Iza Ветеран  Сообщений: 26
Offline
|
Символизм в культурах мира.Представление человека о материальной и духовной, природной и культурной двойственности мира впервые сформировалось в древнеегипетской иероглифике и верованиях. Независимо друг от друга в различные цивилизациях Месопотамии сложились свои системы письменности и верований, но все они стали внешним выражением одного истинного, самого глубокого, универсального образца.
Существуют разные точки зрения по поводу времени появления или окончательного оформления некоторых самых важных и сложных символов. Некоторые авторы решительно настаивают на весьма древнем происхождении некоторых из них. Так Краппе считает, что научное изучение планет и их отожествление с богами Вавилона начинается только с VII века.
Другие ученые относят этот процесс к периоду правления Хаммурапи (2000 год до нашей эры) или даже к более ранним временам. Скажем, Гера заявляет: "Как свидетельствуют надписи, индейцы первыми открыли движение солнца по небу, ставшее основой зодиакальной системы. Она состоит только из восьми созвездий и, как предполагают, каждое созвездие является "воплощением Бога". Все эти "формы Бога" в конце концов, становятся божествами, каждое возглавляет свои особенные созвездия, как это, например, и произошло в Риме.
Восемь индийских знаков Зодиака следующие: Эду (баран), Йал (арфа), Нанд (краб), Амма (мать), Тук (равновесие), Кани (стрела), Куда (кувшин), Мин (рыба).
Двенадцатиричная система Зодиака впервые появилась в VI веке до нашей эры. Египетская и халдейская наука была частично поглощена сирийцами, финикийцами и греками, войдя в последнюю во многом благодаря тайным обществам. Описывая пифагорейцев, Геродот указывает, что они должны были носить льняные одежды "в соответствии с церемониями орфиков, которые были теми же самыми, что и у египтян"...
Мифология средиземноморских районов характеризовалась яркой, драматической энергичностью, которая оказалась выраженной как в искусстве, так и в мифах, легендах и драматической поэзии. В мифах надежно сохранились моральные принципы, природные законы, великие контрасты и перемены, которые определили ход космической и человеческой жизни.
Фрезер указывает, что "под именами Осириса, Таммуза, Адониса и Аттиса народы Египта и восточной Азии представляли ежегодный конец года и возрождение жизни, прежде всего растительной жизни". В мифах о подвигах Геракла, о путешествии Ясона, "истории" о героической эпохе Греции, которые стали источниками вдохновения для авторов классических трагедий, сохранилась такая великая архетипическая образность, что она стала бессмертным образцом для всего человечества. Кроме этого мифологического и литературного символизма и аллегории с Востока распространилось и скрытое культурное влияние.
Когда единство классического мира начало разрушаться, прежде всего, во время поздней Римской империи, стали бурно образовываться древнееврейские, халдейские и египетские элементы. Дуализм манихейцев и гностицизма вступил в противоречие с христианским представлениями, хотя символика и эмблематика гностиков уже проникли в христианскую обрядность.
Большинство многочисленных христианских символов были заимствованы из разнообразных источников, в основном семитских. Символизм развернулся к унитарной доктрине реальности, ему суждено было стать особенным ответвлением теории. Знакомство с восточным символизмом обнаруживается в сочинениях и Диодора Сицилийского, и Плиния, и Тацита, и Плутарха, и Апулея. Аристотелевское учение также содержит сильный элемент символизма.
В Сирии, Месопотамии, Закавказье и Египте восточное христианство поглотило местное символическое наследие. Точно также и те римские колонии на Востоке, что пережили вторжение с севера, сохранили многие особенности древних времен, включая и традиционные символы.
Фр.Фестигуэр (в "La Revelation d'Hermes Trismegiste" ("Откровение Гермеса Трисмегиста"), пишет, что главной основой европейской алхимии стали труды восточных мистиков и описание всевозможных чудес. Одна из первых книг такого рода была написана последователем Демокрита Болом около III-II веков до нашей эры и продолжалась на протяжении нескольких веков в трудах псевдо-Манета, Нигидия, Фигула, Деметирия и Аполлодора, достигнув кульминации в сирийской "Книге вещей природы" VII века н.э.
Концепция подобия видимого и невидимого миров встречается и в языческих религиях Поздней империи, и в учениях неоплатоников и христианстве, хотя каждая из трех систем использовала эту концепцию в своих собственных целях. В соответствии с Элиаде Феофил Антиохийский считал, что воскрешение мертвых подтверждают знаки, которые Господь оставил Человеку в явлениях природы: цикле времен года, смене дня ночью. Он идет дальше и говорит: "Разве не возрождаются семена и плоды?"
В своем "LV письме" святой Августин показывает, что посредством символов у человека вызывается жар любви, помогающий осознать себя как личность. Он также указывает, что формы всех вещей в природе, органических и неорганических, являются отражением их божественной природы. Все средневековые лапидарии, гербарии и бестиарии обязаны своему происхождению этой концепции.
Большинству классических отцов церкви было что сказать о символизме. Поскольку они считались высшими авторитетами в римские времена, то легко понять, почему именно в этот период символ стали интенсивно изучать, относиться к нему с особенным вниманием и стремились его понять. Именно об этом, прежде всего, пишет Деви.
Пинедо упоминает об огромном культурном значении символа, прежде всего в период Средневековья, отмечая существование "Ключа духовного" - ортодоксальной версии древнего символизма. Как отмечает кардинал Питра (его и цитирует Пинедо) из большинства сочинений средневековых авторов становится ясно, что они знали об этом "Ключе".
Символический компонент христианского вероучения рассматривается в таких трудах, как "Аллегории в Священном писании" Рабана Мавра, сочинения Одо Клюнийского, Исидора Севильского, Иоганна Скотта Эриугены, Иоанна Солсберийского, Уильяма из Сен-Тери. Фома Аквинский использовал сочинения античных философов для доказательства христианской истины. В связи с внутренней природой средневекового символизма Юнг замечает, что в те дни "аналогия была не столь логической фигурой, как тайная идентичность", то есть продолжение примитивной, алхимической мысли.
Особый интерес к символизму проявлялся в период Ренессанса, хотя и в более грубой, литературной и эстетической манере. В частности, Данте устроил систему своей Божественной комедии" на основе восточных символов. В XV веке, прежде всего, обращались к двум греческим авторам II и III веков, Гораполлон Нилопольский с его "Иероглификой" и анонимный составитель "Physiologus" ("Физиолога").
Вдохновленной египетской иероглифической системой, ключ к которой был утрачен в его время, Гораполлон попытался установить ее значение на основе символизма знаков. В 1467 году итальянский автор Франческо Колонна написал работу "Hypnerotomachia Poliphili" (), опубликованную в Венеции в 1499 году, где символ приобрел значение, близкое к современному.
В 1505 году редактор Колонны опубликовал работу Гораполлона, которая в свою очередь повлияла на двух значимых авторов того же самого времени. Первым стал Андреа Альчиати, автор книги "Emblemata" ("Эмблемы", 1531), вызвавшей интерес к символизму во всей Европе. Вторым стал Дж.Валерьяно, автор краткой Hieroglyphica ("Иероглифики") (1556).
Живопись XV века свидетельствует об огромном внимании к символизму. В произведениях Боттичелли, Мантеньи, Дж.Беллини, Леонардо, Пинтуриккио и мастеров XVI, XVII и XVIII веков символизм стал носить аллегорический характер. Можно сказать, что, с конца Средневековья Запад потерял чувство единства, которое отличало символ и символическую традицию. Доказательством продолжающегося существования этих явлений может служить открытие различных аспектов в произведениях поэтов, художников и писателей от Джованни да Удине до Антонио Гауди, или от Босха до Макса Эрнста.
Во время немецкого романтизма интерес к глубинным слоям психологической жизни во снах и их значения, в бессознательном стал источником, который послужил началом современному интересу к символике. Несмотря на то, что он частично подавлялся, снова зарождался в глубинах духа, как уже обозначался до этого в системе с жесткой космической плоскостью.
Так Шуберт в "Symbolik des Traumes" ("Символике снов") заявляет: "Прототипы образов и форм, появляющихся во снах, поэтических и фонетических идиомах можно найти в окружающем нас мире, где они проявляются как мир материализовавшегося сна, как пророческий язык, чьими иероглифами становятся сущности и формы".
Большая часть литературы первой половины XIX века, особенро немецкой, посвящено выявлению значения отдельных символов. В частности, Л.Тик пишет о своем главном герое: "Равнодушный к красоте цветов, в которых, он видит лишь "зияющую рану Природы", подобно Филоктету или Амфорту из "Парсифаля" обнаруживает влечение к минеральному миру".
Бесчисленные виды по прежнему сохраняют символизм в семиотической форме, превращаются и иногда меняются из универсальной плоскости в особенную. Мы уже ссылались на литературные эмблемы. К той же группе относятся водяные знаки, использовавшиеся средневековыми и ренессансными изготовителями бумаги. В этой связи Бейли отмечает, что, начиная с их первого появления в 1282 году вплоть до второй половины XVIII века в них можно увидеть отражение всего разнообразия мистических представлений средневековой Европы.
Еще одним источником символов у всех народов Европы является народное искусство. В работе Г.Боссерта рассматриваются такие известные образы как космическое дерево, змея, сфинкс, корабль мертвых, птица на верхушке крыши, двуглавый орел, двоичные, троичные и четверичные группы, гротеск, ромбоид, прямая и ломаная линии.
Более того, в мифах и легендах, когда их издатели придерживаются точности, как в случае публикаций Перро и братьев Гримм, они сохраняют свои мистическую и архетипическую структуры. В некотором роде в лирической поэзии наряду с произведениями, созданными по канонам явного символизма (лучшей иллюстрацией могут служить работы Р.Гриля) встречаются частые случаи распространения символических мотивов, стихийно вырастающие из созидательного духа. |