Одним из самых больших, но ненайденных кладов на территории России считается «московская добыча» Наполеона. Известно, что осенью 1812 года французский император вывез из хранилищ Кремля огромные ценности: золото, серебро, драгоценные камни, старинное оружие, дорогую посуду, меха, церковную утварь. С кремлёвских башен были сняты позолоченные орлы, а с колокольни Ивана Великого — большой крест, окованный серебряными золочёными полосами. Не отставали от Наполеона и его сподвижники — все от маршала до простого гренадера — обзавелись богатыми трофеями.
    Гигантский обоз — только личную добычу императора везли на 25 подводах — растянулся на многие вёрсты и сильно задерживал отступление. Из-за утомительных переходов и нехватки фуража количество лошадей катастрофически уменьшалось. А ведь помимо награбленного французам нужно было везти ещё и множество раненых.
    После ожесточённого сражения при Малоярославце 25 октября положение отступающих стало настолько тяжёлым, что, как свидетельствует в своей книге «С Наполеоном в Россию» вюртембергский врач Г. Росс, «отдан был приказ поджечь всё, что будет оставлено на месте». Были взорваны даже тяжеленные фигуры с артиллерийскими ядрами, которые уже были не в силах тащить измученные лошади. 1 ноября обоз понёс новые потери, на этот раз в результате нападения казаков. На следующий день, когда отступающая армия подошла к Вязьме, положение стало настолько угрожающим, что, как пишет Росс, в Вюртембергском корпусе приказано было даже снять знамёна с древков и раздать наиболее здоровым и выносливым солдатам, которые должны были спрятать их либо в своих ранцах, либо обмотать вокруг тела.
    Но телеги — не знамёна, на себе их не понесёшь. И тогда по указанию Наполеона маршал Бертье отдал приказ «сократить обоз до самого необходимого для обслуживания дворца императора».
    В это время он стоял бивуаком на Старой Смоленской дороге у деревни Семлёво в 29 верстах от Вязьмы. Чуть западнее её в густом лесу было глубокое озеро, о котором донесли посланные на рекогносцировку уланы. Они же повели туда обречённый обоз.
    Из мемуаров французского сержанта Бургоня, написавшего целую книгу об отступлении французской армии, и воспоминаний других участников похода в Россию можно восстановить картину того памятного дня.
    …С трудом, преодолевая придорожную канаву, заваленную ветками и тонкими стволами осин, повозки, фуры, телеги одна за другой въезжали на узкую просеку, ведущую к небольшому лесному озеру. Там обоз останавливается, растянувшись почти до Старой Смоленской дороги. Лихорадочно стучат топоры: солдаты гатят топкий берег, а сапёры вяжут плоты.
    Два плота уже спущены на воду и теперь плавают по озеру, промеряя глубину. Чуть в стороне группа штабных офицеров во главе со смуглым генералом в чёрном плаще ждёт результатов промеров. Генералу явно не терпится, и он то и дело посылает ординарца узнать, как идут дела. Наконец плоты причаливают. Подбегает весь вымокший, грязный офицер и докладывает, что всё в порядке: глубина озера на середине пятьдесят футов, у берега — тридцать пять, причём на дне толстый слой ила, никак не меньше двадцати футов.
    В это время лес наполнился сдержанным гулом многих голосов. Стоящие вдоль просеки повозки поспешно берут в сторону, и на опушку выезжает кучка всадников во главе с Наполеоном.
    Смуглый генерал подходит к императору и докладывает:
    — Всё готово, сир. Глубина озера пятьдесят футов, на дне много ила.
    — Начинайте, — приказывает Наполеон и, повернув коня, вместе со свитой скрывается по просеке в лесу.
    Проваливаясь и оступаясь, солдаты тащат телеги на плоты и, отплыв на середину озера, прямо с грузом сталкивают их в воду.
    Через час-другой всё кончено. «Московская добыча» схоронена на дне Семлёвского озера.
    Впрочем, описанное выше — это лишь наиболее распространённая версия «клада Наполеона». Существует и другая, менее известная.
    В 1836 году в доме дворянина Станислава Рачковского на одной из окраинных улиц города Борисова остановились на «воинский постой» — в то время это было обязательной повинностью для цивильных жителей — четыре солдата-ветерана, возвращавшихся по домам после двадцатипятилетней службы. Переночевав, они отправились дальше, за исключением некоего Иоахима, католика, уроженца Могилёвской губернии. Солдат занемог, и хозяин уложил его в постель.
    Вечером, в Покров день, чувствуя, что силы оставляют его, Иоахим попросил хозяина прийти к нему. Сын Рачковского, десятилетний Юлиан, присутствовавший при разговоре, долгое время был единственным хранителем тайны умиравшего солдата.
    Оказалось, что Иоахим уже был в Борисове в ноябре 1812 года с батальоном своего 14-го егерского полка, когда на подступах к переправе через Березину у села Студёнки произошло ожесточённое сражение между армией адмирала Павла Васильевича Чичагова и французами. Тогда остаткам наполеоновских войск удалось выскользнуть из кольца окружения и уйти за Березину.
    Но, как оказалось, не всем.
    В ту осеннюю пору непролазную белорусскую грязь уже схватило первым морозцем, и она выдерживала пешего, хотя тяжёлые армейские повозки то и дело застревали в ней, так что приходилось подпрягать пристяжных лошадей, чтобы выбраться на сухое место.
    На одну из таких повозок и наткнулись Иоахим и ещё девять солдат, посланные дозором в сторону от дороги, по которой шли войска. За перелеском они увидели крытый фургон, безнадёжно увязший в грязи. Француз-возница, очевидно, пытался незаметно, в объезд, добраться до переправы, да только бездорожье внесло свои коррективы. Француз тоже заметил приближавшихся русских солдат и успел, обрезав постромки, ускакать на пристяжной в ту сторону, откуда донеслись выстрелы и шум переправы.
    Иоахим одним из первых подбежал к брошенному фургону, откинул тяжёлый кожаный полог и заглянул внутрь. Сначала ему показалось, что фургон пустой, но потом он разглядел восемь небольших бочонков, стоявших в два ряда на дне повозки.
    Решив, что в них вино, солдаты нацелились отведать его. Но едва смогли сдвинуть бочонок с места, так он был тяжёл. Поддели тесаком крышку и не поверили своим глазам: бочонок был доверху заполнен золотыми монетами. То же самое содержимое оказалось и в остальных.
    Раздумывать было некогда. Каждую минуту могли показаться либо французы, либо свои — и неизвестно, что в данной ситуации было бы хуже. Здесь же, неподалёку от берега реки, у двух дубов вырыли яму, устлали её кожаным пологом с фургона и высыпали туда золотые монеты из бочонков. Один из егерей бросил в яму свой нательный крест — была такая примета, — чтобы вернуться. Для маскировки свежей земли разожгли на этом месте костёр и, пока он горел, строили планы, как заживут, когда, отслужив, уйдут «в чистую».
    Через два дня пятеро из них — ровно половина — полегли на переправе. Потом был поход через всю Европу, война с турками. Иоахим оказался единственным оставшимся в живых из десяти «счастливцев».
    Дальнейший ход событий писатель-историк А. Горбовский описывает так. Солдат пообещал Рачковскому показать место, где у двух дубов зарыто золото. Но не успел: болезнь доконала его. Перед смертью он завещал барину, если тот выроет клал, чтобы на вечные времена три раза в год служились общие панихиды за русских и французов, убитых в той войне.
    Рачковский знал место захоронения клада, о котором говорил солдат. Правда, росшие там два дуба уже лет пятнадцать как срубили, но два больших пня всё ещё сохранились и могли служить ориентиром. Тем не менее он так и не решился выкопать клад, опасаясь, что власти отберут его.
    Прошло несколько лет. Умер старик Рачковский, а его сын Юлиан Станиславович, слышавший все разговоры Иоахима с отцом, был сослан в политическую ссылку в Вятскую губернию. Вернуться в родные места Рачковскому-младшему разрешили, когда ему уже было за семьдесят. Все эти годы он хранил тайну золотого вклада, зарытого у двух дубов. Лишь преклонный возраст заставил его нарушить молчание. В 1897 году он отправил в Петербург докладную записку о кладе на имя министра земледелия и государственных имуществ. Но ни министр, ни министерство не ответили ему.
    С того далёкого дня, когда солдаты зарыли золотой клад, прошло восемьдесят пять лет. Берега реки, ежегодно заливаемые весенним паводком, неузнаваемо изменились. Поэтому найти место, где стояли два дуба, было уже невозможно. Тем не менее на свои скудные средства старик нанял нескольких землекопов, те покопали выборочно в двух-трёх местах, потыкали землю железным щупом. На том поиски и кончились.
    К этому можно добавить, что примерно в то же время, когда землекопы кое-как обследовали берег Березины, один из наполеоновских ветеранов, глубокий старик лет за сто, рассказал журналистам в Париже, как маршал Ней поручил ему переправить через Березину повозки с золотом французского казначейства. Мост, наскоро построенный из разобранных домов близлежащей деревеньки, не выдержал тяжести артиллерийских орудий и рухнул.
    Не исключено, что на одну из этих повозок и наткнулись солдаты 14-го егерского полка.
    Что же касается «московской добычи» Наполеона, утопленной в Семлёвском озере, то ещё в XIX веке местная помещица Плетнёва безуспешно пыталась достать её. В XX веке туда неоднократно — например, в 1960–1961 годах и в 1979 году — выезжали экспедиции энтузиастов-любителей. На общественных началах в КБ и НИИ для них даже разрабатывались различные приборы, которые должны были помочь в поиске сокровищ.
    В частности, геофизики измерили магнитное поле над поверхностью озера. Результаты свидетельствуют о наличии на дне в некоторых местах значительных масс металла. Но лежат ли там «сокровища императора» или же фюзеляж самолёта, упавшего в озеро в годы Великой Отечественной войны, приборы определить не могли. Правда, кое-что на сей счёт говорит химический анализ воды: содержание серебра в ней в 100 раз превышает аналогичный показатель в соседних водоёмах!
    А вот визуальная разведка, которую пытались вести аквалангисты, ничего не дала, поскольку при максимальной глубине озера 21 метр последние 14–15 метров приходится на ил. Из-за него видимость в воде с глубины 5–6 метров уже нулевая. Он же не позволяет водолазам добраться и до дна, которое было в 1812 году.
    И всё же определённые выводы о наличии клада в Семлёвском озере можно сделать по косвенным доказательствам.
    Во-первых, твёрдо установлено, что при отступлении из Москвы у армии Наполеона был огромный обоз, весьма тормозивший темп её продвижения, да и к тому же требовавший сильной охраны.
    Для захоронения поклажи целого обоза потребовалось бы слишком много времени, да и скрыть это место было бы невозможно. Значит, скорее всего, Наполеон и его штаб избрали другой вариант.
    Во-вторых, весь маршрут отступления армии Наполеона из Москвы многократно скрупулёзно изучен различными исследователями. Их вывод однозначен: другого места, кроме Семлёвского озера, где можно было незаметно укрыть перевозимый большим обозом груз, нет.
    Поэтому есть все основания считать это озеро хранилищем московских трофеев Наполеона.

Орден святого Андрея Первозванного

   
    20 марта 1699 года секретарь австрийского посольства в России Иоанн Георг Корб записал в своём дневнике: «Его Царское Величество учредил кавалерский орден Св. Андрея Апостола».
    Это самое раннее из известных упоминаний первого российского ордена. Здесь же Корб добавляет: «Его Царское Величество пожаловал боярина Головина первым кавалером этого ордена и дал ему знак оного. Боярин сегодня же вечером показывал этот орден господину императорскому посланнику (послу австрийского государя Леопольда I, главы Священной Римской империи) и рассказывал ему содержание Устава».
    Практически все достоверно известные нам современные сведения об учреждении ордена Св. Андрея и ограничиваются этой дневниковой записью. Первый российский орден имел как основной элемент собственно «знак» — покрытый синей эмалью крест особой формы в виде буквы «Х», на котором, по преданию, был распят Св. Андрей (Андреевский крест), с изображением фигуры самого святого. Этот крест носили на широкой голубой ленте через правое плечо, а в торжественных случаях — на золотой, покрытой разноцветными эмалями цепи на груди.
    Орден включал звезду, первоначально шитую, имевшую восемь лучей, с круглым центральным медальоном, в котором также помещалось изображение Андреевского креста (заменённое при Павле на двуглавого орла). По кругу шла надпись — девиз ордена «За веру и верность». Эта надпись отмечает заслуги, за которые вручалась награда. В самом раннем проекте устава ордена Св. Андрея, составленном при непосредственном участии Петра Великого в 1720 году, говорится, кому и за что должна выдаваться эта награда: «…в воздаяние и награждение одним за верность, храбрость и разные нам и отечеству оказанные заслуги, а другим для ободрения ко всяким благородным и геройским добродетелям; ибо ничто столько не поощряет и не воспламеняет человеческого любочестия и славолюбия, как явственные знаки и видимое за добродетель воздаяние».
    В проекте устава есть особая глава «О кавалерах». В ней говорится о том, какие требования предъявляются к кандидатам в кавалеры этого ордена. Они должны иметь графский или княжеский титул, звание сенатора, министра, посла «и прочих высоких достоинств», либо генеральский или адмиральский чин. Орден могли получить также и губернаторы, которые «несколько лет, а по меньшей мере десять, оказали полезные и верные услуги». Кроме того, непременным условием были отсутствие у кавалера телесных недостатков, возраст не менее 25 лет и наличие состояния, необходимого для того, чтобы «важность сего события поддержать».
    Кавалерами ордена могли стать также иностранцы, причём к ним предъявлялись те же требования, что и к русским кандидатам. Одновременно кавалерами ордена Св. Андрея могло быть не более 12 человек «природных российских кавалеров». Это условие на протяжении всего царствования Петра тщательно соблюдалось. Лишь в 1719 году число русских кавалеров ордена равнялось двенадцати (в их число не включались иностранцы, находившиеся на русской службе), в остальные годы их было меньше. Общее число кавалеров ордена (русских и иностранных) не должно было превышать двадцати четырёх.
    Фёдор Алексеевич Головин стал первым кавалером ордена. Будучи одним из ближайших соратников Петра, он даже среди них, людей незаурядных, выделялся глубоким умом и выдающимися военными и дипломатическими способностями. Именно Головин заключил в 1689 году Нерчинский трактат — о границе Российского государства с Китаем. Во время первого заграничного путешествия Петра, в 1697 году он был занят организацией морского дела в России: приглашал иностранных офицеров и мастеров, закупал необходимые для строительства флота материалы, отправлял за границу русских учеников. По возвращении в отечество стал в 1698 году во главе только что созданного «Приказа Воинских морских дел». Одновременно, что несколько необычно даже для бурного петровского времени, он заведовал и Посольским приказом. Скончался Головин в 1706 году, имея высшее военно-морское звание генерал-адмирала (кроме него, за всю дореволюционную историю государства было ещё только шестеро, заслуживших этот чин) и сухопутное — генерал-фельдмаршала.
    Вторым кавалером ордена стал гетман И. С. Мазепа, получивший его 8 февраля 1700 года из рук самого Петра. После известия об измене Мазепы по приказу рассерженного паря была проведена следующая акция: 9 ноября 1708 года, как сообщает «Журнал» Петра Великого, «…персону (манекен) оного изменника Мазепы вынесли и, сняв кавалерию (знаки ордена), которая на ту персону была надета с бантом, оную персону бросили в палаческие руки, которую палач взял и прицепил за верёвку, тащил по улице и по площади даже до виселицы и потом повесил». Мазепе удалось уйти от заслуженного наказания за предательство, и дело ограничилось лишь повешением манекена изменника.
    Остальные 38 кавалеров этого ордена, пожалованные в царствование Петра (в том числе получивший эту награду тайно, за симпатии к России, валашский господарь Константин Брынковяну, который не был внесён даже в официальные списки награждённых), оказались более достойными этого знака отличия. Сам Пётр был отмечен орденом Св. Андрея седьмым, в 1703 году за конкретный военный успех — руководство взятием двух шведских боевых судов в устье Невы. Знаки ордена на царя, имевшего официальный военный чин капитана бомбардирской роты, возложил первый Андреевский кавалер Фёдор Головин. Одновременно такую же награду за участие в этом бою получил А. Д. Ментиков, бывший бомбардирским поручиком.
    В дальнейшем, до царствования Павла I, кавалерами ордена Св. Андрея стал ещё 231 человек. Среди них такие выдающиеся отечественные полководцы, как П. А. Румянцев, А. В. Суворов, государственные деятели Ф. М. Апраксин, Г. А. Потёмкин.
    Император Павел I в день своего коронования, 5 апреля 1797 года, подписал особое Установление, являющееся первым по времени официально утверждённым статутом ордена Андрея Первозванного. В числе прочих конкретных положений, касающихся орденских дел, было дано подробное описание особого орденского костюма для Андреевских кавалеров, в котором они должны были являться ко двору в день орденского праздника, 30 ноября, и в другие указанные самим императором дни: длинная зелёная бархатная епанча, украшенная серебряными шнурами и кистями, с нашитой на левой стороне звездой ордена размером «более обыкновенной», белый супервест с золотым галуном и бахромою и с нашитым на груди крестом, чёрная шляпа из бархата с бело-красным плюмажем и с Андреевским крестом из узкой голубой ленты. Естественно, кавалер в торжественный день должен был являться со знаком ордена Св. Андрея не на плечевой ленте, а на золотой цепи с эмалью.
    Начиная с павловского времени кавалерам запрещалось самовольно украшать свои знаки драгоценными камнями, и крест со звездой, осыпанные бриллиантами (алмазами), стали как бы особой, высшей ступенью ордена, жалуемой исключительно по личному усмотрению императора. Павел начал жаловать орденами, в том числе и орденом Андрея Первозванного, лиц духовного звания. Первым таким Андреевским кавалером стал в ноябре 1796 года митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Гавриил. Узаконено было Павлом и награждение всех без исключения младенцев мужского пола — великих князей — орденом Андрея при крещении, а князей императорской крови — по достижении ими совершеннолетия.
    Двенадцать старших по времени награждения орденом Св. Андрея кавалеров получали командорства, связанные с дополнительными доходами: три командорства по 1000 душ крепостных каждое, четыре — по 800 душ, пять — по 700 душ. В каждой из этих трёх групп одно командорство давалось причисленному к этому ордену лицу духовному. Эти пожалования были пожизненными и после смерти кавалера переходили к следующему по старшинству обладателю награды.
    При Александре I Андреевские кавалеры при пожаловании орденом стали вносить в кассу ордена по 800 рублей. В этот период, ставший одной из самых славных страниц отечественной истории благодаря всенародному подвигу в 1812 году, резко возросло число выдаваемых наград, особенно за боевые заслуги.
    В 1807 году ордена Св. Андрея был удостоен Наполеон I. По случаю ратификации Тильзитского мира между Россией и Францией (а также Францией и Пруссией) знаки высшего российского ордена получили сам французский император, его брат Жером, маршалы Бертье и Мюрат, а также известный мастер дипломатической интриги наполеоновский министр иностранных дел князь Талейран. В 1815 году к иностранцам, имевшим орден Св. Андрея, число которых было довольно значительно, прибавился знаменитый английский полководец герцог Веллингтон.
    С 1801 по 1916 год было около 600 награждений. За это время в облике знаков ордена произошли изменения. Примерно со времени Отечественной войны 1812 года появляются звёзды из серебра. К середине XIX века металлические звёзды полностью вытеснили матерчатые.
    До 1855 года знаки ордена Св. Андрея Первозванного за военные заслуги ничем внешне не отличались от знаков за заслуги гражданские. Позднее к боевой награде стали добавлять скрещённые мечи.
    После Февральской революции Временное правительство, оставив наградную систему империи в сущности прежней, внесло лишь некоторые «косметические» изменения во внешний вид орденов в соответствии с духом республиканского строя, убрав некоторые монархические символы. На ордене Св. Андрея с креста было решено снять короны, а царского орла в центральном круглом медальоне заменить новым, Республиканским орлом, уже без корон, по эскизу, сделанному известным художником И. Билибиным. Но награждений высшим российским орденом в 1917 году не было, и Андреевских знаков этого типа, даже пробных, мы не знаем.
    Знаки высшего ордена стали в дореволюционной России частью воинской символики. Андреевская звезда была в военной атрибутике своеобразным символом гвардии и украшала гвардейские головные уборы, а также — лядунки — сумки для патронов, супервесты у кавалергардов тяжёлой гвардейской кавалерии и даже чепраки — суконные подстилки под седло.
    В конце XIX — начале XX века многие полки русской армии праздновали свои юбилеи — 100, 150 и более лет, так называемые «старшинства» частей. По этому случаю практически все полки-юбиляры учреждали свои полковые знаки — своеобразные корпоративные отличия, носившиеся всеми чинами полка на мундире. Рисунок полкового знака утверждался самим царём или военным министром и, как правило, включал в себя изображения и надписи, напоминающие о героических страницах истории части.
    Полковые знаки более десяти гвардейских частей включали в себя как элемент изображения Андреевской звезды и ленты, а три гвардейских пехотных полка основой своих знаков сделали Андреевский крест. При этом старейший полк русской армии — Преображенский — учредил свой полковой знак по эскизу Андреевского креста, собственноручно выполненному в своё время Петром. Авторы полкового знака скопировали обе его стороны, и эмблема преображенцев стала единственной среди сотен полковых отечественных знаков, имеющей изображения и надписи на оборотной стороне. Это покажется совершенно бессмысленным (ведь полковые знаки должны были носиться плотно привинченными к мундиру), если не понять желание художника точно скопировать рисунок креста, сделанный когда-то самим Петром. Не только в гвардии полковые знаки включали изображения элементов Андреевской награды. Дюжина армейских пехотных полков поместила на свой знак Андреевскую звезду и ленту, а 11-й пехотный Псковский и 13-й уланский Владимирский сделали основой знака Андреевский крест.

Орден «Трудовое Красное Знамя» был учреждён 7 сентября 1928 года для награждения за большие трудовые заслуги перед советским государством и обществом в области производства, науки, культуры, литературы, искусства, народного образования, здравоохранения, в государственной, общественной и других сферах трудовой деятельности.
    Орден Трудового Красного Знамени представляет собой знак, изображающий развёрнутое красное знамя, покрытое рубиново-красной эмалью с надписью «СССР», ниже которого по окружности помещено изображение зубчатого колеса с надписью по ободу «Пролетарии всех стран, соединяйтесь». Обод губчатого колеса и надпись на нём оксидированы. Надпись на знамени, древко и ободки знамени позолочены.
    Во внутренней части зубчатого колеса помещён позолоченный венок из дубовых веток, перевитый внизу двумя узкими лентами. В центре венка изображены плотина гидроэлектростанции, железнодорожное полотно, проложенное по мосту, совмещённому с плотиной, река. На их фоне расположены позолоченные серп и молот. Все изображения внутри венка оксидированы, кроме изображения реки, которое выполнено синей эмалью. Фон между ободом зубчатого колеса и венком покрыт белой эмалью.
    В нижней части ордена находится венок из двух рядов колосьев пшеницы. Венок и нижняя часть зубчатого колеса перевиты позолоченной лентой, на которой расположена пятиконечная звезда, покрытая рубиново-красной эмалью с позолоченным контуром.
    Изготовляется из серебра. Высота ордена — 44 мм, ширина — 37 мм. Им награждаются граждане СССР; предприятия, объединения, учреждения, организации, союзные и автономные республики, края, области, автономные области автономные округа, районы, города и иные населённые пункты.
    Из статута ордена: награждение орденом Трудового Красного Знамени производится за большие достижения в развитии промышленности, сельского хозяйства, строительства, транспорта и других отраслей народного хозяйства, в повышении эффективности общественного производства, за наивысшие показатели роста производительности труда, улучшения качества продукции, разработку и внедрение в производство более совершенных технологических процессов; за стабильные высокие результаты в выполнении и перевыполнении плановых заданий и принятых социалистических обязательств; за крупные успехи в повышении урожайности сельскохозяйственных культур и продуктивности общественного животноводства, увеличении производства и продажи государству продуктов сельского хозяйства; за большие заслуги в развитии науки и техники, внедрении их новейших достижений в народное хозяйство, за изобретения и рационализаторские предложения, имеющие большое технико-экономическое значение; за большие заслуги в укреплении обороноспособности страны; за особо плодотворную деятельность в области советской культуры, литературы и искусства; за большие заслуги в обучении и коммунистическом воспитании подрастающего поколения, подготовке высококвалифицированных кадров в области здравоохранения, развития торговли, общественного питания, жилищно-коммунального хозяйства, бытового обслуживания населения, за особые достижения в развитии физической культуры и спорта; за важные заслуги в области государственной и общественной деятельности, в укреплении социалистической законности и правопорядка; за большие заслуги в развитии экономического, научно-технического и культурного сотрудничества между Союзом ССР и другими государствами.
    Орден Трудового Красного Знамени носится на левой стороне груди и при наличии других орденов СССР располагается после ордена Красного Знамени.
    Всего в СССР этим орденом, ставшим подлинно народным, награждено свыше 1,2 млн. человек.

Алмаз «Орлов», найденный в индийской исторической области Голконда в начале XVII столетия, представлял собой округлый додекаэдр (двенадцатигранник), с отколовшимся от него куском. Камень весил предположительно 350–400 каратов (точный вес его неизвестен), С учётом отколовшегося куска вес камня, по предположению Ферсмана, должен был быть в пределах 450–500 каратов, отсюда отколовшийся от камня кусок имел массу около 100 каратов.
    «Орлов» по своей величине занимает первое место среди всех камней, найденных когда-либо в Индии; это знаменитейший алмаз чистой воды, слабо синевато-зеленоватого оттенка, с небольшим количеством ничтожных желтоватых включений.
    В отношении веса «Орлова» существуют противоречивые мнения. Так, в литературе указываются такие веса (в каратах): 194,8, 199,6, 189,62 и 185,0. Чтобы выяснить, какая из приведённых цифр является наиболее вероятной, обратимся к высказываниям известного советского минералога А. Е. Ферсмана. Он писал: «Размеры камня не могут быть даны в точности. В старых описаниях мы встречаем два веса: 185 и 193 карата; точных взвешиваний мы не имеем и не можем их в настоящее время воспроизвести из-за плотной серебряной оправы. Старые данные и ряд сравнений заставляют нас говорить о второй цифре, к которой, по-видимому, склоняется и А. К. Фаберже, взвешивавший камень в 1913 г.».
    А как же Фаберже удалось взвесить впаянный в серебро алмаз? Помог случай. Когда он осматривал алмаз в скипетре, камень неожиданно выпал из оправы. Видимо, «Орлов» был недостаточно прочно закреплён. И Фаберже его взвесил. После этого случая бриллиант снова был впаян в оправу, на сей раз довольно прочно.
    Около 1829 г. из свинца сделаны две модели «Орлова». Известный минеролог Густав Розе довольно точно воспроизвёл на рисунках размеры и общие очертания камня. По его определению, масса «Орлова» равна 194,8 карата. Такие же веса для «Орлова» приводят М. И. Пыляев в книге «Драгоценные и цветные камни» и И. И. Шафрановский в книге «Алмазы». Таким образом, наиболее вероятный вес «Орлова» равен 194,6 карата.
    Надо сказать, что в сведениях об «Орлове» много путаницы. Они переплетаются, без всякого на то основания, с данными о других алмазах, таких как «Великий Могол», «Дерианур», «Кохинур» и «Луна гор». В этом следует разобраться.
    Как мы знаем, Тавернье из алмазов Аурангзеба отметил два необычных алмаза: один весом 80–90 каратов, тождественный «Шаху», и другой под названием «Великий Могол» весом в 319,5 ратиса, что в пересчёте на караты, по Тавернье, составляет 280 каратов. Но, исходя из описания этого алмаза, сделанного Тавернье, Ферсман уверенно написал: речь в нём идёт об «Орлове». Об этом свидетельствует его огранка в форме «…розы, очень высокой с одной стороны», что, по Ферсману, типично для «Орлова», огранённого также в виде высокой индийской розы, напоминающей тюбетейку Востока или разрезанное пополам яйцо. «На нижнем ребре „Великого Могола“, — писал Тавернье, — находится маленький надрез, а в нём — небольшое мутное пятнышко»; трудно точнее описать, замечает Ферсман, ту выемку, которая столь характерна для «Орлова».
    При сравнении масс «Великого Могола» и «Орлова» можно усмотреть в них, на первый взгляд, значительное расхождение. В действительности этого расхождения нет. Дело в том, что Тавернье принимал вес ратиса, равным 0,875 карата. На самом деле, по данным, собранным Ферсманом, ратис равен 0,605 карата, или 0,121 г. Отсюда вес «Великого Могола» получается равным 193,3 карата, т. е. очень близким к весу «Орлова».
    Следует отметить, что высказывания об идентичности алмазов «Великого Могола» и «Орлова» были и ранее, до Ферсмана. Но в 1882 году английский ювелир Стритет (он же Штритер) обрушился на них с критикой, заявив: из-за существенных различий в весе «Великого Могола» (281 каратов) и «Орлова» (193 карата) нельзя серьёзно воспринимать подобные сообщения. Он, таким образом, закрепил ошибку, допущенную Тавернье.
    К «почитателям» «Великого Могола», как самостоятельного камня (а таких немало как у нас, так и за рубежом), естественно обратиться с таким вопросом: если у Аурангзеба находился такой крупный алмаз (отдельно от «Орлова»), то куда он таинственным образом исчез навсегда? Ведь никаких упоминаний о нём в дальнейшем не имеется. Не сгорел же он? И надо полагать, сквозь землю не провалился! Если бы его украли, об этом было бы известно. По нашему мнению, это лишний раз подтверждает соображение о том, что такого алмаза (отдельно от «Орлова») просто не было. «Великий Могол» — это наш «Орлов». Сам Тавернье полагал, что «Великий Могол» тождественен «Кохинуру», что неправомерно: «Великий Могол» («Орлов») имеет голубовато-зеленоватый оттенок, а «Кохинур» обладает сероватым нацветом. Эта же причина, а именно различная окраска алмазов, не позволяет принять версию о том, что «Орлов» и «Кохинур» являются обломками одного крупного камня.
    Теперь в отношении алмаза «Луна Гор». Существует версия, по которой «Орлов» и «Луна Гор» были приобретены для России в конце XVIII столетия: первый был куплен в Амстердаме, второй — в Персии у купца Сафраса. Однако камня по имени «Луна Гор» вообще не существует в природе. Так, Ферсман писал: «Нет никаких оснований признавать существование особого, отличного от „Орлова“ камня по имени „Дерианур“, или „Луна Гор“, каковой не существует и, по-видимому, никогда не существовал». Отсюда мнение Г. Смита, что камень под названием «Луна Гор», некогда находившийся в сокровищнице русских царей, является недоразумением.
    «Дерианур» («Море света») — второе название «Великого Могола».
    Итак, из пяти алмазов, фигурирующих в литературе как самостоятельные камни, в действительности существуют только два: «Орлов» («Великий Могол», «Дерианур») и «Кохинур», описание которого приводится ниже.
    Наконец, настало время перейти к изложению приключений «Орлова».
    После находки камня он оказался в руках полководца Голконды Миргимолы. Последний, предав царя Голконды, своего господина, удалился во владение Джехан-шаха и преподнёс ему в дар этот алмаз. По другой версии, Миргимола был не полководцем, а казначеем при дворе царя Голконды, и стал обладателем крупного алмаза. Алмаз, однако, не принёс ему счастья, казначей впал в немилость раджи и был вынужден искать убежища у Джехан-шаха; прибыв в государство Великих Моголов, Миргимола преподнёс Джехан-шаху богатые подарки, среди которых был большой алмаз.
    Получив сырой алмаз, Джехан-шах приказал ювелиру Гортензию Боргису Венецианскому его огранить. Мастер трудился два года и изготовил бриллиант в форме высокой индийской розы. Её отличительной особенностью является наличие множества маленьких граней, расположенных ярусами. Такое расположение граней объясняется стремлением гранильщика как можно меньше «соскоблить» алмазного вещества, сохранив по возможности первоначальную форму камня. Иначе говоря, он пришлифовал преимущественно природные грани алмаза. И тем не менее мастер «соскоблил» около половины массы природного алмаза. Поэтому его огранка была признана неудачной. В связи с этим любопытно привести высказывание Тавернье: «В нём было несколько мутных пятен. Если бы этот камень находился в Европе, им распорядились бы иначе: из него извлекли бы хорошие куски, и он сохранил бы больший вес, вместо того чтобы быть истёртым в порошок при огранке. Гортензий Боргис Венецианский огранил этот алмаз, за что и получил плохую награду, потому что, когда он закончил огранку, ему поставили в упрёк, что он испортил камень, который мог бы сохранить больший вес, и, вместо того чтобы оплатить его труд, царь велел отнять у него 10 000 рупий и велел бы взять у него ещё больше, если бы у него нашлись сверх этих. Если бы господин Гортензий хорошо знал своё искусство, он сумел бы извлечь из этого камня несколько хороших кусков, не нанося ущерба царю и затратив меньше труда на шлифовку; но он был не очень умелым алмазником». Таково мнение Тавернье, вероятно, справедливое.
    От Джехан-шаха «Великий Могол» («Дерианур») перешёл к Аурангзебу.
    Существует предание: одно время «Дерианур» сиял в качестве глаза в голове индийского идола в одном из храмов в Серингане. Но когда и как он туда попал, выяснить не удалось. Некоторые источники сообщают, что в начале XVIII века алмаз был выкраден французским солдатом — одним из охранников храма, в котором находился идол с «Дериануром». Затем алмаз снова оказался в сокровищнице Великих Моголов. Как «Дерианур» в неё попал, покрыто тайной.
    В 1739 году драгоценностями Индии, в том числе «Дериануром», завладел Надир-шах и украсил им свой трон в паре с «Кохинуром».
    После смерти Надир-шаха «Дерианур» был снова выкраден, на сей раз персидским воином. Он продал камень армянскому купцу Сафрасу. Приблизительно через 15 лет Сафрас привёз алмаз в Астрахань.
    О дальнейшей судьбе «Дерианура» нам рассказывают архивные документы С. И. Тройницкого (в изложении А. Е. Ферсмана). В них говорится следующее. Астраханский купец Гилянчев доносил в 1768 году астраханскому губернатору Якоби о том, что его тесть армянин Григорий Сафрас, родом из Джульфы, купил алмазный камень дорогой цены. Не найдя покупателей в России, Сафрас отвёз его в Голландию, где 1 октября 1767 года положил в Амстердамский банк (поэтому «Орлов» иногда фигурирует под названием «Амстердамский алмаз»).
    В своём завещании от 1771 года Сафрас просит своих душеприказчиков, племянников своей первой жены, придворного ювелира Ивана Лазарева и его брата Якима, взять из банка этот алмаз.
    20 октября 1772 года Сафрас половинную долю в этом алмазе продал Ивану Лазареву за 125 тысяч рублей и самый камень оставил у Лазарева (отсюда время от времени этот камень называют «Лазаревским алмазом»). В 1773 году Иван Лазарев продал камень графу Г. Г. Орлову за 400 тысяч рублей. В том же году Орлов преподнёс камень Екатерине II в день её ангела. С тех пор алмаз известен под именем «Орлов».
    В 1774 году он был вставлен в резную серебряную оправу и укреплён в верхней части скипетра. Скипетр — жезл, один из знаков монархической власти в России. Его длина 59,6 см. На золотой поверхности ручки скипетра с каннелюрами (желобками) расположено восемь бриллиантовых ободков. Каннелюры усиливают игру света и тени. На вершине скипетра — золотой двуглавый орёл, украшенный эмалью и бриллиантами. Парадность скипетра была значительно усилена прекрасным «Орловым». Скипетр вместе с «Орловым» оценивался примерно в 2,5 млн. золотых рублей (корова в те времена стоила около 5 рублей).
    Алмаз «Орлов», как и «Шах», находился в Бриллиантовой комнате Зимнего дворца. После начала Первой мировой войны уникальный камень был отправлен в Москву в одном из сундуков, который спрятали в тайнике Оружейной палаты.
    А теперь мысленно перенесёмся в осень 1925 года. Тогда в зале Оружейной палаты проходила выставка драгоценностей Алмазного фонда СССР для гостей, приехавших на торжества по случаю 200-летия Академии наук. А. Е. Ферсман в книге «Воспоминания о камне» (М., 1960) написал в ней: «Старая сказка „Тысячи и одной ночи“ о драгоценностях Индии, дворец Ауренг-Зеба, богатства шаха Надира в Дели — всё, кажется, меркнет перед блеском сверкающих на столах самоцветов».
    Все они — живые свидетели веков, свидетели тяжёлых картин унижения и крови, безграничной власти индийских раджей, божественных капищ в Колумбии, свидетели царской пышности и слёз народа.
    Не расхищены, не сломаны, не подменены и не обесцвечены эти самоцветы в своей долгой истории.
    Вот, наверху, в короне, среди многих тысяч сверкающих индийских бриллиантов, красный камень лал (ранее так называлась благородная шпинель, имеющая красный цвет). Когда-то, в горах Бадахшана, в заветной стране афганцев, нашёл его сын Востока, утаил под страхом смерти от своего властелина, тайком прокравшись с камнем по труднопроходимым горным тропам в Китайский Туркестан.
    Перед короной лежит золотой скипетр, а в нём сверкает знаменитый «Орлов».
    Сколько крови и слёз, сколько несчастья и горя связано с судьбой этого алмаза, стать же прекрасного и сейчас, как тогда, когда он назывался «морем огня», спокойно сверкающего своей старинной индийской огранкой.
    В настоящее время «Орлов» экспонируется на выставке Алмазного фонда.

Орден «Победа» относится к числу редчайших и красивейших наград мира; существует всего 20 экземпляров этого орденского знака.
    60 лет назад состоялись первые награждения орденом «Победа». Обладателем орденского знака № 1 стал командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза Георгий Жуков. Орден № 2 получил начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Александр Василевский. Орденом № 3 был награждён Верховный главнокомандующий Маршал Советского Союза Иосиф Сталин. Все трое были отмечены за освобождение Правобережной Украины. Всего же за всё время существования главной военной награды СССР ею были награждены 17 военачальников, трое из которых были удостоены ордена «Победа» дважды.
    Орден был учреждён указом Президиума Верховного Совета СССР 8 ноября 1943 года, то есть вскоре после того, как произошли события, справедливо названные советской историографией «коренным переломом в ходе Великой Отечественной войны». По статуту ордена им награждался «высший командный состав Красной Армии за успешное проведение боевых операций в масштабе одного или нескольких фронтов, в результате которых фронтовая обстановка менялась в пользу Красной Армии».
    Основа ордена — звезда и расходящиеся лучи, выполненные из платины. «Победа» — самый красивый и большой по размерам советский орден. Расстояние между противолежащими лучами звезды — 72 мм. В лучи звезды вставлены крупные рубины, обрамлённые бриллиантами. В расходящиеся лучи также вставлены бриллианты; всего орден служит «оправой» 170 бриллиантам общей массой 16 карат. В центре звезды — голубой эмалевый круг с золотыми изображениями Спасской башни Кремля, здания Сената за Кремлёвской стеной и Мавзолея Ленина, а также двух ветвей — лавровой и дубовой. В звезду Спасской башни вставлен рубин, между листьями ветвей — мелкие бриллианты. В нижней части эмалевого круга расположена красная эмалевая лента с надписью «ПОБЕДА», в верхней части круга — надпись «СССР»; обе надписи выполнены белыми эмалевыми буквами.
    Орденский знак крепили к мундиру с помощью штифта и носили на левой, а не на правой стороне груди, как все прочие ордена со штифтовым креплением (например, ордена Красной Звезды, Отечественной войны, Суворова, Кутузова, Александра Невского). Следующее исключение из правил состояло в том, что орден размещался ниже всех орденов и медалей (высшие по рангу ордена носят выше всех остальных). Зато планку с лентой ордена «Победа» носили выше всех остальных наград, и она имела ширину 46 мм, а не 24 мм, как прочие орденские планки.
    30 марта 1945 года: командующий 2-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Рокоссовский и командующий 1-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза Конев были удостоены орденов «Победа» за освобождение Польши и форсирование реки Одер.
    26 апреля: командующий 2-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза Малиновский и командующий 3-м Украинским фронтом Маршал Советского Союза Толбухин — за освобождение Венгрии и Австрии.
    31 мая: командующий Ленинградским фронтом Маршал Советского Союза Говоров — за освобождение Эстонии. Тем же указом вторым орденом «Победа» награждались командующий 1-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Жуков — за взятие Берлина и командующий 3-м Белорусским фронтом Маршал Советского Союза Василевский — за взятие Кёнигсберга и освобождение Восточной Пруссии (ныне Калининградская область Российской Федерации).
    4 июня: за «планирование боевых операций и координацию действий фронтов в период Великой Отечественной войны» орденом «Победа» были награждены два штабиста. Начальник Генерального штаба генерал армии Антонов стал единственным кавалером ордена «Победа», не имевшим маршальского звания. Представитель же Ставки Верховного главнокомандующего Маршал Советского Союза Тимошенко был удостоен награды исключительно за то, что в канун войны занимал пост наркома обороны СССР; в его лице высшим военным орденом была отмечена немногочисленная группа военачальников, прославившихся ещё в Гражданскую войну.
    26 июня, через два дня после того, как на Красной площади прошёл Парад Победы, заслуги Верховного главнокомандующего Сталина были отмечены Президиумом Верховного Совета СССР, который специальным указом присвоил ему звание Героя Советского Союза и наградил вторым орденом «Победа». На следующий день, 27 июня, был подписан указ об учреждении воинского звания Генералиссимуса Советского Союза и о присвоении этого звания Сталину.
    3 сентября: командующий Дальневосточным фронтом Маршал Советского Союза Мерецков награждён орденом «Победа» за разгром японской императорской Квантунской армии и победу над Японией.
    Таким образом, кавалерами ордена «Победа» стали 11 человек: генералиссимус Сталин (дважды), 9 маршалов (Жуков и Василевский — дважды) и генерал армии Антонов. Однако этим список награждённых не исчерпывается.
    В июне 1945 года все советские маршалы и многие генералы получили ордена стран-союзников СССР по антигитлеровской коалиции. Например, маршал Жуков стал кавалером британского ордена Бани I степени, французского Военного креста, американского ордена Почёта степени главнокомандующего, итальянской партизанской медали Гарибальди, польских орденов Virtuti Militari I степени и Polonia Restituta II степени, югославского ордена «Свобода», чехословацких Военного креста и ордена Белого льва I степени, командором французского Почётного легиона. Сталин решил сделать ответный жест и наградить орденом «Победа» военачальников союзных армий, благо награда идеально для этого подходила. По мнению главковерха Сталина, можно и должно было дать звание Героя Советского Союза лётчику авиаполка «Нормандия-Неман» капитану маркизу Ролану де ля Пуапу, однако украсить Золотой Звездой и орденом Ленина френч британского фельдмаршала графа Монтгомери ему возможным не представлялось. Сталин решил, что ордена Ленина, Отечественной войны и Красного Знамени могут быть вручены только тем иностранцам, которые принимали непосредственное участие в сражениях в составе подразделений, входивших в Красную (а затем Советскую) армию; командующие же союзными армиями должны быть отмечены по-иному. В итоге состоялось ещё пять награждений орденом «Победа».
    Верховный главнокомандующий союзными экспедиционными вооружёнными силами в Западной Европе генерал армии США Дуайт Дэвид Эйзенхауэр. Самый известный американский военачальник был отмечен за подготовку и осуществление операции «Оверлорд» (высадка союзников в Нормандии), освобождение Франции, Бельгии, Нидерландов и успешное наступление в Западной Германии. Эйзенхауэр был и остаётся единственным президентом США (1952–1960), имевшим советскую награду.
    Командующий группой союзных армий в Западной Европе фельдмаршал Великобритании сэр Бернард Лоу Монтгомери, граф Аламейнский. Ему вменялось в заслугу то же самое, что и Эйзенхауэру, но при этом Советское правительство оценило ещё и победу, которую Монтгомери одержал в 1942 году под Эль-Аламейном, где был разбит Африканский корпус под командованием любимца Гитлера генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля.
    Верховный главнокомандующий народно-освободительной армией Югославии маршал Иосип Броз Тито. В период с 1940 по 1945 год армия Тито сковывала на Балканах значительные германо-итальянские силы: только рейх был вынужден держать в Югославии три армейских корпуса полного состава. Тито успешно сражался не только с немцами, но и с формированиями усташей (хорватских фашистов) Анте Павелича и четников (сербских монархистов) Дражи Михайловича.
    Верховный главнокомандующий Войска Польского на территории СССР маршал Михал Роля-Жимерский. Поскольку у Сталина, Трумэна и Черчилля, готовившихся к Потсдамской конференции, были диаметрально противоположные воззрения на будущее Центральной и Восточной Европы, Сталин решил отметить высшей наградой командующих двух крупнейших союзных армий этого региона — Тито и Роля-Жимерского. У последнего награждения был и политический смысл: СССР не признал легитимными представителями польского народа ни лондонское правительство, ни действовавшие на территории Польши крупные партизанские соединения генерала Бур-Комаровского, ни ушедшую в 1942 году из СССР через Иран на Ближний Восток и в Западную Европу польскую армию генерала Андерса. Союзниками Советского Союза признавались лишь солдаты и офицеры сформированной в Казахстане дивизии имени Тадеуша Костюшко, которая последовательно превратилась в корпус, армию и, наконец, в 300-тысячное Войско Польское, 1-я и 2-я армии которого принимали участие в штурме Берлина.
    Король Румынии Михай I Гогенцоллерн-Зигмаринген. Самое загадочное из всех награждений, состоявшееся 6 июля 1945 года, сразу же вслед за Эйзенхауэром и Монтгомери. Указ Президиума Верховного Совета СССР гласил: «За мужественный акт решительного поворота политики Румынии в сторону разрыва с гитлеровской Германией и союза с Объединёнными Нациями в момент, когда ещё не определилось ясно поражение Германии». На практике это означало следующее: 23 августа 1944 года 23-летний монарх страны, которая была союзницей рейха, арестовал кондуктатора (румынский аналог слов «фюрер» и «дуче») Антонеску и приказал своей полумиллионной армии повернуть штыки против 30 дивизий германской группировки «Южная Украина». Это и впрямь был решительный поступок, однако, во-первых, в августе 1944 года победитель во Второй мировой войне был уже известен. Во-вторых, румынские штыки, в какую бы сторону они ни были повёрнуты, ничего не решали. Но, как бы то ни было, Сталин резонно полагал, что при решении судеб послевоенного мира любое дополнение к 101-й армии (в мае 1945 года у СССР было 5 ударных армий, 6 гвардейских танковых, 11 гвардейских общевойсковых, 18 воздушных и 61 общевойсковая) будет нелишним.
    Остаётся только добавить, что ныне (2010) король Михай живёт в Швейцарии и является единственным здравствующим кавалером ордена «Победа». И ещё одно добавление: на граждан других государств не распространяется закон о том, что после смерти награждённого семья обязана передать орден «Победа» в Алмазный фонд.
    Последняя глава в историю ордена «Победа» была вписана ближайшим окружением Генерального секретаря ЦК КПСС Брежнева. Леонид Ильич, прошедший войну политработником и завершивший её в звании генерал-майора, в период с 1964 по 1978 год был повышен на шесть званий и «дослужился» до Маршала Советского Союза. 20 февраля 1978 года, в канун 60-летия Советской Армии и Военно-Морского Флота, секретарь Политбюро ЦК КПСС Михаил Суслов, прислушавшись к настойчивым советам члена ЦК КПСС, начальника Главного политического управления СА и ВМФ генерала армии Алексея Епишева, решил преподнести первому лицу партии и государства особый подарок. Маршал Брежнев получил орден «Победа» «за неоценимый вклад в укрепление советских Вооружённых Сил на посту Председателя Совета Обороны СССР». Статут ордена при этом был нарушен грубейшим образом, однако руководство СССР во всём, что касалось величания генсека, не мелочилось: напомним, что ровно через год, в 1979-м, ради Брежнева изменили и существовавший порядок присуждения Ленинской премии в области литературы. Таким образом, Леонид Ильич вошёл в историю как последний, 17-й кавалер ордена «Победа» и единственный, кто был лишён этой награды, правда, посмертно.