Из тех, кто занимался поисками Эликсира Жизни и Философского Камня, мало кто прошел через цепь таких разочарований, какие выпали на долю графа Бернарда Тревизо, родившегося в Падуе в 1406 году и умершего в 1490 году. Его поиски Философского Камня и секретов превращения металлов начались, когда ему было 14 лет. На свои поиски он потратил не только свою жизнь, но и состояние. Граф Бернард переходил от одного алхимика и философа к другому. Каждый из них развивал перед ним маленькую теорему, которую граф охотно принимал и экспериментировал с нею, но всегда без особого успеха. В семье его считали сумасшедшим и говорили, что он позорит их дом своими экспериментами, быстро истощавшими состояние.

Он путешествовал по многим странам, надеясь, что в отдаленных краях земли сможет найти мудрых людей, способных ему помочь. Наконец, когда ему исполнилось семьдесят шесть лет, он был вознагражден успехом. Ему были открыты великие секреты Эликсира Жизни, Философского Камня и превращения металлов. Он написал небольшую книгу, в которой были изложены результаты его трудов, и, хотя ему осталось жить лишь несколько лет, он, радуясь плодам своего открытия, был весьма удовлетворен: найденные им сокровища -были достойны того, чтобы потратить всю жизнь на их поиски. В истории алхимических поисков никогда не было другого такого терпеливого и стойкого ученика Великой Тайны.

Бернард заявлял, что процесс растворения, осуществляемый не с помощью огня, а с помощью ртути, является высшим алхимическим секретом.

В XVI и XVII вв. вся Европа была охвачена манией получения золота, многие коронованные особы ревностно занимались алхимией. Таков, например, английский король Генрих VI, в правление которого страна была наводнена фальшивым золотом и фальшивой монетой. Металл, игравший в этом случай роль золота, был по всей вероятности медной амальгамой. Во Франции также действовал и Карл VII вместе с известным мошенником Жаком ле Кер (Jacques ie Соeur). Даже женщины, как напр. императрица Варвара, вдова императора Сигизмунда, стоит в списках адептов.. Все знатные дворы покровительствовали лицам, искавшим философский камень. В числе их были короли Франции, Германии, Италии, Испании. Это привело к тому, что среди людей науки появилось множество шарлатанов, которые не столько стремились превратить металлы в золото, сколько выкачивали золото из карманов своих покровителей. Люди этого типа переходили от двора ко двору и исчезали, когда их деятельность становилась опасной для жизни. Описание приключений любого из этих героев может составить содержание целого романа. Одним из характерных людей той эпохи был Доминика Эмануэль Каэтан. Как алхимик он начал практиковать в Мадриде. Его принял затем вице-король Нидерландов, которому он обещал изготовить заветную тинктуру для получения драгоценных металлов. Были израсходованы большие деньги, а успеха все не было. В результате Каэтан был посажен в тюрьму, где просидел 6 лет. Однако судьба снова ему улыбнулась, и после многих приключений он попадает к императору Леопольду I (1640-1705), который предоставляет ему большую лабораторию. Смерть Леопольда прервала удачную полосу в жизни Каэтана, но довольно скоро он принят при дворе прусского короля Фридриха I (1657-1713). Король, подражая французскому двору, где при Людовике XIV процветает алхимия, покровительствует Каэтану и позволяет ему морочить себя в течение ряда лет. Конец этого авантюриста был традиционным: в 1709 г. он был осужден и повешен на виселице, украшенной мишурным золотом. Чтобы снять с себя ответственность, многие алхимики ссылались на якобы полученный от кого-то секрет. В 1648 г. граф фон Рутц в Праге в присутствии императора Фердинанда III получает золото посредством порошка, приобретенного у алхимика Рихтгаузена, который в свою очередь приобрел его у другого лица. Порошок (хлористое золото?) оказался действенным – золото было получено. Фердинанд велел из этого золота выбить медаль с надписью: «Божественное превращение, произведенное в Праге 15 января 1648 г. в присутствии Его Императорского Величества Фердинанда III» (в подлиннике надпись сделана по-латыни). Еще в конце XVIII столетия эта медаль хранилась в Венском казначействе.

Император Рудольф II был покровителем странствующих алхимиков, и его резиденция представляла центр алхимической науки того времени. Императора называли германским Гермесом Трисмегистом и его пример нашел подражание главным образом при соседнем саксонском дворе. Курфюрст Август Саксонский и его супруга Анна Датская производили опыты: первый — в своем дрезденском «Золотом дворце» (Goldhaus), а его супруга — в роскошно устроенной лаборатории на своей даче «Фазаний сад»(Fasanengarten) в Аннабурге. Дрезден долго оставался столицею государей, покровительствующих алхимии, и эта последняя в особенности служила предметом ревностного изучения в то время, когда соперничество за польскую корону требовало значительных денежных расходов. Берлинский двор при курфюрсте Иоанне Георге также служил ареной для шарлатана Леонарда Турнгейсера, который однако был вынужден впоследствии бежать из Берлина. Более чем 100 лет спустя появился в Дрездене Иоганн Фридрих Беттгер, который хотя и не добыл золота, но зато в 1704 году, во время своего ареста, впервые в Европе получил коричневый яшмовый фарфор, а в 1709 году и белый фарфор.

Вторая половина XVII в. оставила самые причудливые воспоминания о людях, которые выдавали себя не только за алхимиков, врачей, магов, но и за знатоков всех проблем, волнующих человека. Эта плеяда авантюристов, шарлатанов, шулеров добивалась титулов, почета, восхищения, известности, хотя иногда кончала свой жизненный путь в тюрьме или заточении. Кто не слыхал таких имен, как граф Сен-Жермен, Калиостро, Казанова, Джон Лонг? А сколько еще подобных им людей, менее известных потомкам, занимало умы своих современников?

Граф Сен-Жермен – любимец короля Людовика XV и мадам де Помпадур. Это о нем пишет Пушкин в «Пиковой даме»: «Вы слышали о графе Сен-Жермене, о котором рассказывают много чудесного. Вы знаете, что он выдавал себя за вечного жида, за изобретателя жизненного эликсира и философского камня, и прочая. Над ним смеялись, как над шарлатаном, а Казанова в своих Записках говорит, что он был шпион; впрочем, Сен-Жермен, несмотря на свою таинственность, имел очень почтенную наружность и был в обществе человек очень любезный». А далее идет история, как Сен-Жермен называет бабушке рассказчика заветные три карты и дает ей возможность отыграться и покрыть карточный долг.

Королем шарлатанов называют Калиостро (Джузеппе Бальзамо, 1743-1795): безвестный итальянец, он вступает в сношения с папой Климентом XIII, входит в круг масонов, создает «Египетскую ложу»; открывает свою алхимическую лабораторию; хотя в Петербурге его ловят на мошенничестве во время сеанса получения золота, он выступает в Лондоне, Нидерландах, Италии; успех сменяется падением и снова успех. Кончает он судом инквизиции, заточением и смертью в монастырской тюрьме.

Последний из авантюристов того времени Джакомо Казанова (1725-1798), в свое время прославившийся как знаток химии, астрономии, медицины, оказался еще и историографом своей эпохи. Его пережила слава его «Записок». Стефан Цвейг в книге «Три певца своей жизни» одну главу посвящает Казанове и его творению. Но ни Цвейг, ни кто-либо другой не видели оригинала этих мемуаров. Цвейг пишет, что рукопись в 1820 г. была куплена известным немецким издателем Брокгаузом и до сих пор хранится в несгораемом шкафу фирмы, а в свет был пущен перевод, грешивший искажениями и неточностями. Если это так, то Казакова переживет еще третий период успеха, когда владелец рукописи отдаст ее наконец на суд читателей.

Но и после распространения уже собственно химии, алхимия вызывала интерес у многих, в частности и Иоганн Вольфганг Гете несколько лет посвятил изучению трудов алхимиков.

Из дошедших до нас алхимических текстов видно, что алхимикам принадлежит открытие или усовершенствование способов получения ценных соединений и смесей, таких, как минеральные и растительные краски, стекла, эмали, соли, кислоты, щелочи, сплавы, лекарственные препараты. Они использовали такие приемы лабораторных работ, как перегонка, возгонка, фильтрование. Алхимики изобрели печи для длительного нагревания, перегонные кубы. Достижения алхимиков Китая и Индии остались неизвестны в Европе. В России алхимия не была распространена вплоть до петровских реформ, но почти все русские алхимики (самый знаменитый из них сподвижник Петра, граф Яков Брюс) иностранного происхождения.

История алхимии, особенно западной, может быть включена в систему естественно-научных знаний средневековья. При этом должно критически отнестись к многочисленным рукописям алхимиков-шарлатанов, равно как и к свойственному средневековью схоластическому способу мышления, господству магии и мистики в науке, что отразилось и на языке алхимии, и на её конечных результатах. Впрочем, невозможность "трансмутации" металлов выяснилась путём эксперимента, в ходе тщетных поисков только в 16 в., ко времени возникновения ятрохимии, которая вместе с технической химией к концу 18 в. привела к становлению химии как науки.

Искусственное получение золота или серебра было для науки того времени просто практической задачей. Исходная же теоретическая посылка алхимии - идея о единой природе вещества и всеобщей его превращаемости - едва ли может быть названа ложной.

В алхимии неразрывно соединились разнообразные проявления творческой деятельности средневекового человека. В связи с этим иносказательность многих алхимических трактатов может быть объяснена тем, что в них органически слились естественнонаучные и художественные представления о мире (таковы алхимические стихи классика английской литературы XIV века Дж. Чосера и т.д.). Кроме того, деятельность алхимика - ещё и философско-теологическое творчество, причём такое, в котором проявлялись как языческие, так и христианские её истоки. Именно поэтому оказалось так, что там, где алхимия христианизирована (белая магия), этот род деятельности легализуется христианской идеологией. Там же, где алхимия выступает в своём дохристианском качестве (чёрная магия), она признаётся неофициальным, а потому запретным делом. Это во многом объясняет трагическую участь некоторых европейских алхимиков (например, Роджера Бэкона, алхимика Александра Сетона Космополита и др.). Таким образом, в европейской алхимии могли сочетаться теоретик-экспериментатор и практик-ремесленник, поэт и художник, схоласт и мистик, теолог и философ, маг-чернокнижник и правоверный христианин. Такой взгляд на алхимию позволяет понять её как явление, сосредоточившее в себе многие особенности уклада древних, темных и средних веков.

Бетгер Иоганн Фридрих (Bottger, 1682-1719), немецкий алхимик. Основные труды связаны с поиском компонентов фарфоровой массы и их оптимального соотношения. Получил в 1705-1707 ее первые образцы, на основе которых было организовано производство саксонского фарфора. В 1707 приготовил первый в Европе твердый белый фарфор, разработал технологию его производства и в 1710 организовал в Мейсене (Саксония) мануфактуру, выпускавшую всемирно известный мейсенский фарфор.

ЭДВАРД КЕЛЛИ КАК АЛХИМИК

ДОНАЛЬД ТАЙСОН

Эдвард Келли (1555-1595) широко известен как ясновидец, работавший у мага елизаветинской эпохи доктора Джона Ди. Между 1582 и 1587 годами Ди и Келли были практически неразлучными товарищами в потрясающей, в высшей степени романтической и, возможно, наиболее важной ритуальной работе в истории западной магии.

При помощи хрустального шара Ди Келли регулярно вступал в контакт с иерархией духовных существ, которые определяли себя как ангелы, что наставляли патриарха Еноха в тайной мудрости небес. После этого Ди задавал ангелам вопросы относительно системы енохианской магии и записывал в мельчайших деталях все, что ангелы говорили или делали, как о том сообщал Келли. Итогом стал отчет о пяти с лишним годах ангельского учения, включающий енохианский язык, енохианские Воззвания и Великую Скрижаль Сторожевых Башен, наряду со многими иными фрагментами енохианской магии.

Сколь бы очаровательна не была его роль в передаче енохианской магии, у Келли была своя, отдельная от Ди жизнь и слава. Он был известен как алхимик, и какое-то время после его смерти слава Келли затмевала известность его ученого работодателя.

Келли родился в Ворчестере. Его отцом, вероятно, был аптекарь по фамилии Тэлбот – во время своей первой встречи с Джоном Ди, Келли, чтобы скрыть свою личность, назвался этим именем. Возможно, что Тэлбот было настоящим именем алхимика, а Келли – вымышленным. О ранних годах жизни Келли известно очень немногое, однако, кажется вероятным, что интерес к алхимии проснулся в нем во время химических штудий в лавке его отца. У него был, по крайней мере, один брат, каковой был известен как Томас Келли в период, когда алхимик был в компании Ди.

Это не более, чем догадка, но возможно, что настоящий отец Келли умер, и его мать вышла замуж повторно. Это могло бы объяснить путаницу с двумя именами – Келли - это родовая фамилия алхимика, а Тэлбот – фамилия его отчима-аптекаря.

В возрасте семнадцати лет Келли отправился в Оксфорд и зарегистрировался под именем Тэлбота в Глочестер Холле. Оставался он в университете лишь короткий период и неожиданно покинул его, возможно, будучи изгнан. Есть соблазн предположить, что его исключили за изучение и практику некромантии, но никаких записей о его занятиях в колледже не существует.

Двумя годами позже он занимался юриспруденцией в Лондоне, а затем в Ланкастере. Он, очевидно, имел дело с правами собственности, например, составлением документов, подтверждающих права, и бумагами на землю. Там имел место скверный случай, который оставил след на репутации Келли до конца его дней и продолжает позорить его в глазах многих даже сегодня.

Однажды ночью Келли вместе со своим другом, Полом Уорингом и нанятым для этого слугой вырыл на кладбище Евангелической Англиканской церкви в парке Wotton-in-the-Dale (также известного как Walton Ledale) в графстве Ланкастер труп недавно похоронного бедняка. Молодой аристократ из этого округа заплатил Келли, чтобы тот оживил труп посредством искусства некромантии, дабы узнать подробности относительно своего будущего. Согласно антиквару Эбенезеру Сибли, Келли и Уоринг оживляли труп с целью выведать, где находятся сокровища, предположительно, спрятанные мертвецом.

Не зависимо от того, имело ли это место на самом деле, слухи о нечестивом деянии стали расползаться по Ланкастеру. И хотя никаких доказательств вины молодого Келли не было, его карьера переписчика и юриста была безнадежно испорчена. Келли, должно быть, страдал несколько лет, неудачно пытаясь зарабатывать на жизнь юридической практикой, при этом тайно занимаясь магией и алхимией, которые и были его основной страстью. В 1580 году Келли был обвинен в подделке документов для одного из своих клиентов и, как гласит легенда, был поставлен к позорному столбу.

Приблизительно в тот же период, как полагают некоторые авторы, Келли потерял – ему их отрезали – свои уши. Это было наказанием за порчу монеты, которая в елизаветинскую эпоху приравнивалась к фальшивомонетничеству и представляла собой изготовление монет с меньшим, чем положено содержанием золота или серебра. Ни один из портретов Келли не изображает его без ушей, поэтому, вероятно, что такой приговор, если и имел место, то никогда не приводился в исполнение. А.Э.Уэйт верил, что Келли избежал наказания, отплыв в Уэльс.

Направляясь туда, он, как утверждают, за небольшую плату купил у владельца гостиницы алхимический манускрипт со множеством загадочных рисунков, который Келли назвал «Книга св. Дунстана». Также он приобрел два небольших коробка, в одном был белый, в другом красный порошок. Красный порошок – концентрированная алхимическая субстанция, имеющая силу трансформировать обыкновенные металлы, например, железо или свинец, в золото. Белый порошок есть вещество менее могущественное, способное обращать простые металлы в серебро. Когда Келли брал коробку с красным порошком, она раскололась, и внутри осталась лишь малая толика драгоценного вещества.

Существует предположение, что манускрипт и два коробка были извлечены из гробницы католического епископа, разбитой местными крестьянами незадолго до прибытия Келли в деревню. Некоторые утверждают, что эта гробница находилась в руинах гластонберрийского аббатства. В те времена была еще жива память о закрытии монастырей по всей Англии по приказанию Генриха VIII, в отместку Папе и церкви за отказ разрешить ему развод с его первой женой, чтобы он мог сочетаться браком с Анной Болейн. Предубеждения против католиков были сильны по всей стране, что объясняет, почему гробница могла быть осквернена. Келли провел год или около того, экспериментируя с порошками и безуспешно пытаясь понять «Книгу св. Дунстана». К тому моменту он уже некоторое время работал секретарем у Томаса Эллэна, мага и знатока тайных наук. Он был убежден, что тот, кто сможет расшифровать значение странных образов манускрипта, будет в состоянии произвести еще красного порошка и узнает, как наилучшим образом использовать то небольшое его количество, которое у него осталось. Но манускрипт сопротивлялся всем усилиям Келли проникнуть в его суть.

Келли принял судьбоносное решение отправиться к великому ученому Джону Ди, который жил в небольшом имении Мортлейк на берегу Темзы на юго-западе Лондона. Келли остановился в съемном жилище в Ислингтоне, в те времена небольшом городке неподалеку от Лондона. В Мортлейк он прибыл верхом. По дороге к Келли явились духи и предупредили его, что он будет «разорван на куски», если даст свои порошки и «Книгу св. Дунстана» Ди, но он не придал этому значения. С Ди он познакомился 8 марта 1582 года, представившись Тэлботом, чтобы скрыть свою личность, опасаясь исключительно лишь того, что, если его слова об алхимии и магии заденут Ди, ученый сообщит о нем властям.

Ровно за год до этого Ди получил сообщение от духов. Это так заинтриговало великого математика и ученого, что он провел серию сеансов, чтобы вступить с ними в общение, используя для этого медиумические навыки ясновидца по имени Барнабас Сол. Сол определенно обладал некоторыми способностями – 9 октября 1581 года он пожаловался Ди, что, когда спал в холле его дома, около полуночи он был потревожен духом. Тем не менее, способности ясновидица Ди были не столь высоки как у алхимика. Во время своей первой встречи с Ди у Келли было внутренне ощущение того, что Сол намеревался того обмануть, и, поведав об этом Ди, был достаточно убедителен, чтобы тот отказался от услуг Сола.

Келли не был в большом восторге от того, что стал ясновидцем у Ди. Он не считал духов дружественными существами, или теми, кому можно доверять. Его отношения с духами, в бытность свою некромантом, носили характер противостояния. Он принуждал их выполнять свои распоряжения, а они негодовали по этому поводу. Келли прибыл к Ди с надеждой, что тот сможет проникнуть в суть «Книги св. Дунстана».

В нем Ди немедленно признал того медиума, которого разыскивал в течение года. Он уговорил Келли провести несколько экспериментов с кристаллом. Результаты были столь впечатляющими, что он предложил Келли остаться и поступить к нему на службу в качестве ясновидца за пятьдесят фунтов в год. На что Келли с неохотой согласился, поскольку понимал, что сможет воспользоваться внушительной оккультной и философской библиотекой Ди, а равно и его опытом, чтобы научиться тому, как приготовить еще красного порошка, лишь находясь рядом с Ди на протяжении продолжительного периода.

На протяжении последующих семи с лишним лет Ди и Келли почти ежедневно общались с енохианскими ангелами. Практически с первой попытки Келли установил с ними контакт, который после этого почти не прерывался. Ангелы научили Ди, как изготавливать все ритуальные инструменты и принадлежности, которые, как они утверждали, необходимы для получения их наиболее существенных посланий. Когда эти предметы были сделаны, они приступили к передаче через Келли комплексной системы енохианской магии. На протяжении ряда лет они раскрывали информацию по частям, фрагментарно, руководствуясь неким собственным порядком. Ди все старательно записывал, а затем с трудом сводил воедино, постигая смысл.

Келли никогда не доверял ангелам и ненавидел их. Ди порою приходилось уговаривать его продолжить сеансы ясновидения. У Келли не было особого интереса к тому, что говорили ангелы, он был убежден, что они в любом случае их обманывают. Ангелы признались Ди, что ему уготована роль пророка, который должен распространять их послание среди людей. В чем было их посланием не совсем понятно, однако, кажется, оно было как-то связано с грядущим апокалипсисом. Ди был избран за свою великую мудрость и набожность, говорили ангелы, дабы научить человечество премудрости Еноха, прежде, нежели наступит страшный суд.

Келли продолжал надеяться, что ангелы откроют ему тайну красного порошка. Множество раз он вопрошал об этом ангелов и побуждал к этому Ди. Ангелы всегда отделывались от Келли, говоря, что в свое время они раскроют ему все тайны его книги и порошка, но в нынешний момент гораздо важнее передача енохианской магии, нежели его личные интересы.

Истина заключалась в том, что ангелы его открыто презирали. Они даже оскорбляли и высмеивали Келли его же собственными устами. А он был вынужден передавать их оскорбления Ди, который заносил их в свой дневник. Ангелы рассматривали Келли как своего рода психический телефон, при помощи которого они могут связаться с сознанием Ди. Для них Келли был важен лишь как средство сообщения с Ди. Ангелы утверждали, что они усилили психические способности Келли, и что без их поддержки его психическая сила была бы совершенно незначительна.

Вскоре жизни двоих мужчин оказались во власти ангелов. Ди верил, что это были святые посланники Бога, и никогда не стал бы им сопротивляться. Келли же со своей стороны, мягко говоря, их побаивался, особенно, после того, как они пригрозили проклясть его и Ди, если те откажутся им повиноваться.

29 апреля 1582 года ангел Михаэль сказал Келли, что он должен предать себя миру. Из этого таинственного утверждения Келли понял, что ангел имеет виду его женитьбу. Желания обзаводиться женой у Келли не было. Он считал себя обрученным с искусством алхимии, полагая что, если он возьмет себе жену, его алхимические способности существенно пострадают. Ангелы были неумолимы. 4 мая они приказали Келли жениться. Ди посоветовал ему не прекословить. Вскоре после этого Келли взял в жены девятнадцатилетнюю девушку по именно Джоан Купер, родом из небольшой деревушки Чиппинг Нортон.

Семейная жизнь была бурной. Его жена ругалась с ним. Ди и его супруга Джейн постоянно «латали дыры» в отношениях четы Келли. Джейн Ди симпатизировала жене Келли, у Ди же в свою очередь были практические основания к тому, чтобы Келли был счастлив в Мортлейке.

В июне 1583 года Келли был официально обвинен в занятиях фальшивомонетничеством. Ди непоколебимо защищал Келли от обвинений, которые считал безосновательными. Келли был не далек от того, чтобы угодить в тюрьму, но, в конце концов, ему удалось избежать наказания.

4 июля у Келли произошла крупная ссора с женой. Когда ее друзья назвали Келли фальшивомонетчиком, она не стала защищать его. Это взбесило Келли, который достаточно здраво полагал, что хотя бы его жена будет к нему сочувственна. В то время Ди и Келли жили в Мортлейке. Джейн Ди убедила мужа вновь уладить дело. Той же ночью симпатизировавших Ди дух, Мадими, изгнала демона Барму и 14 меньших демонов из Келли, который, предположительно, в этом нуждался. На время это сделало совместную жизнь супругов Келли несколько менее бурной.

К несчастью для своей жены, которая, предположительно, отвергала его притязания в спальне, Келли стал призывать женского духа в качестве своей любовницы. Вопреки недавнему экзорцизму, Келли оставался мучим демоном Бельмагелем, которого он описал как «головешку, которая следует за моей душой с самого начала». Ангелы посчитали, что Ди нужно передать их послание королевским дворам Европы, в особенности германскому императору Рудольфу II в Праге. Ди и Келли не желали покидать Англии, но ангелы сообщили Ди, что его политические враги вынашивают заговор и что, если он не оставит Англию, то в конце концов окажется в тюрьме по обвинению в измене. И хотя он не мог позволить себе путешествия, которое было бы для него чрезвычайно стеснительным, Ди согласился и убедил Келли уехать из Англии вместе с ним.

21 сентября 1583 года Ди и Келли вместе со своими женами, детьми Ди и слугами покинули Англию. Следующие три года они прожили в Центральной Европе, продолжая свои занятия ясновидением. Именно в этот период была получена большая часть наиболее важных енохианских материалов. В промежутках же Ди был вынужден искать аудиенций у различных правителей, включая самого Рудольфа, и передавать послание ангелов о грехах человечества и грядущем апокалипсисе.

Рудольф, должно быть, счел Ди сумасшедшим. Он видел его лишь однажды, однако не взял под стражу. (Рудольф был очарован магией и алхимией.) Вместо этого, он попытался хитростью завладеть енохианскими дневниками Ди и ясновидческим камнем, отдать которые Ди никогда бы добровольно не согласился. В финале отношений Ди и Келли, последний попросив одолжить ему один из кристаллов, немедленно передал его Рудольфу, чтобы заслужить его благосклонность. Это предательство не давало покоя Ди до конца его жизни.

В 1587 году Келли стал соблазняться богатством и властью двора Рудольфа. Император попросил Ди и Келли найти секрет изготовления красного порошка, что последний и так всегда хотел сделать. Ди же посчитал это отвлечением от своей основной работы с енохианскими ангелами, однако он потерял свою власть над Келли. Алхимик был ослеплен перспективой заполучить неограниченные ресурсы, которые император мог предоставить ему для алхимических изысканий. Ди и Келли расстались. Хотя оба они в 1587 году жили в Богемии, Келли оставался во дворце императора, в то время как Ди жил в своем доме в Праге. Они виделись друг с другом все реже и реже.

Разрыву между двумя друзьями способствовало последнее, странное указание енохианских ангелов о том, что Ди и Келли должны совместно владеть своими женами – то есть, осуществить обмен женами, предположительно, в современном смысле этого слова. Возможно, это была последняя попытка ангелов объединить Ди и Келли. Если это было так, то она имела прямо противоположный эффект. Джейн Ди была в ужасе. Когда она услышала, что должна спать с Келли, она принялась рыдать. Муж утешал ее, говоря ей, что тут ничего не поделаешь – надо подчиняться указаниям енохианских ангелов, каковые Ди рассматривал исключительно как исходящие из уст Всемогущего. Келли тоже был в шоке. Несмотря на свои алхимические и некромантические эксперименты, он считал себя добрым христианином. Поначалу он даже отказался сообщать Ди, чего ангелы от них желали. Когда же он сообщил об этом послании, то заявил, что полностью отказывается починяться ангелам. Лишь после долгих споров и уговоров Ди смог убедить Келли согласиться с волей ангелов и заключить договор между мужчинами, их женами и ангелами. Договор, составленный Ди и его женой с участием и одобрением четы Келли, представлял собой соглашение с ангелами, согласно которому после исполнения людьми последнего необычного приказа ангелов, те, наконец, откроют недостающий ключ для работы с енохианской магией. Он был подписан 18 апреля 1587 года. Ди писал: «Вышеупомянутый Завет, заключенный мною, Джоном Ди, в соответствии с моим намерением и требуемой от нас верой, заверенный и провозглашенный посредством дел единства одновременно духовного и телесного. Ныне и женщины и мы сами мыслим надлежаще, дабы понять что есть воля Бога и его благое наслаждение и она будет принята и исполнена согласно данному Завету и форме слов из любви к его Божественному Величию: и, таким образом, акт телесного познания будет выполнен с обоих наших сторон, этим мы призовем Божественное Величество запечатлеть и даровать нам определенно и быстро все его божественные, милостивые и утешительные обетования и благословения и также даровать нам мудрость, знание, способность и силу исполнить его справедливость и провозгласить и показать его нерушимую верность среди людей к чести и славе».

Магические дневники Ди внезапно обрываются вскоре после эпизода со сверхъестественным образом санкционированным обменом женами. Не существует доказательств тому, что обмен завершился неудачей. Просто нет никаких записей Ди и Келли относительно его подробностей. Нам известно, что Ди и Келли прекратили отношения после того, как Договор был исполнен. Келли отправился во дворец императора Рудольфа и получил существенные средства на покрытие издержек по своим алхимическим экспериментам.

В 1588 году Ди написал Келли и его жене два письма, что свидетельствует о том, что они жили друг от друга на некотором расстоянии. Позднее в том же году терпение Рудольфа иссякло, и он на какое-то время бросил Келли в темницу замка Цобеслау. 4 декабря Ди одолжил Келли свой заветный кристалл, который годами ранее демонстрировал королеве Елизавете к ее удивлению и восхищению. Келли использовал его, чтобы вернуть расположение Рудольфа, и Ди никогда больше его не видел.

К тому времени Джоан Келли полностью утратила доверие и любовь к своему мужу. Возможно, случай, когда она должна была спать с Ди, привел ее к мысли о том, что она может найти кого-то получше Келли на своем жизненном пути. Летом 1589 года она оставила Келли, корпящего над своим алхимическим тиглем, и вернулась в Англию в одиночестве. В награду за его достижения Рудольф сделал Келли дворянином Богемского королевства, однако вскоре вновь бросил за решетку. В конце концов, королеве Елизавете надоело отсутствие Ди при английском дворе, и она приказала ему вернуться на родину, что Ди собирался сделать в любом случае. Он оставил Келли в Богемии на попечение его брата Томаса, который остался с алхимиком.

Королева Елизавета заинтересовалась алхимическими экспериментами, известия о которых доходили до Англии из разных источников еще до возвращения Ди. Ходили слухи, что Келли превратил в чистое золото круглую железную пластину, вырезанную из сковороды. Артур, старший сын Ди рассказывал, что играл на полу в комнате Келли в Богемии в окружении золотых слитков, которые использовал как кирпичики. Сам Ди по возвращении в Англию определенно не испытывал недостаток в средствах. Вполне возможно, что Келли ссудил ему золота, чтобы тот смог вернуться.

Если мы верим в возможность алхимического производства золота, то, вероятно, что Договор между Келли, Ди и ангелами был исполнен хотя бы отчасти, и ангелы научили Келли изготавливать красный порошок. Это должно объяснить внезапно появившееся богатство Келли, которое он столь экстравагантно использовал, и неожиданное появление средств у Ди.

В январе 1590 года брат Келли Томас вернулся в Англию, чтобы подготовить ему аудиенцию у королевы Елизаветы. Он одолжил Ди десять фунтов золотом, что свидетельствует о том, что в то время Келли был в фаворе у Рудольфа. Однако, вернуться в Англию Келли не удалось. Возможно, он опасался, что ему не удастся подтвердить свою репутацию перед критическим взором Елизаветы, коя не была тем правителем, которому можно давать пустые обещания.

В 1592 году Рудольф, окончательно потеряв терпении и веру в Келли, посадил алхимика в тюрьму по обвинению в колдовстве и ереси. Находясь под арестом, Келли написал два алхимических трактата, «Камень Философов» и «Театр Земной Астрономии». 4 октября 1593 года, Ди записал в одном из своих дневников, что Рудольф освободил Келли. К рождеству он вновь напряженно трудился в качестве королевского алхимика.

Но продолжалось это не долго. Рудольф опять посадил алхимика. Королева Елизавета решила, что если Келли сам перед ней появиться не может, его необходимо доставить в Англию силой. Ее попытки вступиться за Келли пред Рудольфом в письме успеха не имели. Она отправила одного из своих агентов, капитана Питера Гвинна уговорить Келли вернуться в Англию, на что тот с охотой согласился. Англия должна была казаться ему более предпочтительной, чем многие годы, проведенные в застенках Рудольфа. Вместе с Гвинном они разработали план освобождения Келли из тюрьмы.

Поначалу все шло достаточно хорошо, но когда Келли, которому на тот момент исполнилось сорок, пытался слезть с тюремной стены, он упал и сломал обе ноги. Находясь в Богемии, он прибавил в весе, что, вероятно, сделало его менее проворным. Вскоре после этого он умер. 25 декабря 1595 года Ди записал в своем дневнике: «известие о том, что сэр Эдвард Келли убит». Так закончилась жизнь одного из самых примечательных авантюристов и алхимиков английской истории. Ди постоянно защищал честь Келли от сплетен и нападок врагов и всегда считал алхимика своим настоящим другом. Он никогда не оставлял надежды на то, что Келли вернется в Англию и продолжит свои сеансы ясновидения с енохианскими ангелами.

Стоит сказать несколько слов о предполагаемом рыцарском достоинстве Келли. По сути Келли никогда не возводился в рыцари, но Рудольф присвоил ему титул eques auratus, что Ди интерпретировал как дворянское звание. Тем не менее, для позднейших авторов стало обычным явлением называть Келли сэром Эдвардом Келли.

Обнаружил ли Келли секрет красного порошка? Артур Ди впоследствии божился, что Келли преуспел в изготовлении золота в Богемии. Исполнили ли енохианские ангелы свою часть Договора и открыли ли Келли тайны «Книги св. Дунстана»? Поэтому ли Келли потерял интерес к продолжению сеансов ясновидения при помощи кристалла Ди? Обучили ли ангелы Келли чему-то большему, и не скрыл ли он от Ди те тайные ключи к енохианской магии, которыми тот жаждал обладать и не сделал ли он этого по причине своей ненависти к ангелам? Мы никогда не узнаем ответы на эти вопросы до тех пор, пока когда-нибудь в будущем какой-то иной ясновидец не установит контакт с енохианской иерархией, и истина, наконец, не будет явлена.

Автор: © Donald Tyson

Перевод: © Дм. Хованский

Эллик Хоув

Преподобный Уильям Александр Эйтон и его жена присоединились к Герметическому Ордену Золотой Зари (далее G.D.) в июле 1888 года, примерно через четыре месяца после того, как его основал коронер Лондона, д-р Уильям Уинн Уэсткотт. Фактически, Эйтон был двенадцатым новобранцем Уэскотта. У.Б. Йейтс, который встретился с ним вскоре после того, как сам стал членом Ордена в марте 1890 года, описывал его (хотя и не называя его по имени) в своей автобиографической  The Trembling of the Veil (1922, p.70), как седовласого пожилого священника, который был «наиболее паникерской личностью», каковую он когда-либо знал. Самуэль Лиддел Матерс (который позже называл себя граф де Гленстрей или граф МакГрегор), сооснователь G.D., представил его Йейтсу со словами: «Он объединяет нас с великими адептами прошлого». Йейтс продолжал:

Этот старик отвел меня в сторону, чтобы спросить: «Надеюсь, Вы никогда не вызывали духов – это очень опасное занятие. Говорю Вам, даже планетарные духи, в конце концов, выступают против нас». Я спросил: «А сами Вы когда-нибудь встречали призрака?» «О, да. Однажды», - ответил он. «Моя алхимическая лаборатория находится в подвале под моим домом, там, где епископ не может ее увидеть. Однажды я ходил вверх-вниз и тут услышал чьи-то шаги, которые раздавались неподалеку от меня. Я обернулся и увидел девушку, в которую был влюблен в молодости, но уже давно умершую. Она хотела, чтобы я ее поцеловал. Но нет, я ни за что бы этого не сделал». «Почему?», - спросил я. «О, тогда она смогла бы получить власть надо мной». «Ваши алхимические изыскания имели какой-либо успех?», - поинтересовался я. «Да. Однажды я произвел эликсир жизни. А французский алхимик сказал, что он имел надлежащий запах и правильный цвет (алхимиком мог быть Элифас Леви, который посещал Англию в 60-х и мог сказать нечто подобное).

Письма Эйтона свидетельствуют о его потрясающем знании алхимической и оккультной литературы, которую он мог читать в оригинале на латыни, а также о том, что он проводил лабораторные алхимические эксперименты. Кроме того, они отражают чувство вины, которое приходской священник англиканской церкви должен испытывать, занимаясь столь нетрадиционными изысканиями: он боялся, что, как о том говорит Йейтс, его епископу станет известно о происходящем в его подвале.

Как мы увидим, у Эйтонона – Frater Virtute Orta Occident Rarius («Ведомых добродетелью редко ждет паденье») в G.D., чья жена – Soror Quam Potero Adjutabo («Я помогу всем, чем смогу») – под его шапкой священника было множество причуд, включая навязчивый страх козней со стороны Черных Братьев (Иезуитов!) и наивную веру в подлинность существования махатм Елены Петровны Блаватской, ее и Теософского Общества незримых вождей. Также он верил в элементалей (природных духов) и опасные места, в который обитают «гномы». С любой точки зрения, викарий Чекомба, деревушки с населением около 450 человек, расположенной вблизи Бенбери в графстве и диоцезе Оксфорд, был странным и незаурядным человеком.

У.А.Эйтон, сын Уильяма Кэпона Эйтона, родился в лондонском районе Блумбери 28 апреля 1816 года, а, значит, когда он в 1888 году вступил в G.D., ему шел 73 год. (Уэсткотту было тогда сорок, А Матерсу – тридцать четыре). Он учился в школе Чартерхаус в лондонском Сити (задолго до того, как она переместилась в более здоровую среду в Суррее в 1872 г.) и в 1837 году поступил в Тринити Холл, в Кембридж, (стипендиат, лауреат премий за сочинения на латыни 1838-9, бакалавр гуманитарных наук 1841). В следующем году он был рукоположен в дьяконы, а в 1843 году – в священники. Он служил в многочисленных сельских приходах на севере центральных графств, пока в 1873 году не был определен на должность викария Чекомба. Имел он или нет особое призвание к тому, чтобы стать священником – вопрос спорный, но, в конце концов, это обеспечило ему скромное жалование (ежегодных 300£ в Чекомбе) и достаточно свободного времени для его исключительно личных интересов. В Викторианскую эпоху англиканская церковь предлагала убежище многим молодым людям, не склонным к коммерческой деятельности, и отрывок из письма Эйтона наводит на мысль, что уже примерно к тому времени, как покинул Кембридж, он был захвачен алхимией и оккультизмом. 

Эйтон был посвящен в масонский орден в ложе Св.Иоанна №601 в Веллингтоне, Шропшире, в 1866 году незадолго до своего пятидесятого дня рождения, когда он был приходским священником в близлежащей деревне Эукенгейтс. Тем не менее, когда он в 1868 году переехал в Эдингейл, еще одну деревушку, теперь уже вблизи Тэмворта, то не обеспокоился тем, чтобы присоединиться к местной ложе (Мармион №1060 в Тэмворте) вплоть до 1871 года. И снова, по прибытии в Чекомб в 1783 году, прошло два года прежде, чем он вступил в ложу Червелл №559 в Бэнбери. Эйтон стал ее Досточтимым Мастером в 1878 году, но после апреля 1881-го прекратил посещать собрания, хотя оставался в Чекомбе на протяжении еще тринадцати лет. Очевидно, его интерес к обыкновенному масонству был не очень велик, хотя время от времени он посещал ложу Черчилль №478 в Оксфорде (вступил в нее в 1871 году) и в Вестминстере и ложу Кистоун № 10 (Лондон) в 1872 году.

Используемый Объединенной Великой Ложей Англии более или менее стандартный Ритуал Эмулейшн не мог быть очень притягательным для того, кто в самом деле создал эликсир жизни. «Французский алхимик сказал, что он имел надлежащий запах и правильный цвет…», - сказал он У.Б.Йейтсу, - «однако, первый эффект эликсира – выпадение ваших ногтей и волос. Я опасался, что, может быть, сделал ошибку, и больше ничего не произойдет, поэтому убрал его на полку. Я думал, что буду пить его, когда стану стариком, но, достав его оттуда однажды, обнаружил, что он весь высох».

После выхода в 1894 году в отставку (со скромной пенсией) Эйтон вместе с женой переехал в деревню в Восточный Гринстед в районе Сассекса. После ее смерти (примерно в июле 1898 года) он недолго жил неподалеку от Дартфорда в Кенте, в 1900 некоторое время провел в лондонском районе Шефердс Буш, пока, в конце концов, не переехал в Сэффрон Уэлден  в Хертфордсшире, где скончался 1 января 1909 года (в возрасте 92 лет).

За очень незначительным исключением сохранившиеся письма Эйтона (в общей сложности около семидесяти) были написаны Фредерику Ли Гарднеру (который был младше Эйтона на сорок лет) в период с марта 1889 по ноябрь 1905 года. Убежден, они заслуживают публикации, поскольку проливают дополнительный свет на значительное распространение интереса к оккультизму, каковой начался, когда таинственная мадам Блаватская окончательно обосновалась в Лондоне в начале 1887 году. Вместе с полковником Генри Олькоттом и Уильямом К. Джаджем она в 1875 году основала в Нью-Йорке Теософское Общество. Его лондонское отделение было создано тремя годами позже, однако, пользовалось незначительным общественным вниманием, пока 1881 году Г.П.Синнет, один из тех, кого мадам Блаватская обратила в свою веру в Индии, не опубликовал работу «Оккультный мир». Шестьдесят лет спустя А.Э.Уэйт назвал его «поразительным отчетом о странных явлениях с еще более странными притязаниями». «Я очень хорошо помню ту странную компанию, что собиралась в гостиной Синнета на теософских мероприятиях», - продолжает он, - «астрологи, месмеристы, хироманты, и весьма, весьма незначительное число представителей разнообразных групп спиритов».

Когда в 1888 году Уэсткотт основал Герметический Орден Золотой Зари, он намеревался сделать его тайной и весьма привилегированной альтернативой Теософскому Обществу, фактически же – школой оккультизма, основывающегося на западной герметико-кабалистической традиции, а, значит, лишенной каких бы то ни было элементов индуизма и буддизма. Теософское Общество было открыто для всех, кто пожелает к нему присоединится, двери же, что вели в G.D., строго охранялись.

Большинство мужчин, которые присоединились к G.D. на раннем этапе (вплоть до 1892 года) были друзьями Уэсткотта по Societas Rosicruciana in Anglia, известном посвященным как Soc. Ros., которое было исключительно масонским. S.R.I.A., в котором Уэсткотт был генеральным секретарем, хотя получил звание Высшего Мага в 1892 году, не было масонской ложей, однако, на протяжении 1880-х все больше и больше приобретало характер эзотерического эквивалента известного общества. Оно имело колледжи (т.е. отделения) в провинции, например, в Бристоле, Йорке и Ньюкасле-на-Тайне. После 1887 года добрая часть его членов присоединилась также к Теософскому Обществу. Эйтон же никогда не состоял в Soc. Ros., поскольку, вероятно, находил неудобным ездить в Лондон на ежеквартальные встречи в Метрополитен Колледж. У.Б.Йетйс также не был его членом, так как он не имел необходимой масонской степени, а Теософское Общество он покинул, когда в марте 1890 года вступил в G.D.

Фредерик Ли Гарднер, которому адресована большая часть сохранившихся писем Эйтона, родился в 1857 году в Хайбери на севере Лондона и был сыном бухгалтера. Семья переехала в только что получивший развитие район Гуннербери в Чизвик к 1870-м, поскольку дети Грднеров обучались в школе Годольфин в Хаммерсмите. Свою трудовую деятельность он начал в качестве клерка в брокерской конторе (ок. 1875-1876 г.г.), а впоследствии основал свою собственную небольшую брокерскую фирму. Приблизительно в 1885 году он женился.

Его родители увлекались спиритизмом, и он производил записи сеансов, каковые проходили в их доме в 1878-79 г.г., и медиумом на которых был некий Джозеф.[ii] Однажды «ФЛГ попал под некоторое влияние Серебряной Звезды», - последний был, без сомнения, из бесчисленных индейцев, которые объявляли себя «духовными вождями» - «и приложил все усилия, чтобы избавиться от него, делая пассы над медиумом». Он был среди множества тех, кто вступил в Теософское Общество, когда в Лондон прибыла мадам Блаватская. Гарднер хранил два листа бумаги, с записанным на них неустановленным почерком при помощи автоматического письма посланием. Оно начиналось: «Махатма м-ра Гарднера – Кут Хуми – и мы желаем, чтоб он узнал об этом. Ранее мы не сообщали тебе об этом. Если теперь м-р Гарднер использует личное имя махатмы, они укрепит связь, но он никому не должен говорить».

Он активно работал в Теософском Обществе, лично знал мадам Блаватскую, принадлежал с 1890 года к широко известной ложе оной и присутствовал на кремации в Уокинге, после ее смерти 1891 году. Тем не менее, в 1902 году в Chiswick Times он писал, что «в последнее время его интерес к движению еще меньше, чем и без того невеликая симпатия к его нынешнему руководству», что означает, что он не питал большой любви к миссис Анни Безант и ее коллегам. Согласно тому же изданию, «он был журналистом, и, пока этот журнал, редактировала мисс Мэйбл Коллинс … он подготовил серю статей для The Lady. Однажды ему поступило предложение стать редактором финансово-коммерческого отдела Vanity Fair, которое он отклонил, также он был постоянным корреспондентом Lucifer.[iii]

Масонская карьера Гарднера была недолгой. Он был посвящен в ложе Монтефиоре №1017 (почти все ее члены были иудеями) в октябре 1886 года (в возрасте 29 лет), однако, покинул ее в июне 1889 года, спустя три месяца с начала своей переписки с Эйтоном. Возможно, масонство не удовлетворяло его желания дальнейшего познания, выражаясь масонским языком, «скрытых тайн Природы и Науки», а алхимия и теософия a la Блаватская, вероятно,  представлялись ему лучшим проводниками по интересовавшей его территории. В 1902 году он утверждал, что владеет библиотекой по алхимии и оккультизму объемом более 10 тысяч томов, включающей «превосходный комплект работ Томаса Тэйлора, платоника». Свой путь в G.D. он нашел в 1894 году, однако, покинул  лондонский храм Изида-Урания осенью 1897 года после впечатляющего скандала с МакГрегором Матерсом, бывшим на ряду с д-ром Уэсткотом одним из руководителей Ордена. Я описал его короткую, но отнюдь не бедную на события карьеру в G.D. довольно подробно в The Magicians of the Golden Dawn,[iv] и здесь нет необходимости говорить больше. Порвав с G.D., Гарднер остался в дружеских отношениях с д-ром Уэсткотом, который, правда, по иным причинам, был вынужден отойти [в Ордене] на второй план несколькими месяцами ранее. Тем не менее, он и в дальнейшем оставался Верховным Магом Societas Rosicruciana in Anglia, пока в 1920 году не отправился жить в Дурбан, в Южную Африку. При этом, в 1924-м, за год до своей смерти 30 июня 1925 года, он все еще продолжал переписываться с Гарднером.

Ранняя связь Гарднера с Soc. Ros. остается неясной – например, почему он 12 апреля 1894 году присоединился к Колледжу в Бристоле, а не к Коллежу Метрополитен в Лондоне. В протоколах последнего за 1897-98 годы под датой 13 января 1898 года указано, что «В[есьма] Д[остопочтенный] Фредерик Ли Гарднер, передавший в управление Верховного Совета за номинальную плату прекрасное помещение под Библиотеку и Офис и исполняющий важные обязанности Библиотекаря, возведен в Почетный 8° и будет действовать как заместитель Генерального Секретаря». Поскольку в Soc. Ros. любили такие впечатляющие титулы, Гарднер был также Генеральным Библиотекарем. В 1901-05 годах он являлся Генеральным Секретарем общества, однако, нет никакой информации относительно его позднейшей связи (если таковая имела место) с масонскими «розенкрейцерами».

В 1903 году он опубликовал (в частном порядке) Catalogue Raisonne of Rosicrucian Books тиражом в 500 экземпляров, введение к которому подготовил д-р Уэсткотт. В том же году вышло и второе издание. В 1911 году последовало издание Astrological Books, содержащее информацию о некоторых публикациях начала девятнадцатого столетия, ранее нигде не имевшуюся, и, наконец, в 1912 году – Freemasonry: A Catalogue of Lodge Histories, который был только кратким перечнем. Для них д-р Уэсткот также подготовил небольшие статьи. Предисловие к Lodge Histories упоминало грядущую библиографию алхимических трудов, однако, она так никогда и не вышла.

В марте 1903 года Гарднер отошел от активной деятельности на лондонской фондовой бирже и с этого времени в своем доме в Чизвике занялся торговлей антикварными книгами. С 1912 по 1925 он регулярно публиковал свои каталоги в Occult Review. Текст при этом оставался неизменен: «Частный коллекционер распродает свою ценную библиотеку оккультной литературы (более 10 тысяч томов) по причине пошатнувшегося здоровья. Бесплатный каталог прилагается. Доступные цены. «Автор», 14 Marlborough Road, Gunnersbury, London, W.» Если верить местным чизвикским справочникам, он, умер, вероятно, в 1930 году.

К счастью, Гарднер был закоренелым тезавратором и хранил письма, которые получал от Эйтона, Уэсткотта, МакГрегора Матерса и других членов G.D. К сожалению, его теософская корреспонденция, которая должна была быть огромной, не достигла последнего местопребывания его бумаг по G.D., а именно м-ра Джеральда Йорка, аристократа-землевладельца из Глостершира, с которым впервые мне довелось познакомиться в 1960-х. Йорк приобрел их после смерти Гарднера у покойного Майкла Хьютона (Гурвича) в 1930-х. Хьютон был основателем и владельцем книжного магазина «Атлантида», в ту пору располагавшемся на Бэри-стрит по соседству с Британским Музеем. До войны я время от времени туда заходил, не для того, чтобы увидеть Хьютона, но к бежавшему из Германии книготорговцу, которому он позволил занять угол ветхого помещения и кто, к вящему гневу Хьютона, регулярно продавал мне книги, с оккультизмом не связанные. В те времена мое отсутствие интереса к тайным наукам было тотальным, да и все еще остается таковым, за исключением их связи с историей идей или, если кому-то больше нравится, к изучению «интеллектуального андеграунда» или субкультур.

Начало моих занятий данной темой можно отнести к 1960 году, когда я начал изыскания, которые легли в основу Urania"s Children: The Strange World of the Astrologers,[v] опубликованной в конечном итоге в 1967 году. Исследуя необычайное распространение интереса к астрологии в Англии в 1890-е годы, я открыл для себя Shadows of Life and Thought (1938) А.Э. Уэйта и познакомился с его соблазнительно туманным отчетом об истоках Герметического Ордена Золотой Зари и опыте пребывания в нем. Сбитый с толку недосказанностью Уэйта я решил разгадать «загадку G.D.», в результате чего в 1972 году появилась The Magicians of the Golden Dawn: A Documentary History of a Magical Order, 1887-1923 (переизданная Aquarian Press).

Напоследок стоит сказать еще насколько кратких слов о Майкле Хьютоне и представить его друга покойного Жерара Гейма. После войны я вновь разыскал Хьютона, который проживал в значительно более просторном доме на Мьюзеум-стрит. Он был слегка вздорным «оккультистом», который на досуге малость писал и публиковался. Любопытствующих я отсылаю к The White Brother, An Occult Autobiography (1927), и небольшим поэтическим сборникам Shoot - and be Damned (1935) и Many Brightnesses (1954). Хьютон постоянно твердил о том, что намерен основать оккультный Орден, но так никогда и не приступил к реализации данного замысла. Он скончался примерно в 1961 году и, по прошествии некоторого времени, его книготорговый бизнес приобрели его друзья из семейства Коллинсов, которые сохранили оккультную специализацию оного.

Именно Гейм был тем человеком, который впоследствии посоветовал сестре Ф.Л. Гарднера продать письма ее покойного брата Хьютону. Последний познакомил меня с Хеймом, правда, это произошло за несколько лет до того, как я в 1968 году занялся вопросами G.D. и расспросил его по поводу Гарднера. Хейм был известным энергичным собирателем редких алхимических трудов – таким известным и таким энергичным, что некоторые лондонские (и возможно также парижские) торговцы антикварными книгами стали подозревать, что некоторые небольшие и портативные экземпляры отправляются в его обширную и тайную (!) библиотеку в Челси с помощью телекинеза. Он счел возможным пригласить меня на чай в Девонширский Клуб, где стал (в буквальном смысле) шепотом рассказывать о тайных планах и связях. Последний раз я виделся с ним в Париже в 1962 году, но быстро откланялся, когда он принялся  рассказывать о вложениях в неминуемо рискованное предприятие по изданию алхимических текстов. В конце концов, алхимики должны знать, как изготовить свое собственное золото. Заинтересовавшихся я отправляю к его статьям в журнале  Ambix (Journal for the Study of Alchemy and Early Chemistry, I,i, 1937). Я пришел в восторг, когда мне попался экземпляр Equinox (3.i) Алистера Кроули с надписью, сделанной рукой Хейма, с целью произвести впечатление, что он был «10° = 1°. Supreme Magus R + C. Париж, 1931». Покойный Жерар Хейм, в действительности, не был Верховным Магом чего бы то ни было. Тем не менее, мы обязаны ему тем, что бумаги Эйтона в конце концов оказались у вспыльчивого м-ра Хьютона, а от него проследовали к Джеральду Йорку.

Перевод Дм.Хованский

(Предисловие редактора к сборнику писем У.А.Эйтона, опубликованных под заголовком «Алхимик Золотой Зари. Письма преп. У.А.Эйтона к Ф.Л.Гарднеру и прочим 1886-1905 г.г.». Печатается с незначительными сокращениями. – Прим.пер.)

  A. E. Waite, Shadows of Life and Thought (1938), p. 87.

[ii]  Впоследствии эти записи попали к Джеральду Йорку. Некоторые детали относительно окружения семьи Гарднера я обнаружил в Chiswick Times, 25 July 1902.

[iii]  Мэйбл Коллинс была соредактором журнала ЕПБ Люцифер, который активно финансировался Теософским Обществом, но была «выброшена» в мае 1888 года после ссоры с мадам Блаватской, «из-за ее отношений с двумя молодыми людьми». После своего ухода она стала миссис Кенингдейл Кук и в 1890 году подала на ЕПБ в суд за клевету, правда, отказалась от обвинений прямо перед началом этого дела в суде. См. A. H. Nethercott, The First Five Lives of Annie Besant (1961), p. 330. Перу Мэйбл Коллинс принадлежит книга Свет на пути (1885), которая получила широкое распространение в теософских кругах. Было множество ее переизданий, в том числе на русском языке (Женева, 1925 год).

[iv] Русск. перевод: Хоув, Эллик. Маги Золотой Зари: Документальная история магического ордена, 1887-1923. – М., 2008.