ЦАДОК (ИЛИ: САДОК, 2-Я ПОЛ. II В. ДО Н. Э.?)
ВЕЛИКИЙ НЕИЗВЕСТНЫЙ
1. жизнь и судьба
В документах, обнаруженных в 40—50-х годах нашего века в пещерах Вади-Кумран (вблизи Мертвого моря) Ц. фигурирует не под своим собственным именем, а назван иносказательно Учителем Праведности (Moreh ha-Sedek), а также Избранником Господа, Хранителем (священного) Знания, Сыном Рассвета и аналогичными высокими эпитетами. Ряд косвенных данных (в частности, чтение кумранских текстов по известному каббалистическому методу Нотарикон, при помощи которого сектанты шифровали имена собственные, а также некоторые сведения, не подлежащие разглашению) позволил современным ученым отождествить этого таинственного Учителя с упоминаемым в Талмуде и других источниках священником иерусалимского храма по имени Ц., инициировавшим раскол в рядах высшего жречества и первым начавшим публично нападать на тех, кто сосредоточил в своих руках управление храмом и всеми культовыми церемониями. Подробности этого противостояния неизвестны, точно также как и непосредственный повод к окончательному взаимному размежеванию.
Возможно, некоторый свет на эту проблему проливает опубликованное почему-то уже в 1990-х годах, гораздо позже основного массива кумранских текстов, сочинение под условным названием Галахическое послание, анонимный автор которого предлагает столь же анонимному адресату целую программу глубоких реформ в области культа и богослужебной практики, едва ли не главным условием которых следует считать отказ от совмещения должности первосвященника и светского правителя. Если под автором Послания, следуя наиболее правдоподобной гипотезе, нужно иметь в виду Учителя Праведности, а под адресатом — Ионафана Маккавея, действительно совместившего после победы над сирийским царем Антиохом IV эти должности (начиная со 152 г. до н. э.), то тогда станет понятна основная причина гонений, обрушившихся на сектантов: ведь Ионафан, поддерживаемый иерусалимским жречеством, явно и недвусмысленно намеревался поставить религию на службу собственным политическим интересам, пренебрегая при этом высшими религиозными идеалами и древними традициями. Враждебность кумранитов к идее совмещения светского и религиозного управления объясняется еще и тем, что это, по их мнению, подобало одному лишь Мессии, а Ионафан на эту роль определенно не годился. Похоже, что Учитель пытался уговорить оппонента оставить жреческий понтификат и передать его «более достойному», под каковым подразумевал в первую очередь самого себя. Видимо, именно его настойчивость (сохранились сведения о нескольких посланиях аналогичного содержания) и упорное желание добиваться поставленных им целей, неминуемо вовлекшее его в придворные политические интриги, и послужило главной причиной насильственной смерти вследствие происков «Нечестивого священника» (антипода Учителя), каковым, судя по всему, и мог быть Ионафан Маккавей. Была ли это казнь путем распятия или в какой-то иной форме, сказать сложно; из Иосифа Флавия, однако, известно, что цари из рода Маккавеев неоднократно прибегали к подобному виду казни по отношению к своим противникам из числа фарисеев, яростно и бескомпромиссно защищавших древние обычаи.
Если же говорить о более общих причинах возникновения кумранской секты, то они, скорее всего, были такими же, как и в случае с аналогичными религиозными реформаторскими и раскольническими движениями, а именно: недовольство чрезмерной формализированностью официального культа, подавлением религиозного инакомыслия и стяжательством жреческой верхушки и стремление подать пример абсолютно чистого и бескорыстного служения Богу, лишенного всех вышеперечисленных отрицательных моментов. Единственной заслуживающей внимания задачей для Ц. и его последователей являлось очищение и спасение души ввиду предвидимого ими в самом близком будущем Страшного Суда; отсюда — и та радикальность, с которой ессеи-кумраниты противопоставляли себя не только всему прочему человечеству, но и единоверцам-иудеям, живущим «в миру»: «Отличие кумранской концепции "избранничества" от традиционно иудейской заключается в том, что нормативный иудаизм считал "избранным" весь еврейский народ, а кумранская концепция исходит из индивидуального "избранничества" лишь членов общины... Кумранская община углубила и обострила свое апокалиптическое видение мира вплоть до прямой полемики с установками Ветхого Завета».
Несомненно, какие-то тайные объединения недовольных существовали еще до открытого раскола, иначе Ц. не удалось бы так быстро привлечь на свою сторону значительное количество единомышленников, достаточное для эффективного противостояния многочисленным врагам из числа духовных и светских иерархов и создания собственной общины с детально проработанным уставом и программой. Скорее всего, около 190 г. до н. э. общинники, первоначально обосновавшиеся в Дамаске, начинают осваивать негостеприимные берега Мертвого моря, делая ставку на то, что их врагам будет их здесь труднее достать. Это, впрочем, не спасло общину от внутренних расколов, а ее основателя — от насильственной смерти при невыясненных обстоятельствах. Однако в целом изолированность Кумрана помогла его обитателям продержаться в этом месте около двухсот лет, пока в 70 г. н. э. поселение не было разрушено римлянами в ходе Иудейской войны, в которой ессеи также приняли активное участие и даже выдвинули из своих рядов нескольких лидеров партизанских отрядов. (Вообще их вклад в идейную подготовку восстания, рисовавшегося как решающая репетиция перед великой финальной эсхатологической битвой между «сынами света» и «сынами тьмы», был, по-видимому, исключительно велик. После поражения восстания и разрушения поселения всякие видимые следы их в истории теряются.
2. Мистические Учения
Экзотерическая сторона ессейской идеологии хорошо освещается кумранскими документами, самые ранние из которых (Устав общины, Храмовый свиток, Благодарственные гимны) написаны либо непосредственно Ц., либо при его участии и общем идейном руководстве. Но собственно оккультных или мистических сочинений в Кумране почти не обнаружено, хотя в доступных источниках и встречаются отдельные намеки на существование таковых.
В этих «книгах, подлежащих заучиванию» (т. е. передаваемых из уст в уста), и могла содержаться некая ессейская «тайная доктрина», о которой ныне можно судить лишь в самых общих чертах. Многие исследователи обращают в этой связи серьезное внимание на близкие аналогии между ессеями и пифагорейцами как в организационном, так и в религиозно-идеологическом плане. Речь идет о таких принципиальных моментах, как: 1) почитание Солнца и солнечного начала в мироздании (согласно Иосифу Флавию, ессеи дважды в день — на восходе и на закате - обращались к светилу с какими-то «древними молитвами», чтобы приобщиться к его мистической силе); 2) учение о метемпсихозисе - переселении душ; 3) строжайшее соблюдение заповеди молчания, — не только для того, чтобы тайное учение не стало достоянием непосвященных, но и в целях «очищения души», поскольку именно соблюдение обета молчания считалось важнейшим приготовительным этапом на пути к воссоединению души с Богом; 4) учение о мистическом значении букв и, в особенности, чисел (позднейшая Каббала - это, по-видимому, в основной части именно ессейское наследие), и, наконец, даже такие незначительные на первый взгляд технические детали, как сходство культовых одеяний ессеев и пифагорейцев, которым предписывалось носить белые льняные одежды, или запрет на половое общение до достижения двадцатилетнего возраста. Добавим к этому, что для ессеев, как и для пифагорейцев, была характерна вовлеченность в политические баталии, явившаяся следствием их безудержной тяги к религиозносоциальному реформаторству.
Все эти черты сходства следует объяснять не столько прямым влиянием пифагорейцев на ессеев, хотя, конечно, наличие подобного рода контактов в принципе нельзя исключить, сколько тем обстоятельством, что это — две ветви, эллинская и иудейская, единого великого древа, единой средиземноморской традиции эзотерического Гнозиса.
Организационный талант Ц. раскрыт в Уставе общины, написанном в несколько ином ключе. Здесь, в частности, излагается дуалистическая доктрина «двух путей» — пути Правды и пути Кривды, возводимых соответственно к Богу и сатане (Велиалу). Ради сохранения «духа Правды» общинникам настоятельно рекомендуется не разглашать «тайн познания», — еще один намек на существование у ессеев тайного учения.
В этом и других сочинениях Кумранской библиотеки содержатся важные, но не всегда понятные сведения мистического и оккультного характера, касающиеся ангелологии и демонологии ессеев, их астрологических представлений (шифрованные гороскопы, в том числе гороскоп ожидаемого в конце дней Мессии) и в особенности учения о «свершении времен» (Видение нового Иерусалима, Дети спасения и тайна бытия и др.).
Указанные сочинения в отдельных местах явно перекликаются с новозаветными (в частности, с Откровением Иоанна Богослова), равно как и в образе самого Учителя Праведности усматриваются далеко идущие параллели с основоположником христианской религии.
Вот основные из них: рождение от «семени Давидова», именование себя «Единородным Сыном Господа», несокрушимая уверенность в своем сверхчеловеческом, мессианском предназначении и т. п., вплоть до предполагаемого распятия Учителя по наветам недругов. (Отметим любопытное совпадение: А. Безант в своей книге «Эзотерическое христианство», написанной задолго до кумранских открытий, также указывает, что исторический Иисус жил во II в. до н. э. и проходил курс посвящения у ессеев. Впрочем, совпадение ли?..
3. духовное наследие
Фигура Ц. остается крайне загадочной во многих аспектах; неясно даже, собственное ли это его имя (Ц. означает «праведный», «справедливый», «добродетельный») или псевдоним, отражающий основную доминанту его характера и главный принцип проповедуемого им учения. Оригинальные сочинения Ц. распознаются по некоторым характерным особенностям, заставляющим даже говорить об индивидуальном авторском почерке. Ему присущи высокое поэтическое одушевление, склонность к сложным и изощренным метафорам, при помощи которых он излагает свои откровения, и постоянное обращение к библейским образам, темам и сюжетам, переосмысливаемым в соответствии с его собственными представлениями о божественном промысле и проецируемым на реальную историю общины. Особенно замечательны в литературном плане так называемые Благодарственные гимны, вовлекающие читателя в настоящий вихрь эмоций и переживаний этой незаурядной личности, подверженной, видимо, частым перепадам настроения — от чувства крайнего одиночества и заброшенности во враждебном ему мире до состояния крайней экзальтации, когда, как ему представляется, Господь отвечает на его зов.
Так же, как Иисус проповедовал необходимость заключения «нового завета» с Господом, Учитель Праведности требовал от своих последователей решительно пересмотреть прежние религиозные взгляды и ценности, ссылаясь на то, что в его распоряжении имеется «Тайная Тора» (Писание), якобы написанная под диктовку самого Бога и спрятанная Моисеем в очередном пещерном тайнике, тогда как каноническое Пятикнижие искажено жрецами в угоду собственным нечистым помыслам. Наконец, его последователи твердо верили, что после смерти Учитель будет причислен к самой высокой и почитаемой категории небожителей и в «конце времен» выступит как верховный Судия над человечеством, после чего земля будет целиком отдана во владение праведным и превратится в одно грандиозное святилище, полностью соответствующее в плане своему идеальному прообразу — Небесному Иерусалиму. Особенно большой интерес в этой связи представляет гимн, включенный в состав сочинения Война сынов Света с сынами Тьмы.
Он написан от имени некоего вознесенного на небеса праведника (в котором большинство исследователей усматривают все того же Ц.), где он изображается сидящим возле трона Всевышнего в сообществе ангелов, причем выше его лишь один Господь; основая его функция — отделять праведные души от неправедных и не пускать последние на небеса. Так что, возможно, действительно правы те, кто называет Ц. «дохристианским Христом», вновь напомнившим о своем существовании в самом преддверии нового мирового эона...