Константин Адонаи - информационный портал

В древнегреческой мифологии вестник богов.


Этот персонаж родился от брака Зевса и дочери Атланта Майи в гроте Киллены в Аркадии.

Гермес (у римлян Меркурий) - один из древнейших богов Греции; первоначально был богом, покровительствующим стадам. Изображали его с бараном на руках и с золотыми крыльями за спиной.

В гомеровском эпосе Гермес являлся прежде всего посланником богов и проводником душ умерших в подземное царство Аида. Греки считали, что он смыкает глаза людей и погружает их в сон при помощи своего волшебного жезла.

Гермес также считался покровителем путешественников. Посвященные ему гермы (каменные столбы, на верхней части которых была высечена голова Гермеса) можно было видеть поставленными у дорог, на перекрестках и у входов в дома. Намеренное повреждение герм считалось святотатством.

С развитием торговли он становится богом-покровителем торговли, а следовательно - обмана и даже воровства.

Известны случаи, описанные в мифах, когда Гермес похищал у Зевса его скипетр, у Посейдона - трезубец, у Апол-лона - его золотые лук и стрелы, у Ареса - меч.

Если верить легендам, Гермес изобрел меры веса, числа и азбуку и научил людей пользоваться ими. Он же - бог красноречия и вместе с тем изворотливости.

Кроме этого, Гермес считался покровителем юношества, атлетов и гимнастов; его статуи ставились в палестрах и гимнасиях - учреждениях, в которых обучали борьбе, кулачному бою, бросанию диска, бегу, прыганью и т. д.

После завоевания Александром Македонским всей Персидской империи (конец IV века до н. э.), когда в Азии и Египте возникли греческие государства, Гермес стал отождествляться с египетским богом Тотом. Со временем он становится также богом магии и астрологии.

Основными памятниками, отразившими мифологические представления египтян, являются разнообразные религиозные тексты: гимны и молитвы богам, записи погребальных обрядов на стенах гробниц. Наиболее значительные из них – «Тексты пирамид» - древнейшие тексты заупокойных царских ритуалов, вырезанные на стенах внутренних помещений пирамид фараонов V и VI династий Древнего царства (XXVI – XXIII вв. до н. э.); «Тексты саркофагов», сохранившиеся на саркофагах эпохи Среднего царства (XXI – XVIII вв. до н.э.), «Книга мертвых» - составлявшаяся начиная с периода Нового царства и до конца истории Египта.



Египетская мифология начала формироваться в VI – IV тыс. до н. э., задолго до возникновения классового общества. В каждой области (номе) складывается свой пантеон и культ богов, воплощенных в небесных светилах, камнях, деревьях, птицах, змеях и т.д.

     

Значение египетских мифов неоценимо, они дают ценный материал и для сравнительного изучения религиозных представлений на Древнем Востоке, и для исследования идеологии греко-римского мира, и для истории возникновения и развития христианства.



Космогонические мифы



Судя по данным археологии, в самый древний период египетской истории еще не было космических богов, которым приписывали сотворение мира. Ученые полагают, что первая версия этого мифа возникла незадолго до объединения Египта. Согласно этой версии, солнце родилось от союза земли и неба. Это олицетворение, несомненно, древнее, чем космогонические идеи жрецов из крупных религиозных центров. Как обычно, от уже существующего мифа не отказывались, и образы Геба (бога земли) и Нут (богини неба) как родителей бога солнца Ра сохраняются в религии на протяжении всей древней истории. Каждое утро Нут производит на свет солнце и каждый вечер прячет его на ночь в своем чреве.

Богословские системы, предлагавшие другую версию сотворения мира, возникли, вероятно, в одно и то же время в нескольких крупнейших культовых центрах: Гелиополе, Гермополе и Мемфисе. Каждый из этих центров объявлял создателем мира своего главного бога, который был, в свою очередь, отцом других богов, объединявшихся вокруг него.



Общей для всех космогонических концепций была идея о том, что сотворению мира предшествовал хаос воды, погруженной в вечную тьму. Начало выхода из хаоса связывалось с возникновением света, воплощением которого являлось солнце. Представление о водном просторе, из которого появляется поначалу небольшой холм, тесно связано с египетскими реалиями: оно почти в точности соответствует ежегодному разливу Нила, илистые воды которого покрывали всю долину, а затем, отступая, постепенно открывали землю, готовую к пахоте. В этом смысле акт сотворения мира как бы повторялся ежегодно.



Египетские мифы о начале мира не представляют собой единого, цельного рассказа. Часто одни и те же мифологические события изображены по-разному, и боги в них выступают в различном облике. Любопытно, что при множестве космогонических сюжетов, объясняющих сотворение мира, чрезвычайно мало места уделяется созданию человека. Древним египтянам казалось, что боги сотворили мир для людей. В письменном литературном наследии Египта очень мало прямых указаний на сотворение рода человеческого, такие указания – исключение. В основном же египтяне ограничивались убеждением, что человек обязан своим существованием богам, которые ждут от него за это благодарности, понимаемой очень просто: человек должен поклоняться богам, строить и содержать храмы, регулярно совершать жертвоприношения.



Жрецы Гелиополя создали свою версию возникновения мира, объявив его создателем бога солнца Ра, отождествленного с другими богами – творцами Атумом и Хепри («Атум» значит «Совершенный», имя «Хепри» можно перевести как «Тот, кто возникает» или «Тот, кто приводит к возникновению»). Атума обычно изображали в облике человека, Хепри в виде скарабея, а это значит, что его культ восходит к тому времени, когда богам придавали облик животных. Любопытно, что у Хепри никогда не было собственного места культа. Как олицетворение восходящего солнца, он был тождествен Атуму – заходящему солнцу и Ра – светящему днем. Придаваемый ему облик скарабея был связан с убеждением, что этот жук способен размножаться сам по себе, отсюда его божественная созидательная сила. А вид скарабея, толкающего свой шар, подсказал египтянам образ бога, катящего солнце по небу.

Миф о сотворении мира Атумом, Ра и Хепри записан в «Текстах пирамид», а к тому времени, когда текст его впервые был высечен в камне, он, вероятно, существовал уже давно и был широко известен.



Согласно «Текстам пирамид», Ра – Атум - Хепри создал себя сам, возникнув из хаоса, именуемого Нуном. Нун, или Первоокеан, изображался обычно как необозримое предвечное водное пространство. Атум, появившись из него, не нашел места, на котором ему можно было бы удержаться. Поэтому он в первую очередь создал холм Бен-бен. Стоя на этом островке твердой почвы, Ра-Атум-Хепри приступил к созданию других космических богов. Поскольку он был один, первую пару богов ему пришлось родить самому. От союза этой первой пары произошли другие боги, таким образом, согласно гелиопольскому мифу, появились земля и правящие ею божества. В продолжающемся акте творения от первой пары богов – Шу (Воздух) и Тефнут (Влага) – родились Геб (Земля) и Нут (Небо). Они в свою очередь породили двух богов и двух богинь: Осириса, Сета, Исиду и Нефтиду. Так возникла Великая Девятка богов – Гелиопольская Эннеада.



Эта версия сотворения мира не была единственной в египетской мифологии. По одному из преданий, создателем людей был, например, гончар – бог Хнум, представлявшийся в облике барана, - который вылепил их из глины.

Богословы Мемфиса, крупнейшего политического и религиозного центра Древнего Египта, одного из его столиц, включили в свой миф о сотворении мира многих богов, принадлежавших разным религиозным центрам, и подчинили их Пта как творцу всего. Мемфисский вариант космогонии по сравнению с гелиопольским значительно более отвлеченный: мир и боги созданы не с помощью физического акта – как в процессе творения Атумом, - а исключительно мыслью и словом.



Иногда небесный свод представлялся в виде коровы с телом, покрытым звездами, но существовали еще представления, согласно которым небо – это водная поверхность, небесный Нил, по которому днем солнце днем обтекает землю. Под землей тоже есть Нил, по нему солнце, спустившись за горизонт, плывет ночью. Нил, протекающий по земле, олицетворялся в образе бога Хапи, который способствовал урожаю своими благодатными разливами. Сам Нил также населялся добрыми и злыми божествами в образе животных: крокодилов, гиппопотамов, лягушек, скорпионов, змей и т. д. Плодородием полей ведала богиня – владычица закромов и амбаров Рененутет, почитавшаяся в образе змеи, которая появляется на поле во время жатвы, следя за тщательностью уборки урожая. Урожай винограда зависел от бога виноградной лозы Шаи.



Мифы заупокойного культа



Большую роль в египетской мифологии играли представления о загробной жизни как непосредственном продолжении земной, но только в могиле. Ее необходимые условия – сохранение тела умершего (отсюда обычай мумифицировать трупы), обеспечение жилища для него (гробницы), пищи (приносимые живыми заупокойные дары и жертвы). Позднее возникают представления о том, что умершие (т. е. их ба, душа) днем выходят на солнечный свет, взлетают на небо к богам, странствуют по подземному царству (дуат). Сущность человека мыслилась в неразрывном единстве его тела, душ (их, считалось, было несколько: ка, ба; русское слово «душа», однако, не является точным соответствием египетского понятия), имени, тени. Странствующую по подземному царству душу подстерегают всевозможные чудовища, спастись от которых можно при помощи специальных заклинаний и молитв. Над покойным Осирис вместе с другими богами вершит загробный суд (ему специально посвящена 125-я глава «Книги мертвых»). Перед лицом Осириса происходит психостасия : взвешивание сердца умершего на весах, уравновешенных истиной (изображением богини Маат или ее символами). Грешника пожирало страшное чудовище Амт (лев с головой крокодила), праведник оживал для счастливой жизни на полях иару. Оправдан на суде Осириса мог быть только покорный и терпеливый в земной жизни, тот, что не крал, не посягал на храмовое имущество, не восставал, не говорил зла против царя и т. д., а также «чистый сердцем» ( «Я чист, чист, чист» - утверждает умерший на суде).



Земледельческие мифы



Третий основной цикл мифов Древнего Египта связан с Осирисом. Культ Осириса связан с распространением земледелия в Египте. Он бог производительных сил природы (в «Книге мертвых» он назван зерном, в «Текстах пирамид» - богом виноградной лозы), увядающей и воскресающей растительности. Так, сев считался похоронами зерна - Осириса, появление всходов воспринималось как его возрождение, а срезание колосьев во время жатвы – как умерщвление бога. Эти функции Осириса отразились в чрезвычайно распространенном сказании, описывающем его смерть и возрождение. Осириса, счастливо царствовавшего в Египте, коварно убил его младший брат, злой Сет. Сестры Осириса Исида (в то же время являющаяся его женой) и Нефтида долго ищут тело убитого, а найдя, оплакивают. Исида зачинает от мертвого мужа сына Гора. Возмужав, Гор вступает в борьбу с Сетом, на суде богов он с помощью Исиды добивается признания себя единственным правомочным наследником Осириса. Победив Сета, Гор воскрешает отца. Однако Осирис, не желая оставаться на земле, становится царем загробного мира и верховным судьей над умершими. Трон Осириса на земле переходит к Гору. (В другом варианте мифа воскрешение Осириса связывается с ежегодными разливами Нила, которые объясняются тем, что Исида, оплакивающая Осириса, после «ночи слез» наполняет реку своими слезами.)



Связанные с Осирисом мифы нашли отражение в многочисленных обрядах. В конце последнего зимнего месяца «хойяк» - начале первого месяца весны «тиби» совершались мистерии Осириса, во время которых в драматической форме воспроизводились основные эпизоды мифа о нем. Жрицы в образах Исиды и Нефтиды изображали поиски, оплакивание и погребение бога. Затем происходил «великий бой» между Гором и Сетом. Драма завершалась водружением посвященного Осирису столба «джед», символизировавшего возрождение бога и, опосредствованно, - всей природы. В додинастический период праздник заканчивался борьбой двух групп участников мистерий: одна из них представляла лето, а другая – зиму. Победу всегда одерживало лето (воскрешение природы). После объединения страны под властью правителей Верхнего Египта характер мистерий меняется. Теперь борются две группы, одна из которых в одеждах верхнего Египта, а другая – Нижнего. Победа, естественно, остается за группой, символизирующей Верхний Египет. В дни мистерий Осириса справлялись также драматизированные обряды коронации фараонов. Во время мистерии молодой фараон выступал в роли Гора – сына Исиды, а умерший царь изображался Осирисом, сидящим на троне.



Характер Осириса как бога растительности отразился и в другом цикле обрядов. В специальном помещении храма водружалось сделанное из глины подобие фигуры Осириса, которое засевалось зерном. К празднику Осириса его изображение покрывалось зелеными всходами, что символизировало возрождение бога. На рисунках нередко встречается мумия Осириса с проросшими из нее всходами, которые поливает жрец.



Представление об Осирисе как о боге плодородия было перенесено и на фараона, который считался магическим средоточием плодородия страны и поэтому участвовал во всех основных обрядах земледельческого характера: с наступлением времени подъема Нила бросал в реку свиток – указ о том, что начало разлива наступило; первый торжественно начинал подготовку почвы для посева; срезал первый сноп на празднике жатвы, за всю страну приносил благодарственную жертву богине урожая Рененутет и статуям умерших фараонов после окончания полевых работ.

Яркий след в египетской мифологии оставил культ животных, широко распространенных во все периоды египетской истории. Боги в виде животных, с головами птиц и зверей, боги-скорпионы, змеебоги действуют в египетских мифах наряду с божествами в человеческом облике. Чем могущественнее считался бог, тем больше приписывалось ему культовых животных, в облике которых он мог представать перед людьми.



В египетских мифах нашли отражение особенности мировосприятия жителей долины Нила, их представления о происхождении мира и его устроении, сложившиеся на протяжении тысячелетий и уходящие своими корнями в первобытные времена. Здесь и попытки найти истоки бытия в биологическом акте творения богов, поиски изначальной субстанции, олицетворенной божественными парами, - зародыш позднейших учений о первоэлементах мира, и, наконец, как одно из высших достижений египетской теологической мысли – стремление объяснить происхождений мира, людей и всей культуры как результат творческой силы, воплощенной в слове бога.

Этимология слова "артемида" не выяснена до сих пор. Некоторые исследователи полагали, что имя богини в переводе с греческого языка означало "медвежья богиня", другие - "владычица" или "убийца".

Артемида - дочь Зевса и богини Лето, сестра-близнец Аполлона, родившаяся на острове Астрерия в Делосе. По преданию, Артемида, вооруженная луком и стрелами, проводила свое время в лесах и горах в окружении верных нимф - своих постоянных спутниц, которые, подобно богине, очень любили охотиться. Несмотря на кажущуюся хрупкость и грацию, у богини был на редкость решительный и агрессивный характер. С провинившимися она расправлялась безо всякого сожаления. Кроме этого, Артемида строго следила за тем, чтобы в мире животных и растений всегда царил порядок.


Однажды Артемида разгневалась на царя Калидона Ойнея, который забыл ей принести первые плоды урожая, и наслала на город страшного кабана. Именно Артемида вызвала раздор среди родичей Мелеагра, который привел к его страшной смерти. За то, что Агамемнон убил священную лань Артемиды и похвалялся своей меткостью, богиня потребовала, чтобы он принес ей в жертву собственную дочь. Незаметно Артемида унесла Ифигению с жертвенного алтаря, заменив ее ланью, и перенесла в Тавриду, где дочь Агамемнона стала жрицей богини.


В самых древних мифах Артемида изображалась в образе медведицы. В Аттике жрицы богини при совершении обрядов надевали на себя медвежью шкуру.

По мнению некоторых исследователей, в древних мифах образ богини соотносился с богинями Селеной и Гекатой. В более поздней героической мифологии Артемида была тайно влюблена в красавца Эндимиона.

Между тем в классической мифологии Артемида была девственницей и защитницей целомудрия. Она покровительствовала Ипполиту, который презирал плотскую любовь. В древности существовал обычай: вступающие в брак девушки приносили Артемиде искупительную жертву, чтобы отвратить от себя ее гнев. В брачные покои царя Адмета, забывшего про этот обычай, она запустила змей.

Актеон, случайно увидевший купающуюся богиню, погиб страшной смертью: Артемида превратила его в оленя, которого растерзали собственные собаки. Богиня жестоко наказывала девушек, которые не смогли сохранить целомудрие. Так Артемида покарала свою нимфу, которая ответила взаимностью на любовь Зевса. Святилища Артемиды часто возводились среди водных источников, считавшихся символом плодородия.

Генетиками Пекинского медицинского университета, возможно, объяснено самое большое чудо древнеегипетской мифологии - рождение у Исиды сына Гора от мёртвого Осириса.



Всё началось тогда, когда в мае 2001 года пекинская газета «Вень бао» рассказала своим читателям, что у жительницы Пекина Лю Шао с помощью метода экстракорпорального оплодотворения родился сын. Но не это было объявлено позже чудом. Чудо случилось тогда, когда через месяц после успешных родов Лю Шао обнаружила, что она… снова беременна!



Генетики Пекинского медицинского университета, помогавшие Лю, сообщили, что они действовали по стандартной в подобных случаях схеме:



- Лю, как и положено, прошла курс гормональной терапии, чтобы у нее созрела не одна, а несколько яйцеклеток;

- потом созревшие яйцеклетки оплодотворили спермой ее мужа Чжея и подсадили в матку Лю несколько зародышей;

- развиваться начал только один зародыш в результате родился нормальный ребенок.



Откуда мог взяться второй ребёнок удалось установить только после того, как в феврале 2002 годa у Лю родился второй сын. Врачи провели генетическую экспертизу - изучили генетический набор второго малыша и его родителей - Лю и Чжея. Результат и породил чудо - гены матери у ребенка были, а генов отца нет. Муж Лю - не был отцом второго ребёнка, им оказался... их первый сын! Врачи, детально обследовав Лю, обнаружили в её матке остатки мумифицировавшейся после первых родов плаценты. Она, как и положено, содержала генетический набор первенца Лю. В норме плацента должна была выйти полностью сразу после родов. Но иногда из-за нарушения обмена веществ ее кусочки остаются и начинают мумифицироваться.



Женщина может долго носить мумифицированный зародыш и не знать об этом. У Лю, судя по всему, так и произошло. А из-за предпринятого до беременности гормонального лечения раньше положенного срока созрела очередная яйцеклетка и вышла в маточную трубу. Клетки плаценты действовали как сперматозоиды при обычном оплодотворении - содержащийся в них генетический набор смешался с генами самой яйцеклетки. Так и произошло чудесное оплодотворение.



А теперь вспоминайте сочинение Плутарха «Об Исиде и Осирисе», в котором рассказывается о рождении древнеегипетских Богов. Читаем: «на второй день (после рождения Осириса) родился Аруэрис, которого называют Аполлоном, а некоторые также старшим Гором». Вполне может быть, что Гор был на самом деле совсем другим сыном Осириса.

Среди свиты Диониса часто можно было видеть и бога Пана. Когда родился великий Пап, то мать его, нимфа Дриопа, взглянув на сына, в ужасе обратилась в бегство. Он родился с козлиными ногами и рогами и с длинной бородой. Но отец его, Гермес, обрадовался рождению сына, он взял его па руки и отнес на светлый Олимп к богам. Все боги громко радовались рождению Папа и смеялись, глядя на него.



Бог Пан не остался жить с богами на Олимпе. Он ушел в тенистые леса, в горы. Там пасет он стада, играя на звучной свирели. Лишь только услышат нимфы чудные звуки свирели Пана, как толпами спешат они к нему, окружают его. и вскоре уже веселый хоровод движется по зеленой укромной долине под звуки музыки Пана. Пан и сам любит принимать участие в танцах нимф. Когда развеселится Пан, тогда веселый шум поднимается в лесах по склонам гор. Весело резвятся нимфы и сатиры вместе с шумливым козлоногим Паном.



      Когда же наступает жаркий полдень, Пан удаляется в густую чащу леса или  в прохладные гроты и там отдыхает. Опасно беспокоить тогда Пана. Он вспыльчив,  он может в гневе послать тяжелый, давящий сон, он может, неожиданно появившись,  испугать потревожившего его путника. Наконец, он может наслать и панический  страх, такой ужас, когда человек опрометью бросается бежать, не разбирая  дороги, не замечая, что бегство грозит ему неминуемой гибелью. Случалось,  что Пап целым войскам внушал такой страх, что обращались они в неудержимое  бегство. Не следует раздражать Папа: когда вспылит, он грозен.

Но если Пап не гневается, то милостив он и добродушен. Много благ посылает он пастухам. Бережет и холит стада греков великий Пан, веселый участник плясок неистовых менад, частый спутник бога вина, Диониса.



ПАН И СИРИНГА


Не миловали великого Пана стрелы златокрылого Эрота. Полюбил он прекрасную нимфу, Сирингу. Горда была нимфа и отвергала любовь всех. Подобно дочери Латоны, великой Артемиде, лишь и охоте находила она наслаждение. Часто даже принимали Сирингу за Артемиду, так прекрасна была юная нимфа в своей короткой одежде, доходящей лишь до колен, с колчаном за плечами и с луком в руках. Как две капли воды походила она тогда па Артемиду, лишь лук ее был из рога, а не золотой, как у великой богини.



Увидал однажды Пан Сирингу, хотел схватить ее и заключить в свои объятия. В страхе обратилась в бегство нимфа. Едва поспевал за ней Пан, стремясь догнать ее. Но вот путь пресекла река. Куда бежать нимфе? Простерла к реке руки Сирипга и молила бога реки спасти ее. Внял бог реки мольбам нимфы и превратил ее в тростник.



      Хотел уже обнять подбежавший Пан Сиришу. по обнял лишь гибкий, тихо шелестевший  тростник. Стоит Пан. печально вздыхая, и слышит как бы ответ своим вздохам  в нежном шелесте тростинка. Срезал несколько тростинок Пан и сделал из  них сладкозвучную свирель, скрепив неравные коленца тростника воском.  Назвал Пап в память нимфы свирель сирингой. Любит играть с тех пор великий  Пан в уединении лесов на свирели сиринге. оглашая ее нежными звуками окрестные  горы.

      
СОСТЯЗАНИЕ ПАНА С АПОЛЛОНОМ


Гордится Пан своим искусством. Однажды он вызвал даже самого Аполлона па состязание. Это было на склонах горы Тмол. Судьей был бог этой горы. В пурпурном плаще, с золотой кифарой в руках и в лавровом венке явился Аполлон на состязание.



Первым начал состязание Пан. Раздались простые звуки его пастушеской свирели, нежно неслись они по склонам Тмола. Кончил Пан.



Тогда ударил по золотым струнам своей кифары Аполлон. Полились величественные звуки божественной музыки. Все, кто стоял кругом, как зачарованные слушали музыку Аполлона, а звуки его золотой кифары катились широкой волной, полные божественной мощи. Кончил Аполлон; замерли последние звуки его кифары. Бог горы Тмол присудил Аполлону победу. Все славили великого бога-кифарсда.



Только один Мидас не восторгался игрой Аполлона, а хвалил простую игру Папа. Разгневался Аполлон, схватил Мидаса за уши и вытянул ему их. С тех пор у Мидаса ослиные уши, которые напрасно старался он скрыть большим тюрбаном.



А опечаленный Пан, побежденный Аполлоном, удалился глубже в чащу лесов, и часто раздаются там полные грусти, нежные звуки его свирели, и с любовью внимают им юные нимфы.

Могущественна великая богиня Деметра. Она дает плодородие земле, и без  ее благотворной силы ничто не произрастает ни в тенистых лесах, ни на  лугах, ни на тучных пашнях.


ПОХИЩЕНИЕ ПЕРСЕФОНЫ АИДОМ

Была у великой богини Демстры юная, прекрасная дочь Персефона. Отцом  Персефоны был сам великий сын Крона, громовержец Зевс. Однажды прекрасная  Перес-фона вместе со своими подругами, океани-дами, беззаботно резвилась  на цветущей Нисейской долине. Подобно легкокрылой бабочке, перебегала  юная дочь Деметры от цветка к цветку. Она рвала пышные розы, душистые  фиалки, белоснежные лилии и красные гиацинты. Беспечно резвилась Персефона,  не ведая той судьбы, которую назначил ей отец ее, Зевс. Не думала Персефона,  что нескоро увидит она опять ясный свет солнца, нескоро будет любоваться  цветами и вдыхать их сладкий аромат. Отдал ее Зевс в жены мрачному своему  брату Аиду, властителю теней умерших, и с ним должна была жить Персефона  в мраке подземного царства, лишенная света горячего южного солнца.  Аид видел, как резвилась на Нисейской долине Персефона, и решил тотчас похитить  ее. Упросил он богиню земли, Гею, вырастить необычайной красы цветок.  Согласилась богиня Гея, и вырос дивный цветок в Нисейской долине, далеко  разлился во все стороны его пьянящий аромат. Увидала цветок Персефона  и побежала к нему. Вот она уже около цветка, вот протянула руку и схватила  его за стебелек, вот уже сорван цветок. Вдруг разверзлась земля, и на  черных конях появился из земли в золотой колеснице владыка царства теней  умерших, мрачный Аид. Схватил он юную Персефону, поднял ее на свою колесницу  и в мгновение ока скрылся на быстрых конях в недрах земли. Только вскрикнуть  успела Персефона. Далеко разнесся крик ужаса юной дочери Деметры, донесся  он и до морской пучины, и па высокий светлый Олимп. Никто не видел, как  похитил Персефону мрачный Аид, видел это лишь бог Гелиос-Солнце.  Услыхала богиня Деметра крик своей дочери. Поспешила она в Нисейскую  долину, всюду искала она дочь, спрашивала подруг ее, океанид, по нигде

        не было ее нежно любимой дочери. Не видали океаниды, куда скрылась Персефона.

     

Тяжкая скорбь об утрате единственной возлюбленной дочери овладела сердцем Деметры. Одетая в темные одежды, девять дней, ничего не сознавая, ни о чем не думая, блуждала по земле, проливая горькие слезы, великая богиня Деметра. Всюду искала она Персефону, по никто не мог помочь ей в ее горе. Наконец, уже на десятый день, пришла Деметра к богу Гелиосу-Солнцу и стала со слезами молить сто:

- О лучезарный Гелиос! Ты объезжаешь на златой колеснице высоко по небу всю землю и все моря, ты видишь все, ничто не может скрыться от тебя; если ты имеешь хоть немного жалости к несчастной матери, скажи мне, где моя дочь Персефопа, скажи, где мне искать ее. Я слышала ее крик, ее похитили у меня. Скажи, кто похитил ее? Я всюду искала ее, по нигде не могу найти!



Ответил Деметре лучезарный Гелиос:

- Великая богиня, ты знаешь, как я чту тебя, ты видишь, как скорблю, видя твое горе. Знай, что великий тучегонитель, Зевс, отдал дочь твою в жены своему мрачному брату, владыке Аиду. Он похитил Перес-фону и увез ее в свое полное ужасов царство. Побори же твою тяжкую печаль, богиня, ведь велик муж твоей дочери, она стала женой могущественного брата великого Зевса.



Еще больше опечалилась богиня Деметра. Разгневалась она на громовержца Зевса за то, что отдал он без ее согласия Персефону в жены Аиду. Покинула она богов, покинула светлый Олимп, приняла вид простой смертной и, облекшись в темные одежды, долго блуждала между смертными, проливая горькие слезы.



Прекратился всякий рост на земле. Завяли листья на деревьях и облетели. Обнаженными стояли теперь леса. Трава поблекла; цветы опустили свои пестрые венчики и засохли. Не было плодов в садах, засохли зеленые виноградники, не зрели в них тяжелые, сочные гроздья. Прежде плодородные, нивы были пусты, ни былинки не росло на них. Замерла жизнь па земле. Голод царил всюду; всюду слышались плач и стопы. Гибель грозила всему людскому роду. Но ничего не видела, не слышала Деметра, погруженная в печаль по нежно любимой дочери.



Наконец пришла Деметра к городу Элевсину. Там у городских стен села она в тени оливы на «камень скорби» у самого «колодца дев». Недвижимо сидела Деметра, подобная изваянию. Прямыми складками спадала до самой земли ее темная одежда. Голова ее была опущена, а из глаз одна за другой катились крупные слезы и падали ей на грудь. Долго сидела так Деметра, одна, неутешная.



Увидали ее дочери царя Элевсина, Келея. Они удивились, заметив у источника плачущую женщину в темных одеждах, подошли к пей и с участием спросили, кто она. Не открылась им богиня Деметра. Она сказала, что ее зовут Део, что родом она с Крита, что ее увели разбойники, по она бежала от них и после долгих скитаний пришла к Элевсину. Деметра просила дочерей Келея отвести ее в дом их отца, она соглашалась стать служанкой их матери, воспитывать детей и работать в доме Келея, как простая смертная служанка.



Взяли дочери Келея за руки Деметру и привели ее к матери своей Метапейре. Не думали дочери Келея, что вводят в дом отца своего великую богиню. Но когда вводили они Деметру в дом отца, то коснулась богиня головой верха двери, и весь дом озарился дивным светом. Встала навстречу богине Метанейра, она поняла, что не простую смертную привели к ней ее дочери. Низко склонилась жена Келея пред незнакомкой и просила ее сесть па ее место царицы. Отказалась Деметра, она молча села па простое сиденье служанки, по-прежнему безучастная ко всему, что делалось вокруг нее. Служанка же Метаиейры, веселая Ямба, видя глубокую печаль незнакомки, старалась развеселить ее. Весело прислуживала она ей и своей госпоже Метанейре; громко звучал ее смех, и сыпались шутки. Улыбнулась Деметра в первый раз с тех пор, как похитил у нее Персефону мрачный Аид, и в первый раз согласилась она вкусить пищи.



Осталась Демегра у Келея. Она стала воспитывать сына его Демо-фонта. Богиня решила дать Демофонту бессмертие. Она держала младенца у своей божественной груди, на своих коленях; младенец дышал бессмертным дыханием богини. Демегра натирала его амврозией, а ночью, когда все в доме Келея спали, она, завернув Демофонта в пеленки, клала его в ярко пылавшую печь.



Но не получил Демофонт бессмертия. Увидала раз Метанейра своего сына, лежащего в печи, страшно испугалась и стала молить Деметру не делать этого. Разгневалась Деметра на Метанейру, вынула Демофонта из печи и сказала:

- О неразумная, я хотела дать бессмертие твоему сыну, сделать его неуязвимым. Знай же, я - Деметра, дающая силы и радость смертным и бессмертным!



Открыла Деметра Келею и Метанейре, кто она, и приняла свой обычный образ богини. Разлился божественный свет по покоям Келея. Богиня Деметра стояла величественная и прекрасная, золотистые волосы спадали на ее плечи, глаза горели божественной мудростью, от одежд ее лилось благоухание. Пали на колени пред ней Метанейра и ее муж. Богиня Деметра повелела выстроить храм в Элевсине, у источника Каллихоры, и осталась жить в нем. При этом храме Деметра сама учредила празднества.



Не покинула Деметру печаль по нежно любимой дочери, не забыла она и гнева своего на Зевса. По-прежнему бесплодна была земля. Все сильнее становился голод, так как на полях земледельцев не всходило ни единой травки. Напрасно тащили быки земледельца тяжелый плуг по пашне, бесплодна была их работа. Гибли целые племена. Вопли голодных неслись к небу, но не внимала им Деметра. Наконец перестали куриться на земле жертвы бессмертным богам. Гибель грозила всему живому.



Не хотел гибели смертных великий тучегонитель, Зевс. Он послал к Деметре вестницу богов Ириду. Быстро примчалась она на своих златых крыльях в Элевсин к храму Деметры, звала ее, молила вернуться на светлый Олимп в сонм богов. Не вняла ее мольбам Деметра. Посылал и других богов великий Зевс к Деметре, но не хотела богиня вернуться на Олимп, прежде чем возвратит ей Аид ее дочь Персефону.



Послал тогда к своему мрачному брату, Аиду, великий Зевс быстрого, как мысль, аргоубийцу Гермеса. Спустился Гермес в полное ужасов царство Аида, предстал пред сидящим на золотом троне владыкой душ умерших и поведал ему волю Зевса.



Согласился Аид отпустить Персефону к матери, но, прежде чем покинула его Персефона, он дал ей проглотить зерно граната, символ супружеской жизни. Не могла теперь Персефона навсегда покинуть своего мужа. Взошла Персефона на златую колесницу мужа с Гермесом; помчались бессмертные кони Аида, никакие препятствия не были страшны им, и в мгновение ока достигли Элевсина.



Забыв все от радости, бросилась Деметра навстречу своей дочери и заключила ее в свои объятия. Снова была с ней ее возлюбленная дочь Персефона. Вернулась с ней на Олимп Деметра. Тогда решил великий Зевс, что две трети года будет жить с матерью Псрсефоиа, а на одну треть возвращаться к мужу своему, Аиду.



Вернула великая Деметра плодородие земле, и снова все зацвело, зазеленело. Нежной весенней листвой покрылись леса; запестрели цветы на изумрудной мураве лугов. Вскоре заколосились хлебородные нивы; зацвели и заблагоухали сады; засверкала на солнце зелень виноградников. Пробудилась вся природа. Ликовало и славило все живое великую богиню Деметру и дочь ее Персефону.



Но покидает каждый год свою мать Персефона. Тогда Деметра погружается снова в печаль и облекается в темные одежды. Горюет об ушедшей и вся природа. Желтеют листья на деревьях, и срывает их осенний ветер; отцветают цветы; нивы пустеют. Наступает зима. Спит природа, чтобы проснуться в радостном блеске весны тогда, когда опять вернется к своей матери из безрадостного царства Аида Персефона. Сыплет щедрой рукой великая богиня плодородия Деметра свои дары людям и благословляет труд земледельца богатым урожаем, когда возвращается к пей ее дочь.



Чтили греки великую богиню Деметру. Во всем древнем мире славился храм ее, основанный ею самой в Элевсине. Толпы народа собирались в Афинах и в Элевсине, чтобы принять участие в празднествах в честь Деметры. Великие люди древнего мира стремились быть посвященными в полные таинственности элевсинские мистерии, так как блажен тот, кто принимал участие в этих таинствах. Не будет иметь посвященный после смерти одинаковую участь с непосвященными в полном мрака царстве Аида. Лучшая участь ждет посвященного, не страшны для пего ужасы царства душ умерших.



ТРИПТОЛЕМ

Великая богиня Деметра, дающая плодородие земле, сама научила людей, как возделывать хлебородные нивы. Она дала юному сыну царя Элевсина, Триптолему, семена пшеницы, а он первый трижды вспахал плугом рарийское поле у Элевсина и бросил в темную землю семена. Богатый урожай дало поле, благословленное самой Деметрой. На чудесной колеснице, запряженной крылатыми змеями, облетел все страны по повелению Деметры Триптолем и всюду учил людей земледелию. Славили люди великую Деметру за ее дар людям, и курились ей в изобилии богатые жертвы.



Был Триптолем и в далекой Скифии у царя Линха. Его тоже научил он земледелию. Но гордый царь скифов захотел отнять у Триптолема славу учителя земледелия, он захотел присвоить себе эту славу. Решил Линх убить во время сна великого Триптолема. Не допустила Деметра совершиться злодеянию. Она покарала Линха за то, что он, нарушив обычай гостеприимства, поднял руку на ее избранника. Когда ночью прокрался Липх в покой, где мирно спал Триптолем, обратила Деметра царя скифов в дикую рысь в то самое мгновение, когда занес он над спящим кинжал. Скрылся в темных лесах обращенный в рысь Линх, а Триптолем покинул страну скифов, чтобы, переносясь из страны в страну на своей чудесной колеснице, учить людей великому дару Деметры - земледелию.



ЭРИСИХТОН



Не одного царя скифов Линха покарала благодатная богиня Деметра, - покарала она и царя Фессалии, Эрисихтопа. Надменен и нечестив был Эрисихтоп, никогда не чтил он богов жертвами. В своей нечестивости осмелился он дерзко оскорбить великую богиню Деметру. Он решил срубить в священной роще Деметры столетний дуб, высоко раскинувший свою могучую вершину над рощей. Дуб этот был жилищем дриады, любимицы самой Деметры. Но ничто не остановило Эрисихтона.



- Хотя бы это была не любимица Деметры, - воскликнул нечестивец, - а сама богиня, все же срублю я этот дуб!



Вырвал из рук слуги топор Эрисихтон и глубоко вонзил его в дерево. Тяжкий стон раздался внутри дуба, и хлынула кровь из его коры. Пораженные, стояли пред дубом слуги царя. Один из них осмелился остановить его, но разгневанный Эрисихтон убил слугу, воскликнув:

- Вот тебе награда за твое благочестие!



Срубил Эрисихтон столетний дуб. С шумом, подобным стону, упал дуб на землю, и умерла жившая в нем дриада.



Одев темные одежды, пришли дриады священной рощи к богине Деметре и молили ее покарать Эрисихтона, убившего их дорогую подругу. Разгневалась Деметра. Она послала за богиней голода. Быстро помчалась посланная дриада на колеснице Деметры, запряженной крылатыми змеями, в Скифию к горам Кавказа и там нашла на бесплодной горе богиню голода, с впалыми глазами, бледную, с растрепанными волосами, с грубой кожей, обтягивавшей одни кости. Передала посланная волю Деметры богине голода, и та повиновалась велению Деметры.



Явилась богиня голода в дом Эрисихтона и вдохнула ему неутолимый голод, сжигавший  все его внутренности. Чем больше ел Эрисихтон, тем сильнее становились муки  голода. Все свое состояние истратил он на всевозможные яства. Как огонь уничтожает  деревянное здание и, чем больше для него пищи, тем сильнее разгорается, так  будили в Эрисихтоне неутолимый, мучительный голод богатые яства. Наконец ничего  не осталось у Эрисихтона, лишь одна дочь. Чтобы добыть денег и насытиться, он

  продал свою дочь в рабство. Но дочь его получила от великого колебателя земли,  бога Посейдона, дар принимать любой образ и каждый раз освобождалась от покупавших  ее то под видом птицы, то коня, то коровы. Много раз продавал свою дочь Эрисихтоп,  по мало ему было денег, которые выручал он от этой продажи. Все сильнее и сильнее  мучил его голод, все нестерпимее становились его страдания. Наконец Эрисихтоп  стал рвать зубами мясо со своих членов и погиб в ужасных мучениях. Он понес  тяжкое наказание великой богини Деметры за свою нечестивость.

- Проси Зевса явиться тебе во всем величии бога-громовержца, царя Олимпа. Если он тебя действительно любит, то не откажет в этой просьбе.



Убедила Гера Семелу, и та попросила - Зевса исполнить именно эту просьбу. Не мог ни в чем отказать Семеле Зевс, ведь он клялся водами Стикса. Явился ей громовержец во всем величии царя богов и людей, во всем блеске своей славы. Яркая молния сверкала в руках Зевса; удары грома потрясали дворец Кадма. Вспыхнуло все кругом от молнии Зевса. Огонь охватил дворец, все вокруг колебалось и рушилось. В ужасе упала на землю Семела, объятая пламенем. Она видела, что нет ей спасения, что погубила се просьба, внушенная Герой.



И родился у умирающей Семелы сын Дионис, слабый, неспособный жить ребенок. Казалось, он тоже обречен был на гибель в огне.



Но разве мог погибнуть сын великого Зевса? Из земли со всех сторон, как по мановению волшебного жезла, вырос густой зеленый плющ. Он прикрыл от огня своей зеленью несчастного ребенка, спас его от смерти. Все пышнее разрастался плющ, всюду вился он, свежий, зеленый, и заглушил наконец совсем огонь. Зевс взял спасенного сына, а так как он был еще так мал и слаб, что не мог бы жить, то зашил его Зевс себе в бедро. В теле отца своего, Зевса, Дионис окреп и, окрепнув, родился второй раз из бедра громовержца Зевса.



Царь богов и людей призвал сына своего, быстрого посланника богов Гермеса, и велел ему отнести маленького Диониса к сестре Семе-лы, Ино, и ее мужу Атаманту, царю Орхомена, они должны были воспитать его. Богиня Гера разгневалась па Ино и Атаманта за то, что они взяли па воспитание сына ненавистной ей Семелы, и решила их наказать. Она наслала па Атаманта безумие. В припадке безумия убил Ата-мант своего сына, Леарха. Едва успела бегством спастись от смерти Ипо с другим сыном, Меликертом. Муж погнался за ней и уже настигал ее. Впереди крутой, скалистый морской берег, внизу шумит море, сзади настигает безумный муж - спасенья нет у Ино. В отчаянии бросилась она вместе с сыном в море с прибрежных скал. Приняли в море Ипо и Меликерта нереиды. Воспитательница Диониса и ее сын были обращены в морские божества и живут с тех пор в морской пучине.



Диониса же спас от безумного Атаманта Гермес; он перенес его в мгновение ока в Нисейскую долину и отдал там на воспитание нимфам. Они и взрастили Диониса в прохладном благоухающем гроте. Вырос Дионис прекрасным, могучим богом вина, богом, дающим людям силы и радость, богом, дающим плодородие. Воспитательницы Диониса, нимфы, были взяты Зевсом в награду на небо, и светят они в темную звездную ночь, под названием Гиад, среди других созвездий.



ДИОНИС И ЕГО СВИТА

С веселой толпой украшенных венками менад и сатиров ходит по всему свету нз страны в страну веселый бог Дионис. Он идет впереди в венке из винограда с украшенным плющом тирсом в руках. Вокруг него в быстрой пляске кружатся молодые менады с пением и кликами; скачут охмелевшие от вина, неуклюжие сатиры с хвостами и козлиными рогами.



За шествием везут на осле обрюзгшего от вина старика Силена, мудрого учителя Диониса. Он сильно охмелел, едва сидит на осле, опершись па мех с вином, что лежит около него. Венок из плюща слез набок па его лысой голове. Покачиваясь, едет он, добродушно улыбаясь. Молодые сатиры идут около осторожно ступающего осла и бережно поддерживают старика, чтобы он не упал.



Под звуки флейт, свирелей и тимпанов весело двигается в горах, среди тенистых лесов, по зеленым лужайкам шумное шествие. Сколько смеха, пения, восклицаний, радости! Торжественно идет по земле Дионис-Вакх, все покоряя своей власти. Он учит людей разводить виноград и делать из его тяжелых, спелых гроздьев вино.



ЛИКУРГ

Не везде признают власть Диониса. Часто приходится ему встречать и сопротивление; часто силой приходится покорять ему страны и города. Но кто же может бороться с великим богом, сыном Зевса? Сурово карает он тех, кто противится ему, кто не хочет признать его и чтить как бога.



Первый раз во Фракии пришлось Дионису подвергнуться преследованиям. Когда он в Нисейской долине с менадами весело пировал и плясал, охмелев от вина, под звуки музыки и пения, напал на пего жестокий царь эдонов, Ликург.



В ужасе разбежались менады, бросив на землю священные сосуды Диониса, и сам Дионис обратился в бегство. Спасаясь от преследования Ликурга, он бросился в море; там укрыла его богиня Фетида. Отец Диониса, Зевс-громовержец, наказал жестоко Ликурга, осмелившегося оскорбить юного бога: Зевс ослепил Ликурга и уменьшил срок его жизни.



ДОЧЕРИ МИНИЯ

И в Орхомене в Беотии не хотели сразу признать бога Диониса. Когда явился в Орхомен жрец Диониса-Вакха и звал всех девушек и женщин в леса и горы на веселое празднество в честь бога вина, три дочери царя Миния не пошли па празднество; они не хотели признать Диониса богом. Все женщины Орхомена ушли из города в тенистые леса и там пением и плясками чествовали великого бога. Увитые плющом, с тирсами в руках, носились они с громкими кликами, подобно менадам, по горам и славили Диониса.



А дочери царя Орхомена сидели дома в своих покоях и спокойно пряли и ткали; не хотели и слышать они ничего о боге Дионисе. Наступил вечер, солнце село, а дочери царя все еще не бросили работы, торопясь во что бы то ни стало закончить ее.



Вдруг чудо предстало пред их глазами. Раздались во дворце звуки тимпанов и флейт, нити пряжи обратились в виноградные лозы, и тяжелые гроздья повисли на них. Ткацкие станки зазеленели, и все их густо обвил плющ. Всюду разлилось благоухание мирта и цветов. С удивлением глядели царские дочери на это чудо.



Вдруг по всему дворцу, окутанному уже вечерними сумерками, засверкал зловещий свет факелов. Послышалось рыканье диких зверей. Во всех покоях дворца появились львы, пантеры, рыси и медведи. С грозным воем бегали они по дворцу и яростно сверкали глазами. В ужасе старались дочери царя спрятаться в самых дальних, самых темных помещениях дворца, чтобы не видеть блеска факелов и не слышать рыканья зверей. Но все напрасно, нигде не могут они укрыться.



Не ограничилось этим наказание бога Диониса. Тела царевен стали сжиматься, покрылись темной мышиной шерстью, вместо рук выросли крылья с тонкой перепопкой, они обратились в летучих мышей. С тех пор скрываются они от дневного света в темных, сырых развали-пах и пещерах.



Так наказал их Дионис.



ПЕНФЕЙ

Но особенно упорное сопротивление оказал Дионису царь Фив, сын Эхиопа, одного из воинов, рожденных землей из зубов змея, Пенфей, внук Кадма, который правил вместо престарелого деда. Он отрицал, что Дионис - сын Зевса и бог. Псифей говорил, что, будь Дионис богом, не испсплил бы Зевс своей молнией покои Семелы и ее саму, он не погубил бы мать своего сына. Не хотел Пенфей поклоняться смертному сыну смертной Семелы.



И вот однажды во время отсутствия Пснфея Дионис с менадами сам появился в Фивах. Он решил отомстить Пенфею и за себя, и за свою мать. Всех женщин Фив исполнил Дионис вакхическим неистовством. Нее они. оросив свои занятия, удалились в горы Киферона и там неистовствовали в вакхических плясках во главе с матерью Пенфея, Агла-вой, и ее двумя сестрами, Ино и Автоноей. Сам старый Кадм и вещий старец, прорицатель Тиресий, признали великого бога. Они тоже увенчали головы плющом, чтили Диониса жертвами и славили его. Кадм и Тересий уже готовы были идти в леса Киферона, чтобы принять там участие в вакханалиях. В это время вернулся Пенфей. С изумлением видит он опустевшие Фивы. Страшно разгневался он, узнав, что все женщины ушли на празднества Диониса-Вакха. В гневе велел Пенфей схватить всех вакханок и бросить их в темницу. Увидав же своего деда Кадма и прорицателя Тиресия в венках из плюща и с тирсами в руках, он издевался над ними и говорил, что это старость лишила их разума.



Не слушает Пенфей советов Тиресия. Пенфей велит найти чужеземца, уведшего фиванок в горы, связать и привести во дворец. Не подозревал Пенфей, что этот чужеземец - сам великий Дионис. Не думал скрыиа гься от слуг Пснфея таинственный чужеземец. Он сам протягивает слугам руки, чтобы его связали, не бледнеет он от страха, спокоен его ясный взор. Изумлены слуги, неохотно исполняют они приказание царя, по не смеют ослушаться и приводят скованного чужеземца к Пен-фею. Прекрасный, сияющий нежной, юной красотой, с пышными кудрями и глазами темными и искрящимися, как вино, спокойно улыбаясь, стоял Дионис пред Пенфеем.



Его не страшили угрозы Пенфея, так как угрозы смертного не страшны богу. А Пенфей совсем обезумел. Слуги говорят ему, что Дио-пис чудесным образом освободил из темницы вакханок, но это чудо не производит никакого впечатления на Пенфея. Он хочет бросить Диониса, связанного, в темный хлев, грозит побить его камнями, но Дионис спокоен и улыбается по-прежнему с легкой насмешкой. Пенфей сам спонгит заковать Диониса.



Бог вина посылает быка. Закусив губы и напрягши все силы так, что пот струится по его телу, старается Пенфей связать быка, думая в своем безумии, насланном на него Дионисом, что он связывает чужеземца. Дионис же спокойно сидит рядом и смеется над его усилиями.

Вдруг весь дворец потрясся, зашатались колонны, покачнулись стены. На могиле Семелы поднялся громадный огненный столп и озарил весь дворец. В ужасе думает Пенфей, что огонь охватил дворец, он зовет па помощь слуг, посылает слуг черпать воду в Ахелое и тушить пожар. Выхватив меч, бросается он внутрь дворца, опасаясь, как бы не скрылся его пленник. Во дворце встречает Пенфей Диониса, он бросается па него с мечом, ему кажется, что он поразил его, но это только призрак, посланный богом. Пенфей спешит выбежать из дворца. Кругом все колеблется, и вдруг со страшным грохотом рухнул дворец.



В страхе падает Пенфей на землю, но он невредим, Пенфей выбегает из дворца и, к ужасу, видит Диониса, стоящего среди вакханок пред развалинами дворца. Пепфей спрашивает его, как он освободился. Спокойно отвечает ему чужеземец, что освободил его тот, по чьему повелению на лозах винограда зреют сочные гроздья. Опять грозит ему Пепфей.



Вдруг прибегает из гор Киферона пастух, он со страхом рассказывает о том, что видел там в горах. Все женщины, участвующие в празднестве Вакха, разделились, по словам пастуха, на три хора, ими предводительствуют мать Пенфея, Аглава, и ее сестры. Когда пастух пригнал на Киферон свое стадо, вакханки отдыхали, по по знаку Аглавы они вскочили, словно и не чувствуя усталости. Обвязав вокруг поясницы шкуры диких зверей, обвив себя змеями, падев венки из плюща и потрясая тирсами, начали они пляску и пение в честь Диониса-Вакха.



Много чудес видал пастух. Он видел, как одна из вакханок ударила тирсом в скалу, и из нее полился прозрачный источник, другая ударила тирсом в землю, и оттуда хлынуло вино. Достаточно было, чтобы вакханка только царапнула слегка пальцем землю, чтобы из земли выступило в изобилии молоко. С тирсов струился благоухающий мед. Пастух слышал, как горы и долы, леса и поля, даже дикие звери громко ликовали вместе с вакханками, отвечая им на их торжествующие восклицания.



Чтобы угодить царю, пастух хотел со своими товарищами схватить Аглаву и привести ее во дворец. Но Аглава позвала на помощь вакханок, они обратили в бегство пастухов, бросились на стадо и растерзали в своем неистовстве всех коров и быков. Бог удесятерил их силы.



Затем, подобно бурному потоку, ринулись они с высот Киферона в долину, напали на города Хисии и Эритии и разрушили их. Они похищали детей из домов и несли их на своих плечах, и, хотя женщины не держали их, все же ни один ребенок не упал. Мужчины с оружием в руках пытались оказать им сопротивление, но оружие не ранило вакханок, они же разили мужчин тирсами, словно острыми мечами и копьями. Наконец, утомленные, вернулись вакханки туда, где бил родник вина; там смыли они кровь и расположились па отдых, славя гимнами Диониса.



Пастух убеждал Пенфея, что подобные дела можно совершать только с помощью бога, но Пенфей ничего не хотел слушать. Он грозил двинуть свои войска против вакханок, он уже зовет воинов и всех тех граждан, которые в силах держать оружие. На смерть обрек он вакханок; пусть кровь их будет жертвой Дионису. А Дионис лишь улыбкой отвечал на угрозы Пенфея: войска смертных не страшили его.



Помутил Дионис совсем разум Пепфея. Он убедил его надеть женскую одежду и идти в леса Киферона, чтобы самому убедиться в неистовствах вакханок и увидеть те чудеса, которые они творят. Послушался его Пенфей. Он идет за Дионисом, и кажется ему, что Дионис обратился в круторогого быка. Пенфей видит два солнца, двое Фив. Безумие овладевает им все больше, он не сознает, что делает. Осторожно, чтобы их не заметили, пришли Дионис и Пенфей за Киферон. Вакханки отдыхали. Дионис скрыл их от глаз Пенфея. Тогда Пенфей решается влезть на высокую ель, чтобы с нее увидеть вакханок. Как гибкую трость, согнул вековую ель бог Дионис, чтобы мог Пенфей сесть на ветви ее вершины. Осторожно отпустил Дионис ель, а когда она выпрямилась и Пенфей оказался сидящим высоко над землей и был виден далеко со всех сторон, Дионис стал невидимым и громко воскликнул:

- О девы, вот привел я к вам того, кто смеялся надо мной и над моими празднествами. Накажите же его!



И метнул Дионис на землю молнию отца своего Зевса.

Вскочили отдыхавшие вакханки, увидали Пенфея и бросились к ели. Они хотели забросать его камнями и тирсами, но он сидел слишком высоко. Тогда по зову Аглавы обступили вакханки ель и вырвали ее с корнем. Упал на землю Пепфей, а вакханки кинулись на него и растерзали на части, несмотря на мольбы пощадить его. Мать Пенфея схватила его окровавленную голову и насадила ее на тирс. В своем неистовстве она думала, что это голова молодого львенка.



С торжеством пошли вакханки к Фивам. Ликуя, призывала Аглава жителей Фив посмотреть, какую добычу убили не луком, поймали не сетями дочери Кадма. Вакханкам встретились Кадм и Тиресий. Они собрали части тела растерзанного Пенфея и, оплакивая, несли их в Фивы. В ужас пришел Кадм, увидав на тирсе Аглавы голову внука. Вот какую жертву принесла своей рукой Дионису Аглава! Покинуло безумие Агла-ву, она узнала голову сына и поняла, какое злодеяние совершила.



Высоко в небе появился великий бог Дионис и возвестил всем:

- Если бы раньше признали вы меня за бога, за сына громовержца Зевса, то жили бы вы счастливо под моей защитой!



Поняли в Фивах, что покарал так Дионис всех за то, что не хотели признать его богом.



ТИРРЕНСКИЕ МОРСКИЕ РАЗБОЙНИКИ

Покарал Дионис и тирренских морских разбойников, но не столько за то, что они не признавали его богом, сколько за то зло, которое они хотели причинить ему как простому смертному.



Однажды юный Дионис стоял на берегу лазурного моря. Морской ветерок ласково играл его темными кудрями и чуть шевелил складки траурного плаща, спадавшего со стройных плеч юного бога.



Вдали в море показался корабль, он быстро приближался к берегу. Когда корабль был уже близко, увидали моряки - это были тирренские морские разбойники - дивного юношу на пустынном морском берегу. Быстро причалили они, сошли на берег, схватили Диониса и увели его на корабль. Они и не подозревали, что пленили бога. Ликовали разбой-пики, что такая богатая добыча попала им в руки. Они были уверены, что много золота выручат за прекрасного юношу. На корабле хотели разбойники заковать Диониса в тяжелые цепи, но они спадали с рук и ног юного бога. Он же сидел и глядел на разбойников со спокойной улыбкой. Когда кормчий увидал, что пени не держатся на руках юноши, он со страхом сказал своим товарищам:

- Несчастные! Что мы делаем! Уж не бога ли хотим мы сковать? Смотрите! Даже наш корабль едва его держит! Не сам ли Зевс это, не сребролукий ли Аполлон или колебатель земли Посейдон? Нет, не похож он на смертного! Это один из богов, живущих на светлом Олимпе. Отпустите его скорее, высадите его на землю! Как бы не скликал он буйные ветры и не поднял бы на море грозную бурю!



Но капитан со злобой ответил мудрому кормчему:

- Презренный! Смотри, ветер попутный! Быстро понесется корабль наш по волнам безбрежного моря. О юноше же мы позаботимся потом. Мы приплывем в Египет, или на Кипр, или в далекую страну гипербореев; пусть-ка там поищет этот юноша своих друзей и братьев. Нет, нам послали его боги!



Спокойно подняли разбойники паруса, и корабль вышел в открытое море. Вдруг совершилось чудо: по кораблю заструилось благовонное вино и весь воздух наполнился благоуханием. Разбойники оцепенели от изумления. Но вот па парусах зазеленели виноградные лозы с тяжелыми гроздьями; темно-зеленый плюгц обвил мачту; всюду появились прекрасные плоды; уключины весел обвили гирлянды цветов. Когда увидали все это разбойники, они стали молить мудрого кормчего править скорее к берегу.



Но поздно! Юноша превратился в льва и с грозным рыканьем встал па палубе, яростно сверкая глазами. Посредине корабля появилась косматая медведица; страшно оскалила она свою пасть. В ужасе бросились разбойники на корму и столпились вокруг мудрого кормчего. Громадным прыжком бросился лев на капитана и растерзал его. Потеряв надежду па спасение, разбойники один за другим кинулись в морские волны, а Дионис превратил их в дельфинов.



Кормчего же пощадил Дионис. Он принял свой прежний образ и, приветливо улыбаясь, сказал кормчему:

- Не бойся! Я полюбил тебя. Я - Дионис, сын громовержца Зевса и дочери Кадма. Семелы!



ИКАРИЙ

Но не всегда карает Дионис, он и награждает людей, которые чтут его как бога. Так наградил он и Икария в Аттике, когда тот гостеприимно принял его. Дионис подарил ему виноградную лозу, и Икарий был первым, разведшим в Аттике виноград. Но печальна была судьба Икария. Однажды дал он вина пастухам, а они, не зная, что такое опьянение, решили, что Икарий отравил их, и убили его, а тело его зарыли в горах Гимета. Дочь Икария, Эригопа. долго искала отца. Наконец с помощью своей собаки Майры она нашла гробницу отца. В отчаянии несчастная Эригона повесилась на том самом дереве, под которым лежало тело ее отца.



Дионис взял Икария, Эригону и ее собаку Майру на небо. С той поры горят они па небе темною ясною ночью - это созвездие Волопаса, Девы и Большого Пса. Дионис не забыл того добра, которое сделал ему и карпй.



МИДАС

Награждаем бог Дионис чтущих его и милует тех, кто раскается в своей необдуманной просьбе. Так поступил он и с царем Мидасом. Однажды веселый Дионис с шумной толпой менад и сатиров бродил по лесистым скалам Тмола во Фригии. Не было в свите Диониса лишь Силена.



Он отстал и, спотыкаясь на каждом шагу, сильно охмелевший, брел по фригийским полям. Увидали его крестьяне, связали гирляндами из цветов и отвели к царю Мидасу. Узнал Мидас учителя Диониса, с почетом принял его в своем дворце- и девять дней чествовал роскошными пирами. На десятый день Мидас сам отвел Силена к богу Дионису.



Обрадовался Дионис, увидав Силена, и позволил Мидасу в награду за тот почет, который он оказал его учителю, выбрать себе награду. Воскликнул тогда Мидас:

- О великий бог Дионис, повели, чтобы все, к чему я прикоснусь, превращалось бы в чистое;, блестящее золото!

Исполнил Дионис желание Мидаса, он пожалел лишь, что не избрал себе Мидас лучшего дара.



Ликуя, удалился Мидас. Радуясь полученному дару, срывает он зеленую ветвь с дуба, в золотую превращается ветвь в его руках. Срывает он в поле колосья, золотыми становятся они, и золотые в них зерна. Срывает он яблоко, яблоко обращается в золотое, словно оно из садов Гесперид. Все, к чему прикасался Мидас, тотчас обращалось в золото. Когда мыл он руки, вода стекала с них золотыми каплями. Ликует Мидас.



Вот пришел он в свой дворец. Слуги приготовили ему богатый пир, и счастливый Мидас возлег за стол. Тут-то понял он, какой ужасный дар выпросил он у Диониса. От одного прикосновения Мидаса все обращалось в золото. Золотыми становились у него во рту и хлеб, и все яства, и вино.



Понял Мидас, что придется ему погибнуть от голода, простер он руки к небу и воскликнул:

- Смилуйся, смилуйся, о Дионис! Прости! Я молю тебя о милости! Возьми назад этот дар!



Явился Дионис и сказал Мидасу:

- Иди к истокам Пактола, там в его водах смой с тела этот дар и твою вину.



Отправился Мидас по повелению Диониса к истокам Пактола и погрузился там в его чистые воды. Золотом заструились воды Пактола и смыли с тела Мидаса дар, данный Дионисом. С тех пор златоносным стал Пактол.



Всюду в Греции чтили великого бога Диониса, веселые праздники справляли в честь пего и в городах, и в селениях. Особенно же чтили его в Аттике. Много веселья, смеха, шуток было на этих празднествах Диониса. Из них развились - что особенно важно для всех времен и пародов - и комедия, и трагедия. Этими видами поэтического творчества наградили человечество празднества в честь Диониса, великого бога вина, бога, дающего плодородие, бога, дающего силы людям.

Медленно едет по небу в своей колеснице, запряженной черными конями,  богиня Ночь-Никта. Своим темным покровом закрыла она землю. Тьма окутала  все крутом. Вокруг колесницы богини Ночи толпятся звезды и льют свой неверный  мерцающий свет - это юные сыновья богини Зари-Эос и Астрея. Много их,  они усеяли все ночное темное небо. Вот как бы легкое зарево показалось  на востоке. Разгорается оно все сильнее и сильнее. Это восходит на небо  богиня Луна-Селена. Медленно везут ее колесницу по небу круторогие быки.  Спокойно, величественно едет богиня Луна по небу в своей длинной белой  одежде, с серпом луны на головном уборе. Она мирно светит на спящую землю,  заливая все серебристым сиянием. Объехав небесный свод, спустится богиня  Луна и глубокий грот горы Латма в Карий, там лежит погруженный в вечную  дремоту прекрасный Эидимион. В этом гроте отдыхает от своего пути богиня Луна.

Все ближе утро. Богиня Луна спустилась уже давно с небосклона. Чуть посветлел восток. Вот ярко загорелся па востоке предвестник зари Эосфорос - утренняя звезда. Подул легкий ветерок. Все ярче разгорается восток. Вот открыла розоперстая богиня Заря-Эос ворота, из которых выезжает лучезарный бог СолнцеТелиос. В ярко-шафранной одежде, па розовых крыльях вылетает богиня Заря на просветлевшее небо, залитое розовым светом. Льет богиня из золотого сосуда на землю росу, и роса усыпает траву, цветы и деревья сверкающими, как алмазы, каплями. Благоухает все на земле, всюду курятся ароматы. Проснувшаяся земля радостно приветствует восходящего бога Солнце-Гелиоса.



На четверке крылатых коней в золотой колеснице, которую выковал бог Гефест, выезжает на небо с берегов океана лучезарный бог. Верхи гор озаряют лучи восходящего солнца, и они высятся, как бы залитые огнем. Звезды бегут с небосклона при виде бога Солнца, одна за другой скрываются они в лоне темной ночи. Все выше подымается колесница Гелиоса. В лучезарном венце и в длинной сверкающей одежде едет он по небу и льет свои живительные лучи на землю, дает ей свет, тепло и жизнь.



Совершив свой дневной путь, спускается бог Солнце к священным водам Океана. Там ждет его золотой челн, в котором он плывет назад к востоку, в страну Солнца, где находится его чудесный дворец. Там отдыхает всю ночь бог Солнце, чтобы взойти в прежнем блеске на следующий день.

ФАЭТОН

Только раз нарушен был заведенный в мире порядок, и не взъезжал бог Солнце на небо, чтобы светить людям. Это случилось так. Был сын у Солнца-Гелиоса от Климены, дочери морской богини Фетиды, имя ему было Фаэтон. Однажды родственник Фаэтона, сын громовержца Зевса и Ио, Эпаф, насмехаясь над ним, сказал:

- Не верю я, что ты - сын лучезарного Гелиоса. Мать твоя говорит неправду. Ты - сын простого смертного.



Разгневался Фаэтон, краска стыда залила его лицо; он побежал к матери, бросился к ней на грудь и со слезами жаловался на оскорбление. Но мать его, простерши руки к лучезарному солнцу, воскликнула:

- О сын! Клянусь тебе Гелиосом, который нас видит и слышит, которого и ты сам сейчас видишь, что он - твой отец! Пусть лишит он меня своего света, если я говорю неправду. Пойди ты сам к нему, дворец его недалеко от нас. Он подтвердит тебе мои слова.



Тотчас отправился Фаэтон к своему отцу Гслиосу. Быстро достиг он дворца Гелиоса, сиявшего золотом, серебром и драгоценными камнями. Весь дворец как бы искрился всеми цветами радуги, так дивно украсил его сам бог Гефест. Вошел Фаэтон во дворец и увидал там сидящего в пурпурной одежде патроне Гелиоса. Но Фаэтон не мог приблизиться к лучезарному богу, его глаза не выносили сияния, исходящего от венца Гелиоса. Увидал бог Солнце вошедшего Фаэтона и спросил его:

- Что привело тебя ко мне во дворец, сын мой?



- О свет всего мира, о отец Гелиос! Только смею ли я называть тебя отцом? - воскликнул Фаэтон. - Дай мне доказательство того, что ты - мой отец. Уничтожь, молю тебя, мое сомненье!



Снял лучезарный венец Гелиос, подозвал к себе Фаэтона, обнял его и сказал:

- Да, ты - мой сын, правду сказала тебе мать твоя, Климена. А чтобы ты не сомневался более, проси у меня что хочешь, и я клянусь тебе водами священной реки Стикса, что исполню твою просьбу.



Едва сказал это Гелиос, как Фаэтон стал просить позволить ему поехать по небу, вместо самого Гелиоса, в его золотой колеснице. В улсас пришел лучезарный бог.



- Безумный, чего ты просишь! - воскликнул Гелиос. - О, если бы мог я нарушить мою клятву! Сын мой, не проси только этого! Ты слишком невозможного просишь, Фаэтон! Ведь это тебе не по силам! Ведь ты же смертный, а разве это дело смертного? Даже и бессмертные боги пе в силах устоять на моей колеснице. Ею не может править сам великий Зевс-громовержец, а кто же могущественнее его! Подумай только: вначале дорога так крута, что даже мои крылатые кони едва взбираются по ней. Посредине она идет так высоко над землей, что даже мной овладевает страх, когда я смотрю вниз на расстилающиеся подо мной моря и земли. В конце же дорога так стремительно опускается к священным берегам Океана, что без моего опытного управления колесница стремглав полетит вниз и разобьется. Ты думаешь, может быть, встретить в пути много прекрасного? Нет, среди опасностей, ужасов и диких зверей идет путь. Узок он; если же ты уклонишься в сторону, то ждут тебя там рога грозного тельца, там грозят тебе лук кентавра, яростный лев, чудовищный скорпион и рак. Много ужасов на пути по небу. Поверь же мне, я не хочу быть причиной твоей гибели! О, если бы ты мог взглядом твоим проникнуть мне в сердце и увидать, как я боюсь за тебя! Посмотри вокруг себя, взгляни на мир, как много в нем прекрасного! Проси что хочешь, я ни в чем не откажу тебе, только не проси ты этого. Ведь ты же просишь не награды, а страшного наказания !



Но Фаэтон ничего не хотел слушать; обвив руками шею Гелиоса, он просил исполнить его просьбу.



- Хорошо, я исполню твою просьбу. Не беспокойся, ведь я поклялся водами Стикса! Ты получишь, что просишь, но я думал, что ты разум-пес.



Повел Гелиос Фаэтона туда, где стояла колесница. Залюбовался ею Фаэтон; она была вся золотая и сверкала разноцветными каменьями. Привели крылатых коней Гелиоса, накормленных амврозией и нектаром. .Запрягли коней в колесницу. Розоперстая Эос открыла врата солнца. Гелиос натер лицо Фаэтону священной мазью, чтобы не опалило его пламя солнечных лучей, и возложил ему на голову сверкающий венец. Со вздохом, полным печали, дает Гелиог последние наставления Фаэтону:

- Сын мой, помни мои последние наставления, исполни их, если сможешь! Не гони лошадей, держи как можно тверже вожжи. Сами побегут мои кони. Трудно удерживать их. Дорогу же ты ясно увидишь по колеям, они идут через все небо. Не подымайся слишком высоко, чтобы не сжечь небо, но и низко не опускайся, не то спалишь ты всю землю. Не уклоняйся, помни, ни вправо, ни влево. Путь твой как раз посредине между змеей и жертвенником. Все остальное я поручаю судьбе, на нее одну я надеюсь. Но пора, ночь покинула уже небо; уже взошла ро-зоперстая Эос. Бери крепче вожжи. Но, может быть, ты изменишь свое решение? Ведь оно грозит тебе гибелью. О, дай мне самому светить земле! Не губи себя!

Но Фаэтон быстро вскочил на колесницу и схватил вожжи. Он радуется, ликует, благодарит отца своего Гелиоса и торопится в путь. Копи бьют копытами, пламя пышет у них из ноздрей, легко подхватывают они колесницу и сквозь туман быстро несутся вперед по крутой дороге на небо. Непривычно легка для коней колесница. Они мчатся по небу, оставляют обычный путь Гелиоса и несутся уже без дороги. Л Фаэтон не знает, где же дорога, не в силах он править конями. Взглянул он с вершины неба на землю и побледнел от страха, так далеко под ним была она. Колени его задрожали, тьма заволокла сто очи. Он уже жалеет, что упросил отца дать ему править его колесницей. Что ему делать? Уже много проехал он, по впереди еще длинный путь. Не может справиться с конями Фаэтон, он не знает их имен, а сдержать их вожжами нет у пего силы. Кругом себя видит он страшных небесных зверей и пугается еще больше.



Есть место на небе, где раскинулся чудовищный, грозный скорпион, туда несут Фаэтона копи. Увидал несчастный юноша покрытого темным ядом скорпиона, грозящего ему своим смертоносным жалом, и, обезумев от страха, выпустил вожжи. Понеслись тогда копи, почуяв свободу. То взвиваются они к самым звездам, то, опустившись, несутся почти над самой землей. Сестра Гелиоса, богиня лупы Селена, с изумлением глядит, как мчатся копи ее брата, без дороги, никем неуправляемые, по небу. Пламя от близко опустившейся колесницы охватывает землю. Гибнут большие, богатые города, гибнут целые племена. Горят горы, покрытые лесом: двуглавый Парнас, тенистый Киферон, зеленый Геликон, горы Кавказа, Тмол, Ида, Пелион. Осса. Дым заволакивает все кругом; не видит Фаэтон в густом дыму, где он едет. Вода в реках и ручьях закипает. Нимфы плачут и прячутся в ужасе в глубоких гротах. Кипят Евфрат, Оропт, Алфей, Эврот и другие реки. От жары трескается земля, и луч солнца проникает в мрачное царство Аида. Моря начинают пересыхать, и с граждут от зноя морские божества. Тогда поднялась великая богиня Гея-Земля и воскликнула громко:

- О величайший из богов, Зевс-громовержец, неужели должна я погибнуть, неужели погибнуть должно царство твоего брата Посейдона, неужели должно погибнуть все живое! Смотри! Атлас едва уже выдерживает тяжесть неба. Ведь небо и дворцы богов могут рухнуть. Неужели все вернется в первобытный Хаос? О, спаси от огня то, что еще осталось!


Услышал Зевс мольбу богини Ген, грозно взмахнул он десницей, бросил свою сверкающую молнию и огнем потушил огонь. Разбил Зевс молнией колесницу. Кони Гелиоса разбежались в разные стороны. По всему небу разбросаны осколки колесницы и упряжь коней Гелиоса.



А Фаэтон, с горящими на голове кудрями, пронесся по воздуху, подобно падающей звезде, и упал в волны реки Эридана вдали от своей родины. Там подняли тело гесперийские нимфы и предали его земле.



В глубокой скорби отец Фаэтона, Гелиос, закрыл свой лик и целый день не появлялся на голубом небе. Только огонь пожара освещал землю.



Долго искала несчастная мать Фаэтона, Климена, тело своего погибшего сына. Наконец нашла она на берегах Эридаиа не тело сына, а его гробницу. Плакала неутешная мать над гробницей сына, с ней оплакивали погибшего брата и дочери Клименм, гелиады. Безгранична была их скорбь. Превратили плачущих гелиад великие боги в тополи. Стоят тополи-гелиады, склонившись над Эриданом, и падают их слезы-смола в прозрачную воду. Застывает смола и превращается в прозрачный янтарь.



Скорбел о гибели друга и Кикн. Далеко разносились его сетования по берегам Эридаиа. Видя неутешную печаль Кикна, боги превратили его в белоснежного лебедя. Живет с тех пор лебедь-Кикн на воде, в реках и широких светлых озерах. Боится он огня, погубившего его друга Фаэтона.

Бог войны Марс - один из самых почитаемых богов Рима. Этому богу посвящен в году месяц март, когда начинаются военные действия. Если и призывают Марса жрецы, арвальские братья, совершая очищение полей Рима перед началом жатвы, то они призывают его не как бога - покровителя земледелия, а просят его защитить поля от опустошений, которые несет с собой война.

Служители Марса - салии - совершают в честь бога, в блестящих доспехах, 19 марта священную процессию со щитами, о которых сложилось предание, что один из них упал с неба, а другие были сделаны легендарным кузнецом Мамурием, чтобы нельзя было отличить среди них щит, упавший с неба. В конце же октября, когда кончается благоприятное для ведения войны время, в честь Марса совершается еще празднество очищения оружия.



Бог Марс, бог войны, бог битвы, легко был отождествлен римлянами с богом войны греков, Аресом.



Кроме Марса, у римлян был еще бог войны Квирин. Если Марс был богом битвы, богом, дающим победу на поле брани, то Квирин был богом вооруженных и во время мира граждан, готовых в любое время выступить на войну.



В последние годы римской республики стали рассказывать, что бог Квирин не кто иной, как сын бога Марса, основатель Вечного Рима, Ромул, взятый богами живым па небо и ставший богом под именем Кви-рина.

Фавн - это бог пастухов, покровитель стад. Голос Фавна слышит римлянин в полях и лесах, когда вдруг раздастся какой-нибудь таинственный звук в полной тиши. У северо-западного склона Палатинского холма, там, где находилась Волчья пещера, совершались торжественные жертвоприношения и празднества в честь Фавна - луперкалии. После жертвоприношений жрецы-луперки обегали, опоясанные лишь козьими шкурами, вокруг Палатинского холма, ударяя при этом всех встречных женщин ремнями, вырезанными из шкур жертвенных животных. Эти удары должны были дать благословение Фавна женщинам, а тем из них, которые не имели детей, многочисленное потомство. Фавн - бог пастухов и бог-прорицатель, нужно лишь уметь застигнуть его врасплох, как это сделал царь Рима, Нума Помпилий, и заставить его открыть будущее.



Римляне отождествили бога Фавна с богом греков Паном. Постепенно создалось в Риме и представление о множестве фавнов, веселых спутников бога вина Диониса-Вакха. Фавны, таким образом, заняли место греческих сатиров.



Чтили в Риме и бога лесов Сильвана. Это бородатый бог, в венке из ветвей пинии, с древесным стволом в руках. Через плечо перекинута у него шкура, а у ног сидит собака. Это он пугает ночью в лесу запоздалого путника своим страшным криком, по он же и хранит пасущееся в лесу стадо, хранит сады и даже посевы земледельца.



Как и Фавна, Сильвана часто отождествляли с богом Паном, но чаще - с воспитателем и спутником бога Вакха, Силеном. И Сильван стал, таким образом, постоянным членом веселой и шумливой свиты бога вина Диониса.

В Риме на Авентинском холме находилось святилище бога Вортум-на, по-видимому, бога смены времен года или же осени, несущей богатые плоды земледельцу и садоводу. Культ бога Вортумна был перенесен в Рим из этрусского города Вольсиний. Овидий в своих «Метаморфозах» рассказывает следующий миф о Вортумне и богине плодов Помонс.



Прекрасная Помона любила лишь свой сад и работу в нем. Все время проводит она, ухаживая за плодовыми деревьями; дары Венеры, богини любви, отвергала прекрасная Помона. Фавны, сатиры и даже сам старый Сильван, плененные красотой Помоны, искали ее любви, но всех отвергла Помона.



Любил ее и прекрасный юный Вортумн, по и он был не счастливее всех остальных. Под разными видами приходил Вортумн к Помоне - то под видом жнеца, то садовника, то воина и, наконец, даже рыбака, но отвергала его гордая Помона. Наконец, Вортумн принял вид старой женщины и пришел в сад к Помоне. Он обнял ее, поцеловал так, как не целует старуха, и сел на камень. Не узнала его в этом виде Помопа.



- Посмотри! - сказал Вортумп, показывая Помоне на ясень, по которому вилась виноградная лоза со спелыми гроздьями. - Не будь обручен ясень с виноградной лозой, одни лишь листья были бы на нем, да и лоза, не поддержи ее ясень, лежала бы па земле. Тебя не трогает этот пример, ты по-прежнему избегаешь брака! А ведь тебе стоит лишь захотеть! Ведь у тебя женихов больше, чему прекрасной Елены. Выбери из них Вортумна! Не гневи богов, не гневи Венеру!



Так говорил Вортумн, принявший вид старухи. Он рассказал Помоне, как покарали боги Анаксарету, дочь Тсвкра, за то, что отвергла она пламенную любовь Ифиса. С горя повесился Ифис, не в силах он был перенесть мук несчастной любви. В день похорон Ифиса, когда печальное шествие медленно двигалось мимо дома Анаксареты, подошла она к окну и увидала Ифиса на ложе смерти. Хотела отойти от окна Апаксаета, но вдруг недвижимыми сделались ее ноги, застыла ее кровь, взор потух, и постепенно все тело ее одел холодный камень, такой же холодный, как ее сердце.



Только кончил бог Вортумн свой рассказ, как снова принял свой настоящий образ, и стоял он пред Помоной, сияя красотой, подобно солнцу, вышедшему из-за темных туч. Побеждена была гордая Помона, и стала она женой бога Вортумна.