Говорящий мангуст: призрак, местный дух или…
История Говорящего Мангуста с острова Мэн – одна из самых чарующих загадок нашего века. Существо это, поселившееся в панельных стенах одинокого фермерского особняка на вершине горы Дэлби, несколько лет занимало своими проделками британскую прессу и даже явилось однажды причиной ожесточённых дебатов в Палате Общин.
Джон Ирвинг (человек, чью серьёзность и добропорядочность не подвергают сомнению даже закоренелые скептики) поселился здесь с женой и дочерью в 1917 году. 14 лет спустя сюда прибыл незваный гость. Вот что рассказывал сам Ирвинг.
«Однажды ночью – было это в сентябре 1931 года – мы услышали какой-то стук, доносившийся с чердака, и решили, что в доме завелись мыши, – рассказывает Джон Ирвинг. – Назавтра, откинув люк в потолке, я обнаружил там фигурку, которую сам когда-то выстругал из индийского дерева. Как она могла там оказаться? Я постучал ею об пол: раздался тот самый звук, что разбудил нас ночью. Вечером стук повторился. Вскоре он перешёл в дробный топот. Это была не мышь! Послышались какие-то плевки, вздохи и хрипы, а затем раздался ужасающий треск, от которого картины закачались на стенах. Пока я размышлял о том, что же это за чудище буйствует у нас над головами, произошло нечто такое, отчего все мы утратили дар речи. Сверху донеслись звуки, очень напоминавшие лепет младенца: «Даммадаммма... бламбламблам» – что-то в этом роде. Пришелец явно пытался что-то сказать. Сам себе удивляясь, я принялся о чём-то с ним говорить, и он... стал мне отвечать тоненьким голоском! Начались нескончаемые диалоги. Несколько дней подряд он следовал за мной по пятам, требуя себе новых и новых «уроков». Вопросы сыпались один за другим.
Несколько недель спустя существо это не просто усвоило наш лексикон, но и принялось сыпать такими фразами, которых мы сроду не слыхивали. Меня до сих пор не оставляет подозрение, что Джеф (именно так он нам «представился») с самого начала лишь притворялся неучем, опасаясь напугать нас своими речами. Впрочем, сам он клялся в обратном:
– Человеческую речь я понимал, конечно, всегда, но сам говорить не умел. Спасибо Джиму, это он меня научил!
Как бы то ни было, маленький гость решил, что Ирвинги вполне достойны его компании, и стал всячески втираться к ним в доверие, не гнушаясь примитивнейшим шантажом.
– Если вы будете добры ко мне, – заявил как-то раз Джеф в порыве типичного для него наивного красноречия, – я принесу вам удачу. Если нет – перебью всех домашних птиц. Я вообще-то не злой, но способен на всё. Да я и вас бы запросто поубивал – мне просто этого пока что не хочется!
Несколько месяцев спустя, хорошенько узнав характер Джефа, Ирвинги, конечно, посмеялись бы над такими угрозами, но тогда всё это встревожило их не на шутку. Джеф успел уже продемонстрировать умение швырять предметы с поразительной точностью. Что, если он увлечётся метанием – скажем, ножей? Вооружившись винтовкой и крысиным ядом, Джеймс Ирвинг вышел на тропу войны, но не тут-то было.
Джеф с лёгкостью обходил все ловушки, издавая при этом дикие вопли: стены дома непрерывно сотрясались от стуков, грохота и самых невероятных проклятий. Ирвинги в панике перенесли кровать дочери Войри к себе в спальню, и это почему-то особенно задело Джефа: он метался повсюду, как сумасшедший, всеми доступными способами выражая решительнейший протест.
Непродолжительная война эта закончилась полным поражением хозяев. Джеф не преминул продемонстрировать, помимо всего прочего, умение виртуозно обращаться со спичками своей мохнатой четырёхпалой лапкой: что могло помешать ему при желании спалить дом? Мысль эта ужасала Ирвингов не слишком долго – до тех пор, пока они не сообразили, что Джеф отчаянно в них нуждается. В мире людей они были единственными его союзниками, кормильцами и учителями. Кроме того, в те дни мангуст проникся самой горячей симпатией к Войри – впрочем, относился он к ней как старший братец к сестрёнке.
– Войри может возвращаться к себе в комнату, – мрачно объявил Джеф в мае 1932 года. – Я никому из вас не причиню вреда.
Итак, девочка переехала на привычное место, после чего трое людей и очеловечившийся зверёк вступили в эпоху мирного и очень странного сосуществования.
Джеф был очень застенчив и совершенно не переносил человеческого взгляда. Прошло немало времени, прежде чем он решился явить Ирвингам свою тень от свечи, которую те оставили у одного из проёмов. Силуэт явно принадлежал маленькому мохнатому животному.
Однажды Джеф решил, что должен сфотографироваться, и снабдил Войри подробнейшими инструкциями: девочка должна была щёлкнуть затвором в тот самый момент, когда он вскочит на пригорок за живой изгородью в нескольких ярдах от дома, и ни секундой позже! Остаётся лишь удивляться тому, что у Войри он вообще получился – этот удивительный снимок маленького зверька, напоминающего мангуста.
Для Войри мангуст сделался своего рода телохранителем. Он повадился провожать девочку в школу, неустанно обещая Ирвингу, что, если кто-нибудь попытается пристать к ребёнку, он тут же вступит с врагом в смертельную схватку.
После того, как Войри минула стадию полового созревания, Джеф не исчез (как следовало бы поступить полтергейсту) и даже не стал появляться реже: наоборот, девочка сделалась к нему более равнодушной.
Зато Ирвинги постепенно пришли к выводу, что их новому жильцу вполне можно поручать мелкие заботы – присмотреть за птицей, например, или за овцами. Джеф поспешил уверить работодателей в своей полнейшей лояльности.
– Тебе ни о чём теперь не нужно беспокоиться, Джим, – говаривал он. – Если кто-то вломится в дом, я тут же дам тебе знать!
И действительно, о приближении гостей или какой-нибудь незнакомой собаки Ирвинги узнавали немедленно. В общем, Джеф стал вскоре настоящим «мальчиком на побегушках». Среди ночи, если кто-то вспоминал, что в печи мог остаться огонь, зверёк послушно ковылял вниз и возвращался с массой самой разнообразной информации. Когда кому-то требовалось пораньше проснуться, он выполнял роль будильника. Стоило только козам задержаться в поле, как Джеф бежал туда и собачьим лаем загонял их обратно.
Как-то раз, решив выяснить, насколько далеко зашёл Джеф в своём интеллектуальном развитии, мистер Ирвинг спросил его, куда он, по его разумению, попадёт после смерти.
– Я не умру! – перепугался Джеф, и голосок его задрожал.
– Ну а если всё-таки умрешь, то где окажешься?
– В преисподней, – проговорился Джеф, но тут же поправился: – Нет, в Царстве Туманов!
Кто такой всё-таки этот Джеф? Ясно, что не полтергейст. «Шумный дух» обычно невидим, он же никогда не претендовал на обладание столь экзотическим свойством. Несколько раз он отправлял в доме естественные надобности, оставляя после себя более чем существенные улики. Однажды, когда его спросили, зачем он сделал это на самом видном месте, Джеф объяснил:
– А чтобы вы поняли наконец, что я – не призрак, а зверь.
Когда Ирвинг зачитал вслух выдержки из книги о полтергейсте, и Геф возмущённо взвизгнул:
– Нет, я не из таких!
В большей степени проделки Джефа характерны для «фамилиара» – так оккультисты именуют духа, принимающего облик мелкого зверька и оказывающего разного рода услуги ведьмам. Но говорящий мангуст был существом плотским: оказываясь перед запертой дверью, он не проникал в помещение сверхъестественным образом, а либо открывал её сам, либо ждал, пока это сделают за него другие. Джеф простуживался, подчас очень сильно, что за ведьмиными слугами прежде не наблюдалось.
– Я просто очень умный мангуст, – заметил он как-то раз. – То есть не просто – а слишком, слишком умный!
Через несколько лет дом был продан. Новый владелец утверждал, что застрелил однажды какого-то диковинного зверька. С тех пор в доме не происходит ровно ничего необычного.
По материалам книги Фодора Нандора «Меж двух миров».