«Мосфильм», 1949 г. Сценарий Н. Погодина. Режиссёр И. Пырьев. Оператор В. Павлов. Художники Ю. Пименов, Г. Турылев. Б. Чеботарёв. Композитор И. Дунаевский. В ролях: М. Ладынина, С. Лукьянов, К. Лучко, В. Давыдов, Е. Савинова, А. Петров, А. Хвыля, С. Блинников, Ю. Любимов и др.
  После музыкального фильма «Сказание о земле Сибирской» режиссёру Ивану Пырьеву захотелось сделать весёлую, красочную, яркую по цвету картину, которая дала бы зрителю радость и отдых. Пырьев вспомнил сибирские ярмарки, которые видел в детстве. Вспомнил и то, что он знал по рассказам о знаменитой Ирбитской ярмарке, и по роману Вячеслава Шишкова, и о Нижегородской… И, наконец, по гоголевской «Сорочинской ярмарке»…
Ярмарка — это прежде всего зрелище, и зрелище красочное, яркое, зазывающее. С каруселью, цирком, балаганом. Думая о картине в цвете, Пырьев подумал, что ярмарку надо делать осенью на Кубани — там казачество, красивые женщины и лихие парни. Там любят и выращивают хороших коней, а значит, любят конные состязания, скачки. На Кубани своеобразная речь, так называемый «суржик» — смесь украинского языка с русским, там поют хорошие песни…
Правда, ярмарок на Кубани не бывало, но Пырьева это не смущало. Он считал, что «искусство не только должно отображать то, что есть, но и звать к тому хорошему, новому, что должно быть».
Сюжет фильма выстраивался сам собой. На ярмарку как на своеобразный праздник урожая съедутся после окончания уборочных работ колхозники всего района. Они приедут и себя показать, и добрых людей посмотреть. Так возникла мысль о соревнованиях художественной самодеятельности и о конных состязаниях.

Пырьеву теперь был нужен хороший писатель-драматург, который обладал бы юмором, хорошо знал Кубань и её людей. И такой нашёлся в лице Николая Фёдоровича Погодина.
В феврале 1949 года на художественном совете «Мосфильма» при обсуждении уже готового сценария «Весёлая ярмарка» Погодин рассказывал: «…Как-то Иван Александрович мне говорит: „Может быть, напишем „Колхозную ярмарку“»? И в двух словах обрисовал, что это такое. Я сразу ответил: «Это здорово»».
Николай Погодин сочинил историю, где соперничающие женихи стремились завоевать невесту победой на колхозных скачках. Характеры были выписаны уверенной рукой и дали актёрам благодатный материал.
На роль Пересветовой, женщины умной, доброй, волевой и очаровательной, была сразу утверждена жена Пырьева — Марина Ладынина.
А вот отыскать актёра на роль Гордея Ворона, «казака лихого, орла степного», оказалось делом непростым. Однажды в спектакле Театра имени Вахтангова Ладынина увидела Сергея Лукьянова. Состоялись пробы. Пырьев забраковал актёра. Удивлённая этим решением, Ладынина спросила у ассистента режиссёра: «Как проходил показ?» Выяснилось, что Лукьянов был без грима, в обычной одежде.
Артиста загримировали, сделали фотопробы и показали их Пырьеву. «Кто это? — сразу оживился Иван Александрович. — Срочно заключите с ним договор!»
Так Сергей Лукьянов пришёл в группу. Он сыграл Гордея Ворона сильно, мужественно и, несмотря на комедийную условность ситуаций, по-человечески убедительно, драматично. Как лихо и смело мчался он на коне по степи!..
Роль молодой колхозницы Даши получила Клара Лучко. По словам актрисы произошло это при следующих обстоятельствах: «В один из дней в Театре киноактёра, где я работала, появилось объявление о том, что режиссёр Пырьев собирается читать свой новый сценарий — „Весёлая ярмарка“. На встречу с Пырьевым шла, как говорится, „за компанию“ со своими подругами, которых наш учитель Сергей Аполлинариевич Герасимов рекомендовал на роли в этой комедии. Обо мне он в характеристике написал: „Лучко — тургеневская героиня, ей надлежит играть лирические классические роли“. Поэтому о Даше Шелест, молодой колхознице из „Весёлой ярмарки“, мне и не думалось. В раздевалке я столкнулась с Иваном Александровичем. Он внимательно посмотрел на мою кроличью шубку, белый платок, повязанный узлом, поздоровался и быстро прошёл в зал. Спустя несколько дней я вместе с другими актрисами получила приглашение на фотопробы…»
Первым, кто поздравил Лучко с утверждением на роль, был Александр Петрович Довженко: «Девушка, вы прошли худсовет. Желаю успеха. Вы будете много и успешно сниматься в кино».

Накануне отъезда в экспедицию на Кубань в гримерную зашёл Сергей Лукьянов. Увидев Клару Лучко, он произнёс: «Я — пропал!» — и, повернувшись, ушёл. Эти слова потом облетели всю Москву. После выхода «Кубанских казаков» на экран Лукьянов и Лучко поженились, у них родилась дочь Оксана. К сожалению, у Сергея Владимировича было больное сердце, и в самом расцвете своего таланта он ушёл из жизни. Было ему всего 55 лет…
Картину снимали в совхозе-миллионере «Кубань», гремевшем на всю страну. В хозяйстве были винзавод, летний кинотеатр, школа, гостиница и даже зверинец. По центральной усадьбе разгуливали павлины. В День урожая прямо напротив Дома культуры накрывали огромные столы, ломившиеся от выращенных в совхозе фруктов, вина, мяса.
Перед съёмками Иван Александрович заставил артистов вживаться в образы героев фильма. Они и на комбайне работали, и ночью зерно сгребали на току.
С Мариной Ладыниной разговорился по душам один председатель колхоза: «Зачем ты взялась за этот фильм? Ты неплохая актриса, но все равно кубанскую казачку тебе не сыграть». После выхода фильма на экраны Ладынина получила от него письмо: «Когда там в кино ты идёшь по стерне, у тебя и юбка телепается по ботинкам, как у наших баб». По словам актрисы, это была для неё высшая похвала.
Ярмарку разместили у старого деревянного элеватора, подвесили и огромный портрет Сталина. Когда фильм вышел на экран, этот портрет в кадре был, но позже его вырезали. Колхозная ярмарка позволила оператору В. Павлову разгуляться яркостью цвета, весёлой праздничной пестротой. А снимали-то праздник на пустыре! Установили арку — вход на ярмарку, павильоны, даже карусели были привозными, деревья понасажали, но фрукты, овощи были настоящие, кубанские.
В своём стремлении к правде жизни Пырьев был неутомим. В фильме есть сцена на ипподроме, где решается судьба Даши Шелест. Актёрам Андрею Петрову (Тузов) и Владлену Давыдову (Ковылев) трудно давалась верховая езда. И когда не получился очередной дубль, Пырьев пришёл в ярость. Он подбежал к лошади, сбросил актёра и сам вскочил в седло. Так и поскакал — в тапочках на босу ногу и пижаме. Минут двадцать носился по кругу, пока у лошади не появилась пена на губах. Соскочил с лошади и крикнул: «Вот так надо!»
На следующий день у Ивана Александровича осторожно поинтересовались, где это он учился верховой езде. Пырьев мрачно ответил: «В детстве. Когда пастухом был…»
Позже на «Мосфильм» пришло немало писем от донских и кубанских колхозников, в которых они возмущались тем, что молодой казак Николай Ковылев не умеет гарцевать на коне!..
А вот Марину Ладынину можно было ставить всем в пример. В одной из сцен Галина Пересветова участвует в гонках на беговой качалке. После двух тренировочных «проминок» Ладынина взяла у конюха вожжи и одна помчалась на рысистой лошади. Когда снимались планы, где не только лица героини, но даже фигуры не видно, Пырьев давал указание заменить артистку дублёром. Ладынина со слезами на глазах требовала дать ей возможность ехать самой, заявляя, что это её актёрское право…

«Кубанские казаки» запомнились и великолепными песнями. У Пырьева была поразительная интуиция, позволявшая находить композиторов именно для данного фильма. Идею песни «Каким ты был» он отчётливо обрисовал поэту Матусовскому и композитору И. Дунаевскому, которые блистательно выполнили «заказ».
Перед выходом на экраны фильм «Весёлая ярмарка» посмотрел Сталин и предложил новое название — «Кубанские казаки».
«Кубанские казаки» были восторженно приняты и зрителями, и прессой. По радио ежедневно передавали песни «Ой, цветёт калина…» и «Каким ты был, таким остался…». Создатели «Кубанских казаков» были удостоены Сталинской премии.
Наступил 1956 год. Хрущёв, разоблачая культ личности, в частности, сказал, что «Кубанские казаки» — это лакировка действительности. В результате фильм исчез с экранов. Он исчез даже из биографии Пырьева. Да, конечно, в картине не было объективной оценки трудностей. А вот весёлое и радостное воспевание колхозного труда, новой морали, дружеской солидарности и пылкой любви — были. И в меру возможностей и условностей жанра — музыкальной комедии, киноводевиля, оперетты — картина была правдива.
Затем пришло время Брежнева. Фильм переозвучили, реставрировали, и он снова радовал зрителя.
Но потребовалось время, чтобы картину смогли оценить без всякой политической подоплёки. В этом отношении характерно признание режиссёра А. Михалкова-Кончаловского: «Во время учёбы мы с Андреем Тарковским не выносили Пырьева. А теперь без слёз не могу смотреть „Кубанских казаков“. Пырьев для меня уже классик, его картины вызывают чувство нежности…»

Литовская студия, 1966 г. Автор сценария и режиссёр В. Жалакявичюс. Оператор И. Грицюс. Художники В. Калинаускас, А. Ничюс. Композитор А. Апанавичюс. В ролях: К. Виткус, Р. Адомайтис, Ю. Будрайтис, А. Масюлис, Б. Оя, Д. Банионис, В. Артмане, Е. Шулгайте, Л. Норейка, Б. Бабкаускас, А. Шурна, В. Томкус и др.
  Фильм Витаутаса Жалакявичюса «Никто не хотел умирать» открыл новый этап в жизни литовского кинематографа, многих его мастеров и стал значительным художественным событием для всего советского киноискусства.
Как справедливо заметил кинокритик А. Трошин, в этом фильме «соединились экспрессия литовской графики, лаконичность и монументальность ваяний Гедиминаса Йокубониса, интеллектуальная напряжённость поэм Юстинаса Марцинкявичюса, этнографизм литовских мастеров художественной фотографии и кинодокументалистики».
Фильм рассказывает о жестокой классовой борьбе в литовской деревне в первые послевоенные месяцы.

Лесными бандитами убит старый Локис — председатель сельсовета. Четверо его сыновей решают отомстить за отца и восстановить в деревне временно отступивший закон. Они все Локисы («Локис» по-литовски «медведь»), все едины в порыве борьбы за справедливость. Но у каждого своё понимание этой справедливости, свой характер.
Учитель Миколас (А. Масюлис), гуманист и интеллигент, незаметен, всегда спокоен и рассудителен. Его противоположность Донатас (Р. Адомайтис), самый младший, — эмоциональный, шальной, резкий, всегда готовый к драке. Бронюс (Б. Оя) — коммунист, человек цельный и духовно зрелый. Олицетворяет в фильме справедливость, убеждённость в собственной вере.
Каждый из этих характеров прочно сформирован, устойчив, целен. И лишь юному Ионасу (Ю. Будрайтис) полной мерой отпущена душевная смятенность.
После смерти отца Локисы приходят к Вайткусу (Д. Банионис), вчерашнему бандиту, попавшему под очередную амнистию. Братья считают, что он должен знать, кто убил их отца…
Жестокость Локисов не была самоцелью, а реплика учителя Миколаса: «Все понимаю, а на сердце тошно» трагически звенит над деревней, ставшей полем кровавого боя…
В финале картины ползёт по лесной дороге разбитый «студебеккер», его тащат крестьянские лошади, застыли в кузове оставшиеся в живых смертельно усталые Локисы. Они победили, но победа досталась им дорогой ценой.
Фильм «Никто не хотел умирать» Витаутас Жалакявичюс ставил по собственному сценарию. Режиссёр рассказывал: «Сценарий был уже готов. Мы приехали на натурные съёмки. Разговорившись с председателем исполкома небольшого городка, я узнал, что его отец был кузнецом, поддерживал Советскую власть. Националисты замучили его. Тогда собравшиеся на похороны сыновья взялись за оружие, чтобы отомстить. Невероятно было слушать рассказ, повторявший, подтверждавший выдуманную тобой историю о четырех братьях Локисах».
Жалакявичюс, работавший с Бронюсом Бабкаускасом почти во всех своих картинах, знал, что делал, когда поручал ему роль старого крестьянина Марцинкуса. Возможно, что и сама роль писалась в расчёте на творческую индивидуальность Бабкаускаса. «…Я стремился, — говорил Жалакявичюс, — раскрыть национальный характер нашего крестьянина с его медлительностью и в то же время способного на взрыв страстей». Марцинкус, представляющий сплав драматического и комедийного, — характер поистине народный.
За плечами Лаймонаса Норейки была уже определённая творческая биография. В кино он пришёл из театра. На экране впервые появился в 1947 году в картине ¦«Марите». Но своей следующей роли в кино Норейке пришлось ждать почти двадцать лет. Подбирая исполнителей для фильма «Никто не хотел умирать», Жалакявичюс пригласил Норейку на роль Домового, предварительно посмотрев несколько спектаклей с участием артиста и Государственном академическом театре драмы Литовской ССР.

В «Хронике одного дня» Регимантас Адомайтис снялся в эпизоде. На этот раз ему доверили одну из главных ролей. Как и все участники фильма «Никто не хотел умирать», Адомайтис хорошо знал жизнь, воссоздаваемую в нём. «Это, пожалуй, единственная моя роль, где мне всё было ясно с самого начала, — говорил Регимантас. — Впрочем, всем всё было ясно, режиссёру в особенности. Мы все через эти годы прошли в той или иной степени. Работу над фильмом я запомнил навсегда — редко бывает, чтобы все друг друга понимали с полуслова. Больше уже такого не было — даже с Жалакявичюсом».
И лишь Юозас Будрайтис появился в этой команде как «человек со стороны». Предложение сниматься было для него неожиданностью, и ещё большей неожиданностью был собственный успех в непривычной «роли» актёра.
Уже став народным артистом республики, Будрайтис заметил как-то: «Странно, но Ионас — одна из тех немногих моих ролей, пересматривая которые вновь я не испытываю сожаления и неловкости… Он был очень во многом похож на меня. Наверное, поэтому тогда и получилось…»
Снимал картину один из лучших литовских операторов Ионас Грицюс. В 1954 году он окончил ВГИК. Грицюс стал первым литовским оператором художественного кино, проработав три года практикантом у замечательного советского оператора Андрея Николаевича Москвина в Ленинграде.
Жалакявичюс снимал фильм поблизости от польской границы, где после войны хозяйничали «лесные братья». Среда, окружение способствовали более точному пониманию сценария. Добрые взаимоотношения в группе помогали работать без оглядки, свободно. Жалакявичюс жил в девятнадцати километрах от общежития, где поселилась группа. Работали на натуре в природном резервате — заповеднике.
Банионис много лет спустя говорил: «В фильме с политической точки зрения ситуация до конца не определена. Когда сняли эту ленту в 1966 году, в ЦК Литвы нашлись люди, которые решили, что это — антисоветский фильм. Мол, никакого сопротивления советской власти не было и быть не могло, а в фильме получается, что сопротивление было. И на самом деле оно было. Хотя у Жалакявичюса в картине сопротивление показано, но те, кто против советской власти, названы там бандитами. Между тем, они воевали за независимость родины. Всё-таки 1966-й год — это не 1954-й, отсюда полуправда этого фильма. Раньше бы его просто не выпустили, а нас посадили».
На роль Оны, возлюбленной героя Баниониса, была приглашена латвийская актриса Вия Артмане. Пожалуй, на её долю выпало больше всего испытаний.
11 мая 1965 года Вия родила дочь Кристиану. И почти тут же Литовская киностудия предложила актрисе роль Оны. Артмане поначалу отказывалась, но на студии проявили настойчивость: «Нельзя ждать дольше. Съёмки идут к концу».
Вия Артмане опешила: «Как идут к концу? Разве у вас не на все роли есть актёры?..» — «Есть. Была одна актриса. Режиссёру не понравилась. Он переснял другую. И эта не понравилась. Потом ему предлагали несколько русских прекрасных актрис. Все ему не нравятся. Ему нужны вы. Именно Вия Артмане».

В конце июля актриса вместе с дочкой вылетела в Вильнюс для съёмок в фильме.
Самой интригующе интересной для всех была любовная сцена на сеновале с участием Баниониса и Артмане. Здесь надо было показать настоящую любовь, такую страсть, что сильнее внешних обстоятельств и самой смерти. Как добиться достоверности? Жалакявичюс хотел по-театральному отрепетировать сцену, затем сделать паузу, дать актёрам передохнуть, и только потом снимать.
И вот Банионис выходит на площадку. Он предельно собран, в нём таится огромная внутренняя сила. Донатас крайне взволнован. Его настрой передаётся Артмане. Репетировать нельзя. Надо довериться импровизации. Если это состояние упустить, потом будет поздно, может сработать голая техника.
Жалакявичюс понял состояние актёров. Он быстро выгнал всех из сарая. Остались только Банионис и Артмане, оператор Грицюс с ассистентом и осветитель.
Самую трудную сцену отсняли очень быстро, буквально за несколько часов. Как потом говорили, за это время группа выполнила трехдневную норму работы на съёмочной площадке…
«В картине много событий, персонажей. Но любовь — сильнее смерти. А партнёрство с Банионисом не забывается, — писала Вия Артмане в своей книге. — Такой работой редко одаряет нас жизнь».
Фильм «Никто не хотел умирать» принёс всесоюзную известность литовскому кино — в 1967 году он был удостоен Государственной премии СССР.
Поистине всенародный успех, с каким прошёл по экранам новый фильм Жалакявичюса, на долю литовского кино выпадал впервые. Начиная с 1959 года журнал «Советский экран» регулярно проводил зрительский конкурс на лучший фильм года. Так вот, первой картиной, победившей в конкурсе и выпущенной не на центральных киностудиях, а в республике, оказалась именно «Никто не хотел умирать».
Так или иначе каждый из участников съёмочной группы «Никто не хотел умирать» называл эту картину одной из самых любимых и важных в своей жизни. Фильм вывел на всесоюзный экран целую плеяду прекрасных актёров, каждый из которых внёс серьёзный и значительный вклад в работу студий Москвы и Ленинграда, в кинематограф других союзных республик. Это Донатас Банионис и Бронюс Бабкаускас, Витаутас Томкус и Лаймонас Норейка, Альгимантас Масюлис и Регимантас Адомайтис, Бруно Оя и Юозас Будрайтис…

«Мосфильм», 1977 г. Сценарий Р. Габриадзе, В. Токаревой, Г. Данелия. Режиссёр Г. Данелия. Оператор А. Петрицкий. Художники Б. Немечек и Э. Немечек. Композитор Г. Канчели. В ролях: В. Кикабидзе, Ф. Мкртчян, Е. Проклова, Е. Леонов, М. Дюжева, А. Гомиашвили, В. Басов, Л. Куравлёв и другие.
  Замысел снять комедию о лётчике родился у Георгия Данелия задолго до появления самого фильма. «Вокруг „Мимино“ сложено немало легенд, — рассказывает режиссёр. — Откуда-то появилась история о том, что сценарий я придумал, сидя в тбилисском аэропорту. Но всё было иначе. Резо Габриадзе провожал меня на самолёт, и, пока мы ждали рейс, он рассказал о местном лётчике, который на ночь приковывает свой вертолёт цепью. Мне понравился его рассказ и я решил написать сценарий. Мы даже искали натуру, но потом это дело бросили и начали работать с Токаревой над другим сценарием. Но Ибрагимбеков при встрече сказал мне, что история о вертолёте, прикованном цепью, лучше. Я всю ночь не спал, думал. Утром позвонил Габриадзе. Он прилетел в Москву. И началась работа».

Герой фильма «Мимино» — вертолётчик, который из самой глубинки переходит работать на международные авиалинии. Все чудесно. Отличная работа. Москва, прекрасное положение… Но вдруг он осознает, что живёт неправильно. Кажется, достиг всего. Летает себе по всему миру. Но, как магнит, его тянет к себе маленькая родная деревушка, сельский аэродром, вертолёт…
Над сценарием фильма работали: Данелия, писательница Виктория Токарева и Резо Габриадзе, драматург, сценарист и режиссёр. Габриадзе писал всю грузинскую часть, всё остальное Данелия с Токаревой.
Роль Валико писалась для Вахтанга Кикабидзе. «Над остальным актёрским составом думали все вместе, — вспоминает Данелия. — Раз Валико живёт в деревне, значит, у него должна быть семья. Появляются отец, сестра, племянник. Летим в Тбилиси, смотрим актёров. Дальше: Валико летит в Москву, как он найдёт гостиницу? Появляются Владимир Басов и Валентина Титова. Нам как-то сразу пришла в голову мысль, что они великолепно сыграют этот эпизод. А в гостинице должен быть у Валико сосед? Кто соседа будет играть? Леонов или Мкртчян? Решили, играть будет Фрунзик. А когда дошло дело до фразы, которую произносит Мкртчян: „У тебя глаза хорошие“, то все хором закричали: „Это сыграет Крамаров!“ Правда, когда мы писали роль стюардессы — голубоглазой блондинки, мечты и путеводной звезды Валико, то кандидатура Прокловой возникла не сразу. Но у меня был замечательный ассистент по актёрам — Елена Судакова. Она работала почти на всех моих картинах. Если бы не она, то не было бы Басилашвили в „Осеннем марафоне“ и многих других».
Куравлёв, сыгравший маленькую роль профессора Хачикяна, попал в «Мимино» случайно. Данелия его встретил на студии «Мосфильм» и предложил: «Сыграй у меня армянина». В кадре Куравлёв действительно говорит по-армянски. Знатоки утверждают, что почти без акцента.
Обычно Данелия не появлялся в своих фильмах, как это практикует, к примеру, Эльдар Рязанов. Однако на сей раз изменил привычке: в эпизоде, когда в зал аэропорта входит экипаж самолёта Тбилиси — Москва. Георгий Данелия выступил в роли командира экипажа.
Съёмки фильма под рабочим названием «Ничего особенного» проходили в Тбилиси, в Москве, в Домодедово и заняли восемь месяцев.
Московские эпизоды снимали в тридцатиградусный мороз. Кикабидзе мёрз на площадке в тоненьком плаще, а Мкртчян в осенней курточке. Греться бегали в квартиру Данелии, благо он жил в центре. Там за чашкой чая и придумывали многие эпизоды. Например, тот, где Рубик думает, что у него украли машину. Мкртчяну эта сцена не нравилась, и тогда он придумал эпизод с прохожим: «Дорогой, не ходи сюда, здесь следы, очень прошу». Стали думать, кто сыграет прохожего. Когда спускались по лестнице, встретили соседа Данелия — молодого режиссёра Крючкова. Он и сыграл эту роль.
Кстати, Мкртчян является автором многих крылатых фраз из фильма. Когда Данелии и актёрам вручали премии за «Мимино» в Государственном Кремлёвском дворце, охрана перекрыла вход артистам: «А у вас пропуска есть, товарищи?» Пока Данелия и Кикабидзе рылись в карманах, Фрунзик строго спросил: «Разве иностранные шпионы в Кремль без пропусков ходят?!» Всех пропустили без документов…
«Эпизоды, когда Валико летит за границу, мы хотели снимать в Америке, — говорит Данелия. — Но, конечно, я понимал, что нас туда никогда не пустят. Поэтому снимали мы в ГДР. Точнее, жили мы на территории ГДР, а снимать ездили в ФРГ. А „грузинские“ эпизоды снимали в горных деревушках Верхней Тушетии».

В одном из эпизодов герой Кикабидзе перевозит на вертолёте корову. С этой коровой вышла целая история. Она была абсолютно белой. Еле уговорили хозяйку, которая не хотела отдавать скотину для съёмок. И когда корову подняли в воздух, она слилась с небом. Что делать? Деньги-то уже за неё заплачены. Решили её покрасить в коричневый цвет. Финал у этой истории был смешной. Хозяйка не признала корову. А уже вечер, её надо вести домой. Вахтанг Кикабидзе быстро сообразил — обычно коровы сами идут домой после выпаса — и сказал: «Если корова пойдёт к вам, значит, она ваша». И вся съёмочная группа в сопровождении хозяйки и половины деревни шли за этой коровой, пока она не вошла во двор. Потом её три дня отмывали…
Многие считают, что фильм «Мимино» очень пострадал от цензуры, однако сам режиссёр другого мнения: всё было как обычно. О разговоре Валико и Рубика, когда Валико жалуется, что в Москве только красные крокодилы, а зелёных нет, в Роскино сказали: «Пусть крокодил будет не красный, а оранжевый». Ещё писали о том, что запрещали эпизод, где Валико и Рубик едут в лифте, а рядом с ними стоят японцы и, глядя на них, произносят: «Как эти русские похожи друг на друга». На самом деле Данелия сам был против этого эпизода. Японцев играли казахи. И видно было, что это казахи! Потом в гостинице «Россия» случился пожар, и японцев искать было уже некогда.
На пресс-конференции после первого просмотра Данелия недоумевал: «Мы, киногруппа, смотрели свой фильм. Нам он показался очень скучным. Ни разу не улыбнулись. Каково же было наше удивление, когда мы услышали в зале смех!»
На следующий день режиссёру «Мимино» вручили Главный приз «Москвы-77».
Фильм посмотрели 75 миллионов зрителей и купили 70 стран мира. Картина «Мимино» была удостоена Государственной премии СССР.
«Когда мы приступали к съёмкам „Мимино“, — вспоминает Вахтанг Кикабидзе, — Данелия сказал, что он хочет сделать ленту, которая своим внутренним пафосом напоминала бы знаменитый роман Ремарка „Три товарища“. Я был знаком со сценарием, и это сравнение показалось мне несколько натянутым. Но вот теперь, думая о законченной картине, я понимаю, что в ней действительно царит атмосфера бескорыстного человеческого братства, так поразительно воссозданная в книге писателя.
В «Мимино» ему удалось выразить мысль о незыблемой связи человека с землёй, на которой он вырос, о корнях, без которых ему невозможно жить. Герои Данелии удивительно трогательные и смешные люди, которые остаются — не побоюсь воспользоваться высоким слогом — рыцарями без страха и упрёка».

«Мосфильм», 1968 г. В 2-х сериях. Автор сценария и режиссёр М. Швейцер. Оператор С. Полуянов. Художник А. Фрейдин. Композитор Г. Фиртич. В ролях: С. Юрский, Л. Куравлёв, З. Гердт, Е. Евстигнеев, С. Старикова, Н. Боярский, П. Винник и др.
  Решение режиссёра, поставившего ряд серьёзных проблемных картин, взяться за экранизацию сатирического романа И. Ильфа и Е. Петрова «Золотой телёнок» было неожиданным. «О чём, о ком я ставлю фильм? — задавался вопросом Михаил Швейцер. И отвечал: — Да о себе, о своей жизни, вот и чем дело!.. О себе — каким бы я хотел или не хотел быть. И вообще, все мы делаем картины о себе, и это и есть, сказать по совести, полная формула творческого замысла кинорежиссёра. А на каком материале — по книге, по оригинальному сценарию, по автобиографии, по разным связям собственной жизни с привлекаемой литературой — это труднораспознаваемый предмет, его сразу не схватишь, вот в чём дело!..»

Экранизацию «Золотого телёнка» Швейцер задумал ещё в 1962 году. Но пройдёт несколько лет, прежде чем ему позволят «запуститься» со своим сценарием. Произошло это благодаря Георгию Ивановичу Куницыну, который работал тогда в ЦК КПСС. Он несколько раз говорил режиссёру: «Подождите, пока ещё нельзя». И наконец сказал: «Можно». И Швейцер получил возможность снимать «Золотого телёнка»…
Конечно, важно было не промахнуться с выбором актёра на главную роль. У Михаила Швейцера её могли сыграть Николай Губенко, Александр Пороховщиков, Зиновий Высоковский, Борис Зайденберг, Владимир Ильин, Владимир Басов.
Арчил Гомиашвили вспоминает, что Швейцер приглашал его на пробы, но он не смог приехать в Москву — «в то время я в Тбилиси как раз создал театр одного актёра, где — удивительное совпадение — репетировал именно „Золотого телёнка“.
В итоге на роль Бендера утвердили Сергея Юрского, которого Швейцер снимал ещё в 1964 году в фильме «Время, вперёд!».
На роль Паниковского претендовали Георгий Вицин и Ролан Быков. Но на пробах режиссёр попросил Зиновия Гердта подыграть претендентам в образе Паниковского, что тот превосходно сделал. «Паниковского играть будешь ты», — сказал Гердту Швейцер. «С ума сошёл! Играть будет Ролик!» — попытался возразить Зиновий Ефимович. «Нет, Ролик тоже так считает», — ответил режиссёр.
К слову, Гердт, согласившись сниматься в «Золотом телёнке», сразу поставил условие: омерзительного старикашку, изображённого в романе, он играть не будет: «В моём представлении и Паниковский, и Балаганов — это „детские люди“».
Роль Шуры Балаганова получил Леонид Куравлёв (пробовался также Вячеслав Невинный). Корейко мог сыграть Евгений Леонов, но худсовет предпочёл ему Евстигнеева.
Съёмки фильма начались утром 28 декабря в 4-м павильоне «Мосфильма». В тот день на плёнку запечатлели эпизод, которым заканчивается первая серия: Бендер возвращается от Корейко в номер гостиницы «Карлсбад», где предъявляет Балаганову и Паниковскому пустую папку: «Это конец. Конец первой серии».
29 декабря съёмки в «гостиничном номере» были продолжены: сняли всю четвёрку героев: Бендера, Балаганова, Паниковского и Козлевича. Правда, съёмки в тот день начались с опозданием на три часа: опоздал Куравлёв, который в соседнем павильоне играл в фильме «Вий».

Швейцер увлечённо работал с актёрами. Биограф Л. Рыбак, что называется, ловил моменты, записывал его объяснения актёрам, фотографировал его показы.
После съёмок в павильоне выехали в среднеазиатскую пустыню — запечатлеть подлинную среду обитания. Ведь именно в пустыне главному герою предстояло настигнуть беглеца-миллионера, устроившегося табельщиком на строительстве Восточной магистрали, и отнять у него часть капитала, а потом им обоим, Бендеру и Корейко, тащиться на верблюдах через пески к манящим очагам цивилизации. Переход на верблюдах через пустыню снимали в окрестностях безжизненного озера.
Швейцер включил в один из кадров перехода через пустыню иронический знак — давнишнюю рекламу наркомата внутренней торговли «Пейте крем-соду!». В другой кадр позднее впечатают силуэты-минареты на горизонте.
После съёмки в Средней Азии Швейцер снарядил киноэкспедицию в старинный Юрьев-Польской, в патриархальный по облику посёлок Симу, туда, где потом с выдумкой и озорством снимали этапы знаменитого автопробега. В Симе, по-хозяйски расположившись на дощатой трибуне, Бендер предрекал жителям лучезарное автомобильное будущее. Соответствующее описание в романе обходилось минимумом прямой речи. Швейцеру пришлось кое-что присочинить, но это не было переосмыслением литературы.
Эпизоды «в Черноморске» снимали в Одессе. А заканчивали картину в павильонах «Мосфильма».
В декорации, в номере гостиницы, великий комбинатор излагал ученикам-компаньонам коварный план, отмыкающий закрома миллионера Корейко. Остап расхаживал по комнате, заглядывал в ванную и, точно ненароком, присаживался на борт ванны, замирал на секунду: сгорбленная спина, брошенные на колени руки, в себя обращённый взгляд — исполняя просьбу режиссёра, Юрский зафиксировался в таком положении, чтобы кадр вызвал у внимательного зрителя ассоциацию по сходству с полотном живописца — то ли с «Демоном сидящим», то ли с «Христом в пустыне».
Трагедия Бендера в том, что он не может найти применение своему великому таланту. В начале романа он сообщает Шуре Балаганову: «У меня с Советской властью возникли за последний год серьёзнейшие разногласия. Она хочет строить социализм, а я не хочу. Мне скучно строить социализм». Но точно так же скучно оказывается ему и быть миллионером. И не прав ли Михаил Швейцер, который, пожертвовав некоторой долей веселья, создал фильм, не только оснащённый остроумием, но и проникнутый печалью?
Но Бендер в чём-то симпатичен: признавая поражение, он подбадривает себя юмором, самоиронией, качествами мужественного человека. И, как прежде, привлекает его редкостный художественный талант.
Кинокритики М. Долинский и С. Черток писали: «Сергей Юрский — Остап — скептичен, высокомерен, жесток, но он и снисходителен, как его герой, и позволяет себе расчувствоваться, он смеётся не только над другими, но и над собой. С первых кадров, когда, выйдя из провинциального кинотеатрика, Юрский — Бендер совершает насмешливую прогулку по арбатовским улицам и неожиданно позволяет себе шутку с черепом, отнеся его гамлетовским жестом в сторону и промолвив саркастически „бедный Йорик“, мы увидели как раз того Остапа, каким его и представляли, — человека, в котором за броней самоуверенного остряка угадывается неприкаянность».

Уже в монтажной Швейцер вынужден был отказаться от некоторых эпизодов. К примеру, «Воронья слободка» со всеми её жильцами, с четой Лоханкиных — снималась, монтировалась, а в фильм не вошла. Режиссёру показалось, что метражные ограничения вытесняют «Слободку» из двухсерийного фильма.
По требованию редакторов был сокращён финал, чтобы «подчеркнуть мотив морального краха Бендера и отчётливо прозвучала тема поражения героя в столкновении с большим советским миром».
Фильм «Золотой телёнок» вышел на экран в 1969 году и собрал около тридцати миллионов зрителей. Критика встретила шедевр Швейцера неоднозначно. Многие ждали весёлой лёгкой комедии, но, как справедливо замечает Т. Марченко, «Юрский не смеётся. Он играет не комедию, а трагикомедию. Он размышляет. Вы можете быть с ним не согласны. Однако оспорить у него право на эту позицию вам вряд ли удастся, даже именем авторов…».

«Мосфильм», 1964 г. Сценарий С. Лунгина и И. Нусинова. Режиссёр Э. Климов. Оператор А. Кузнецов. Художники В. Камский и Б. Бланк. Композиторы М. Таривердиев и И. Якушенко. В ролях: Е. Евстигнеев, А. Алейникова, И. Рутберг, Л. Смирнова, А. Смирнов, Витя Косых, Юра Бондаренко, Лида Волкова и др.
  «Добро пожаловать!» и «Посторонним вход воспрещён!» — написано при входе в пионерский лагерь, где происходит действие и где начальником товарищ Дынин.
Странный человек этот Дынин. С одной стороны, он печётся о ребятах, чтобы и здоровы были, и сыты, и даже веселы. Но всё дело в том, что у начальника лагеря свои собственные понятия о хорошем душевном самочувствии, о веселье и о жизни вообще. Дынин свято блюдёт инструкции, произносит назидательные и скучные речи. Евгений Евстигнеев играет роль Дынина умно, остро, гротесково. Этот человек в широких полотняных брюках, тенниске, с будто наклеенной улыбкой, к нарушителям готов применить самые суровые меры. Так, пионер Костя Иночкин был изгнан из лагеря только за то, что переплыл речку. Костя не решился огорчить собственную бабушку, явившись к ней в город до истечения срока, и остался в лагере на нелегальном положении. Ребята из отряда окружили Иночкина вниманием и заботой. В сценарии происходило много смешных событий, а в конце, как и положено в комедии, все стремительно и благополучно разрешалось.
Семён Лунгин и Илья Нусинов написали сценарий с забавным сюжетом, остроумным текстом и меткими наблюдениями. Молодой режиссёр Элем Климов (этот фильм был первой постановкой ВГИКовца) показал себя тонким и умным комедиографом.
Исполнительница роли докторши Лидия Смирнова пишет в своей книге «Моя любовь»: «Я более профессионального сценария не помню. Его издали отдельной книжечкой. Здесь было выписано все: и как крапива жжёт, и как говорит директор пионерского лагеря, которого блестяще сыграл Евстигнеев. Я просто влюблена в этот текст до сих пор. Можно не смотреть картину, только прочесть сценарий и получить почти такое же удовольствие, какое потом получили зрители от самой картины. Режиссёру Климову просто крупно повезло, потому что это его первая картина, даже вроде дипломная работа».
Снимали фильм летом 1963 года в Туапсе на берегу Чёрного моря в благоустроенном лагере ЦК комсомола. Пионеры там много маршировали, но зато у них были свои лодки, парусники, моторка и трехэтажная гостиница, которую и заняла съёмочная группа. Здесь очень хорошо кормили.
Дети жили на первом этаже. Воспитательницы должны были за ними присматривать. Вскоре Климов и его помощники стали замечать, что юные артисты что-то очень уж вялые. Утром их никак не поднимешь, на грим они не хотят идти, зарядку делают полусонные, с закрытыми глазами, плохо завтракают. Вскоре обнаружилось, что у многих сотрудников стали пропадать фонарики. И тут морские пограничники засекли ночью какие-то мигающие огоньки и поймали одного из мальчишек. Все раскрылось. Дети признались, что вылезали ночью в окно и играли в войну. А воспитательницы старались пораньше уложить их спать, чтобы самим пойти погулять.

Но это все издержки производства. Юные актёры, умело отобранные режиссёром, создали в фильме образы яркие, запоминающиеся. Таковы: упрямец и борец за правду Костя Иночкин; модница Митрофанова; музыканты-очкарики; парнишка, первым бросившийся за друга в крапиву, а потом под давлением написавший пасквильную заметку в стенгазету; мальчик с профилем Гоголя, появляющийся постоянно в самую неподходящую минуту с вопросом: «А чей-то вы тут делаете?»; толстяк-штрейкбрехер, которого все тихо и дружно дубасят кулаками; невидимая доносчица с кривыми ножками в сандалиях…
Роль Кости Иночкина прославила на всю страну тринадцатилетнего Витю Косых (потом он сыграет Даньку в «Неуловимых мстителях»). Ассистенты Климова нашли его в обычной школе, куда пришли за ребятами, которые умеют плавать. В одном из интервью Виктор Косых поведал: «Однажды я соврал, сказав, что хорошо плаваю. И попал в кино. А потом на „Мосфильме“ для какого-то красивого сильного мужчины читал стихи, пел песни: с выражением, выпучив глаза, как учили в школе. Этим мужчиной был режиссёр Элем Климов…»
Если Витя Косых дебютировал в кино, то Лидия Смирнова была уже знаменитой актрисой. Но у Климова она создала такой неожиданный образ, что немногие её узнали в роли докторши.
«Меня не испугала роль этой докторши, не испугал гротеск, потому что актёру (мне и данном случае) давалась возможность фантазировать, — пишет Лидия Смирнова. — Вообще, всё, что там есть, это я придумала. Я бы не сказала, что мне Климов режиссерски предлагал что-то. Не знаю, как он работал с актёрами в других картинах, я там не снималась, но здесь все действия докторши и то, что её бег снимали на восемнадцать кадров, то есть делали его необычайно быстрым, и вообще все решение роли придумала я. Я ничуть не боялась быть некрасивой: косолапила, бегала согнувшись… Я долго искала внешний рисунок роли. Ну, прежде всего я решила, что она очень мнительная, она одержимая, она боится бациллоносителей, боится, что не справится с детьми, и от всего этого чуть ли не сходит с ума. Она все невероятно, неправдоподобно преувеличивает».
В фильме есть эпизод, где докторша смотрит в увеличительное стекло. Это оператор Анатолий Кузнецов придумал, что через увеличительное стекло глаз получился больше, чем лицо. Смирнова, чтобы подчеркнуть удивление докторши, испуг, который был в её глазах, решила надеть сильно увеличивающие очки. Правда, вскоре выяснилось, что такие очки могут испортить зрение. Но оператор пообещал, что актриса будет надевать очки только в момент съёмки, а на репетиции — нет.
«А практически оказалось так: когда ставят свет на меня, нужно проверить, не бликуют ли стекла, — замечает Смирнова. — Оказалось — бликуют, и потом он даже использовал этот эффект. Когда направлялся свет, ничего не было видно, только блики! Это было что-то вообще непонятное. Когда давался крупный план, — видны глаза, огромные, удивлённые и очень странные. Отсюда и моё актёрское самочувствие в этой роли. Само поведение и походка докторши как-то вместе переплелись, и я вдруг почувствовала себя очень удобно. Моя героиня вообще-то странная и в то же время трогательная. Почему-то она мне очень полюбилась. Она очень человечная и лиричная. Даже родительский день отменила только потому, что беспокоилась о детях. Самые нежные чувства я испытываю к этой одержимой докторше».
Съёмки «Добро пожаловать…» были в самом разгаре, когда картину попытались закрыть. В съёмочную группу пришла телеграмма от дирекции «Мосфильма» с требованием свернуть все работы и возвращаться из экспедиции в Москву. И лишь мудрость директора съёмочной группы, который сказал: «А мы этой телеграммы не получали», позволила режиссёру Элему Климову закончить картину.
Фильм «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещён» был закончен летом 1964 года. Наверное, его никогда бы не выпустили на экран, если бы в октябре того же года не сняли генерального секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущёва.
И хотя в прокате фильм собрал всего 13, 4 миллиона зрителей, однако в среде кинематографистов он был встречен с восторгом. Картина «Добро пожаловать…» до сих пор смотрится с интересом, и трудно не согласиться с киноведом Д. Писаревским, который писал: «Точные, бьющие в цель режиссёрские детали, эксцентризм, остроумное озорство снов-фантазий Иночкина, весёлая каскадность сцен, наконец, на редкость удачный подбор и юных, и взрослых актёров (вспомним хотя бы, как удачно выступила в неожиданной для неё комедийной роли докторши Лидия Смирнова) — все это обеспечило фильму заслуженную славу отличной комедии. Смешной. Остроумной. И, что особенно радостно, — сатирической».