Константин Адонаи - информационный портал

ПОРЯДОК И ХАОС

Сегодня мы будем говорить о хаосе и о порядке. Во всем мире, во всех древних религиях и воззрениях существовало объяснение такого понятия, как хаос.

Например, в «Теогонии» Гесиода мы видим, что хаос породил всех богов, то есть из хаоса происходят все известные нам греческие божества — от громовержца Зевса до Гекатонхейров, имеющих много форм.

В Китае хаос изображали в виде круга или яйца, из которого возникает всё — возникает из пустоты этого круга, из окружности, точнее даже, из нефритового кольца, которое вы много раз видели в музеях.

В Древней Индии говорится о великих циклах хаоса — Пралайях либо Маха-Пралайях. В течение Маха-Пралайи спит жизнь, спит все, и, согласно древним книгам, не существует ни моря, ни земли, ни звездного неба. Более древние тибетские тексты, например созданная еще до Будды Книга Дзиан, говорят о том же. Вначале не существовало ничего, все было в состоянии ожидания; две первопричины как своего рода первая пара зачинают всё: Пракрити, или Мулапракрити (первичная материя), и Пуруша (дух).

Мы встречаем хаос и в еврейской Каббале, где говорится об Адаме Кадмоне — не об Адаме и Еве, а о первом Адаме, об Адаме Кадмоне, первом, кто возникает из Хаоса; в Сефер Иецира также вначале рождается Кетер, Корона, как инициатор, причина всего проявленного — Малкута и Шекини.

В представлении жителей древнего Шумера, Вавилона и всех народов, населявших восточные горы и область между Тигром и Евфратом, хаос — это некий огромный предмет или большой диоритовый камень, который возник из черных, неведомых вод, и этим водам невозможно дать определение.

Вы знаете также, что в библейском Ветхом Завете, который христиане заимствовали у евреев, говорится, что вначале ничего не было, и Бог создал землю и небеса.

Даже народы доколумбовой Америки, для нас немного экзотические и малоизвестные, и в «Пополь-Вухе», и в «Чилам Баламе» также упоминают хаос как исток всех вещей; во всех дошедших до нас книгах и кодексах хаос описывается как противоположность космосу, то есть порядку, который должен возникнуть.

Вы также знаете, что, по Платону, хаос предшествует каждому проявлению. Вслед за ним приходят чистые, абстрактные и абсолютные архетипы, они постепенно, шаг за шагом опускаются в материю, пока не создадут Вселенную и человека. Эту идею повторят Плотин и Маркион в неоплатоническом учении о Макрокосме и микрокосме: Макрокосм, Вселенная, возникает из хаоса и дает начало микрокосму — малой жизни, или человеку, образу и отражению Вселенной.

Подобные воззрения бытовали даже у североамериканских алгонкинов: Маниту, бог молнии и неба, появился из темной беззвездной ночи или из пасти волка.

Понятие хаоса встречается и у народов Северной Европы. В германской мифологии и у скандинавов хаос — начало всех вещей. Они пытались придать ему какой-то образ, но трудно дать образ тому, что невообразимо, описать то, что не поддается описанию, и поэтому они называют его Гимнунгагап. Это нечто подобное огромной застывшей бездне, где все существует в потенциале, а не в реальности; это бездонная пропасть, полная смерзшейся пыли с глыбой льда в самом центре. Глыбу эту лижет существо, напоминающее корову, лижет до тех пор, пока не придаст облик первичным элементам, которые должны воплотиться.

Даже сегодня в английских деревнях рассказывают о Хампти Дампти — персонаже, голова которого, столкнувшись со стеной, разбивается на тысячу кусков, и из этих кусков потом рождаются гномы и многие другие сказочные существа. То же происходит с индусским божеством Падма-пани, чья белая голова рассыпается на множество цветов и оттенков, уравновешивающих вселенную.

В древних традициях хаос — начало всего.

Итак, мы видим, что все народы во все времена и по всей Земле задавали себе тот важнейший вопрос, который волнует сегодня и нас с вами: что такое хаос, что такое порядок, что мы можем узнать о них, насколько это важно для нас, как применить это в жизни?

Мы, дамы и господа, живем в особые времена. Почему? Дело не только в кризисе нашей системы, но и в том, что космически, то есть согласно астрологии, в 1950 г. мы вступили в Эру Водолея. Водолей, вода, алкагест алхимиков, универсальный растворитель — это то, что несет с собой хаос. Я хотел бы пояснить, что эти астрологические связи не имеют ничего общего с заметками в газетах, где пишут: «Весам сегодня лучше не выходить из дома — может случиться беда. Дев ждет приятный сюрприз или удача в любви». Нет, совершенно ничего общего. Я говорю о древней астрологии, говорю совершенно серьезно и с научной точки зрения. Для вас ведь не новость, что тело человека, например, по большей части состоит из воды — из жидкостей, текучих веществ; в каком-то смысле физически мы являемся «нестабильным коллоидом», а все нестабильные коллоиды подвержены влиянию магнитных полей. Поскольку небесные тела — это огромные поляризованные магнитные массы, очевидно, что положение небесных тел может влиять на нас как физически, так и психически. Так же очевидно, что космические лучи, проникающие в нас в данный момент, — не все, потому что некоторые поглощаются при столкновении с разными объектами, — достигают не только каждого в отдельности, но и всех нас вместе. И мы наблюдаем своего рода постепенные изменения индивидуального сознания, а следовательно, и коллективного сознания человечества.

Их не так уж легко обнаружить. Так иногда бывает в жизни. Скажем, бреясь перед зеркалом, я вдруг всматриваюсь в отражение и восклицаю: «Кто этот пятидесятилетний толстяк?» И оказывается, что этот старый толстяк — я! Что же произошло? Да просто прошло время, и тот, кто считал себя молодым парнем, внезапно осознает, что уже отнюдь не юноша. Ребенок, которого мы не видели три-четыре года, предстает перед нами уже одетым по-взрослому, и мы восклицаем: «Как ты вырос! Ты уже совсем большой, настоящий мужчина!» Но вырос он просто потому, что прошло время. Все дело в том, что время течет так медленно, что мы этого почти не замечаем. Время течет так медленно, что мы можем уловить его движение только с помощью столь необходимой нам всем науки — Истории. Ведь если мы посмотрим на свои фотографии двадцатилетней давности, то увидим, что сейчас мы уже совсем другие. И точно так же, если мы, призвав на помощь историю, вернемся в мыслях и в сознании сквозь время и увидим, что происходило в Греции, Риме, в эпоху Средневековья и т. д., то мы поймем, как менялось человечество с течением времени. Речь идет не только о физическом изменении, но и о психологическом и духовном.

Итак, эра Водолея в самом разгаре, эра, в которой правит хаос. Иначе говоря, сегодня все в большей или меньшей степени пребывает в состоянии хаоса. Но прежде чем броситься рассуждать об этом, я хотел бы дать точное определение некоторым словам, иначе мы не поймем друг друга. Одна из особенностей этого более или менее хаотичного этапа в том и состоит, что слова могут употребляться в разном значении, в том числе и совершенно противоположном изначальному. Это кризис нашего языка, кризис нашей речи: мы очень часто не можем верно понять друг друга, даже разные поколения, говоря на одном языке, используют разные выражения и не приходят к взаимопониманию.

Во-первых, нужно отметить, что люди обычно связывают понятие хаоса со свободой и говорят: «Нет, не хотим мы порядка! Дайте нам такую свободу, чтобы каждый мог делать то, что хочет!». Но если «каждый делает то, что хочет», это еще не свобода. Поскольку никто из нас не Будда и не является абсолютно свободным, поскольку мы не в состоянии делать то, что хотим, приходится делать то, что мы можем, и то, что позволяют нам наши инстинкты, страхи и ограничения. И это истина. Истина, которую мы иногда отказываемся принять, но которую я должен до вас донести, ведь я как философ обязан говорить правду. Как вы, так и я, мы не свободны, поскольку не освободили себя от огромного количества ограничений, которые, думается, не обязательно перечислять, но с которыми мы не можем быть свободными. Мы готовы принять всерьез того, кто сказал: «Остановите Землю, я хочу сойти!» Но это бессмысленно: мы можем хоть тысячу раз ударить по Земле, но она не остановится, и мы не сможем «сойти». И мы не только не можем выйти за пределы планеты Земля, иногда мы не можем выйти за рамки семейных проблем, политических традиций, экономической ситуации, не можем, например, изменить свой пол и возраст. У каждого из нас есть свои ограничения — кто-то что-то понимает лучше, кто-то хуже, одни воспринимают так, другие иначе. Кто-то пожалеет бездомную собачку и возьмет ее на руки, а кто-то, пожалуй, даст ей пинка. Это зависит от нашей внутренней реакции, от доброты сердца или от того, с чем у нас связан образ собаки.

Тогда первое, что мы должны сделать, — перестать отождествлять хаос со свободой. Свобода — не в хаосе, свобода именно в порядке. Конечно, вы знаете, чем графит — стержень карандаша — отличается от алмаза. Оба состоят из углерода, оба совершенно одинаковы, но у графита молекулы располагаются абсолютно хаотически, другими словами, не имеют ритма, и потому не пропускают свет. Благодаря этому графитом вы можете писать: графит легко ломается, и если вы проведете им по бумаге, на ней останутся его частички. Однако прочертите по бумаге алмазом, и вы увидите, что он ее разрежет. Потому что алмаз обладает порядком, системой, его молекулы построены так, что сквозь них проходит свет и сила, его молекулы собраны вместе очень крепко, и насколько в структуре алмаза царит порядок, настолько же в структуре графита главенствует хаос.

С другой стороны, все, что связано с порядком, сегодня отождествляется исключительно с транснациональными компаниями либо с военными структурами. Но давайте спросим себя: почему они столь собраны? Может, среди вас и есть руководители крупных предприятий или военные, но для остальных я заявляю, что предприниматели и военные так любят порядок, поскольку хотят выйти на рынок со своей продукцией или выиграть сражение. Они знают, что неорганизованный человек не продаст свой товар и не выиграет войну. И еще: кого зовут на помощь во время крупной катастрофы, большого лесного пожара, если альпинисты затерялись в горах или когда судно потерпело крушение? Военных. Зовут не хиппи, а военных. Почему? Потому что они имеют подготовку и могут реально помочь. Итак, мы должны понять, что в этом смысле порядок позволяет создать целую теорию жизни: поддерживая порядок, человек не теряет своей свободы, а наоборот, обретает ее.

В наше время многие восхваляют беспорядок, анархию — все то, что разрушает и разделяет. Но если мы и вправду решили вернуться к природе, если отдаем себе отчет в кризисе нашей системы, давайте, дорогие друзья, зададим себе простейшие вопросы. Допустим, что все мы признаем право человека на забастовку. Прекрасно. Я знаю, что право на забастовку — очень спорный вопрос, поэтому сегодня мы его не будем разбирать. Конечно, забастовка имеет определенные основания: социальная несправедливость, рост цен, давление разных слоев общества и т. д., но давайте сейчас спокойно спросим себя: позволили бы мы своему сердцу в это мгновение объявить забастовку? Нет. Почему? Потому что забастовка сердца называется остановкой сердцебиения и означает смерть. Дали бы мы право нашим легким отказаться от выполнения своих функций? Нет, потому что это означает прекращение дыхания. А понравилась бы молодежи длительная сексуальная забастовка? Конечно же, нет.

Когда каждый делает что хочет, это еще не свобода. Это хаос.

Мы все дорожим тем, что имеем от природы, и не хотим это портить. Мы хотим, чтобы брови были у нас над глазами, а не под ними, чтобы зубы были во рту, а пальцы — на руке. Что я могу сделать пальцами, растущими на затылке? Разве что почесать голову. То есть нам нужно, чтобы все было на своем месте. Все мое тело, тело каждого из вас, тело любого человека — лучший пример воплощения порядка и гармоничной системы. Тот, кто создал тело, очень разумен (правда, некоторые говорят, что оно возникло само, — гениальное утверждение!). У нас не просто есть артерии, вены, нервы — наши артериальная, венозная и нервная системы столь искусно переплетены, что порой, чтобы пройти сквозь кость, они используют одно и то же отверстие в костной ткани. То же делает и хороший хирург. Думаете, хороший хирург приходит к больному и говорит: «Ну-с, толстячок, с чего же мы начнем операцию?» Нет, хороший хирург знает — потому он и проводит операцию, — где сделать первый надрез, чтобы добраться до больного места, до опухоли, до поврежденного органа. После операции он зашьет разрез, «починит», чтобы вернуть больного в первоначальное состояние.

Если эти простые принципы, которые мы применяем в повседневной жизни и которые использует врач в медицинской практике (ведь вопрос жизни волнует всех), мы бы применили ко всему, то поняли, сколь важно преодолеть наш этап хаоса и достигнуть порядка. Друзья мои, порядок — это не есть нечто суровое, жесткое, застывшее. Часто, говоря о порядке, мы тут же представляем себе человека с кнутом, обычно в форме, и несчастных, что покорно бредут рядом с ним. Нет, это не есть порядок. Вы видели, как летят птицы? Как летят дрофы, гуси, другие большие птицы — беспорядочно или организованно? Несомненно, организованно. И если бы маленькие частицы снега не собирались вместе, они бы не смогли упасть на землю. Порядок есть и у гор, и у рек. В природе все уравновешено, что лишний раз доказывает нам важность этой системы порядка, порядка глубинного, основополагающего, а не из страшных историй про людей в форме. Нет, порядок состоит не в том, чтобы носить сапоги или носить туфли. Это нечто гораздо более глубокое. Человек по сути своей физически упорядочен, психологически он еще должен стать таковым, а духовно он являет собой архетип, искру того порядка, который царит в природе.

Сейчас, в эру Водолея, когда преобладают силы воды, растворяющие и рассеивающие, стоит задуматься о том, как быть организованным. Как достичь порядка? Как применить то, о чем мы только что говорили? Независимо от того, нравятся вам эти идеи или нет, можно ли их применить на практике? Да, можно. Просто-напросто дело в том, что царящее сегодня разобщение, отчужденность и всеобщий хаос сильно затрудняют их применение.

В мире, где царит отчужденность, наша цель — достичь порядка и гармонии.

Как правило, мы очень неорганизованны, предпочитаем беспорядок, и даже связь между нашим разумом и телом недостаточно сильна. Иногда мы делаем что-то физически, например жарим яичницу, и в то же время думаем о статье, которую должны написать, о поэзии, о чем угодно. А позже, когда садимся писать статью, нас преследует образ яичницы. Мы должны преодолеть эту внутреннюю раздвоенность. Я сейчас говорю с вами, но мог бы, например, сесть и начать играть в шахматы. Конечно, это было бы просто глупостью с моей стороны, да и означало бы неуважение ко всем, кто нашел время придти послушать меня сегодня. Во-первых, я бы проиграл партию, ведь я не могу одновременно играть и говорить, во-вторых, вы бы тоже ничего не поняли, потому что я бы постоянно рассчитывал ходы и размышлял о том, пойти слоном или пешкой. Иными словами, нельзя одновременно делать несколько дел. Более тысячи лет назад Мухаммед сказал: «Невозможно взобраться сразу на двух верблюдов».

Порядка нет и в том, как мы питаемся: чаще всего мы не садимся за стол, а перекусываем на ходу, чтобы не терять драгоценное время. Система «быстрого питания» в виде разделения на повседневное и праздничное меню прочно вошла в наш быт: обычно мы едим чуть ли не стоя, а когда к нам приходят гости, мы готовим лишь чтобы вместе посидеть за столом. Нам кажется, что сидеть за столом — привилегия этрусских принцев. Мы даже не замечаем, как постепенно во всем себя ограничиваем. Вы слышали про музыкальные салоны в домах XIX века? Да, в то время музыкальный салон с роялем был самым обыкновенным явлением. А что же сегодня? Увы, сегодня мы слушаем радио, магнитофон, записи в чужом исполнении, но разучились делать что-либо сами. Мы не можем сесть за пианино и сыграть или спеть для наших друзей. Нам остается лишь слушать песни, спетые кем-то другим, и в нашем хаосе это превращается в самое настоящее рабство. То же относится не только к питанию, но и ко многому другому.

Согласитесь, совершенно абсурдная форма «социального давления» — забастовка железнодорожников. Скажите, пожалуйста, кто от них страдает? Миллионеры, которые могут арендовать самолет, состоятельные люди, имеющие машину, или бедняки, которые могут ездить только на поезде? Ответ очевиден. Конечно, многое сегодня вышло из моды, многое ушло в прошлое, о многом мы совсем не знаем, и в условиях хаоса миримся с такими методами, а иногда даже поддерживаем их, вместо того чтобы преодолевать.

Как преодолевать? Индивидуально — начиная с того, чтобы познавать себя, учиться различать, где начинается и где заканчивается моя физическая, психическая, эмоциональная и ментальная часть. Где я, кто я? Что я могу? Какие способности уже развиты, а какие еще не проявлены? Могу ли я играть на пианино, могу ли писать картины, ваять статуи или умею просто-напросто читать, ходить, играть в футбол, — на что же я все-таки годен? На что способен психологически? Могу ли поддержать беседу? Могу ли не отвечать животной грубостью на оскорбления? Способен ли я на настоящие, искренние чувства, могу ли не лицемерить? Могу ли постигать разумом чистые и возвышенные идеи, ведь мой разум не всегда идет на всевозможные уловки ради собственной выгоды? Такое самопознание позволяет нам быть по-настоящему свободными. И если мы позна/ем себя, вместе мы создадим более справедливое общество, где будет меньше войн и насилия. Много раз с этой маленькой философской трибуны в «Новом Акрополе» звучало: человечество от бед спасут не заумные формулы и теории, не модели вероятного будущего; оно преодолеет все трудности и пойдет дальше только благодаря своим силам и реальным действиям. И только так. Мы не сделаем мир лучше лозунгами на стенах. Сначала мы должны стать лучше сами и попытаться заразить своим примером родственников, друзей, сотрудников, однокурсников, а значит, совершить настоящее открытие, вновь встретившись со своим Я, вновь открыв внутреннюю, духовную силу человека, потому что эту силу невозможно сковать.

Можно сковать руки и ноги человека, но не душу, не дух. Душа, дух, воображение, фантазия выше любой темницы, любых цепей, ограничений, болезней, выше возраста и расстояний. Мы должны развивать внутреннюю силу, которая позволит нам вновь жить в согласии с природой, ведь нам необходимо вернуться к природе, но не методами современных экологических организаций — запрещая турпоходы и срывая флаги; нет, это не значит вернуться к природе, это значит вернуться в Каменный век.

Вернуться к природе — значит вновь начать жить естественно, осмелиться жить естественно. Если вы пишете картину, рисуйте то, что чувствуете сердцем, не спрашивайте себя, выйдет ли она в стиле кубизма или пуантилизма — пусть появится то, что действительно есть в вас, или то, что вы видите вокруг. Если вам надо выразить мнение о политике, не ограничивайтесь тем, что вы уже слышали от других, попробуйте понять, что же такое «политика» (от слова «полис», «город», то есть управление населением) и за что политик должен получать зарплату — ведь не за то, что он несет всякий вздор, а потому, что служит народу. Давайте определимся, как мы должны воспитывать своих детей, ведь, если я не ошибаюсь, все еще идет спор о том, обязательно ли образование, можно ли детей допускать к порнографии, позволять им капризничать и грубить родителям или преподавателям. И об этом мы спорим? Неужели мы пали так низко, что еще сомневаемся, стоит ли получать образование, можно ли грубить старшим или тем, кто нас учит?

Мы никоим образом не должны допускать такого, мы категорически против, наш дух восстает, вспыхивает, подобно факелу, и взывает к нам: «Нет, так не должно быть, пусть даже в эру Водолея, пусть окружат нас хоть все воды мира!» Говорят, однажды уже был потоп, и создан был Ноев ковчег, на котором спаслись звери и птицы. Разве мы сами не хотим спастись от этих вод, разве откажемся от своего мнения, основанного на высшей силе, на высшем порядке — природном, естественном, а не навязанном кем-то? Согласно этому порядку, амебы живут в воде, человек стоит на ногах, а не на голове, а звезды вращаются в небе по крошечной спирали — крошечной для нас, но на самом деле огромнейшей. Благодаря этой силе растут деревья, день сменяется ночью, лето — зимой; это волшебная сила, сотворившая женщин и мужчин, — так родилась любовь, так рождаются дети, так появляются дома, новые вещи, так создается все, что мы любим и что должны пронести сквозь эпоху распада, сквозь эру Водолея.

И мы как философы заявляем, что необходимо победить этот хаос новым порядком, порядком, который создаст нового человека, — вот что нам необходимо, и это не символ и не абстракция. Одних символов мало, символы лишь улавливают идеи, но нужен человек, чтобы их оживить, провозгласить, записать, воплотить в камне и жить ими изо дня в день. Другими словами, мы должны жить в гармонии с природой, а не противостоять ей, мы должны быть продолжением наших предков и образцом человека будущего. И пусть те, кто читает лекции, будут иметь учеников, а не просто студентов, способных при случае закидать преподавателя помидорами. Молодежь пусть помнит, что когда-нибудь состарится и будет нуждаться в молодых слушателях; старики пусть помнят: молодость — вопрос не только эпителиальных клеток, но внутреннего мира, сердца. Это Золотая Афродита греков, олицетворявшая силу духа, юности, силу, о которой мы говорим в этом зале и свободно избираем: силу человека и веру в Бога. Почему, дорогие друзья, мы сегодня стыдимся говорить, что верим в Бога, но не стыдимся произносить всякие глупости? Сегодня люди стесняются написать на стене: «Я верю в Бога», но без зазрения совести пишут на дверях институтов: «Ты дурак!» Мир немножко сошел с ума, и понятно, что безумных нельзя ни наказывать, ни бояться — их надо лечить.

Каждый человек может стать врачевателем душ, маяком, нерушимой опорой посреди бури.

Поэтому все мы должны уподобиться Асклепию — богу медицины, врачевателю душ (это и есть философ!). Каждый на своем месте, в кругу друзей или среди чужих, среди мужчин, женщин, детей или стариков может стать маяком, нерушимой опорой посреди бури и вод. Мне бы хотелось, чтобы вы запомнили эти слова, полные надежды и внутренней силы. Я призываю каждого: преодолевайте себя, выдерживайте все возможные и невозможные испытания, храните гармонию вашей чистой души, чтобы победить темные силы хаоса.

ИСКУССТВО ВСТРЕЧИ С БОГОМ

Человечество никогда не возвысилось бы над материальностью окружающего его мира, если бы не одно кажущееся сверхъестественным свойство — интуитивное ощущение Бога. Именно это, а не что-либо другое окончательно отличило человека от животных.

Согласно самым древним представлениям, которые подтверждаются последними научными исследованиями, тот, кого мы обычно называем homo sapiens, не являлся началом человечества, а был остатком предшествующей формы, чья культура и цивилизация исчезла, породив другую, новую — нынешнюю.

Характерная черта homo sapiens, его отличие от выродившегося гуманоида, называемого homo habilis, заключается в том, что с самого начала вся жизнь человека разумного, все следы его деятельности были проникнуты магией. Другими словами, пронизаны метафизической инструментовкой, служащей некоему таинственному контакту между его собственной духовной личностью и Божественным.

Культы Великой Матери или Отца-Медведя — это не более чем внешние формы живого и постоянного восприятия некоего «Нечто», находящегося за пределами того, что мы можем видеть, и имеющего неопределенное число посредников — от духов природы до великих богов, которые управляют судьбой небесных тел, в том числе нашей собственной Земли.

На протяжении многих исторических циклов, длящихся сотни тысяч лет, и в разные периоды резких перемен человек старался более или менее логически объяснить эту инстинктивную интуицию его предков. И так же, как некоторые люди специализировались в обращении с камнем или деревом, другие сделали это по отношению к метафизике и результату самого высшего познания — Великой Науке, которая позже стала известна как Магия.

Углубление в это высшее познание выделило в каждом народе сословие жрецов. Они скоро поняли, что передать свой духовный опыт массам могут только посредством притч, мифологических рассказов, моральных правил и церемоний, которые помогли бы людям почувствовать Божественное хотя бы иногда. Так родились все религии. Ибо тот, кто принял в свою грудь Божественную искру и был способен выражать ее простым и аллегорическим языком, становился основателем религии.

Несмотря на громадные потери, вызванные невежеством и склонностью к разрушению, которую до сих пор испытывают почти все люди, остатки последних из религий, существовавших в мире, более или менее сохранились и в наше время. Эти остатки соответствуют историческому моменту и географическому месту, где они возникли. Поэтому вполне логичен вывод, что Сиддхартха Гаутама Будда в VI в. до н.э. не мог принести такое же послание, что и Иисус Христос 500 или 600 лет спустя, в другое время и в другом месте.

В современном мире существуют миллионы мнимых атеистов и миллионы верующих, принадлежащих к одной из великих религий — брахманизму, буддизму, христианству, иудаизму или исламу. Существуют также тысячи сект внутри этих же религий и тысячи сект неясного происхождения.

Но почему мы говорим о «мнимых атеистах»?

Потому что, если и существуют те, кто серьезно не верит в Бога, никак не ощущает Его и даже заявляет, что это полностью выдуманное понятие, порожденное страхом смерти, большинство из них отрицают не столько возможность существования Космического Разума, движимого необходимостью или Высшей Волей, сколько те инфантильные формы, в которых религии обычно представляют великие мистерии, направляющие человека с момента его появления.

Необычайные технические достижения и пути научного познания, открывшиеся в последние два-три века человеческому опыту, выявили абсурдность общепринятых когда-то представлений — о вселенной, созданной меньше семи-восьми тысяч лет назад, о физическом аде и рае, о воскресении плоти или о морях, которые расступаются, чтобы прошли избранные народы, и смыкаются, чтобы утопить их врагов. Сегодня множество людей живут с пересаженными печенью или сердцем, принадлежавшими раньше другому телу, множество людей поднимаются намного выше самых высоких гор на самолетах, на которых можно облететь весь мир. Сегодня существует огромное число разнообразнейших аппаратов, созданных человеческими руками, в том числе и таких, которые способны подняться выше всех «небес» и о которых на протяжении тысячелетий говорили священные книги. Но, делая эти несомненные успехи, перечислять которые было бы очень скучно, человек одновременно открывает, что планета, на которой он живет, подобна еще одному живому существу и что ее обитатели — растения, животные и люди — обладают телами, имеющими такую сложную конструкцию и такие показатели производительности, выживаемости и воспроизводства, которых никакая машина не сможет достичь.

Однако господствующий сегодня материализм приводит к тому, что все эти чудеса становятся не более чем предметом любопытства, и люди продолжают требовать от древних, многократно искаженных текстов ответы на свои вопросы, главный из которых — о том, как встретиться с Богом. А когда ответы не находятся, люди не ставят под сомнение подлинность самого текста, не пытаются разобраться в его символике, а отрицают существование Божественной Сущности. Следствием этого становятся тревога и тоска, развращенность, злоба и подлость.

Эта ошибка становится для человека роковой: она доводит его до животного состояния, заставляет «катиться вниз», впадая в самый глупый атеизм или в самый замкнутый фанатизм.

Мы предлагаем другой путь — философский путь классического типа.

Этот путь может — с относительной легкостью — привести нас к встрече с Богом в нас самих и во всем, что нас окружает.

Если мы остановим нашу материалистическую инерцию, избавимся от груза тревоги, невежества и слепоты, то откроем очень простую и ясную истину: все вещи — от субатомных структур до галактических гнезд, включая художественно-функциональный дизайн крыльев насекомого и скелет, поддерживающий нашу смертную плоть, — рассчитаны со сверхчеловеческой точностью. Для нас станет очевидным существование некой функциональной экологии, которая связывает все элементы Вселенной, управляемые циклическими и очень мудрыми законами.

Остановитесь и посмотрите.

Посмотрите на удивительную гармонию, которую создают лепестки цветка или кристаллические структуры. Сами по себе они никогда бы не смогли «замыслить» самих себя и стать столь совершенными и удивительными. Должно существовать «Нечто», которое их замыслило и спроектировало, а этой Мысли необходима Воля, которая бы порождала и оправдывала ее существование.

Здоровый «философский пантеизм» доказывает разумным и свободным от предрассудков людям присутствие «Высшего Нечто», которое мы вполне могли бы называть Богом и которое, выражаясь через бесчисленных посредников, воплотило такие чудеса. Это «Нечто» не забыло никого и ничего. Все живет разумно и действенно.

Остановитесь и посмотрите.

Это не пустая трата времени, а, напротив, активное созерцание Его чудес, будь то сложный глаз мухи или аэродинамическое строение тела ласточки.

Материалисты утверждают, что все это плод эволюции, результат случайности и т. д. Но как бы это ни называли, разумная эволюция, использующая накопленный опыт, и случайность, являющаяся не «случайностью», а соединением звеньев причин и следствий, — все это доказывает, что наша вселенная и мы сами находимся внутри некоего «Макробиоса», Сверхсущества, которое обусловило сверхсуществование удивительной функциональности. И мы погружены в него, и оно в нас, во все аспекты и планы нашего сознания.

ВСЕ ЕСТЬ БОГ.

Ведь если бы не было так, если бы хоть одна-единственная пылинка была лишена Бога, она ограничивала бы Бога, а это предположение нелепо, потому что главным свойством Бога является Его присутствие везде и во всем — во всех существах и вещах, которые, если бы не существовал Бог, тоже не существовали бы. Та самая пылинка из нашего примера, рассмотренная в мощный микроскоп, покажется нам микровселенной, такой же гармоничной, живой и действенной, как Солнечная система.

Если мы вновь обретем почти утерянное сегодня искусство встречи с Богом, мы освободимся от множества ограничений, от расизма и фанатизма. Мы естественным образом освободимся от тревог и будем свободными, добрыми и справедливыми.

Бог не является ни суровым судьей, ни отцом, ни матерью, ни истязателем... Бог это просто БОГ... Тот, кто Его нашел, это знает.

ВСЕЛЕННАЯ КАК ОТВЕТ

Человек есть в сущности вопрос, вопрос, который он задает самому себе и окружающей его Вселенной.

Вселенная — это совокупность всего, что есть в Природе, частью которой является и сам человек. Однако когда мы говорим о Вселенной вообще, мы упускаем из виду основную идею, о которой сегодня пойдет речь. Когда мы говорим о Вселенной, мы имеем в виду звезды, планеты, животных, небо и землю, воду и снег... и забываем, что за этим стоит подлинный смысл понятия «Вселенная». «Вселенная» — «Универсум» — означает «направленное к единой цели», и наш основной вопрос — куда идет Вселенная?

Это был, пожалуй, самый первый вопрос, который задало себе человечество. Все древние цивилизации в своих религиях, в метафизике и философии задавались им: куда идет Вселенная и для чего она существует? Однако новый, отчужденный, материалистический взгляд на мир, особенно характерный для посткартезианского периода, привел к тому, что человек стал задавать совсем другие вопросы и анализировать внешние характеристики Вселенной: ее размеры, форму, вес.

Человек утверждает, что знает Вселенную, потому что дал звездам имена, измерил расстояние между Землей и Луной, исследовал свойства химических элементов и характеристики физических сил. Однако хотя познания в определенных областях стали благодаря этой точечной форме изучения, несомненно, более углубленными, сами эти области постепенно отдаляются друг от друга и теряют связь между собой. Так, например, в минералогии изучаются различные породы и тектонические процессы, вызвавшие изменения поверхности земли, но о фундаментальном смысле материального мира в ней не говорится ничего.

Предположим, что мы берем в руки предмет и отпускаем его. Мы видим, что он падает и при этом ищет самое низкое положение, то есть всегда существует естественное притяжение между маленьким кусочком материи и большим объектом, на котором все мы находимся. Это материальное притяжение неисчерпаемо, оно не прекращается никогда.

Так что же мы можем почерпнуть из природы минералов? Упорство, твердость, стремление осуществить свое предназначение. Но кто из нас может сказать, что мы разделяем с камнями это стремление, что упорно ищем свое предназначение? Как правило, встречая препятствие, мы некоторое время боремся с ним, и если препятствие не отступает, отступаем мы. А вещи в природе, например камни, обладают упорством, чтобы быть сильнее времени, сильнее его испытаний и всегда искать свое предназначение.

Нашим детям в школе рассказывают о различных свойствах растений; так, например, они знают, каким образом в растениях создается хлорофилл. Но им ничего не говорят о том, что помимо фотосинтеза растения обладают еще способностью ждать и способностью расти. Маленькое зерно, скрытое под снегом в холодной земле, терпеливо ждет приближения весны. С ее приходом зерно прорастает в поисках воздуха и солнца, и это второй урок упорства — стремление вверх.

Или возьмем в качестве примера воду: вода всегда стремится к морю, потом испаряется, поднимается вверх, а затем конденсируется и снова повторяет свой цикл.

Все во Вселенной имеет свою цель, и с философской точки зрения нас интересует конечный смысл движения всего существующего.

Последние века развили новый подход к вопросу о предназначении Вселенной — подход отчужденный, который объясняется всеобщей привязанностью к материальному и господством психологии производства и потребления. И человек забыл о существовании простых, естественных вещей и разучился их понимать. Древние не спрашивали о том, каково расстояние между Землей и Луной, не пытались получить максимально точный ответ; скорее, они стремились понять значение Луны во Вселенной. Посредством древних наук, таких как астрология, они пытались объяснить явления природы и увидеть, каким образом эти феномены связаны с другим феноменом — человеком. Благодаря этому человек в древности ощущал, что его окружают разумные существа и что он сам — разумное существо.

Наша проблема сегодня состоит в том, что мы чувствуем себя как бы изолированными внутри Вселенной. Иными словами, мы настолько привыкли соприкасаться с искусственными основами, что потеряли способность искать смысл вещей и — что еще трагичнее — находить его в нашей собственной жизни. Живя от мгновения к мгновению, мы забыли теологический смысл жизни, забыли источник и цель нашего существования. Мы подчинены мгновению, тому, что преходяще; мы убеждены, что нас создал случай и что в любой момент мы можем исчезнуть. Эта подсознательная мысль ужасает нас и наносит непоправимый вред.

Но вместо того, чтобы попытаться понять природу, мы создаем поверхностные гипотезы и теории, которые, в сущности, не дают решений. На одном из занятий я рассказывал ученикам «Акрополя» о том, что окраску крыльев бабочек можно спутать с окраской цветов и листвы, чтобы их не нашли и не съели птицы. Случайно ли, что крылья сыча обтрепаны по краям, делая его ночной полет неслышным для кролика? Случайно ли, что уши грызунов расположены позади, чтобы регистрировать малейший звук преследования? А число цветов, из которых составляется белый цвет, — случайно? А распределение тонов в гамме?

Очевидно, что вся Вселенная устроена настолько целесообразно, что образует единство. Мы в «Акрополе» называем это пирамидальностью существования, благодаря которой все сущее, несмотря на большое разнообразие, стремится к одной-единственной цели и направляется одним и тем же разумом.

Не так давно, во время Второй мировой войны, пилоты поняли, что лучше всего выстраиваться в полете клином. Было установлено, что благодаря этому скорость полета эскадрильи возрастает. Но утки всегда летают большим клином; самый сильный селезень выходит вперед, на острие, и разрезает воздух, а тем, кто следует за ним, лететь легче.

Трудно представить себе, что все это случайность. Человеку понадобились века, чтобы понять это, и мы могли бы привести еще бесчисленное множество примеров того, как все в природе хорошо продумано. Назвать все это случайностью невозможно, и мы должны признать, что все спланировано Универсальным Разумом. Это не могло быть спланировано просто так, не будучи кем-то замыслено. И если мы принимаем это, то должны спросить себя: «Ради чего?» Может быть, все спланировано просто так? Если все организовано, то оно должно быть продумано. А если продумано, хорошо было бы попытаться найти ответ на вопрос, ради чего создана Вселенная, куда мы вместе с ней идем и откуда пришли.

Наши философские исследования в «Акрополе» дали нам возможность выявить некоторые принципы или законы, которые могут оказаться интересными. Назовем это «пирамидальностью Вселенной» и рассмотрим в основных чертах.

Разделим «пирамидальность» на семь основополагающих законов или принципов в соответствии с естественным подразделением всей Вселенной. Первый и, одновременно, высший принцип природы — это принцип ЕДИНСТВА. Все в природе устроено целесообразно и образует одно живое целое. Все, что существует, не мешает остальным, не уничтожает их, а дает возможность жить всем. Когда волк в степи преследует оленя, он охотится не на молодых и сильных, его добычей становятся старые и больные, которые могли бы заразить остальное стадо. То есть действие, кажущееся жестоким, разрушительным, на самом деле позволяет выжить виду как таковому.

Природа не знает сомнений, в ней нет противостояния, в ней все совершенно и все направлено к одной цели.

Второй принцип — принцип ПРОСВЕТЛЕНИЯ, просветления как физического, так и духовного. Истины безусловно существуют, но чтобы сделать их видимыми, необходим интеллектуальный, духовный свет. Мы иногда утверждаем, что «нет правды на земле», что нигде нет опоры и нет подлинно реального, что нет ничего, к чему можно было бы стремиться, что мы совершенно одни... Но это не соответствует действительности — мы не одиноки, а просто пребываем во тьме, и нам необходимо снова открыть принцип просветления.

Принцип просветления влечет за собой третий принцип — принцип ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ. Все в природе различно, хотя мы и не всегда это замечаем. Не существует двух абсолютно одинаковых вещей. Даже песчинки под нашими ногами, если смотреть на них через лупу, будут чем-то отличаться друг от друга — каждая будет иметь свои особенности. Поэтому мы должны осторожно обращаться со словом «равенство». Мы можем быть равноценными, но не одинаковыми; похожими друг на друга, но не равными. Это не отделяет людей друг от друга, не унижает, а наоборот, обогащает — так же как в мозаике, состоящей из разноцветных камней, где оттенки могут быть похожими, но не одинаковыми. Концепция равенства — выдумка человека. В природе не существует равенства.

Четвертый принцип — принцип ОРГАНИЗАЦИИ. Все в мире определенным образом организовано. Когда мы видим дерево, мы видим толстый, крепкий ствол, который возвышается над землей и несет крону с ветвями, листьями и птичьими гнездами. Но мы не видим другой кроны, «антикроны» — она находится под землей и своими многочисленными ответвлениями придает всей структуре устойчивость и питает ее. Хотя там не гнездятся птицы, но живут черви и другие животные. Все организовано совершенно и продуманно, так, чтобы одно помогало другому. Ошибки, обычно совершаемые людьми, являются результатом недостаточной организации. Организация — это ни в коем случае не подавление одних другими. Организация — это помощь. Наши руки разные, и тем не менее, они организуются, чтобы взять что-нибудь; если бы они были с одной стороны, это создавало бы трудности. Надо осознать этот принцип организации: даже когда есть противостояние, он позволяет нам работать вместе и не терять при этом своей индивидуальности. И мы должны применять это в своей жизни, здесь и сейчас.

Теперь рассмотрим пятый принцип, принцип ПРИЧИННОСТИ. Все происходящее есть следствие происходившего, а все происходившее — причина происходящего. Все мы — результат чего-то и одновременно причина чего-то. Любая вещь во всех своих аспектах является результатом какой-то причины, даже когда речь идет о неодушевленной природе. Ничто не может быть только причиной или только следствием; причина и следствие взаимосвязаны. Из ночи возникает день, за днем снова следует ночь.

Шестой принцип — принцип ЖИЗНЕННОСТИ — говорит о том, что все в мире является живым, все без исключения. С середины XIX столетия стало принято говорить о живой и неживой природе. И сегодня, по инерции, мы склонны повторять это. Мы говорим, что нечто является живым, если оно движется, летает или растет. Однако уже с начала времен все живое было живым не только благодаря способности двигаться, но также благодаря способности оказывать сопротивление. Все находится в постоянном движении, даже если мы не можем видеть движущиеся атомы и молекулы, из которых состоит воздух или наше тело. Жизнь пронизывает все, и эту жизненную силу на Востоке называют праной. Эта жизнь никогда не заканчивается. Следовательно, то, что мы называем мертвым, не является таковым, просто речь идет о смене формы и образа существования.

Мы добрались, наконец, до седьмого принципа, принципа ПЕРИОДИЧНОСТИ, который уже упоминали раньше. С детства мы замечаем, что в природе день сменяет ночь, лето — зиму, а кроме того, есть множество других явлений, находящихся в противостоянии и сменяющих друг друга. Несмотря на это мы не осознаем, что и сами включены в эту периодичность, до тех пор пока не прочитаем Платона, или пока нам об этом не расскажет кто-нибудь другой, или пока сами не придем к этому. Все эти циклы охватывают большой цикл — цикл человеческой жизни. Но почему мы должны останавливаться на этой констатации? Почему не принять, что человеческая жизнь есть не что иное, как один короткий день великой жизни, и что после физической жизни нас ожидает духовная жизнь, которая подобна сну, и что потом у нас будет другая телесная жизнь, за которой — другая духовная и т. д. Почему не принять, что закон циклов охватывает все и никогда не прекращает действовать, что все циклично, что звезды на небе движутся циклически, как и мельчайшие частицы внутри атома. Благодаря периодичности жизнь не прекращается и постоянно пульсирует.

Мы должны пытаться извлекать из природы все высшее, не подлежащее разрушению. Мы должны заботиться о более высоком, а не только о физическом. Насколько хорошо мы заботимся о своей душе? Насколько хорошо мы питаем свой разум? Мы должны заботиться о наших мечтах. Мы достигли такого уровня материальности, что переживаем, как бы не сломалась наша машина, не треснула ваза или не разбилась тарелка... А наши мечты, наши надежды, наши стремления? Что остается, когда разбиваются хрустальные птицы наших мечтаний? Осколки, которые ранят руки. И мы должны набраться храбрости, чтобы измельчить наши разбитые мечты и из этого хрустального порошка создать новых птиц.

Пора нам понять, что мы не должны ползти по земле, как черепахи или змеи, что нам надо научиться летать. Надо понять, что в истории бывают разные периоды, и сегодня, когда всех охватила тоска материализма и страх неудачи, пробил час орлов, пришло время людей, которые летят. Пришло время возвыситься, время создавать новое Человечество и лучшего Человека. Мы не сможем вылечить нынешнее человечество и современную культуру, пришивая заплаты. История не создается портными. Мы должны создать новую историю, историю возвышенную, вертикальную. Философия не является еще одним умозрительным построением. Быть философом не означает уйти в сторону, чтобы из своего угла наблюдать, как проходит жизнь. Философия не является дисциплиной грусти и беспомощности. Напротив, быть философом значит иметь сильную жизненную позицию, понимать суть вещей, уметь побеждать свои страхи, уметь побеждать смерть внутри себя, уметь проникнуть в самую суть себя самих. Потому что мы себя не знаем.

Иногда говорят, что человек после смерти уходит в невидимое. Однако сам человек всегда невидим, он всегда находится за своими делами, за своим телом, за своими поступками. Человек есть большой вопрос, великая загадка. А ответ на нее находится во Вселенной, в которой мы живем. Он написан на стенах истории и на стенах Вселенной, которая нас окружает. Мы просто должны научиться читать эти письмена. Это так естественно, так присущее человеку, это не противоречит никакой вере. Это просто значит вновь вернуться к природе.

Наследство, которое мы оставляем младшим поколениям, должно быть чистым: мы должны оставить им чистые помыслы, чистое, возвышенное понятие чести и подлинную, чистую веру. Мы должны вернуть их к абсолютным ценностям. У нас есть способность распознавать, но мы не пользуемся ею в сфере существенно важного. Кому нравится автомобиль, который ездит лишь от случая к случаю? Никому. И тем не менее, в одних случаях мы принимаем хорошие идеи, а в других — плохие. Иногда мы применяем принципы, вспоминаем о честности, а иногда нет. Здесь мы должны обрести тот же здравый смысл, которым пользуемся в физической сфере. В области духовного мы должны снова обратиться к себе и к окружающему нас миру за абсолютными ценностями, которые легко понять и принять, с которыми легко жить, за ценностями, которые дадут нам возможность по-настоящему познать Вселенную.

Мы нуждаемся в новой науке, которая не будет служить искусственно созданным интересам и оправдывать насилие. Нам нужно новое искусство, которое даст нам возможность снова соединиться с Прекрасным, искусство, основанное не на тоске и беспокойстве, а на подлинном исследовании. Нам нужна новая политика, которая приведет людей к сосуществованию и благородству, а не к столкновениям и безответственному сожительству. И нам нужен новый мир, но этот Мир уже существует. Это все та же Вселенная. Это природа. Главное, что нам нужно сделать, — это сознательно и напряженно прожить исторический момент, который дан нам судьбой. Каждый должен стать словно бы ключом, который свободно входит в замок Вселенной и открывает ворота Истории, перенося нас в другое измерение, в тот мир, который ждет нас, мир, который, очевидно, должен быть не только новым, но и лучшим.

Мадрид, 1976 г.

ПРЕДОПРЕДЕЛЕННОСТЬ ИЛИ СВОБОДА ВЫБОРА?

Люди всех культур во все времена сталкивались с этой проблемой, с этими двумя подходами к жизни: все ли предопределено или мы можем каким-то способом изменить ход вещей — силой нашей воли, наших желаний, наших слез, преодоленных нами опасностей и ошибок?

Все известные нам культуры и народы задавались таким вопросом; с этим были связаны даже определенные божества. Например, относительно традиций и истории Древнего Рима нам известно сегодня, что в мифах римлян упоминается Бог, стоящий выше Юпитера, божество без имени, которого называли просто «Неизвестный».

Древние греки также почитали божество, стоящее выше самого Зевса, владыки Олимпа; его называли Зевс-Зен. Эсхил говорит о нем как о божестве, управляющем Судьбой. В греческой драме, которая была отражением Элевсинских мистерий, часто упоминается загадочный принцип Судьбы, управляющий всем сущим. Вспомним, например, «Прометея прикованного», знаменитое произведение Эсхила. Когда Прометей крадет Огонь — Свет и Разум — для блага всех людей, Зевс карает его: титан прикован на горе Кавказ, и орел, прилетающий каждый день, выклевывает его печень, вырастающую после этого вновь и вновь, чтобы таким образом, через боль и страдания, каждодневно совершалось великое жертвоприношение любви. В более эзотерических вариантах этого мифа говорится, что в левый бок Прометея был вбит железный лемех. И когда распятое божество вопросило: «Почему вы делаете это со мною?» — таинственный голос из далеких высот, высоко над Олимпом и над самим Зевсом, дошедший до Прометея через Гермеса — вестника, бога Мудрости, — ответил: «Потому что так хочет Судьба, потому что это Судьба...»

Все народы интуитивно чувствовали, что далеко за пределами проявленного, даже выше любого персонифицированного божества, существует таинственный принцип Судьбы. В древнееврейской Каббале его называли Ain Soph (Эйн-Соф), «Ничто». Это тот, кто находится на вершине Короны, кто управляет всеми невидимыми существами. Его импульс спускается с высот, для того чтобы дойти до нашего дуального мира, в котором все вещи проявляются и принимают форму благодаря «столкновению», шоку, сплетению сил, энергии и материи.

В древнем индийском пантеоне также есть Божество, выходящее за пределы любого рационального, интеллектуального понимания.

То же самое мы встречаем в пантеонах Древней Америки и Древнего Китая. Всегда упоминается высшее Божество без имени и атрибутов, представляющее неумолимую Судьбу.


* * *

Существует ли на самом деле такая Судьба, неумолимая и непреклонная? Существует ли какой-нибудь способ жить в согласии с этой Судьбой? Или можно сказать, что Судьбы не существует и есть только свободная воля, благодаря которой мы и только мы создаем свою собственную судьбу?

Ответить на этот вопрос очень трудно, так как всегда можно привести примеры в пользу и того, и другого подхода.

Несколько месяцев тому назад в Англии обнаружили книгу под названием «Титаник», написанную малоизвестным писателем где-то в 1890 году. В этой книге говорится об огромном лайнере, который размерами превосходил все корабли той эпохи и весил около шестидесяти тысяч тонн; он назывался «Титаник». Во время своего первого торжественного плавания, отправляясь из Англии в Нью-Йорк, этот корабль принял на борт более двух тысяч человек. За день до прибытия в порт назначения он столкнулся с айсбергом, серьезно повредившим его, и затонул. На все сигналы тревоги и просьбы о помощи, которые он посылал сразу после аварии, практически никто не обратил внимания и не пришел на помощь — так сильна была всеобщая убежденность в том, что подобный корабль неуничтожим. В результате погибло много людей, это было самое серьезное крушение в истории мореплавания. Через 20 лет после выхода книги история, описанная в ней, точь-в-точь повторилась в реальности.

Как можно объяснить подобное? Как, откуда этот не известный нам писатель мог узнать о том, что произойдет 20 лет спустя? И вообще, как получается, что иногда те ситуации, которые должны произойти, уже до этого, заранее заявляют о себе, проявляясь для людей в символической форме?

Моим первым Учителем эзотерической философии был пожилой профессор, немец; звали его Шмит; мне было тогда 17 лет. Помню, однажды он рассказал мне историю своего друга, также пожилого господина, жившего в Лондоне и очень увлеченного астрологией.

Истинным ученикам, которые из жизни в жизнь на своем ученическом Пути дают обет служения на благо людей, при изучении астрологии запрещается вычислять дату своей смерти. Учителя, боги считают, что мы были бы не в состоянии жить нормально и полноценно, если бы знали, когда наступит момент смерти. Даже тот, кто уже не привязан к физическому миру и, соответственно, не верит в смерть, может иметь детей, учеников, о которых еще нужно заботиться, дела или книги, которые нужно закончить, и если человек знает, когда наступит смерть, это может плохо повлиять на всю его оставшуюся жизнь и отнять у него многие неведомые ему возможности, которые, таким образом, останутся неиспользованными. Поэтому, хотя для того, кто владеет истинным знанием астрологии, вычислить собственные «точки смерти» (ибо у нас их несколько) не представляет труда, он никогда не делает этого.

Чтобы понять тот факт, что каждый человек имеет несколько «точек смерти», мы должны представить, что наша жизнь подобна конусу, внутрь которого мы входим и движемся по кругу; первую «точку смерти» мы минуем относительно легко, потом проходим через остальные, в которых, может быть, спасемся, а может быть, и нет, но эти круги постепенно становятся все меньше и меньше, пока мы не доходим до последнего, которого уже не избежать.

Также запрещается вычислять «точки смерти» людей, которые нам дороги, которых мы любим.

Итак, профессор рассказал мне о том, как его друг вычислил собственную «точку смерти»: он определил не только дату, но и то, каким образом умрет. Он узнал, что погибнет от удушения. И несмотря на все свои великие познания, он отреагировал на это несколько упрощенно: уехал жить в пустыню Сахара, пребывая в полной уверенности, что в связи с отсутствием людей уж как-как, но от удушения умереть не сможет. Но что он забыл вычислить в своем гороскопе, так это способ, которым произойдет удушение. И этот человек умер в тот самый роковой день, который он сам вычислил, задохнувшись в песках во время сильного самума, знойного ветра пустыни.

Геродот рассказывает историю одного принца, который приказал удалить из своего королевства все повозки, запретив также любым повозкам из соседних государств пересекать границы его владений. Он сделал это, так как один прорицатель предсказал, что причиной его смерти станет повозка. В королевстве происходит государственный переворот, и один из восставших принцев убивает властителя, пронзив его мечом в сердце, когда тот восседал на троне. Последнее, что увидел умирающий, была рукоять меча с выгравированной на ней повозкой, символом королевского дома, к которому принадлежал убийца.

Все эти близкие по смыслу истории, рассказанные разными людьми, приводят нас к мысли о том, что существует Предопределенность, неумолимая Судьба, которой подвластны все вещи и явления.

В индийской философии говорится о Дхармане — Законе, управляющем Вселенной и всеми ее обитателями; она также учит, что существует Садхана — смысл жизни и предопределенный путь, на протяжении которого этот смысл проявляется. Она утверждает, что существует Карма — закон действия (акции) и реакции.

Индусы представляли Дхарму как широкий путь, по которому нужно идти; его никому не избежать. В чем же тогда может состоять свобода выбора, которая дана человеку? Каким образом среди идущих по этому пути можно было бы отличить плохих от хороших, поддающихся инстинктам, убивающих все человеческое от тех, кто идет вслед за высокими, священными мечтами своей Души? Философы Индии говорили, что свобода выбора состоит в том, чтобы идти по этой стезе быстрее или медленнее. Каждый раз, когда мы слишком сильно отходим от пути и бьемся о его края, мы страдаем, мы чувствуем боль, и эта боль пробуждает в нас осознание того, что нужно возвращаться к центру пути.

Боль всегда была инструментом пробуждения сознания; мы реально умеем ценить только те вещи, которые однажды потеряли.

Внутри каждого из нас живет маленький голос, тот голос Совести, который в Гималаях называли Голосом Нади; он направляет нас по пути, рассказывает, что мы должны делать, и помогает разобраться, хорошо или плохо то, что мы уже совершили. Но обычно мы его не слышим — в основном, потому, что у нас нет привычки обращать на него внимание. Его звук мы воспринимаем так же, как шум воды, падающей с высоты, или ветра, колышущего ветви деревьев. И мы всегда допускаем, чтобы он приходил и уходил, оставаясь незамеченным нами. Мы забываем, что это голос Бога в нас самих, голос нашей бессмертной Души, нашего Высшего «Я», нечто самое священное и таинственное, что мы имеем; это загадочное Нечто будет продолжать обращаться к нам даже тогда, когда физически мы покинем этот мир. Этот внутренний голос подсказывает нам, в чем состоит наш собственный путь, вплетающийся в Великий Путь, в Великую Предопределенность, которая проявляется во всем.


* * *

Итак, существует ли свобода выбора? К сожалению, в том материалистическом мире, в котором нам приходится жить, людям удалось до совершенства развить диалектический способ мышления в самом плохом смысле этого слова — для нас вещи бывают либо черными, либо белыми, либо хорошими, либо плохими. Я говорю «к сожалению» не потому, что я против аксиом или против существования какой бы то ни было системы оценок, а потому, что не всегда то, что не является белым, автоматически становится черным, и наоборот. Быть поглощенным такой диалектикой, созданной из крайностей и абсолютистских утверждений, попасть в ловушку догматизма такого рода, в самом деспотическом смысле, очень опасно. Рассматривать и объяснять подобным образом все, что происходит в природе, опасно, потому что такой подход рано или поздно приведет нас ко многим ошибкам и к столкновениям не только с другими людьми, но также и внутри нас самих: мы будем вечно терзать себя и жить все время страдая, так как придется постоянно выбирать между двумя крайностями. В действительности этот выбор часто оказывается ложным, искусственным и иллюзорным, ибо является плодом нашей фантазии.

Так предопределенность или свобода выбора? А почему бы не предположить, что есть и то, и другое? Почему одновременно не могут существовать оба понятия — при условии, что мы перестаем рассматривать их как две взаимоисключающие, абсолютные крайности?

В проявленном мире не существует абсолютных оценок: все зависит от того, с кем и с чем мы сравниваем то, что оцениваем.

Итак, все имеет свою судьбу. Каждая вещь на данном этапе эволюции имеет искру сознания, в которой отражается то, ради чего она существует, ее собственная судьба. На самом деле, эта судьба является лишь только отправной точкой, ведущей к новым путям, к новым далям, о которых ни сейчас, ни впоследствии мы не можем даже мечтать.

Все мы идем навстречу собственной судьбе. Чем более мы продвигаемся по пути, тем более открываем, что каждая судьба имеет свою метафизическую сторону. Далеко за пределами нашего физического тела и физического мира есть загадочное Нечто, и оно постоянно зовет нас, направляя все наши шаги, подобно отцу, ведущему по пути любимого сына.

Да, Предопределенность существует, но в ней нет ни боли, ни тревоги. Такая Предопределенность несет в себе радость и жизненную силу, ибо указывает нам новые пути и новые дали, пока недоступные нашему пониманию, к которым мы должны приближаться шаг за шагом, даже неся с собой все свои боли и страдания. Эта неизбежная Судьба дает нам толчок, чтобы идти и идти навстречу загадочной Метаистории, которую мы не можем понять, но которую каждый из нас в глубине своего сердца чувствует.

Но все это может прекрасно сочетаться с нашей свободой выбора, которую мы также должны понимать не как нечто абсолютное, а, скорее всего, как нечто более или менее относительное. В рамках великого метаисторического продвижения по пути эволюции мы можем создавать нашу собственную историю, и мы в ответе за все, что создаем, и за все, что делаем. Ибо хотя, с одной стороны, верно, что все повторяется, движется и возвращается на круги своя, с другой стороны, ничто никогда не повторяется таким, каким было прежде. То, что происходит сейчас, в данный момент, — уникально и неповторимо. В таком виде и в такой форме оно никогда больше не вернется, и в каком-то смысле оно, на самом деле, никогда не существовало. Поэтому каждое мгновение ценно и священно именно в том, что мы из него делаем здесь и сейчас, поскольку оно никогда больше не повторится таким, каково оно в данный момент. И потому мы в ответе за то, что сейчас с нами происходит, за то, чтобы не опускать руки и не опускаться самим. Ибо тот, кто, полностью веря в неизбежную судьбу, позволяет, чтобы его уносило течением жизни, рискует превратиться в бревно, которое может разбиться в щепки. Каждый человек имеет шанс, возможность идти по пути согласно своему ритму и своим способностям; но, какими бы ни были его ритм и способности, он должен двигаться вперед, постоянно совершенствуясь и очищая самого себя. Есть люди, которые плетутся по пути еле-еле, есть другие, шагающие решительно и прямо. Есть люди, которые ступают по пути, опираясь на всех окружающих, а есть другие, идущие так, чтобы остальные могли на них опереться. Есть люди, для которых вовсе не важно, будут ли они идти по головам других и сколько людей пострадает, пока не осуществятся их интересы и желания. Но есть другие, для которых не важно, сколько людей пройдут по их головам, если таким образом можно помочь им продвинуться по пути. Не все люди одинаковы, уравниловка — это один из «мифов» ХХ века. Все мы разные: у нас разные лица, разные вкусы, разный образ жизни. Но это не значит, что мы противостоим друг другу, что мы друг для друга враги. Именно благодаря различиям мы можем объединить все элементы, которые нужны, чтобы продвигаться по пути эволюции.

Истинный философ — тот, кто действительно ищет Истину, — должен привыкнуть идти рука об руку с Мистериями, быть не в состоянии объяснить все, что происходит, и принимать то, что не может понять. Ибо желание все понять, все знать, все выразить в цифрах и в словах — это проявление тщеславия. Люди XIX века сильно ошибались, когда говорили: «Что же еще теперь остается изобрести?» Изобретя первые паровозы, первые прототипы машин, двигавшиеся со скоростью двадцать километров в час, они полагали, что уже изобрели все. Но сколько всего оставалось изобрести после них — столько же останется изобрести после нас с вами. А сколько еще осталось вещей, которые мы хотели сделать, но забыли, или которые не хотели, но все-таки совершили.

Итак, мы должны научиться идти по пути, как будто ведем за руку маленького ребенка — ибо он является символом Тайны. Часто в инициатических Мистериях та часть Бога, которая живет внутри нас, а также и вне нас, изображалась символом ребенка, улыбающегося и несущего в руках факел, для того чтобы мы могли лучше видеть, куда идем и куда ступают наши ноги. Этот ребенок, сопровождающий нас на пути, представляет то внутреннее сокровище, о существовании которого мы ничего не знаем. Он также символизирует глубокое учение о том, что каждый из нас должен хранить в своем сердце хотя бы маленькую долю скромности, а также сильную веру в самого себя, в человечество и в Бога. Я имею в виду не Бога христиан, евреев или мусульман, но ту великую, загадочную Сущность, которая глубже и выше любой проявленной формы. Я имею в виду Того, кого каждый из нас несет в глубине своего сердца, чью любовь и покровительство мы чувствуем постоянно, в жизни и в смерти.

ЧЕТЫРЕ СТИХИИ В КОСМОСЕ И В ЧЕЛОВЕКЕ

По определению Платона, стихии, или элементы, — это то, из чего состоят и на что распадаются сложные тела. Иными словами, стихиями являются простые, изначальные субстанции, которые, согласно эзотерическим традициям всех древних цивилизаций, лежат в основе и Космоса, и человека.

Отметив в общих чертах, что представляют собой эти стихии, хотелось бы пояснить, почему речь идет о четырех из них. Числу «четыре», как и числу «семь», во всех учениях, пытавшихся найти объяснение существования мира и живых существ, придавалось большое значение. Число «четыре» взято не наугад. Оно неразрывно связано с Космосом.

В традиции всегда существовали представления о четырех базовых элементах, составляющих Вселенную, Макрокосм и Микрокосм (то есть, в том числе, и человека), хотя на разных языках они и назывались по-разному.

Этими четырьмя элементами, или стихиями, являются Огонь, Воздух, Вода и Земля. Данные термины нам всем хорошо известны и знакомы, однако эти элементы не вполне совпадают с тем, что мы называем огнем, воздухом, водой и землей, хотя и включают в себя эти понятия.

Слово «космос» вызывает у нас ощущение чего-то огромного, бесконечного, не поддающегося ни осознанию, ни исчислению настолько, что словно бы ускользает от нас. Мы предпочитаем не думать о нем, все предлагаемые объяснения кажутся нам фантастическими, лишенными логики, скорее, результатом воображения, нежели чего-либо другого. Именно в этом секрет Космоса: согласно древним традициям, он является третьей ступенью сложного процесса, который обычно представлялся в виде треугольника. Первый этап этого процесса — Хаос; но хаос не как беспорядок, а как бесконечность, как то, что потенциально может однажды проявиться. За бесконечным Хаосом следует Теос. Этот второй этап заключает в себе сумму схем, идей и понятий, способствующих преобразованию первоначального Хаоса, его организации и систематизации. И, наконец, третья фаза процесса — Космос, который возникает и формируется на основе обоих предыдущих элементов: Хаоса, дающего бесконечность, и Теоса, придающего форму и порядок.

Космос, пользуясь терминологией древних учений, начинает развертываться, материализоваться, или, иными словами, последовательно приобретает более конкретные формы, проходя через семь стадий, или элементов, этого процесса.

Тот факт, что из них нам известны четыре, еще один — лишь едва, а два других остаются тайной, вынуждает нас сосредоточиться на тех, которые мы знаем хорошо. Низшим, самым конкретным, материальным элементом является Земля. Далее следуют более тонкий элемент — Вода, еще более тонкий — Воздух и самый тонкий — Огонь. За ними должен идти пятый элемент, который назван Эфиром и характеристики которого еще неизвестны.

Земля соотносится с материей, со всем, что имеет размеры, что можно взвесить, измерить, переместить. Земля — это то, что имеет конкретную форму, вес, причем не только в масштабах Космоса (форма планет и звезд), но и применительно к человеку (то есть его тело).

Вода символизирует жизнь, пронизывающую материю. Это энергия, омывающая ее, сила, побуждающая материю к действию, чтобы та не оставалась инертной. Это то, благодаря чему мы можем ходить, говорить, иметь температуру, можем утверждать, что мы живые. Это дает жизнь всему, что движется в Космосе, подчиняясь непреложным и математически безупречным законам. Таким образом, вода — это жизненная энергия, «кровь» Земли, ее жизненная сила.

Воздух — это «психе», душа, сочетание наших эмоций и чувств; это то, что определяет наше отношение к вещам — положительное либо отрицательное, то, что движет нами в плане чувств. В этом суть Воздуха: выражение чувств, мир эмоций.

Огонь — это мир мысли, идеи. Причем процесс происходит на абстрактном плане и может быть воспринят лишь столь же абстрактным инструментом, каковым у нас является мышление. Такова природа Огня в Космосе.

Мы ведем речь о космических элементах, но говорим также и об элементах человеческих: то, что в Космосе является первичными субстанциями, непостижимым для нас образом воплощается в материю, в человека — Огонь как разум, Воздух как чувство, Вода как жизненная энергия, Земля как тело.

Так Макрокосм как бы создает свое подобие — Микрокосм, то есть человека, и наделяет его тем же содержанием, тем же строением, теми же характеристиками в миниатюре. Таким образом, благодаря Макрокосму человек связан с Космосом и может стремиться познать свои тайны. Более того, эти тайны привлекают его, поскольку в природе людей заложена природа Космоса. Тело для человека — это то же, что тело для Вселенной; то, что является жизненной энергией для человека, является ею же и для Космоса; то, что составляет сферу его чувств, представляет собой то же самое и в большем масштабе, и то, что мы называем менталитетом, есть одновременно Огонь для всех Вселенных, чье существование мы сегодня ощущаем интуитивно и надеемся обнаружить в дальнейшем.

Всегда существовало нечто более глубокое, неизведанное не только в отношении элементов, стихий (в том смысле, как они нам открываются в Природе), но и в отношении загадки человека, объединяющего в себе все четыре элемента. Мифы, дошедшие до нас из глубины еще более древних времен, повествуют о том, что, подобно тому как сейчас мы пребываем в состоянии людей, когда-то раньше мы прошли через состояние минералов, как бы будучи элементом Земля. В результате множества циклов эволюции мы пребывали в состоянии растений, являясь элементом Вода, прошли через стадии эволюции животного мира в рамках элемента Воздух и, наконец, достигли человеческой стадии эволюции, относясь уже к элементу Огонь, что ознаменовано возникновением мысли, мышления.

Когда древние люди обращались к богам стихий, поклоняясь Огню, Воздуху, Воде и Земле, они не имели в виду лишь их физические проявления, а интуитивно чувствовали присутствие чего-то, стоящего за земными явлениями, ощущали сокровенную суть, лежащую в основе стихий. Для древних всегда оставался бесспорным тот факт, что планеты и звезды — это не мертвые образования, вращающиеся в пространстве безо всякой логики, а живые тела, в своем развитии подчиняющиеся действию законов эволюции, заключающие в себе дух, точно так же как и человек, вследствие этой постоянной взаимосвязи между Макрокосмом и Микрокосмом.

Отсюда стремление человека к пониманию своей духовной сущности — чтобы в дальнейшем осознать другие сущности, одухотворяющие Природу. Поэтому говорилось о богах элементов. Более того, считалось, что эти четыре основных элемента многократно подразделяются, и каждый, соответственно, состоит из семи более мелких. Таким образом, существует бесконечное множество подэлементов, которыми управляют те, кого древние называли элементалами. Это слово, смысл которого часто остается для нас недоступным, обозначает сущностей, управляющих маленькими элементами, подэлементами, подразделениями элементов. Когда мы говорим об огне, воде, воздухе и земле, с которыми сталкиваемся ежедневно, речь ведется именно о подразделениях элемента Земля.

Огонь — это элемент, лежащий в основе наиболее ярких символов всех религий, не только на уровне божеств или сущностей, представляющих Огонь, но и в плане строительства храмов.

Например, пирамиды. Все конструкции, заключающие в себе типичную конфигурацию из квадрата, лежащего на земле, и треугольников, устремленных вверх, как пламя, и сходящихся в конечной точке, — это храмы, посвященные Огню. Само слово «пирамида» заключает в себе понятие Огня (от греческого «пирос» — «огонь»). Это храмы, устремленные к тому, что, будучи на самом верху, содержит в себе все остальное, в том числе то, чему всегда, символически говоря, придавалось большее значение, чем всему остальному.

Примечательно, что во всех цивилизациях особо значимыми были боги, ассоциировавшиеся с Огнем. При этом не следует забывать, что в этих случаях имелся в виду Огонь не только как физическое явление.

Алхимики утверждали, что четыре элемента соотносятся с металлами: Огонь — с золотом, Воздух — с серебром, Вода — с ртутью и Земля — со свинцом. Особый интерес вызывает также соответствие четырех космических элементов четырем психологическим качествам человеческой личности: Огонь связан со Знанием, Воздух — со Смелостью, Вода — с Желанием и Земля — с Молчанием. Вкратце коснемся того, что имели в виду алхимики.

Если Огонь — это ум, способность мыслить, понимать, работать с идеями, то Огонь несомненно подразумевает Мудрость. Таким образом, Огонь — это Знание, а Знание — кульминация человека.

Воздух — это Смелость, храбрость, которая помогает нам прийти к знанию. Это нечто большее, чем сила; это импульс, вера. Дерзать — значит бесстрашно бросаться вперед, чтобы достичь Мудрости.

Вода — это Желание. Иными словами, для того чтобы быть смелым и мудрым, сначала надо по-настоящему захотеть. Это не так просто, как может показаться на первый взгляд. Мы привыкли говорить «хочу в отпуск», «хочу посмотреть фильм». «Хотеть» стало словом малозначащим и, следовательно, практически не отражает волю к действию. Но это качество гораздо более глубокого свойства. Оно идет из самой сути человека и простирается до последних этапов человечества.

И, наконец, элемент Земля соответствует Молчанию. Молчание — первый этап пути. Во всех древних цивилизациях мы обращаем внимание на тот факт, что великие знания носили эзотерический характер. Почему эзотерический? Почему закрытый? Да потому что если не молчать, очень трудно захотеть; если нет тишины, очень трудно дерзать, очень трудно знать.

Те, кто был большим знатоком человеческой души, например Пифагор, считали обязательным для своих учеников пребывать в молчании в течение пяти лет (так называемая акусматическая ступень Пифагорейской школы). Было ли это тяжким испытанием? Молчание было необходимым инструментом, для того чтобы ученик смог научиться основному — слушать. Не только слушать все, что вокруг, но слушать самого себя, обрести спокойствие, подавить в себе вихрь, заставляющий постоянно хотеть все больше, даже не зная точно, чего именно хочется.

Сейчас, когда мы пытаемся что-либо усвоить, в первую очередь работает критика и лишь потом — знание; сначала мы задаемся вопросами: «почему?», «как мне это объяснят?», «как будет то, как будет это?». Произносится так много ненужных слов, что конкретного результата достичь практически невозможно. А все древние школы владели чудесной тайной молчания, знали, что сначала надо понять суть, а потом уже все остальное.

Именно молчание было призвано стать завесой на пути к сокровенным учениям — не для того, чтобы утаить их, а чтобы сохранить, защитить от тех, кто, не понимая и не умея применить, употребил бы их во вред, а не на благо.

Многие из нас хотят (почему бы и нет?) работать с этими учениями, даже не всегда понимая, что они из себя представляют. Опасность заключается не в нашем любопытстве. Опасность в том, что, поскольку эти учения находятся в зависимости от законов или природных процессов, мы, не зная их, можем совершить серьезные ошибки, нанести значительный вред себе и всему остальному. Молчание было своего рода способом защиты, предохранения; не по злому умыслу, а, наоборот, из-за огромного чувства ответственности.

Отсюда — эзотеризм как замок, на который запирались знания. Поэтому сегодня мы часто замечаем, как мало у нас слов и выражений, с помощью которых можно было бы вести разговор на эти все еще непривычные для нас темы. До того непривычные, что, не будучи предметом каждодневного обсуждения, они как бы ускользают от нас.

Но все же древние, искусные эзотерики, оставили нам ключ, способный открыть запертую дверь и проникнуть сквозь молчание, — символы. Символы, составляющие универсальный язык, доступ к которому имеют все люди, независимо от того, на каком языке они говорят. Когда мы хотим сберечь, оградить что-либо, нам требуется минимальное количество простых, понятных символов. Но Природа также таит в себе великие символы, за которыми, как правило, сокрыты великие знания. Четыре стихии содержат великие ключи для понимания, которые могут быть применены как к Космосу, так и к человеку, как к великому, так и к малому.

О НАУКЕ ЖИТЬ. Моруа.

Нельзя жить для себя. Думая только о себе, человек всегда найдет тысячу причин чувствовать себя несчастным. Никогда он не делал всего того, что хотел и должен был делать, никогда не получал всего того, чего, по его мнению, заслуживал, редко был лю­бим так, как мечтал быть Любимым. Без конца пережевывая свое прошлое, он будет испытывать одни сожаления да угрызения сове­сти, меж тем и то и другое бессмысленно. «Наши ошибки обречены на забвение, ничего иного не заслуживают». Зачеркнуть прошлое все равно невозможно, попытайтесь лучше создать настоящее, которым вы впоследствии сможете гордиться. Разлад с самим собой — худ­шее из зол. Всякий, кто живет ради других — ради своей страны, ради женщины, ради творчества, ради голодающих или гонимых,— словно по волшебству забывает свою тоску и мелкие житейские неурядицы. «Подлинный внешний мир — это подлинный внутрен­ний мир».. . [more]


Второе правило — надо действовать. Вместо того чтобы жало­ваться на абсурдность мира, постараемся преобразить тот уголок, куда забросила нас судьба. Мы не в силах изменить вселенную, да и не стремимся к этому- Наши цели ближе и проще: заниматься своим делом — правильно выбрать его, глубоко изучить и достичь в нем мастерства. У каждого свое поле деятельности: я пишу кни­ги, столяр сколачивает мне книжный шкаф, постовой регулирует уличное движение, инженер делает расчеты, мэр управляет комму­ной. Если человек в совершенстве овладел каким-нибудь ремеслом, работа приносит ему счастье. Даже в свободное время люди не си­дят сложа руки — они занимаются такой, казалось бы, бесполез­ной деятельностью, как игры и спорт. Регбист счастлив, даже ког­да противник валит его в грязь. Что же касается полезных дел, то мы радуемся их результатам: деятельный мэр следит за порядком в го­роде, деятельный священник пестует прихожан — и оба получают удовольствие от плодов своего труда.

Третье правило — надо верить в силу воли. Неверно, что будущее целиком и полностью предопределено. Великий человек может из­менить ход истории. Тот, у кого достанет смелости захотеть, может изменить свое будущее. Безусловно, никто из нас не всемогущ; че­ловеческая свобода имеет свои пределы. Она живет на границе воз­можностей и желания. Не в моей власти помешать войне, но мои устные и письменные призывы, помноженные на призывы миллио­нов других людей, ослабят угрозу войны. В моей власти не повторять моим соотечественникам по всякому поводу и без повода, что им было нанесено оскорбление и честь повелевает отомстить ценой соб­ственной жизни и жизни своей страны. Я не в силах выиграть битву, но я в силах быть храбрым солдатом и исполнить свой долг. И по­скольку «возможности наши зависят от того, на что мы дерзнем», нужно, не задумываясь об их ограниченности, быть всегда в форме. Давая себе поблажки, человек ленится и трусит; усилием воли он за­ставляет себя трудиться на совесть и совершать геройские поступ­ки. Быть может, воля и есть царица добродетелей.

Не менее важно и четвертое правило — надо хранить верность. Верность слову, обязательствам, другим, себе самому. Надо быть из тех людей, которые никогда не подводят. Верность — доброде­тель не из легких. Человека ждет тысяча искушений. Вы скажете:
«Как? Если я женился на кокетливой, лживой и глупой женщине, я не могу ее оставить? Если я избрал профессию, а потом разочаро­вался в ней, я не могу ее сменить? Если я вступил в организацию и вижу, что она состоит сплошь из ничтожеств и алчных проходим­цев, я не могу перейти в другую, удостоверившись, что она состоит из более достойных людей?» Нет. Верность не должна быть слепой. Однако не забывайте, что часто в основе неверности лежит не столь­ко неудачный выбор, сколько обыкновенная привередливость. Ален пишет: «Всякий выбор плох, если человек сидит сложа руки, но вся­кий выбор может стать удачным, стоит только захотеть. Профессию всегда выбирают вслепую — ведь изучить ее можно лишь после того, как выбор сделан. То же и в любви». Тем не менее всегда (или почти всегда) можно перевоспитать женщину, плодотворно рабо­тать в избранной области и изменить дух организации. Верность сама создает для себя почву.
Наверно, эти жизненные правила покажутся вам и слишком строгими, и слишком общими. Я прекрасно это понимаю, но дру­гих предложить не могу. Я не требую от вас, чтобы вы прожили жизнь суровым стоиком. Развивайте в себе чувство юмора. Будьте способны улыбнуться своим — и моим — словам и поступкам. Ес­ли вы не можете побороть свои слабости, смиритесь с ними, но не забывайте, в чем ваша сила. Всякое общество, где граждане дума­ют только о почестях и удовольствиях, всякое общество, которое допускает насилие и несправедливость, всякое общество, где люди не испытывают ни малейшего доверия друг к другу, всякое общество, члены которого ни к чему не стремятся,— обречено. Пока Рим был Римом героев, он процветал; стоило ему перестать чтить ценности, которые его породили, и он погиб. Технический прогресс из­меняет виды деятельности, но значимость деяния и потребность в нем остаются неизменными. Так было прежде и так будет всегда.

Возражения
Начав читать мое письмо, вы убедились, что я не обманул вас, и меня действительно мало волнуют модные течения современной мысли. Найдутся люди, которые предложат вам совсем иные прави­ла. Они скажут: «Выкинь из головы традиционные ценности; они отжили свой век. Оглядись вокруг. Что ты видишь? Общество хапуг и мошенников. Тебе советуют хранить верность? Да кто соблюдает эту заповедь? Люди делают карьеру на беспринципности. Самые преуспевающие писатели, самые кассовые фильмы пропитаны ци­низмом и проповедуют его. Злоба окупается — она питает газетную хронику. Садизм окупается — в нем черпают вдохновение авторы самых нашумевших романов. Эротика окупается — она привлека­ет толпы зрителей в темные кинозалы. Педантизм, невежество, жаргон окупаются — они слывут признаками глубины мысли. Ты любишь Бальзака? Послушай, что говорится в его книге: «Есть две истории: одна — официальная, лживая с начала до конца, где все поступки совершаются из благородных побуждений; и другая — тайная, единственно подлинная, где цель оправдывает средства. Люди в большинстве своем фаталисты; они обожают сенсации; они становятся на сторону победителя. Итак, добейтесь успеха — и вы будете оправданы. Ваши поступки сами по себе ничто; важно лишь мнение окружающих. Имейте привлекательную наружность, скры­вайте изнанку вашей жизни и показывайте товар лицом. Главное — форма». Так говорит Вотрен *.

Да, Бальзак вкладывает эти слова в уста Вотрена, и в самом Бальзаке, как во всяком тщеславном человеке, было что-то от Во­трена. Но Вотрен бандит. Он говорит эти слова Люсьену де Рюбампре. И чем же кончил Рюбампре, послушавшийся этих советов? Са­моубийством в тюремной камере. Учения такого рода не выдержи­вают проверки жизнью. Гитлер, этот Вотрен в масштабе целой на­ции, дорвавшийся до власти бандит, проповедовал беспощадную жестокость, попрание всех моральных устоев, коварство и насилие. Для Гитлера поступать «как истинный националист» значило уби­вать детей, сжигать женщин в печах крематориев, нарушать самые священные обязательства, окружать себя палачами. И чем же кон­чил Гитлер? Самоубийством в рейхсканцелярии. Конечно, и правед­никам случалось потерпеть поражение; некоторые из них вынужде­ны были даже покончить с собой, лишь бы не выдать тайну. Уваже­ние к истинным ценностям далеко не всегда залог спокойной жизни, но оно по крайней мере залог душевного покоя.

Я не требую, чтобы все люди были добрыми. Только безумец может надеяться на это. Вчера я видел по телевизору, как коршун подстерегает заблудившегося крольчонка. Хищник не спускал своих страшных глаз с добычи, буквально пожирая ее взглядом. Внезапно он камнем упал на зверька. Страшное зрелище — клочья шерсти, брызги крови — мелькнуло перед моими глазами. Во всех областях человеческих джунглей есть свои коршуны. Авантюристы отправ­ляются в погоню за золотом. Так называемые доверенные лица об­крадывают своих патронов. Торговцы человеческим телом охотят­ся за девушками. Садисты высматривают себе жертвы. Каждую секунду в десятке мест на земле солдаты с автоматами бродят по лесам и болотам и убивают, как кроликов, других солдат. Таково человечество, и именно из этого мы должны исходить, создавая новое общество. «Ведь человек считается украшением мира; а если это не так, остается пойти и утопиться» (Ален).

Но человек — в самом деле украшение мира. Несмотря на свою животную грубость, он уже несколько тысячелетий борется за то, чтобы построить общество лучшее, чем то, где коршун пожирает крольчонка, и осуждает тех, кому на все наплевать. В человеческом лесу есть и здоровые деревья. Вы в этом убедитесь. Конечно, вам придется сталкиваться с подлецами; вас будут предавать лучшие друзья; вас будут мучить никчемные кокетки, не стоящие ни еди­ного вздоха; вы станете жертвой такой глупой клеветы, что у вас перехватит дыхание и вы не будете знать, что ответить. «Mit der Dummheit Kampfen die Gotter selbst vergebens» (Шиллер). Против глупости бессильны даже боги.

«Надо каждое утро говорить себе: сегодня меня ждет встреча с глупцом, наглецом, грубияном, мошенником» (Марк Аврелий). И это чистая правда. Все эти пороки не что иное, как плоды неве­жества; зато, попав в беду, вы совершенно неожиданно встретите в людях, которых вы считали равнодушными или легкомысленны­ми, и беззаветную преданность, и нежную любовь, и постоянство. Благородства вы встретите не меньше, чем низости. Вы убедитесь, что даже злые люди способны на милосердие, ростовщики — на щедрость, а кокетки — на ласку,

Если Фортуна добра и тебе улыбается ясно,
Все устремляются с ней за колесницей твоей,
Но разразится гроза — и бегут, узнавать не желая,
Прочь от того, вслед за кем сонмом теснились вчера1.
1Овидий. Скорбные элегии. Кн. I, стих 9.
Так сказал Овидий; но он не прав: именно в горе вы обретете на­стоящих друзей.
Если вам постоянно будет сопутствовать удача, то, сколь бы за­служенной она ни была, у вас появятся враги. Это закон природы. Почему? Потому что найдутся люди, которых вы будете раздражать самим фактом своего существования. Невозможно нравиться всем. Успех восстановит против вас людей, которые мечтали о той же должности, добивались аплодисментов той же публики. Кроме того, успех развяжет вам язык, и вы неизбежно наговорите много лиш­него; вы будете искренне высказывать свое мнение о людях, которые терпеть не могут искренности; ваши суждения будут переходить из уст в уста. Одно ироническое или суровое слово — и вы приобрете­те себе врага на всю жизнь. Люди очень чувствительны к тому, как к ним относятся; малейшая критика ранит их, особенно если попа­дает по больному месту. Они недоверчивы, как норовистые лошади, к которым надо приближаться с осторожностью, поглаживая их по боку. Многие походят на больного, чья рана зарубцевалась, но при малейшем прикосновении причиняет боль. Из пустяковой сплетни может родиться смертельная ненависть. Множество людей получа­ют величайшее наслаждение, принося другим огорчения и ссоря их. Если вы сами еще не нажили себе врагов, эти люди вам помогут. Найдутся и такие, которые будут испытывать к вам инстинктивную неприязнь.

«Неприязнь,— писал Спиноза,— это бунт души против како­го-либо предмета, который, как мы знаем или предполагаем, вреден или враждебен нам по своей природе». Неприязнь — не ненависть. У нее нет определенной причины. Я могу не испытывать ни малей­шей неприязни к человеку, чьи убеждения противоположны моим. Мы сознаем, что придерживаемся различных взглядов, и уважаем мнение друг друга. Напротив, я знал людей, с которыми все, каза­лось бы, должно было меня 'роднить, но к которым я тем не менее испытывал неприязнь, и они платили мне взаимностью. Бывает, не идеи, а темпераменты и натуры сталкиваются между собой. Чело­век агрессивный, вспыльчивый, сварливый, несговорчивый шокирует человека спокойного, беспристрастного, доброжелательного и мир­ного. Тот, кто презирает всех людей, больше всего презирает того, кто старается их любить. Человек умеренный приводит в бешенство фанатика. Вы всю жизнь будете встречать людей, о которых с удив­лением скажете: «За что он меня невзлюбил? Я же ему ничего не сделал». Ошибаетесь! Вы нанесли ему самое тяжкое оскорбление: вы — живое отрицание его натуры.

Как вести себя с недругами? Не отвечайте ненавистью на нена­висть. Ненависть — тягостное чувство, нагоняющее тоску, а подчас приводящее в ярость. Если человек сгоряча поверил гадостям, кото­рые ему о вас наговорили, и позволил себе судить о вас по слухам, следует ли вам быть таким же легковерным и поспешным в выво­дах? Если вы решите отомстить, это вызовет ярость вашего врага, и так без конца; вражда отравит вам жизнь. Перед вами два пути. Если вас оболгали, сделайте хоть одну попытку рассеять недоразумение. Пусть на помощь придут общие друзья. Не будьте злопамят­ны: кто прошлое помянет— В этом случае не стоит прибегать к пря­мому объяснению, чтобы не поссориться снова. Пожмите друг дру­гу руки (рукопожатие — древний символ мира) и забудьте о том, что было. Я знаю прочные дружбы, построенные на обломках былых обид. Прощать надо молча — иначе какое же это прощение.

Если же, наоборот, жизнь столкнет вас с человеком по-настоящему злым, то есть с беднягой, не способным посмотреть правде в лицо, ожесточенным, черствым,— порвите с ним. Из вашего общения не выйдет ничего путного. Пусть даже ваш противник не ли­шен достоинств и пользуется уважением окружающих — раз вы оба так устроены, что не переносите друг друга, забудьте о мире. Лучше прямой разрыв, чем кисло-сладкий компромисс. Пусть вами движет не злопамятность, а желание соблюсти моральную гигиену. Скажите себе: «Я предпочитаю с ним не видеться, чтобы не выхо­дить из себя». Будем общаться с теми, кто нас любит. Те, кто ненавидят нас, подавляют и унижают нашу душу. Да и о чем говорить с врагами: «В споре рождается истина, лишь если спорят друзья. Да и то не всегда...» Я имею в виду: лишь если спорящие стоят на одних и тех же позициях в принципиально важных вопросах и относятся друг к другу с уважением и даже с восхищением. «Избавиться от приступа тщеславия — все равно что выйти из темной комнаты на свет, к солнцу».
Что же касается чудовищ, прилагающих все силы, чтобы навре­дить (есть и такие), обращайтесь с ними как с дикими зверями.

Повторяю еще раз: ни грана ненависти — она только унизит вас, а их все равно не изменит. Лев не вызывает ненависти; если он бро­сается на человека, его убивают. Сумасшедший не вызывает нена­висти; на него надевают смирительную рубашку и лечат. Не нена­висть к Гитлеру уничтожила Гитлера, а самолеты и танки. С их по­мощью люди окружили логово и прикончили зверя. Пожив с мое, вы поймете, что на жестокость нужно отвечать жестокостью. В не­противлении злу насилием есть своя прелесть, но оно на руку подле­цам. Важнее всего — предотвращать жестокость, всеми силами бо­рясь с ее проповедниками...
Впрочем, вернемся к вам; я хотел бы видеть вас великодушным и отважным, готовым одобрить всякую разумную реформу, даже если вам лично она невыгодна. Всегда боритесь с теми, кто разжига­ет войну, против кого бы она ни была направлена. Однако, если вой­на все же начнется, смело идите в бой, будьте хорошим солдатом, сражайтесь без страха и ненависти. «Порок развязывает войну; добродетель воюет за правое дело»

Есть парадокс в самом звучании — «вечные ценности»: «вечные» как оправдание, тогда как Вечное и есть единственная Реальность. Жизнь теряет смысл, если в ней нет вечной Основы, на которой все держится, если нет высшего Образца — Логоса, Нуса, к которому все устремляется, несмотря на неразумие людей. Если все преходяще, нет ничего постоянного — установка современного сознания, — значит, нет ничего святого. Если нет ничего святого, то все дозволено. Если все дозволено, то непробужденное сознание ведет разрушительную работу, превращая все в свою противоположность, в фикцию, выворачивая мир с его вечными ценностями наизнанку. Когда все превращается в свою противоположность, мир становится антимиром, катится в бездну хаоса, о чем в XX веке возвещают философы.

А причина этого — в неощущении Основы, без которой человек теряет себя, теряет точку опоры, ощущает себя покинутым, бездомным. Ему не за что ухватиться, не на что опереться ни вовне, ни в себе. Все теряет смысл, если обрывается связь с духовной Основой, о чем ведали древние мудрецы Китая. «Великая Основа — это то, откуда все появляется. Уравновешенность — совершенный Путь Поднебесной — то, чему все следует. Если осуществляется Центрированность и Уравновешенность, счастье воцаряется на Земле» — сказано в Учении о Середине (Чжун-юн, IV век до н.э.).

Теряя глубину, оставаясь на поверхности, все превращается в объект, в средство — и культура, и цивилизация. Само слово становится пустым, служит не столько для выражения мысли, «сколько возмещает ее отсутствие»; в этом качестве оно играет самую важную роль в арсенале формул, используемых современными «правителями» ради коллективного внушения. Без гипнотического воздействия современная ментальность долго существовать не может. Это привело часть человечества к тому, что самые пустые химеры стали приниматься за бесспорную реальность.

Для этого нужно было выхолостить из человека душу, оторвать от духовной традиции, созидающей «общее дело». Таков усредненный, безликий человек — Man, человек массы, человек-маска. Он не воспринимает разговоры о «больном бытии», о хаосе, абсурде жизни, о глобальном кризисе техногенной цивилизации, предвещающей «конец времен». Ему недосуг, а главное — он не ведает, что творит: глубинные идеи недоступны его пониманию. В поисках выхода из духовного кризиса мыслящие, радеющие о культуре — их не так мало, но голоса их пока перекрывает какофония звуков, — обращаются к Востоку. По преимуществу к Индии, Китаю, к буддизму, к «И цзин», китайским мудрецам, Лао-цзы, Конфуцию. И есть тому причина: равномерность жизни на Востоке, без скачков и революций — опора на традиционную Основу обусловила ее устойчивость.

Но если ценности вечные, они не могут не быть всеобщими, не присутствовать в глубине любого религиозного опыта: в христианстве, в буддизме, исламе, пусть неосознанно, как само собой разумеющиеся. Традиционные учения Востока держатся на вере в неизменную Основу, что и позволило им выдержать испытания временем, избежать чувства отчуждения, и это привлекло к ним величайшие умы XX века. С этого начинается «Дао дэ цзин» Лао-цзы: «Явленное Дао не есть постоянное Дао». То есть мир явленный, видимый не есть истинно-сущий, заданный свыше. Человеческое Дао идет, как правило, в противоположную сторону от благого, Небесного порядка, смущая умы. Значит, нельзя на него полагаться; плыть по течению, направленному в никуда, — изменять себе.

Сколько бы человеческое Дао ни отклонялось от Вселенского, оно, в конечном счете, притягивается им, если не теряется ощущение Основы. Только вдумайтесь: «Безымянное лежит в начале Неба и Земли. Имеющее имя — мать всех вещей. Одержимый страстями видит поверхностное. Свободный от страстей проникает в Таинственно-Прекрасное (суть вещей). Но оба Дао исходят из одного глубинного истока. Двигаясь от одной глубины к другой, выходят к вратам Таинственно-Прекрасного» («Дао дэ цзин»).

Почему это возможно? Потому что Основа сущего, единая, благая, «таинственно-прекрасная», задана изначально, существует в природе вещей. Мораль — то, что мы называем нравственными законами, — обусловлена не человеческими представлениями и побуждениями, а изначально задана, присуща Основе. И в этом едины традиционные учения Китая и Японии, признавая Неизменное в Изменчивом. Теряя Основу, ощущение божественного присутствия, человек теряет себя.

Совершенномудрые, создавая «Книгу Перемен» («И цзин»), «установили Путь человека и назвали его Человечность-Жэнь и Справедливость-И». Прозрели в изначальной природе (Син) «Пять постоянств»: Человечность, Справедливость, Учтивость, Мудрость, Искренность. Эти Постоянства столь же извечны, как пять первоэнергий: Вода, Огонь, Дерево, Металл, Земля, — которые находятся с пятью постоянствами в определенных отношениях. Если человек нарушает моральный Закон, то начинаются стихийные бедствия. Если забывает о Морали, теряет то, что делает человека человеком. Человеку же назначено стать Триединым с Небом и Землей, осуществить Небесный замысел — одухотворить сущее.

Ничего не надо измышлять, лишь вникать в закон Пути, который сам по себе ведет к благу. «Небо и Земля обладают великой Красотой. Четыре времени года идут своим чередом. Не люди установили этот порядок. Все вещи, не прибегая к словам, следуют своим законам. Вникая в Красоту Неба и Земли, мудрый узнает единые законы. Оттого великий мудрец ничего не навязывает, наблюдает за Небом и Землей, где все до мельчайших частиц пронизано Светом», — учит даосский мудрец Чжуан-цзы (гл. 22). Столь же совершенна изначальная природа человека. «Любая вещь — это Я и не-Я. Человек не видит свое не-Я, но увидит, если познает себя» (гл. 2). То есть в каждом заключен его истинный, внутренний человек — Всечеловек, неповторимый и единый со всеми. Узнать его можно, преодолев себя неистинного, подобного другим — свое помраченное эго. Преодолевший эго способен сгармонизировать все отношения: спасая себя, спасаешь все.

Пятнадцать веков спустя сунские философы подвели итог. Во всем есть две природы: Небесная — вечная, единая, благая; и Земная — временная, явленная во множестве, неустойчивая. Они соотносятся как целое и часть, волна и корпускула, континуальное и дискретное (на современном языке). Нет того, что не имело бы двух природ — в соответствии с двумя Дао: временным, преходящим и вечным, постоянным, независимым от человека, но данным ему во спасение. Такова сама Эволюция, низшего и высшего порядка; само Время, исходящее из вечности, сам Человек, безграничный в своих возможностях. И важно, чтобы часть, временное не заменило целое. Иначе деформируется сознание, искажается картина мира, человек теряет ориентиры, идет в обратном направлении: не к спасению, а к гибели.

В этом суть буддизма Махаяны, распространенного в странах Дальнего Востока. Мир, освященный разумом Будды, изначально совершенен, лишь человеческое неведение (авидья — затемненное сознание) искажает его природу. Непробужденный, влекомый страстями творит мир иллюзий, фикций, все более погружаясь в него, опутывает себя цепью зависимостей. Лишь пробужденное сознание может освободить его от тьмы невежества. Неведение-авидья безначально, но конечно, тогда как Просветленность изначальна, вечна, потенциально присутствует даже в последнем злодее.

Согласно буддизму, все есть Татхата (все само по себе Таково). В каждой вещи скрыта ее невидимая и неизменная суть, доступная просветленному. Потому и называют еще Татхату спонтанностью, естественностью. Мастер не измышляет, а вникает в душу вещей; забывая о себе, становится собой. «Чтобы нарисовать сосну, нужно стать сосной», — говорил японский мастер хайку (трехстиший) Мацуо Басё, то есть уловить ее дыхание, биение ее сердца. «Учись сосне у сосны, бамбуку — у бамбука. Истину не увидишь, если будешь следовать за собой. "Учиться" — значит проникать в сердцевину вещи; загляни в ее душу, сопереживи, тогда и родится стих».

У Басё нет ни одного искусственного хайку, не взятого из жизни. Но самые простые образы природы, обыденной жизни схвачены в высшей точке, так что каждая вещь, оставаясь собой, сопрягается со всем миром. «Одно во всем и все в Одном». Не оттого ли, что поэт, ощущая мир невидимый, истинно-сущий, следовал Срединному Пути: «Без Неизменного нет Основы, без Изменчивого нет обновления»? Его хайку выплывают из Небытия, в котором все уже есть, и обретают форму в момент Сатори — Озарения. Увидишь все сразу, «как есть», каждую вещь в ее Татхате-Таковости, тогда и родится истинный стих.

И в буддизме существует понятие о двух природах или двух истинах: временной, обусловленной возможностями человека и абсолютной Истине, доступной пробужденному. Цель буддийского Пути — достижение абсолютного Знания, переживание Нирваны, состояния блаженного Покоя, когда ничто не омрачает душу человека, нашедшего себя. Нир значит «отрицание», вана — «жажда, страсти». Нирвана — безусловная свобода от всех зависимостей, что и дает человеку ощущение счастья, полноты бытия. «Свет Нирваны проникает повсюду, вызывает Пробуждение (Бодхи, отсюда Будда — Пробужденный). Всему несет мир» — сказано в Сутре «Великой Нирваны». И это сближает буддизм с христианством, как о том пишет Утимура Кандзо: Нирвана пусть и отличается от небес христиан, но и она говорит о бесконечности высшего сознания. Буддизм есть отрицание смерти, а не жизни, страдания, а не блаженства.

Буддологи, те, что проникли в суть буддизма, говорят, что Нирвана не есть прекращение бытия как такового или его уничтожение, а лишь изменение точки зрения на мир. За множеством раскрывается единая Основа. Прекращается процесс разделений, предпочтений, человек ощущает себя всеединым, всечеловеком. В нем пробуждается высшая Мудрость-Праджня вместе с высшим Состраданием-Каруной — всеобъемлющей Любовью. Потому сутры и называют Нирвану «состоянием сердца лучшим в мире», а Праджню — вселенским Знанием того, что было, есть и будет; всепроникающей, трансцендентной Мудростью, ведущей к спасению.

Но если человек загубит свою душу, погаснет в нем божья искра, то он окажется в преисподней. В упанишадах сказано: «Мирами асуров называют миры, покрытые слепой тьмой. В них после смерти попадают люди, убившие в себе атмана» (Иша упанишада, 3). Естественно, и индуизм верит в извечную и благую Основу сущего, в причастность индивидуальной души-атмана к единому божеству — Брахману. И нет для человека участи страшнее, чем пренебречь бессмертной душой.

Наконец, Конфуций, учению которого современный Китай в значительной степени обязан своими успехами, видел вселенскую силу истинного, благородного человека-цзюньцзы в том, что он укоренен в Основе, в отличие от мелкого человека-сяожэня, озабоченного лишь собственной выгодой. Укорененность в Основе, непричастность групповым интересам и делает цзюньцзы неповторимой личностью, Всечеловеком, озабоченным всем, что ни есть в этом мире. Истинный человек предъявляет требования к себе, мелкий человек предъявляет требования к другим. Потому, сказано у Конфуция, цзюньцзы идет по восходящей, ввысь, помогая совершенствоваться другим. Мелкий же человек, озабоченный одной лишь выгодой, идет вниз, в низшие миры, куда попадают лишенные души.

Но если Основа извечна, задана человеческому роду во спасение, то не может не проявиться в религиях, которые непробужденное сознание привыкло противопоставлять. Так устроен ум усредненного человека: «или то, или это», третьего не дано. Упанишады же повторяют: «Тат твам аси» — «Это есть ты», потому что есть Ты. Говоря словами Чжуан-цзы: «Жизнь — это разделение без отделения» — неслиянное и нераздельное единство. Недаром высокие умы предрекали: в раздвоении источник всех бед. Плотин видел в «двоице» причину распадения Единого на множество; а раз ум отпал от Единого, отпала от ума и душа.

Лишенный души интеллект попадает в зависимость от самого себя, в замкнутый круг, из которого не стремится освободиться, а без свободы человек состояться не может. Этим озабочены философы XX века. «Пафос нового человека — избавиться от всякой реальности, чтобы Чхочу“ законодательствовало вновь строящейся действительностью, фантасмагоричной, хотя и заключенной в разграфленные клетки... Стараясь выскребсти с человеческой души письмена истории, продырявливает самую душу», — писал Павел Флоренский в «Обратной перспективе». (Очень актуально для наших дней.)

Русские философы противопоставили отвлеченности идей, схематизму западной мысли учение о Всеединстве (понимаемой Вл. Соловьевым как «индивидуализация любви»). Достоевский говорил, что «вселенская церковь» живет в глубине русской души. Говорил о живой связи нашей с миром иным, горним. Корни наших мыслей и чувств не здесь, а в мирах иных. И если уничтожается в человеке это чувство соприкосновения иным мирам, то он становится равнодушен к жизни и даже ненавидит ее. О том же мысль Вл. Соловьева: «Идея нации есть не то, что она думает о себе во времени, но то, что Бог думает о ней в вечности».

Чувство сопричастности высшим мирам порождает русский космизм и учение о Ноосфере — сфере духовного разума. «Ни один атом Вселенной не избегнет ощущений высшей разумной жизни... Если космос имеет причину, то и причине этой мы должны приписать такие же свойства — всеобщей любви... Причина создала Вселенную, чтобы доставить атомам ничем не помраченное счастье. Она поэтому добра». Это, конечно, Циолковский.

Что уж говорить о Бердяеве, верившем в высшее назначение человека, если он ощутит в себе неизреченную тайну свободного творчества. «Всякое знание абсолютного бытия есть акт самоотречения отпавшего индивидуального разума во имя Разума универсальногоѕ Мы познаем абсолютную действительность, лишь приобщаясь к абсолютному Разуму», — писал он в «Философии свободы». И вряд ли кто из буддистов не согласился бы с ним. Это и есть «вечные ценности», поверх барьеров, воздвигнутых теми, кто отошел от собственных корней, забыл себя — откуда он. Сказано: «Возвратись, душа моя, в покой твой» (Псал. 114:7). И не говорил ли Апостол Павел: «Видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4:18), призывая: «Не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего» (Рим. 12:2), а «И цзин» уверяет: «Все Пути ведут к Одному».

Что уж говорить о Бердяеве, верившем в высшее назначение человека, если он ощутит в себе неизреченную тайну свободного творчества. «Всякое знание абсолютного бытия есть акт самоотречения отпавшего индивидуального разума во имя Разума универсальногоѕ Мы познаем абсолютную действительность, лишь приобщаясь к абсолютному Разуму», — писал он в «Философии свободы». И вряд ли кто из буддистов не согласился бы с ним. Это и есть «вечные ценности», поверх барьеров, воздвигнутых теми, кто отошел от собственных корней, забыл себя — откуда он. Сказано: «Возвратись, душа моя, в покой твой» (Псал. 114:7). И не говорил ли Апостол Павел: «Видимое временно, а невидимое вечно» (2 Кор. 4:18), призывая: «Не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего» (Рим. 12:2), а «И цзин» уверяет: «Все Пути ведут к Одному».

Теория хаоса

Поэтичные индусы считали вселенную призрачной дымкой иллюзии, или майей. Парадоксальные буддисты говорили о пустоте слишком сложно, возможно, в триллионы раз сложнее, чем могла ухватить человеческая система обработки символьной информации (разум).

Китайский поэт и философ Лао-цзы уклончиво намекал, что ДАО - это вечно изменяющаяся и ускользающая со скоростью света тьма вещей, - хаос, бесформенность. Хаос и до сих пор остается неуловимым для кончиков наших пальцев, прилежно печатающих текстовые файлы на буквенно-цифровых клавиатурах, и непонятным для разума наших мыслящих операционных систем.

Сократ, этот гордый и самоуверенный демократ, случайно выболтал ужасный секрет, когда его угораздило заявить: . Именно тогда был выброшен революционный флаг, которым гуманисты размахивали на протяжении многих столетий, и сформулирован самый спорный лозунг, ставший визитной карточкой их нервных систем.

Самостоятельное индивидуальное мышление - вот первородный грех в иудейской, христианской и исламской религиях. Оно саботирует попытки властей упорядочить и структурировать хаос.

Главная задача любой системы правопорядка сводится к выхолащиванию и демонизации таких опасных понятий, как ,  и . Человек, который мыслит самостоятельно и творчески, автоматически переводится в разряд еретиков, изменников и богохульников. Самостоятельно и творчески мыслил один лишь Сагана. Любая конструктивная мысль, высказанная во всеуслышание, становится особо тяжкий преступлением. Сначала католики, убавлявшие департаментом контроля над хаосом во времена инквизиции римского папства, методично уничтожали протестантских раскольников, а потом уж протестанты, возглавив этот же департамент, начали сжигать на кострах ведьм.

Контролеры из департамента правопорядка рассуждали очень просто. Есть бессмертные Боги и Богини, прожигающие жизнь на вершине Олимпа, и есть чернь, бестолковые смертные, работающие до изнеможения внизу, на равнинах.

Представление о человеке, обладающем свободой выбора и индивидуальной самобытностью, казалось полным безумием и кошмаром, причем не только для авторитарных бюрократов, но и для здравомыслящих либералов. Хаос должен быть подконтрольным!

Существует стандартный способ упростить и умерить невероятную сложность окружающего нас мира. Для этого надо изобрести несколько  Богов, причем, чем инфантильнее, тем лучше, и ввести несколько детских заповедей: почитай отца и мать, не убий и пр. Эти правила просты и логичны. Ты пассивно им следуешь. Ты молишься. Ты жертвуешь. Ты работаешь. Ты веришь.

И тогда, хвала скучающим, не появятся терзающие душу фантазии о людях, которые блуждают по этой бессмысленной беспорядочной вселенной, пытаясь познать самих себя.

Инженерия хаоса

Вероятно, первыми инженерами хаоса были индусские мудрецы, создавшие метод отключения сознания, или йогу. Буддисты написали одно из величайших практических руководств по управлению мозгом: . Китайские даосы разработали учение об изменении и эволюции, о , о непривязанностн к идеям и структурам. Они посылали нам сигнал: Расслабьтесь. Не паникуйте. Хаос дарует нам бездонный океан возможностей.

Сумасшедшая идея Сократа о самопознании (формулируемая как ) положила начало современной демократии. Это была практичная и разумная афинская версия йогических учений, разработанных индусами, буддистами и даосами.

Самым опасным словом в этой бредовой мегаломаниакальной идее Сократа был глагол ПОЗНАЙ, который превращает человека из раба в мыслителя. Какая возмутительная дерзость! Раба призывают стать философом! Раба побуждают быть психологом! Потенциальным йогическим мудрецом!

Эта ересь объясняет, почему впоследствии такие атеис­тически настроенные эволюционисты, как Линней и Дарвин, характеризовали наш вид сверх шимпанзе как Femina Homo sapiens.

Хаос снаружи

Долгие столетия научное познание находилось под фанатичным запретом. Почему? Из страха перед хаосом. Представления о нашем (явно) малозаметном месте в галактическом танце весьма оскорбляют гордыню фанатичных контролеров, которые во все времена пытаются держать хаос под контролем. Поэтому контролеры пресекают любые наши попытки выглянуть наружу и встретиться с великим хаосом.

Было время, когда существовал запрет на использование таких устройств, как микроскоп и телескоп, потому что они изменяли сознание людей. По этим же причинам в более поздние времена власти ввели запрет на употребление психоделических растений. Все дело в том, что эти средства позволяют нам всмат­риваться в биты, зоны и фракталы хаоса.

Галилея сломили, а Джордано Бруно отправили на ватиканский костер за то, что эти ученые осмелились утверждать, будто Солнце не вращается вокруг Земли. Все религиозные и политические хаосоненавистники хотят жить в четко структурированной, чистенькой и уютной вселенной.

За последние столетия ученые и инженеры создали множество технических приборов, расширивших возможности человеческих органов чувств. Эти приборы вскрыли поистине ужасающую сложность мира, в котором мы живем.

Звездная астрономия поведала нам о фантастической вселенной хаоса: сто миллиардов крошечных звездных систем в нашей; крошечной галактике, сто миллиардов галактик в нашей крошечной вселенной...

Хаос внутри

В последние десятилетия двадцатого века ученые приступили к изучению человеческого мозга. И опять мы столкнулись с хаосом!

Оказалось, что мозг - это галактическая система, содержащая сотни миллиардов нейронов. Каждый нейрон представляет, собой такой же сложный информационный организм, как компьютер. Каждый нейрон связан синоптическими соединениями с десятками тысяч других нейронов. У каждого человека есть личная нейрологическая вселенная такой сложности, которая непостижима для его буквенно-цифрового ума.

Зная о могуществе нашего мозга, мы смиренно признаем ту степень невежества, на которой в настоящее время находимся, и в то же время понимаем, что у нас есть завораживающие перспективы превратиться в богов, если мы научимся управлять нашим мозгом.

Гуманизм: навигационный план игры

Теория хаоса позволяет нам понять значение нашей миссии, которая состоит в познании поразительного устройства вселенной и совершенно сумасшедших парадоксов, возникающих внутри наших мозгов, и в наслаждении игрой жизни.

Активизация так называемого правого полушария мозга устраняет один из последних запретов на познание хаоса и становится научно-практической основой для развития философии гуманизма, побуждающей людей объединяться для создания разных (персональных) версий о природе хаоса.

В последние месяцы я неотступно думаю о грандиозной сложности мироздания. Мы не знаем, кто мы, зачем мы пришли, почему мы здесь, куда мы идем, где было начало, когда наступит конец. Какой позор! Невежественные, разобщенные агенты, которых отправили выполнять миссию без предварительного инструктажа.

Мой интерес к Великому Беспорядку (хаосу), конечно же, вызван неожиданным приходом старости, о которой я узнал по трем признакам: потере кратковременной навели, приобретении долговременной памяти и желании написать книгу.

1 Потеря кратковременной, или оперативной, памяти означает, что ты совершенно забываешь, что происходит и почему ты здесь.

2. Приобретение долговременной памяти открывает перед тобой туманные перспективы познания Тайны, которую безуспешно пытались разгадать многие культуры.

3. Желание написать книгу связано с появлением мыслей о том, как реконструировать хаос и создать персональный беспорядок..

... употребляя информационные химических вещества хаоса на экране компьютера, при помощи кибернетических устройств, с точки зрения контркультуры, в качестве партизанствующего творца, который исследует альтернативы визуализации и реанимации, стремясь хотя бы мельком увидеть, как раздвигаются горизонты потрясающего, немыслимого, и невероятно безумного мира грядущего тысячелетия.