Максимум Online сегодня: 1315 человек.
Максимум Online за все время: 4395 человек.
(рекорд посещаемости был 29 12 2022, 01:22:53)


Всего на сайте: 24816 статей в более чем 1761 темах,
а также 371441 участников.


Добро пожаловать, Гость. Пожалуйста, войдите или зарегистрируйтесь.
Вам не пришло письмо с кодом активации?

 

Сегодня: 24 12 2024, 19:02:30

Сайт adonay-forum.com - готовится посетителями и последователями Центра духовных практик "Адонаи.

Страниц: 1 ... 21 22 23 24 25 | Вниз

Ответ #110: 21 04 2010, 19:56:04 ( ссылка на этот ответ )

Они были учреждены 20 декабря 1939 года в связи с 60-летием И. В. Сталина. Были образованы Комитеты по премиям в области науки и изобретательства и литературы и искусств. Обсуждение кандидатур при тайном голосовании проводилось сначала на секциях соответствующих комитетов, затем на их пленумах тайным голосованием формировался список, окончательно утверждавшийся Политбюро. С марта 1941 по март 1952 года звания лауреатов премии были удостоены 8470 человек в области науки и 2339 — в области литературы.
    На примере одной области культуры рассмотрим, как происходило присуждение этой премии.
    К концу лета 1946 года в руководстве Союза писателей по инициативе Сталина произошли перемены. Генеральным секретарём правления стал А. Фадеев (он же председатель Комитета по Сталинским премиям), его заместителями: К. Симонов, В. Вишневский, Н. Тихонов, секретарями — Л. Леонов и Б. Горбатов (секретарь партгруппы правления, как некий партийный противовес всевластию члена ЦК Фадеева), а также по одному представителю от всех союзных республик. 3 мая 1947 года состоялась встреча нового секретариата со Сталиным, где решались практические вопросы: о гонорарах, штатах и т. д.
    Сталин: «Мы положительно смотрим на пересмотр. Когда мы устанавливали эти гонорары, мы хотели избежать такого явления, когда писатели напишут по одному хорошему произведению, настроят себе дач и перестают работать. Нам денег не жалко, но надо, чтобы этого не было».
    Учитывая новый объём работы, согласился Сталин и с увеличением штатов с 70 до 122 единиц, обещал содействие и в улучшении жилищного положения писателей, для которых жильё, в сущности, их рабочее место, затем поинтересовался планами писателей, их командировками, разрабатываемыми темами, после чего сказал:
    «А вот есть такая тема, которая очень важна, которой нужно, чтобы заинтересовались писатели. Это тема нашего советского патриотизма. Если взять нашу среднюю интеллигенцию, научную интеллигенцию, профессоров, врачей, у них недостаточно воспитано чувство советского патриотизма. У них неоправданное преклонение перед заграничной культурой, все чувствуют себя ещё несовершеннолетними, не стопроцентными, привыкли считать себя на положении вечных учеников.
    Эта традиция осталась… Простой крестьянин не пойдёт из-за пустяков кланяться, не станет шапку ломать, а вот у таких людей не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия. У военных тоже было такое преклонение. Сейчас его меньше. Почему мы хуже? В чём дело? В эту точку надо долбить много лет, лет десять надо вдалбливать. Надо бороться с духом самоуничижения у многих наших интеллигентов, надо уничтожить этот дух. На эту тему надо писать произведения, роман. „Литературную газету“, как газету Союза писателей, надо сделать не только литературной, а политической, большой, массовой газетой, тираж с 50 тысяч увеличить в 10 раз, выпускать не раз, а два раза в неделю. Газета, как неофициальное издание, должна ставить некоторые вопросы острее, левее нас, даже расходиться с официальной точкой зрения, создать своё телеграфное агентство (впоследствии АПН. — Авт.)».
    При обсуждении выдвинутых на премии произведений Сталин сказал, что их количество — вопрос формальный, и если появилось достойных произведений больше, то можно и количество премий увеличить. При этом он инициировал введение даже ранее не существовавших премий III степени, что сразу расширило более чем вдвое круг премированных. При этом следует учесть, что не было ни одного произведения, представленного к обсуждению, которое Сталин не читал бы, не был знаком, включая даже критику. Он действительно очень любил литературу, считал её самым важным среди других искусств, самым решающим и определяющим. Он любил читать и любил говорить о прочитанном с полным знанием предмета, помнил книги в подробностях. И хотя в значительной степени рассматривал присуждение премий как акт политический, но некоторые произведения он любил, отдавал должное и как читатель.
    Резкая, нервная манера письма, полная гиперболических подробностей, свойственная, скажем, Ванде Василевской, была ему по душе. Он любил эту писательницу и огорчался, когда она кому-то не нравилась. И в то же время ему нравились вещи совершенно другого рода: «В окопах Сталинграда» В. Некрасова, книги Э. Казакевича.
    Присуждение премий обычно происходило в марте, и вот каким оно было, скажем, 31 марта 1948 года.
    Роману «Буря» И. Эренбурга комитет (докладчик Д. Шепилов) предложил дать не I, а II степень, якобы потому, что французы в романе изображены лучше русских.
    Сталин: «А разве это так? Верно ли это? Нет, неверно. Просто Эренбург лучше знает Францию, это может быть. У него есть, конечно, недостатки, он пишет неровно, иногда торопится, но „Буря“ — большая вещь. И русские выведены в романе сильно, показана любовь французских партизан, коммунистов к Советскому Союзу, показана роль его побед, советских людей в рядах французского Сопротивления. С точки зрения душевных изгибов, психологических нюансов, возможно, эти люди показаны слабее французов, но с точки зрения силы строя, который стоит за русскими, силы их морали, их воли, силы убеждённости, силы правды, силы советского воспитания — они сильнее французов».
    Роман Веры Пановой «Кружилиха» комитет (докладчик А. Фадеев) вообще предложил отвести по причине излишнего объективизма, в изображении героев явен разлад между бытием и сознанием.
    Сталин: «Вот все критикуют Панову, что у людей в романе нет единства между личным и общественным, критикуют за этот конфликт. А разве это так просто в жизни решается, так просто сочетается? Бывает, что и не сочетается. А люди у неё показаны правдиво».
    О книгах Бабаевского и Сёмушкина докладывал Ф. Панфёров: «Их можно было бы включить в список, сделав исключение как поощрение молодым».
    Сталин: «Что значит молодой автор? Зачем такой аргумент? Вопрос в том, какая книга — хорошая ли книга? Ну и что же, что молодой автор?»
    А вот обсуждение 6 марта 1950 года о романе Константина Седых «Даурия». А. Фадеев рекомендовал его на премию II степени: «Там неверно показана роль партизан, неправильно отражены некоторые события».
    Сталин: «Это же не публицистика, это же художественное произведение, там великолепно показана роль партии, центральная фигура Улыбина прекрасно показана. Мало показан Лазо? Но ведь он позже туда приехал. А где он показан — показан хорошо. Седых критикует в романе казачество, показывает его расслоение. Но душа движения — комиссар — у него как раз из казачества. Я бы не советовал Седых вставлять публицистику — этим только испортит роман, ведь он — художественное произведение, прекрасная книга, которая читается с захватывающим интересом, в которой выразительно показана одна из блестящих страниц нашей революции на Дальнем Востоке».
    Отдельно надо сказать об отношении Сталина к произведениям на исторические темы, его оценка которых всегда имела громадное политическое значение. Это он поддержал фильм «Чапаев», а затем выдвинул идею фильма об украинском Чапаеве — Щорсе. Это он инициировал создание хорошего фильма «Волочаевские дни». В первом списке Сталинских премий, опубликованных уже в войну, в самый разгар её, в 1942 году, фигурировали рядом два исторических романа, вышедших перед войной: «Чингисхан» Яна и «Дмитрий Донской» Бородина, повествование в которых шло о событиях, отдалённых 6–7 веками, но по соображениям Сталина имело сугубо современное значение. Роман «Чингисхан» предупреждал о том, что происходит с народами, не сумевшими сопротивляться нашествию, а роман «Дмитрий Донской» рассказывал, как можно побеждать тех, кто считал себя до этого непобедимым.
    Также перед войной вышел и роман А. Степанова «Порт-Артур». Но премирован он был только в 1946 году — сразу после того как Япония была разбита и поставленная Сталиным задача рассчитаться за 1905 год, и, в частности, вернуть Порт-Артур, была выполнена. Давать же премию ещё до капитуляции Паулюса в Сталинграде, напоминать ещё и о падении Порт-Артура Сталин считал в годы войны невозможным.
    А в 1946-м она была крайне своевременной, напоминавшей, что царь, царская Россия потеряли 40 лет назад то, что Сталин и возглавляемый им Советский Союз вернули себе сейчас, напоминавшей, что и тогда были офицеры и солдаты, воевавшие столь же мужественно, как и советские в эту войну, но находившиеся под другим командованием, под другим руководством, неспособным добиться победы.
    Примерно из тех же соображений была в 1948 году присуждена премия В. Костылеву за роман об Иване Грозном, современность звучания которого, перекличка времён связывались с собиранием земель вокруг Москвы.
    Однажды возник вопрос о премировании артистов цирка: кто-то сослался на то, что это зрелище любит народ.
    Сталин: «Ну и что, народ смотрит и балаган. Что же, и балаган тоже включать в искусство? Нет, я не возражаю по поводу цирка, над этим следует подумать. В данном случае я возражаю только против Вашего довода насчёт народа».
    Как подтверждение такого подхода Сталина может служить присуждение в 1948 году Сталинской премии молодому и невероятно талантливому балалаечнику Павлу Нечипоренко — «Ойстраху на балалайке». Председатель Комитета по делам искусств Н. Беспалов взял слово и заявил, что балалайка — не инструмент и присуждать премию балалаечнику не надо.
    Сталин же, согласившись с доводами представлявшего музыканта Тихона Хренникова, что балалайка — инструмент, который изучается в консерватории, что такие виртуозы, как Андреев и Трояновский, приезжали к Льву Толстому и старец плакал от их исполнения, коротко сказал: «Значит, надо дать».
    Самой спорной фигурой из всех первых сталинских лауреатов является, без сомнения, Михаил Шолохов, впоследствии третий русский нобелиат. Разброс мнений о Шолохове удивителен даже для склочного XX века — от признания его великим писателем, одним из мировых классиков нового времени, до презрительного отзыва Солженицына: «Ну, те, кто Шолохова знают, — знают, что, собственно, весь его уровень развития… даже — не об уровне нужно говорить, образованный или необразованный, а — грамотный или неграмотный?..» И это — о человеке, ещё в 1939 году ставшим действительным членом Академии наук СССР.
    Сталин дал Шолохову премию за ставший всемирно известным роман-эпопею «Тихий Дон», описывающий трагическую судьбу донского казака Григория Мелехова в годы Первой мировой и Гражданской войн на фоне тектонических социальных и психологических потрясений того времени.
    Этот роман чрезвычайно высоко оценивал даже Солженицын; в чём же причина столь резко негативного его (да и не только его одного) отношения к Шолохову?
    Дело в том, что сразу же после опубликования 23-летним Шолоховым «Тихого Дона» в 1928 году поползли слухи, что роман этот написан вовсе не им, что Шолохов использовал рукопись (или дневник) другого автора, умершего в 1920 году Фёдора Крюкова; назывались и другие имена. Со временем поиски «подлинного автора» превратились в небольшую индустрию, с серьёзными исследованиями и многочисленными статьями pro et contra, которую можно сопоставить (с понятной корректировкой) с дебатами об авторстве шекспировских пьес.
    Думается, эта проблема вряд ли будет в обозримом будущем разрешена окончательно и бесповоротно. Поэтому проблему «автора» мы можем в данном случае, вслед за Михаилом Бахтиным и Роланом Бартом, трактовать как в достаточной мере условную. Вдобавок сам Шолохов, фигура — вопреки мнению его политических и эстетических оппонентов — крупная и неоднозначная, тесно связал себя и со многими важнейшими культурными и политическими моментами русской истории XX века, и с драматической судьбой «Тихого Дона».
    Сейчас укрепилась легенда, что «Тихий Дон» советская власть с самого начала подняла на щит. Ничего подобного. Шолохов был отнюдь не пролетарского происхождения, вырос в весьма зажиточной семье, и «пролетарская» критика немедленно оценила «Тихий Дон» как «идеализацию кулачества и белогвардейщины». Когда дело дошло до публикации третьего, предпоследнего тома этого романа, у Шолохова возникли серьёзные проблемы: влиятельные литначальники, включая всесильного тогда Александра Фадеева, посчитали, что появление этой книги «доставит много удовольствия тем нашим врагам, белогвардейщине, которая эмигрировала». Её задерживали больше двух лет.
    Шолохов обратился за поддержкой к своему покровителю Горькому, и тот в июле 1931 года организовал на своей квартире встречу молодого писателя с главным цензором страны — Иосифом Сталиным. Тот уже читал первые два тома «Тихого Дона», перед встречей прочёл в рукописи и третий, и на квартире у Горького (который, по воспоминаниям Шолохова, всё больше молчал, курил, да жёг спички над пепельницей) учинил Шолохову целый допрос: почему в «Тихом Доне» белые изображены «смягчённо»? на каких документах основан роман? (Зная об обвинениях в плагиате, Сталин, видимо, проверял историческую эрудицию Шолохова.)
    Оправдываясь, Шолохов сказал, что воевавший против большевиков на Дону белый генерал Лавр Корнилов был «субъективно честный человек». У Сталина, как вспоминал позднее писатель, «жёлтые глаза сузились, как у тигра перед прыжком», но он продолжил спор довольно сдержанно, в своей излюбленной «вдалбливающей» катехизисной манере: «Субъективно честный человек тот, кто с народом, кто борется за дело народа, — а Корнилов шёл против народа, пролил „моря крови“, какой же он честный человек?»
    Шолохов был вынужден согласиться. Сталин беседой с 26-летним, невысоким и по-мальчишески тонким, с характерным кучерявым чубом над выпуклым лбом писателем остался, видимо, доволен, его решением было: «Изображение хода событий в третьей книге „Тихого Дона“ работает на нас, на революцию. Печатать будем!»
    Однако недруги Шолохова (а их было множество) оружия не складывали. Решительный бой был дан «Тихому Дону», когда роман начали обсуждать на заседаниях Комитета по Сталинским премиям. Сильное впечатление на членов Комитета должна была произвести эмоциональная речь великого кинорежиссёра Александра Довженко, создателя одного из шедевров советского немого кино «Земля» (1930) и любимца Сталина (за свой фильм о гражданской войне на Украине «Щорс» Довженко получил Сталинскую премию): «Я прочитал книгу „Тихий Дон“ с чувством глубокой внутренней неудовлетворённости… Суммируются впечатления следующим образом: жил веками тихий Дон, жили казаки и казачки, ездили верхом, выпивали, пели… был какой-то сочный, пахучий, устоявшийся, тёплый быт. Пришла революция, советская власть, большевики — разорили Тихий Дон, разогнали, натравили брата на брата, сына на отца, мужа на жену, довели до оскудения страну… заразили триппером, сифилисом, посеяли грязь, злобу, погнали сильных, с темпераментом людей в бандиты… и на этом дело кончилось. Это огромная ошибка в замысле автора».
    Против «Тихого Дона» выступили и другие члены Комитета, но самым весомым, пожалуй, было заключение о романе возглавлявшего в тот момент Союз писателей СССР Фадеева (известного к тому же как доверенное лицо Сталина): «Моё личное мнение, что там не показана победа сталинского дела». Фадеев позднее признался Шолохову, что голосовал против него. Но Шолохов, как мы знаем, премию всё-таки получил и оказался на первой странице «Правды». Почему?
    Разгадку, кажется, следует искать, в частности, в том, что Сталин фактически наградил писателя не только за «Тихий Дон», но и за опубликованную уже к этому времени первую часть второго романа Шолохова — «Поднятая целина», написанного о коллективизации, то есть на тему важнейшую для страны и лично для Сталина. Сохранился отзыв Сталина о «Поднятой целине» (в письме к своему ближайшему соратнику Лазарю Кагановичу от 7 июня 1932 года): «Интересная штука! Видно, Шолохов изучил колхозное дело на Дону. У Шолохова, по-моему, большое художественное дарование. Кроме того, он — писатель, глубоко добросовестный: пишет о вещах хорошо известных ему». (То есть Сталин опять получил подтверждение для себя, что Шолохов — не плагиатор.)
    Но и это ещё не всё. Сталин, думается, отметил Шолохова также и за те его поступки, о которых в тот момент знали очень немногие. В подробностях вся история стала известна только в 1990-е годы, когда была опубликована переписка Шолохова со Сталиным.
    Первую серию писем Шолохов, которому в то время не было ещё и тридцати лет, отправил Сталину в 1931–1933 годах, когда Советский Союз был в тисках вызванного насильственной коллективизацией катастрофического сельскохозяйственного кризиса. Чтобы обеспечить снабжение городов продуктами, у колхозников фактически конфисковывали всё наличное зерно. Шолохов рисует ситуацию с неслыханной резкостью и прямотой: «…сейчас умирают от голода колхозники и единоличники; взрослые и дети пухнут и питаются всем, чем не положено человеку питаться, начиная с падали и кончая дубовой корой и всяческими болотными кореньями». И в другом письме: «Горько, т. Сталин! Сердце кровью обливается, когда видишь всё это своими глазами…».
    В ответе Сталина Шолохову от 6 мая 1933 года вождь благодарил писателя за его алармистские письма, «так как они вскрывают болячку нашей партийно-советской работы, вскрывают то, как иногда наши работники, желая обуздать врага, бьют нечаянно по друзьям и докатываются до садизма».
    Но тут же вождь указывал Шолохову, что крестьяне, за которых вступался писатель, — саботажники, пытавшиеся оставить рабочих и Красную армию без хлеба, и что эти «уважаемые хлеборобы по сути дела вели „тихую“ войну с советской властью. Войну на измор, дорогой тов. Шолохов…» При этом Сталин распорядился оказать срочную продовольственную помощь голодающим землякам Шолохова.
    Вновь с большим письмом Шолохов обратился к Сталину 16 февраля 1938 года, то есть на пике Большого террора. Над писателем тогда нависла угроза ареста как «врага народа» (арестованный участник казачьего хора дал показания, что Шолохов подговаривал его совершить покушение на одного из членов советского руководства во время концерта хора в Москве), но защищал Шолохов главным образом своих сидящих в тюрьме и подвергающихся пыткам друзей: «Т. Сталин! Такой метод следствия, когда арестованный бесконтрольно отдаётся в руки следователей, глубоко порочен… Надо покончить с постыдной системой пыток, применяющихся к арестованным».
    Сталин к этому моменту, видимо, решил, что Большой террор свою роль в подавлении и устрашении врагов выполнил и теперь можно немного ослабить нажим. Поэтому вождь благосклонно отнёсся к эмоциональному протесту Шолохова против всевластия и произвола НКВД. 17 ноября 1938 года появилось специальное постановление Совнаркома и ЦК «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия», которое читалось как прямой ответ на жалобы Шолохова: «Массовые операции по разгрому и выкорчёвыванию вражеских элементов, проведённые органами НКВД в 1937–1938 годах, при упрощённом ведении следствия и суда, не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры…»
    23 ноября 1938 года Н. И. Ежов подал Сталину заявление об отставке с поста руководителя НКВД. Через четыре с половиной месяца «кровавого карлика» арестовали, обвинив в «изменнических, шпионских связях» с Польшей, Германией, Англией и Японией и многом другом. Расстреляли Ежова 4 февраля 1940 года. М. А. Шолохов через год с небольшим он получил Сталинскую премию — теперь мы понимаем, что не только как писатель (фактически сразу за два своих романа), но и как общественный деятель в традиционной для русской культуры роли «народного заступника» (не зря вождь некогда объявил ему: «Ваши письма — не беллетристика, а сплошная политика») и даже как колоритная личность.

 

 

Ответ #111: 22 04 2010, 12:16:13 ( ссылка на этот ответ )

Он учреждён постановлением президиума ЦИК СССР от 6 апреля 1930 года. Статут ордена учреждён постановлением президиума ЦИК СССР от 5 мая 1930 года. В статут ордена и его описание вносились изменения постановлением ЦИК СССР от 27 сентября 1934 года, указами Президиума Верховного Совета от 19 июня 1943 года и от 16 декабря 1947 года. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 28 марта 1980 года утверждён статут ордена в новой редакции.
    Орден Ленина является высшей наградой СССР за особо выдающиеся заслуги в революционном движении, трудовой деятельности, защите социалистического Отечества, развитие дружбы и сотрудничества между народами, укреплении мира и иные особо выдающиеся заслуги перед Советским государством и обществом.
    Орденом Ленина награждались: граждане СССР; предприятия, объединения, учреждения, организации, воинские части, военные корабли, соединения и объединения, союзные и автономные республики, края, области, автономные области, автономные округа, районы, города и другие населённые пункты.
    Орденом Ленина могли быть награждены и лица, не являющиеся гражданами СССР, а также предприятия, учреждения, организации и населённые пункты иностранных государств.
    Награждение орденом Ленина производилось:
    • за исключительные достижения и успехи в области экономического, научно-технического и социально-культурного развития советского общества, повышении эффективности и качества работы, за выдающиеся заслуги в укреплении могущества Советского государства, братской дружбы народов СССР;
    • за особо важные заслуги в защите социалистического Отечества, укреплении обороноспособности Союза ССР;
    • за выдающуюся революционную, государственную и общественно-политическую деятельность;
    • за особо важные заслуги в развитии дружбы и сотрудничества между народами Советского Союза и других государств;
    • за особо выдающиеся заслуги в укреплении социалистического содружества, развитии международного коммунистического, рабочего и национально-освободительного движения, в борьбе за мир, демократию и социальный прогресс;
    • за иные особо выдающиеся заслуги перед Советским государством и обществом.
    К награждению орденом Ленина за трудовые заслуги могли быть представлены, как правило, лица, самоотверженный труд которых ранее был отмечен другими орденами. Орден Ленина вручается лицам, удостоенным звания Героя Советского Союза, звания Героя Социалистического Груда, а также городам и крепостям, которым присвоены соответственно звание «Город-Герой» и звание «Крепость-Герой».
    Носится орден Ленина на левой стороне груди и располагается перед другими орденами и медалями.
    Орден Ленина представляет собой знак, изображающий портрет-медальон В. И. Ленина из платины, помещённый в круг, обрамлённый золотым венком из колосьев пшеницы. Тёмно-серый эмалевый фон вокруг портрета-медальона гладкий и ограничен двумя концентрическими золотыми ободками, между которыми проложена рубиново-красная эмаль. На левой стороне венка помешена пятиконечная звезда, внизу — серп и молот, справа в верхней части венка — развёрнутое полотнище красного знамени. Звезда, серп и молот и знамя покрыты рубиново-красной эмалью и окаймлены по контуру золотыми ободками. На знамени надпись золотыми буквами «ЛЕНИН».
    Орден Ленина изготавливается из золота, накладной барельеф В. И. Ленина выполнен из платины. Чистого золота в ордене 28,604±1,1 г, платины — 2,75 г (на 18 сентября 1975 года). Общий вес ордена — 33,6±1,75 г.
    Высота ордена 40,5 мм, ширина ордена 38 мм, диаметр портретного медальона — 25 мм.
    Орден при помощи ушка и кольца соединён с пятиугольной колодкой, покрытой шёлковой муаровой лентой шириной 24 мм, посередине ленты продольная красная полоса шириной 16 мм, по краям средней полосы две золотистые полоски шириной по 1,5 мм, затем две красные полоски по 1,5 мм и две золотистые полоски шириной по 1 мм.
    Орден Ленина — высший советский орден, занимающий в орденской иерархии верхнюю ступень. Основанный до Великой Отечественной войны, орден Ленина неоднократно видоизменялся. Идея создания этого ордена была предложена В. Н. Левичевым 8 июля 1926 года. Орден первоначально предложено было назвать «Орден Ильича».
    В создании проекта ордена принимали участие художник И. Дубасов и известный скульптор И. Д. Шадр. Основой для создания рельефного изображения вождя на знаке ордена стала фотография Ленина, выполненная в 1921 году на III конгрессе Коминтерна. В 1934 году работу по изменению рисунка ордена проводил медальер А. Васютинский.
    Первое награждение орденом Ленина было произведено постановлением Президиума ЦИК от 23 мая 1930 года. Согласно этому Постановлению орденом Ленина № 1 награждена газета «Комсомольская правда» за активное содействие в усилении темпов социалистического строительства и в связи с пятилетием со дня основания.
    Одно из первых коллективных награждений орденом Ленина состоялось согласно постановлению Президиума ЦИК СССР от 28 февраля 1931 года. За особые заслуги в социалистическом строительстве были награждены начальник главных электротехнических мастерских Московско-Курской железной дороги С. С. Сидоров, мастер-выдвиженец механических мастерских московского электрозавода И. В. Грачков, слесарь фабрики «Искусственное волокно» (г. Мытищи) А. С. Высоколов и директор завода «Самоточка» И. К. Паджаев-Баранов.
    31 марта 1931 года вышло постановление ЦИК СССР «О награждении орденом Ленина объединений нефтяной промышленности „Азнефть“ и „Грознефть“ и отдельных работников нефтяной промышленности в связи с выполнением ими пятилетнего плана в два с половиной года». По «Азнефти» были награждены 55 человек. Первыми в списке стояли фамилии Али-Нагиева, В. И. Лампера, Амбарцума Саркисова и М. В. Баринова. В числе награждённых по «Азнефти» под № 5 был и Сергей Миронович Киров, получивший орден Ленина с номером 52. Под № 7 в списке стояла фамилия Константина Андреевича Румянцева — одного из руководителей нефтяной промышленности Азербайджана, получившего орден с № 160 за умелое руководство строительством нефтепровода Батум — Баку и за восстановление нефтяных промыслов и организацию добычи нефти в первой пятилетке. По «Грознефти» были награждены 35 особо отличившихся сотрудников, и открывали список фамилии С. М. Ганшина, Ф. П. Чамрова, О. М. Школьника и И. В. Коссиора.
    За самоотверженную, быструю и героическую работу в деле ликвидации пожара на майкопских нефтяных промыслах постановлением президиума ЦИК СССР от 9 апреля 1931 года орденом Ленина были награждены 15 рабочих, красноармейцев, командиров, пожарников и лиц административно-технического персонала. Ордена получили особоуполномоченный «Союзнефти» Мамиконос (так в тексте постановления, в орденской книжке фамилия записана как Мамиконянц), инженер Парницко, заместитель уполномоченного «Союзнефти» Ертель, химик «Майнефти» Акимов, инженер корпуса Калугин, командир роты Копылов, командир отделения Емельянов, красноармейцы-подрывники Евсиков, Кипров, Бургастер, Артёмов, рабочий Голубцов, моторист Савицкий, пожарники Банников и Плигин.
    В этот же день, 9 апреля, свет увидело ещё одно постановление о награждении орденом Ленина «Электрозавода» и работников этого завода в связи с выполнением пятилетнего плана в два с половиной года. Всего было награждено 15 человек, в том числе директор завода Жуков, бывший директор завода Булганин, инженеры прожекторного отдела завода Соболев и Рябов, мастер корпуса больших трансформаторов Утцаль.
    Всего через семь дней — 16 апреля — вышли ещё два постановления о награждении предприятий и их работников за выполнение пятилетнего плана в два с половиной года. Первым постановлением награждался завод «Красная Заря», а также его директор Иванов и главный инженер Левиев. Вторым постановлением награждался завод «Светлана», а также помощница главного контролёра производства Алексеева, рабочие Петров и Колесникова.
    18 апреля вышло дополнение к постановлению от 9 апреля (о награждении отличившихся при тушении пожара на майкопских нефтяных промыслах). Согласно этому дополнению ордена Ленина получили ещё двое героев — И. В. Котлов и Ф. Н. Панин.
    Постановлением президиума ЦИК СССР от 17 мая 1931 года орденом Ленина была награждена большая группа работников железнодорожного транспорта и отдельных ударников и изобретателей других отраслей народного хозяйства. В числе прочих высокой наградой были отмечены артельный староста станции Ясиноватая М. В. Мишин, машинист депо станции Зима Томской железной дороги И. Ф. Василенко и инструктор по автотормозам Октябрьской железной дороги Н. П. Павлов.
    В числе первых награждённых орденом Ленина были крупные военачальники В. К. Блюхер, С. М. Будённый, К. Е. Ворошилов, М. Н. Тухачевский, а также герои первых пятилеток шахтёр Алексей Стаханов, машинист локомотива Пётр Кривонос, труженики сельского хозяйства Мария Демченко, Мамлакат Нахангова, Марк Озёрный и др.
    После учреждения 16 апреля 1934 года звания Героя Советского Союза, орден Ленина стал вручаться всем получившим это почётное звание. Поскольку медаль «Золотая Звезда» была учреждена лишь в 1939 году, орден Ленина был единственным знаком отличия для ГСС. После учреждения Золотой Звезды Героя, вместе с ней автоматически продолжал выдаваться орден Ленина.
    Постановлением президиума ЦИК СССР от 10 сентября 1934 года орденом Ленина впервые были награждены иностранцы. За участие в поисках и спасении челюскинцев высокую награду получили граждане США бортмеханики Левари Уильямс и Клайд Армистет.
    За отличия в боях у озера Хасан орден Ленина получили 95 человек.
    В 1930-х годах орденами Ленина награждались воинские части и подразделения. В 1932 году орденом Ленина награждена 25-я стрелковая дивизия имени В. И. Чапаева «за героические подвиги в социалистическом строительстве и отличные успехи в боевой и политической подготовке». В том же году орденом Ленина награждена 23-я стрелковая дивизия «за активное участие в строительстве ХТЗ (Харьковский тракторный завод) и трудовой героизм личного состава».
    В 1934 году орденом Ленина награждена 30-я Иркутская имени ВЦИК стрелковая дивизия. Орден к знамени дивизии прикрепил лично М. И. Калинин Эта дивизия уже имела на знамени три ордена Красного Знамени (!), а в годы Великой Отечественной войны прибавила к своим наградам полководческий орден.
    В 1935 году орденом Ленина была награждена 44-я кавалерийская дивизия Первой конной армии. Известный полководец Г. К. Жуков, командовавший в то время 44-й кавдивизией, также был награждён орденом Ленина.
    В 1935–1936 годах орденами Ленина были награждены 1-я, 45-я, 51-я, 80-я, 96-я и другие дивизии.
    За участие в разгроме японских милитаристов на реке Халхин-Гол летом 1939 года орденами Ленина были награждены 36-я мотострелковая дивизия комбрига Петрова, 11-я танковая бригада комбрига Яковлева, 7-я мотоброневая бригада майора Лесового, 100-я скоростная бомбардировочная авиационная бригада полковника Шевченко, 24-й мотострелковый полк полковника Федюнинского, 175-й артиллерийский полк полковника Полянского, отдельный противотанковый дивизион 36-й мотострелковой дивизии и отдельная танковая рота специального назначения.
    До войны ордена Ленина были удостоены Военно-воздушная инженерная академия имени Н. Е. Жуковского и Военная академия имени М. В. Фрунзе.
    Всего до Великой Отечественной войны кавалерами ордена Ленина стали около 6500 человек (включая Героев Советского Союза и Героев Социалистического Труда).
    22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Первыми, кто оказал отпор фашистам, были пограничники. Воины 98-го пограничного отряда политрук Ф. Т. Бабенко (8-я застава) и лейтенант Ф. И. Гусев (командир 9-й заставы) одними из первых совершили подвиги, впоследствии отмеченные орденами Ленина.
    В августе—сентябре 1941 года отличился в боях при обороне Киева экипаж канонерской лодки «Верный» (Днепровский отряд Пинской военной флотилии). Экипаж канонерки разрушил Печкинский мост и сорвал переправу немецких войск на окуниновский плацдарм. При выполнении задания погибли командир корабля старший лейтенант А. Ф. Терёхин и боцман старшина 1-й статьи Л. С. Щербина. Оба героя посмертно награждены орденами Ленина.
    Орденом Ленина награждались в годы войны и военно-учебные заведения за подготовку командных кадров. К примеру, 1-е Киевское Краснознамённое артиллерийское училище имени С. М. Кирова в мае 1945 года удостоено ордена Ленина. За годы Великой Отечественной войны училище подготовило свыше 6 тысяч офицеров.
    Всего за время Великой Отечественной войны около 41 тысячи человек было удостоено высокой награды (из них около 36 тысяч — за боевые заслуги), а 207 воинских подразделений прикрепили орден Ленина к своим знамёнам.
    Начиная с 4 июня 1944 года и до 14 сентября 1957 года орден Ленина вручался офицерам за выслугу лет (25 лет безупречной службы). Также с начала 50-х годов орден Ленина могли получить и гражданские лица за долговременный и плодотворный труд. Это привело к тому, что за последние 40 лет существования СССР орден Ленина был вручён более 360 тысяч раз.
    Орденом Ленина награждались практически все советские руководители высшего ранга. Многие из зарубежных деятелей коммунистического движения, таких как Георгий Димитров (Болгария), Густав Гусак (Чехословакия), Янош Кадар (Венгрия), Долорес Ибаррури (Испания), Хо Ши Мин (Вьетнам), Вальтер Ульбрихт (ГДР), Фидель Кастро (Куба) и другие, получили орден Ленина.
    Целый ряд советских военнослужащих высшего ранга были награждены орденом Ленина несколько раз. Так, восемь орденов Ленина имели Маршалы Советского Союза И. Х. Баграмян, Л. И. Брежнев, С. М. Будённый, А. М. Василевский, В. Д. Соколовский, генерал армии П. И. Батов, академики А. Н. Туполев, Т. Д. Лысенко, С. В. Ильюшин, председатель Совмина СССР Н. А. Тихонов.
    Девять орденов Ленина имели Маршал Советского Союза В. И. Чуйков, полярник И. Д. Папанин, генерал-полковники-инженеры П. В. Дементьев (министр авиационной промышленности) и В. М. Рябиков (1-й заместитель председателя Госплана СССР).
    Десять орденов Ленина украшали грудь академика А. П. Александрова и авиаконструктора А.С Яковлева.
    Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов награждён орденом Ленина одиннадцать раз. Рекордсменом по количеству орденов Ленина является министр внешней торговли СССР Н. С. Патоличев, имевший двенадцать орденов Ленина.
    Орденом Ленина награждались все советские республики, причём некоторые неоднократно. Так, три ордена Ленина имели Азербайджанская ССР (1935, 1964, 1980), Армянская ССР (1958, 1968, 1978), Казахская ССР (1956, 1979, 1982), Узбекская ССР (1939, 1956, 1980).
    Двадцать автономных республик, 8 автономных областей, 6 краёв, более 100 областей и некоторые города награждены орденом Ленина. По два ордена Ленина имеют Москва (1947, 1965), Ленинград (1945, 1957), Киев (1954, 1961) и некоторые другие города. Московская область имеет три ордена Ленина (1934, 1956, 1966).
    Более 380 промышленных и строительных предприятий и около 180 сельскохозяйственных предприятий и организаций удостоились этой награды. Многие предприятия награждались орденом Ленина неоднократно. К примеру, тремя орденами Ленина награждён Московский автомобильный завод им. Лихачёва — «ЗИЛ» (1942, 1949, 1971).
    Как уже отмечалось выше, орденом Ленина награждались воинские части, соединения и объединения. Самым крупным объединением воинских частей, отмеченным этим орденом, являлся округ (например, Московский ордена Ленина военный округ).
    Указом Президиума Верховного Совета СССР от 21 февраля 1972 года орденом Ленина № 401 149 награждён Государственный Исторический музей (г. Москва) «за большую работу по коммунистическому воспитанию трудящихся, значительный вклад в развитие исторической науки и в связи со 100-летием со дня основания».
    Комсомольская организация была награждена тремя орденами Ленина.
    Последним спортсменом, награждённым орденом Ленина, стал заслуженный мастер спорта Владимир Александрович Каратаев. Он был удостоен высокой награды за организацию и участие в экспедиции по восхождению на вершину Лхоцзе по Южной стене в Непале.
    Одни из последних орденов Ленина в истории СССР были вручены указом президента СССР Арону Пиневичу Шапиро — генеральному директору ПО «Бурятмебель» (за совершенствование мебельно-деревообрабатывающего производства) и Умирзаку Махмутовичу Султангазину — президенту Академии наук Казахстана (за использование достижений в космосе в интересах народного хозяйства и активное участие в подготовке и осуществлении полёта космического корабля «Союз ТМ-13» с международным экипажем на борту).
    Последним награждённым орденом Ленина в истории СССР был директор Маслянинского кирпичного завода Новосибирской области Яков Яковлевич Муль. Он был удостоен этой награды указом Президента СССР № УП-3143 от 21 декабря 1991 года «за большой личный вклад в реконструкцию и техническое перевооружение предприятия и достижение высоких показателей в труде».
    Общее число награждений орденом Ленина составило 431 418.

 

 

Ответ #112: 22 04 2010, 14:19:26 ( ссылка на этот ответ )

Орден «Красная Звезда» был учреждён 6 апреля 1930 года для награждения военнослужащих за заслуги в деле обороны страны как в военное, так и в мирное время.
    Им награждались военнослужащие, сотрудники госбезопасности и другие граждане СССР, а также воинские части, военные корабли, соединения и объединения; кроме того, лица, не являвшиеся гражданами СССР, особо отличившиеся в боях против врагов советской власти.
    Первым орденом Красной Звезды был награждён командующий Дальневосточной армией В. К. Блюхер за блестяще проведённую операцию по ликвидации конфликта на Китайско-Восточной железной дороге в 1929 году.
    С момента утверждения ордена и до окончания Второй мировой войны было награждено 2 881 500 человек. С 1945 по 1991 год было вручено около 900 000 орденов (большинство из них — за выслугу лет).
    Орден Красной Звезды был изготовлен из серебра и представлял собой выпуклую пятиконечную звезду, покрытую рубиново-красной эмалью. Расстояние между двумя противолежащими концами звезды — 47,6 мм. В центре её был помещён зачернённый щит с рельефной фигурой красноармейца во весь рост в шинели с винтовкой в руках. По контуру щита надпись: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Под фигурой красноармейца надпись: «СССР». Между двумя нижними лучами звезды — изображение серпа и молота. Лента ордена шёлковая муаровая, цвета бордо с серой полосой посередине.
    Вначале орден носили на левой стороне груди. С 1943 года ордена, прикрепляемые на штифтах, переместили на правую сторону груди и ввели планки с лентами для ношения их взамен орденов и медалей на полевой и повседневной форме. Лента цвета бордо с продольной полосой серого цвета посередине. Внешний вид ордена оставался неизменным за всё время его существования.
    Это один из первых советских орденов и второй из боевых по времени утверждения. Он имеет то же название, что и символ Красной армии, существовавший с 1918 года и размещавшийся на левой стороне груди (после окончания Гражданской войны металлическую красную звезду переместили с груди на фуражку).
    Вслед за В. К. Блюхером эти ордена получили все участники полёта советских самолётов-разведчиков над территориями государств Ближнего и Среднего Востока, в том числе журналист Михаил Кольцов. К началу Великой Отечественной войны число награждений достигло 21 500 (за войну в Испании, с Японией, Финляндией, в том числе 17 частей и учреждений-кавалеров ордена). Наибольшее число награждений (1935) связано с боями у озера Хасан в 1938 году.
    В годы Великой Отечественной войны орден Красной Звезды стал одной из самых распространённых наград: более чем 2 млн. человек получили 2 860 000 орденов. Вместе с орденом Отечественной войны обеих степеней орден Красной Звезды составлял так называемый «офицерский набор» — комплект наград, доступный младшим офицерам — командирам взводов и рот. Орденом было награждено 1740 частей, соединений и учреждений Красной армии и тыла, в том числе 14 чехословацких и польских частей.

 

 

Ответ #113: 22 04 2010, 17:13:34 ( ссылка на этот ответ )

«Античная либерея», чаще называемая по имени своего последнего владельца — Ивана Грозного, появилась в России никак не раньше XV века. По-видимому, большую её часть привезла вместе со своим богатым приданым племянница последнего византийского императора Софья Палеолог. Античные рукописи, греческие и еврейские книги, глиняные таблички, листы из чистого золота. По-видимому, в либерею также входили Ковчег (Божьи откровения, изложенные письменно) и скрижали. Цены это собрание не имело ещё в далёком XV веке. Ведь уже тогда многим «книгам» было по несколько тысяч лет…
    Либерею видели при деде и отце Ивана Грозного: сначала Максим Грек, приехавший в Москву в 1518 году для исправления богослужебных книг по греческим образцам (!), а потом неизвестный автор (князь Курбский?) «Сказания о Максиме Философе». «…Государь великий князь Василий отверзе царская сокровищница древних великих князей, прародителей своих, и обрете в некоторых полатах безчисленное множество греческих книг, словенским же людям отнюдь неразумны…»
    В 1565 году Иван Грозный пригласил из-за границы немцев для перевода греческих книг на «разумный» для русских язык. Немцы приехали, книги посмотрели (о чём имеется письменное свидетельство пастора Веттермана), но… переводить не стали. Как предполагают учёные, им не по зубам оказался способ письма: книги, привезённые Софьей Палеолог из Морей, по-видимому, были написаны позднеантичным, а не средневековым шрифтом.
    Однако их рассказы об имеющихся в тайниках русского царя интеллектуальных сокровищах возбудили интерес католических иерархов. В последнее десятилетие XVI века в варварскую Московию приезжают посланцы латинских кардиналов с одной-единственной целью — разузнать подробности о наличии в кремлёвских тайниках древних рукописей. Полученные ими сведения оказались весьма противоречивы: сначала царские служащие сказали, что книг очень много и самых разных, потом заявили, что никакой либереи никогда в России не было. В общем, информация об античных рукописях стала первой государственной тайной. Военные секреты было выведать легче, нежели найти подтверждение их наличия.
    В «Описаниях имущества государева старого двора», составленных в первой четверти XVII века, о библиотеке ничего не говорится. Она точно испарилась. Ещё 10 лет назад была и вдруг — бац! — нету. В «описаниях» упоминаются только 53 рукописные и печатные книги на церковнославянском языке. Это всё. Ни тебе греческих Евангелий, ни Апостолов, ни Библий на древнееврейском, не говоря уже о рукописях, писанных на золоте. Что же случилось с либереей? В официальной науке есть несколько версий, объясняющих её таинственное исчезновение.
    Версия первая — «огненная». Бесценные рукописи сгорели в одном из московских пожаров.
    Деревянная Москва действительно полыхала больше, чем того хотели бы археологи и историки. В течение каждых 100 лет в городе было более 70 достаточно крупных пожаров, уничтожавших дома, церкви, людей, утварь. Поэтому о жизни и быте москвичей в XV–XVII веках известно гораздо меньше, нежели о жителях каменных городов средневековой Европы.
    Скорее всего, говорят сторонники этой версии, либерея сгорела в 1547, 1571 или 1611 годах. Именно тогда Москва наиболее сильно пострадала от пожаров. «Но позвольте, — возмущаются оппоненты, — если библиотека сгорела в 1547 году, то о каких книгах пишет в 1565 пастор Веттерман и зачем в это время в Россию приезжает большая группа немецких учёных? Что, кроме рукописей, могло заинтересовать профессионалов-переводчиков?» Итак, 1547 год, скорее всего, отпадает.
    1571-й… С одной стороны, очень похоже. Во-первых, в 1580–1590-х на все просьбы иностранцев показать книги москвичи отвечают отказом. Правда, никак не мотивированным. Во-вторых, в тот год был один из сильнейших городских пожаров, спаливших Москву почти дотла… Но! Как свидетельствуют летописи, Кремль и его богатства в этом пожаре почти не пострадали: «…в церкви Успения Богоматери сидел митрополит Кирилл с святыней и казною». С казною — значит, с либереей. Тождество этих двух названий сегодня не вызывает сомнений.
    Таким образом, остаётся 1611 год. Но и тут у многих историков есть сомнения. Да, Москву подожгли злобные поляки. Да, город полыхал несколько дней и ночей. Да, были умышленно сожжены многие ценные церковнославянские книги. Всё это так. Вот только античные рукописи сгорели в «польском пожаре» навряд ли. Китай-город и Кремль занимали польские гарнизоны. Значит, пожара там не было. С трудом можно себе представить, что шляхтичи нашли в тайниках и специально побросали в огонь ценнейшие рукописи. Гораздо логичней было бы предположить…
    Версия вторая — меркантильная. Либерею разграбили поляки. Они вывезли её на Запад и там по частям распродали.
    Массового вывоза рукописей за границу быть не могло: как говорится в Библии, «мне отмщение и аз воздам». Большинство интервентов, согласно условиям военного времени и бытовавшим тогда нравам, погибли на российской территории.
    С другой стороны, ни одна западная библиотека до сих пор не заявила о том, что в её фондах, возможно, находятся книги из коллекции русского царя. Это странно. За 400 лет хоть одна вывезенная за границу рукопись должна была всплыть!
    Версия третья — гастрономическая. Поляки не продали библиотеку. Они её съели.
    Действительно, было окружение, был голод. В летописях есть сведения, что шляхтичи так оголодали, что были вынуждены жевать книжные кожаные переплёты. Они размачивали их в воде и жевали… Таким же образом поляки могли съесть и древние пергаменты. Аппетит у них, судя по всему, был прекрасный… Но! Либерею нельзя съесть целиком! Должны были остаться глиняные таблицы, золотые листы, драгоценные камни. Их человеческий желудок ещё, слава Богу, переваривать не научился. Видимо, съеденные книги относились к постельной казне Ивана Грозного и были написаны никак не раньше XIII–XIV веков.
    Итак: сгорела, распродали, съели. Ни одна из этих трёх версий не доказывает, что либерея действительно исчезла безвозвратно, а значит — существует…
    Версия четвёртая — оптимистическая. Библиотека Ивана Грозного — существует и по сей день!
    Согласно имеющимся в распоряжении историков сведениям последний раз либерею видели в 1565 году… Именно тогда, может быть, в 1566-м, её замуровали в подвалы с тем, чтобы достать, когда появятся люди, способные перевести мудрые книги. И такие люди, видимо, появились. Кто они и что, и когда это было, науке, к сожалению, неизвестно. Но в 1822 году некто Дабелов, профессор из Дерпта (ныне Тарту в Эстонии), сообщил, что случайно обнаружил в архиве переведённый… список книг библиотеки великого князя Ивана Третьего. Правда, при этом Дабелов не назвал ни автора списка, ни его датировки, ни названия архива, в котором тот был обнаружен. Находка вызвала определённые сомнения. До сих пор многие считают «Аноним Дабелова» (именно так назвали список) хорошо сделанной подделкой. Особенно много претензий у учёных вызывает стиль переводчика: как же так, вроде бы учёный человек, а пишет на языке полуграмотных подмастерьев?
    Впрочем, это скорее придирки, нежели серьёзные доводы. Современные учёные пока не нашли оригинал списка. И вряд ли в ближайшее время найдут. (Прибалтийские страны совсем не приветствуют копание русских в своих национальных архивах.) А значит, про «Аноним Дабелова» ничего нельзя сказать наверняка. Тех, кто верит в существование библиотеки, его подлинность заботит не особо. И правда: какая разница? Ведь в списке перечислена только малая толика имеющихся в собрании произведений. Во-первых, переводчик просто не мог запомнить все названия. А, во-вторых, некоторые рукописи он вообще не сумел перевести: месопотамскую письменность учёные расшифровали только несколько лет назад.
    В общем, «Аноним Дабелова» — штука, конечно, интересная. Но для поисков библиотеки совершенно бесполезная.
    В конце XIX века известный московский историк Забелин опубликовал доношение, направленное в 1724 году в канцелярию фиксальных дел пономарём Кононом Осиповым. Осипов писал о подземных тайниках Кремля, в одном из которых дьяк Большой казны Василий Макарьев якобы видел груду сундуков. Сундуки были старинные с наваренными замками, пыльные, и было их великое множество. Конон Осипов обещался в точности указать местонахождение тайника, если Сенат повелит начать раскопки. Дело дошло до царя Петра, который благословил начало работ. В XVIII веке уже было известно, что либерея Ивана Грозного входила в государеву казну, так что содержимое сундуков сомнения ни у кого не вызывало. Быть может, Пётр надеялся найти в подземельях что-нибудь ещё, но об этом история умалчивает.
    Когда император умер, раскопки прекратились, но Конон Осипов, который намного пережил Петра, на этом не успокоился. В царствование Анны Иоанновны он второй раз пишет письмо в Сенат, описывая несметные богатства кремлёвских подземелий. И Анна Иоанновна клюёт на наживку. Раскопки в Кремле возобновляются, но, как пишет в своей истории Карамзин: «Рекрутами рвы накопаны, а поклажи никакой не найдено». Последующие 150 лет никто поиском книг Ивана Грозного не занимался. Интерес к московским тайнам возродился лишь в конце XIX века. В 1894 году раскопки возглавил сиятельный князь Щербатов. И… опять ничего.
    К сожалению, и Конон Осипов, и Щербатов не смогли докопаться до конца. Начатые ими раскопки не были завершены потому, что на пути землекопов встали деревянные столбы, поддерживающие здание Цейхгауза (Арсенала). При тогдашнем уровне развитая техники обойти их не представлялось возможным, и власти решили, что лучше свернуть раскопки, нежели подвергнуть Арсенал опасности разрушения.
    В начале XX века в Москву с далекоидущими планами поехали немцы. Памятуя о том, что именно их предкам Иван Грозный намеревался доверить перевод античных рукописей, немецкие учёные решили, что они-то библиотеку точно найдут. И если не в кремлёвских подземельях, то в каких-нибудь старых архивах точно. Профессор Маттеи получил добро на исследование фондов провинциальных библиотек и столичных ведомств. Искал он долго и усердно и, в конце концов, стащил из архива Министерства иностранных дел манускрипт Гомера. Трогательная забота о русской культуре. За Маттеи приехал профессор Эдуард Тремер. Тремер оказался человеком честным: ничего не крал, скорее наоборот: уезжая, указал русским на наиболее вероятное местонахождение царской библиотеки — Теремной дворец. Именно там, на древних, нижних этажах, по мнению профессора, вот уже много веков пылятся бесценные рукописи.
    В 1914 году учёный-востоковед Игнатий Стеллецкий получил от царского правительства разрешение на археологический осмотр двух кремлёвских башен, но приступить к нему так и не смог — началась Первая мировая война.
    После революции, и ещё десять лет спустя, до библиотеки Ивана Грозного никому не было дела. Учёные из числа неблагонадёжных спасали от амбиций пролетариата собственные книжные собрания. Никто не знал, заинтересуют ли тайны прошлого новую власть, постановившую с этим прошлым бороться. За кремлёвскими стенами бушевала накликанная Горьким буря… И только Игнатий Стеллецкий мирно продолжал работу над рукописью «Мёртвые книги в московском тайнике». В 1933 году он написал письмо (вы не поверите!) Сталину: «По долгу совести советского учёного и гражданина довожу в лице Вашем до сведения советского правительства о нижеследующем. Советская наука, в частности — история материальной культуры, не отстающая в общем от действующих темпов социалистического строительства, не является, однако, свободной от всяческих „Белых пятен“, каковыми надо признать, между прочим, вопросы:
    1. О библиотеке Ивана Грозного.
    2. Об исторических вкладах.
    3…».
    И. Сталин ему ответил. В 1934 году Стеллецкому разрешили начать раскопки в Арсенальной башне. Случай по тем временам небывалый. Простого профессора, делавшего карьеру ещё при проклятом царизме, допустили в святая святых — Кремль. Неизвестно, имел ли Стеллецкий высоких покровителей. По-видимому, нет. Работы запретили так же неожиданно, как и разрешили. Готовились к периоду репрессий? А за репрессиями — война. И снова Стеллецкий ждёт и верит, что уж после войны Сталин точно допустит его в кремлёвские подвалы. Можно не сомневаться, что в конце концов так оно и было бы, но… Игнатий тяжело заболел. Перенесённый инсульт осложнился афазией: последние месяцы жизни Стеллецкий говорил только на арабском языке. Он умер в 1949 году, оставив после себя три тома рукописи «Мёртвые книги в московском тайнике». Впоследствии последний том самым странным образом исчез. Исчезла и могила Стеллецкого на Ваганьковском кладбище — в 1981 году её видели в последний раз…
    Но наследству от Сталина интерес к таинственной либереи Ивана Грозного перешёл к Хрущёву. При нём была создана специальная комиссия, возглавил которую академик М. Н. Тихомиров, а курировал лично Алексей Аджубей. Комиссия провела несколько заседаний и наметила план поисков библиотеки на территории Кремля. Предполагалось воспользоваться советом немецкого профессора Тремера и зайти со стороны Теремного дворца. Уже были готовы лопаты, но… тучи сгустились над головой Никиты Сергеевича Хрущёва. После его добровольно-принудительной отставки закатилась и звезда Аджубея. Тут уже было не до либереи.
    О библиотеке забыли ещё на двадцать с лишком лет.
    Больше десяти лет назад искать исчезнувшие в конце XVI века сокровища взялся бизнесмен Герман Стерлигов. В 1995 году он возглавил штаб поисков библиотеки Ивана Грозного. К 850-летию Москвы саму либерею найти не удалось, но выработать некий стратегический план энтузиастам было вполне по силам. Скоро выяснили — в Кремле библиотеки нет. Уже как минимум четыре сотни лет.
    «Всех попутал дьяк Макарий, — считает Герман Стерлигов. — Рассказал на исповеди про кремлёвский тайник с сундуками, и все сразу бросились его искать, думая, что в сундуках — библиотека. А её там быть не могло. Почему? Да потому, что не была либерея спрятана за дверцей с оконцем. Хранилище для рукописей строил по своей методике Аристотель Фиораванти, и чтобы зайти туда, нужно было проломить свод. Об этом ясно написано в летописях.
    Второе… Вас не настораживает поведение девушки — царевны Софьи? Дьяк ей сообщает о том, что видел сундуки, а она и не торопится бежать заглянуть в них. Что такое? Почему? Наверное, Софья знает, что находится в этих сундуках, иначе побежала бы как миленькая. Скорее всего, там был спрятан царский архив. Тоже, конечно, интересно, но совершенно несопоставимо с либереей. Впрочем, рядом с либереей не валялось даже золото инков.
    Я думаю, что последний известный нам исследователь — Игнатий Стеллецкий — догадывался о том, что библиотеки нет в Кремле. Но когда шли раскопки, заикнуться по этому поводу не смел. Курировал-то работы лично Сталин. Сказать: „Знаете, Иосиф Виссарионович, я, кажется, пошутил, там нет либереи“, — означало в лучшем случае тюрьму. В худшем — сами понимаете что».
    Отсутствие в Кремле таинственных рукописей — уже давно не тайна. По крайней мере, для комендатуры и спецслужб, перерывших сантиметр за сантиметром кремлёвские подземелья. Если бы там была хоть одна книга, её бы уже давно извлекли на свет Божий. Впрочем, это могли сделать даже не сыщики, а, например… Борис Годунов. Нашёл же Иван Грозный либерею после того, как её спрятал Василий III, неужто царь Борис глупее?
    Но в том-то и дело, что Иван Грозный спрятал библиотеку не в Кремле. Где? Это уже другой вопрос.
    Штаб поисков либереи Ивана Грозного проводил исследования и в Александровской слободе (так раньше называли город Александров). Царь жил здесь довольно долго: есть письменные свидетельства того, что с собой он брал святыни и казну, то есть либерею. А некоторые историки и вовсе считают, что немецкие переводчики во главе с пастором Веттерманом в 1565 году видели рукописи не в Кремле, а в александровских тайниках. Именно здесь Веттерман умолял Грозного дать ему на одну ночь книгу из библиотеки, обещая оставить в залог всех своих детей.
    Штабу повезло: сегодня на месте царской резиденции — футбольное поле. Размахивать кирками и лопатами в наши дни — последнее дело. Узнать, что находится под землёй, можно с помощью специальных технологий и оборудования.
    Из интервью Г. Стерлигова десятилетней давности:
    «Мы сотрудничаем со многими научно-исследовательскими институтами, особенно с ЦНИИГРИ. Его специалисты даже выезжали со своими приборами в Александров. Существует 16 методик, последовательно применяя которые можно точно сказать, что находится в данном месте на заданной глубине.
    У нас также есть свои приборы, которые мы купили в Екатеринбурге и здесь, в Москве. Совместными усилиями был составлен подробный план того, что раньше было подземной частью государевых покоев. Видите синее пятно? Это большая пустота. Предполагаемое место хранения либереи. А сверху — опочивальня Грозного. Царь спал на своих богатствах. Кстати, об этом говорят летописи».
    К сожалению, самой библиотеки в пустоте не оказалось. Приборы упорно не хотели реагировать ни на один из заданных параметров. Исследования монастырских территорий тоже не дали никакого результата. А значит, либереи в Александрове, увы, нет. Может быть, она находится в Вологде или ещё где-то.
    Есть и ещё одна проблема, которая не может не волновать всех тех, кто знает историю таинственной либереи и мечтает открыть её для потомков. Мы имеем в виду сохранность библиотеки. Задумаемся: «книгам», которые до сих пор хранятся где-то под землёй, не 200 и не 300 и даже не 500 лет. Их возраст измеряется тысячелетиями. Уже для Грозного они были очень и очень старыми — можете себе представить, что они значат для нас.
    Специалисты уверены: либерея, если она находится в тайнике, построенном по методике Аристотеля Фиораванти, в достаточно хорошем состоянии. Скорее всего, Фиораванти знал секрет хранения рукописей, известный ещё древним египтянам. (Возможно, что значительную часть грозненского собрания составляют «книги» из знаменитой Александрийской библиотеки.) Они уже пролежали в аналогичных хранилищах тысячи лет. Лишние четыре-пять веков тут не помеха. Годы только увеличивают ценность либереи. Впрочем, её уже давно не измерить деньгами.

 

 

Ответ #114: 22 04 2010, 18:45:20 ( ссылка на этот ответ )

Всё произошло на Филипповском кургане. Бульдозерист, разравнивая могильник, наткнулся на серебряный сосуд. Работа тяжёлой техники была остановлена. Эта находка в междуречье Урала и Илека стала первой в так называемой коллекции «Сарматского золота». В общей сложности из недр «царского» семиметрового холма извлекли более тысячи предметов. Только золота — на 15 килограммов.
    Вот эту уникальную, имеющую общемировую ценность коллекцию, Башкирия едва не потеряла из-за контракта с московским межотраслевым концерном «Межторг»…
    Экспедиция под руководством профессора Анатолия Пшеничнюка установила, что вскрытый курган относится к культуре древних ираноязычных кочевников Урало-Поволжских степей (IV–V вв. до н. э.). Находки имеют важное значение не только для сарматской археологии, но и для истории и культуры кочевого мира евразийских степей скифских времён, они в значительной мере опрокидывают сложившиеся представления об отсталости ранних кочевников Урало-Поволжья в сравнении со своими западными и восточными соседями. Пышный погребальный обряд, обилие высокохудожественных ювелирных изделий из серебра и золота ставят центральный Филипповский курган в один ряд со знаменитыми скифскими и сакскими курганами Причерноморья, Средней Азии, Казахстана, Алтая.
    Эти выводы удалось сделать, даже несмотря на то, что вскрытый курган неоднократно подвергался ограблениям. Неизвестные дважды проникали в погребальную камеру через подземные ходы и не менее двух раз забирались сверху, через насыпь.
    Археологи уже настраивались на то, что придётся довольствоваться лишь тем, что осталось после грабителей. Но на сей раз специалистам повезло: удалось найти сразу два тайника, вырытых рядом с могилой. В хорошо замаскированных метровых ямах лежали большие деревянные фигуры оленей, обитых металлом, серебряная и золотая посуда, масса нашивок, бляшек… Подавляющее большинство предметов выполнено в «зверином стиле», характерном в целом для всего кочевого мира железного века. Почитаемым животным являлся олень. Его фигура или голова изображена на сосудах, накладках и нашивках «ковриков». Наибольшее впечатление производят не имеющие в мире аналогов большие деревянные фигуры оленей с роскошными ветвистыми рогами. Позы этих обложенных золотом фигур причудливо разнообразны. Спокойно стоящий олень, бегущий — с заброшенной назад головой, олень, терзаемый хищником…
    Оригинальность стиля позволяет говорить о наличии у ранних кочевников Южного Урала собственных мастерских по производству ювелирных изделий, что тоже свидетельствует о достаточно высоком уровне развития сарматских племён. По крайней мере, они находились на той же социально-экономической стадии, что и скифы, и саксы их западные и восточные соседи. Профессор А. Пшеничнюк считает, что есть основания говорить о существовании в евразийских степях в скифское время единого скифо-саксосарматского мира.
    После того как авторитетная экспертная комиссия объявила «Сарматское золото» бесценным достоянием, которое по своему историко-культурному значению не имеет в мире аналогов, Совет министров Башкирии в 1991 году взял его под государственную охрану и передал на хранение в Музей археологии и этнографии народов республики.
    В декабре 1992 года рядом руководителей башкирского филиала РАН и президентом московского межотраслевого концерна «Межторг» Алексеем Заниным было подписано «Соглашение о совместной деятельности», предусматривающее передачу сарматской коллекции для организации российских и международных выставок. При этом, по сведениям Министерства безопасности РБ, башкирская сторона не стала предпринимать шагов для определения степени надёжности партнёра, а «Соглашение» было составлено таким образом, что в нём нашли отражение лишь права А. Занина и не оговаривались его обязательства перед республикой. Заключение столь странного контракта можно объяснить недостатком опыта и огромным желанием (в условиях свежеиспечённого башкирского суверенитета) поскорее продемонстрировать свои достижения, в том числе и в гуманитарной сфере.
    Итак, в начале 1993 года «Межторгу» было передано 158 изделий наиболее пенных предметов сарматской коллекции (из них 150 из золота) общим весом 10,6 килограмма. После чего Алексей Занин за все эти годы не выполнил ни одного пункта «Соглашения». По некоторым сведениям, концерн пытался организовать широкое экспонирование коллекции за рубежом, но из этого ничего не вышло. Башкирская сторона выразила желание прекратить сотрудничество, снова и снова обращалась к А. Занину с предложением вернуть коллекцию «Сарматского золота» в республику. А в это время «Межгорг» уже передал раритеты на хранение одному московскому банку, оценив их в… 40 миллионов рублей. Смехотворная по тому курсу сумма оценки создала реальную угрозу безвозвратной утраты экспонатов. В декабре 1995 года представителя Уфимского научного центра РАН не допустили даже к осмотру коллекции. А. Занин стал избегать «неугодных» для него контактов.
    В течение нескольких лет Министерство безопасности Башкирии занималось судьбой бесценной коллекции. По его просьбе сотрудники ФСБ РФ по Москве и Московской области установили, что из недр Первого русского независимого банка коллекция перекочевала уже в МАПО-банк. После переговоров с председателем правления банка сначала были созданы условия для «заморозки» вклада. Позже удалось договориться и о том, чтобы вернуть коллекцию её законному владельцу после представления документов, удостоверяющих право собственности. Сейчас «сарматское золото», древняя реликвия России, возвращено в Уфу.

 

 

Страниц: 1 ... 21 22 23 24 25 | ВверхПечать