УЛЫБКА ДЖОКОНДЫ -"самая странная улыбка в мире" 
(окончание)
КАКАЯ ОНА?Главная тайна Джоконды скрыта в ее улыбке. Как известно, улыбки бывают разные: счастливые, печальные, смущенные, обольстительные, кислые, язвительные. Но ни одно из этих определений в данном случае не годится. В архиве музея Леонардо да Винчи во Франции хранится множество самых разнообразных толкований загадки знаменитого портрета.
Некий «специалист широкого профиля» уверяет, что женщина на картине беременна; ее улыбка – попытка уловить движение плода. Следующий настаивает, что улыбается она своему возлюбленному… Леонардо. Кто-то вообще считает: на картине изображен мужчина, поскольку «его улыбка очень привлекает гомосексуалистов.
По мнению британского психолога Дигби Квестега, сторонник последней версии, в этой работе Леонардо показал свою латентную (скрытую) гомосексуальность. Улыбка «Джоконды» выражает широкий диапазон чувств: от смущения и нерешительности (что скажут современники и потомки?) до надежды на понимания и благосклонность. С точки зрения сегодняшней этики такое предположение выглядит вполне убедительно, однако, заметим, что нравы эпохи Возрождения были куда более раскрепощенными, чем нынешние, и Леонардо вовсе не делал тайны из своей сексуальной ориентации. Его ученики всегда были скорее красивы, нежели талантливы; особым же расположением пользовался его слуга Джакомо Салаи. Так к чему же столько сложностей?
Высказал своё мнение о портрете и Зигмунд Фрейд (естественно, в духе фрейдизма): «Улыбка Джоконды – это улыбка матери художника». Идею основоположника психоанализа позднее поддержал Сальвадор Дали: «В современном мире существует настоящий культ джокондопоклонства. На Джоконду много раз покушались, несколько лет назад даже были попытки забросать её каменьями – явное сходство с агрессивным поведением в отношении собственной матери. Если вспомнить, что писал о Леонардо да Винчи Фрейд, а так же все, что говорят о подсознании художника его картины, то можно без труда заключить, что, когда Леонардо работал над Джокондой, он был влюблён в свою мать. Совершенно бессознательно он писал новое существо, наделенное всеми возможными признаками материнства. В то же время улыбается она как-то двусмысленно. Весь мир увидел и все ещё видит сегодня в этой двусмысленной улыбке вполне определённый оттенок эротизма. И что же происходит со злополучным беднягой-зрителем, находящимся во власти Эдипова комплекса, то есть комплекса влюбленности в собственную мать? Он приходит в музей. Музей – это публичное заведение. В его подсознании – просто публичный дом или попросту бордель. И вот в том самом борделе он видит изображение, которое представляет собой прототип собирательного образа всех матерей. Мучительное присутствие собственной матери, бросающий нежный взор и одаривающей двусмысленной улыбкой, толкает его на преступление. Он хватает первое, что подвернулось ему под руки, скажем, камень, и раздирает картину, совершая таким образом акт матереубийства».
Улыбка Джоконды почему-то особенно не дает покоя врачам. Для них портрет Моны Лизы – идеальная возможность потренироваться в постановке диагноза, не опасаясь последствий врачебной ошибки.
Известный американский отоларинголог Кристофер Адур из Окленда (США) объявил, что у Джоконды паралич лицевого нерва. В своей практике он даже назвал этот паралич «болезнью Моны Лизы», видимо, добиваясь психотеропевтического эффекта за счет внушения пациентам ощущения причастности к высокому искусству.
Один японский врач абсолютно уверен в том, что у Моны Лизы был высокий уровень холестерина. Свидетельство тому – типичной для подобного недуга узелок на коже между левым веком и основанием носа. А это означает: женщина неправильно питалась и, возможно, была сладкоежкой. Согласно японской версии, она должна была с детства иметь слабое здоровье и умереть молодой от сердечного приступа.
Джозеф Борковски, американский стоматолог и эксперт по живописи, считает, что женщина на картине, судя по выражению ее лица, потеряла много зубов. Изучая увеличенные фотографии шедевра, Борковски обнаружил шрамы вокруг рта Моны Лизы. «Выражение ее лица типично для людей, потерявших передние зубы», - утверждает эксперт.
Некоторые практикующие психологи говорят, что секрет Моны Лизы прост: это улыбка самой себе. Собственно, следуют советы современным женщинам: подумай, какая ты замечательная, милая, добрая, неповторимая – ты стоишь того, чтобы радоваться и улыбаться себе. Неси свою улыбку естественно пусть она будет честной и открытой, идущей из глубины души. Улыбка смягчит твое лицо, сотрет с него следы усталости, неприступности, жесткости, которые так отпугивают мужчин. Она придаст твоему лицу таинственное выражение. И тогда у тебя будет столько же поклонников, сколько у Моны Лизы.
В 1986 году сенсационное открытие сделал американский исследователь - Джон Асмус. Применив компьютер и собственный метод «усиления живописного изображения», он получил копию картины такой, какой она была сразу после создания. И к его изумлению оказалось, что на ней видно закрашенное художником ожерелье на шее красавицы, а на заднем плане - контуры гор с ледником на вершине. Но самое главное его открытие – знаменитая улыбка Моны Лизы была не раз подрисована.
В 1991 году французский скульптор Ален Рош решил воплотить творение Леонардо в мраморе. Но его затея провалилась. Не сумев передать черты Моны Лизы в трехмерном измерении, он понял, что это происходит из-за того, что они асимметричны. Поведал о своей неудаче приятелям-врачам. Один из них, известный специалист по болезням верхних конечностей Жан-Жак Котэ, обнаружил, что у женщины, изображенной на картине, паралич конечностей. Так же бездействует и правая часть лица.
Такой же диагноз - паралич лицевого нерва - поставил ей и крупнейший специалист-отоларинголог Кристофер Адур из Окленда. В своей врачебной практике он даже назвал этот паралич «болезнью Моны Лизы». О врожденном параличе лица Моны Лизы свидетельствовал в 1975 году и датский врач Финн Беккер-Христиан. Одно время ученые утверждали, что женщина «страдала болезнью Дауна».
В начале 1993 года среди историков искусства разгорелись споры: действительно ли Мона Лиза улыбается или она вот-вот заплачет. Возникшая новая версия утверждала, что дама готова разрыдаться от того, что ее только что побили.
В июне 1995 года канадский фотоэксперт Жак Фрэнк, проанализировав каждую крошечную трещинку возле рта и глаз Моны Лизы, заявил, что первоначально у нее была широкая, почти веселая улыбка, а нос красив и не так широк, как мы видим его сегодня. Дело в том, что со временем кракелюры (трещинки на холсте) трансформировали ее образ. Фрэнк отверг как «чепуху» другие теории, объясняющие тайну улыбки Моны Лизы, в том числе и ту, что женщина перед позированием занималась сексом и улыбается от удовлетворения.
А недавно американские ученые Кристофер Тайлер и Леонид Концевич пришли к выводу: таинственная улыбка Моны Лизы является следствием несовершенства нашего зрения. Оказывается, на наше восприятие картины влияют различные шумы. Они действуют на наш мозг примерно так же, как «снег» на экранах телевизоров. Когда мы слышим одни звуки – уголки губ женщины приподнимаются и кажется, что она улыбается. Когда слышим другие – у нее возникает печальный вид.
С помощью компьютера попытались расшифровать улыбку Джоконды - компьютерная программа Urbana-Champaign, созданная учеными из Нидерландов и США проанализировала основные черты лица, изгиб губ и морщинки вокруг глаз, а затем оценила лицо по шести главным группам эмоций. Если верить программному вычислению, то, можно сказать, что Мона Лиза на картине Леонардо да Винчи на 83% счастливая, на 9% - испытывает чувство отвращения, на 6% - полна страха и на 2% - злая.
Приблизился к разгадке техники живописи самого Леонардо да Винчи французский исследователь Жан Франк. Исследуя в течение нескольких лет портрет Джоконды, он узнал и даже смог повторить ту технику, благодаря которой Джоконда кажется живой.
"С точки зрения техники исполнения, Мона Лиза всегда считалась чем-то необъяснимым. Теперь, думаю, я могу ответить на эту загадку", - говорит Франк. По его словам, Леонардо использовал разработанную им технику "сфумато" (итальянское "sfumato", буквально - "исчезнувший, как дым"). Прием состоит в том, что предметы на картинах должны не иметь четких границ, все должно быть плавно переходящим одно в другое, очертаний предметов смягчены с помощью окружающей их свето-воздушной дымки.
Основная сложность этой техники заключается в мельчайших мазках (около четверти миллиметров), не доступных для распознания ни под микроскопом, ни с помощью рентгена. Таким образом, для написания картины да Винчи потребовалось несколько сотен сеансов. Изображение Джоконды состоит приблизительно из 30 слоев жидкой, почти прозрачной масляной краски. Для такой ювелирной работы, художнику, по-видимому, приходилось использовать лупу. Возможно, применение такой трудоемкой техники, объясняет долгое время работы над портретом - почти 4 года.
Внесли свою лепту в разгадку тайны и нейрофизиологи. По их мнению, дело не в модели и не в художнике, а в зрителях. Почему нам кажется, что улыбка Моны Лизы то угасает, то возникает вновь? Нейрофизиолог Гарвардского университета Маргарет Ливингстон полагает, что причина тому –особенности человеческого зрения: появление и исчезновение улыбки зависит от того, на какую часть лица Джоконды направлен взгляд человека. Существует два типа зрения: центральное, ориентирование на детали, и периферическое, менее отчетливое. Если вы сосредоточены на глазах «натуры» или пытаетесь охватить взглядом все ее лицо – Джоконда вам улыбается. Однако стоит сфокусировать взгляд на губах, как улыбка тотчас исчезает. Особенности зрения человека таковы, что прямое зрение хорошо воспринимает детали, хуже - тени. "Ускользающий характер улыбки Моны Лизы можно объяснить тем, что она почти вся расположена в низкочастотном диапазоне света и хорошо воспринимается только периферическим зрением", - заявила Маргарет Ливингстон.
За этим эффектом можно понаблюдать на простом опыте. Чем больше смотреть прямо на одну букву печатного текста, тем хуже воспринимаются другие буквы, даже с близкого расстояния. То же самое происходит при созерцании лица Моны Лизы. Да Винчи, который был известен своими научными познаниями и отличался наблюдательностью творца, использовал этот принцип. Поэтому улыбка Моны Лизы получилась мерцающей.
Более того, улыбку Моны Лизы вполне можно воспроизвести, считает Маргарет Ливинстон. Для чего в процессе работы над копией нужно постараться «нарисовать рот, не глядя на него». Но как это сделать, знал, похоже, только великий Леонардо.
А французский инженер Паскаль Котт (Pascal Cotte) изобрел специальную ультрасовременную цифровую фотокамеру с разрешением 240 мегапикселов, чтобы изучить культовую картину во всех подробностях. Эта Multi-spectral Imaging Camera, при помощи патентованной технологии работы в инфракрасном диапазоне при интенсивном освещении способна как бы пронзать верхние слои краски и лака, нанесенные неловкими реставраторами за все прошедшие столетия. С помощью этой своей камеры (так, по крайней мере, он утверждает) Котт сумел выяснить, как изначально выглядела Мона Лиза, как были наложены краски самим да Винчи, - отделив все последующие чужеродные слои.
После двух лет тщательного анализа Котту открылось настоящее синее небо, розовый цвет лица девушки, гораздо более яркие горы и зеленые деревья. Самое интересное открытие Котта (наряду с другими "двадцатью пятью тайнами"), несомненно, связано с раскрытием секрета отсутствующих бровей и ресниц знаменитой леди (ранее по этому поводу велись горячие споры). Исследователь предполагает, что эти детали были случайно стерты во время реставрационных работ или краска просто выцвела за почти пятьсот лет. Доказательством является фото с разрешением 150 тысяч точек на дюйм, на котором лицо Моны Лизы увеличено в 24 раза. На нем различим единственный мазок кисти одного волоска над левой бровью, который подтверждает, что брови когда-то все-таки были. Если внимательно посмотреть на место рядом с глазом Джоконды, то можно заметить, что трещинки вокруг него постепенно сходят на нет - это следы неумелой реставрации.
Кроме того, исследуя картину в инфракрасном диапазоне, Котт пришел к выводу, что левая рука Моны Лизы первоначально находилась немного в другой позиции, чем сейчас. По его мнению, странное положение руки связано с тем, что она первоначально придерживала покрывало, лежавшее на коленях. Со временем краски покрывала выцвели, так что его стало невозможно различить, однако при помощи своего прибора француз все-таки обнаружил эти следы. Даже знаменитая улыбка Джоконды первоначально была более широкой (как и все ее лицо).
ДЖОКОНДА УБИВАЮЩАЯУдивительная способность полотна доводить впечатлительных людей до обморочных состояний обнаружилась в XIX веке, когда Лувр после бурь революций 30-40-х годов открылся для публичного посещения. Не минула чаша сия и писателя Стендаля. Неожиданно для себя он остановился у "Джоконды" и некоторое время любовался ею. Кончилось дурно - от долгого любования шедевром у него начался упадок сил. Подобные случаи не единичны, их зафиксировано уже более сотни.
Не кроется ли загадка в самой модели? Или феномене того, как мастер перенес на полотно энергетику модели? Ведь для создания этого портрета Леонардо разработал свою особую манеру письма и исключительный рецепт красок. Последние исследования показали, что химические реакции ингредиентов происходят на полотне до сих пор. Мало того, краски "перемещаются" по картине, слегка изменяя то, что видели предшественники нынешних созерцателей.
А работники Лувра подметили, что длительные перерывы в работе музея приводят к потускнению "Джоконды". Но стоит посетителям вновь заполнить Лувр, и Мона Лиза оживает: краски становятся сочнее, фон - светлее, улыбка - отчетливее...
“Моя реальная сущность сокрыта тайной”
Мнения исследователей насчет портрета Джоконды и ее загадочной улыбки расходятся. Одни считают ее возвышенным идеалом женственности и обаяния, другим она кажется неприятной. Так Л. Волынский, литератор 19 века и исследователь художественной деятельности Леонардо да Винчи, анализируя его работы, склоняется к выводу, что живопись была для этого гения, скорее, научным экспериментом, нежели самим искусством с его предназначением. Л. Волынский уверен, что великий художник не стремился придать своим персонажам святость и возвышенную духовность, и не преследовал цель затронуть этим душу зрителя. И в портрете Джоконды, при всей непревзойденности техники изображения человека и эстетической гармонии, отсутствуют душевная теплота, чистая нравственность и высокие устремления, что есть главным в произведениях искусства. А загадочную улыбку исследователь искусств охарактеризовал как ядовитую усмешку, вместе с неприятным и насмешливым взглядом узких глаз. Вот как он описывает свое впечатление от увиденного портрета и улыбки Джоконды: "Непонятная улыбка возбуждала во мне что-то неприятное: в душу ниоткуда не проникал свет художественной красоты, а ум не устанавливал никакой определенной точки зрения на этот портрет.
Что-то хитрое, скрытно-ядовитое убивало все мои восприятия. В Джоконде отсутствует самый типичный и самый человечный элемент - нравственная сила, которая оживляла древнее искусство, сливалась там с религиозными устремлениями, и которая здесь заменилась нравственным бессилием, прикрытым загадочной улыбкой".
Сколько людей, столько и мнений. Но во взгляде и полуулыбке Джоконды действительно есть что-то необычное. В сущности, об этой изображенной женщине можно с уверенностью сказать только две вещи: она смотрит на нас и улыбается, вернее, даже не улыбается, а вот-вот улыбнется. Но такого живого взгляда, который тебя прямо преследует, нет ни у кого. И дело даже не в том, что глаза следуют за зрителем, а именно в том, что взгляд живой, невероятно живой, а улыбка как бы возникает на наших глазах. Но как же изображение может «улыбнуться», оно же не живое?
Возможно, именно в этом – разгадка таинственной улыбки. (Далее – цитируем по статье Эрика Булатова «Джоконда»)
«Оживающее изображение - вот то, что интересовало Леонардо, то, к чему он стремился.
Вот если мы попробуем рассмотреть картину с этой точки зрения, нам откроется много интересного.
Мы увидим, что дело не в том, что Леонардо рисует какие-то необыкновенные глаза, а в том, как он их помещает в пространстве картины, как тщательно он строит это пространство так, чтобы все в нем работало на создание образа оживающего изображения.
Попробуем разобраться в пространственной конструкции Джоконды.
Во-первых, горизонт. Портреты часто изображались на фоне пейзажа. Горизонт изображенного в картине пейзажа - это та высота, с которой мы смотрим на картину и на этот пейзаж. Горизонт соответствует взгляду зрителя.
Обычно этот горизонт помещался ниже лица персонажа, где-то на уровне его шеи или груди. То есть горизонт зрителя оказывался ниже горизонта персонажа, и персонаж должен бы был видеть изображенный за ним пейзаж не так, как мы, ведь он смотрит несколько сверху.
Леонардо поднимает горизонт до уровня глаз Джоконды. Тем самым он ставит на одну высоту глаз зрителя и персонажа. Теперь у них общий взгляд на изображенное пространство.
К тому же горизонт изображения - линия максимального пространственного запаса картины, и как раз на этой линии оказываются глаза Джоконды.
Второй очень важный момент. Леонардо помещает наиболее интенсивно глядящий на нас глаз Джоконды, именно ее левый, ближний к нам глаз, на центральную вертикаль, то есть на центральную вертикальную ось картины.
На центральной оси интенсивность пространственных движений в картине, то есть движения в направлении зрителя и обратно, в глубину картины - максимальная.
Таким образом, глаз Джоконды оказывается в точке пересечения центральной вертикальной оси с горизонтом изображения. А точка пересечения центральной вертикальной оси картины с горизонтом изображения - точка максимальной пространственной энергии картины. Именно отсюда направлена к нам основная зрительная ось картины, и левый глаз Джоконды оказывается как бы одетым на эту ось.
Наш взгляд, находящийся на уровне взгляда Джоконды, неизбежно встречает эту, адресованную ему, ось, как бы нанизывается на нее, движется по ней к картине и встречает взгляд, направленный на него оттуда.
В сущности, это не изображенная женщина глядит на нас, это сама картина глядит на нас сквозь глаза Джоконды. В момент встречи двух направленных друг на друга взглядов картина начинает расслаиваться. Пейзаж как бы падает, а женское лицо поднимается. И в этот момент она начинает улыбаться.
Это эффект мгновенный, но это мгновение - решающее.
Понятно, мгновение оживания не может длиться - изображение ожить не может. Но оно может оживать снова и снова.
Когда лицо Джоконды вынимают из пространства картины и рассматривают отдельно, оно теряет обаяние, загадка становится неразрешимой. Зато открывается масса возможностей для иронии и интерпретаций.
Только в пространстве картины лицо Джоконды обретает ясный смысл именно как образ оживающей картины. Потому что все пространство картины работает на это оживание. А решающим оказывается контакт между изображением и зрителем. Именно не одностороннее, а встречное движение взглядов, которые встречаются на границе двух пространств: жизни и искусства.
Поэтому изображение не выпадает из своего пространства. Оно как бы вот-вот из него выпадет, но этого не происходит. Иначе картина была бы разрушена.
Теперь становится понятным, почему Леонардо отказался от локальных цветов, оставив только коричневый - цвет переднего, ближнего плана и зелено-голубой - цвет дальнего плана. Появление локального цвета неизбежно привело бы к необходимости решения живописной задачи гармонизации и баланса цветовых масс, а чтобы видеть и воспринимать этот цветовой баланс, наш взгляд должен был бы находиться вне картины, чтобы иметь возможность видеть ее целиком, извне. Это мешало бы движению нашего глаза в картину по оси зрения. Леонардо убирает все, что мешает этому движению.
А цвет дальнего плана ему необходим, чтобы за головой Джоконды было пространство, откуда и будет направлена сквозь нее на нас зрительная ось.
Поэтому и нет здесь портретной характеристики, что характерные черты зацепляли бы наше внимание, задерживали на себе. А ускользающие черты Джоконды не держат нашего взгляда. Оно соскальзывает с них и направляется навстречу ее взгляду и готовой появиться улыбке.
Это появление улыбки и есть оживание изображения. Не символ, не умом понимаемый, а именно очевидный, безошибочно чувственно узнаваемый образ оживания.
Я думаю, что все бесконечное разнообразие интересов и занятий Леонардо возникало из-за того, что, по сути дела, его интересовало одно - тайна жизни, и он рассматривал жизнь в бесконечном разнообразии ее проявлений.
И в искусстве его интересовала возможность подойти как можно ближе к границе живого. Никто никогда не подходил к этой границе так близко, как Леонардо в своей Джоконде. Казалось бы, были художники, которым удалось подойти к границе жизни значительно ближе, чем Леонардо. Джоконда кажется условной на фоне натюрмортов Снайдерса, Шардена, картин Вермеера, Караваджо.
Но у всех художников изображение, само по себе очень близкое к жизни, всегда бывает остановлено, зафиксировано и воспринимается нами как данность.
А у Леонардо - совсем другое дело.
Тут изображение, само по себе довольно условное, начинает на наших глазах оживать. Это, действительно, чудо, и в этом есть что-то магическое и даже пугающее.
Возможно, именно эта картина породила страшную легенду об оживающем портрете. Гоголь, Гофман, Оскар Уайльд испытали на себе воздействие этой необыкновенной картины.Да и не только в литературе - и в театре, и в кино - повсюду ее следы.
Она давно уже перешла границу определенного вида искусства и живет во всей человеческой культуре.
По-видимому, после Джоконды Леонардо бросил занятия искусством, потому что возможности искусства в том смысле, который ему был важен, были исчерпаны, а другие возможности искусства его просто не интересовали».
(оригинальная гипотеза - Эрика Булатова)
... оследнее открытие последних лет – воссоздание голоса «реальной» Моны Лизы, который удалось смоделировать японскому ученому Матсуми Сузуки. Это стало возможным после того, как ученые замерили лицо и руки женщины. Так был установлен ее рост – 168 см, а затем компьютер создал модель черепа.
«Когда мы получили все эти данные, то смогли воссоздать голос, очень похожий на тот, которым она реально могла говорить», – заявил Сузуки в интервью агентству Reuters. Тон фраз Моны Лизы, сообщает ВВС, был смоделирован по той интонации, с которой говорят современные итальянские женщины. «Мы долго думали над тем, что она должна говорить. Сначала мы хотели, чтобы она заговорила по-японски, – признается ученый. – Но потом поняли, что это не соответствует ее образу». В результате из уст Джоконды можно услышать следующую фразу: «Я Мона Лиза. Моя реальная сущность сокрыта тайной».
Вполне вероятно, что во всем этом исследовании и звуковой реконструкции смысл все же присутствует только в произносимой фразе, с которой трудно не согласиться:
«Я Мона Лиза.
Моя реальная сущность сокрыта тайной».