Княжество Монако, если не считать Ватикана, — самое маленькое государство в Западной Европе. Монако — это пара диких утесов, омываемых перламутровыми водами Средиземного моря и покрытых вечно ясным, голубым небом. Как орлиное гнездо, приютилось на этих скалах древнейшее в Европе государство. Альпы окаймляют Монако красивым амфитеатром горных вершин, на протяжении многих веков защищавших крохотную страну не только от северных ветров, но и от набегов завоевателей.
   Жители Монако — монегаски — с гордостью говорят, что их страна существует с такой незапамятной древности, что Вечный город Рим кажется перед ней просто мальчишкой. Основание государству было положено задолго до возведения египетских пирамид, потому они и взирают на него с завистью. По преданию основал Монако сам Геркулес, который, возвращаясь из Испании, заложил город у порта, назвав его своим именем — Portus Herculis. А по имени порта стал называться и город — Portus Herculis Monaci, что означает «уединенный». Некоторые из монегасов идут еще дальше в определении древности своего государства и приписывают его основание финикийскому полубогу Мелькарту.
   Время разрушило великую Римскую империю, империи Карла Великого и Наполеона, но пощадило это крошечное государство, хотя оно принимало участие в войнах и революциях двух империй. Уединенное положение Монако позволило его владельцам сохранять относительную независимость на узкой полоске береговой земли длиной всего в три километра. Все княжество можно пешком обойти часа за два: места явно не хватает, и дома уступами громоздятся на склонах гор. В узких улочках, меж высоких каменных домов, плотно прижатых друг к другу, прохладно, тихо и веет стариной. На одном из зданий можно прочитать: «Улица Гримальди». С этим родом история Монако связана более тысячелетия.
   Одним из старейших в княжестве является форт Антуан, а некогда на берегах Средиземного моря стояли десятки таких укреплений. Например, если, выехав из Ниццы, обогнуть полуостров Сент-Оспис, то за кронами деревьев можно увидеть силуэт арабской крепости Оз. В древности в ней укрывались сарацины, совершавшие набеги на южное побережье Галлии.
   В Средние века крепость Монако называли «каменным гнездом». Тогда говорили: «Кто владеет крепостью, тот держит ключ от Средиземноморья». Скрипучая лестница ведет на смотровую башню форта, откуда открывается безбрежная панорама моря.
   В давние времена Монако было колонией Генуи. В 951 году германцы, совершив бросок через Альпы, покорили Рим, и королем Италии стал император Отгон I, но тогда генуэзцы не потеряли своего владения. Однако, как рассказывают, семь веков назад некий Франсуа Гримальди, одевшись монахом, попросился на ночлег в замок, принадлежавший тогда генуэзцам. Ночью он открыл своим людям крепостные ворота и, перебив гостеприимных хозяев, объявил себя правителем. Так будто бы было положено начало княжескому роду, который правит в Монако и поныне.
   Средневековая история Монако полна жестокой борьбы за власть, кровавых государственных заговоров. В XVI веке князь Жан II Гримальди был убит на двенадцатом году правления своим братом Люсьеном. Братоубийца княжил 18 лет, пока не пал от руки своего племянника Бартоломео Дориа. Преемник последнего Геркулес правил пятнадцать лет, а потом был утоплен в ванне во время купания.
   Сейчас о дурной славе Монако предпочитают не говорить. Лишь герб княжества, на котором изображены два монаха с обнаженными мечами, напоминает, что здешние рыцари некогда были грозой для жителей богатого Прованса.
   Княжество расположено очень выгодно — на самом перекрестке торговых путей, поэтому в древности оно было то оживленным центром негоциантов, то гнездом пиратов. В ту пору крепость контролировала горные дороги, по которым шествовали караваны с товарами. И на подходах к «каменному гнезду» его владельцы совершали дерзкие набеги. Франсуа Гримальди нападал на торговые суда, проходившие неподалеку от его владения, и безжалостно обирал богатых купцов. Преемники князя решили узаконить грабежи и потому ввели для купцов плату за проезд через Монако. Цена определялась в два процента от стоимости провозимого груза. Традиция грабежей переходила от отца к сыну, и так продолжалось не один век, лишь Великая Французская революция на время обуздала это разбойничье гнездо. В 1793 году Национальный конвент монегасков принял решение присоединиться к Франции, но после падения Наполеона монархия в княжестве была восстановлена, и к Гримальди вернулось право «на грабежи».
   На рубеже XIX–XX веков княжество Монако имело жандармов, армию в 800 человек и даже артиллерию, состоявшую всего из трех пушек, выставленных на дворцовой площади на радость и гордость монегаскам. Но надпись была очень красноречивой: «Ultima ratio regum» («Последний довод королей»).
   Столица княжества Монако стоит на отвесной скале, с трех сторон омываемой морем, а четвертой стороной примыкает к Франции. Старинный замок, обнесенный крепостной стеной, как корона венчает вершину утеса. Четыре зубчатые крепостные башни, похожие на шахматные ладьи, смотрят прищуренными бойницами и на сушу, и на море. В крепостной стене всего один вход — арка сводчатых, словно туннель, ворот. По обе стороны стоят караульные будки, разрисованные в красно-белую пограничную елочку.
   Княжеский замок, богатство и разнообразие растительного мира в крошечном княжеском саду, нежное благоухание цветов, веселое небо — все создавало на обнаженном утесе убежище, которому могли позавидовать «зимние сады» могущественных монархов. Но не все князья видели красоты пышной растительности, окружавшей дворец, или чудного моря, даже в декабре залитого лучами солнца. Князь Карл III был слеп, и это несчастье постигло его, когда ему было чуть больше 30 лет.
   Все произошло оттого, что и в крошечном Монако оказались недовольные. Жители Ментоны подняли бунт, и князь Карл III, вознегодовав, встал во главе своей армии и пошел усмирять бунтовщиков. Война велась с переменным успехом: и та и другая сторона показали, что недаром в их жилах течет кровь Геркулеса и Мелькарта. Война эта могла бы благополучно окончиться, если бы не шальная пуля, попавшая в князя. После этого жители Ментоны сделались так противны князю, что он продал их Наполеону III за несколько миллионов франков.
   Но однажды к князю Карлу III явился некий Франсуа Блан и сказал, что, взимая дань за проезд через Монако, они занимаются ребячеством. О происхождении самого Ф. Блана ходят разные рассказы: например, говорят, что в 1850-х годах он держал рулетку в Гамбурге. Плененный местоположением Монако, Франсуа Блан понял, что на этих красивых скалах можно создать приманку для праздных светских европейцев. Он попросил кусок территории по другую сторону бухты, чтобы построить там город, который очарует всю Европу. За это он обещал отдавать князю десятую часть дохода, но тот торговался, так как хотел получать четверть дохода. Однако делец был упрям, и, когда, казалось бы, переговоры зашли в тупик, он выложил свою козырную карту.
   — Соглашайтесь на десятую часть, — сказал он, — и вы войдете в историю. Город, который будет здесь построен, я назову вашим именем.
   Сделка состоялась, и на голых утесах, спускающихся к морю, вырос Монте-Карло, в котором предприимчивый Франсуа Блан открыл первое казино.

Первоначальная ограда появилась на Кремлевском холме одновременно с селением, которое расположилось тут, как считают ученые, в первой половине I века, когда русские начали заселять междуречье Оки и Волги. Славяне издавна жили под защитой ограды и укрепляли не только каждое селение, но часто и каждый двор. Гардарикой (страной городов) называли Древнюю Русь жители Скандинавии, так как каждое селение, окруженное оградой, казалось им городом. А место на высоком мысе при слиянии Москвы-реки и Неглинной с самого начала представляло собой стратегический пункт, так как находилось на перекрестке дорог — с севера на юг и с северо-запада на северо-восток.
   Зерно будущего Кремля и по месту, и по размерам очень походило на древние городища, которые почти всегда располагались на высоких холмах при слиянии двух рек: с двух сторон они были ограждены крутыми обрывами, а с третьей — рвом и валом. К 1147 году, когда Москва впервые упоминается в летописях, она сделалась уже значительным селом, и к этому времени укрепления ее состояли, по-видимому, не из одних только земляных насыпей с частоколом наверху. О размерах этого укрепления можно судить по местоположению первой на Москве церкви во имя Иоанна Предтечи, которая до 1847 года стояла на старом месте. Находилась она в 120 шагах от Боровицких ворот, а так как церкви ставились обычно на середине селения, то Кремль простирался и по другую сторону от церкви тоже на 100–120 шагов Предположение это впоследствии подтвердилось, когда при возведении Большого Кремлевского дворца нашли остатки вала и рва. Таким образом, вся крепость тогда из конца в конец равнялась приблизительно 250 шагам.
   В начале апреля 1147 года суздальский князь Юрий Долгорукий, возвращаясь из похода на Новгород, пригласил на пир своего родственника и союзника Святослава Северского. Князья встретились на высоком берегу Москвы-реки, где среди густого бора стояла сельская усадьба. Так что своих гостей хлебосольный князь встретил не на пустом месте, и ему было чем угостить: их обед в честь званых гостей, по словам летописца, был «силен» — то есть щедрый и обильный. Существует легенда, что Юрий Долгорукий будто бы повелел заложить новый город после одного чудесного видения.
   Ехал князь с дружиной через дремучие леса, топкие болота, по сторонам посматривал. Вдруг видит, что впереди между деревьями то ли туман встает, то ли дым клубится.
   — Что это там такое? — воскликнул князь.
   Посмотрели все и увидели, как облако на глазах превращается в неведомого зверя с тремя головами и пестрой шерстью. Замерла княжеская дружина в изумлении, а чудный зверь стал таять да и исчез совсем.
   — Что сие значит 9 — спросил князь мудрого старца. Задумался тот, а потом ответил:
   — Явление сего чудного зверя есть знак, что поблизости сих мест быть великому городу.
   Молча поехал князь дальше, погрузившись в свои думы. Ведь в нескольких землях его обширного Владимиро-Суздальского княжества уже есть города: Переславль-Залесский, Дмитров, Юрьев-Польский…
   Через девять лет после пира Юрий Долгорукий привел сюда суздальских, владимирских и псковских мастеров и повелел своему сыну Андрею насыпать новую крепость, так как старая была не только мала, но уже и обветшала Автор древней повести «О зачале царственного града Москва» писал:
   «Юрий князь взыде на гору и обозре с нее очима своими семо и овамо, по обе стороны Москвы-реки и за Неглинною, возлюби села оные и повелел вскоре сделати град мал древлян, по левую сторону реки на берегу и прозва его званием реки Москва град.»
   Город был действительно мал, занимал одну десятую часть нынешнего Кремля, но место было выбрано очень удачно. На мысу между реками срубили княжеский дом и церковь, над 40-метровым обрывом (у нынешних Боровицких ворот) углом сходились бревенчатые стены, на земляном валу стоймя укрепили бревна, остро обтесанные сверху. В новом городище, защищенном с двух сторон обрывами и реками, узкий, но глубокий ров выкопали только со стороны «приступного места». Края рва укрепили кольями и надолбами, а с приземистых вежей

В свое время великий древнегреческий философ Аристотель назвал Ливию страной перемен. И хотя для древних эта страна была синонимом всей Африки, знали они практически только север континента. На территории современной Ливии и ее нынешних соседей побывали многие завоеватели— финикийцы, греки, римляне, вандалы, желавшие переделать жизнь на этой земле по-своему. В 641 году в Ливию пришли арабы, которые через два года штурмом взяли порт Триполи. Смешавшись с местным населением, они остались в Ливии на века; и хотя сюда еще не раз вторгались иноземцы (испанцы, турки, итальянцы), страна осталась арабской.
   Время не всегда щадило ливийскую столицу, опаляя ее огнем многочисленных сражений. Честь называться «воротами в Африку» и «средиземноморским перекрестком» давалась недешево. Современному Триполи дали название три римских полиса — Эя, Лептис Магна и Собрата, от которых в настоящее время осталось совсем немного. Город, раскинуЬшийся на берегу моря, приземист и, кажется, не испытывает никакой потребности тянуться вверх. Самыми «высокорослыми» порой оказываются минареты мечетей, которым несколько веков от роду. Яркие страницы в истории Ливии связаны с крестоносцами, которые еще в начале XII века начали строить здесь многочисленные крепости и замки. Цитадель Святого Жиля — самое знаменитое сооружение тех времен.
   По описанию арабских и европейских авторов, Триполи был одним из важнейших городов Северной Африки и в Средние века многих впечатлял своими красивыми зданиями, укрепленным портом и крепостными стенами. Тунисский путешественник Абу Мухаммед Абдалах бен Мухаммед бен Ахмед ат-Тиджани, совершивший в 1306–1308 годах поездки по Северной Африке, писал о городе:
   …Мы приблизились к Триполи, белизна его ослепляла. По справедливости он назывался белым городом… Удивили меня и улицы города, я не видел более чистых, широких и прямых улиц, чем в этом городе. И это потому, что большинство из них пересекают город вдоль и поперек, как на шахматной доске, и пешеход ходит по ним, как шахматная ладья.
   Ат-Таджини указывает также, что укрепления Триполи, разрушенные во время нашествия арабов во главе с Амрой ибн Иса, были не только восстановлены, но стали более величественными.
   В 1510 году ливийской столицей захотели овладеть испанцы, направившие сюда эскадру с 8000 солдат под командованием графа Педро Наварро. Эскадра вышла из порта Бужи и направилась к маленькому острову Фавиньяна, где стала ожидать подхода кораблей с солдатами из Неаполитанского и Сицилийского королевств, чтобы потом совместно приступить к захвату Триполи. По пути к ней присоединились еще 5 мальтийских кораблей, и 25 июля к Триполи подошел флот, состоявший из 120 крупных и мелких судов, на которых разместились 18 000 испанских и итальянских солдат, а также наемники из европейских стран.
   Командующий испанскими войсками позднее писал, что Триполи оказался более крупным городом, чем он до этого представлял себе. Среди всех городов, которые ему раньше доводилось видеть, не было такого, который мог бы сравниться с Триполи своими укреплениями и чистотой. Описание командующего дополняет испанец Баттистино де Тонсис — участник военной кампании по захвату Триполи. По его свидетельству, город, расположенный на равнине, окружен крепостными стенами, протянувшимися более чем на милю. Одна стена была низкая, другая — высокая и широкая, с укрепленными башнями. Между двумя крепостными стенами пролегали узкие и глубокие траншеи. Город с трех сторон омывается морем и имеет порт, который может принять не менее 400 кораблей.
   Процветание Триполи объяснялось тем, что он служил перевалочным пунктом торговых путей, соединявших Восток и Запад. Кроме того, главным источником и основой существования его жителей была транссахарская торговля. Накануне испанского вторжения Триполи был богаче Туниса, город посещали купцы из арабских стран, Турции, Северной Африки, Венеции, Сицилии и Мальты.
   Испанцы начали нападение на Триполи с суши и с моря: их корабли подошли вплотную к берегу и стали обстреливать город. В ответ на это начали бить орудия из крепости, да и сами жители оказали неприятелю ожесточенное сопротивление. Во время штурма крепостных стен у главных ворот, когда испанцы хотели проникнуть в город с помощью лестниц, защитники обрушили на них град камней и стрел, кипящую воду и горящую смолу. Ожесточенная схватка длилась 4 часа, но испанцам все же удалось открыть ворота и ворваться в город. Озлобленные упорным сопротивлением, они учинили над жителями жестокую расправу, оставшиеся в живых были объявлены пленниками и проданы в рабство на рынках Сицилии и других городов Италии.
   Успех вдохновил испанцев на дальнейший захват опорных пунктов в Северной Африке, и потому они стали превращать завоеванные порты в хорошо укрепленные крепости с гарнизонами. Однако торговая и экономическая жизнь Триполи приходила в упадок. В сложившейся ситуации испанцам трудно было удерживать город как опорный пункт в борьбе с Османской империей, к тому же им надо было ликвидировать базу пиратов на острове Джерба. Со временем вылазки корсаров приобрели религиозный характер, и Османская империя стала использовать пиратство в своих захватнических целях и для ослабления своего главного противника — Испании. Поэтому действия корсаров, поднявших знамя «священной войны» против испанских христиан, нашли широкую поддержку среди арабо-берберского населения прибрежной части Магриба.
   Для защиты Триполи требовались большие средства, а у испанского короля Карла V их не было, поэтому он серьезно задумался над предложением рыцарей Ордена Святого Иоанна Иерусалимского о передаче им Мальты. Вскоре император Священной Римской империи сделал им встречное предложение: обещал отдать Мальту, если они возьмут на себя обязанность защищать Триполи. Однако рыцари-иоанниты сначала решили выяснить положение дел на месте и отправили в город делегацию из восьми человек. В докладе, подготовленном делегацией для Великого магистра, говорилось, что город расположен в благоприятном для здоровья месте, две трети его омываются морем, а третья часть ограждена стенами в 3728 шагов. Высота стен достигает 8–9 метров, но большая часть их в очень плохом состоянии, почти на грани разрушения, так что интенсивного артиллерийского огня они не выдержат. Нуждается в ремонте и цитадель с двумя бастионами, повернутыми в сторону города. Понимая, что защита Триполи стала бы большим бременем для Ордена, рыцари не спешили принимать предложение испанского короля. Только в марте 1530 года был подписан указ Карла V о передаче на вечные времена иоаннитам цитадели и города Триполи, острова Мальта и всего имущества, там находящегося.
   Первым правителем Триполи из иоаннитов стал Гаспаре де Сангесса, который главное внимание уделил укреплению города и крепости. Но сделать это было непросто, так как доходы от таможенных сборов были незначительными. И тем не менее рыцари возвели в Триполи фортификационные сооружения, едва ли не самые лучшие в ту эпоху. Дом самого правителя и жилища рыцарей и солдат находились в крепости, где размещались также и все склады.
   В первые годы своего правления рыцари-иоанниты стали взыскивать с подвластного населения налоги, причем, опасаясь выступлений против непомерных поборов, брали заложников. Местное население не признало власти рыцарей и продолжило борьбу против иноземных поработителей. Центром сопротивления оставалась, как и при испанцах, Таджура, располагавшаяся в 12 километрах к востоку от цитадели Триполи. Таджура была превращена в хорошо укрепленный населенный пункт, вход в ее маленькую гавань защищал бастион с установленными на нем крепостными орудиями. Но в 1531 году войска пирата Хайр ад-Дина Барбароссы захватили Таджуру, изгнали оттуда сторонников хафисидского султана и оставили в крепости отряд воинов, необходимое количество оружия и военного снаряжения. С захвата Таджуры началось открытое завоевание турками всей Триполитании.
   Хайр ад-Дин Кирмон расположил вокруг Триполи свои войска, а в миле от городских стен — на холме Зогри — построил крепость. В ней были установлены орудия, снаряды которых наносили городу большой урон Готовясь к штурму Триполи, Хайр ад-Дин Кирман набрал в свою армию добровольцев, которые хотели изгнать со своей земли рыцарей. Получив приказ о наступлении, воины повели ожесточенную атаку на город и были уже близки к цели: рыцари оказались перед выбором — смерть или плен. Они уже готовились выбросить белый флаг, когда разнесся слух о смерти Хайр ад-Дина. Слух этот оказался ложным, но боевой дух наступавших заметно снизился, и они стали постепенно уходить с занимаемых позиций. Так совершенно неожиданно мальтийским рыцарям удалось удержать Триполи в своих руках.
   Великий магистр Ордена, воспользовавшись благоприятной обстановкой, направил в Триполи подкрепление, а правитель города решил перейти от обороны к наступлению и все свое внимание направил на маленькую крепость на холме Зорги. Под натиском наступавших рыцарей войско Хайр ад-Дина отошло на 8 километров от города, и оставленная без прикрытия крепость была окружена. Осажденные, отчаявшись получить помощь от своего военачальника, в плен сдаваться тоже не хотели, они взорвали крепость и погибли вместе с первыми прорвавшимися туда рыцарями.
   Бурную историю ливийской столицы отражает и планировка города. Примыкающий к порту клочок земли — это то немногое, что осталось от Финикийской фактории. В наследство от римского полиса Эя город сохранил арку императора Марка Аврелия — великолепное творение архитектуры II века. В нишах ее когда-то стояли статуи богов и императоров, которые потом перекочевали в музей. Строилась знаменитая арка на деньги богатого эйского горожанина Кая Кальпурния Цельса, о чем сказано в выбитой надписи рядом с посвящением императору и датой— «163 г.» Остатки Эй оттеснены к морю мединой — старым городом периода господства арабов, хотя сегодняшняя медина в Триполи более позднего происхождения — турецкого.
   В центре последнего наружного пояса стен Триполи высится замок внушавший ужас средневековому люду и, как говорят, даже римлянам. Но римлян, конечно, помнит не этот замок, а его «прапрадедушка». Каждый новый завоеватель перестраивал крепость по-своему: нынешний вариант замка называется «Ассарайя аль-Хамра» (Красная крепость), и приходится он на первый период турецкого правления. Она представляет собой массивное сооружение с 8-угольными башнями, прямоугольными зубцами и строгими линиями — ничего лишнего, никакого украшательства…

Каир — удивительный город: как и другие древние города, он соединил в себе многие века и цивилизации, на его улицах и площадях находятся памятники ушедших эпох и воспоминания о предках. Одной из главных достопримечательностей египетской столицы является возвышающаяся над городом Цитадель, возведенная в XII веке.
   Крестоносцы не захватили Каир, их оттеснили войска сирийцев, которыми командовал полководец Ширкух. Сначала он стал союзником халифа в его борьбе против крестоносцев, а потом занял должность визиря. В этой должности Ширкуху наследовал его племянник Салах-ад-Дин, захвативший в 1171 году престол и положивший начало династии Айюбидов.
   Предприимчивый и смелый, Салах-ад-Дин расширил границы государства, захватив Сирию, Ливию, Южную Аравию, Верхнюю Месопотамию и Иерусалим. Гражданское строительство его мало занимало: за 22 года правления он прожил в Каире всего шесть лет и все свое время и внимание уделял укреплениям города. Салах-ад-Дин окружил Каир и Фустат стенами, а на склонах горы Мукаттам в 1176 году была возведена Цитадель. По замыслу султана от Цитадели к Нилу, охватывая город с двух сторон, должны были идти мощные стены. План этот не был осуществлен, но крепость все равно получилась внушительная. Следуя контурам возвышенности, неправильный многоугольник крепостных стен Цитадели охватывал площадь около 18 гектаров.
   Строил крепость архитектор Каракуш, использовавший остатки так называемой «стены Иосифа», которая существовала здесь раньше. Он приказал отрыть ее и включил в архитектурный ансамбль всего сооружения. Арабские писатели утверждали, что при сооружении Цитадели использовались также каменные глыбы из пирамид Гизы. В крепость был проведен хитроумный водопровод со стоком, так что вода здесь всегда была проточной. Этим водопроводом пользовались вплоть до середины XIX века.
   Построенные руками пленных крестоносцев каменные стены Цитадели с полукруглыми башнями служили надежными оборонительными укреплениями. Крепостные стены, в отличие от городских, имели внутренний ход, выложенный каменными плитами. Это была образцовая средневековая крепость, великолепное военное сооружение. Но, сооружая Цитадель, Салах-ад-Дин видел в ней не только крепость, но и резиденцию для себя и своих наследников. Поэтому, кроме армии, офицеров и главных должностных лиц государства, в Цитадели размещался и дворец султана. Во дворце был прекрасный зал, который поддерживали 32 колонны из розового гранита, взятые из римских и греческих памятников и переделанные в арабском вкусе.
   Салах-ад-Дин не хотел жить там, где жили предшествующие владыки, поэтому для величия и авторитета собственной власти он и решил построить в столице собственную столицу. Но ее постигда судьба резиденций других правителей: Цитадели не удалось стать столицей в столице — великий город поглотил ее и втянул в водоворот своей истории. Она стала частью Каира, каждое завоевание которого начиналось с захвата именно Цитадели.
   Наследники Салах-ад-Дина подновили городские стены, укрепили Цитадель, пристроив к ней несколько бастионов. Кроме того, они закончили второй ряд стен дворцовой ограды, расположенный ниже по склону, и с тех пор Цитадель стала резиденцией правителей Египта. После смерти султана ас-Салиха на престол взошла его вдова Шагар ад-Дурр — женщина исключительного ума и твердого характера. Но появление на троне женщины было весьма холодно встречено в Дамаске и Багдаде, и только после ее брака с эмиром Айбаком, положившего начало правлению мамелюков, авторитет каирского двора был восстановлен.
   В XVI веке Цитадель захватили турки, и в ней разместилась резиденция османского паши. Средневековье кончилось в Египте египетской экспедицией Наполеона, мечтавшего присоединить к своей империи плодородную долину Нила. После битвы при Эмбабе в 1798 году французские войска вступили в Каир, но уже через три года под давлением Англии и Турции они вынуждены были покинуть страну. В возникшей сумятице и столкновении разнородных сил власть захватил Мухаммед Али — предприимчивый и энергичный офицер албанского отряда, основавший последнюю королевскую династию Египта. При нем Египет, формально оставаясь владением Османской империи, фактически стал самостоятельным государством.
   Со времен турецкого завоевания Египта Мухаммед Али был не первым, кто восставал против султана. Но именно ему с сотней молодцов удалось отбить власть у мамелюков и укрепиться в Каире против воли Великой Порты. Мухаммед Али прекрасно понимал, что во время анархии только порядок может стать зародышем могущества страны, поэтому он укрепил в армии дисциплину и правильно распределил обязанности государственной администрации. Тем самым он снискал расположение народа и улемов, так что Порта, тревожно глядевшая на его деятельность, решила отнять у него Египет, а его самого отправить на жительство в какой-нибудь далекий аравийский пашалык. Однако египтяне не только удержали своего правителя, но и поставили это на вид турецкому правительству.
   Мухаммед Али освобождает священные города Аравии, нападает на султана и разбивает его войско, грозит самому Константинополю, но под давлением Европы останавливается… Окончательно упрочил он свою власть после победы над вахабитами, которая стоила ему большого труда, но и прославила его как защитника мусульманской веры. Отправляясь в дальний поход против вахабитов, Мухаммед Али чувствовал, что враги воспользуются его отсутствием и попытаются захватить власть в Каире. Не идти в поход было невозможно, однако и оставлять столицу в руках мамелюков тоже было нельзя. И Мухаммед Али прибегнул к военной хитрости, на которую мамелюки легко поддались, потому что незадолго до этого правитель стал выказывать им свое необыкновенное радушие и желание окончательно помириться с ними. В подтверждение своих слов он пригласил 430 человек, то есть всех сколько-нибудь уважаемых беев, к себе на завтрак. Когда все предводители мамелюков въехали на внутренний двор Цитадели, он приказал своим албанским воинам закрыть ворота и перестрелять их всех. И в первый день марта 1811 года все они были расстреляны, кроме одного: Амин-бею удалось избежать ужасного избиения почти чудом. Через пролом в стене с высоты 40 метров он бросился в крепостной ров и таким образом спасся, но впоследствии все равно был пойман и казнен. Так Мухаммед Али полностью покончил с властью мамелюков и освободил место своей династии.
   После этих побед Мухаммед Али обратился к мирной деятельности и продолжил дело цивилизации страны по-своему. В годы его правления строились каналы, он завел военные школы и арсеналы, создал многие отрасли промышленности, запретил вывозить из Египта произведения древнего искусства. Мухаммед Али предпринял меры к обновлению Каира: в городе начали расчищать руины, прокладывать улицы, сажать сады, за городскую черту удалили кладбища. На месте лагуны Эзбекия возникла одноименная площадь, от которой к Цитадели провели прямую магистраль, а в самой крепости построили дворец по европейскому образцу. Грандиозный комплекс дворца включает зал для приемов, зал правосудия, гарем и множество служебных и жилых помещений Большие внутренние дворы, напоминающие европейские курдонёры, высокие стены, сочетание арочных перекрытий с плоскими потолками — все свидетельствовало о подражании дворцам французской и итальянской знати. Но желание применить европейский способ оформления интерьера к дворцу восточного правителя порой приводило к курьезам. Например, большие четырехугольные проемы были нецелесообразны в условиях жаркого климата, или другой пример — изображение одной и той же битвы, подобно орнаменту, повторялось на 20 панно.
   В 1824 году в Цитадели взрывом был разрушен возведенный Салах-ад-Дином дворец, чтобы расчистить место для мечети Мухаммеда Али. Но и сейчас ниже основания мечети можно еще заметить остатки этого замечательного дворца, сводчатый зал которого и стены с контрфорсами напоминают сирийские замки крестоносцев. Строительство мечети было завершено уже после смерти основателя — в царствование Сеида. Возведением ее руководил грек Юсуф Башна из Константинополя с помощниками — тоже греками. Здание строилось в формах османской архитектуры, и нетрудно заметить, что прототипом его являлись мечети Стамбула.
   Мечеть Мухаммеда Али окружают легкие фонтаны и тонкие грациозные минареты, поднимающиеся в высоту на 82 метра. Особенно красива она в часы заката, когда белые минареты сверкают, как стрелы, ясно выделяясь на темном фоне горы Мукаттам. Внутри — резные двери, арабские надписи, стихи из Корана, разноцветные поливные кафели с прекрасным рисунком… Кругом — безмолвие и тишина, поражающие европейцев при входе в мусульманский храм.
   С юго-западной стороны терраса мечети огорожена парапетом. Стены самой мечети, как и ограда двора, на высоту 11 метров 30 сантиметров облицованы белым гладким алебастром, отчего она и стала называться Алебастровой. Выше идет рельефный орнамент — позолоченный и покрашенный. В мечети находится мраморное надгробие Мухаммеда Али.
   С правой стороны от входа во двор Алебастровой мечети возвышается башня, которая оканчивается своего рода китайским павильоном. На башне установлены часы, подаренные Мухаммеду Али французским королем Луи Филиппом.
   Недалеко от мечети располагается «колодец Иосифа» — квадратная шахта со спиральным спуском вокруг. По преданию колодец был выкопан Иосифом — сыном Иакова, ставшим министром у фараона, так что сооружение это очень древнее. Султан Салах-ад-Дин восстановил колодец и дал ему свое имя: глубина колодца равняется 88 метрам, так что дно его находится на одном уровне с дном Нила. Колодец разделен на два этажа широкой площадкой, по которой ходил бык, приводивший в движение водоподъемное колесо. Другое колесо находилось на поверхности и поднимало воду в обширный каменный бассейн уже с верхней площадки.
   В конце XIX века, когда Египет был оккупирован англичанами, в Цитадели разместился британский комендант Каира. Русский путешественник А. Картавцев в начале XX века так описывал Цитадель:
   Мы вышли на внутреннюю площадь у Цитадели. Отсюда весь Каир как на-ладони. Мало того, виден Нил верст на двадцать вверх и вниз по течению, видны пирамиды: три ближайшие к городу весьма ясно, другие, более отдаленные, как бы окутаны дымкой. Вид, надо отдать ему справедливость, великолепный. Мы долго не могли от него оторваться.
   В Цитадели теперь многое переделано. Въезд в Цитадель широк и удобен. Но не сила египетских хедивов владеет Цитаделью, она занята англичанами. На бастионах ее стоят повернутые на город пушки; и пушки эти, и подходы к ним охраняются «красными мундирами».
   Английские «красные мундиры» покинули Египет только в 1936 году, но с началом Второй мировой войны в Цитадели вновь появился английский гарнизон. В крепости была установлена и зенитная артиллерия, так как ожидались налеты немецкой авиации на Каир. Здесь же частично размещался и танковый парк англичан.
   Сегодня, как и в течение многих веков, с парапета Цитадели египетская столица видна как на ладони. Внизу расстилается неоглядное море домов, дальше горбатятся дюны Ливийской пустыни и высятся серые громады знаменитых пирамид Гизы. А древняя и прежде грозная крепость мирно дремлет под жарким африканским солнцем, ведь и крепости уходят на покой…

Шотландия по праву считается страной средневековых замков. И привидения, часто посещающие их развалины, в значительной степени способствовали тому, что они стали знамениты. Этот край знает немного гигантских крепостей, зато он усеян многочисленными укрепленными строениями вроде «домов-башен». В силу соображений финансового, семейного или стратегического характера шотландские сеньоры предпочитали вверять свою безопасность именно сооружениям подобного рода.
   К их числу относится замок Бортвик, выстроенный в 1440 году сэром Вильямом Бортвиком. Архитектор хотел придать замку угрюмый, холодный и настороженный вид, и потому стены замка, имеющие мало окон, практически глухие. К тому же их углы не смягчены округлостями башенок или угловых сторожевых вышек. Въездные ворота в замок прячутся между главными башнями, устроенными в основании 20-метровой гладкой стены — суровой и неприступной. Внутри лестничные проходы теряются в сумрачном лабиринте, где постороннему найти дорогу невозможно.
   История Эдинбурга, не очень ясная и сегодня, своими корнями уходит в глубь веков и тоже начинается с замка. Искусствовед Л.H. Воронихина в своем исследовании о шотландской столице предполагает, что еще в V веке пикты — коренное население Шотландии — выстроили на Замковой скале укрепление. И за это укрепление они два века сражались со своими соседями с юга — племенами англов и саксов, которые пришли на Британские острова с континента. В VII веке саксы надолго овладели крепостью, и вплоть до XI века Эдинбург находился в подчинении у Нортумбрии — самого могущественного из англо-саксонских королевств.
   В течение многих веков маленькая и небогатая, но гордая Шотландия вела неустанную борьбу за независимость и утверждение своей самостоятельности, и многое в этой борьбе выпало на долю Эдинбургского замка. Первые достоверные сведения о нем восходят к XI веку — времени правления Малькольма III, сына короля Дункана, по легенде убитого Макбетом. Памятью об этом периоде в истории замка и города осталась часовня Святой Маргариты на вершине Замковой горы, названная в честь набожной жены сэра Малькольма.
   Вместе с замком его бурную судьбу переживала и часовня Святой Маргариты. До наших дней дошло любовно хранимое шотландцами предание о том, что королева Маргарита умерла, когда получила известие о смерти в бою мужа и старшего сына. Претендент на освободившийся престол осадил Эдинбургский замок, и младшие сыновья королевы Маргариты вынесли тело матери, чтобы спасти его от поругания.
   Как и многие другие средневековые крепости, Эдинбургский замок не раз подвергался нападениям и разрушениям, но вновь отстраивался, обретая еще большую мощь. Ныне он представляет собой комплекс разновременных построек, достаточно хорошо сохранившихся, несмотря на свое бурное прошлое.
   Основные укрепления замка сооружены в XVI веке, дворец же начали строить еще в XV веке,