскошью, как и сам зал верхней палаты. Северные двери из нее ведут в коридор, который оканчивается у восьмиугольного Центрального зала. В нишах вокруг всего зала стоят статуи английских королей.

   В зале Палаты общин нет той величавой пышности, которая присутствует в зале Палаты лордов. Это не очень большое помещение, отделанное темным дубом, а темно-зеленые скамьи в нем, идущие параллельными рядами, оставляют посередине лишь небольшой проход.
   Члены нижней палаты парламента во время своих заседаний могут сидеть даже в шляпе, но председатель (спикер) всегда одет торжественно: в старинный черный костюм, чулки и башмаки, а головуего по старой традиции покрывает непременный парик.
   Устройство места спикера тоже связано с давними традициями.
   Кресло его, сзади и с боков окруженное железной решеткой, стоит перед входной дверью. В прежние времена эта решетка охраняла председателя Палаты общин от случавшихся иногда нападений. Во время правления Стюартов спикеры были ставленниками короля, поэтому они нередко жаловались на всякого рода происшествия. Например, как какой-нибудь депутат «стал сзади моего кресла и так гаркнул в ухо, что я, как и прочие члены палаты, был крайне напуган»; или как какой-то «депутат подошел и высунул мне язык».
   Надобность в железной решетке давно миновала, но строители нового здания отступить от традиции не решились.
   В зале Палаты общин перед креслом спикера стоит большой стол, на котором лежит булава — символ спикерской власти, а застолом сидят три секретаря в судейских мантиях и париках.

   В западном конце зала нижней палаты английского парламента несколько ступеней ведут вниз — в вестибюль, в правой стороне которого открывается вход в Вестминстер-холл. Он остался от того огромного здания, основание которому в 1097 году положил Уильям Рыжий, сын Вильгельма Завоевателя. Сгоревший во время пожара в 1291 году, Вестминстер-холл в своем нынешнем виде был восстановлен в 1308 году.
   Вестминстер-холл — очень большой зал, его размеры составляют 88х21х28 метров. Потолок его не опирается ни на одну колонну, и другой такой постройки не существует. Этот потолок был обновлен в 1820 году, для чего был взят лес со старых линейных кораблей.
   Много исторических событий совершилось в Вестминстер-холле, может быть, только Тауэр видел больше драм, чем этот зал. В нем собрался первый английский парламент, здесь были низложены короли Эдуард II и Ричард II; в нем Ричард III принимал своих пленников — шотландского короля Давида II и короля Франции Жана Доброго. В этом зале выслушал свой смертный приговор философ-утопист Томас Мор, здесь судили короля Чарльза II. В Вестминстерхолл, во время коронации Джорджа IV, въехал на коне рыцарь, бросивший перчатку всем, кто посмеет оспорить корону его короля.
   В Вестминстер-холл через небольшую дверь, теперь заделанную, явился король Карл I и потребовал выдачи пяти членов оппозиции. Это был единственный случай во всей истории английского парламента, когда король вошел в зал нижней палаты. Здесь же впоследствии судили и самого Карла I, а заполнявшая зал и глядевшая в окна толпа кричала: «Казнь! Казнь!». Смертный приговор королю был вынесен единогласно, и документ этот до сих пор хранится вбиблиотеке Палаты общин.
   В Вестминстер-холле Оливер Кромвель в пурпурной с горностаем мантии, с золотым скипетром в одной руке и Библией в другой, присвоил себе титул лорда-протектора. А через четыре года здесь же его голова была надета на кол. Обе палаты соединяются коридором с Вестминстер-холлом, который является центральным залом здания и занимает середину дворца. Сам коридор служит своего рода приемной, местом общения депутатов парламента с «внешним миром», поэтому здесь всегда царит оживление и находится много публики и туристов.
   Часть Вестминстерского дворца, в которой находится зал Палаты общин, во время Второй мировой войны была разрушена, однако общий готический характер ее архитектуры при восстановлении был сохранен. К сожалению, резные в камне и дереве детали отделки и многие другие предметы убранства, ранее составлявшие единый стилевой комплекс со всем помещением, уже не повторились. Осветительные софиты современных форм еще больше нарушили художественную цельность этого зала.

   В английском Парламенте с XVII века сохраняется и еще однадавняя традиция. В 1605 году группа заговорщиков подкопалась под здание Вестминстерского дворца и заложила там порох, чтобы в момент торжественного заседания взорвать всех депутатов вместе скоролем. Заговор был раскрыт, а Гай Фоке, возглавивший «пороховой заговор», вместе с сообщниками был казнен. Но ежегодно стража, одетая в старинные костюмы, с фонарями и алебардами в руках обыскивает все подвалы и закоулки дворца. Фонари стражников без свечей, так как нижние этажи Парламента хорошо освещены электричеством. Заранее известно, что никаких бочек с порохом они не обнаружат, тем более что новый дворец выстроен через два с половиной столетия после «порохового заговора». Но каждый год, 5 ноября, стражники во главе с приставом палаты («носителем черного жезла») обходят подвальные помещения и проверяют, нет ли новых злоумышленников.

Столица Испании Мадрид — город великих писателей и живописцев, город героических республиканцев. На протяжении многих веков он наводил на современников ужас кострами инквизиции и вто же время славился пышностью королевского двора.
   Главный вход во дворец испанских королей находится напротив фасада собора Амульдены — святой покровительницы Мадрида. Здание королевского дворца не всегда было таким, каким оно предстает перед многочисленными туристами.
   В ночь под Рождество 1734 года, когда королевская семья находилась во дворце Буэн-Ретиро, старый Алькасар, построенный всредние века и реконструированный при Карле I, сгорел дотла. В огне погибла богатейшая коллекция картин и другие редчайшие, а потому бесценные произведения искусства.
   В 1737 году остатки Алькасара были разобраны, а еще через год, в торжественной обстановке, в основание нового дворца заложили первый камень, освященный мадридским архиепископом. Под камень положили свинцовую шкатулку с монетами, отчеканенными в Мадриде, Севилье, Сеговии, Мексике и Перу. На широком карнизе из белого мрамора сначала намечалось установить скульптуры испанских королей, однако намерение это так и осталось неосуществленным.
   В строительстве нового здания принимали участие самые известные испанские архитекторы, которые постарались придать новому дворцу вид как можно более испанский. Но все равно даже и до сих пор считается, что Алькасар снаружи имеет итальянский вид, а внутри — французский.
   Строительство дворца по тем временам шло довольно быстро. Для перевозки камня из Гуадаррамы и Кальменара использовались тысячи быков и мулов, и все же только через 23 года испанский король Карл III смог поселиться в одной из частей дворца. Строительные работы продолжались еще почти сорок лет и завершились только в 1807 году.

   Для туристов вход во дворец Алькасар открыт через Оружейную площадь, которая долгое время служила для церемоний смены караула и военных парадов, что всегда привлекало множество мадридцев. Широкая лестница ведет в Салон, где в 1841 году произошел кровавый бой между стражниками, охранявшими королевскую семью, и восставшими жителями испанской столицы. Сейчас этот Салон, потолок которого расписан живописными сюжетами из «Энеиды» Вергилия, украшен фламандскими гобеленами XVI века (многие из них воспроизводят сцены из бессмертного романа М.Сервантеса «Дон-Кихот») и рыцарскими доспехами, изготовленными лучшими итальянскими и испанскими мастерами-оружейниками. Выставлены здесь и «детские доспехи», предназначавшиеся для юных принцев.
   Пышным убранством отличается и Колонный зал Алькасара, в котором во время правления короля Карла III устраивались великолепные празднества и пиры. Достопримечательностью Колонного зала являются три скульптуры, которые почти чудом сохранились после случившегося в Алькасаре пожара.
   В этом зале, начиная с короля Карла III и кончая королем Альфонсо XIII, проводились ритуальные «омовения ног», когда в пасхальный четверг королевская семья и знатные дамы испанского двора обмывали ноги 24 нищим старцам. По древнему поверью считалось, что вместе с грязной водой после «омовения» выплескивались и все грехи монархов. Конечно, ноги бродяг совершенно отмыть было невозможно, да короли лишь пальчиком и притрагивались к ним, но ритуал этот сохранялся долго. Только с восшествием на престол нынешнего испанского короля Хуана Карлоса в эту «игру» во дворце Алькасар больше не играют.
   В 1879 году, по случаю второй женитьбы короля Альфонсо XII, для пышной церемонии были объединены три зала, которые и образовали в королевском дворце Салон для торжественных приемов. В этом Салоне испанский король и сейчас устраивает приемы по случаю приезда в страну глав иностранных государств.
   Один из залов Алькасара в прошлом веке прозвали «трамваем» за его продолговатую форму и расставленные вдоль стен диваны. Сейчас в нем экспонируются произведения фламандской, итальянской и испанской живописи, и среди них прекрасное полотноД. Веласкеса «Голова женщины», портреты Филиппа III и Маргариты Австрийской, написанные в 1621 году Б. Гонсалесом; портретыФилиппа IV и Изабеллы де Бурбон, приписываемые кисти великогоП. П. Рубенса.
   С 1950 года по решению административного совета Мадрида национальное достояние страны — дворец Алькасар — был открыт для посещения. Испанский король появляется в нем лишь во время торжественных приемов по случаю государственных визитов и на церемониях вручения верительных грамот послами. Официальные встречи и беседы король проводит в своем загородном дворце Сарсуэла, в котором испанский монарх постоянно живет.

   Дворец Сарсуэла был построен как охотничья резиденция во времена царствования короля Филиппа IV, а в середине XVII века в нем стали ставить первые сарсуэлы (оперетты), которые и дали название всему дворцу. В XVIII веке по приказу короля Карла VI здесь было построено специальное театральное здание — в неоклассическом стиле.
   В годы гражданской войны в Испании все строения Сарсуэлы практически были уничтожены, их восстановили только в середине 1960-х годов. В этом дворце, как и в Алькасаре, собраны бесценные произведения искусства, принадлежащие не королю, а всему государству: богатые художественные ковры, старинные часы, люстры, кувшины, скульптуры, музыкальные инструменты, оружие.

Впервые упоминание о Вавилоне встречается в легенде о царе Саргоне, который правил Аккадом примерно в середине третьего тысячелетия до нашей эры. В ней рассказывается о том, что Саргон Аккадский подавил восстание в подвластном ему Вавилоне.

   В древности местные жители называли Вавилон «Бабили», что означает «Врата бога»; греки трансформировали это название в Вавилон, сами же иракцы до сих пор пишут и произносят это слово как «Бабилон».
   Своего расцвета Вавилон достиг в VI веке до нашей эры — при царе Навуходоносоре II. Тогда ему были подвластны земли Аккада и Шумера, и Вавилон превратился в крупный торговый и культурный центр. Через него протекал Евфрат, по которому в город с севера приходили корабли с медью, мясом, строительными материалами, а на север следовали караваны с пшеницей, ячменем и фруктами.
   В годы царствования Навуходоносора II притекавшие в Вавилон сокровища из Передней Азии употреблялись на перестройку столи цы и возведение вокруг нее могучих укреплений. За 500 лет до Рождества Христова в Вавилоне побывал греческий ученый Геродот, но тогда город был уже лишь памятником своей былой славы. Во время своего путешествия Геродот знакомился с местными жителями, вступал с ними в беседы и записывал их обычаи, предания и легенды, которые они ему рассказывали. Он подробно описал, каким увидел Ва вилон, какие в нем были каналы, храмы и дворцы.
   Лет через 100–150 после Геродота в Вавилоне жил жрец Бероз, который написал большое сочинение о городе. В своей книге жрец рассказал историю Вавилона и Ассирии, изложил много легенд о царях и главные мифы о богах. К сожалению, бесценный труд Бероза почти полностью погиб, до нас дошли только несколько отрывков из него, которые приводит в своих сочинениях христианский писатель Евсевий Кесарийский.
   Так печально обстояло дело, и казалось, что вместе с Вавилоном, разрушенным во время упадка Римской империи, погибли и все письменные памятники, которые могли бы рассказать нам о судьбе города. На протяжении 44 столетий город дважды исчезал с исторической арены, но развалины знаменитого Вавилона не исчезли бесследно.
   Руины Вавилона привлекли внимание археологов еще в 1850 году, их обследованием занимались А. Г. Лэйярд, О. Рассам, Дж. Смит и другие ученые, а с 1899 года здесь начались систематические археологические раскопки, и город переживает свое третье рождение.

   Сами жители считали свой город центром Вселенной, что видно из дошедшей до нас картографической схемы. Древние путешествен ники и купцы, подъезжая к Вавилону с севера по реке Евфрат, прежде всего поражались его огромным стенам, которые окружали город снаружи. Своей толщиной они не уступали стенам Дур-Шаррукина, и потому на них были выстроены казармы для солдат гарнизона, охранявшего город.
   Навуходоносор II очень много строил в Вавилоне. Превратив столицу в неприступную крепость, он приказал высечь в камне надпись: «Я окружил Вавилон с Востока мощной стеной, я вырыл ров и укрепил его склоны с помощью асфальта и обожженного кирпича. У основания рва я воздвиг высокую и крепкую стену. Я сделал широкие ворота из кедрового дерева и обил их медными пластинками. Для того чтобы враги, замыслившие недоброе, не могли проникнуть в пределы Вавилона с флангов, я окружил его мощными, как морские волны, водами».
   Двести пятьдесят башен защищали город, имевший около 60 миль в окружности. Евфрат разделял его на две части, и на каждом берегу возвышался величественный царский дворец. Один из дворцов был цитаделью, а другой — местом пребывания царей.
   Роскошный царский дворец Навуходоносора II располагался в углу городской стены с «Воротами Иштар», между «Дорогой процессий» и Евфратом. Он занимал трапециевидный участок площадью приблизительно 4,5 гектара и распадался на две половины, разделенные стеной и коридором. По предположениям ученых, западная часть дворца представляла собой более раннее сооружение.
   Это был Южный дворец, руины которого под холмом Каср отрыл Роберт Кольдевей. Дворец представлял собой настоящую крепость в городе, так как был окружен мощными стенами общей протяженностью 900 метров. Он состоял из пяти комплексов, каждый из которых включал открытый двор, вокруг которого группировались парадные залы и другие помещения. Дворы соединялись между собой укрепленными воротами, и, таким образом, каждый комплекс являлся своего рода «крепостью в крепости».
   Вход на территорию дворца Навуходоносора II открывался с востока. Отсюда начиналась анфилада из нескольких больших дворов, которая служила основой всей дворцовой композиции. Вокруг пер вого двора, скорее всего, располагались помещения для стражи; вокруг второго — для чиновников и приближенных царя; третий двор объединял парадные помещения дворца.

   С южной стороны третьего двора размещался вытянутый поперек, самый большой по площади (52х17 метров) зал с проемами, обращенными на север. По его размерам, по особо пышному убранству из темно-синих поливных плиток с растительными орнаментами и по большой нише против центрального входа, в которой стоял царский трон, ученые назвали его «Залом для царских приемов» (Тронным залом).
   Личные покои Навуходоносора II, составляющие наиболее древние постройки всего дворцового ансамбля, размещались вокруг чет вертого двора, а на пятый двор выходили апартаменты царицы и помещения царского гарема. Величественный дворец царя состоял из 172 комнат общей площадью около 52 000 квадратных метров.
   Прежний дворец Навуходоносора II тоже был выстроен с необычайным великолепием, но он состоял всего из трех палат, разделенных стеною. В этом дворце, точно сдавленном крепостными стенами, Навуходоносор II и его семья должны были чувствовать себя, как в темнице, поэтому царь и выстроил себе новый дворец — более приветливый и весь утопающий в зелени. Набережная пред ним и все дворы были засажены деревьями и кустами, стоявшими в больших глиняных вазах и на искусственных насыпях.
   Набережную перед дворцом тоже выложили обожженными кирпичами, а от самого дворца каменная лестница спускалась прямо к Евфрату. У ее подножия была устроена пристань, возле которой всегда качалась в волнах роскошная царская лодка, готовая в любое время принять царя и царицу. Многочисленные грузовые и пассажирские суда, сновавшие взад и вперед по Евфрату, на далеком расстоянии обходили царскую пристань и плыли дальше по своим делам.
   В северо-восточной части дворца, на многоэтажной башне, фундамент которой обнаружили во время археологических раскопок, были сооружены знаменитые «Висячие сады».
   Во время господства в Вавилоне персов дворец Навуходоносора II приходит в запустение: в нем лишь изредка останавливались персидские цари, совершая инспекторские поездки по своей огромной империи. Но пройдет совсем немного времени, и дворец Навуходоносора II вновь обретет былую славу. В IV веке до нашей эры он сделался резиденцией «завоевателя мира» Александра Македонского. Тронный зал дворца стал последним местом пребывания на земле великого полководца, проведшего 16 лет в беспрерывных боях и сражениях и не проигравшего ни одного из них.

   В настоящее время ученые реконструировали дворец Навуходоносора II. Анфилада многочисленных комнат, бесконечные лестницы, и кажется, что из этого лабиринта нет выхода — перед глазами только стены комнат, выложенные современным кирпичом светложелтого цвета.
   А от настоящего дворца остался только базальтовый лев, некогда стороживший покои Навуходоносора II. Всепожирающее время пощадило древнюю скульптуру и разрушило ее лишь отчасти. Поднятая на каменный пьедестал фигура льва неизменно привлекает внимание туристов, ведь ему более 2500 лет. Но он как будто и сейчас готов нести свою нелегкую службу.