Константин Адонаи - информационный портал

Смерть — одно из главных понятий мифологической картины мира, противопоставленное понятию жизни; момент перехода человека из «этого» мира на тот свет, в потусторонний мир, граница между ними и одновременно — основное содержание и характеристика того света. СМЕРТЬ неизбежна, предопределена судьбой, но время и обстоятельства своей СМЕРТИ человеку знать не дано. Люди, однако, стремились угадать срок своей СМЕРТИ с помощью разных примет. СМЕРТЬ предвещают многие сны: выпадение зуба, белые одежды, белый конь, дом без окон, яйцо, встреча с умершим родственником и многие другие; необычайные или редкие явления: собака долго воет, курица поет петухом, птица бьется в окно, крот роет под домом, кукушка «вещает», ворона каркает, стены или пол в доме трещат, звезды падают с неба и т.п. Иногда люди пытались предотвратить СМЕРТЬ, избежать ее, обмануть или отсрочить.

Кончина, момент «расставания души с телом» требует, по народным представлениям, специального обрядового оформления, без которого переход души в иной мир затруднен или невозможен, и она обрекается на вечное скитание.

Во время кончины появляется, приходит за душой какое-то мифическое лицо — Смерть, Бог, архангел Михаил, святой. По восточнославянским верованиям, ангел и черт в момент агонии борются за душу умирающего, и кто из них победит, тот и берет душу. Считается, что легко умирают праведники, а тяжелой СМЕРТЬЮ наказываются грешники, колдуны, которые не могут умереть, пока не передадут свое знание.

К обязательным элементам обряда при кончине относятся: прощание умирающего с близкими, исповедь, зажжение свечи, «карауление» души. Строго соблюдается тишина, запрещается плакать и причитать, чтобы не спугнуть, не сбить с пути душу. Самым большим наказанием считается СМЕРТЬ без покаяния и без свечи: покойник будет блуждать во тьме, станет вампиром и т.п. Свечу, освященную на Сретение, в Страстной четверг или на Крещение, дают в руку умирающему или ставят в изголовье чашку с зерном или мукой.

Чтобы облегчить агонию, совершали разного рода магические действия: перекладывали умирающего на пол, часто на солому, клали его вдоль матицы, к двери, за печь, переносили в стодолу (овин), переворачивали ногами в изголовье и т.п.; вынимали из-под головы подушку («куриное перо не дает умереть»), клали под голову житную или гороховую солому, снопик с крыши, веник, моток нестираной пряжи или полотна; укрывали белым или черным платком, пасхальной скатертью, свадебной одеждой. Чтобы «пропустить душу», расстегивали одежду, отворяли окна, двери, сундуки, снимали печную заслонку.

В случае особенно тяжелой агонии (колдуна, знахаря, грешника) просверливали дыры в потолке или в стене, вбивали в потолок вилы или кол, поднимали балку - матицу, разбирали потолок и крышу, печь; звонили в колокол; обливали, кропили и поили водой — «святой», «немой» (принесенной в молчании), дождевой с крыши или из дорожной колеи, водой с колокола, с каменного креста или иконы; поили отваром, настоем из трав, иэ зелени свадебного венка и т. п. Окуривали ладаном, травами, дымом от оставшихся на берде ниток. Старались не говорить об умирающем, считая, что чем меньше людей знает о нем, тем легче ему умереть. Согласно верованию, в момент кончины гаснет или падает с неба звезда. Кончина понимается как «второе рождение», а сопровождающий ее обряд во многом сходен с обрядом родов.

Совершаемый над умершим погребальный обряд (обмывание, облачение, отпевание, оплакивание, погребение, поминание, траур) не только обеспечивал беспрепятственный переход души из области жизни в область СМЕРТИ (ср. открывание дверей, окон, выливание воды из сосудов и т.п.), но и защищал живых от последствий соприкосновения со СМЕРТЬЮ (ср. такие действия, как закрывание глаз, завешивание зеркала, ночное бдение при покойнике и т.п.). Нарушение или неполнота обряда грозили, по народным представлениям, «возвращением» покойника, превращением его в вампира или возвращением смерти в дом, село.

Несмотря на опасность, момент СМЕРТИ мог считаться благоприятным для некоторых хозяйственных дел. Так, в Полесье старались, пока мертвец не погребен, посадить тыкву или другие овощи, считая, что в этом случае они хорошо уродятся. Предметам, использованным в погребальном обряде (платку, которым подвязывали покойнику челюсть; шнурку, которым были завязаны его ноги; иголке, которой шили саван и подушку; полотну, на котором опускали гроб в могилу, и т. д.), часто приписывалась магическая и целебная сила.

Персонифицированная Смерть в виде костлявой и безобразной старухи с косой является героем многих народных рассказов, быличек и сказок; в календарных обрядах Смерть— персонаж ряжения, а также чучело, уничтожаемое во время карнавальных похорон, ср. Марена.

ТАНАТОС, Фанатос, Танат, Фанат (греч. Thanatos - смерть)Бог смерти в античной мифологии. Согласно распространенной древнегреческой мифологической версии бог смерти Танатос был сыном Никты (Ночи) и братом-близнецом бога сна Гипноса. Никта изображается с распростертыми крыльями, держащей по младенцу на каждой руке: белый - Сон, черный - Смерть.

Танатос изображался обычно крылатым юношей, с погашенным факелом в руке (иногда с крыльями и разящим мечом). Танатос обычно находится у трона Аида (Гадеса), но есть версия, по которой он - постоянно перелетает от одного ложа умирающего к другому, срезая при этом мечом прядь волос с головы умирающего и забирая его душу. Бог сна Гипнос всегда сопутствует Танатосу: очень часто на античных вазах можно видеть росписи, изображающие их вдвоем.

Покои Сна описаны Овидием ("Мет.", II: 589 - 632). Это пещера в горе, через которую течет река Лета, изображаемая в виде дремлющего речного бога, склонившегося на свою урну. Сам Сон почивает на ложе, накрытом пологом. Рядом его сын Морфей - бог сновидений (отсюда название снотворного - морфий), у которого также крылья, и часто присутствует сама Смерть во всем черном. Место это однажды посетила Ирида, вестница Юноны, с приказом послать с заданием Морфея. Она изображается спускающейся на блестящих крыльях по радуге и будящей спящих богов. Другой посетительницей царства сна была сама Юнона, замыслившая заговор против своего мужа Юпитера во время Троянской войны и нуждавшаяся в помощи, чтобы усыпить его. Ее изображают в той же обстановке, выходящей из своей колесницы, которую везут павлины.

Сизиф, царь Коринфа, был единственный, кто смог обмануть бога смерти Танатоса, пришедшего за Сизифом, и заковал его в цепи, нарушив установленный Зевсом порядок, т.к. люди на земле перестали умирать. Так было до того момента, пока Танатос не был освобожден Аресом по приказу Зевса, так как люди перестали приносить жертвы подземным богам. После того как Танатос был освобожден и сумел-таки отвести Сизифа в подземное царство умерших, Сизиф сумел обмануть и повелителя Аида, упросив отпустить его обратно на землю. За совершенные преступления был наказан - после того как Сизифа вернули в подземный мир, он должен был вкатывать на гору тяжелый камень, который, почти достигнув вершины, сразу же катился обратно. Так вечно катит камень Сизиф и не может достигнуть цели — вершины горы.

На протяжении длительного времени культ Танатоса существовал в Спарте.

В греческой мифологии бездна в недрах земли, куда Зевс низверг титанов; царство мертвых.
Местонахождение и сама суть понятия "Тартар" вызывает много споров.
Согласно различным источникам, Тартаром именуют реку в царстве Аида, само царство Аида, и наиболее интересный вариант - самую "нижнюю" часть царства Аида, в которой содержатся низринутые Зевсом Титаны.

По представлениям греков, входы в Аид были размещены близ озера Аверно (Италия), в Пилосе (на западе Пелопоннеса), близ Тенарского мыса (в Лаконии).Тени мертвых предстают перед судилищем, в котором участвуют Эак, Минос, Радамант (дети Зевса) и Триптолем. Также у трона Аида стоит вооруженный мечом Танат (Танатос) - бог смерти, а прислуживают воинственные Эринии - богини мщения.

В Аиде текут реки:
Стикс - священная для людей и богов река;
Лета - река забвения;
Ахерон - река, через которую возит души ужасный перевозчик Харон;
Пирифлегетон (Флегетон) - огненная река;
Кокит (Коцит) - черная река плача, приток Стикса.

Покой мертвых сторожит трехголовый пес Цербер, всех пропускающий в Аид, но никого не выпускающий.

Цербер, Кербер (K e r b e r o z) · пес, страж аида (Hes. Theog. 769-774), чудовище с тремя головами, туловищем, усеянным головами змей, и змеиным хвостом; согласно Гесиоду, у Цербера было пятьдесят голов (Theog, 310-312), по Пиндару, их сто (Pyth. I, 31). Цербер - порождение Эхидны и Тифона. Наряду с Лернейской гидрой и Немейским львом он относится к самому ужасному потомству Эхидны (306-313).

В образе Цербера ярко выражен тератоморфизм, против которого борется героическая мифология: Геракл связал и вывел Цербера из аида, чуть не задушив его, но по приказу Эврисфея вновь водворил на прежнее место (Apollod. II 5, 12).Орфей, пытаясь спасти Эвридику, зачаровывает чудовищного пса своим искусством. Сибилла, когда Эней спускался в царство мертвых, бросила Церберу лепешку со снотворной травой (Verg. Aen. VI 417-423).

Из ядовитой пены лающего Цербера вырос цветок аконит, который Медея заваривала в свое колдовское зелье (Ovid. Met. VII 406-419)

Джон Маккалох
Традиция класть в могилу вместе с мертвыми материальные ценности или убивать жену или рабов не обязательно указывает на культ мертвых, однако, когда такие методы сохраняются в течение длительного времени, они принимают форму культа. Эти обычаи процветали среди кельтов, и, с учетом почитания могил мертвых, они указывают на почитание духов предков, а также на почитание умерших великих героев. Головы убитых предлагали в жертву «сильным теням умерших» — духам героев племени, чья слава была воспета бардами. Когда такие головы помещали в дома, они, возможно, были посвящены семейным духам. Честь, которой были удостоены мифические или реальные герои, возможно, указывает на фактический существовавший культ поклонения мертвому герою, в то время как он, они верили, продолжал покровительствовать племени. Мы знаем также, что могила короля Коттиуса в Альпах была священным местом, что ирландские короли часто проходили инаугурацию на пирамидах из камней, служивших могильными холмами предков, и что ирландские боги были связаны с холмами мертвых.

Культ мертвых достигает кульминации в семейном очаге, вокруг которого даже хоронили мертвых, как среди аэйдуев (Aeduii); этот последний обычай, возможно, был общим. В любом случае вера в присутствие духов предков вокруг очага была широко распространенной, как показывают существующие суеверия. Считалось, что мертвые ищут ночью тепло в очаге, для них существовал праздник в канун Дня Всех Душ, для них оставляли крошки после того, как собирались их родственники. Но обычно семейный дух отождествлялся с домовым, часто посещавшим очаг и делавшим домашнюю работу. Фея во всех отношениях соответствует старому духу предков, место которого наследует, и даже считается духом мертвого человека. Некоторые археологические находки также имеют связь с этим древним культом. Среди кельтских останков в Галлии обнаружены глиняные подставки для дров в камине, украшенные бараньей головой. М. Дешелет видит в этом «символ жертвы, предложенной душам предков на алтаре очага». Баран уже был связан как жертвенное животное с культом огня в очаге, и посредством простого превращения он был связан с культом мертвых. На древних могилах он встречается как некий символ, и семейный лар очищался посредством жертвоприношения барана. Фигурки барана были обнаружены в галльских могилах, что связывает их с богом подземного мира. Баран на подставке для дров в камине был, таким образом, постоянным представителем жертвы, предлагаемой в культе мертвых. Изуродованная надпись на одном из них, возможно, должна читаться как Laribus augustis, а некоторые отметины на другом могут символизировать венки, обвивающие жертву. Змеи с бараньими головами встречаются на памятниках бога подземного мира. Змей был богом подземного мира или символом такого бога, и, возможно, считалось традицией дать ему голову животного, связанного с культом мертвых.

Для мертвых оставляли пищу в могиле или в доме. Поэтому чаши ставили в углублении какого-нибудь источника в погосте Килранелага те, кто предавал земле ребенка до пяти лет, и дух ребенка, как предполагалось, снабжал других духов водой из этих чаш. В Ирландии после смерти человека отдавали духам пищу или на похоронах клали орехи в гроб. В некоторых частях Франции в могилу выливали молоко, а в Бретани и в Шотландии мертвые, как предполагается, принимали участие в похоронах. Это все пережитки языческих времен, и они соответствуют обрядам, практикуемым среди тех, кто все еще поклоняется предкам. В кельтских районах пирамиду из камней или крест ставили на том месте, где произошла насильственная или случайная смерть, с целью успокоить духа, и часто все прохожие добавляли в эту пирамиду какой-нибудь камень.

Праздники были утверждены в Ирландии в годовщины смерти королей или вождей, и они также использовались в целях торговли, развлечений или политики. Иногда были большие праздники, например Лугназад и Самайн, и иногда они проводились на знаменитых местах захоронений. Таким образом, считается, что собрание в Таиллти на Лугназад было основано Лугом в память о его кормилице Таилтиу, а люди Лейнстера встречались в Кармане в один и тот же день, чтобы почтить память короля Гармана или, по другим версиям, женщину по имени Карман. Она и ее сыновья пытались погубить зерно Туата Де Дананн, но сыновей изгнали, и она умерла от горя, моля, чтобы ее имя считалось чистым и чтобы всегда было изобилие молока, плодов и рыбы для ее почитания. Возможно, что все это этиологические мифы, объясняющие происхождение этих праздников по аналогии с похоронами, но более вероятно, поскольку Лугназад был праздником урожая, что они связаны с обычаем убиения представителя духа зерна. Праздник урожая стал поминовением всех таких жертв, но когда сама традиция прекратилась, осталась его связь с одним конкретным лицом — богиней зерна, которая считалась смертной.

Считалось, что соблюдение праздника порождает изобилие, несоблюдение — голод. Приносились жертвы, чтобы получить изобилие, и на празднике также чтили память тех, кого убивали по этой благой причине, и при этом умиротворяли их духов, которые, должно быть, были разгневаны из-за их насильственной смерти. Некоторые из мертвых таким образом чествовались в Лугназад, праздник плодородия. И дух зерна, или божество, убитое во время жатвы зерна, и человеческие жертвы умиротворялись благодаря его соблюдению. В легенде о Карман она описывается враждебной зерну, — любопытный случай для богини зерна. Но мы уже видели, что боги плодородия иногда выступали как порождающие упадок, и в народных поверьях дух зерна иногда считался опасным. Такие инверсии встречаются всюду, где религиозные представления подвергаются революционным преобразованиям.

Большое поминовение мертвых совершалось в канун праздника Самайн, задуманного с целью помочь умирающим силам растительности, чья жизнь, однако, все еще проявлялась в вечнозеленых кустарниках, в омеле, в снопе пшеницы последнего урожая — обители духа зерна. Возможно также, что убивали человеческих представителей растительности или духа зерна, и это, возможно, предполагало веру в присутствие их духов на этом празднике. Или праздник проводился во время умирания растительности, тогда естественным образом чествовались мертвые. Или, как в Скандинавии, они, возможно, проводились для того, чтобы повлиять на плодородие, — поскольку некоторые убитые люди представляли духов плодородия, а деревья и растения вырастали на могильных холмах, которые считались местами обитания их духов. В Скандинавии мертвые были связаны с женскими духами, или филгджур, отождествлявшимися с дисир, своего рода богинями земли, жившими в пустотах холмов. Ближайшей кельтской аналогией с ними являются Матери-богини, богини плодородия. Беде говорит, что Сочельник был назван Модранихт, «Ночь Матерей», а поскольку многие обряды Самайна были переданы Рождеству, прежней датой Модранихта был, возможно, Самайн, так же как скандинавский Дисаблот, празднуемый в ноябре, был праздником дисир и мертвых. Было замечено, что кельтский бог Земли был владыкой мертвых и что он, возможно, занял место богини или богинь Земли, которым, несомненно, соответствуют Матери-богини. Отсюда объяснима связь мертвых с женскими духами Земли. Связь Матери-Земли с мертвыми возникла прежде, чем ее место было занято кельтским Диспатером. Следовательно, временем увядания Земли был сезон, когда поминались мертвые, ее дети. Независимо от того, каковы были причины, кельты, тевтонцы и другие народы чествовали мертвых в начале зимы, которая была началом нового года, и подобный праздник мертвых в новый год отмечался и во многих других странах.

Как в Ирландии, так и в Бретани в канун ноября пищу оставляют для мертвых, которые приходят, чтобы посетить дом и погреться у огня в ночной тиши, а в Бретани в очаге жгут огромное бревно. Здесь мы вернулись к почитанию культа мертвых. Возможно, рождественское бревно было некогда бревном, сжигаемым в очаге — месте семейных духов — в Самайн. В очаг лили возлияния, которые затем предлагали мертвым. Сжигание рождественского бревна означало домашнее соблюдение ритуала огня. В кострах Самайна соблюдался общественный ритуал.

Но все эти ритуалы частично повлиял христианский праздник Всех Душ. Доктор Фрейзер считает, что праздник Всех Святых (1 ноября) был предназначен для того, чтобы занять место языческого культа мертвых. Поскольку этого не произошло, праздник Всех Душ стал праздноваться 2 ноября. В некоторой степени, но не совсем, это нейтрализовало языческие обряды, ибо древние идеи, связанные с Самайном, местами все еще сохранялись. Следует также отметить, что в некоторых случаях дружественный аспект мертвых терялся из виду, и, подобно народу сидхе, они обычно были связаны со злыми силами, которые находятся под влиянием кануна Самайна.